Homo magicus. Искусники киберозоя

Сталкер

Джон брел по лесу, не зная, куда податься. С ним происходило в последнее время что-то неладное. Он наделал уже достаточно глупостей, не хватает еще парочки для круглого счета. Быть может на него повлияла перестройка организма? Гриф Сонье его предупреждал о возможных неприятностях, но может быть он имел ввиду что-нибудь другое? Не могут ли все эти трансформации дать какие-то необратимые изменения организма. Хотя вряд ли. Возврат в исходное состояние предусматривает полное восстановление организма. Или все-таки неполное? Ведь его память не стирается. То есть изменения нервной системы остаются и могли бы при некоторых условиях дать изменения в генотипе.

А вдруг существует возможность, что процедуры трансформации не были как следует отработаны и содержат в себе ошибки. Иногда программа на компьютере работает часами, прежде чем начинает давать сбои и, в конце концов, "зависает".

Джон даже не заметил, по какой тропинке идет. Ему сейчас было все равно. Возможно, что он начал переоценивать свои силы, но он не боялся ни людей, ни зверей. Он не придал особенного значения всаднику, который показался в сгущающихся сумерках впереди. Всадник выехал на тропу из чащи и перегородил ее конем. Он молча поджидал идущего человека, его поза выражала мрачную решимость. Старинные вороненые латы без кондиционера, сплошное решетчатое забрало. Вдобавок всадник держал в руках щит и копье, которым, похоже, собирался воспользоваться. Когда Джон приблизился, он развернулся к нему навстречу.

Джону такие маневры не понравились.

— Эй, приятель, не будете ли вы так любезны, чтобы подвинуться. Мне надо именно в ту сторону.

— Я со своей стороны тоже хотел просить вас о любезности, — пророкотал из-под шлема звучный голос. — Не сразитесь ли вы со мной? Я давно слежу за вами и знаю, что вы — оборотень. Вы и вам подобные — угроза для всего рода людского. Я видел вашу стычку с нашим гостем принцем. Вы не воспользовались подло вашими преимуществами, и я тоже сражусь с вами открыто.

Джон только пожал плечами в ответ на столь изысканную речь.

— Послушайте, любезный, я ничего не имею против вас и не желаю драться с вами. Если вам так нравиться тропинка, я могу вас обойти.

Джон свернул вбок, с некоторым трудом продираясь сквозь плотный кустарник. Черный всадник пришпорил коня и опустил в боевое положение копье.

— Трус! Вам не удастся уйти.

Конь с треском вломился в заросли. Джон нырнул в гущу леса и тут понял, что совершил ошибку. Кустарник рос только вдоль тропы, где деревья образовывали просвет. Пространство же между стволами, увенчанными густыми кронами, было пустым и не мешало движению всадника. Деваться было некуда и Джон телепортировал в пределах прямой видимости. Всадник с проклятиями приближался. Джон опять повторил скачек. Черный рыцарь гонялся за ним с маниакальным упорством.

— Чего вы от меня хотите? — спросил Кузинский, материализовавшись на ветке прямо над головой своего преследователя. — Неужели я обязательно должен убить вас?

— Только смерть избавит меня от клятвы. До конца своей жизни я обязался сражаться с колдунами, оборотнями и прочей нечистью, — потрясая копьем прокричал Черный всадник.

— Вы поступили неосмотрительно. Неужели вы не смогли найти для себя более достойного занятия? Избавив человечество от магов, вы окажете ему медвежью услугу. Ведь, только благодаря магии люди имеют еду, одежду, жилье и уйму других необходимых вещей.

— Это все — дьявольское искушение. Магия противоестественна. Господь Бог, отправляя человека на землю, велел добывать себе хлеб в поте лица своего. Те, кто создал магическое Искусство, пошли на поводу у лукавого, посягнули на роль Господа нашего. Все, что сейчас происходит — это начало Страшного суда, как расплата за грехи наши тяжкие.

— Постойте. Мне кажется, что здесь вы не совсем правы. Магия — тоже тяжелый труд, хотя и высокопроизводительный. А, кроме того, вы что же, предлагаете вернуться к прежнему физическому труду, распахиванию земли и непосредственной переработке взятого из природных кладовых сырья?

— Совершенно верно. Человек сам должен участвовать в создании собственного хлеба, не полагаясь на колдовство.

— Э-э-э, дружище, вы не представляете себе, от какой тяжести избавилась природа с началом эры Великого Искусства. Разве все произошедшее в мире не угодно Господу? Жители прежних эпох с большим основанием полагали, что тоже живут в преддверии Страшного суда. Сколько пустынь образовалось из-за распахивания земли под посевы и вырубки лесов на всякие нужды, сколько гигантских карьеров для добычи ископаемых изрезали лицо планеты. В некоторых местах прежние растения, какие были в домагическую эпоху, просто не могли расти.

— Откуда вам все это известно? — всадник положил копье поперек седла и, казалось, был настроен относительно миролюбиво.

— Я жил в те времена, когда магии еще не было, — пояснил Джон, болтая в воздухе ногами.

— Вы хотите сказать, что вам несколько тысяч лет? Так вы еще и лжец, сударь, — захохотал рыцарь.

Джон этого стерпеть не смог. Он спрыгнул прямо на всадника и свалил его на землю. Копье и щит тут же отлетели в сторону. Джон сорвал со своего обидчика шлем и отскочил в сторону, а когда тот поднялся — двинул его в челюсть, не очень сильно. Поверженный противник с грохотом рухнул на траву. Он почти сразу попытался подняться, но в латах без гидропривода это оказалось затруднительным. Растерянный взгляд на мгновение выдал его испуг.

Кузинский подхватил рыцаря подмышки и прислонил в сидячей позе к дереву. Потом показал кулак и сказал:

— Сидите смирно — это мой ультиматум. Если вы не понимаете слов, то я просто вынужден прибегнуть к физической силе.

— Я и не сомневался в этом. Но меня не остановит ни ваша физическая сила, ни ваше колдовство.

С этими словами рыцарь развернул на него свои ладони и, глядя в глаза, произнес какое-то заклинание. Джон почувствовал, что в голове возникло будто наркотическое опьянение. Мысли спутались. Исчезло представление о том, где верх, где низ. Окружающий мир представлялся словно в кривом зеркале, а звуки стали доноситься как сквозь вату. Рыцарь еще что-то говорил, но мозг уже не понимал смысл сказанного. Джон свалился почти без чувств на траву и лежал так, будучи не в состоянии шевелиться, не мог даже повернуть голову, не мог вымолвить слова. Его противник тем временем встал и подобрал шлем, копье, подозвал коня.

— Я оставляю вам шанс выжить — я не кровожаден. Все в этом мире — по воле Господней. Если Ему угодно — Он оставит вас в живых. Прощайте. А если выживете, учтите сделанное вам предупреждение.

Черный рыцарь с трудом взгромоздился на коня и исчез между деревьями. Некоторое время никто и ничто не нарушало вечерней тишины леса, но минут через десять поблизости послышался шум бегущих животных и раздался рев тигра. Джон попытался использовать какие-нибудь из своих способностей, но ничего не получилось. Голова была пуста, фантомы-меню появляться не желали.

Через минуту рев раздался совсем близко. Похоже, что представитель семейства кошачьих был в плохом расположении духа. Хорошо, что он не охотился, иначе вел бы себя тихо, но от этого не легче.

Джон тем временем заметил, что голова стала слегка проясняться. Он с некоторым трудом смог пошевелить челюстями и языком, но для борьбы с хищником этого было явно недостаточно. Повернув глаза вбок, он увидел приближающегося тигра. Опьянение даже не давало ему силы испугаться. Джон думал, что это к лучшему — не так страшна будет смерть.

Вдруг перед тигром появился какой-то человек. Он был одет как лесной бродяга, в изрядно потертые джинсы и в довольно легкую рубашку без рукавов, но на ногах — прочные ботинки армейского образца. Не стригся он по меньшей мере полгода, но зато был чисто выбрит. Человек этот, как и многие в этих местах, не имел с собой никаких вещей. Он подошел к тигру без тени страха и произнес знаменитую киплинговскую фразу: "Мы с тобой одной крови — ты и я". Тигр позволил ему почесать себя за ухом и потрепать по загривку, после чего лизнул незнакомца в щеку и удалился.

Джон с трудом повернул голову к нему. Незнакомец подошел к лежащему совсем близко и уселся на траву.

— Лежи и ни о чем не беспокойся. Можешь покимарить, — я тебя посторожу. Через каких-нибудь полчаса оклемаешься. — он развалился рядом, закинув голову на руки и рассматривал небо, на котором постепенно загорались звезды.

Джон закрыл глаза. Он чувствовал, как постепенно возвращается ощущение своего тела, а голова проясняется. Он попробовал пошевелить пальцами и руками.

— Не спеши, — остановил его незнакомец. — Тебе ничто не угрожает. Дай своему телу полностью прийти в себя.

Джон расслабился и задремал. Проснулся он, когда солнечный луч, проскользнув между плотно сомкнутыми листьями деревьев, упал ему на веки. Вокруг галдели птицы, весь лес будто дрожал от их суеты. Джон вспомнил происшедшее вечером и сразу вскочил. Возле него, прислонившись спиной к стволу, сидел его спаситель.

— А-а-а, уже проснулся? — он приветствовал Джона поднятой рукой.

— Кто вы? — спросил Джон. — Я очень благодарен вам за свое спасение.

— Не стоит. — Незнакомец бодро поднялся на ноги и протянул ему руку. — У меня много причин недолюбливать этого проходимца-фанатика. Он яростно борется с магией, но ты сам видел, что он же ею вовсю пользуется. У меня как будто дел нет больше, чем постоянно спасать его жертв. Но ты не принимай это по отношению к себе. Ты мне, кстати, сразу понравился, я думаю, что мы споемся. Ты мне можешь ничего не рассказывать, я все про все и всех знаю. Зовут тебя Джон, а меня — Сталкер.

— Как? — изумился Кузинский.

— Сталкер! Ты что, приятель, не знаешь, кто такой "сталкер"?

— Знаю, потому и удивился. Это имя такое или прозвище?

— Какая тебе разница, — добродушно огрызнулся Сталкер. — Родители меня назвали Марком, но это имя мне не нравится. Хотя как хочешь, — можешь меня называть и так, — я разрешаю. И давай на "ты", я не привык к церемониям.

— Спасибо, — улыбнулся Джон. — Но откуда ты меня знаешь?

— Я — Сталкер, этим все сказано. Я живу в этом лесу, получаю от него все, что мне необходимо, помогаю ему, чем могу, а он помогает во всем мне. Завтракать, кстати, хочешь?

Джон согласно кивнул головой. Его новый знакомый сделал знак рукой, приглашая за собой. Пройдя с полкилометра, они подошли к дереву, на котором висела всего пара плодов. Сорвав их, Марк извлек из кожуры, как из пакета, бутерброды, один из которых протянул Джону.

Несколько минут они ели молча, присев на лежащий ствол, еще не съеденный лианами.

— Ты не удивляйся, — сказал Марк. — Я из принципа избегаю традиционной технологии Волшебного искусства. Деревья имеют ограниченную мощность, если пользуются солнечной энергией. Есть, правда, фиолетовая растительность, которая улавливает больше энергии, но она еще не получила распространения, к счастью. Это не радиоактивные мутанты, это потомки растений с гор, но мне не нравится черно-фиолетовая листва. И я не хочу, чтобы леса из-за повышенных запросов людей стали похожи на жуткие инопланетные пейзажи. А именно так и произойдет, если все станут требовать от деревьев быстрого исполнения своих прихотливых заказов.

— А разве деревья-дома не успевают производить все необходимое для живущих в них людей?

— Представь себе — нет. Ты должен знать, что нормальные деревья, которые ты еще застал, растут очень медленно, сантиметры в год. И ты же видел, как быстро растут наши деревья. Энергии солнца для этого явно не хватает. Недостающую мощность они берут за счет ядерных реакций.

— Но на Земле нормальный радиационный фон.

— Конечно, — кивнул Сталкер. — Живая природа использует несколько иные ядерные превращения, чем те, к которым ты привык. Тем не менее, вся живая природа постепенно насыщается тяжелыми элементами.

— Но почему тогда вообще существуют растения, если используется конверсия элементов?

— Потому же, почему они существовали и раньше. Растения использовали углекислый газ для выделения углерода, нужного им для построения собственного организма. А сейчас они используют конверсию элементов, чтобы из любых элементов, которые им попадаются, в том числе — тяжелых, получать легкие элементы, необходимые для построения организма. Да, растения, как и животные, вовсю используют сверхпрочные волокна из суперкерамики, легирование своего скелета редкоземельными добавками, но органические соединения в основной массе остались те же. Растения накапливают рассеянную в природе энергию, производя легкие элементы из тяжелых, но их нельзя перегружать, иначе они вынуждены, себе и нам во вред, получать энергию за счет синтеза тяжелых элементов.

— Довольно хитро, — оценил услышанное Джон. — Так ты противник магии?

— Нет, что ты, — Марк протестующе поднял руки. — Я только против необузданного потребления. Можно ведь при наших возможностях каждый день одевать новую одежду и есть необыкновенные блюда. И это для растений не обуза, если только в меру. Я, например, один из сторонников нового подхода к жизни человека вообще. Зачем мне нужен дом, если дом для меня весь лес? Я обогреваю себя сам, не обременяя никакое дерево. Я пользуюсь естественными водными источниками в любое время года. Я заказываю еду деревьям, которые наименее нагружены в это время, и растет эта еда не мгновенно, а в меру сил дерева, не принуждая его к ядерной конверсии.

— Это, конечно, интересно, но очень необычно.

— Разумеется. Особенно для людей, привыкших к определенному укладу жизни. Но только такой образ жизни даст человеку истинную свободу.

— Но подожди, ты таким образом решаешь проблемы материальные, а как же быть с духовными потребностями? Кроме того… — Джон ломал голову, какие проблемы мешают человеку в корне изменить образ жизни.

Сталкер улыбнулся.

— Если бы я предлагал такое в прежние времена, у тебя хватило бы доводов для возражения мне. А сейчас все материальное производство сводится к программированию. Программировать, как ты сам уже знаешь, можно, лежа на травке, разглядывая тучки на небосводе. Духовные потребности не имеют никакого отношения к чему-то материальному, все проблемы в этом плане — из области человеческих взаимоотношений. Проблем размножения литературы нет, проблемы пропускной способности каналов связи — тоже нет. Ты можешь придумать какой-то сюжет и, лежа теплыми летними вечерами под раскидистым деревом, наполнять его образами. Потом получившийся фильм смогут просмотреть множество людей.

— А если это — бред душевнобольного или какого-то извращенца? — Джон даже поежился при этой мысли.

— Вот это как раз и есть настоящая проблема. — Марк вздохнул. — К сожалению, ничто в этом мире никуда не пропадает.

— Разве? А если какой-то информацией долго не пользуются?

— Видишь ли, ты только недавно обращенный. Таких, как ты — немного, таких, как я — еще меньше. А я не считаю себя вершиной знаний. Есть уникумы, познавшие чуть ли не все тайны Вселенной. Я вижу, ты слегка сомневаешься. Ты привык уже к компьютеризованной природе, но меню-фантомы, Цветы Желаний, Волшебные книги — это не все достижения человеческой цивилизации. Ты — продукт технотронной эпохи и с этой точки зрения привык оценивать уровень прогресса. Ты не видишь заводов-гигантов, супер-лабораторий и мегаполисов, поэтому тебе кажется, что род человеческий слегка деградировал, а все достижения науки утеряны.

— В какой-то степени. Но разве это не так?

— Совершенно не так. — Марк сменил позу на свою любимую — спиной к дереву и продолжил. — И в твои времена были люди, заинтересованные только в материальном благополучии, были пьяницы и наркоманы, садисты и убийцы, были "работоголики", талантливые музыканты, ученые и философы. Зачастую эти люди образуют свой замкнутый круг общения, в который не так просто попасть постороннему человеку, да он и сам не захочет этого — непонятные проблемы вызывают только зевоту.

— Ты хочешь сказать… — начал было Джон.

— Не перебивай, — несколько бесцеремонно остановил его Марк. — Я хочу сказать, что подобные круги общения существуют и сейчас. Их сферы интересов могут не пересекаться с интересами других групп людей и они просто даже не подозревают о существовании друг друга.

— Нет, по-моему, это просто невозможно. — Джон пожал плечами.

— Ха, невозможно. Твой учитель Магнус только недавно узнал, что такое телефон, я не говорю о более сложных вещах. А Магнус — довольно хороший искусник, в этом он превосходит амазонок. Но амазонки значительно обходят его в других вещах — они ближе к Пану, чем он.

— Что такое Пан? — спросил Джон.

— Я чувствую, что в твоей голове вертятся сразу несколько вопросов, помимо этого. Тебе станет все понятнее, если я скажу, что я телепат. Ты можешь вообще ничего мне не говорить, я все твои вопросы знаю еще до того, как они приобрели законченную форму. Это благодаря Пану. Пан — это более высокий уровень владения информацией, чем те же меню и Волшебные книги. Не перебивай, — Марк предостерегающе поднял руку, — я же сказал, что чувствую твои вопросы заранее.

Он продолжил.

— Пан у древних греков был олицетворением природы. У западных славян слово "пан" обозначало — "господин" и одновременно "господь". Изначально это слово означало "вездесущий".

Джон открыл рот и тут же закрыл его, столкнувшись со взглядом Марка.

— Под словом Пан я не понимаю Бога в том смысле, который был в нем изначально. Пан — искусственный разум, но он давно вышел за рамки ограниченных возможностей, которые были ему даны разработчиками, и, в какой-то степени, выполняет функции владыки мира.

Ты вот считаешь, что не может творение превзойти своего создателя. Это ошибочное мнение. Может, — да еще и как. Поначалу проект "Пан" предусматривал создание мощной экспертной системы, которая была бы в состоянии охватить весь тот объем информации, который нужен для работы в условиях глобальной биокибернетической революции. Ты наверняка сталкивался с необходимостью найти нечто, с неизвестным названием, но обладающее нужными тебе свойствами. Такая система была создана. А затем, в результате дальнейшего совершенствования, она срослась с природой вообще.

— Но как же эта система смогла развиваться? Как она смогла стать настолько всеобъемлющей, что охватила всю природу?

— Ты имеешь ввиду, что системы, знакомые тебе, развивались только благодаря усилиям неустанно работающих возле них экспертов? Я тебе элементарно объясню.

Представь, что ты — маленький ребенок, который еще не знает ни одного слова. Как происходит твое обучение? Ты постоянно слышишь вокруг себя фразы "красная кружка", "красный стул", "красный кубик" и так далее. Ты не знаешь еще, что такое кружка, стул, кубик, но постоянно повторяющееся присутствие красной окраски этих предметов выделяется мозгом. Анализ совпадений — основа обучения. Слушая человеческую речь, малыш запоминает словосочетания, из которых затем сам в состоянии сформировать правила языка. Наблюдая грозу, человек приходит к выводу, что за вспышкой молнии почти всегда следует гром. Ставя эксперимент, ученый отмечает совпадения тех или иных фактов и на этом основании выводит новые закономерности. А теперь представь, что "выпущенная на свободу" система Пан может без остановки, ежеминутно и ежесекундно, используя мощность нейронов человека и животных, белковых и кристаллических структур растений и выращенных ими изделий, анализировать все, происходящее в этом мире и ставить эксперименты в натуре. И не один, а миллиарды, в масштабах элементарных частиц и глобальных.

— В том числе и на людях?

— Разумеется. Но ты не беспокойся, Пан живодерством не занимается, скорее — наоборот. Ведь его мыслительные способности напрямую зависят от благополучия его интеллектуальных клеток — людей.

— То есть, он заинтересован помогать людям?

— Да. Но с оговоркой: "На бога надейся, а сам не плошай". Человек, ничего не делающий сам, — просто обуза для Пана.

— А как же быть в случае конфликтов между людьми?

Марк вздохнул.

— Вот это-то и сложно. Я не знаю, какими принципами Пан руководствуется в каждом конкретном случае. В целом получается ситуация, давно известная людям — их поведение влияет на их карму. А кармой управляет Пан.

— Подожди. Я всегда считал, что карма — это как бы расплата за прошлые жизни.

— В данном случае — нет. Пан, как мощнейшая экспертная система, в состоянии предугадать дальнейшие поступки человека на основании уже совершенных. Он пытается повлиять на эти поступки с наименьшим насилием для отдельных личностей. Зачем ему "клеточки", не имеющие свободы для мысли? Но, если ситуация усугубляется, нажим усиливается, вплоть до ликвидации индивидуума. Все идет своим чередом, и тебе кажется, что ты полностью владеешь ситуацией, но совершенно незначительные события в корне могут изменить твое поведение. Например, у тебя вдруг появляется соперник в любви, разрушая благодушную идиллию. Свести счеты с ним тебе мешает женщина. Ты могуч, используешь свои способности мгновенно переноситься на огромные расстояния, а тебя все равно настигает какой-то одержимый фанатик и твои способности пасуют перед ним. И все эти встречи происходят по мотивам, которыми, как кажется людям, управляют они сами. Но это — твоя карма. — Марк печально улыбнулся.

— А ты можешь сказать мне мое будущее?

— Оно зыбко, но есть устойчивые события. Тебе предстоит сражение с герцогом Ульфом. А остальные события во многом зависят от тебя. Пан, как система управления, старается не допускать некоторых отклонений от нормы, а внутри заданного диапазона у тебя может быть уйма свободы.

— А если я попытаюсь выйти из этого диапазона?

— Не получится. Хотя бы потому, что это не соответствует твоему характеру. Если бы ты был действительно опасен, Пан нашел бы способ тебя блокировать, например болезнью, уродством, социальной изоляцией. Ты же, наоборот, — счастливчик, у тебя практически нет ограничений на возможные поступки, но все равно — будь осторожен.

— Но меня смог блокировать посторонний человек.

— Это предупреждение. Тебе предстоит выработать иммунитет против таких воздействий. Ведь это хорошо, что ты столкнулся с ним в такой благоприятной обстановке, да еще заполучил на время такого лектора, как я.

— Но как этот рыцарь-монах меня взял?

— И ты еще спрашиваешь? Как вирус заражает компьютер через сеть?

— Но чтобы разобраться в этой системе нужно, наверное, не один год исследований.

— Ты меня удивляешь, искусник. Я тебе про что только что говорил? Для такой работы существует Пан.

— С Паном возможен непосредственный контакт?

— А как же. Извини, что я постоянно копаюсь в твоих мозгах, ты мне не противодействуешь, твои мысли чисты и открыты. И я приведу как пример еще один из случаев, произошедших с тобой. Твое обращение в тигра произошло без использования меню. Во время твоей болезни ты видел окружающий мир, будучи как бы вне собственного тела.

— Но это происходило как бы бессознательно, а как я мог бы контактировать с ним осознанно?

— Это совсем просто. Основа человеческой мысли — не слово, а образ.

— Мне до сих пор, почему-то, казалось, что именно слово.

— Это ошибочное мнение. Тебе кажется, что ты мыслишь словами, и именно на родном языке. Одно время существовало утверждение, что человек принадлежит к той нации, на языке которой он мыслит. Я не буду вдаваться в такие подробности, у меня другая задача.

Речь появляется в твоей голове всего лишь как сопровождение истинного процесса мышления. Когда ты управляешь машиной, мобилем, когда программируешь за пультом, ты оперируешь образами. Их смена происходит настолько быстро, что иногда человек не замечает, как у него вызрело то или иное решение. При некоторой тренировке ты можешь "подключить" слежение за своим мышлением и восстановить последовательность своих рассуждений. Но эти рассуждения не имеют речевой формы, они в ответ на одни образы вызывают ассоциации с другими образами. Определенная совокупность этих образов вызывает одни ассоциации, другая совокупность — другие. Смена ассоциативных образов и есть процесс мышления. Чем больше связей, тем сложнее процесс мышления, тем больше факторов учитывается. Образы могут вызывать реакции в мышечной форме и так далее.

— А как же речь?

— Для отдельного индивидуума речь не нужна. Она только мешает, замедляя скорость мышления. Ведь для правильного построения фраз ты тратишь значительную часть своих "вычислительных способностей". Речь нужна именно как средство связи с другими людьми. Каждое слово связано с определенным набором образов. Но здесь есть заковыка. У каждого человека слова вызывают разные образы, и здесь ничего не поделаешь. Именно здесь и лежит признак, позволяющий делить людей на разные национальности или на разные культуры. Со словами родного языка связаны образы матери и отца, родного дома, друзей, учителей. Это целая совокупность правил поведения, культурных привычек и жизненных ценностей, формирующих твое мировоззрение. Ты можешь хорошо выучить другой язык, но слова этого языка не будут у тебя вызывать таких же образов, как слова языка родного. А у некоторых учеников учеба ассоциирует только со скучными занятиями и зубрежкой.

— Но я все-таки не согласен, что речь не нужна для процесса мышления.

— Не то, чтобы совсем не нужна. Нет нужды произносить слова про себя, но сами слова играют роль ассоциативных пакетов, которые используются при мышлении. Ты можешь поймать "след" слова, все образы, которые с ним связаны, но не произносить его. Скорость мышления в таком случае у тебя повысится так же, как скорость работы программы в кодах по сравнению с интерпретирующим Бейсиком. Хотя это сравнение здесь не совсем уместно. Работа человеческого мозга скорее напоминает работу системы типа Форт. Знаешь такое?

— Конечно. Уникальный язык. Сверхкомпактность кода при незначительных потерях производительности. Необыкновенная гибкость, настройка на любой вкус…

— Ладно, мне ты можешь не рассказывать. Но учти, что этот язык сейчас совсем не похож на те примитивные версии, что тебе знакомы…

— Но погоди, почему же тогда речевое сопровождение замедляет мышление?

— Человеческий мозг — огромная экспертная система с огромным объемом знаний. Это только на первых порах считали, что один нейрон сродни одному логическому элементу. Прошло не более полусотни лет, и кибернетики стали сравнивать каждый нейрон уже с микропроцессором, увешанным кучей устройств ввода-вывода, портами локальных сетей связи и так далее. Когда ты вместе с процессом мышления в образах начинаешь строить словесные фразы, то тем самым ты запускаешь в работу огромные кладовые знаний. Предложения нижутся слово за словом, многократно сверяясь на соответствие тому образу, который этим предложением выражается. Ведь достаточно в некоторую фразу добавить лишнее слово и смысл ее может в корне поменяться. Почему ты смеешься над шутками и остротами? Да потому, что в них содержится многозначность. Лишнее слово или мелкое на первый взгляд событие придает всему сказанному совершенно иное значение. Именно поэтому формирование фраз так замедляет мышление.

— Ты, наверное, прав. Я не могу выполнять некоторые виды даже физических действий, если приходится с кем-то говорить. Но мы, кажется, сильно отвлеклись. Ты хотел рассказать, как общаться с Паном.

— А разве ты до сих пор еще не понял? Образ — это основа твоего мышления, которая не зависит от языка общения, и, в отличие от языка, не содержит в себе неоднозначностей, двусмысленности. Ты желаешь чего-то и получаешь его.

— Ищите и обрящете? Так просто? А если…

— Пан следит за этичностью твоих желаний. Желания разных людей не должны быть противоречивы. В этом случае они выполняются без затруднений.

— Но я все время чего-то желаю!

— Вот именно. А исполняется только то, что не противоречит желаниям других. Уровнем эмоций ты можешь склонить чашу весов на свою сторону, но не следует делать это без необходимости. Помни о карме.

— Но неужели нельзя с Паном просто поговорить?

— При некоторых навыках можно. Но ответ ты будешь получать в виде собственных мыслей.

— И как же я отличу мысли Пана от своих.

Марк всплеснул руками.

— Да пойми же, ты — неотъемлемая частица Пана в интеллектуальном плане. Он мыслит при помощи твоих же нервных клеток, хотя и использует обширные знания извне. Но ты тоже, при желании, можешь привлечь эти знания к себе. Думай на эти темы, а через некоторое время в твоей голове появятся ответы на все вопросы. Кстати, большинство знаний получено Паном без участия человека.

— Это те априорные знания, о которых говорили еще древние?! — воскликнул Джон.

— Э, нет! До тех знаний докопаться будет труднее. Возможно, что ты попадешь когда-нибудь в соответствующий круг общения и они откроются тебе.

Марк замолчал и поднялся.

— Ты раскрыл мне глаза на многие вещи, — сказал Джон. — Даже не могу сказать, как я тебе благодарен, Сталкер.

— Да ладно. Мне будет приятно вспоминать, что я помог тебе подняться на более высокую ступеньку познания. Ну, прощай.

— Почему "прощай"? Я надеюсь, что мы увидимся.

— Очень нескоро. У нас с тобой разные судьбы и разное назначение. Да и Пан тоже не всемогущ, все может произойти. Кстати, тебя ожидают в ближайшее время приключения, куча неприятностей и наоборот. Остерегайся также поклонников Пана.

— Как это? Почему?

— Они почитают его как истинного Бога. Те знания о нем, что я тебе сообщил, они воспримут как богохульство и попытаются казнить тебя.

— Час от часу не легче, — вздохнул Джон. А как их определить?

— Пан тебе сразу подскажет, только настройся на него. Они живут в Черной Пирамиде, которую ты видел. Этот придурок, с которым ты вчера сцепился — один из них.

Марк пожал Джону руку и растворился в воздухе.

Кузинский еще некоторое время сидел на стволе дерева, размышляя о том, что услышал от Сталкера. Он попытался получить ответы на вопросы Пану. При этом Джон пытался следить за своими мыслями, как ему советовали, искал цепочки ассоциаций. Постепенно, то ли в результате тренировки, пусть и непродолжительной, то ли из-за вмешательства Пана, мысли стали приобретать необыкновенную четкость и глубину. Настроившись на некоторый образ, Джон просматривал образы, связанные с ним. С некоторым удивлением он обнаружил, что один "пакет" принадлежит не ему. Кузинский инстинктивно испугался. В голове пронеслась вереница мыслей, за которой он не смог уследить. Выстроенный с трудом мирок распался. Успокаивая дыхание, Джон заодно осмотрелся вокруг. Он ощущал тревогу, которая потихоньку нарастала. Ее источник не был связан с копанием в мыслях, которым он занимался сейчас. Джон слегка расслабился, продолжая искать ответ на этот вопрос. Мысль всплыла откуда-то изнутри и приобрела законченный вид. Джон вызвал фантом-меню телефона, но не успел его включить, — тревожный сигнал взорвался внутри черепной коробки. Меню самопроизвольно переключилось на прием и высветило имя абонента. Звонил Магнус.

— Я слушаю, — произнес Джон, успев подумать, что мог бы говорить и мысленно.

— Джон! Беда! — задыхающимся голосом проговорил Магнус. — Исчезла Даруна. После происшествия с тобой она в сопровождении Эдуарда приехала к Трем Кирпичам, а затем решила вернуться в Кукурузу. Уехала одна.

— Посреди ночи?

— Ну ты же знаешь, что амазонок такие путешествия, особенно на полчаса, не страшат. К нам она не доехала. Об этом мы узнали только, когда к полудню приехали остальные. Я пытался вызвать ее по телефону, но она не отвечает. Вся община сейчас на ногах, вернее — на конях, наши соседи — тоже. Принц, как истинный джентльмен, клянет себя, что оставил даму без сопровождения, а я просто не знаю, что делать.

— Я сейчас же буду у вас. Вы где?

— На улице, у входа в дом.

Джон не колебался ни секунды. Он моментально представил себе вход в Кукурузу. Картинка получилась необыкновенно четкой, постепенно приобрела материальность. Магнус еще держал в руках телефон и с изумлением смотрел на появившегося перед ним Джона, но довольно быстро взял себя в руки.

— Я слышал про такие фокусы, но своими глазами еще не видел. — Он обнял Джона за плечи. — Просто какой-то злой рок преследует нас. Я даже подозревал поначалу, что это — проделки людей герцога, но уж очень быстро они сработали. Скорее всего, что это какое-то совпадение. За сутки они не могли бы добраться к нам. А решиться похитить Даруну им и в голову не могло бы прийти.

— А почему вы решили, что она похищена? — спросил Джон.

— А что, по-вашему, может произойти с амазонкой в лесу, даже диком?

Магнус устало присел на лавку. Его телефон издал мелодичную трель.

— Слушаю.

Искусник что-то долго и внимательно слушал, иногда кивая головой, затем сказал:

— Хорошо, тогда возвращайтесь. Надо все обдумать.

Он вложил телефон в карман и вздохнул, будто собираясь с силами, чтобы продолжить разговор.

— Лесные бродяги видели, как Черные сутаны везли кого-то бесчувственного в сторону своей Пирамиды.

— Какого ч-черта им надо? — Джон вспомнил предупреждение Сталкера.

Магнус растерянно смотрел куда-то вдаль.

— Это очень странно. Черные сутаны никогда не позволяли себе раньше ничего подобного. Что-то идет не так. Мы с ними не сможем справиться так, как это сделали бы с герцогом.

— Кто такие эти Черные сутаны? — просто по привычке спросил Джон.

— Религиозная община. До сих пор они тихо поклонялись своему богу и в нашу жизнь не сильно вмешивались. Они умеют нечто такое, чем я не имею представления. Если герцог — сильный противник, то Черные сутаны… Даже не зная, что можно было бы предпринять.

— А разве нельзя хотя бы узнать, чего они добиваются?

— Кортис с группой людей как раз собирался съездить на переговоры. А нам пока что остается только ждать.

Джон уселся на лавку рядом с Магнусом и только теперь заметил, что вокруг них собралась масса народа. Здесь были лесные бродяги, цыгане, какие-то люди в спецовках (что-то подсказало Джону, что это — цеховики). Почти все были при оружии.

Магнус кивнул в их сторону головой и сказал:

— Они все очень любят Даруну и, похоже, за нее готовы стереть обидчиков с лица земли. Черные сутаны не один год уже ведут свою работу среди населения нашего района, даже имели некоторые успехи, но здесь они перестарались. Неужели они хотят обвинить Даруну в колдовстве?

Джон вскочил. Он не мог сидеть спокойно на месте, когда любимой угрожает опасность.

— Джон, остановитесь. Нужно сначала разобраться в ситуации, прежде чем начать действовать.

— Я не могу. А вдруг они что-нибудь ей сделают? Если эти фанатики смогли парализовать ее волю и силы, то они смогут сделать с ней что угодно.

— Я прошу вас, Джон, подождите сообщения Кортиса.

Джон кивнул головой.

— Хорошо. Но сейчас мне необходимо побыть одному.

Он поднялся к себе в комнату. Сейчас она показалась ему совсем тесной. Он начал привыкать к простору, к свободе действий. Правда, никакие стены не мешают работе мысли, скорее — наоборот. Джон уселся в кресло и сосредоточился. Он успокоился, голова стала работать ясно и четко. Похоже, что контакт с Паном все-таки происходит, причем безо всякого усилия с его стороны. Джон почувствовал, что может перемещать взгляд в пространстве, независимо от положения своего тела, менять точку зрения, даже видеть все вокруг одновременно. Он вспомнил свой мысленный полет над Черной пирамидой и моментально оказался как будто подвешенным над ней в пространстве.

Сейчас он мог спокойно рассмотреть ее более внимательно. Никаких деталей на поверхности этого сооружения заметно не было. Оно все было выполнено из листов толстого стекла, скрепленного полосами черного металла. Местами под стеклом проглядывала черная же поверхность. В других местах, похоже, были окна, но темное стекло скрадывало все детали. Джон попытался представить себя внутри здания, но и после нескольких попыток у него ничего не получилось. В голове тотчас появлялось ощущение какой-то пустоты, он приходил в себя, с удивлением оглядывал комнату, в которой сидел, но, тем не менее, еще несколько раз упорно повторял безуспешные попытки.

Он проследил с высоты птичьего полета за группой Кортиса. Судя по всему, им еще час езды. Что же делать?

Кузинский еще какое-то время ломал голову над этой проблемой. Ждать невмоготу. Этот час можно было бы использовать более плодотворно. Вот решение — Гриф Сонье! Вот с кем надо связаться.

Джон вызвал телефонное меню.

Сонье ответил моментально. Одновременно перед Джоном появилось полупрозрачное изображение небольшого холла, где на мягком диванчике, слегка откинувшись на спинку, сидел мужчина лет сорока. Резкие черты лица, выделяющиеся скулы и нос с горбинкой делали его похожим на хищную птицу. Однако голос его был необыкновенно мягким.

— Это вы, Джон? По вашему виду я подозреваю, что дело не терпит отлагательства? Ну проходите, присаживайтесь.

Джон не успел осознать смысл услышанного, непроизвольно сделал шаг и моментально оказался в холле, рядом со своим собеседником. Он удивленно осматривался по сторонам, чем вызвал смех хозяина.

— Вы разве не знали об этой возможности телефона?

— Я воспользовался им впервые, — ответил Джон.

— Но вы же говорили, что знакомы с телефоном.

— Я до сих пор пользовался изделием, так сказать "в блочном исполнении", а не встроенным.

— А-а-а, я вспомнил. Наподобие того, что изобрел Белл?

— Ну не совсем таким.

— Ну ладно. Это мелочи. Вас беспокоят какие-то более серьезные проблемы? Я в вашем распоряжении. Присаживайтесь. — Гриф указал на кресло рядом со своим диванчиком.

— Видите ли, мне трудно определиться, с чего начать, что существенно, а что — нет.

— Тогда вы не будете возражать, если я сам проанализирую ваши проблемы?

Джон настороженно посмотрел на собеседника. Но внутреннее опасение, возникшее было, рассеялось. Он молча кивнул.

Гриф просто закрыл глаза и просидел так минут пять. Джон тоже расслабился. Он не чувствовал сначала ничего, но потом перед ним проскользнула, как в ускоренном фильме, вся история его жизни, чуть медленнее — события последних дней. На несколько мгновений задержались образы Черного рыцаря и Сталкера, а потом произошло нечто совсем странное. Его тело исчезло. Появилось ощущение, что он — вся Вселенная, потом зона быстро сузилась до размеров Земли. Джон ощутил, что вся природа — его тело, которым он может управлять. Одновременно пришло чувство какого-то сверхсознания. Он мог все. Он сможет все. Джон удивленно осознавал это новое ощущение себя самого.

ЭТО Я-Я-Я-Я. Сказанная им самим фраза вызвала где-то содрогание гор, всплеснули гигантскими волнами океаны, с треском откололись айсберги от ледников Антарктиды и Гренландии.

Придя в себя в кресле и разглядывая сидящего напротив человека, Джон силился вспомнить, что с ним произошло.

Сонье с улыбкой смотрел на него.

— Желаете что-нибудь выпить? У меня коронный напиток для гостей — особая смесь соков с легкими алкогольными напитками. Моим друзьям всем очень нравится. Его рецепт — подарок одного знакомого из Америки.

Пока хозяин произносил эту фразу, из пола перед креслом Джона вырос столик с двумя фужерами и сифоном. Гриф наполнил фужеры розовым напитком и подал гостю. Кузинский вынужден был признать про себя, что в горле у него пересохло и напиток ему аж никак не помешает. Потягивая ароматную жидкость, Джон осмотрелся по сторонам. Его взгляд упал на окно.

Сонье встал и жестом пригласил его подойти к окну поближе.

Из окна открывался вид на море и часть скалистого побережья. Сам дом, похоже, находился где-то на верхушке скалы, отвесной стеной уходящей вниз, откуда едва доносились размеренные вздохи прибоя.

— Мне нравится здесь, — сказал Сонье. — Ближайший населенный пункт — в двух десятках километров отсюда. Правда, там живут естественники, но они мне не мешают.

— Вас не смущает проблема накопления тяжелых элементов? — вдруг выпалил Джон. Он сам не мог даже ответить, что его на это толкнуло, быть может, появление столика с напитком, которое потребовало кучу энергии.

— Нисколько, — спокойно отозвался Сонье. — По моему мнению, Сталкер перегибает палку, заостряя на этой проблеме внимание. Дело в том, что лес является огромным накопителем рассеянной в природе энергии. Листья используют электрические явления при испарении воды во время летней жары. Корни вбирают электрические заряды, возникающие при протекании воды сквозь пористый грунт, это количество превышает энергию, которую можно было бы получить на гидравлических электростанциях. Даже ветер, шевеля листвой и раскачивая ветки, вырабатывает электроэнергию. Да и посудите сами, Солнце сжигает в своей термоядерной топке тысячи тонн материи ежесекундно, и этого хватит еще на миллиарды лет. Потери легких элементов на энергообеспечение живой природы и человека в частности — мизерны. Я вас уверяю, что тяжелых элементов даже не хватает. Хотя бы для создания керамических композитных каркасов растений, костей живых организмов и для других нужд. Их синтез ограничен тепловыми проблемами живых организмов. Правда, в последнее время даже появились животные, нарушающие второе правило термодинамики, но они в буквальном смысле холоднокровные и живут только в тропиках.

Сонье прошелся по комнате. Решив, что пора вернуться к вопросу, из-за которого к нему прибыл гость, он сказал:

— Я рад, что судьба столкнула нас хотя бы на одно мгновение. У вас есть все возможности самому справиться с возникшими проблемами. Еще я понял, что не могу быть вашим учителем. В ближайшее время, возможно это всего несколько дней, вы превзойдете меня. Вас ведет сам великий Горм. А я могу оказать вам лишь маленькую услугу. Вам стоит начать раскручивать свое дело с общины коммунистов и анархистов. Поговорите с Шарлем Лемо. Он анархист, но светлая голова. И поспешите сделать это до завтрашнего утра, иначе ему будет уже не до вас.

Джон попрощался с Сонье и через секунду был у себя в комнате.