Громовое колесо

Глава 6

- Беги! Беги, Орис! – закричал я, понимая, что мой-то последний час (по ходу, второй уже за эту неделю) настал, а у сатира пока ещё оставался пусть и небольшой, но всё же шанс на дальнейшую жизнь.

- Беги, беги, – проскрипел дух, косясь на моего напарника. – Далеко ли убежишь только...

Сатир, уже начав подниматься с земли, потирая при том больную грудь и постепенно приобретая осмысленный взгляд, повернул голову и посмотрел сначала на меня, а потом на левую руку толстяка. Руку, которой дух только что, вроде как, сжимал его сердце, и которую теперь показательно медленно тянул в мою сторону.

Орис тоже сразу понял, что будет дальше. Я же говорю – сообразительный малый. Но, как ни странно, никуда он при этом не побежал. Наоборот совсем. Рогатый полностью развернулся в мою сторону и весь как-то подобрался. Похоже, готовясь к прыжку.

- Посоревнуемся? – захохотал толстяк. – Ну, что? На счёт три? Считаю! Раз...

Однако “три” не было. Да, даже до “два” не дошли. И сатир прыгнуть не успел. Хотя уже почти начал отталкиваться, явно не собираясь дожидаться окончания счёта.

Впрочем, думается, и толстяк максимум уже на двух со мной покончил бы. А потом взялся бы и за рогатого, возомнившего из себя героя и не скрывшегося, пока была такая возможность. Но, не сложилось. Не легли карты для толстяка в нужный расклад. Ну, совсем не день духа сегодня был, как оказалось.

За спиной душегуба, словно из ниоткуда, возникла совсем молоденькая, худенькая девушка. От скромняшки-студентки с потупленным взором, только-только вырвавшейся из-под опеки родителей, эту милашку как раз и отличали открытые, огромные, всё понимающие, необычайно живые глаза, горящие сейчас неукротимой яростью. Ну, и ещё нож в правой руке, занесённый над головой для удара.

Без тени сомнений и без лишних слов наша спасительница немедля вогнала свой нож толстяку под лопатку. И вогнала точно в центр чёрного сгустка, заменявшего духу сердце.

Как же завыл, как завопил душегуб! И куда только делись тонкие писклявые нотки в его голосе?! Ну, да. Конечно. Что-то такое женско-детское в его интонациях до конца так никуда и не исчезло. Однако же тем контральто, что издавали сейчас его голосовые связки, способна ещё была, разве что, только волчица выть, да и то далеко не каждый раз. Та волчица, что из матёрых самых. У которой детей отбирают.

Меня крик толстяка нисколько не смутил. Поделом злодею досталось. Гораздо более значимо для меня было то, что хватка духа, как только нож вошёл в его тело, ослабла. Чем я и не преминул воспользоваться, вырвав, наконец-то, руку своего мучителя из груди и тут же отскочив назад.

А духу-то, к слову, было уже и не до меня вовсе. Теперь уже он, как совсем недавно сатир и как тот самый приснопамятный жук, крутился и извивался вокруг одной единственной оси.

Дух прекрасно понимал, что погибает, но абсолютно ничего не мог с этим поделать. Он знал, что беда пришла, откуда не ждали. Пришла сзади, что самое опасное. Дух понимал, что он банально проморгал, увлечённый борьбой со мной и сатиром, ещё одно действующее лицо, что и нанесло ему разящий удар. И теперь, напоследок, душегуб пытался извернуться, дабы хотя бы взглянуть в глаза этому своему новому врагу, может, проклясть его, может, хотя бы в лицо напоследок плюнуть, но не мог сделать даже и этого.

Нож, по виду – обсидиановый, постепенно втягивал в себя, пожирал тёмный сгусток из груди духа. И так же постепенно забирал жизнь злодея.

Рассказ про действо, как чаще всего и бывает, занимает времени гораздо больше, чем само то действо. И наш случай – не исключение.

На самом деле с момента, когда нож вошёл в тело духа, и до окончательного ухода толстяка в ничто, прошло не более-то десяти секунд. Не берусь, правда, судить, сколько времени длились и моё, и сатира мучения, когда холодная ладонь изверга сжимала наши сердца. По моим ощущениям – так вечность. Хотя не удивлюсь, если кто и скажет – не более полуминуты. Ну да, ладно. Важно то, что всё закончилось. Как в старом, добром, голливудском кино – все плохие умерли. Ну, а все хорошие остались живы, да и дальше жить будут. Теперь уже долго и счастливо.

Вот, кстати, про “все хорошие”. Наша-то девочка ведь тоже относится к этому славному сообществу? Или не совсем так? Ещё, ещё один вопрос…

Орис, кстати, уже нашёл в себе силы доплестись до меня, встать рядом и опереться о моё плечо. И сатира, по всей видимости, обуревали те же самые мысли про нашу спасительницу, что и меня. Догадаться о том было несложно, поскольку рогатый сначала долгим оценивающим взглядом одарил девушку, а затем многозначительно посмотрел на меня. Я, в свою очередь, ответил сатиру аналогичным задумчивым, и одновременно мудрым, ну, как мне казалось, выражением глаз. И только уже после этого, не совсем-то и вежливо, признаться, мы с кучерявым в упор уставились на убийцу толстяка.

- Вы откуда взялись-то такие красивые? – нисколько, как казалось, не обращая внимания на наши с сатиром взгляды, буравящие её, первой вступила в разговор девушка.

- Я красивый, – не полез за словом в карман рогатый. – Лешка так себе. Ну, может, симпатичный немного.

- Лешка? – оценивающе посмотрела на меня девчонка и перевела взгляд на сатира. – Ну, а тебя как звать, красивый?

- Орис, – подбоченившись, представился мой наглец-братец. – Могу ли я, в свою очередь, узнать имя леди? И как леди оказалась здесь так вовремя?

- Диана моё имя. А на счёт вовремя… – усмехнулась “леди”. – Я этого переродившегося уже неделю выслеживала, найти не могла. Совсем близко подобралась. Кажется, протяни руку – вот он. И – снова ноль. Сегодня, опять же, всё вокруг да около кружилась. Вот потому крики ваши и услышала. Дальше всё просто было. Подкралась сзади незаметно, да и нож выродку в сердце. Точнее, в то, что раньше сердцем было.

- Так ты охотник… – протянул Орис, догадавшись, видимо, кто перед ним.

- А вы, друзья, с Обители никак. Посланники её, – проявила удивительную прозорливость и Диана. Ну, а дальше поразила нас ещё больше. Хотя, почему нас? Похоже, меня только. – Земляки мои, значит. Ну-ну.

- Спасибо тебе, землячка. Вот самое огромное и искреннее спасибо. И от меня и от Алексея. Помогла ты нам очень. Тут спору нет. Сами бы не справились, – пусть и запоздало, но всё же поблагодарил Диану сатир, приложив руку к сердцу.

- Да что там. Пустое, – ответила Диана, махнула нам рукой и развернулась, намереваясь, видимо, уйти.

- Подождите, подождите, – не выдержал я. – Какой ещё переродившийся, какой охотник?

- В смысле, “какой переродившийся”? – остановилась, как вкопанная девушка. Повернулась обратно и очень удивлённым голосом продолжила. – Вы же с ним и боролись. В перчатках серебряных оба были. Да, сильный перерождённый попался. Но, если и не справиться с ним, так прогнать-то его вполне могли вы. Я думала, героями себя просто почувствовали. Сами развоплотить его решили. Не так, получается?

Я машинально посмотрел на свою правую руку. Но, перчатки на ней уже не было. Не знаю, в какой момент она исчезла. Скорее всего, когда дух в ничто ушёл. Так-то, это вполне логично, хотя, так ли уж важно вот прямо сейчас?

- Моя вина, – выдавил из себя сатир. – Алексей только вчера на Обители возродился. И сразу – в избранные. Вместе со мной. Ну, точнее, я вместе с ним.

- Так бывает? Чтобы вдвоем сразу? – поразилась Диана.

- Как видишь… Так вот. Только-только успели мы знак избранных получить, как тут же Перун нарисовался, да задание нам выдал. А мы его, задание это, приняли. И вот – мы здесь.

- Что? Прямо вот так сразу, сегодня и рванули задание выполнять?

- Вчера, – вступил в разговор я.

- Что “вчера”? – не поняла наша спасительница.

- Вчера рванули, – пояснил я.

- Вчера?! – совершенно уже изумилась Диана. – Вы что? На земле не только жизнь оставили, но и мозги свои? До последней извилины оставили?

- Почему это? – обиделся я.

- Как вас адепт-то отпустил вообще, не пойму? – не обращая на меня внимания, всё возмущалась девушка.

- А мы не общались с адептом. И условия контракта с Перуном не обсудили. Ну, в том плане, что он нам задание выдал, а мы в ответ никаких условий не поставили, ничего не получили. Да, и не получим… – почти прошептал Орис.

- Не общались с адептом? – казалось, Диану сейчас хватит удар. Но, тут же она ухватилась за последнюю, спасительную соломинку. – А как же серебряные перчатки?

- Случайно появились, – пожал плечами я.

- Вы случайно оба сказали “нечисть”? – не сдавалась упорная девица.

- Да. Так вышло, – вздохнул Орис. – Лёша первым сказал, а за ним я уже повторил, когда увидел, что на руке у него перчатка вдруг появилась. Ну, конечно, не прямо так уж “нечисть” и сказал, но слово это во фразе, которую дружок мой целиком произнёс, присутствовало.

Диана только и махнула в нашу сторону ослабевшей рукой. И, сморщившись, жалостливо и страдальчески посмотрела на нас. Посмотрела так, как смотрят исключительно на тяжело да неизлечимо больных и убогих калек.

- А что?! – разгорячился сатир. – Я столько мечтал о Земле! Ну, и Алексей никак не мог принять себя нового. Да, не могли мы не воспользоваться таким шансом. Пусть и первым же возникшим. Не могли! А переродившийся… Кто же знал, что мы его встретим. И ещё так – лицом к лицу. Когда уже не убежать, не скрыться.

- Да кто же такой этот переродившийся-то? – по-прежнему ничего не понимая, воскликнул я.

- Неупокоенный дух или приведение, если тебе такое название больше нравится. Из тех, что не покинул этот мир, да ещё и выбрал тёмную сторону. Он мстит людям, издевается над ними и жестоко убивает. Особенно безжалостен переродившийся к тем, кто чем-то не угодил ему в прошлой жизни или покушается на добро, которое изувер считает своей собственностью. Бывает, и на других духов он нападает да по причинам, только ему ведомым. Ну, а такие, как мы с тобой, Лёша, как ты уже понял, для него словно манна небесная, как подарок судьбы. С одним только уточнением. Подарок такой получить можно, только отправив возродившихся в ничто. Как-то так, – пояснил мне, наконец-то, сатир. – Ну а, отличить переродившегося от обычного духа несложно. По чёрному сгустку на месте сердца. И чем дольше живёт и бесчинствует душегуб, тем этот сгусток больше и темнее.

- Создатель сотворил избранных, дабы помогать жителям Обители. А ещё создатель основал союз охотников, призванный, как раз, бороться с порождениями тьмы на Земле. Порождениями, к которым относится, в том числе, и перерождённый, – продолжила мой ликбез Диана.

- На самом деле, не так уж и много тех перерождённых. Скорее, крайне мало, – попытался успокоить меня Орис, заметив, как я ощутимо напрягся.

- Но, они есть! – отрезала наша спасительница. – И чтобы избранные могли защитить себя, им дано оружие – серебряные перчатки, что появляются при произношении слова “нечисть”. Ну, и при фактическом наличии этой нечисти рядом, конечно. Потому как такие перчатки, повторю – это оружие, не игрушка. И об этом вам должен был рассказать адепт, если бы вы соизволили с ним пообщаться.

- А о чём ещё нам мог бы поведать адепт? – осторожно поинтересовался я.

- Я знаю только про защиту избранных. И то, наверное, не всё, – чуть подумав, всё-таки решила ответить мне Диана. – Знаю, что вы видеть в темноте можете. Боль переносите хорошо. Что по силе и выносливости, несмотря на свой внешний вид, мало кому уступить можете. На всякий случай – с охотниками-то вам никак не справиться. Здесь – кишка тонка. Ну, что ещё? Исчезнуть можете, бесплотными стать. Вроде, два или три раза за каждое посещение Земли. Толи на полчаса, толи на час. Не помню. Это чтобы, если совсем прижмёт или, вот к примеру, местные органы силовые вас прихватят, скрыться вы могли.

- А что надо сделать, чтобы исчезнуть? – тут же выразил живой интерес Орис.

- Тоже сказать что-то надо. Что-то вроде – “исчез дух”, а! вспомнила!, вот – “канул дух”!

- Это-то хорошая способность, нужная, – плотоядно ухмыльнувшись, потёр руки сатир.

- Что-то, кажется мне, не в ту сторону ты мыслишь, красавчик, – развернулась в сторону рогатого Диана. – Тебя для чего на Землю-то отправили?

- Подожди, подожди, девочка, – попытался я вернуть разговор в прежнее русло. – Может, ещё что про избранных знаешь?

- Я вам что? Энциклопедия, чтобы всё знать? – передёрнув плечами, раздражённо процедила наша спасительница. – И какая я тебе девочка? Я – охотник! Всё – до свидания. Некогда мне с вами разговоры разговаривать. В отличие от вас, развлекаться мне некогда. И ещё совет на прощание – забейтесь в дыру какую-нибудь и не высовывайтесь оттуда, пока вас на Обитель не выкинет. И только после того, как любознательность свою, на счёт возможностей и способностей истинных утолите, ма-а-а-льчики, только тогда снова в это мир суйтесь.

- Спасибо за совет, да слово доброе, охотник наш обидчивый, – пробурчал Орис уже в спину уходящей от нас девушке.

- Спасибо, красавица. Очень нам помогла. Надеюсь, снова увидимся, – гораздо громче рогатого, почти прокричал я.

- Выживи для начала, симпатичный. Вот тогда, если, конечно, сложится, то и увидимся, – всё-таки ответила мне Диана, да ещё и, подняв руку, помахала мне ей из-за спины, так, правда, и не обернувшись.

Я тоже помахал рукой, не знаю и зачем. Не могла увидеть Диана этого. И всё же…

Затем мы с сатиром ещё стояли и смотрели вслед нашей спасительнице, пока она не скрылась из виду. Да и после того, как девушка ушла, сразу с места не сдвинулись.

Вот, не сказать, чтобы на меня как-то давила атмосфера подворотни. Или того, что я, оцепенев, ждал, как вот-вот от стены, из самой её темноты шагнёт навстречу нам ещё один переродившийся. На этот раз уже только от макушки и до левого мизинца ноги заполненный самой совершенной, подлинной чернотой. Ничего подобного. Не настолько я и впечатлительная натура. Скорее, отношусь к лицам с практическим складом ума. Соответственно, я воспринимал подворотню всего лишь как проём в стене дома, предназначенный именно для прохода, а вовсе не как убежище для всякого рода сомнительных лиц из мира тьмы с весьма скверной репутацией. И я прекрасно понимал – то, что произошло только что со мной и рогатым, на самом деле, всего лишь исключение из правил. Крайне редкое исключение.

Думается, точно так же, как я, относился к нашему местоположению и сатир. Во всяком случае, бежать отсюда без оглядки, сверкая пятками, он явно не намеревался. Напротив, он тупо мялся на месте, уставившись в никуда.

Похоже, на нас просто свалилась депрессия. В самой её тяжёлой форме. Когда нет сил уже ни на что. В том числе, на чувства и эмоции. Это, впрочем, и неудивительно, учитывая последние события, весьма спорными героями которых мы стали.

- Ну, что? Пойдём? – всё-таки подал первым голос сатир.

- Куда? – поинтересовался я.

- Куда раньше шли. Или другие предложения есть?

- Предложение-то у меня есть. Точнее, желание. Только, толку-то с того.

- Очень интересно, – выразил даже лёгкое любопытство Орис. – И какое же это у тебя такое желание-предложение?

- А, напиться. Нет. Даже не так. Залиться до самого не хочу. Нажраться в стельку! Наклюкаться в зюзю! Вот! До полного и абсолютного беспамятства.

- Хорошее желание, – одобрительно кивнул рогатый. – И в чём проблема? На всякий случай – деньги есть. Это не проблема. Один пить тоже не будешь, если в этом вопрос. Поддержу тебя по полной программе. Или ты мне не брат?

- Не в том дело, – вздохнул я. – Я вчера бутылку виски в одно лицо уговорил.

- И что? Ты два дня подряд не пьёшь? – с усмешкой предположил сатир.

- Да тут и неделю-то пробухать – не грех. Вот, сам смотри. Ладно ещё, один раз я умер. Так тут же и второй чуть концы не отдал. А дальше что? Только хуже? Хотя, куда уж хуже-то…

- Успокойся, успокойся, Лёша, – поднял примирительно руки Орис. – Не надо нервничать. Всем тяжело. Не одному тебе. Вернёмся к началу разговора. Всё-таки, что же тебя, дорогой мой, останавливает?

- Так, то останавливает, что больше не действует на меня алкоголь. Сколько ни пей – не действует и всё! Целую бутылку выпил, говорю тебе. Вкус чувствовал, горло обжигало. Здесь проблем нет. Но, не пьянел ведь вообще! Сначала подумал – хорошо-то как! Всю жизнь о подобном чуде мечтал. А теперь вот жалею. Кстати, думаю, с тобой та же самая история, братишка. О! Так ты же шампанским вчера, как раз, баловался вроде. И как?

- Плохи дела, – призадумался рогатый. – На счёт шампанского это ты в точку. Сам себе вчера удивлялся. А оно вон значит как… А, может, всё дело в количестве?

- Ну, теоретически, может, – протянул я.

- А любая теория требует практического подтверждения! – победно взглянул на меня сатир.

Мы снова на минуту притихли. Понятно, речи о том, чтобы продолжать дальше поиски той звезды, что имени нашего нанимателя, уже и быть не могло. Мы вовсю смаковали мысль о возможном уходе, хотя бы на один вечер, из мира суровой действительности в край спасительного забвения. И в этот момент, вроде как, совсем и не вовремя, ан нет – очень даже, как оказалось, в тему, у сатира зазвонил телефон. Поскольку я рогатого не набирал, а нашему новому знакомому антиквару Данияру сейчас было не до нас – он картину, что подлинником всё-таки являлась, своему покупателю-толстосуму подороже пытался всучить, то значит оставался один-единственный человек, что ещё знал номер Ориса, а именно – Маша. Она-то, собственно, как оказалось, и звонила.

Разговор, как ни странно, много времени не занял. Да и говорила-то в основном Мария. Сатир ограничился на этот раз лишь набором коротких подтверждающих фраз, вроде “Конечно, дорогая”, “Как скажешь, милая”, “Мы с Лёшей только за”. Эти реплики рогатый и вставлял периодически в беседу, когда то от него, видимо, требовалось.

- И на какой-такой вопрос Лёша и Орис всегда вместе отвечают “Только за”? – ну, очень вежливо поинтересовался я у сатира, как только тот положил трубку. Вот не люблю, когда за меня что-то решают, моим мнением предварительно даже и не поинтересовавшись.

- Опять заводиться начал, – покачал головой Орис. – А зря. Все тебя любят, все о тебе думают. Вот Маша, к примеру. Говорит, что Алёшенька наш весь в заботах, в работе весь. Ему бы (это тебе, значит, братец) отдохнуть. Подружку вот пригласила. Наташей звать. Чтобы ты себя одиноким не чувствовал. Вечерком посидим, пообщаемся, говорит. Потанцуем, может. И ведь очень интересная девушка та Натали, по мнению Машеньки. Так что дальше всё только от тебя зависит, дружок. Это-то уже не от Маши, это от меня тебе. Ну, и спросила Мария, конечно, не против ли мы такого предложения. Вот я и ответил за нас – не возражаем мы, наоборот, приветствуем. Правильно сказал?

- Так-то да, наверное. Извини, погорячился. Хотя мог бы и спросить всё-таки, что я о том думаю, – всё же попенял я сатиру. – Я, знаешь, сторонник раздельного питания. Мужская попойка, так попойка. Ну, а женщины, так женщины – там, друг мой, совсем иной коленкор. Разве что теперь, похоже на то очень, пришла всё-таки пора менять свои привычки. А что, если так и не возьмёт нас с тобой градус-то? Хоть какая-то отдушина будет…

- Отдушина, – усмехнулся рогатый. – Слово-то какое подобрал.

- Ладно, ладно, не придирайся к словам, – похлопал я по плечу своего “братца”. – Пошли домой. По пути ещё в магазин надо зайти, водкой да шампанским затариться. Или что мы там пить будем?

- Что скажешь, Лёша, то и будем, – снова стал покладистым сатир, разворачиваясь в обратную сторону и направляясь вслед за мной в сторону Машиного дома.

- Тогда лучше водку, – решил я. – А то, знаешь, очень смущают меня определения, типа таких, как “Интересная женщина”. На подозрения разные наводят. Ну, вот, скажи мне, для кого она интересная? Для мужского сообщества в целом, для меня лично или же для цирка какого? Может, может, конечно, в ней главное не тело, а душа. Так до понимания того ещё дойти надо. Здесь опять же та же самая водочка понадобится, в помощь она будет. Тем паче, русский народ давно приметил (народ, не я – заметь!) – после определённого количества исконно национального напитка любая (и даже интересная) дама красавицей становится.

- Да ты философ, мой друг, – восхитился моим спичем Орис.

- Не без того, не без того, – не стал прикрываться лишней скромностью я.

К счастью, лимит приключений на сегодня мы исчерпали. Дальше всё шло спокойно и, можно сказать, по плану.

Вяло перекидываясь по пути малозначащими фразами, да отходя потихоньку окончательно от пережитого стресса, мы с Орисом вскоре снова вышли к лавке-бутику Данияра. Вообще никого не встретив по пути. Задерживаться не стали. Невдалеке виднелась вывеска одного из сетевых супермаркетов. Именно в том направлении мы и продолжили движение.

В магазине тоже много времени тратить не стали. Взяли нашим дамам шампанского, коробку конфет и цветы. Бросили на тележку, не задумываясь, сразу ящик водки, добавили на закуску несколько упаковок колбасы и сыра, и всё – на выход. Напоследок, разве, удостоились ещё уважительного взгляда девочки на кассе, ну и, пары завистливых косяков – от охранника да ещё мужичка, что стоял в очереди вслед за нами.

Про оставшуюся, достаточно короткую часть пути стоит упомянуть лишь в том разрезе, что она также была преодолена легко и непринуждённо. Несмотря на то, что теперь наши с сатиром руки занимали объёмные сумки весьма приличной тяжести. Однако не обманула нас Диана. Силёнок, и правда, прибавилось у нас значительно. Да настолько, что лишний груз в руках особо-то и не ощущался.

Мария вместе с Наташей уже были дома. Одновременно хлопотали по дому, готовили и накрывали на стол. Ждали нас, в общем.

К слову, Наташа оказалась очень даже ничего себе. И, без сомнений, она являлась абсолютной Машиной коллегой. И не только по работе, что изначально виделось вполне очевидным, а, буквально, во всём. Скромно-застенчивая, неброско одетая, умная, интеллигентная, начитанная. Правда (хотя, надо полагать, в качестве исключения и лишь ради вечеринки) – со следами макияжа на лице и со свежим маникюром. И, повторюсь, симпатичная, как вот некоторые из нас выражаться любят. Что симпатичная, к слову, я, ещё не приступая к экспериментам с горячительными напитками, для себя отметил. В общем, резюмируя, приглянулась мне Наташа. Ну, и я девушке, судя по всему, тоже понравился.

Да и водка в итоге на нас с рогатым кое-как, но подействовала. Жалко только, что еле-еле и ненадолго. Хотя, подозреваю, выпей мы простой воды в таком количестве, как беленькой сегодня, эффект для наших организмов был бы тот же. Да, что там! Скажу прямо, по крайней мере, про себя – мой организм, ну, просто ошалел от такого количества жидкости, что влил я в него за пару часов. И мозг слегка завис, судорожно размышляя, что делать да как быть. Надо думать, то же самое случилось и с сатиром. Во всяком случае, он, ровно, как и я, некоторое время сидел одновременно и с отрешённым, и с безмятежным (не скажу – дурацким) выражением на лице. Или на мордочке. Или что там у него на этом месте.

Некий транс, кстати, в который мы впали, сразу был воспринят что мной, что Орисом, как начало долгожданного забвения. А напрасно. Вскоре мой мозг вышел из прострации и решил преподать хозяину небольшой урок. Как, кстати, затем и мозг рогатого своему владельцу.

Я внезапно понял, что мне срочно нужно в туалет. В первый раз, к слову, со времени моего нового появления на Земле. И так срочно нужно, что я в какой-то момент просто рванул с места, чуть не опрокинув стол и введя в лёгкое состояние грогги и девушек, и сатира.

У меня лилось отовсюду. Судя по всему, организм решил не перерабатывать излишки влитой в него жидкости в форме горячительного напитка, а просто избавиться от неё. И как можно быстрее. Вскоре, в минуту небольшого затишья, я услышал, как Орис барабанит по двери, требуя освободить для него помещение. Похоже, и его настигла жестокая кара за чрезмерные возлияния.

Мы с сатиром меняли друг друга в уборной ещё по два раза. Выдавливая из себя всё, до последней капли. И в результате явились к нашим слегка (хотя, какое там слегка!) перепуганным девушкам полностью обессиленными и, к их безмерному удивлению, опять абсолютно трезвыми.

Однако же, и это надо признать, желаемого изначально эффекта мы всё же добились. Критические события сегодняшнего дня отошли-таки на второй план. В определённый момент стало вот как-то абсолютно не до них. Да так и осталось.

На какое-то время, замечу, по нашему возвращению за столом воцарилось неловкое молчание. Впрочем, удивительного в том было мало. Девушки просто не знали, как себя вести и что вообще подумать. Мы же с рогатым приходили в себя. Но, недолго. В смысле, приходили.

Первым окончательно очухался сатир. И тут же заново, этак с места в карьер врубил всё своё обаяние. Как результат, вскоре снова раздался смех наших девочек. Сначала неуверенный, а потом всё более и более задорный. Напряжение начало потихоньку спадать.

Вскоре подключился и я. С водкой ничего не вышло. В плане стандартного окончания мужской вечеринки. Следовало, значит, переходить к плану Б. Тому самому, где главное – дамы. Так что я нарисовал на лице свою самую обаятельную улыбку, полностью развернулся к Наташе и, как бы случайно, положил свою руку на её.