Гвардия Хаоса

Глава 22. Сделка со Смертью

Нола ушла. Снова оставила Дженази одного. И на этот раз ничто не сжигало его изнутри. Нечему уже было гореть. Он смог пережить смерть Винсенты и из обломков разрушенной души создал нового себя; это новое образование из мыслей, чувств и желаний сгорело дотла после смерти Нолы. Но остался пепел, и из него, словно из песка, Дженази построил замок-мечту, используя надежду вместо цемента. Теперь же надежды не было. Замок рассыпался, его развеяло без остатка.

Дженази стоял на коленях перед надгробием и пустыми глазами, даже не читая, смотрел на ровную надпись.

«Нола Орчи. 881 – 899».

Ей было всего восемнадцать лет. Ей было всего восемнадцать, и она заставила его поверить в то, что мир можно изменить в лучшую сторону. Без неисчислимых жертв войны и всеохватывающего неусыпного контроля, без интриг и манипуляций человеческими судьбами, без мучительных сомнений в каждом своем шаге. Если бы только Вселенная позволила ей стать немного старше, если бы только Нола успела понять, какой силой обладал ее голос, когда достаточно одного слова – и человек меняется, полностью пересматривает свою жизнь.

«Нола Орчи. 881 – 899».

Он должен был защитить ее, должен был предвидеть, чем могут обернуться его действия. Но чтобы защитить от опасности, надо знать, откуда она исходит. А Дженази не знал. Даже не подозревал, кто в этом мире ненавидит Нолу настолько, что сама мысль о ее существовании может свести с ума.

«Нола Орчи. 881 – 899».

Пустота в сердце начала заполняться яростью. Не нацеленной на кого-то или на что-то конкретное, просто следствие разрушенных до основания ожиданий и росток мысли, что цель оказалась фикцией, а другой – нет. Впрочем, у этой ярости все-таки был адресат – весь мир, и не просто планета, не просто вселенная, в пределах которой находится эта солнечная система, а бесконечное множество подобных ей, связанных между собой в человеческом представлении. И эта ярость требовала выхода. Дженази мог выплеснуть ее через удар. Он мог выплеснуть ее через крик. Какой ущерб он тогда нанесет всему, что в этот момент его окружает? Неизвестно, но он собирался это проверить. Вернее, не собирался, но точно мог бы узнать о последствиях своих действий, если бы его не остановило ощущение чужого присутствия.

Дженази обернулся и увидел невысокую и бледную, как сама смерть, девушку, одетую в черное. Среди ее густых черных волнистых волос, не достававших даже до плеч, затесалась одинокая белая прядь, черным были обведены ее темно-фиолетовые глаза и полные губы. И она была необыкновенно красива, даже со всем этим готическим антуражем, который интересным образом дополняли высокая шляпка-цилиндр с узкими полями и коса. Предмет садового инвентаря был в полтора раза выше его хозяйки, она с заметным трудом удерживала на хрупком плече тяжелую черную рукоять, увенчанную хищно изогнутым лезвием. А вообще, если бы этой косы не было, девушка стала бы первой красавицей во всей известной части Мультивселенной. Она влюбляла в себя с первого взгляда.

– Смерть, – Дженази впервые видел антропоморфное воплощение конца всего, что было, есть и будет. Все было точно так же, как рассказывал Дарр: Вселенная останавливается в ее присутствии. Это не остановка времени, потому что продолжает дуть ветер, гоняя по степи зеленые волны, и миллионы ее крохотных обитателей все вершат свои крохотные дела. Просто перестают происходить события, которые могут помешать беседе Смерти с тем, кто заслужил ее внимание.

– Дженази, – в тон ему ответила Смерть. – Хотя при нашей первой встрече у тебя было иное имя.

– Не помню, чтобы тогда мне приходилось с Тобой встречаться, – ни лицо, ни голос Дженази не выражали эмоций. Холодное, равнодушное спокойствие перед той, кто шла за ним по пятам на протяжении многих-многих лет.

– О, ты встречал меня много раз, даже когда не был г'ата. Просто видел меня такой, какая я есть на самом деле, а не в этом облике, созданном потребностью разума видеть свое подобие во всех существующих во Вселенной вещах.

– Интересно. Зачем ты пришла?

– Поговорить. Предупредить. Предостеречь, – Смерть поправила косу, которая стала съезжать с ее плеча.

– Зачем мне это?

– Я – Смерть, – из ее уст это прозвучало в самом всеобъемлющем и абсолютном значении.

– Ты – девчонка со здоровенной косой и в дурацкой шляпе, – не изменившись в лице, парировал Дженази.

– Косу меня заставляют с собой носить, – обиделась Смерть. – И шляпа моя не дурацкая.

– Кожа – это тоже распоряжение вышестоящих? – усмехнулся Дженази.

– Ага, точно. И еще пара деталей.

Дженази против собственной воли опустил взгляд на ее грудь. Не слишком большая, но и не слишком маленькая, как раз в его вкусе. Если задуматься, то в точности до микрометра.

– Я имела ввиду волосы и шляпку.

Дженази поспешно отвел взгляд в сторону.

– В виде скелета ты бы произвела куда более сильное впечатление. Очарование и ужас неотвратимого конца. Обреченное понимание неизбежности, у которой есть своя собственная воля.

– Я – лишь завершение этапа в бесконечном цикле. Посмотри на меня под другим углом – и увидишь Жизнь.

Он промолчал. Потом повторил основной вопрос:

– Зачем ты пришла?

Смерть еще раз поправила косу на плече, но слишком резко, и цилиндр съехал ей на лоб. Поправляя его, она едва не выронила свой основной атрибут и чертыхнулась. Дженази наблюдал за процессом, сохраняя ледяное спокойствие.

– Ты только что пытался вернуть душу, которая после меня покинула пределы этого мира и успела несколько раз возродиться в других. Когда подобное происходит, я не могу не вмешаться. А коса мне нужна на тот случай, если ты ответишь отказом на просьбу больше не вмешиваться в мою работу. Раньше я не беспокоилась из-за твоих проделок, потому что ты возвращал тех, чьи души я не успела забрать, но сегодня... Воскресить человека, чья душа ушла сто пятнадцать лет назад? Ты серьезно? Ты вообще слышал такие слова, как Вселенское Равновесие, Космический Баланс?

– Однажды я воскресил ребенка через неделю после того, как ты его забрала. Почему ты не вмешалась тогда?

– Ты о Джое? Я все то время сидела рядом с ним, потому что не могла увести его душу. Ты когда-нибудь рассказывал ребенку истории семь дней подряд, без остановки? Я, между прочим, истории предпочитаю слушать, но ему было всего пять, так что его собственный рассказ уложился в полчаса. Иногда я думаю, что рассказала ему слишком много...

– Значит, если мне суждено вернуть человека, то ты не можешь увести его? Значит, мне незачем тебя бояться. Ты зря взяла с собой косу.

Смерть расстроилась, когда поняла, что сказала лишнее. Но и Дженази не сильно обрадовался этой маленькой победе.

– Дарр говорил, что ты не можешь лгать.

– Не могу, – подтвердила Смерть.

Г'ата нахмурился.

– Но ты сказала, что заберешь меня, если я откажу в твоей просьбе.

– Когда? – искренне удивилась Смерть.

– Пару минут назад, я даже процитировать могу: « ...коса мне нужна на тот случай, если ты ответишь отказом на просьбу больше не вмешиваться в мою работу...» – конец цитаты.

– Вот видишь, я не обещала тебя забирать. Просто не уточнила, что цель косы – психологическое воздействие, а не физическое. Понимаешь, мне сказали, что острые штуки особым образом действуют на людей, они сразу представляют, как те вонзаются в них, режут...

– Я не боюсь острых предметов. Но раз мы выяснили, что ты ничего не можешь мне сделать, почему бы тебе просто не уйти? Меня ждут племянники.

Смерти надоело возиться с косой и она с видимым облегчением положила, а точнее, уронила ее на землю, безжалостно придавив пучок нежных анафилисов.

– Я предлагаю тебе сделку.

– Сделка со Смертью? – Дженази задумался над звучанием и смыслом данной фразы.

– Да. Ты больше не будешь воскрешать тех, за кем я пришла не на твоих глазах.

Дженази покачал головой.

– Это неприемлемо.

– Но ты даже не услышал, что я предлагаю взамен.

– Это неважно. Речь идет о жизнях, которые можно вернуть.

Смерть сдвинула свои изящные брови и крайне строго ответила:

– Послушай, я понимаю, что ты хочешь подобным способом... как это называется... замолить грехи тех дней, когда я по твоей милости забирала сотни и тысячи в день. Но так уже случилось. Я с ними случилась, и если быть до конца объективными, не только благодаря тебе. Ты должен знать, как это бывает: человек встает рано утром, умывается, чистит зубы, одевается, завтракает, выходит из своей квартиры и идет на работу. По пути здоровается с соседями и знакомыми, с кем-то завязывает разговор на одну-две минуты. Потом решает, как ему быстрее добраться до места – в метро спуститься или остановить такси. Выбирает такси, кричит «Шеф!» – и в этот момент ему на голову падает цветочный горшок, который уронила сонная домохозяйка, которая решила начать утро с кофе и сигаретой на балконе. На первый взгляд незначительные моменты выбора трех-четырех человек привели ко мне, но поступи хотя бы один из них иначе, встреча со мной отложилась бы лет на тридцать-сорок. Конечно, ты убивал сознательно, но что мешало твоим жертвам в этот момент находиться в другом месте? Пойми, это Судьба, мой брат единственный, кто знает, как, что и зачем должно произойти.

Дженази оскалил клыки, и пусть они сейчас были человеческими, менее жутким его выражение лица не стало.

– Я не умею перекладывать вину за свои преступления на всю Вселенную. И разве то, что я уже вернул несколько жизней, нельзя назвать Судьбой и волей Вселенной? Если ты заговорила о том, что убийства, совершенные мной, предначертаны, то почему нельзя также назвать и случаи воскрешения?

– Почему нельзя? Можно, – согласилась Смерть. – Но не нужно. Ты своими действиями привносишь дополнительный элемент Хаоса, а Хаос – это то, чего по возможности нужно избегать. Это моя позиция. Я не могу утверждать, что поступаю правильно, но если могу исключить хотя бы один фактор, который нарушает космическое равновесие, то должна сделать это. А теперь вернемся к обсуждению условий нашей сделки. Ты не будешь воскрешать ушедших из-за старости и погибших не на твоих глазах...

– Эй, раньше условия про старость не было... И не забывай, что мое восприятие не ограничивается зрением.

– Может, ты наконец дашь мне сказать, что я предлагаю тебе взамен?

– Одним из твоих условий должны быть требования, которые на заставят меня в последствие пожалеть о сделке. Я ведь не возвращаю жизни направо и налево, а твои условия легко могут привести к тому, что я не смогу вернуть действительно дорогого для себя человека.

– Ты должен научиться отпускать, – насупилась Смерть.

– Но я могу и не отпускать, – веско ответил Дженази.

Смерть подобрала косу и снова закинула ее себе на плечо.

– Так мы никуда не приедем.

– Согласен. Тебе лучше уйти и смириться с тем Хаосом, который я буду приносить в этот мир.

Смерть очень долго смотрела Дженази в глаза, и никто, кроме Судьбы, не мог знать, что в тот момент творилось в ее голове. Наконец она тихо вздохнула и извлекла из-за ворота черной куртки крохотный шарик белого светящегося тумана.

– Это память Нолы Орчи. Она просила передать ее тебе, но как поступить с этим на самом деле, решать только мне.

В этот момент выражение лица Дженази, и без того непроницаемое, стало по-настоящему каменным, и это красноречивее любых нюансов мимики свидетельствовало о том волнении, которое его охватило.

– Предлагаю поступить так: я передаю ее тебе, если ты пообещаешь использовать возвращение души раз только в сто лет.

– Раз в год, – ни секунды не раздумывая, ответил г'ата.

– Неприемлемо, – возразила Смерть.

– Не обсуждается.

И снова продолжительное столкновение взглядов личностей, которые очень не любили идти на компромисс.

– Раз в год так раз в год. Я даже начну отсчет с момента твоего следующего вмешательства в мои дела. Теперь-то договорились?

– Нет. Память Нолы ценна для меня, но ведь я могу обойтись и собственными воспоминаниями о ней. Мне нужна информация о том, где сейчас находится ее переродившаяся душа.

Смерть закатила глаза, но почти неуловимая тень облегчения, промелькнувшая в ее глазах, выдала Вечную с головой.

– Тебя действительно нужно познакомить с Судьбой. Он определенно спустит на землю твое зарвавшееся самомнение. Но так и быть, я согласна. Душа Нолы Орчи после смерти покинула этот мир и была разделена на семнадцать частей, некоторые из них завершают уже двенадцатый жизненный цикл. Ближе всего к тебе была и есть ее реинкарнация по имени Хэль. Ты был рядом с ней на корабле нашего хорошего знакомого Дарра. А теперь до нашей следующей встречи. Она произойдет совсем скоро, я в этом уверена.