…Со многими неизвестными

Глава II
В ОДНОМ ДОМЕ, ПОТОМ НА ВОКЗАЛЕ

Они встретились вечером, как и было условлено, на углу, недалеко от гостиницы, высокий, полнеющий человек лет пятидесяти, в просторном темном пальто с ярко-красным кашне и в пушистой пыжиковой шапке и тоже высокий, гибкий парень с черными усиками на смуглом, узком лице, в щеголеватой зеленой поролоновой куртке на «молнии» и ворсистой светлой кепке.

- Ну что, все в порядке, надеюсь? - весело спросил парень.

- У нас другого не бывает Пора запомнить.

- Тамарочка ждет нас…

- Знаю. А Василий?

- Тоже туда придет.

- Ну что же, - пожилой отдернул рукав пальто и посмотрел на часы. - Пора. Все надо продумать и рассчитать, Алек, чтобы на вокзале действовать… как часы. - Он усмехнулся и пощелкал пальцами по своим часам. - Операция предстоит сложная. Такой еще у нас не было.

- Лично мне других не надо, - беспечно возразил парень.

Они быстро шли по малолюдной, почти не освещенной улице!

- Не устал ты рисковать, Алек? - осторожно спросил пожилой, плотнее поправляя кашне под пальто: холодный ветер дул прямо в лицо.

- Я, знаете, с детства мечтал о таком, с юных лет, можно сказать.

- Уж так прямо и с детства, - опять усмехнулся пожилой. - Романтик ты, Алек. - И озабоченно добавил: - И запомни, пожалуйста: чтобы сейчас самая непринужденная, дружеская обстановка была. Тамара - человек настроения.

- Роскошная женщина!…

- Ну, ну, - сердито оборвал его пожилой. - Не забывайся. В нашем деле, Алек, главное, знаешь что? НОТ. Слыхал про такое?

- Это что еще за птица?

- Научная организация труда. Знать надо такие вещи.

Парень громко, со смаком расхохотался.

- Мой папа меня этому не учил.

- Ну, так я тебя научу.

Последние слова прозвучали жестко и властно. Разговор смолк.

Вскоре они снова вышли на оживленную улицу, недалеко от того места, где встретились. Парень то и дело искоса поглядывал на своего спутника, на его широкое, чуть оплывшее, невозмутимое лицо, на плотно сжатые, толстые губы. «Железный человек, - думал он. - Совсем не волнуется. А ведь еще такое дело впереди…»

Парень многого не знал… И не должен был знать.

- Вон остановка, - указал он на короткую очередь невдалеке, - Третий номер.

Он приготовился бежать, потому что залепленный снегом троллейбус уже подкатывал к остановке.

Но пожилой, словно не слыша его, подошел к краю тротуара и махнул рукой. Около него остановилось такси.

- Садись, - кивнул он парню. - Спешить надо.

Сам он сел впереди, рядом с шофером, и назвал адрес.

Парень с удивлением поглядел на него, но промолчал.

Ехали довольно долго. Внезапно начал падать густой, липкий снег. «Дворники» па ветровом стекле со скрипом метались из стороны в сторону, не успевая сгребать снег. Шофер, напряженно вглядываясь, наклонился вперед и глухо ругался. Машину то и дело заносило на поворотах. Старый мотор работал со стуком и скрежетом, и шофер зло бил по рукоятке, меняя передачи. На своих молчаливых пассажиров он не обращал никакого внимания. Только когда подъехали наконец к указанному месту, он с облегчением затормозил и, вытерев вспотевший лоб, сердито сказал:

- Техника, чтоб ее… А все не списывают.

- Что ж начальство-то себе думает? - спросил пожилой, с усилием доставая из кармана брюк кошелек.

- А-а, никакой инициативы нет, - махнул рукой шофер.

- Без инициативы, дорогой, и копейку на дороге не подберешь, - засмеялся за его спиной парень. - За ней, понимаешь, нагнуться надо.

Пожилой пассажир строго взглянул на него и сказал:

- Всегда на общественность опирайтесь. Она поддержит. Сколько с нас? - он нагнулся к счетчику.

Шофер, усмехнувшись, посмотрел на него, но ничего не сказал, только взгляд его стал сосредоточен, словно он пытался вспомнить что-то. Пожилой перехватил этот взгляд и сухо спросил:

- Чего смотрите?

- Да так. Вроде возил вас недавно.

- Нет, милый, не возил. Сегодня только в ваш город приехал. И первый раз на такси еду. Получай, - он протянул деньги. - Сдачу себе оставь, чтобы другой раз не путал.

Когда пассажиры вышли, шофер пригнулся к боковому стеклу, посмотрел им вслед, потом пожал плечами и включил мотор.

Отойдя на некоторое расстояние от машины, парень спросил:

- И зачем мы здесь вышли, интересно знать?

- А тебе хотелось, чтобы мы прямо к подъезду подкатили? У них, чертей, профессиональная память. Я его тоже узнал.

- Так вы ведь в самом деле сегодня только прилетели!

- Но не в первый раз, кажется?

- Ого! У вас тоже профессиональная память, - засмеялся парень.

- Только сейчас заметил?

Они быстро прошли до угла, свернули в переулок и, миновав несколько домов, вошли в большой неосвещенный двор.

Отряхнувшись от снега в темном подъезде, они поднялись на второй этаж и позвонили у одной из дверей.

Им открыла стройная черноволосая девушка в спортивных брюках и свитере.

- Ну, наконец-то! - воскликнула она, - Вася уже ждет.

Пришедшие разделись в маленькой, заставленной передней, и девушка провела их в комнату.

Над круглым столом горела яркая лампа под большим матерчатым абажуром, у дивана светил торшер, у окна над туалетным столиком тоже горела лампа.

- Люблю много света, - объяснила девушка.

У круглого стола сидел человек с рыжими, моржовыми усами на бледном лице. Редкие светлые волосы были гладко зачесаны назад, открывая глубокие залысины на висках.

На столе стояла бутылка коньяку и закуска.

- Присаживайтесь, Семен Трофимович, - сказала девушка. - И ты, Алек. Выпейте с мороза по рюмочке.

Старший из гостей внимательно посмотрел на сидевшего у стола человека и резко произнес:

- Убери бутылку. Нашли время распивать.

- Ну подумаешь, - капризно сказала девушка. - Ведь чуть-чуть же.

Тем не менее она послушно убрала бутылку в буфет и, вернувшись к столу, взяла из пепельницы недокуренную сигарету.

- Может, хоть закусите? - спросила она. - Все-таки…

- Сыты, - оборвал ее пожилой, усаживаясь на диван. - Через час на вокзале надо быть, а ты еще не одета, я вижу.

- Ну, это мне один момент.

- В чем дело? Я ей помогу, - весело откликнулся парень, ослепительно улыбаясь.

- Пока что без тебя обойдусь, - многозначительно отрезала девушка.

- Ай, ай, дорогая. Шуток не понимаешь…

- Ладно, хватит, - оборвал его пожилой, обменявшись с девушкой быстрым взглядом. - Слушайте меня внимательно. А ты, Василий, ешь, ешь, ты и впрямь голодный, - обратился он к молчаливому человеку, сидевшему за столом, потом откинулся на спинку дивана, не спеша закурил, что-то про себя обдумывая, и так же не спеша продолжал: - На вокзал вы поедете вдвоем: ты, Тамара, и Алек. В самый раз такая парочка будет. Гостей, - на этом слове он иронически усмехнулся, - надеюсь, Тамара узнает.

- А то нет!

- Но это точно, что они сегодня приедут?

- Конечно точно.

- Солидно у них поставлено.

- Ну, еще бы! Знаете, сколько готовились? Я же видела. Первый раз ведь такое везут.

- Умница. Все надо видеть.

Пожилой хитро и многозначительно посмотрел на девушку, и та понимающе улыбнулась ему в ответ.

Алек нахмурился.

- Почему первый? - с вызовом спросил он. - Трусы, да?

Пожилой снисходительно улыбнулся.

- Посевы-то, знаешь, как охраняют? - пояснила девушка. - А что дико растет - велят уничтожать. Прямо выжигают. Представляешь? Найдешь, говорят, где, так лелеешь, как розу. Трясутся прямо. Надо же!

- Тут затрясешься, - снова ухмыльнулся пожилой. - Это тебе даже не каракулевые шкурки: Доход в сто раз больше. Ну ладно, - оборвал он сам себя и уже деловито продолжал: - Гостей надо будет на Орловскую привезти. Осторожненько, дружески уговорить и привезти. Мол, так и так. Хозяин ждет по другому адресу. У него неудобно. А там уж… И ты, Алек, смотри, - он строго поглядел на парня. - Шуток не шути. У них пистолеты, и народ это отчаянный. Если им что не понравится, мы все кровью умоемся.

- Все будет в лучшем виде, - откликнулся тот, развалясь на диване и небрежно покуривая. - Умирать надеюсь только от любви к одной гражданке.

И снова чуть заметная усмешка мелькнула в глазах у пожилого.

Девушка стояла у двери в соседнюю комнату, прислонившись к стене, и при этих словах кокетливо передернула плечами.

- Жуткий трепач. Такие не пользуются успехом у женщин.

- Зачем мне женщины? - с пафосом воскликнул парень, вскинув вверх руки. - Мне надо…

- Хватит, говорю! - повысил голос пожилой. - Собирайтесь. И на всякий случай возьмите другие документы. - Он вынул из бокового кармана пиджака два паспорта, раскрыл их, потом передал один девушке, другой парню. - Ознакомьтесь и запомните.

Парень взял паспорт, заглянул в него и усмехнулся:

- Хохлов! Ах, бедный Хохлов. Бедный…

- А мне-то зачем? - удивленно спросила девушка, вертя в руках паспорт.

- Если спросят, покажешь. Ну, иди одевайся.

Девушка пожала плечами и скрылась за дверью.

Пожилой посмотрел на часы.

- А тебе, Василий, тоже пора, - сказал он усатому человеку, все еще жевавшему что-то за столом.

- Угу…

- Вот встань и иди.

Человек тяжело поднялся, одернул кургузый серый пиджак, под которым виднелась пестрая ковбойка, и направился к двери.

- Все приготовь, понял?

- Угу.

Он еще дожевывал на ходу.

Когда он вышел, пожилой обернулся к парню, который задумчиво курил, устремив взгляд в пространство:

- Тебе, Алек, надо ехать на вокзал в пальто и шляпе. Там в передней висят, ты заметил?

Тот вяло пожал плечами:

- Но ведь это же…

- Ничего. А то ты в своей курточке примелькался уже в городе. Я тебе повторяю, операция серьезная. У нас еще не было такой. Если провалим… Ну, ты сам понимаешь.

- Понимаю, дорогой, - меланхолично кивнул голо вой парень и, вздохнув, добавил: - Вот, сам не знаю почему, дом свой вспомнил. Старики мои уверены, что я на тихой, спокойной работе. Спрашивают, понимаешь, когда отпуск будет, когда приеду к ним в море купаться. И еще спрашивают, почему я…

- Меня больше интересует, что ты им отвечаешь, - с ударением произнес пожилой.

- А что я им могу ответить, как ты полагаешь? Приеду, дорогие, пишу. А сейчас отчет годовой составляем, занят очень. - Он грустно усмехнулся.

- Что-то не нравятся мне твои настроения, милый. То говоришь, тебе другой работы не надо, а то вот скулить начинаешь. Не нравится это мне.

- А мне, думаешь, нравится? Но я еще так полагаю: когда-нибудь эту работу все равно поменять придется. Ну, тебе уж, может быть, поздно. А мне придется. Сердце подсказывает.

- По Тамаре сохнешь, - усмехнулся пожилой, кивнув на дверь в соседнюю комнату. - Вот тебе сердце и подсказывает черт те чего.

- Э! Ну, что ты такое говоришь? - парень досадливо махнул рукой. - Мужской разговор у нас, так?

- Для такого разговора время неподходящее выбрал.

- Человек ты для этого неподходящий, - ответил парень, насупив тонкие, черные брови.

- Человек? - пожилой усмехнулся, но глаза подприпухшими веками посмотрели на собеседника остро и неприязненно. - А много ты обо мне знаешь? Я, милый, жизнь прожил ой какую. И несправедливостей вынес вот, - он провел ладонью по толстой шее. - Другому на две жизни хватит. Но молчу. Один мой благодетель, между прочим, тут, в Борске. Сидел он до войны за одно дельце. Так я у него во на каком крючке вишу. Только дернет, и хана мне. А он такой, он когда-нибудь дернет. И не моргнет. Вот как я живу.

Парень поднял на него вспыхнувшие злостью глаза.

- А почему молчишь, а? Почему жить ему позволяешь? Боишься, так?

- Время не пришло. Когда-нибудь посчитаемся. - Пожилой нетерпеливо посмотрел на дверь в соседнюю комнату: - Ну, что же это она? На бал собирается?

- Женщины на любое дело, как на бал, собираются, дорогой.

- До поезда… - пожилой озабоченно посмотрел на часы, - сорок пять минут. А на вокзале тебе еще осмотреться надо. Там всякий народ может быть. Эх, милый. - Он усмехнулся и, придвинувшись, обнял парня за плечи. - Если эта операция удастся, внеочередной отпуск получишь. На два месяца. И все деньги вперед. Понял? Только не унывай, нос не вешай. Весело жить надо.

- А я так и живу, - кивнул тот. - Веселее не бывает.

В этот момент дверь открылась, вошла девушка. Она была в дорогом синем костюме, стройные ноги обтягивали пестрые, клетчатые чулки, на груди красовался большой кулон на тонкой золотой цепочке.

- Вай, какая ослепительная красота! - воскликнул парень, шутливо жмурясь.

- Тамара, дай-ка коньяк, - неожиданно распорядился пожилой. - На дорогу выпьем.

- Ой, правильно!

Она метнулась к буфету. Парень встал с дивана, потянулся и, блеснув зубами, сказал:

- Верно говоришь, надо выпить. Кровь заиграет, душа запоет. Ба-альшой бокал попрошу, дорогая, - обратился он к девушке.

Та с улыбкой отодвинула рюмку и налила ему полный стакан.

Все трое чокнулись.

- Ну, с богом, - сказал пожилой.

И уже в передней, когда молодые люди одевались, он озабоченно повторил:

- Так смотри, Алек, народ это отчаянный. Им терять нечего.

- С такой женщиной, - весело ответил парень, - я лев, а не человек, дорогой.

- Лисой тут надо быть, лисой. Хитростью бери.

- Все будет, - заверил парень, возбужденно блестя глазами.

Когда за ними захлопнулась дверь, пожилой облегченно вздохнул, потом нахмурился и, направляясь в комнату, зло произнес вслух:

- Ты у меня получишь отпуск, сукин сын. И вообще поглядеть за вами не мешает…

Поезд шел по заснеженной степи. До самого горизонта раскинулся слегка всхолмленный голубоватый ее простор - ни деревца, ни оврага, ни деревушки. Только что отсвистела над степью пурга, и тяжелые, свинцово-черные тучи теперь грозно клубились над пустым горизонтом. Солнце, зайдя за них, зловещим багровым заревом подсвечивало края.

- Ах, какая страшная картина, - покачал головой Дмитрий Петрович, стоя у окна и зябко прикрывая пижамой впалую грудь под шелковой полосатой сорочкой. - Ужас просто. Вы только взгляните, - обратился он к соседу по купе, румяному и добродушному толстяку - инженеру.

- Да, грандиозно, - согласился тот и, усмехнувшись, добавил: - Не страшно, не ужасно, а именно грандиозно. - Он отложил газету и зевнул. - Читать уже трудно. Может, лампочку зажжем?

- Да, да, пожалуйста! - предупредительно воскликнул Дмитрий Петрович, с трудом отрывая взгляд и окна, и снова зябко повел плечами. - Признаться, такая картина даже на психику действует.

- Знаете что, батенька? Давайте-ка пойдем ужинать, а? - неожиданно предложил толстяк. - Пока вы со своими страхами последний аппетит не потеряли. В Борск прибудем поздно, ресторан в гостинице закрыт будет. А тут он за три вагона от нас. Решено? - Он энергично хлопнул себя по коленям и весело добавил: - По рюмочке-другой примем, и оптимизма у вас, глядишь, ни сто граммов прибавится.

- Невозможно, - уныло покачал головой Дмитрий Петрович. - У меня, знаете, язва. Я уж тут поем. Жена сухариков насушила, молочка бутылка есть, ну и яйца всмятку. Ничего, знаете, жареного, соленого, острого не принимаю.

- Ах ты, господи! - воскликнул толстяк. - У него еще и язва! Ну, пойдемте, чего-нибудь диетического закажете. Там есть. Это я вам точно говорю. Пойдемте, посидим, рассеемся.

Он так энергично и напористо уговаривал Дмитрия Петровича, что тот наконец сдался.

Переодевшись, они вышли из купе в узкий, гудящий приход и двинулись в дальний его конец, прижимаясь то к одной стенке, то к другой, в такт покачивания вагонов. По лязгающим, продуваемым ледяным ветром переходам они прошли в следующий вагон, потом в другой, в третий и наконец очутились в вагоне-ресторане Здесь было светло, людно и шумно. Но свободные места все же нашлись.

За столиком разговор неожиданно принял совсем другое направление.

Дмитрий Петрович, округляя глаза и машинальна отщипывая белый хлебный мякиш, стал рассказывать о недавнем происшествии в своем учреждении.

- …Представляете? Заходит он ко мне в отдел, никого и ничего не спрашивает, спокойно достает из своего портфеля какую-то бумагу и выходит. Словно наш сотрудник.

- Любопытно. А потом что?

- Я, знаете, почему-то встревожился…

- Ну, естественно, - иронически вставил толстяк.

- Нет, вы не смейтесь. Тогда я выхожу вслед за ним. Вижу, он подходит к какому-то человеку, показывает бумагу, что-то торопливо говорит, и тот поспешно вынимает и отдает ему деньги. Огромную пачку! Мне, знаете, как-то не по себе стало. У нас ведь никакие платежи наличными не производятся, только по перечислениям. А он, значит, берет эти деньги и быстро спускается на второй этаж. Тогда я спускаюсь за ним…

- Вы просто отчаянный человек, - все так же иронически заметил толстяк.

- Нет, я, признаться, человек не очень, так сказать, смелый. Но тут уж просто интересно. Даже, знаете, загадочно. В чем, думаю, дело?

- Да, да, я заметил, вы любите разгадывать кроссворды, - засмеялся толстяк. - Река в Азии из четырех букв, вторая - «а»…

- Нет, вы не смейтесь! Все повернулось просто ужасно! - перебил его Дмитрий Петрович, взволнованно поправляя очки. - Так вот. На втором этаже он эти деньги как можно незаметнее передает другому человеку. Но я заметил! И какой-то меня даже страх охватил, предчувствие какое-то.

- М-да. Подозрительно, конечно.

- Вот видите! А второй человек - я почему-то очень хорошо его запомнил - быстро пошел мне навстречу. Как ни в чем не бывало. Улыбается даже. К счастью, меня тут Всеволод Анисимович к себе пригласил. Это наш главный инженер. Ну, а через полчаса слышим крики в коридоре, шум. Я вскакиваю ни жив ни мертв. Бегу на третий этаж. Вижу, тот самый человек, который деньги давал, мечется по коридору, кричит, чуть не плачет. «Где ваш сотрудник, - кричит, - который деньги мои взял!» За ним наши бегают. Словом, кошмар. А потом выясняется…

- Да, да, что же выясняется? - подхватил толстяк.

- Оказывается, эти два афериста привели к нам того гражданина под предлогом, что у нас продается машина «Волга». Вы только подумайте! Никогда в жизни мы не продавали никакой машины! Но они так ловко его обманули. Просто ужас! Первый, значит, пришел с ним, а второй, которому он потом деньги передал, вышел из какого-то кабинета. Тот к нему подходит и говорит: «Вот этот гражданин, Виктор Иванович, хочет нашу машину приобрести». Тот отвечает: «Ну что ж. Только оформите ордер, и побыстрее: кассир сейчас уезжает». - «А вы подпишете?» - «Конечно, - говорит. - А документы у товарища в порядке?» Вы представляете, наглец какой! Словом, заморочили тому голову совершенно. И конечно исчезли. А тот, первый, оказывается, даже паспорт ему для убедительности оставил, пока они к нам шли. «Раз, - говорит, - я у вас деньги возьму, пусть он пока у вас будет. Вы же меня не знаете». Ну, а паспорт, понятно, был фальшивый.

- Фальшивый? - с сомнением переспросил толстяк. - Скорее краденый.

- Ах, ну пусть краденый! - раздраженно воскликнул Дмитрий Петрович. - Это дела не меняет. Сам факт ужасный. Просто страшно жить, когда такое творится. И ведь со всех сторон слышишь…

- Ну, ну, поехали, - засмеялся толстяк. - Опять вы, батенька, паникуете. Уж и со всех сторон! А ротозеев, я вам доложу, надо наказывать.

- Нет, вы меня просто удивляете!…

Они заспорили.

Кончили ужинать, когда за окном вагона стояла уже непроглядная тьма. В ресторане большинство столиков опустело, засиделись только две-три подвыпившие компании, и усталая, пожилая официантка неодобрительно поглядывала в их сторону, сидя в углу около буфета.

- Ну вот, время-то и пробежало, - удовлетворенно констатировал толстяк, взглянув на часы. - Видите, через час с четвертью будем в Борске.

- Что вы говорите? - забеспокоился Дмитрий Петрович. - Пора складываться.

- А, успеется. Вы в Борск надолго?

- Всего на два дня и - в Москву. Терпеть не могу эти вечные командировки. На них я и язву заработал. Ешь где попало, что попало. Прошу больше не посылать, так нет, все-таки посылают.

- Отношения с начальством неважные?

- Что вы! Наоборот.

- Тогда в чем же дело?

- Не всякому, говорят, доверить можно, - смущенно усмехнулся Дмитрий Петрович. - У нас, знаете, дефицитные материалы проходят. Ну и всякое может быть. А я, знаете, ужас как боюсь чего-нибудь при ревизии недоглядеть. Меня уж на местах знают.

Толстяк с любопытством посмотрел на Дмитрия Петровича.

Между тем за окном в темноте замелькали редкие огоньки. Постепенно их становилось все больше, они то рассыпались, убегали куда-то вдаль, то вдруг подступали к самому полотну и тогда превращались в желтые квадратики окон. Внезапно возникло огромное, ярко освещенное здание какой-то фабрики и тут же уплыло назад, а на его месте снова робко засветили оконца небольших домиков.

Вагон запрыгал на стрелках. Пути двоились. Проплыли какие-то освещенные платформы, пакгаузы, вереницы темных пустых вагонов с белыми от снега крышами. То и дело раздавались отдаленные гудки и скрипучие, сухие, как рвущаяся материя, сигналы электровозов.

Поезд подходил к Борску.

В купе зашла проводница, разложила на коленях черную клеенку с карманчиками, на каждом стоял белый номер.

- Билеты вам надо? - спросила она.

- А как же! - весело откликнулся толстяк. - Мы, милая, служивые. С нас отчет требуют.

Проводница вручила им билеты, потом собрала постели.

- Подъезжаем, - сказала она выходя. - Стоянка пятнадцать минут, а то и меньше: идем с опозданием.

В соседних купе люди уже укладывались спать.

Дмитрий Петрович в пальто с поднятым воротником и в шляпе, поблескивая стеклами очков, уже нетерпеливо топтался в проходе, держа в руке потертый фибровый чемодан.

Поезд стал заметно сбавлять ход.

За окном поплыла высокая освещенная платформа: люди, носильщики в белых фартуках с тележками в руках.

Пассажиры - а их оказалось довольно много - сгрудились в проходе.

Наконец состав с лязгом остановился. Дмитрий Петрович и его спутник вслед за другими вышли из вагона и невольно огляделись.

- Бр-р, довольно холодно, однако, - бодро произнес толстяк. - Ну что ж, двинулись?

- Да, да, конечно, - откликнулся Дмитрий Петрович. - Действительно, ужасно холодно.

Они пошли по платформе, обходя стоящих там людей, к светящейся далеко впереди надписи: «Выход в город».

Вдруг Дмитрий Петрович резко остановился и упавшим голосом произнес:

- Боже мой, кажется, это он…

Толстяк сделал по инерции еще несколько шагов вперед, потом удивленно оглянулся и, видя, что его спутник растерянно топчется на месте, вернулся к нему.

- Что с вами, батенька? Чего вы потеряли?

- Вы знаете… знаете… Я даже боюсь сказать… но, по-моему, - залепетал Дмитрий Петрович и неожиданно стал внимательно разглядывать свой чемодан. Толстяк тоже нагнулся над чемоданом.

- Ну что с ним случилось? Да не волнуйтесь так. Подумаешь…

Но Дмитрий Петрович внезапно перешел на свистящий шепот.

- Что «подумаешь»? - сердито произнес он. - Взгляните. Только, бога ради, незаметно. Вон у того столба, где фонарь, вы видите человека? Высокий такой, полный, в пыжиковой шапке?

- Ну, вижу - иронически ответил толстяк. - Это кто? Переодетый принц крови или сбежавший…

- Мне кажется, это он. Вы понимаете? - прошептал Дмитрий Петрович. - Тот самый, который тогда деньги унес.

- Да вам просто мерещится. Ну откуда ему тут взяться? - решительно возразил толстяк. - Пойдемте, пойдемте, ведь холодно так стоять.

- Не могу… - жалобно произнес Дмитрий Петрович. - Это ужасно. Но надо… надо его задержать…

- Что-о? Да вы с ума сошли! Я вас уверяю, что вы ошиблись…

В это время человек, на которого указывал Дмитрий Петрович, оглянувшись, торопливо отошел в сторону и мгновенно пропал из виду.

- Боже мой, он, кажется, прячется от нас, - взволнованно прошептал Дмитрий Петрович.

- Он от ветра прячется, а не от нас, - сердито возразил толстяк.

Но через секунду им все стало ясно.

К месту, где только что стоял человек, подошли двое - высокий парень в шляпе и черном пальто и девушка в беличьей шубке. Девушка сказала что-то, и парень, подняв руку, крикнул:

- Мы здесь!

От толпы пассажиров, двигавшейся по перрону, отделились и подошли к ним два человека, в руке у одного из них был чемодан, большой и, видимо, тяжелый. Девушка сказала:

- Прошу знакомиться. Это…

Ее слова потонули в шуме голосов.

Дмитрий Петрович огляделся и неуверенно сказал:

- Здесь же должен быть какой-нибудь милиционер. Мы ему только скажем…

- Ах господи, ну откуда он здесь будет? - досадливо возразил толстяк. - Вы пойдете наконец или нет?

- Вы хотите, чтобы мы ушли?

- Да, я хочу, чтобы мы ушли!

Они снова заспорили, все еще делая вид, что возятся с чемоданом.

Между тем около фонаря происходил следующий разговор:

- Ну что же, поедем? - обратилась к владельцам чемодана девушка. - Там и переночуете.

Те, державшиеся все время очень настороженно, переглянулись, и один из них ответил:

- Не. Мы в гостинице ночевать будем. Утром придем.

- Не советую, - многозначительно произнес высокий парень.

- А почему, э? - осторожно спросил второй из приехавших.

- Там сегодня, мне сказали, ЧП случилось. Трясут всех подряд.

- Это что значит - ЧП? - снова спросил второй. - Объясни, пожалуйста.

- Ну, как сказать? - усмехнулся парень. - Происшествие, одним словом. Умер кто-то, что ли. Милиция всех проверяет.

- Ага. Понял, понял. Спасибо, - закивал головой тот и снова посмотрел на своего молчаливого товарища, потом спросил у девушки: - Почему Петя не пришел, э? Почему незнакомый человек с собой взяла?

- Страшно одной-то. А Петя вас ждет. Он сюда идти не захотел. Он, знаете, ведь какой осторожный, - сказала девушка.

Приезжий покачал головой.

- Незнакомый человек приводить плохо. Верить не будем. - Он снова посмотрел на высокого парня. - Надежный, э?

- Конечно надежный, - поспешно заверила девушка.

- И заработать любит? Большие деньги заработать?

- А кто не любит?

- Конечно, конечно, - закивал головой приезжий. - Кто не любит. Далеко живут, э?

- Совсем недалеко, дорогой, - вмешался высокий парень. - Быстро дойдем. А может, такси подвернется.

- Отдельный дом будет?

- Отдельный. Совсем отдельный.

- Сад кругом?

- Двор. И выхода два, на две улицы. Мы тоже, дорогой, понимаем.

Парня, кажется, начинал раздражать этот разговор. Но приезжий словно не замечал этого.

- Хорошо! - щелкнул он языком и обернулся к товарищу: - Поедем, Ваня, э?

Тот в ответ кивком головы отозвал его в сторону и, подняв чемодан, отошел сам.

- Минутку одну. Посоветоваться надо, - сказал второй.

Они пошептались о чем-то, потом подошли, и тот, кого второй назвал Ваней, грубовато сказал:

- Согласны. Только глядите, если что - кишмиш сделаем, - и с угрозой добавил: - Мы народ серьезный, шуток не понимаем.

Приезжие подняли свой чемодан, и вся группа торопливо двинулась по платформе к выходу в город.

- Смотрите, смотрите, - встревоженно прошептал Дмитрий Петрович. - Этот человек пошел за теми людьми. Я боюсь, он чего-то задумал. Может быть, их предупредить?

- Конечно. И они его сразу задержат, - обрадованно подхватил толстяк. - Я не понимаю, как вы не мерзнете? Меня все-таки толщина спасает, и то…

- Что вы! Я просто ужасно замерз, ужасно, - воскликнул Дмитрий Петрович. - Боюсь, что завтра…

- А! Вы все время чего-то боитесь, но ведете себя, как мальчишка, честное слово.

Переговариваясь, они шли по платформе, не спуская глаз с полного человека в пыжиковой шапке. Тот двигался осторожно, стараясь спрятаться за спинами идущих впереди людей.

Когда вышли на пустынную в этот поздний час привокзальную площадь, толстяк сказал:

- Давайте прибавим шаг и догоним их.

- Нет, нет, не сейчас, - испугался Дмитрий Петрович. - А то он увидит, как мы подойдем, и… и скроется, не дай бог. Или вдруг еще меня узнает.

- Ну, знаете. Вы просто профессиональный сыщик, оказывается. Только учтите, что потом будет еще труднее подойти. Здесь, по крайней мере, люди кругом.

- Да, вы правы, - нерешительно произнес Дмитрий Петрович.

Между тем люди, за которыми шел неизвестный, пересекли площадь и скрылись за углом какой-то улицы. Человек последовал за ними, и Дмитрию Петровичу с его спутником не оставалось ничего другого, как двинуться в том же направлении.

Впереди открылась длинная, пустынная улица, освещенная редкими фонарями.

Неожиданно Дмитрий Петрович ускорил шаг и, руководимый, кажется, больше отчаянием, чем отвагой, стал догонять идущего впереди человека.

Толстяк с тревогой спросил:

- Вы, собственно, что хотите сделать?

- Остановить его…

- Ну, а дальше?

- И… и потребовать… чтобы те слышали…

- Вы с ума сошли! Да он вас…

- Но они же помогут в случае чего… И потом нас, в конце концов, двое. Он не посмеет.

В это время человек услышал шаги за собой и оглянулся. Но, решив, видимо, что эти двое опасности для него не представляют, спокойно двинулся дальше. То, что его догоняют, показалось ему, наверное, вполне естественным: люди спешат, замерзли, и, конечно, с поезда, раз у обоих чемоданы.

Когда они были уже совсем близко, неизвестный даже посторонился, пропуская их вперед.

Но один из догнавших его, худой человек в очках, неожиданно остановился и очень вежливо сказал, смущенно поправляя свободной рукой очки:

- Извините, пожалуйста. Но я хотел бы вас попросить…

- Некогда мне, граждане, - буркнул неизвестный, пряча лицо в поднятый воротник не то от ветра, не то от взглядов случайных людей.

- Нет, нет, я вас очень прошу.

- А я говорю, некогда.

Неизвестный повернулся, собираясь двинуться дальше, но Дмитрий Петрович ухватил его за рукав пальто:

- А я вас очень прошу вернуться на вокзал.

- Что-о?… - изумился тот.

- Да, да. Надо выяснить…

Но тут неизвестный, бросив взгляд на удаляющуюся группу людей, с силой оттолкнул Дмитрия Петровича и кинулся бежать.

Дмитрий Петрович срывающимся голосом закричал:

- Вы как смеете руки пускать в ход!…

- Держите его!… Держите!… - завопил толстяк.

Он, а за ним и Дмитрий Петрович бросились было вслед за убегавшим, но тот скользнул в какой-то темный двор и пропал там.

Когда они снова выбежали на улицу, она была пустынна.

- А где же те? - запыхавшись, спросил Дмитрий Петрович. - Где же они?…

- Выходит, ушли.

- Но они же слышали наши крики? Один, я видел, даже оглянулся.

- А! - махнул рукой толстяк и вытер со лба пот. - Не все такие герои, как вы. - Он усмехнулся. - Ну, я надеюсь, теперь вы успокоитесь?

- Что ж можно сделать? - расстроенно ответил Дмитрий Петрович, оглядываясь по сторонам.

- Как «что»? Можно… Ну, я не знаю. Организовать в, том дворе засаду, например.

- Ах, бросьте шутить. Это просто ужасно, что он убежал.

Переговариваясь, они снова вышли на пустынную привокзальную площадь. Ветер дул здесь особенно сильно, крутя поземку, раскачивая фонари, и длинные тени то наползали на искристую, заснеженную мостовую, то убегали к стоявшим вокруг безмолвным домам с черными глазницами окон. Светилось только длинное, приземистое здание вокзала с высокой башней посередине.

- Может быть, пойдем туда? - Дмитрий Петрович махнул рукой в сторону вокзала. - Спросим, где тут гостиница.

- Куда угодно, только пойдемте. Этот проклятый ветер…

Они побрели через площадь к вокзалу.

Выяснилось, что гостиница недалеко: «каких-нибудь две остановки на трамвае», как объяснил им случайный прохожий и махнул рукой в сторону той самой улицы, откуда они только что пришли.

- Он думает, мы привезли с собой трамвай, - сердито проворчал толстяк.

Усталые и замерзшие, они наконец подошли к высокому подъезду с двумя огромными шарами-фонарями на массивных тумбах.

В гостинице свободных мест не оказалось. Удалось лишь уговорить суровую женщину-администратора разрешить посидеть до утра на диване в вестибюле.

- Эх, будь мы половчее, давно бы получили номер, - вздохнул толстяк, расстегивая пальто. - Эта мегера просто в руку смотрит.

- Вы имеете в виду… некоторым образом… взятку?

- Именно, дорогуша. Именно.

Дмитрий Петрович только сокрушенно вздохнул в ответ.