Христиан Вольф и философия в России

О ПЕРВЫХ ОСНОВАНИЯХ НАШЕГО ПОЗНАНИЯ И ВСЕХ ВЕЩАХ ВООБЩЕ

§ 10. Поскольку мы знаем, что сознаем самих себя и другие вещи и считаем это несомненным, на деле это происходит потому, что мы не можем мыслить себя как одновременно сознающими и не сознающими самих себя. То же самое мы обнаруживаем во всех других случаях: невозможно, чтобы мы мыслили, что нечто не существует, в то время как оно существует. И таким образом, без всякого сомнения мы вообще допускаем следующее всеобщее положение: нечто не может одновременно существовать и так же не существовать. Это положение мы называем основанием противоречия, от которого получают свою достоверность не только выводы (Log., § 5, гл. 4), но также и такое положение, которое мы узнаем в качестве несомненно положенного, каковым в нашем случае [выступало] положение о том, что мы сознаем самих себя.

§ 11. Таким образом, для [возникновения] противоречия требуется, чтобы утверждаемое одновременно так же отрицалось. Тем самым необходимо, чтобы вещь, о которой нечто утверждается, была бы не только той же самой, о которой нечто отрицается, но и также, чтобы эта единственная вещь в обоих случаях была взята под одинаковыми условиями и рассматривалась одним и тем же способом. Например, если вы два раза берете одно слово не в одинаковом смысле, то в первом случае о той же самой вещи словесно может отрицаться то, что в другом случае о ней утверждается (Log., § 15, гл. 2), и, однако, это вовсе не будет противоречием, поскольку в первом отрицается вовсе не то же самое, что утверждается в другом.

§ 12. Поскольку ничто не может одновременно быть и не быть (sein und nicht sein kann) (§ 10), признают, что нечто является невозможным, если оно противоречит уже имеющемуся нашему о нем знанию, что оно существует или может существовать, и, если бы делали из этого вывод, будто одна его часть может быть равной или даже большей, чем целое, или же [утверждали бы], будто среди того, что ему должно быть присуще, одно противоречит другому. Таким образом, невозможно то, что содержит в себе нечто противоречащее, как, например, железное дерево или две окружности, друг с другом соприкасающиеся и [вместе с тем] имеющие одинаковый центр. Ведь то, что является железом, не может быть деревом, а если две окружности соприкасаются, то, как доказывает геометрия, они не могут иметь одинаковый центр. Из этого далее видно, что возможно то, что не содержит в себе ничего противоречащего, т. е. не только само может существовать наряду с другими вещами, которые существуют или могут существовать, но также и в себе содержит только то, что может существовать друг возле друга, как, например, деревянная тарелка. Ведь быть тарелкой и быть деревянным не противоречит друг другу, но то и другое может существовать одновременно.

§ 13. Для того, чтобы нечто существовало, недостаточно, чтобы оно не содержало в себе ничего противоречащего. Чтобы пояснить это, позволю себе привести совсем обычный пример: ведь очевидно, что четырехугольный стол не может стать круглым не из-за того, что быть четырехугольным и стать круглым не противоречит друг другу, и оба вполне могут друг с другом сосуществовать, поскольку мы понимаем, что четырехугольник может стать кругом, если у него обрезать углы. Поскольку возможное есть то, что не содержит в себе ничего противоречащего (§ 12), более чем очевидно, что нечто еще не существует только потому, что оно возможно, а из одной лишь его возможности нельзя делать вывод, что оно существует или будет существовать. А именно если я узнаю, что нечто возможно, то в силу этого я еще не могу признать, что оно действительно существует теперь, либо существовало раньше, или появится в будущем.

§ 14. Итак, если нечто должно существовать (sein soll), то кроме возможности к нему должно быть привнесено что-то еще большее, благодаря чему возможное получит свое осуществление (Erfüllung). Это осуществление возможного и есть именно то, что мы называем действительностью. Но в чем [это осуществление] состоит, т. е. каким образом возможное достигает действительности, будет в своем месте показано ниже (§ 928—929), а именно в отношении к Богу как необходимой и самостоятельной сущности (§ 565—572, 930), а также в отношении остальных вещей.

§ 15. Поскольку действительным не может стать ничто другое, кроме возможного (§ 14), все действительное является также и возможным и поэтому от действительности всегда беспрепятственно (ohne Anstoß) можно заключать к возможности. А именно если я вижу, что нечто существует, то я могу предположить, что оно может существовать, а следовательно, также не содержит в себе и ничего противоречащего (§ 12).

§ 16. Все, что возможно — существует ли оно действительно или нет, — мы называем вещью (Ding). Но если мы таким же образом примем за возможное невозможное, то в этом случае мы назовем последнее вещью по ошибке, поскольку оно обладает возможностью лишь с точки зрения нашей иллюзии. Поэтому то, что возможно на самом деле, обычно называют возможной вещью, а то, что обладает только иллюзией возможности, — невозможной вещью. Первое скорее можно было бы называть истинной вещью, а второе — вещью воображаемой или иллюзорной [Scheinding].

§ 17—27. /Что является одинаковым (einerlei) и различным (unter-schieden). Что является подобным (ähnlich) и несходным. Пример подобия. Как различаются подобные вещи. Что такое величина (Größe). Какие вещи одинаковы (gleich). Польза этого объяснения. Что такое целое и части. Целое равно совокупности своих частей. Что есть большее и меньшее. Целое больше своих частей/.

§ 28. То, что не существует и не является возможным, называется ничто (Nichts). Поскольку невозможное не существует (§ 12) и, следовательно, не может стать нечто, и ничто не может стать нечто или из ничто возникнуть нечто. Я указал выше, что если чему-то возможному придают (erteilt wird) действительность, которая прежде не была ему присуща, то это происходит иначе, нежели возникновение нечто из ничто или превращение невозможного в нечто.

§ 29. Если вещь А содержит в себе нечто, из чего можно понять, почему есть В, будь оно чем-то в А или вне А, то тогда [это] нечто, которое можно найти в А, называют основанием (Grund) В. Сама же [вещь] А называется причиной (Ursache) В, относительно которой говорят, что она основана в А. Таким образом, основанием является то, посредством чего можно понять, почему нечто существует, а причина есть вещь, которая содержит в себе основание другой [вещи]. Я поясню это примером. Когда я пытаюсь узнать, как происходит то, что в саду все растет быстро, и обнаруживаю, что это [явление] следует приписать теплу воздуха, то тепло является основанием быстрого роста, а воздух, поскольку он теплый, — причиной; быстрый же рост основан в теплом воздухе. Тепло также можно называть причиной, а его действие в растении — основанием. Опять же если я хочу выйти [из дома], поскольку [на улице стоит] прекрасная погода, то представление о ней есть основание моего желания, а душа, которая это представление создает, есть причина желания: великолепие погоды есть основание моего выхода [из дома], а погода, поскольку она прекрасна, — причина этого.

§ 30. Где наличествует нечто, из чего можно понять, почему оно есть, то имеет достаточное основание (Wo etwas vorhanden ist, woraus man begreifen kann, warum es ist, das hat einen zureichenden Grund) (§ 29). Поэтому там, где ничего не имеет места (keiner vorhanden ist), там нет ничего (ist nichts), из чего можно понять, почему нечто существует, а именно — почему оно может стать действительным, а следовательно, оно должно было бы возникать из ничто. Поэтому то, что не может возникать из ничто, должно иметь достаточное основание, почему оно существует, [а именно] как оно должно быть возможно само по себе (ап sich), а также иметь причину, которая может привести его к действительности, когда речь идет о вещах, которые не необходимы (die nicht notwendig sind). Поскольку невозможно, чтобы из ничто могло возникать нечто (§ 28), все, что существует, должно иметь достаточное основание, почему оно существует, т. е. всегда должно быть нечто, из чего можно понять, почему оно может стать действительным (§ 29). Это положение мы хотим назвать законом достаточного основания (Satz des zureichenden Grund). На этом законе уже в давние времена Архимед основал свое учение о равновесии или горизонтальном расположении на весах тел с одинаковой тяжестью, но только в наши дни г-н Лейбниц доказал важность этого закона с помощью великолепных экспериментов (Proben), а также в «Теодицее» и в письмах, которыми он обменивался с англичанином Кларком по поводу некоторых спорных пунктов. [Лейбниц, однако], рассматривал его в качестве закона, основанного на опыте, против которого нельзя привести ни одного примера, а поэтому он не дал никакого доказательства [этого закона], хотя именно этого и требовал Кларк. Можно дать вполне достаточное доказательство этого закона, если, как мы покажем ниже (§ 142), на его основе [можно установить] различие между истиной и грезой и даже между истинным миром и страной сказок.

§ 31. Этот закон я доказываю также еще и следующим способом. Возьмем две вещи А и В, которые одинаковы (einerlei sind). Если нечто может существовать, не имея достаточного основания ни в вещи, ни вне нее, то в А может произойти (ereignen) изменение, которое не последует в В, если его поставят на место А. Следовательно, В не является одинаковым с А (§ 17). Таким образом, из принятой [посылки], согласно которой А является одинаковым с В, следует, что оно оказывается не одинаковым с В, если не признают значимости (nicht gelten lassen) закона достаточного основания. Но напротив, поскольку невозможно, чтобы нечто могло одновременно быть и не быть (§ 10), этот закон должен обладать неоспоримой правильностью, т. е. положение, согласно которому все имеет свое достаточное основание, почему оно существует, является истинным.

§ 32. Поэтому если в многообразии одной вещи можно одно отличить от другого, то одно среди этого многообразия должно содержать в себе основание, почему этой вещи присуще и другое (das übrige ihm zukommet), но, поскольку первое, в свою очередь, не может иметь своего основания, по какому оно присуще той же самой вещи, в чем-то из этого другого, как это совсем легко можно понять с помощью основания противоречия (§ 10), оно должно быть присуще ей необходимо. Ибо то, что необходимо существует именно так, не нуждается ни в каком другом основании, почему оно именно таково. А именно в каждой вещи есть нечто необходимое, посредством чего она определена в своем роде, [и в этом необходимом] (darinnen) имеет свое основание остальное.

§ 33. То, в чем можно найти основание другого, присущего вещи, называется сущностью (Wesen). И тот кто знает сущность вещи, может указать основание всего того, что ей присуще. Но если понимают, посредством чего вещь определена в своем роде, то знают ее сущность (§ 32).

§ 34. То, что содержит в себе основание другого, есть первое, что можно мыслить о вещи. То, что в ней основано, не может быть положено раньше, поскольку начинать надо с того, из чего можно понять, почему есть другое. Итак, сущность есть первое, что можно мыслить о вещи.

§ 33. Но о вещи нельзя мыслить ничего раньше кроме того как она возможна, ведь она есть вещь именно потому, что она возможна (§ 16). Поэтому сущностью вещи является ее возможность, а сущность понимает тот, кто знает, каким способом вещь возможна. Но как нечто возможно знают в том случае, когда понимают, как оно определено в своем роде.

§ 36. Если то, что противоположно вещи, содержит в себе нечто противоречивое, то эта вещь необходима. Поскольку содержащее в себе нечто противоречивое невозможно (§ 12), невозможное есть то, что противоположно необходимому, а если то, что противоположно вещи, — невозможно, то эта вещь необходима. Очевидно также, что необходимое может быть определено только одним-единственным способом, а следовательно, только одним-единственным способом может и существовать.

§ 37. Чтобы можно было лучше себе представить, чем является необходимое, поскольку, как будет достаточно показано ниже, в это [понятие] вкладывают слишком большое [содержание], я хочу пояснить это на двух примерах. Например, если я говорю: дважды два есть четыре, то противоположным утверждением будет: дважды два не есть четыре, но больше или меньше четырех. Так как можно доказать, что последнее невозможно, то первое утверждение — необходимо. Такого же рода являются все законы чисел в арифметике. Поэтому если я говорю: треугольник имеет три угла, то может быть доказано, что противоположное утверждение: треугольник имеет не три угла, а больше или меньше, является невозможным или противоречит определению треугольника. Следовательно, необходимо, что треугольник имеет три угла. И таким свойством обладают все истины в геометрии.

§ 38. То, что возможно, не может быть одновременно невозможным (§ 10) и если нечто возможно именно таким способом, то оно не может одновременно таким же способом быть невозможным и потому является возможным необходимо (§ 36). Так как возможность сама по себе (an sich) есть нечто необходимое, а сущность вещи состоит в том, что она возможна определенным способом (§ 35), то сущность является необходимой (§ 36).

§ 39. То, что необходимо, то также и вечно, т. е. не может иметь ни начала, ни конца. Ибо если нечто необходимо, то невозможно, чтобы оно не могло существовать (§ 36). А если бы оно имело начало или конец, то оно могло бы также и не существовать. Однако это положение нельзя обернуть, поскольку необходимость имеет другое основание, нежели вечность (§ 36).

§ 40. Так как сущность вещи необходима (§ 38), то она и вечна, т. е. нельзя указать никакого времени, когда вещь может начать или перестать быть возможной (§ 33).

§ 41. То, что необходимо, то неизменно. Ибо если оно могло бы изменяться, то оно могло бы также и не быть, а это противоречит (wiederläuft) необходимости (§ 36).

§ 42. Поскольку сущность вещи необходима, она и неизменна. Но если я могу в сущности вещи мыслить возможное изменение, то посредством этого сущность вещи не изменяется, но благодаря ее знанию я, только я, прихожу к знанию сущности другой вещи. Например, сущность треугольника состоит в том, что его пространство ограничено тремя сторонами. Но возможно, что вместо трех возьмут четыре стороны, в которые заключат пространство, однако посредством этого сущность треугольника не изменится. Ведь если пространство заключено в четыре стороны, то будут иметь четырехугольник, а следовательно другую вещь.

§ 43. Поскольку сущность вещи неизменна, то она не может оставаться той же самой вещью, если в ее сущности что-то изменяется (§ 42). Из этого можно понять, что сущность одной вещи не может быть сообщена другой, т. е. невозможно, чтобы, кроме своей сущности, вещь получила еще сущность другой и при этом осталась той же самой вещью. Например, было бы нелепо, если бы хотели вообразить, что четырехугольник одновременно мог бы быть треугольником или тело — духом. Поскольку все, что присуще вещи в качестве отличающегося от ее сущности, должно, [тем не менее], свое достаточное основание иметь в этой сущности (§33), то вещи не может быть придано ничего такого, что основано не в ее собственной сущности, а в сущности другой вещи. Например, четырехугольнику не могут быть приданы никакие свойства треугольника, а телу — свойства духа или растению — такое свойство животных, как память.

§ 44. Что основано единственно и только в сущности вещи, называется свойством (Eigenschaft). Например, зрение основано в сущности животного, имеющего глаза, и, следовательно, является свойством животного. Таким образом, свойства не могут быть отделены от вещи и неизменны так же, как и сама сущность (§ 42), а присущее вещи необходимо (§ 40) — постоянно (beständig).

§ 45. Обратив внимание на себя, мы находим, что сознаем многие вещи как [находящиеся] вне нас. Но мы их полагаем вне нас, поскольку знаем, что они отличны от нас: равным образом мы полагаем их также [расположенными] вне друг друга (außer einander), поскольку знаем, что они друг от друга отличаются. Каждый может обнаружить в себе самом, что, когда он воспринимает различные вещи как существующие одновременно, он должен представлять их как находящиеся друг вне друга; и это [происходит] именно потому, что он не может мыслить две различные вещи как одну (§10, 17), а следовательно, для него также невозможно представлять себе одну в другой.

§ 46. Поскольку многие вещи, которые существуют одновременно (zugleich) и из которых одна не является другой, представляются как находящиеся вне друг друга (§ 45), между ними возникает определенный порядок, причем такой, при котором одну из них я считаю первой, другую — второй, следующую — третьей и так далее. И поскольку мы представляем себе этот порядок, мы представляем себе пространство. Поэтому если мы хотим видеть вещи не иначе, как мы их знаем, то мы должны воспринимать пространство в качестве порядка одновременно существующих вещей. Поэтому не может быть никакого пространства, если не даны наполняющие его вещи, но между тем пространство, однако, отличается от этих вещей (§ 17).

§ 47. Таким образом, каждая вещь получает определенный способ, согласно которому она существует одновременно с другими, причем так, что никакая из остальных вещей не может тем же самым способом существовать одновременно с другими. Именно это мы обычно и называем местом вещи, которое есть не что иное, как способ ее одновременного существования наряду с другими вещами. Мы имеем здесь в виду только то, что можно понять отчетливо (Log., § 13, гл. 1).

§ 48. /Почему здесь нет необходимости рассматривать и разъяснять положение вещей в пространстве, расстояние между ними, их окружение и т. д. Это будет сделано в другом месте/,

§ 49. Из сказанного о месте вещи легко увидеть, что место и пространство ничего в ней не изменяют, поскольку пространство не имеет ничего общего с ее внутренним [содержанием], между тем как ее пространство и место отличаются как от пространства, так и от места другой вещи (§ 17), однако только по числу и величине (§ 18,20).

§ 50. /Вещь может существовать в разных местах и занимать место других вещей, потому что основание для этого находится не в самих вещах, а в чем-то другом, что и будет рассмотрено ниже/,

§ 51. Все те вещи, которые мы сознаем как находящиеся вне нас, состоят из многих частей; поскольку в каждой [вещи] мы находим много [частей], мы можем отличать их друг от друга, а поскольку эти части друг с другом связаны (§ 24), взятые вместе, они составляют только одну вещь. Такого рода вещь, которая состоит из многих частей, друг от друга отличных, но в определенном порядке друг за другом следующих и друг с другом связанных, мы называем составной вещью (Zusammengesetzes Ding).

§ 52—54. /Каждая составная вещь занимает определенное место, и все ее части расположены в определенном порядке и тем самым заполняют пространство, распространяются в длину, ширину и толщину, благодаря чему они обладают протяжением, границы которого образуют фигуру вещи/.

§ 55—56. /Поскольку части составных вещей могут быть обособлены друг от друга, эти вещи допускают деление, а ее части могут перемещаться, т. е. занимать место других частей/.

§ 57. Изменение места мы называем движением. Обратив внимание на то, что мы сознаем в вещах, которые являются нам извне, мы найдем, что в них действительно имеет место движение. Итак, вещь движется, поскольку она существует одновременно с другими тем же способом, каким до этого одновременно с нею существовали другие [вещи].

§ 58. /Постоянство (Stetigkeit) есть неизменность порядка расположения частей вещи/.

§ 59. Составная вещь возможна потому, что некоторые ее части могут быть соединены определенным образом (§ 51). Сущность вещи состоит в способе, каким нечто является возможным (§ 35). Поэтому сущность составной вещи состоит в способе составления [ее частей], и кто может себе представить это, тот понимает ее сущность.

§ 60. /Составные вещи подобны друг другу, когда их части подобны друг другу и одинаковым способом друг с другом соединены/.

§ 61—63. /Составные вещи имеют измеримую величину, образуемую ее пространственно непрерывными и единообразными частями и определяемую посредством меры/.

§ 64—74. /Составные вещи могут возникать и прекращаться, увеличиваться и уменьшаться, менять фигуру и т. д. при неизменной сущности, т. е. без изменения количества своих частей, их порядка и связи, внутренних и внешних свойств и внутреннего движения/.

§ 75. Поскольку составной вещью называют то, что имеет части, постольку, напротив, простой вещью называют то, что не имеет никаких частей. Нужно исследовать, что такое простые вещи и чем они отличаются от составных.

§ 76. Где есть составные вещи, там должны быть и простые. Если бы не существовало никаких простых вещей, то все части должны были бы состоять из других частей, которые всегда будут больше, чем вы хотели бы их считать, вплоть до невообразимо малых. Но тогда нельзя было бы указать никакого основания, откуда в конце концов происходят составные части, а понять это было бы так же трудно, как возникновение сложных чисел, если бы в них нельзя было выделить никаких [составляющих их] единиц. Но, поскольку ничто не может существовать без достаточного основания (§ 30), необходимо в конце концов допустить простые вещи, из которых возникают составные. Кто правильно понимает закон достаточного основания, тот знает, что нельзя достичь никакого основания, пока вопросы не закончатся и не будет получен единственный ответ, что и происходит, пока допускают бесконечно [делимые] части.

§ 77. Посредством закона достаточного основания можно понять далее, что без простых и в себе неделимых вещей невозможно иметь ничего составного. Ведь если бы все состояло из частей, то тогда пришлось бы допустить вещи, которые обладали бы фигурой и величиной без всякого основания, по какому им присущи именно такого рода фигура и величина. Такое случается обычно с теми, кто упускает из виду закон достаточного основания и потому считает возможным нечто по своей сущности совершенно непонятное. Ибо поскольку вещь имеет основание, почему она существует, постольку можно познать, каковой она может быть, т. е. ее можно понять (begreifen); а рассказывая об этом другим, понятно объяснить (verständlich erklären). Если же полагают нечто, что не имеет никакого основания, то оно не может быть ни понято само по себе, ни понятно; объяснено, что и имеет место в рассматриваемом случае. [Это и имеет место у тех], кого обычно называют атомистами, поскольку они признают в материи мелкие частицы, величина и фигура которых не имеют никакого достаточного основания, но всего лишь считаются необходимыми и неизменными.

§ 78. Конечно, можно было бы сказать, как мы и сами приняли выше (§ 32), что необходимое не нуждается ни в каком другом основании, почему оно существует именно так, и, следовательно, допустили, что необходимость [сама] является достаточным основанием, почему нечто именно таково. И только в таком случае можно было бы полагать, что якобы существуют некоторые вещи, которые имеют необходимые и неделимые части, а потому и необходимую фигуру и величину, и тогда вся проблема была бы снята (so wäre der ganze Kummer gehoben)..

§ 79. Однако тот, кто выдвигает такое возражение, всего лишь показал бы, что он неверно понимает закон достаточного основания, ибо иначе он должен был бы знать, что необходимость также нельзя принимать без закона достаточного основания. Ведь необходимым является то, противоположное чему содержит в себе нечто противоречивое (§ 36). Поэтому сначала нужно доказать, что противоположное вещи содержит в себе нечто противоречивое, и только тогда необходимость может быть принята без достаточного основания. Соответственно тот, кто хочет утверждать, что некоторые состоящие из частей вещи являются необходимо неделимыми, а поэтому имеют также необходимо определенную фигуру и величину, тот должен прежде всего доказать, что если составные вещи возникают из простых, то отсюда вытекает нечто противоречивое. Но скоро будет очевидно, что это не так, когда я покажу (§ 603), как составные вещи могут возникать из простых.

§ 80. Возможно некоторые вообразят, будто воля и всемогущество Бога являются достаточным основанием, по какому некоторые вещи могут быть неделимыми и при этом иметь фигуру и величину. Однако, не вдаваясь в то, что будет разъяснено в другом месте, [следует сказать], что ссылка на волю и всемогущество Бога несовместима с разумным пониманием закона достаточного основания, поскольку в таких случаях следует также понятно объяснить, почему Бог может нечто желать или делать. Ведь уже выше было показано, что ничто не может стать действительным, что не является возможным (§ 14). Поскольку возможность составляет сущность вещи (§ 35), а сущность необходима (§ 38), тем самым уже понятно, что ни воля, ни сила не могут сделать нечто возможным. Возможное для себя и в самом по себе (vor und an sich selbst) не может стать возможным только посредством чьей либо воли или силы, хотя возможное может достичь действительности посредством воли и силы.

§ 81. Таким образом, твердо установлено, что должны быть простые вещи, благодаря соединению которых возникают части других [вещей]. Но, поскольку эти простые вещи не имеют частей (§ 75) и, следовательно, далее не составлены из других [частей] (§ 51), а величина, фигура, заполнение пространства и внутреннее движение суть свойства составных вещей (§ 73), простые вещи не могут иметь ни фигуры, ни величины, они не могут наполнять пространство, и в них не может иметь места никакого внутреннего движения (§ 43—44).

§ 82. Таким образом, простые вещи совершенно отличны от составных (§ 17), и, поскольку все вещи, которые мы сознаем как находящиеся вне нас, являются составными вещами (§ 51), тому, что мы воспринимаем в них, нельзя приписывать ничего простого (§ 81).

§ 83. Кажется вполне истинным, что простое воспринимается нами одновременно с представлением составного (§ 76), однако посредством опытов, проводимых с помощью увеличительного стекла, можно ясно показать, что сложные вещи, не говоря уже о простых, так проникают друг в друга, что мы больше не в состоянии отличать их друг от друга. Когда ниже я [попытаюсь] объяснить различие [этих] наших понятий, то можно будет понять, почему оказывается невозможным, чтобы мы были в состоянии различить в составном простое. Здесь дело обстоит так же, как с большими числами: хотя мы и можем представлять их себе равными, однако это еще не позволяет нам представить себе все единицы, из которых они состоят. Мы имеем о них только совершенно темное понятие (Log., § 13, гл. 1).

§ 84—85. /Дальнейшие пояснения на примерах из опыта и различных наук того, что вещи, воспринимаемые нами в качестве простых, на самом деле оказываются составными вещами, отличающимися друг от друга/.

§ 86. При таком положении дел у нас не остается никакой надежды, что с помощью одного лишь внимательного [рассмотрения] составных вещей мы сможем различить в них простые [вещи]. Поэтому необходимо, чтобы мы могли усмотреть то, что обнаруживается посредством размышления (durch Überlegung heraus zu bringen). Поскольку о простых вещах мы не знаем ничего другого, кроме того, что они не имеют никаких частей (§ 75), а части составных вещей в конце концов возникают [именно] из них (§ 76 и др.), о том и другом нужно поразмышлять далее.

§ 87. Простая вещь не может возникнуть ни из какой составной. Ибо все, что может возникнуть из составного, должно появиться или посредством рассеивания его частей, или путем нового соединения изолированных частей, поскольку сущность составной вещи состоит в способе связи ее частей (§ 59). Но, поскольку все, что о вещи можно мыслить, имеет свое основание в ее сущности (§33) и именно таким образом можно понять, почему она может быть (§ 29), все, что можно вывести из составной вещи, можно также и объяснить посредством соединения ее частей (§ 77). Во втором случае очевидно, что [в результате] должна появиться составная вещь (§51); в первом — появляется или нечто составное, или нечто простое (§ 51, 75). Составное может быть чем-то новым (§ 59, 54), поскольку части, из которых оно состоит, теперь располагаются друг возле друга иным способом, чем раньше, по крайней мере их протяжение получает другие границы, нежели оно имело до этого. Простое же не является чем-то новым, поскольку оно уже раньше присутствовало в составном и, следовательно, не может только теперь впервые начать свое существование (§ 10).

§ 88. Простая вещь не может возникнуть и ни из какой другой простой вещи, ибо она неделима (§ 75), а следовательно, из нее ничего не может быть выделено, и если это имело бы место, то из нее могло бы возникнуть нечто. Но в таком случае из ничто должно было бы возникать нечто, что недопустимо (§28). А если бы предположили допустимость этого, то и в таком случае нечто возникало бы из ничто, а не из простой вещи.

§ 89. Итак, простая вещь существует либо без начала, а следовательно, невозможно, чтобы она могла бы не существовать (§ 10), стало быть, — она необходима (§ 36); либо она должна начинать свое существование сразу (auf einmal), так как ранее она не существовала, и поскольку в простой вещи, не имеющей никаких частей (§ 75) и потому не состоящей из многих отличных друг от друга вещей (§ 24), одно не может возникать после другого. Но так как нечто не может возникать из ничто (§ 28), то должна существовать вещь, благодаря которой нечто может возникать сразу из того, что раньше не существовало (§ 30). Ниже будет показано, что именно таковым является Бог.

§ 90. Если нечто возникает сразу, то в способе его возникновения нет ничего множественного, что можно было бы отличить друг от друга: там же, где это имеет место, вещь возникает постепенно (nach und nach), а именно последующее вытекает из предшествующего, в котором оно имеет основание (§ 30), и это продолжается до тех пор, пока не появится постепенно возникающая вещь. Именно это мы воспринимаем во всех телесных вещах, которые возникают в природе и в искусстве. Например, в данном сочинении одна буква появляется после другой, равно как и каждая часть буквы следуют одна за другой. Но, поскольку мы понимаем только то, что отличаем друг от друга в качестве множества, находящегося в чем-то одном, где одна [часть] основана в другой (§ 77), простая вещь, если она не необходима (§ 89), должна возникнуть сразу, [т. е. совершенно] непонятным [для нас] способом.

§ 91. То, что непонятно, не может быть и понятным образом объяснено (§ 77), а потому нельзя понятно объяснить и того, каким образом может возникнуть простая вещь (§ 90).

§ 92—93. /При возникновении составных вещей порядок связи их частей образуется постепенно и случайно, а способ их возникновения может быть понят и понятно объяснен, поскольку их части можно отличить друг от друга, а каждая из них имеет свое основание в предшествующей [части]/.

§ 94. Познавая, что нечто возникает постепенно и обращая внимание на то, что наши мысли таким же образом следуют друг за другом, мы благодаря этому приобретаем понятие времени (Log., § 7, гл. 1). Из этого становится ясным, что мы можем представлять себе время не иначе, как обнаруживая в себе (bei uns befinden), что оно есть не что иное, как порядок того, что следует друг за другом, и причем так, чтобы за первым следовало второе, за вторым третье и т. д.

§ 95. Соответственно этому пространство имеется в тех вещах, которые существуют одновременно друг возле друга, а время — в тех, которые существуют друг после друга или одна следует за другой (§ 46, 94).

§ 96—97. /Как мы различаем малые [отрезки] времени и малые [части] пространства/.

§ 98. Из сказанного о времени (§ 94) легко понять, что оно ничего не изменяет в вещи, поскольку не имеет ничего общего с ее внутренним [содержанием]. Между тем последнее можно различать (§ 18, 20) от другого времени, однако только по числу (§ 17).

§ 99. Все, что происходит постепенно, совершается во времени. Поскольку здесь многое можно отличить друг от друга, одно из которых предшествует, а другое за ним следует (§ 90), постольку здесь имеется время (§ 94).

§ 100. Поскольку составные вещи возникают постепенно (§ 92), они возникают за некоторое время, т.е. пока они возникают или становятся действительными, проходит определенное время.

§ 101. Напротив, для возникновения простой вещи не требуется никакого времени, если, конечно, допустить, что она возникает, достигая своей действительности из того, что до этого было всего лишь возможным. Однако в данном месте мы еще не можем доказать, что простые вещи возникают и не являются необходимыми. Но если они должны возникать (§ 89) и это должно происходить сразу, то здесь невозможно различить ничего, что возникало бы следуя одно за другим (§ 90). Следовательно, здесь нет никакого времени (§ 94). В силу этого совершенно ясно, что все происходящее сразу не происходит во времени и, пока оно происходит, не протекает никакого времени. Это доказательство является всеобщим, хотя в данном случае оно применено только к частному случаю.

§ 102. Если простая вещь, которая существует однажды (einmal), должна снова исчезнуть (aufhören), то она должна превратиться в ничто. Так как она не имеет частей (§ 75) и потому ее сущность не состоит в их соединении (§ 59), то она не может и измениться посредством их разъединения или внутреннего перемещения. Следовательно, ее действительность не может прекратиться тем же способом, как в составных вещах (§ 64). Но то, что не может прекратиться через разъединение или внутренне перемещение частей, то может исчезнуть только превратившись в ничто.

§ 103. Возможно, некоторые скажут, что простая вещь может прекратиться посредством превращения, а именно в силу того, что из нее якобы может возникнуть вещь, имеющая сущность, отличающуюся от первой. Нельзя отрицать, что такого рода иллюзии могут иметь место у тех, кто принимает слова без их объяснения и прежде всего у тех, кто считает составными вещами нечто такое, что походило бы на дерево, чья сущность состояла бы из одного листа. Однако если мы взвесим, каким свойством должно обладать это превращение, то мы обнаружим, что оно состоит не в чем ином, как в том, что простая вещь должна была бы сразу превратиться в ничто, а на ее месте должна опять же сразу возникнуть другая вещь. Это можно совсем легко показать. Ведь превращение либо имеет свое основание в сущности превращающейся вещи, либо не имеет. Если имеет, то это есть всего лишь превращение ее состояния, в котором можно усмотреть свойство, что данное превращение может произойти (§ 44), но тем самым сама вещь не прекращается. Если же превращение не имеет никакого основания в сущности вещи, то оно и не возникает из нее, а сущность вещи само по себе остается неизменной (§ 42) и ничто в ней не может превратиться во что-то другое. Поэтому если простая вещь превращается и на ее месте должна появиться другая, которой до этого не было, то первая должна превратиться в ничто, а после этого из ничто снова возникнуть другая. Этим подтверждается сказанное ранее, а именно то, что простая вещь не может прекратиться не иначе как путем ее уничтожения (es vernichtet wird).

§ 104. Если нечто изменяется, то основание изменения следует искать либо в этом нечто, либо вне него. Первое из двух — необходимо (§ 30). Изменение, основание которого имеет место в изменяющейся вещи, называется делом или действием (eine Tat oder ein Tun). Напротив, изменение, основание которого находится не в изменяющейся, а в другой вещи, называется страданием (Leidenschaft). Например, если я сейчас занят писанием, то во мне происходит изменение, т. е. нечто такое, чего не было раньше. И если я хочу понять, как и почему во мне происходит сейчас этот процесс писания, то его основание я должен искать в самом себе. Поэтому процесс моего писания я называю действием, т. е. говорю, что я нечто делаю, когда я пишу. Напротив, когда я сжимаю губку, то в ней происходит изменение, основание которого находится не в ней, а в сжимании, которое производится мною и без которого в ней не произошло бы никакого изменения. Последнее я отношу к страданиям, т. е. я утверждаю, что губка испытывает страдание, когда ее сжимают. Напротив, сжимая губку, я нечто делаю.

§ 105. /Вещь может испытывать страдание, поскольку в нечто отличном от нее имеются основания, производящие в ней изменения, а в ней самой должно иметь место нечто, позволяющее эти изменения испытывать и претерпевать именно ей и именно таким, а не другим образом (например, сжатие губки и камня). Таким образом к определенным изменениям в вещах должна быть некоторая предрасположенность, которую называют естественной судьбой (natürliches Geschickte). Но в чем состоит эта судьба — нужно решать в каждом отдельном случае/.

§ 106. Внутренние свойства простых вещей. Простые вещи существуют действительно (§76) и не могут исчезать сами по себе (vor sich) (§ 102). Поэтому в них должно быть нечто постоянное (fort daurendes), которое либо имеет границы, либо нет. Так как [простая] вещь сама по себе (in sich) неделима, то посредством этих границ не может возникнуть ничего другого, кроме измеримой степени, которая представляется как бы составленной из других частей меньших степеней, сообщающих ей некоторую величину (§ 61). Именно так в математике посредством линий и поверхностей могут быть представлены степени, если хотят измерить их правильно. В качестве примера можно привести скорость движения. Скорость неделима и одинакова во всех частях движущегося тела, но, поскольку она может увеличиваться и уменьшаться, она может рассматриваться в качестве определенной степени, в которой малые степени выступают ее частями. (§ 24). И поскольку первая возникает благодаря тому, что [в ее основе лежат] более мелкие, взятые определенное число раз, она может быть измерена (§ 62), а потому и является измеримой степенью. Но если сохраняющееся, которое имеет место в простой вещи, безгранично, то оно необходимо должно иметь безусловно высшую степень, с которой никак нельзя сравнивать измеряемые степени.

§ 107. /Изменения простой вещи суть изменения ее границ, поскольку в простых вещах нет ничего кроме их сущности, которая остается неизменной, не возникает и уничтожается и может изменяться только по степени, посредством изменения границ и фигуры находящегося в этой сущности постоянного, но не самой его материи (например, в воске)/.

§ 108. Все изменения, которые могут происходить в простой вещи, есть не что иное, как смена степеней (§ 106). Но, поскольку ничто не может происходить без достаточного основания (§ 30), изменение должно иметь основание в другом, а именно последующее в предшествующем.

§ 109 То, что не имеет никаких границ, не может быть подвержено никаким изменениям, поскольку изменяться могут только границы (§ 107), а потому безграничная вещь является всем тем, чем она может быть сразу; тогда как, напротив, ограниченная вещь в силу изменений, которым она подвержена, становится тем, чем она может быть, постепенно. Таким образом мы получаем отчетливое понятие о конечных и бесконечных вещах (Log., § 13, гл. 1) и можем понять, чем они друг от друга отличаются, что до сих пор безуспешно пытались найти философы. А именно в бесконечной вещи действительно существует все то, что может в ней возникнуть сразу в качестве действительного: и наоборот, в конечной вещи все, что может в ней стать действительным, возникает одно после другого.

§ 110. Здесь возникает два вопроса о простых вещах, из которых состоят составные, а именно мы должны здесь решить — существуют ли простые вещи совершенно без границ, а если они имеют таковые, то являются ли они изменчивыми или неизменными.

§ 111. На последний вопрос сразу можно ответить, что границы должны изменяться. Но, поскольку они изменяются без изменения того, что есть в вещи постоянного (§ 107), вещь имеет свои границы не необходимо, но может также иметь и другие [границы] (§ 36). Таким образом, границы изменчивы сами по себе. Но могут ли они изменяться действительно — будет показано далее

(§ 125-126).

§ 112. Что касается первого вопроса: могут ли простые вещи, из которых состоят составные и представляются нам внешними, существовать без всяких границ, — я отвечаю: нет. Ведь если бы они существовали без границ, то они были бы одинаковыми и посредством их произвольного перемещения не происходило бы никакого изменения в составной [вещи] (§ 17), поскольку тогда к ней добавлялось бы то же самое, что и отнималось ранее, и она всегда оставалась бы той же самой, каковой была ранее. Но тогда составная вещь оказалась бы подобной беспорядочной куче, в которой нельзя было бы ничего различить, как это обычно бывает у людей, представляющих или воображающих себе пустое или конечное пространство. Опыт, однако, учит, что в составном имеет место различие.

§ 113. После того как мы выяснили, что происходящие в вещи изменения состоят только в изменении границ (§ 107), мы можем понять, почему составные вещи могут иметь начало и конец, а простые, напротив, их иметь не могут. А именно если нечто должно начинаться, то сущность вещи должна достичь действительности, поскольку до этого она существовала под знаком (unter der Zahl) всего лишь возможной вещи (§ 14). Напротив, если она прекращается, то должна исчезнуть и действительность сущности, чтобы из царства действительных вещей вернуться в царство возможного, откуда она и возникла (там же). Сущность же составных вещей состоит в способе соединения [их частей] (§ 39) и может изменяться посредством изменения границ, какими обладают как ее части, так и целое (§ 72). Поэтому если составная вещь возникает или исчезает, то ничто не уничтожается, но ничто и не возникает вновь, чего прежде уже не существовало бы. Никакая часть материи, которая существовала ранее, не превращается в ничто, и никакая не возникает [вновь], как не существовавшая бы уже до этого; изменяются лишь их величина, фигура и их расположение по отношению друг к другу. И, напротив, поскольку простая вещь сама по себе неделима (§ 73), эта ее неделимость не позволяет ей превратиться в другую вещь посредством изменения границ, имеющих в ней свое основание. Именно так воск не перестает быть воском, если меняются границы его протяжения в длину, ширину и толщину, т.е. если меняется его фигура (§ 54). Таким образом, нельзя понять, каким образом простая вещь достигает своей действительности или может ее утратить, не превращаясь при этом из нечто в ничто или возникая впервые из ничто в качестве нечто, которое до этого не существовало.

§ 114. Следует также понять, чем, собственно, вещи, которые существуют сами по себе (so vor sich bestehen), отличаются от тех, которые существуют только посредством других. А именно вещь, существующая сама по себе, или субстанция, есть та, которая имеет источник своих изменений в себе; напротив, вещь, существующая посредством другой, есть не что иное, как ограничение субстанции. Например, наша душа обладает силой, которая последовательно производит свои мысли в неизменном порядке и потому является вещью существующей самой по себе. Напротив, как производимые ею понятия, так и возникающие в ней желания (Appetit) есть не что иное, как ограничения этой силы, возникающие посредством того, что она определена на некоторое нечто (auf etwas gewisses determinirt wird), поскольку сама по себе она имеет склонность к бесконечно многому (da sie vor sich zu unendlich vielem aufgelegt ist). Поэтому ее понятия и желания имеют место благодаря другой существующей вещи. Я привожу этот пример только для того, чтобы лучше можно было понять мои объяснения, которые иначе оставались бы темными. Но сказанное здесь еще нельзя принимать за истину; она будет доказана в другом месте. Как известно, в примерах, с помощью которых что-то объясняется, не заботятся о том, истинны они или нет. Мы объясняем здесь только [значения] слов, но не спрашиваем, каковы существующие вещи по себе.

§ 115. Источник изменений называют силой (Kraft), и, таким образом, в каждой самой по себе существующей вещи имеет место сила, каковой мы не находим в вещах, существующих посредством других.

§ 116. Посредством этой силы все изменения, которые несет в себе существующая сама по себе вещь, в ней и имеют свое основание (§ 29), а следовательно, являются действиями этой самой вещи* (§'Ю4). Из этого явствует, что для себя существующая вещь может делать нечто [такое], из чего узнают, чем она отличается от других вещей и что, следовательно, является ее верным признаком, на что давно указал, правда без доказательства, г-н Лейбниц (Aktis Eruditorum. А. 1695). То, что здесь сказано о вещах, существующих самих по себе, можно пояснить на примере нашей души. Она может делать нечто, а именно мыслить, а по этим мыслям она может быть познана, а также отличена от других вещей, в которых мы не находим никаких мыслей. Поэтому можно также сказать, что вещью существующей самой по себе является та, которая может нечто делать.

§ 117. Силу нельзя смешивать со способностью, поскольку способность (Vermögen) есть всего лишь возможность нечто делать, тогда как сила является источником изменений (§ 115) и в ней должно иметь место стремление (Bemühung) нечто делать. Например, когда я сижу,я способен встать,но это остается всего лишь возможным. Если же я действительно хочу встать, но кто-то удерживает меня, вопреки моей воле, то во мне обнаруживается сила к вставанию. Благодаря способности изменение остается всего лишь возможным; благодаря же силе оно становится действительным. Поэтому посредством вещи, существующей самой по себе, может быть приведено к действительности нечто, бывшее только возможным (§ 114—115).

§ 118. Поскольку в существующей самой по себе вещи имеет место сила (§ 115), в ней также должно иметь место стремление нечто сделать (§117), т. е. изменять свои границы (§ 104,107).

§ 119. Если это стремление продолжается постоянно, то из него возникает действие. Если не существует ничего, препятствующего продолжению этого стремления, т. е. если ему ничего не противостоит, то оно будет продолжаться (§ 30) и потому действие будет продолжаться во всякое время, пока ему ничего не противостоит. Например, если я стремлюсь встать и нет никого, кто бы меня от этого удержал или противостоял этому,' то я встаю.

§ 120. Посредством силы достигают осуществления того, что было всего лишь возможным, т. е. возможное приводится к действительности (§ 14). Но то, что достигает посредством дела (Tun) своей действительности, называется действием (Wirkung). Напротив, та вещь, которая посредством своего действия способствует возможному стать действительным, т. е. нечто произвести, называется действующей причиной.. Например, если солнце расплавляет воск, то это происходит благодаря длящемуся нагреванию. Таким образом, нагревание солнцем есть его дело, а [произведенное им] плавление — действие, само же солнце есть действующая причина, посредством которой оно это исполняет. Но нагревание возникает из его постоянного усилия нагревать, свойство которого должно быть понятно объяснено в своем месте в физике.

§ 121. Способ ограничения вещи мы называем ее состоянием (Zustand). Если ограничение происходит в том, посредством чего вещь существует, то оно называется ее внутренним состоянием, если же оно касается того, что находится вне вещи, т. е. того, посредством чего она относится к другим вещам, то оно называется ее внешним состоянием. Например, понятия, производимые душой, и ее желания, возникающие из ограничения ее силы, составляют ее внутреннее состояние. Наоборот, величина нашего имущества и почета, количество наших друзей и врагов относятся к внешнему состоянию человека.

§ 122—123. /Длительность сохранения и изменения состояния вещи, частота перехода вещи в другое состояние и способы познания этого/.

§ 124. Сама по себе существующая вещь находится* в постоянном усилии изменить свое состояние, поскольку она постоянно стремится изменить свои границы (§ 118). А если изменяются границы, то изменяется и состояние вещи (§ 121).

§ 125—126. /Простые вещи имеют силу для постоянного изменения своих границ и состояний/.

§ 127. Поскольку каждая простая вещь имеет силу (§ 125) и, следовательно, имеет источник изменений в себе (§ 115), она есть вещь, существующая сама по себе (§ 114).

§128—131. /Все изменения простой вещи суть действия ее силы и потому могут быть поняты и понятно объяснены согласно закону достаточного основания. Это может быть показано на примере души и ее действий, для познания которых не нужно прибегать к выдумкам, но обладать знаниями оснований и навыками для их осторожного применения в опыте/.

§ 132. Если множество, взятое вместе, рассматривается как единое (eines) и в том, как в нем одно расположено друг возле друга или друг за другом следует, обнаруживается нечто сходное, то благодаря этому в нем возникает порядок (Ordnung), который есть не что иное, как сходство многообразного в его следовании друг за другом.

§ 133—141. /Примеры порядка: процессия, в которой люди идут друг за другом парами и в одном направлении: одновременное или последовательное расположение многообразия сходных и связанных друг с другом вещей в пространстве и времени. Беспорядок как отсутствие сходства и связи между вещами. Способы познания порядка, его основания, правила понимания, объяснения и оценки, трудности обнаружения порядка и т. д./.

§ 142. Поскольку все имеет достаточное основание, почему оно есть (§ 30), постольку оно должно^иметь постоянное основание, по какому в простых вещах изменения следуют.друг-за другом именно так, а не иначе, а в составных вещах части находятся друг возле друга и их »изменения следуют друг за другом

именно так, а не иначе. Таким образом, здесь имеет место такой же порядок, какой имеется в упорядоченном изложении доказательства (§ 138). Такого рода порядка не может быть в грезе, поскольку на основе опыта нельзя указать никакого основания, по какому вещи располагаются друг возле друга, а их изменения друг за другом следуют. Исходя из этого можно отчетливо узнать, что истина отличается от грезы посредством порядка (§ 17). Соответственно истина есть не что иное, как порядок в изменении вещей, а греза (Traum), напротив, — беспорядок в их изменении.

§ 143. /Пояснение различия между истиной и грезой: в истине порядок расположения и изменения частей легко различим и определим, а каждая из них имеет основание в другой; в грезе все это отсутствует/.

§ 144. Тот, кто как следует обдумает это [различие между истиной и грезой], тот будет вполне знать, что без закона достаточного основания не может быть никакой истины (§ 30). Поэтому такого рода основание тем менее можно подвергать сомнению или так или иначе брать под подозрение, поскольку без него невозможно отличить истину от грезы.

§ 145. Отсюда становится ясным, что истину познают в том случае, когда понимают основание, по какому может быть то или иное, т. е. [познают] правила порядка, который имеет место в вещах и их изменениях.

§ 146. Поскольку как в простых, так и в составных вещах все основано друг в друге (§ 30) и в силу этого возникает порядок (§ 132), в них имеется и истина (§ 142). Поэтому каждая вещь есть нечто истинное. Об этом говорилось уже давно, однако никогда не могли это отчетливо объяснить и доказать.

§ 147. Поэтому можно объяснить изменения тех вещей (§ 141), в которых можно обнаружить всеобщие правила.

§ 148. /Степени порядка зависят от больших или меньших степеней сходства между сосуществующими или следующими друг за другом час-тями многообразного/.

§ 149. Поэтому чем больше степеней имеется в каком-либо порядке, тем больше получают его правил, поскольку каждая степень возникает благодаря особенному сходству (§ 140), а каждое сходство дает особенное правило (§ 141).

§ 150. Чем больше имеется правил относительно порядка, тем больше в нем обнаруживают, хотя число [образующего его] многообразного остается одинаковым. Это легко понять из приведенных выше примеров.

§ 151. Поскольку истина возникает благодаря порядку в изменениях вещей (§ 142), истины больше там, где имеется больший порядок и, наоборот, истины меньше там, где меньше порядка.

§ 152. Согласие (Zusammenstimmung) многообразного составляет совершенство (Vollkommenheit) вещи. /Например, о совершенстве часов судят по тому, что они правильно показывают время. Если же в многообразии частей, образующих часы, есть части, которые препятствуют тому, чтобы они показывали время правильно, то часы несовершенны/. А именно несовершенство состоит в том, что многообразное вступает в конфликт друг с другом (wider einander läuffet). Судить же о том, имеет ли место этот конфликт

одного с другим или нет, можно на основании того, что сказано о противоречии

(§ И).

§ 153. Поскольку в согласии должно быть нечто, в чем сходится многообразное, каждое совершенство имеет свое основание, из которого оно познается и оценивается (§ 29). Так, основанием совершенства часов служит правильное показание времени. Основанием совершенства образа жизни в университете является ученость, которая служит конечной целью, каковую намереваются достичь посредством обучения.

§ 154. /Величина совершенства зависит от степени основания, из которого оно возникает/.

§ 155. /Большее совершенство легче наблюдаемо/.

§ 156. В совершенстве имеется чистый (lauter) порядок, поскольку там, где оно есть, все относится к одному общему основанию, из которого можно объяснить, почему одно сосуществует с другим или следует за ним (§ 152). Встречающееся же здесь многообразное имеет друг с другом сходство (§48). А, поскольку порядок состоит в сходстве сосуществующего друг с другом или друг за другом следующего многообразного (§ 132), в совершенстве имеется чистый порядок.

§ 157. Совершенство может быть познано двояким способом. Во-первых, когда я сначала обнаруживаю основание для его оценки и после этого исследую свойство многообразного, сопоставляя его с основанием совершенства. Во втором случае, я должен сначала исследовать свойства многообразного и все обнаруживаемое в нем сравниваю друг с другом и отсюда заключаю к основанию их согласия (§ 152, 153).

§ 158—159. /Первый способ познания совершенства — из размышления, второй — из опыта. Пояснение этого на примере оценки совершенства окна в помещении с точки зрения строителя здания и с точки зрения моего обыденного опыта (размеры окна и удобство вида из него). Эти точки зрения могут не совпадать и иметь различные основания/.

§ 160—168. /Чем большее имеется согласующихся друг с другом оснований для оценки многообразного, тем больше совершенства мы в нем обнаруживаем. Виды совершенства (общие и частные, простые и составные), их отношение друг к другу, их свойства и правила, величина и польза и т. д./.

§ 169. /Поскольку совершенство происходит из правил (§ 168), то исключения из правила являются источником и основанием несовершенства /.

§ 170. /Несовершенство частей или исключения, которые встречаются в составных совершенствах, могут принадлежать к совершенству целого/.

§ 171. Чем больше количество согласующегося друг с другом многообразного, тем труднее судить о совершенстве целого. В этом причина того, почему многие обманывается, когда пытаются судить о совершенстве естественных вещей. Но и при оценке искусственных творений у них это получается не лучше. Чем больше число [многообразного], которое мы способны обдумать,

257

9 Зак 642

тем менее мы способны оценить совершенство целого. Это будет рассмотрено в главе о мире.

§ 172—174. /Степени совершенства. Их познание следует начинать с познания простых совершенств, затем вывести из их оснований правила, сравнить их друг с другом и оценить исключения из них/.

§ 175. Откуда происходят случайные вещи. Поскольку в силу различения степеней совершенства вещи одного рода могут значительно отличаться от другого (§ 172), ясно, что, если вещь определенного рода обладает некоторой степенью совершенства, она также вполне может иметь и другую степень. Одна степень совершенства так же возможна, как и другая, если первая так же мало противоречит сущности вещи, как и другая (§ 12). Следовательно, если вещь может существовать и иначе, чем она существует, то противоположное ей не содержит в себе ничего противоречащего (§ 11) и потому она не является необходимой (§ 36). Поскольку такого рода не необходимые вещи обычно называют случайными, ясно, что случайное (zufällig) есть то, противоположное чему так же может существовать или то, чему противоположное не противоречит. /Пример различных степеней совершенства окна, благодаря которым в его уст-ройстве может иметь место нечто случайное/.

§ 176. То, что основано в сущности вещи, — необходимо. Поскольку сущность вещей необходима (§ 38), постольку все, что основано только в ней, должно быть необходимым. Ибо все, что основано в чем-то другом, существует настолько долго, насколько долго существует его основание и не может изменяться до тех пор, пока не изменится его основание. Сущность вещи является также неизменной (§ 42). Поэтому то, что основано только лишь в сущности вещи, должно быть неизменным. Но, поскольку оно не может существовать иначе, чем оно существует, противоположное ему противоречит тому, что основано в сущности вещи (§ 11), и потому [последнее] необходимо (§ 36). Отсюда далее ясно, что сущность вещи является источником необходимого.

§ 177. Поскольку необходимое не может быть другим (§ 41), те вещи, которые обладают одинаковой сущностью, имеют друг с другом много общего (§ 176) и потому называются вещами одного вида (von einer Art). Отсюда явствует, что основанием вида вещей является сходство сущности (§ 18, 29). /Например, к необходимой сущности окна относится внутреннее освещение помещения у удобный вид наружу/.

§ 178—179. /Различия в видах вещей возникают из того, что имеет основание не в их сущности, а в чем-то другом. Например, различия в фигуре окна. Частные виды/.

§ 180. /Свойство отдельной вещи состоит в том, что присуще исключительно ей и отличает ее от всего, что существует с ней одновременно или последовательно. Ее основание называют этостью (Diesheit), которое определяет вещь особым образом. Поскольку в естественных вещах имеет место бесконечное количество частей, каждая из которых определена особым образом, отдельные вещи природы невозможно понять полностью, но только то, что относится в них к существенному и возможному/.

§ 181. /Род (Geschlechter) возникает из сходства сущности и видов различных вещей/.

§ 182. /Понятия видов и родов позволяет сравнивать друг с другом различные вещи, подставлять одну из них на место другой, сопоставлять их действия и посредством осуществляемых таким образом опытов и экспериментов достигать лучшего познания их природы, а также находит ь основание для умозаключений относительно этих вещей/.

§ 183—189. /Различие родов и видов в отдельных вещах позволяет отличать в них общее, различное и изменчивое, устанавливать различия в способах их определения, что позволяет отграничивать общее в вещах, относящееся к существенному, простому и неизменному в них, от безграничного, относящееся к материи составных вещей, к способу соединения их различных частей, а также к способу отношения вещей друг к другу/.

§ 190. Хотя существует еще много других вопросов, относящихся к вещам вообще и которые можно было бы здесь обсудить, однако, поскольку об этом ниже будет говориться более подробно, я откладываю эти вопросы до другого случая, где их можно будет понять лучше всего.

Глава III