Холодный пляж

Эпилог

Извивалось горячее тело, тянулось к нему. Вроде все сделали, а никак не хотела оторваться. Он тоже не хотел, гладил худенькие плечи, целовал в нос. Людмила засмеялась, откинулась на подушку. Лежали неподвижно, приводя в порядок тела и мысли. За окном чирикали птицы, солнце двигалось по кругу. На другой стороне дороги Раиса Григорьевна пилила местного алкаша-«золотые руки», которого ангажировала отремонтировать крышу. Андрей приподнялся, поцеловал остывающие губы, снова откинулся на подушку. «Покурить бы сейчас», – подумал он.

– Подожди, сейчас пепельницу тебе принесу. – Людмила сползла с кровати и побежала на кухню. Он удивленно проводил глазами исчезающее в проеме обнаженное тельце, задумался. Из всего произошедшего следовал резонный вывод: зарекаться не надо от разных вещей, а не только от сумы и от тюрьмы. Вернулась Людмила, пристроила на тумбочку пепельницу, сигаретные принадлежности и юркнула к нему под одеяло. Прижалась, счастливо замурлыкала. «Ну и что мы будем делать дальше?» – с какой-то нежелательной грустью подумал Светлов.

Он курил, пуская дым в потолок. Вентиляция работала, частично втягивала неприятные запахи.

– Расскажи, – попросила Людмила. – Я уже взрослая. А эти люди… все же мои родственники.

– Не сразу на них подумал, – неохотно признался Светлов. – Уж больно невероятно. Но вроде сходились концы. Светлана с мужем работали в гостинице, стоящей на дороге. Маленькая гостиница, труд невелик. Их квартира – этажом выше. Окна выходят на заправку – кстати, единственную заправку в районе, работающую в ночное время. Сотрудник бензоколонки работал на них, его уже взяли. Все жертвы проезжали через Сторожевое, делали остановку. Если и не отдыхали в гостинице, то заправлялись, заходили в магазин, перебрасывались парой слов с заправщиком. Возможно, тот сам вызывал их на разговор. А выявить на глаз денежных клиентов – дело несложное. Потом звонок с заправочной станции, описание примет, номера машины. Светлана с Артемом звонили в Палангу Кравцову – на случай, если сами не успеют. А уж тот успевал. Да и сами граждане Суровцевы, как правило, приезжали вовремя. Машина наготове, есть быстрый объезд по гладкой дороге, выезд со второстепенного участка на шоссе. А эти пока еще дотелепают по битому асфальту… Подробности неизвестны, будем разбираться.

– Не могу поверить, откуда такая жестокость… Убивать из-за денег и тряпок незнакомых людей, даже детей…

– С «историей болезни» твоей родственницы мы еще разберемся. Но поверь, убивают и не за такое. Есть подобная порода людей, вернее – нелюдей…

– Не называй ее моей родственницей…

– Да, прости. В общем, сложилось подозрение, но не сразу. Даже позднее стопроцентной уверенности не было, требовалась проверка. Прости, что рисковал тобой, такого не должно было случиться. Эти черти на серых «Жигулях» могли бы быть и пошустрее… Банда действовала умно, планировала даже экспромт. Вы ведь с друзьями заезжали на заправку? Возможно, Светлана тебя увидела, узнала. Родственные чувства, понятно, не про нее, но вот кровная месть… Да, вы никогда не встречались, но это не факт, что она тебя не знала. Врага нужно знать в лицо, гм… Вспыхнули старые обиды, все такое. Тебя бы убили, не задумываясь. Да и клиенты вы были что надо. Двух зайцев одним махом, почему бы и нет? Но ты сбежала, и для убийц начались проблемы… Мы с Елисеевой, когда всю ночь выступали приманкой…

– Так, Елисеева, Елисеева… – забормотала Людмила.

– Стоп, – перебил Андрей. – Правило номер один.

– Да, помню, – вздохнула Людмила. – Никакой необоснованной ревности.

– Умница. Так вот, в ту ночь мы с Елисеевой заехали в Сторожевое. Имелись смутные подозрения, но картинка еще не сложилась. Сама ли видела или сообщник поведал – пока не важно. Заправились, я ходил в магазин, как бы между прочим бросил работнику, что едем через Меркадию… Светлана насторожилась. О ходе следствия они знали, возможно, получали дополнительную информацию: с этим тоже надо разбираться. Конечно, знали, дважды Кравцов забирался в этот дом… Светлана поняла, что скоро я прозрею, и решила окончательно закрыть вопрос. Помчались в объезд, а мы еще прикопались к гаишникам… В последнее время им постоянно не везло. Но Светлана не могла подставляться, бегая по Паланге. Ночью не удалось от меня избавиться – утром Артем тащился за мной, поджидая удобный момент. Такого не случилось, попался на глаза соседу. Тот описал внешность водителя. Не сразу сообразил, что он описывает Артема, которого я видел только раз. Но все равно это еще не было доказательством… Сегодня утром – последняя попытка. Светлана предложила встречу на заправке у западного выезда. Предложила мне там и проехать, чтобы не возиться с объездами. Якобы не дождались, увидели, как мы выбираемся на открытую местность, – и свернули навстречу, на абсолютно безлюдный участок… Пистолеты, полагаю, добыли у родственника Гальяна, которого ликвидировали в ходе облавы. Но опять же, надо разбираться.

Людмила завозилась, устроила голову у него на груди, засопела.

– Что теперь будет со Светланой?

– Собираешься ей апельсины возить? Для Светланы все кончено. Не уверен, что наше гуманное правосудие приговаривает женщин к исключительной мере, но бывают случаи. Все зависит от тяжести содеянного. В любом случае, ее засунут так далеко, что не всякий олень добежит, и вряд ли она там долго протянет.

– А с нами что будет?

Вопрос был острый, злободневный.

– Не знаю… – Он обнял ее, прижал к себе. – Ты победила, добилась своего, теперь мы лежим вместе, и я, если честно, не хочу тебя отпускать. Но этим ты сделала только хуже – для нас обоих. Я должен ехать в Москву, ты – к себе домой… Выбора нет.

Людмила застыла. «Сейчас что-нибудь придумает», – мелькнула мысль.

Грустный диалог прервал гудок машины за калиткой. Шумели люди.

– Не надо, – напряглась Людмила. – Пожалуйста… Я тебя не отпущу…

Но отпустила, как не отпустить. Он натянул трико и отправился во двор, отомкнул калитку. На улице стояли все пятеро, включая Сан Саныча. Прибыли, естественно, не пешком.

– Представляешь, Андрей Николаевич, мы твою машину протаранили! – радостно сообщил Голицын. – Не смогли вовремя остановиться, увлеклись…

– Э… – напрягся Андрей.

– Да шутим мы! – Все расхохотались, полезли внутрь, беспардонно оттолкнув его с прохода. Хижняк тащил ящик пива, из авоськи у Пещерника торчал пучок шампуров, туда же напихали свертки со снедью.

– Разобранный ты какой-то, – буркнул Пещерник, проходя мимо. – Не ждал, что ли?

– Гулять будем, – радостно объявила Елисеева. – И без всяких возражений! Как жаль, Андрей Николаевич, что ты наконец уезжаешь!

– А я уезжаю? – опешил Андрей.

– А это не важно! – Нина Витальевна засмеялась. – Дай-ка я тебя поцелую! Когда еще удастся?

Светлов поежился. Возникло ощущение, что из окна его пристально разглядывают через оружейную оптику…