Хозяин женского общежития

Глава 39

Суды проходят быстро. Рина идет на попятную, как только адвокат Харви Пит намекает на ответный иск. Намеренно подложить бракованные контрацептивы и спровоцировать беременность — куда более серьезное преступление, чем пара пощечин и царапина на носу. К тому же, всплеск гормонов может смягчить мне наказание. И сколько она в итоге получит в качестве компенсации? Меньше, чем заплатит мне. Потому мы обе идем на мирное урегулирование.

С Кэндис все оказывается сложнее. Она до последнего требует денег с Дрейка старшего и до крови из носа верещит, что ей положено подаренное кольцо стоимостью в шестьдесят тысяч долларов. Но в итоге ничего не получает. Судья быстро приходит к выводу, что Кэндис с самого начала интересовали только деньги, и никакой моральной травмы мнимая измена ей не нанесла. В качестве вишенки на торте я выступаю свидетелем и заверяю судью, что ничего между нами не было. Папа Эйден просто упал на меня, когда я пыталась уложить его спать. А делала я это потому, что Кэндис отказалась ухаживать за своим женихом. В итоге, разорившаяся мисс Эпплкрон остается ни с чем.

Свадьбу мы с Харви решаем отложить. На скорую руку выходить замуж я не хочу. Натягивать платье на растущий живот тоже. Мне не так уж и нужно свидетельство о браке, достаточно точно знать, что Харви Дрейк меня любит. А он любит и подтверждает это каждый прожитый вместе день.

Ко дню Святого Валентина мы собираемся всей семьей у нас дома во Флориде. Малюсенький домишко еле вмещает гостей, но никто не жалуется. Даже Дани и Джованни с детьми без разговоров укладываются на полу в гостиной, воображая, что спят на дикой природе в палатке. Отца семейства мы устраиваем рядом на раскладушке. Мама остается в своей комнате, мы с Харви в моей.

— Тесновато, — жалуется он. — Комната еще меньше, чем у меня в братстве.

— О, да, я ее помню, — улыбаюсь я и протягиваю руки к моему мега сексуальному жениху. — А ты помнишь, что ты тогда со мной сделал?

Харви переводит на меня взгляд и медленно скользит по моему полуобнаженному, готовому ко сну телу и на миг задерживает на животе. Он еще плоский. Срок всего восемь недель, но тошнит меня уже реже. Наверняка из-за того, что из моей жизни ушел стресс.

— А тебе можно повторить? — спрашивает он. — Доктор что сказал?

— Сказал, нужно. Чем больше секса, тем здоровее потомство, — заявляю я. Мы и до этого сексом занимались, но как-то осторожно, без огонька. Харви явно боится навредить. Но пара шлепков по заднице точно не навредит ребенку. Задница у меня огромная и отлично амортизирует удары.

Я переворачиваюсь на живот и встаю на четвереньки, призывно помахиваю пятой точкой. Харви тут же вскакивает, слегка шлепает меня ладошкой, и я тут же опускаюсь на локти и издаю томный ох. Не специально. Ой возлюбленный так действует на меня, что сдержаться невозможно. Низ живота тянет, и тело тут же бросает в жар.

— Возьми меня, — выдыхаю я, еще больше прогибаясь в спине. — Мой господин…

— Давно ты так меня не называла, — говорит Харви, пристраивается сзади и медленно стягивает с меня трусики. Наклоняется, нежно целует левую ягодицу и шлепает по правой. От контраста по спине пробегает волна дрожи. Я снова охаю и кладу голову на подушку. Сердце стучит все быстрее. От гормонов ощущения усиливаются втрое. И, мне кажется, я кончу еще до того, как Харви меня возьмет.

Но он не намерен заставлять меня ждать. Еще секунда и я чувствую внутри себя его огромный горячий член. Он толкается внутрь, развеивая все мысли и усиливая чувства. Удовольствие охватывает меня с головой, и перед глазами вспыхивают фейрверки. И вдруг внизу разражается яростным звоном дверной звонок.

Харви не обращает внимания, переворачивает меня на спину и входит снова, вжимает руки в постель и впивается губами в мои губы страстным поцелуем. Я обхватываю ногами его бедра и подаюсь вперед, желая почувствовать его еще глубже. Он стонет от удовольствия, смотрит мне в глаза, молча передает мне всю свою любовь, и я снова отдаюсь на волю ослепительному оргазму.

— О, Боже! — вскрикивает внизу мама.

Уставшие от ночи любви мы с Харви на миг замираем и с беспокойством смотрим друг на друга.

— Оставайся здесь, — велит он мне и выбирается из кровати. Натягивает штаны.

В бьющем из окна лунном свете его блестящее от пота накаченное тело выглядит до безумия сексуальным. Мне приходится одернуть себя, чтобы вернуть внимание происходящему внизу. Но вот Харви скрывается за дверью, и на меня нападает нервная дрожь. Неужели, кто-то ворвался в дом? Да нет, не может быть.

Я натягиваю трусы, набрасываю на плечи халат и выхожу в коридор вслед за Харви. Выглядываю из-за его широкого плеча и вижу на пороге незнакомого мне мужчину лет пятидесяти с густой солидной бородой и такими же густыми черными бровями с легкой проседью. В руках у него букет алых роз. Мужчина протягивает из моей маме, а она стоит, прижав ко рту руку и что-то бормочет совсем невнятно.

— Мне тут птичка нашептала, я скоро стану дедушкой, — говорит он. — Я и не думал, что у меня когда-нибудь будут дети.

Мама всхлипывает и ничего не может ответить.

— Ты совсем не изменилась, — говорит он ей. — Я скучал по тебе. Не думал, что мы встретимся снова.

И вдруг до меня доходит: этот мужчина Бернард Дюваль — мой родной отец.