Хозяин арены чудовищ (СИ)

Глава 17

Я увидел, что на лбу Шторма лопнула кожа и на пол арены закапала кровь. Между тем он, пошатываясь, встал и, опустив голову, снова ринулся к каменной стене.

«Стой! Стой на месте и не двигайся!» — приказал я.

Булдор замер, но уже через мгновение резко дернулся и направился к стене. Рузанов сложил руки на груди и с мерзкой улыбкой смотрел, как мой монстр пытается убить себя.

— Рузанов, я тебя предупреждал! — грозно заорал я и закрыл глаза.

В таком состоянии было трудно войти в трансовое состояние, но, услышав очередной удар Шторма головой об стену, я силой воли заставил себя окунуться сначала в свое сознание, а затем перекинуться в голову Артема Рузанова.

Рузанов сразу почувствовал это и даже успел выкрикнуть:

— Я засужу тебя за это, Державин!

Но я тут же перекрыл ему возможность говорить, исподлобья взглянул на раскрасневшегося и недоуменно хлопающего глазами Рузанова, и продолжил свое воздействие. Он попятился от края площадки и рухнул в кресло.

Я видел, как под влиянием моей ментальной магии, молодой человек поднял руки и схватил себя за горло. Его лицо еще сильнее раскраснелось, на лбу вздулись вены, а рот безуспешно хватал воздух, не в силах вздохнуть. Он душил сам себя, в то время как уже обессиленный и раненый Шторм продолжал со всего размаху биться о стену.

«Ты умрешь вместе с моим бойцом, если не снимешь с него воздействие», — пригрозил я, глядя на то, как Рузанов засучил ногами по полу площадки.

Его лицо стало багровым, а пальцы побледнели, впиваясь в горло.

В это время на него обратил внимание один из работников арены. Видимо, подумал, что ему плохо, и, схватив аптечку, ринулся к площадке.

Рузанов вперился в меня глазами, покрытыми красными прожилками, и кивнул. Шторм в ту же секунду лег на пол и завыл от боли. Я мельком взглянул на него, и сердце сжалось от сочувствия. Булдор был весь в крови, и, судя по тому, как он лежал и тяжело со свистом дышал, было понятно, что сломал себе несколько костей.

Лишь удостоверившись, что Шторм больше не под влиянием Рузанова, я отпустил молодого человека. Он тут же сполз на пол и глубоко задышал.

— Ты… ты за это ответишь, — прохрипел он. — Я это так не оставлю.

Тут к нему подбежал работник арены, хотел помочь подняться на ноги и засыпал вопросами о самочувствии, тот не стал отвечать, а, грубо оттолкнув его, подполз на карачках к краю площадки.

Я увидел, что Буря, до этого стоявший в углу и никак не реагировавший на то, что делает Шторм, яростно взревел и бросился на раненого монстра. Вот ведь гад этот Рузанов! Знает, паскуда, что теперь булдор не сможет дать серьезный отпор, и решил добить его. Ну ничего-ничего, мы тоже не пальцем деланы.

Я подпустил Бурю поближе и велел Булдору подпрыгнуть и опуститься на противника. Тот так и сделал, хотя я видел, что каждое движение дается с трудом.

Когда Шторм прижал противника к полу, я приказал:

«Вцепись когтями в его голову и потяни на себя».

Булдор вонзил свои острые когти в морду Бури. Один из когтей угодил в глаз и проколол его. Противник от боли взревел дурным голосом, а Шторм резко потянул на себя. Послышался хруст ломающихся костей. Наступила тишина.

Рузанов вскрикнул, когда понял, что его Буря мертв, затем поднял дрожащую руку и, указывая на меня пальцем, закричал:

— Как ты посмел убить моего бойца⁈ Державин — ты труп! Понял? Ты-труп!

Зрители неодобрительно загудели, поддерживая меня.

— Рузанов, ты идиот? Ты сам отказался останавливать бой! — прокричал Илья со своего места. — Вали отсюда!

Остальные поддержали его, а Миша добавил:

— Мы еще сейчас будем разбираться, почему Шторм так странно себя вел!

Видимо, они тоже поняли, что к этому причастен Рузанов. Тем же лучше, мне будет легче объясниться с полицией, когда столько свидетелей. Наверняка этот папенькин сынок побежит жаловаться на то, что я его чуть не убил. Кстати, у него нет никаких доказательств, что это делал я. А вот израненного бойца, который резко поменял свое поведение и бился об стену, видели все. Это, между прочим, почти две сотни зрителей.

Рузанов еще немного поругался со зрителями, которые были полностью на стороне Шторма, развернулся и, спустившись с площадки, выбежал из зала.

«Молодец! Отойди к решетке. Я сейчас за тобой приду»

Булдор отпустил голову противника и, прихрамывая, не спеша пошел к решетке.

— Дима, здравствуйте! — услышал я голос и, обернувшись, увидел Таисию. Она сидела на самом верхнем в ряду, в полутьме. Именно поэтому я ее не заметил.

Пока девушка спускалась со своего места, я сбежал с лестницы вниз и остановился у двери, ожидая ее. В это время из зала выходили зрители, и благодарили меня за сражение, которое заставило их поволноваться. Двое мужчин заверили, что полностью убеждены в том, что булдор бился об стену под влиянием Рузанова, который в это время спокойно, с улыбкой смотрел на это. Также они пойдут свидетелями, если начнутся разбирательства.

Я поблагодарил и обещал, что обязательно обращусь, если понадобится помощь. В это время ко мне подошла Таисия, а следом за ней Галя.

Мы вышли в фойе и опустились на сидения, стоящие вдоль стен.

— Я очень испугалась за Шторма, — призналась Таисия. — Почему он стал так странно себя вести?

— Не знаю, будем разбираться, — пожал я плечами.

Мне не хотелось вдаваться в подробности, тем более Рузанов уже наказан. В следующий раз он несколько раз подумает, прежде чем воспользуется запрещенными приемами. Однако следует признать, что он сильный менталист, если может так легко проникнуть в голову чужого бойца и перебить голос его хозяина.

В это время к нам подошли Миша и Илья. Я представил их друг другу.

— С Таисией я уже встречался, а вот с вами, милая Галя, вижусь впервые, — Илья тут же расплылся в улыбке и опустился рядом с ней.

Миша же был мрачнее тучи.

— Дима, надо ехать за Сорокиным. Похоже, булдору совсем плохо. Он лежит и воет.

— Ты прав. Давайте так: я отвезу Шторма домой, а вы с Ильей привезите к нам целителя, — распорядился я и повернулся к девушке. — Тая, когда мы еще с вами встретимся?

— Завтра у меня первый выходной за месяц. Давайте в парке погуляем? Сейчас там очень красиво, — предложила она и поправила выбившуюся из-под шляпки прядь волос.

— Хорошо. Во сколько заехать за вами?

— Не надо заезжать. Встретимся уже там в одиннадцать.

— Договорились, — я поцеловал ее руку и поспешил к выходу.

Шторм лежал у решетки и глухо выл. Кровь из ран уже не текла, но я не знал, что творится внутри его тела, поэтому попросил работников помочь поднять его в клетку погрузчиком, с помощью которого они обычно вывозили трупы монстров с арены.

Булдор поворчал, когда под него подсунули железную платформу, но дал себя переложить в клетку и, удобно устроившись в ней, с облегчением выдохнул. Досталось ему сегодня.

Чтобы помочь ему восстановиться, я забрался в клетку, опустился рядом и отправил теплую волну энергии в пульсар. Уже через пару минут будлор задышал спокойно и размеренно.

«Спи. Скоро будет легче».

Он послушно закрыл глаза и расслабился. Я еще пару минут посидел возле него, затем запер клетку и забрался в машину, в которой уже сидел Митя.

Когда проезжал мимо парковки, заметил, что машины Ильи уже нет. Значит, они поехали за целителем. Надеюсь, он не откажется осмотреть Шторма, ведь на часах уже было полдесятого.

Добравшись до дома, заехал во двор и, подкатив прицеп впритык к воротам амбара, разбудил задремавшего булдора. Тот нехотя встал и осторожно спустился из клетки, а не спрыгнул, как обычно. Пока монстр шел, я заметил, кто он старается не наступать на переднюю левую лапу и глухо рычит при каждом шаге. Наверняка есть перелом.

— Дмитрий Иванович, дать Шторму покушать? — спросил Митя, с состраданием глядя на монстра, пытающегося разместиться поудобнее на куче соломы.

— Нет, не надо. Пусть сначала целитель посмотрит.

— А воды?

— Воду дай. Но только одно ведро.

Пока Митя бегал к колодцу за водой, возле ворот остановилась машина. Целитель Селиверст Сорокин зашел во двор и сразу направился к амбару с чемоданчиком в руках. Следом за ним спешили Илья и Миша.

— Здравствуйте, Селиверст Алипеевич. Извините, что потревожили так поздно, — я протянул руку.

Целитель легонько пожал ее своей сухой худощавой рукой.

— Не беспокойтесь. Есть случаи, которые не требуют отлагательств. Судя по рассказам ваших друзей, здесь именно такой случай. Показывайте монстра.

— Прошу, — я распахнул дверь амбара и пропустил его перед собой.

При виде мужчины, булдор глухо зарычал.

«Все хорошо. Это друг».

Я опустился возле головы Шторма и положил руку на его пульсар. Неизвестно, как он отреагирует, если целитель ненароком причинит ему боль.

— Так-так, что-то у вас здесь темновато. Можете обеспечить побольше света? — попросил целитель.

— Конечно. Митя, неси керосиновую лампу! — прокричал я.

В это время парень как раз подходил к амбару с ведром воды.

— Обождите, сейчас принесу, — кивнул он и побежал в своих тяжелых сапогах в сторону дома.

В это время целитель смочил большой кусок ваты в ведре с водой и промыл раны на голове монстра.

— Швы не понадобятся. Раны сами затянутся, — он аккуратно прощупал череп и продолжил. — Перелома нет, иначе все бы хрустело. Возможно есть трещины, но они сами заживут, их не надо тревожить. Вообще, у монстров поразительно быстрая регенерация. Даже у детей такой нет.

Между тем вернулся Митя с фонарем. Целитель внимательно осмотрел и прощупал всю левую часть туловища и ответил:

— Перелома нет, но есть сильный ушиб. Видите, как опухло? Также возможно, что повредился сустав, но это трудно определить. Понаблюдаем пару дней. Отек спадет и будет ясно. Теперь же только покой. Никаких тренировок и сражений, — строго сказал он.

— Это понятно. Мне главное, чтобы он восстановился.

— Хорошо. Теперь велите ему повернуться на другой бок.

С трудом будлор перевалился на другую сторону. Сорокин опять все прощупал и задумчиво помял подбородок.

— Похоже, здесь перелом двух ребер. Велите принести старые простыни, перевяжем.

Я повернулся к Мите. Тот без слов понял и снова поспешил к дому.

— Селиверст Алипеевич, как думаете, сколько времени займет восстановление? — уточнил я.

— Точно не могу сказать, все монстры разные. Но недели две лучше его не выпускать из клетки. Пусть ест, пьет и спит. Выпишу пилюли обезболивающие, — он потянулся к своему чемодану. — Они обычные, человеческие. К сожалению, в нашем казалось бы цивилизованном мире, до сих пор не принято заботиться о наших бойцах, поэтому изгаляемся как можем.

Он заполнил рецептурный бланк и притянул мне.

— Будете давать по пять пилюль три раза в день.

В это время вернулся Митя, а с ним встревоженный дед. Я не стал ему ничего рассказывать при целителе. О том, что случилось между мной и Рузновым лучше вообще никому не знать, но деду я доверял.

Туго перевязав булдора, который от боли рычал, но вел себя смирно, вы вышли на улицу.

Миша и Илья стояли неподалеку и ждали новостей. Я в общих чертах рассказал им об увечьях Шторма и попросил отвезти целителя домой.

Проводив Сорокина до ворот, я поблагодарил его и протянул сторублевую купюру. Тот не стал отказываться и быстро спрятал деньги во внутренний карман пиджака.

— Не переживайте за своего бойца. Он быстро восстановится. Ничего серьезного я у него не обнаружил. Но если вдруг станет хуже, то отправляйте за мной. Обязательно приеду и помогу чем смогу.

— Спасибо, Селиверст Алипеевич.

Я пожал ему руку и закрыл за ним ворота. Миша и Илья заверили, что завтра придут навестить Шторма.

Посмотрев вслед удаляющейся машине, я вернулся в амбар. Митя сидел возле спящего булдора и гладил по шее.

— Дмитрий Иванович, я все видел. Что случилось? — прошептал он. — Почему он атаковал стену?

— Просто один придурок не умеет проигрывать и пользуется запрещенными приемами. Иди домой, а завтра утром принеси Шторму самого толстого барана.

Митя бросил на булдора сочувствующий взгляд и поплелся домой. Я опустился рядом с бойцом и еще раз напитал энергией через пульсар. Я знал, что тем самым отдаю часть своих жизненных сил, но сейчас они были ему нужнее.

Закрыв дверь амбара на засов, вернулся в дом и увидел, что дед не спит и в нетерпении мерит шагами ковер в ожидании меня.

— Может расскажешь, что там у вас произошло? Митя ничего не смог объяснить. Все про какую-то стену талдычил.

— Пойдем на кухню, а то есть хочется, — устало проговорил я.

Клавдия уже легла спать, поэтому мне пришлось самому залезть в буфет и в шкафы. Я нашел сырную нарезку, батон хлеба и буженину. Пока делал бутерброды, дед поставил чайник на горелку.

Вскоре, когда чайник вскипел и мы сели за стол, я не спеша обо всем рассказал.

— Зря ты Рузанова тронул, — мрачно произнес он и покачал головой. — Ты же знаешь, чем это тебе грозит? Он может завтра же побежать в полицию и заявление накатать. В заполненном зале наверняка были те, кто заметил, что с ним происходило. К тому же ты сам сказал, что работник с аптечкой прибежал.

— А что мне было делать? Спокойно смотреть, как он Шторма убивает? — возмутился я.

— Не знаю. Но теперь жди беды. Эта семейка так просто от тебя не отстанет, — он тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула. — Может, тебе уехать на время?

— Куда и зачем? Я не привык прятать голову в песок. Если надо будет, то отвечу перед законом.

Дед снова тяжело вздохнул и, взглянув на часы, сказал:

— Пошли спать. Утром видно будет. Уверен, граф Рузанов не будет откладывать разбирательства в долгий ящик и снова припрется к нам со своими люзоблюдами. Выкрутимся как-нибудь. Главное, ты ни в чем не признавайся. Скажи, что был занят своим бойцом и даже не смотрел на мелкого Рузанова. Пусть попробует доказать.

Я был с ним согласен. Доказать, действительно, трудно, но не только ему, но и мне. Рузанов может сказать, что не имеет никакого отношения к тому, что произошло на арене со Штормом и, к сожалению, доказать его причастность я не смогу.

Доев бутерброды, я достал из буфета ликер, который кухарка обычно добавляла в десерты и, выпив рюмочку, направился к лестнице.

Приняв душ, я распахнул настежь окно и лег в кровать. С неба светил молодой месяц, и от его белого света все казалось каким-то нереальным и таинственным.

Из головы не выходил сегодняшний бой. Рузанов вел себя нагло и, даже зная, о том, что я понял о его уловке с внушением, все равно воспользовался этим запрещенным приемом. О чем он только думал? А, может, хотел прикрыться своим отцом? Во всяком случае, очень трудно доказать, что он имеет отношение к тому, что происходит с чужим монстром.

Ненормальное поведение бойца можно было объяснить чем угодно: ударился головой и повредился рассудком, или озлобился после ранения, или оборвал связь с хозяином и вознамерился сбежать. Короче, вариантов уйма, но никому даже в голову бы не пришло, что мужчина из богатой, уважаемой семьи будет так подло поступать.

Хорошо, что будлор достаточно крепкий и получил не так много увечий, как мог бы. Но у меня все до сих пор сжималось сердце от жалости к нему, когда вспоминал, с каким остервенением он пытался убить себя. Интересно, что это говнюк внушил ему?

В это время во дворе послышался какой-то шорох и шаги. Наверняка Митя перед сном пошел проверить Шторма. Или Валера тайком побежал к кухарке генерала Ворошилова. А, может, Нина с Митей все же встречаются, но продолжают скрывать от всех? Или это дед пошел нарвать цветы с клумбы перед тем, как посетить свою возлюбленную из соседней деревни? От таких мыслей мне стало не по себе, поэтому я отвернулся к стене и накрылся покрывалом.

Вскоре еле слышно скрипнула дверь амбара. Ну точно, Митя пошел проверить своего нового любимца. Все же мне очень повезло с работником, ведь он души не чаял в монстрах. Впрочем, как и я.

Вдруг прозвучал оглушительный звук, от которого я даже подпрыгнул в кровати. Пару секунд не мог сообразить, что это было, но потом услышал, как под окнами кто-то промчался в сторону ворот и все понял. Это был выстрел. И стреляли в булдора.

Я вскочил с кровати, ринулся к окну и выглянул. Два черных силуэта перемахнули через ворота.

Недолго думая, я выбежал из комнаты и ринулся к лестнице, стуча голыми пытками. В это время послышалось тарахтенье двигателя. Недалеко от ворот завелась машина. Наверняка это были те, кто стрелял.

Отодвинув щеколду, я выбежал на улицу и чуть не столкнулся к испуганным Митей, который в одних трусах и сапогах прибежал от небольшого дома для прислуги.

— Дмитрий Иванович, что это было?

— Митя беги к Шторму! Посмотри, что с ним, — на бегу выкрикнул я и рванул к своему новому пикапу, который на это раз оставил на дороге, а не во дворе.

Между тем машина нападавших взревела и помчалась в сторону города. Сев за руль, тут же завел двигатель и поехал вслед за ними. Я еще не знал, что с булдором, но понимал, что это конец.