Хозяйка волшебной пекарни (СИ)

Глава 4

Два дня, наполненные хлопотами, пролетели незаметно. Ровно в срок в воскресенье, к празднику Светлой Осени, пироги были готовы. Но в этот день я напекла не только традиционные пироги. Еще был пакет с маленькими булочками для Тернера Фитча. В них я вложила свое Слово — уверенность в правильности решения, смелость и дерзость ровно столько, сколько нужно, чтобы сделать первый шаг навстречу своей любви. Я открыла лавку раньше на два часа, как и предполагала, пироги разлетелись еще до девяти утра. Затем я надела удобное дорожное платье, собрала в дорогу корзину со снедью, поискала взглядом компаньона. Пушистого по близости не оказалось, но я знала, что он меня не оставит. Накинула на плечи платок, оставила в лавке магический маячок на случай неприятностей, и отправилась в путь. Сделала небольшой крюк через соседнюю улицу, чтобы отдать стражу пакет с булочками. Тернер сначала отпирался, но все же принял пакет и сразу сунул в него руку, доставая еще горячую выпечку. Я пожелала ему доброго дня и направилась на центральную площадь, чтобы нанять извозчика. Дорога до Халты завладела моим вниманием — с момента моего приезда в Южные Земли, я еще ни разу не покидала город. Сначала двухэтажные дома сменились одноэтажными, с большими участками земли, больше похожими на владения фермеров, а чем дальше мы удалялись от города, тем меньше попадалось нам жилых построек. Вдоль дороги потянулись виноградники, где на лозах, высаженных аккуратными рядами, висели крупные спелые гроздья. Я впитывала в себя пейзаж за окном, наполняясь теплом осеннего солнца, запахом рыхлой пашни, влажной от утренней росы, и ароматами сочных ягод и бахчи. Три часа пролетели незаметно, я даже ни разу не захотела подкрепиться. Дорога была укатанной, поэтому перенесла я ее легко. На подъезде к Халте, я почувствовала, как моя магия стала волноваться, повторяя мои эмоции. Еще загодя, то тут, то там, нам попадались небольшие домики с резными ставнями, яркими красными крышами, окруженные небольшими садами с плодовыми деревьями. Я припала к окну, боясь пропустить любую малейшую деталь. Местные жители появлялись вдоль дороги, неспешно идущие по своим делам, неторопливая жизнь пригорода расцветала во всей красе. Кэб резко дернулся и остановился, я чуть не слетела с сидения, потеряв равновесие.

— Прибыли, мадемуазель! — крикнул мне извозчик.

Волнение прошлось по телу горячей волной. Я торопливо покинула кэб, расплатившись с извозчиком, и полной грудью вдохнула незнакомые мне запахи. Совсем скоро я увижу дом, в котором выросла моя мама! От накатившего предвкушения, я даже зажмурилась, чувствуя яркий отклик моей магии. Мадам Роуз сказала, про улицу Ветров, осталось только ее найти. Я пошла вдоль небольших одноэтажных домов, окруженных маленькими двориками, в которых яркими красками пестрели осенние цветы. Отовсюду до меня доносились их острые ароматы, пьянящие голову. Время подходило к полудню, но солнце пряталось за густыми облаками, уступая место прохладному ветру. Улицу Ветров нашла быстро, как и дом мадам Роуз. Я несмело остановилась у ржавеющей калитки, с тоской осматривая двор — то, что когда-то было цветущим садом, превратилось в сухие заросли. Некогда полные кадки с цветами были пусты, из некоторых торчали омертвевшие палки стеблей, колодец был полуразрушен, да и дом в целом выглядел не лучше. От него веяло скорбью, всепоглощающей виной и печалью. Потускневшие стекла окон кое-где были покрыты паутиной, а изнутри завешены плотными серыми занавесками. Калитка надсадно скрипнула, когда я прошла в сад и направилась к крыльцу. Не успела я постучать в дверь, как мадам Роуз вышла из-за дома, держа в руках корзину со свечами и незабудками — цветами, которыми принято украшать могилы ушедших в праздник Светлой Осени.

— Приехала, — женщина слегка улыбнулась мне, — не слишком устала в дороге?

— Нет, нет, — заверила я Венду, отмечая, что на ней все то же глухое черное платье, черный платок на плечах и шляпка, скрывающая лоб вуалью.

— Тогда сразу отправимся, не будем терять время, — хозяйка умершего сада направилась к калитке, тяжело опираясь на трость.

Я проследила за ней взглядом, уверяясь в том, что просто обязана ей помочь. Но чтобы помочь мадам Роуз, сначала мне нужно узнать причину ее тоски. А пока она не слишком стремилась раскрыться.

— Мадам Роуз, — осторожно начала я, равняя свой шаг под ее, — что случилось с Вашим садом?

— Он устал, — пожала она плечами, — в нем давно нет жизни, дорогая. Как и во мне, — женщина замолчала, и я не решилась продолжать расспросы.

Мы прошли несколько улиц, по пути Венда Роуз рассказывала мне историю Халты, говорила о более значимых семьях, показывала их дома. Встреченные нами местные разглядывали меня, не таясь — Халта была небольшой деревней, все здесь друг друга знали, а я была человек новый, и закономерно вызывала интерес. Мы немного задержались у здешнего храма, пока мадам Роуз ставила свечи у стены памяти — красивый обычай праздника. Сотни свечей заполняли ниши в стене, отсветы пламени играли на белоснежном камне, окрашивая его в мягкие цвета. А вечером у стены собирались люди, пели традиционные песни и рассказывали друг другу значимые истории рода. Я поддалась общему настроению и тоже оставила в стене две свечи, предусмотрительно сложенных для меня в корзину Вендой. Одну в честь бабушки и деда, вторую — в память о родителях. Светлая грусть коснулась моего сердца, когда я зажигала пламя и произносила их имена.

А после мы быстро добрались до дома, в котором жила моя мама. Я остановилась у высокой ограды, выполненной искусным мастером. Резные пики украшали стальные знаки заклятья гармонии, а кованые ворота вместили в себя райских птах и ветви цветущих персиковых деревьев. За оградой раскинулся красивый сад со множеством кустарников, плодовых деревьев и беседкой. Сам дом походил на особняк местных зажиточных фермеров — двухэтажный, сложенный из белого камня, который со временем приобрел теплый песочный оттенок, с красной черепичной крышей и панорамными окнами, которые обрамляли голубые деревянные ставни.

— Кто сейчас живет в доме? — спросила я у Венды севшим голосом.

— Дом пустует с момента кончины Энолы и Шенса, — покачала головой мадам Роуз, — я все надеялась, что Дея вернется…но ее не было даже на похоронах.

Я недоуменно посмотрела на женщину. Мама так любила своих родителей! Она всегда с таким теплом и доброй грустью рассказывала мне истории о бабушке и дедушке, о своем детстве и юности, я видела, как мама скучает по ним. Что же случилось? Почему она не приехала на прощание? Для этого должна была быть очень веская причина, но спросить мне об этом больше некого. Я еще раз оглядела дом из-за ограды. Сад был живой, хорошо ухожен, дом светился уютом, словно хозяева отлучились ненадолго, он совсем не выглядел нежилым.

— Энола зачаровала дом и сад, — пояснила мне мадам Роуз, — она была прекрасным магом земли.

— Магом земли? — я нахмурилась, — мадам Роуз, вы ничего не путаете? Бабушка не была магом.

— Дорогая, конечно была, — утвердительно кивнула Венда, — она продолжала дело своих родителей и ухаживала за прекрасным персиковым садом. Отсюда его не видно, он расположился за домом. Ее магия была настолько сильна, что она даже могла исцелять болезни. Конечно, полноценным целителем Энола не являлась, но многие мелкие недуги были ей под силу. Это ее и погубило…

Слова мадам Роуз впивались в меня, словно иголки. Если она говорит правду, значит, мама обманывала меня. Но зачем? Магия земли в королевстве в почете, особенно, если маг был такой силы, что даже обладал легкими целительскими способностями. Мысли разбегались и путались, я обхватила себя руками, чтобы унять дрожь.

— Погубило? Вы знаете, как погибли мои бабушка и дед?

— Дея ничего тебе не рассказывала? — Венда посмотрела на меня как-то сочувственно, я отрицательно мотнула головой.

Женщина перевела взгляд с меня на дом, о чем-то вздохнула, поправив платок на плечах. Каждое мгновение ее молчания разъедало меня изнутри. Магия бесновалась, встревоженная моими мыслями. Я ехала сюда узнать о своем роде, а узнала о скелетах в шкафу. И теперь я недоумевала — к чему меня все это приведет.

— Пойдем, дорогая, — качнула головой в сторону соседней улицы мадам Роуз, — я покажу тебе могилы Энолы и Шенса. Там и расскажу их историю.

Я слепо последовала за Вендой, не разбирая дороги. Теперь мысль — узнать историю рода — меня страшила. Я боялась того, что мои светлые воспоминания будут разрушены. Вдруг, бабушка и дед были преступники? Поэтому мама скрывала многое из их жизни, сочиняла для маленькой меня истории о том, как все было хорошо, чтобы не расстраивать правдой. Дорога до кладбища растянулась, казалось, в вечность. Съедаемая невеселыми мыслями, я, наверное, не хотела, чтобы она заканчивалась. Но вскоре из-за парка показались каменные столбы ворот, обвитые темно-зеленым плющом. За оградой, покрытой мхом и каменными цветами, стали проглядывать памятники и статуи, макушки родовых склепов. Венда уверенно направилась в восточную часть кладбища, словно ходила этой дорогой каждый день. В своем глухом черном платье она смотрелась здесь удивительно гармонично. Без подсказки я поняла, что мы дошли до место назначения. На небольшом постаменте стояла пара — красивая стройная женщина с длинными распущенными волосами, которую обнимал за плечи высокий крепкий мужчина. Они были ровно такими, как и описывала мне мама. Мое сердце замерло и зашлось в бешеном ритме, я прижала руки к груди, в попытке его успокоить.

— Кто поставил статую? — мне очень хотелось верить, что мама все же приезжала сюда.

— На этот вопрос у меня нет ответа, — пожала плечами мадам Роуз, — она просто появилась тут однажды. Возможно, Дея все же приезжала к родителям.

Я удовлетворенно закрыла глаза. Конечно она приезжала, она не могла не приехать. И все ее истории были правдой! Даже камень, из которого была сделана статуя, излучал любовь, такая пара не могла быть преступниками! Просто мое глупое воображение слишком разыгралось, подкидывая мне невероятные сюжеты. Пока я разглядывала пару, Венда удалилась к соседнему постаменту. На нем стоял молодой парень, с задорными кудряшками, чуть вздернутым носом и с широкой улыбкой. Магические статуи выглядели, как живые. Казалось, что юноша сейчас сделает шаг и я услышу его веселый смех. Мадам Роуз провела по статуе морщинистой рукой, и словно сгорбилась еще больше. Кто этот молодой парень? Ее сын? Я не стала торопить женщину вопросами, давая ей возможность побыть наедине с незнакомцем. Она выложила вокруг статуи незабудки, поставила пару свечей и что-то зашептала, отчаянно сжимая в руке трость. Я отвернулась, чтобы не нарушать такой интимный момент своим присутствием, и немного прогулялась по тропе. На кладбище было многолюдно, как и всегда в праздник Светлой Осени. Люди навещали своих предков, знакомили с ушедшими своих детей и внуков, оставляли цветы и свечи. В Северных Землях не принято было отмечать этот день — в это время там уже вовсю лежит снег, незабудок не сыщешь даже летом, кругом мерзлая земля, да лед. Я еще немного побродила по тропинкам, разглядывая красивые магические статуи, и вернулась к мадам Роуз. Она уже ждала меня, сидя в небольшой беседке.

— Шенс и Энола приехали в Халту, когда Дее уже исполнилось пятнадцать, — начала она рассказ, после того, как я присоединилась к ней в беседке, — они никогда не рассказывали, где жили до этого и чем занимались, а я и не спрашивала. Знаю только, что после свадьбы, Шенс увез Энолу из дома родителей в свое родовое поместье, но где оно находится, не могу сказать. Энола говорила, что мечтала вернуться к персиковому саду, ведь она маг земли, это вполне предсказуемо.

Я кивала, внимательно слушая каждое слово. Когда я увидела пару на постаменте, весь страх перед неизвестностью ушел, и теперь я мечтала узнать как можно больше.

— Энола была очень светлым и открытым человеком, она часто устраивала чаепития, приглашая в дом соседей, угощая всех спелыми персиками и свежей выпечкой. Шенс часто отсутствовал, он был сильным магом, — Венда задумалась на мгновение, — бытовым, насколько я знаю. Он работал где-то в городе. Энола мало говорила о муже, будто он занимался чем-то секретным, — тут женщина пожала плечами, — а может просто считала, что счастье любит тишину. А они были по-настоящему счастливы! Это всегда чувствуется, дорогая, — она посмотрела на меня и улыбнулась.

— Мама говорила, что дедушка работал в ремонтной лавке в Эфосе, — сказала я, вспоминая истории из детства, — он действительно был сильным бытовым магом.

— Мой сын, — голос мадам Роуз стал глухим, — Жамьер, — она бросила взгляд на статую юноши, у которой не так давно выложила цветы, — сразу сдружился с Деей. Твоя мама была очень красивая, ты во многом на нее похожа, Амара. Они были неразлучны, доставляя нам с Энолой немало тревог и бессонных ночей, — женщина вдруг улыбнулась искренней живой улыбкой, погружаясь в свои воспоминания.

Такую улыбку я еще никогда не видела на ее лице. Значит, все-таки сын. Я посмотрела на юношу — он был красив и молод, его яркая улыбка полностью повторяла ту, что мелькнула на лице мадам Роуз мгновение назад.

— Дея и Жамьер даже собирались вместе поступать в Академию, Жамьер обладал стихийной магией, а Дея могла там развить свои бытовые способности. Мы с Энолой иногда думали, что наши дети сыграют свадьбу, — Венда помрачнела, — но все сложилось иначе. Неожиданно Шенс решил отправить дочь в Северные Земли. Я не знаю почему, тогда это казалось нелогичным, да и сейчас у меня до сих пор нет ответа.

Я притихла — у мамы был возлюбленный? Она никогда не говорила об этом. Может, не хотела расстраивать отца, а может, эта тема была болезненна для нее. Мама, сколько же еще секретов ты скрывала от меня?

— Мама никогда не говорила мне о Вашем сыне, мадам Роуз, — как можно мягче сказала я, видя, как женщину терзает боль, — я думаю, он был хорошим человеком.

— Ты права, дорогая, — Венда кивнула, — мой сын был светлым человеком. Он хотел поехать за Деей в Северные Земли, но Шенс категорично отказался открыть ее местонахождение. Возможно, он посчитал, что Жамьер ниже Деи по положению, поэтому решил спрятать дочь.

— Что Вы, мадам Роуз! — несогласно воскликнула я, — мама вышла замуж за простого пекаря в северной деревушке! Какой бы ни была причина дедушкиного поступка, я уверена, что она никак не связана с Вашим сыном!

— За пекаря? — казалось, что Венда искренне удивилась, — тогда, возможно, ты и права. Дея никогда не писала писем, мы ничего не знали о ней. Словно ее и вовсе не существовало более. Жамьер все же поступил в Академию. Он прилежно учился и закончил ее с отличием. Я думаю, он хотел доказать Шенсу, что достоин его дочери. Но, если верить твоим словам, то все это было бессмысленно…

— Как он погиб? — спросила я и сама не узнала свой голос. Почему-то мне стало безумно жаль этого улыбчивого юношу.

— Когда Жамьер вернулся из Академии, случился прорыв в Пограничье, — глаза мадам Роуз смотрели куда-то вдаль, возможно, она сейчас была в тех самых днях, — Шенса призвали, как сильного мага. И Жамьер уехал с ним. Никто из них не вернулся живым. Я слышала, что Энола поехала за мужем, когда узнала, что он критически ранен. Командир писал, что она пыталась исцелить Шенса и Жамьра, и погибла от магического истощения, все же она не была целителем.

Мадам Роуз замолчала. Я тоже не могла вымолвить и слова, ошарашенная ее рассказом. Сколько жизней сгубило это Пограничье?! И где-то там сейчас Мартис…Сердце сжал тугой обруч тревоги. Я понимала, почему мама не стала рассказывать мне эту историю — незачем маленькому ребёнку знать такие подробности. А после у нее просто не хватило на это времени.

— Это моя вина, — вернул меня из раздумий надтреснутый голос Венды, — я не должна была отпускать Жамьера в Пограничье. Он был еще так молод и совсем неопытен! — она закрыла лицо руками, не в силах больше выносить ту горечь, что съедала ее все эти годы.

Я почувствовала, как внутри просыпается мой Дар, желая утешить эту несчастную женщину, помочь ей. Повинуясь порыву, я обняла ее сгорбленные плечи, которые столько лет несли на себе непомерную тяжесть вины. Мадам Роуз вздрогнула от моего прикосновения, но не отстранилась, похлопала меня по рукам своей сухой ладонью, будто утешающе.

— Вы ни в чем не виноваты, мадам Роуз, — прошептала я, хоть и понимала, что сейчас мои слова не найдут отклика в сердце женщины. Слишком долго она винила себя в том, что случилось с ее сыном. Она срослась с этой болью, свыклась с ней, постепенно угасая и теряя жажду жизни.

Я вдруг почувствовала легкий отклик чужой магии. Прислушалась к себе, пытаясь распознать, откуда пришло это чувство, но ощущение быстро угасло.

— Мадам Роуз, Вы маг? — спросила я неуверенно, отстраняясь от женщины.

— Когда-то была, — тихо отозвалась Венда, — магом земли, как и твоя бабушка. Хоть и довольно слабым.

Ее признание добавило мне печали. Я вспомнила умерший сад вокруг ее дома. Этот сад был отражением ее магии, а значит и ее души. И пройти мимо этого ни я, ни мой Дар не могли. Я обязательно помогу Венде, пусть ее исцеление и не будет быстрым.

Мы еще недолго посидели в беседке, думая каждая о своем, а после направились к обратно к дому мадам Роуз. У калитки я чуть задержалась, с грустью осматривая сад, а после отпустила магию и поправила петли на скрипящей калитке, чтобы она встала ровно. От этой мелочи мне стало чуть теплее внутри. Венда уже скрылась в доме, оставив дверь открытой, приглашая меня войти. В доме пахло пылью и скорбью. Тусклая лампа почти не освещала комнату, но даже этого света хватило, чтобы увидеть насколько мадам Роуз запустила свой дом. Нет, внутри было вполне чисто, но дом был словно умершим — ни одной яркой краски, в потускневших окнах не разглядеть улицы, зеркало завешено темной тряпкой, в горшках на подоконниках и шкафах погибшие стебли цветов.

— Мадам Роуз! — чуть повысив голос, сказала я в пустоту комнаты, — я привезла яблочный пирог!

— Проходи в столовую, дорогая, — ответ Венды донесся до меня откуда-то из-за стены, — я уже ставлю чайник.

Я прошла вглубь дома, замечая старый и явно давно не топленый камин, на котором стояли свечи и магический снимок. Я остановилась, любуясь единственным ярким пятном в этой комнате. На снимке был Жамьер, одетый в бордовую форму выпускника Академии. Он снова задорно улыбался, приветственно вскинув правую руку, в которой сжимал медаль отличия лучшего студента. Жамьер излучал свет, он словно сам был этим светом, озаряя полку камина даже со снимка. Интересно, мама любила его? Или это была добрая искренняя дружба, как у нас с Мартисом? И если все же она любила его, то смогла ли она полюбить отца? От этой мысли мне стало грустно. Я всегда верила, что мои родители обрели настоящую любовь друг в друге. Я помнила, как мама весело хохотала над историями отца, как она обнимала его плечи, прижимаясь к нему, казалось, даже самой душой. Как она иногда вставала пораньше, чтобы напечь для папы его любимых южных сладостей, рецепт которых она скрывала, чтобы всегда самой баловать его этими маленькими сладостями с медом и орехами. Помню, как мы с ней выбирались в соседнее поселение, чтобы купить ему подарок на день рождения. Тогда мама была полна предвкушения, искала для отца мастера, который мог бы изготовить лучший хлебный нож во всех Северных Землях. Она, безусловно, любила его! Я снова посмотрела на снимок Жемьера. Мне все же было искренне жаль его, этого юношу, полного жизни и огня. Каким бы он был сейчас, если бы не отправился к Пограничью? И какой была бы мадам Роуз?

— Дорогая, — Венда вышла из соседней комнаты, не дождавшись меня, — чай готов.

— Мадам Роуз, — я обернулась к ней, — Ваш сын заслуживал другой судьбы. Примите мои соболезнования.

Женщина кивнула и улыбнулась, бросив взгляд за мое плечо, на снимок.

После мы посидели за чашкой чая с традиционным яблочным пирогом, немного поговорили о моей бабушке — они с Вандой были добрыми друзьями, было видно, что ей приятно вспоминать истории, связанные с Энолой. Про моего деда она говорила мало, то ли винила его в том, что случилось с Жамьером, то ли дед и правда был занятой человек и редко присутствовал в доме.

Домой я возвращалась уже поздним вечером, почти переходящим в ночь. Обратная дорога показать мне бесконечной, голову наполняли мысли о маме, о бабушке и дедушке, о Жамьере и мадам Роуз. Я ехала в Халту за ответами, а нашла только еще больше вопросов. Почему мама не рассказывала мне о том, что бабушка была сильнейшим магом земли? Почему она не приехала на прощание? Зачем дед отправил маму в Северные Земли? Хотел ее от кого-то спрятать? Но от кого? Мама была слабым бытовым магом без редкого дара, да и Шенс не имел дел, вынуждающих на подобные меры. Или имел? Вопросы множились в моей голове, тревожа душу. Когда я подходила к пекарне, на пороге меня встречал Кот, нервно водя хвостом из стороны в сторону. Его зеленые глаза прошлись по мне изучающе, он совсем по-человечески сощурился, разглядывая мое лицо.

— Что? — спросила я, не выдержав его взгляда, — раз так интересно, нужно было ехать со мной.

Компаньон фыркнул, махнул хвостом и зашел в лавку, когда я щелкнула замком. Пока я снимала платок, убирала корзину с оставшейся снедью и занималась обычной домашней рутиной, Кот ходил за мной по пятам и не сводил с меня глаз. Я даже начала думать, что он беспокоится о чем-то, пытается угадать — что у меня в мыслях. Но магические компаньоны хоть и были разумны, однако, такой эмпатией, все же, не обладали. Они принадлежали к миру духов, а духи полны магии и знаний, но не чувств.

— Кот, — все же не выдержала я, — что ты ходишь за мной, как привязанный?

Компаньон непривычно серьезно посмотрел на меня, едва шевеля усами. Я почувствовала осторожное касание магии, словно что-то хотело проникнуть мне под кожу. Что за фокусы? Компаньоны так не умеют! С этим легким касанием в меня проникло спокойствие и уверенность, что я в безопасности.

— Ты как-то воздействуешь на меня? — спросила я у Кота, понемногу отпуская тревожность сегодняшнего дня.

Компаньон мигнул глазами, спрыгнул со стойки и удалился. Глупо было ждать от него ответа — даже если бы он и мог, все равно не сказал бы, из вредности. Оставалось только пожать плечами и смириться, я давно привыкла, что у меня необычный компаньон полный сюрпризов. Но его воздействие помогло. Я и правда успокоилась, мысли в голове улеглись, больше не терзая меня. Я уверилась в мысли, что скоро ответы на все вопросы найдут меня сами. Тогда, когда придет время.