Хроники бессмертного суицидника

16. Старые знакомые

[Тава: …]

За окном сыпал снег, а во дворце витала тишина, нарушаемая лишь шарканьем щёток по полкам и хлюпаньем мокрой швабры об мраморный пол.

[Тава: …]

На следующий день зверолюд снова приходил во дворец с мыслью посетить императора не с самыми дружелюбными намерениями, но тот, как оказалось, уехал то ли в отпуск, то ли в командировку.

Конечно, это не могло не расстроить Тавагото, но гнаться в зиму за Сергеем Самозваным было очень глупо и бессмысленно.

[Тава: …]

[Мун: …]

Несмотря на то, что император нёс много самой настоящей чуши, но в плане того, что аптапаро просто не мог его убить, он был прав.

[Тава: …]

[Мун: …]

Тавагото слабо понимал, что конкретно ему стоило делать. Он лишь хотел стать сильнее – возможно через год, а может и лет через десять. В любом случае, вся его нынешняя уверенность держалась на одной лишь жажде мести.

[Тава: …]

[Мун: …]

Тем не менее, страх абсолютно никуда не ушёл. Черноволосый зверолюд остался настолько же пугливым, как и до этого. Разве что теперь он пытался скрывать свой страх и не дрожать на людях, хоть и получалось это, впрочем, не всегда.

[Тава: …]

[Мун: …]

К его удивлению, главным в Йефенделле остался тот самый слепой мужчина, что разглагольствовал с ним о бессмертии около недели назад.

Тем не менее, он не стал ничего вводить или даже объявлять – большая часть города вообще не знала про то, что император покинул столицу.

[Тава: …]

[Мун: …]

Таве платили всё также 100 монет – только вот теперь оставлял их не Зет, а сам Верфиниций, так как никаких слуг во дворце-то и не осталось кроме черноволосого аптапаро.

[Тава: Ммм? Так мы уже закончили… Быстро мы…]

[Мун: …]

Девочка с прямыми серыми волосами и лилово-голубыми глазами радостно подпрыгнула, устремив свой маленький кулачок вверх.

Говоря о Мун, ей изменения в поведении её напарника не могли не понравиться. Девочке казалось, что он просто перестал грустить – и всё. С другой стороны, а что ещё можно было требовать от маленькой девочки?

[Тава: …]

***

[Тава: …]

[Циллиана: …]

Из кружки веяло приятным горячим паром и ягодным ароматом. Рядом с киселём на тарелочке разлеглись жёлтые пропотевшиеся картофелины и жирная, покрытая в некоторых местах чёрной коркой котлета.

[Тава: Спасибо…]

[Циллиана: Приятного аппетита.]

Нет, зверолюд не был сейчас в монастыре – он вместе с Мун сидел всё в той же корчме и, как уже можно было заметить, заказывал всё то же самое, что и всегда.

Тем не менее, буквально несколько секунд назад перед ним стояла худощавая девушка с бледной кожей, короткими волнистыми волосами цвета снега и слегка выпирающими из-под верхней губы зубами.

Циллиана стояла в каком-то простом белом платье и жёлтом фартуке. Девушка то и дело разносила подносы и кружки меж столиков, мило улыбаясь посетителям. Большинство из них, впрочем, провожало её довольно жалостливым и соболезнующим взглядом – всё-таки она была пустопузкой (хоть Тавагото, к слову, этого термина вообще не знал).

[Тава: …]

Дело в том, что буквально вчера вечером скончалась мать Циллианы. Она была довольно старой и болезненной, да и после переезда ей заметно поплохело, так что… Это было даже немного предсказуемо.

Дело в том, что муж покойной женщины бросил её как раз после рождения Циллианы. Мужчина посчитал, что мать девушки не могла вынести нормальное потомство, так что просто оставил её одну вместе с дефективной дочерью.

Конечно же для молодой крестьянской девахи это было тяжёлым испытанием, но она всё-таки взрастила Циллиану и дожила почти до сорока лет. Последние годы, тем не менее, она часто плакала, корила себя, проклинала Циллиану и впадала в ступор или беспамятство на непродолжительное время, бормоча имя того самого мужчины, видимо из-за скорби по утраченной жизни.

[Тава: …]

[Мун: …]

Однако девушка не выглядела грустной или скорбящей – казалось, ничего в её жизни существенно и не изменилось. Да, теперь ей пришлось найти нормальный постоянный заработок, чтобы жить дальше независимо от поддержки Фильки, приютившего их в конце осени, но в целом она, казалось бы, со всем смирилась.

[Тава: …]

[Мун: …]

Всё-таки она физически не могла иметь детей из-за своего здоровья, так что и её бабская жизнь не имела много смысла. Видимо, девушка осознала это уже очень давно, так что решила просто жить в своё удовольствие и делать добро людям, дабы не жалеть о прошедшем дне.

[Тава: …]

[Мун: …]

[Циллиана: …]

[Филька: Добрый вечер.]

Неожиданно в гостиницу вошёл долговязый паренёк в чёрном смокинге. Его длинные чёрные волосы были заплетены в небольшой пучок, а под голубыми нмутноватыми глазами ясно вырисовывалась пара тёмных мешков.

Держа ладони в карманах, около которых на ремне всё так же висел небольшой арбалет, он поздоровался с Циллианой, стоявшей буквально в трёх метрах от Тавагото – у стойки.

[Циллиана: Что ты здесь делаешь, Филимон?]

[Филька: Да просто проведать пришёл, ничего срочного…]

На самом деле, зверолюд очень плохо понимал, какие вообще отношения были между Филькой и этой белокурой девушкой. С первого взгляда можно было бы решить, что они были парой, ну или хотя бы близкими друзьями, но ни страсти, ни какой-то излишней увлечённости в их голосах и взглядах не было.

Филька говорил тепло и радушно со всеми, да и Циллиана тоже мало кому отказывала в доброй и расслабляющей улыбке. К тому же она ещё и звала его исключительно «Филимоном», чего вообще не делала абсолютно никто в Йефенделле.

Говоря об этом, Филька кое-как, но успел стать некой знаменитостью в городе. Обычные люди знали его, как спокойного и доброго человека, медленно, но верно добивающегося успехов у Рорикдеза фон Амбьердетча.

Среди зверолюдов он вообще был легендой, а именно «Кьюсейшу». Большинство коренных жителей столицы (да и сам Филька, чего уж греха таить) вообще еле-еле могли выговорить это отвратительное слово, но оно, тем не менее, просто означало банальное «друг» с одного из древних зверолюдских языков, используемым сейчас исключительно в виде терминов или молитв. Якобы только не зверолюд, оказавший большую помощь зверолюдам, был достоин такого звания.

Стоит сказать, что этот титул был вполне заслуженным: за полтора месяца юноша приютил чуть ли двести самых разных зверолюдов. Все они так или иначе в итоге уходили на заработки или вообще в преступную деятельность, так что и количество их быстро рассасывалось до нуля. Тем не менее, теперь чуть ли не половина всей преступности столицы уважала Фильку, да и работяги многие с ним здоровались чуть ли не каждый божий день.

Стоит ещё сказать и про духовенство, потому как священники Авагарлийского Креста, приехав в столицу и убедившись в безнадёжности всего положения, назначили самого обычного Филимона протоефеем и вручили ему тот самый пресловутый белокаменный монастырь на краю города. Не то, чтобы это вообще хоть что-то поменяло в его жизни, но всё-таки очередной статус и признание – это отрицать бесполезно.

[Циллиана: У меня всё отлично.]

[Филька: Рад это слышать.]

Самое удивительное заключалось в том, что Филька вообще не осознавал своей популярности. По сути, и в плане статуса, и в плане заработка он стал довольно состоятельным человеком, из-за чего все его проблемы от личного самобичевания до невозможности найти себе возлюбленную должны были бы самоликвидироваться, но ему было настолько плевать на это, что он оставался всё таким же уверенным в себе депрессивным холостяком, только теперь с пучком на башке.

[Циллиана: …]

[Филька: Ты где будешь ночевать?]

[Циллиана: Пока что в монастыре. Все спальни, к сожалению, заняты, а корчмарь много не платит.]

[Филька: Сколько, если не секрет?]

[Циллиана: 40 монет в день.]

[Филька: Недурно. Думаю, в будущем и на все 400 выйдешь.]

[Циллиана: Ну да… До твоей тысячи мне далеко…]

[Филька: Да знал бы я куда их вообще тратить… Вот, ботинки себе только новые купил, да досок с гвоздями, чтобы мебель починить в монастыре.]

[Циллиана: …]

[Филька: Ты, если что, скажи – я тебе сколько угодно без процентов в долг дам, может даже прощу потом.]

[Циллиана: Нет, спасибо, я постараюсь сама…]

[Филька: Как знаешь, моё дело – предложить.]

[Циллиана: …]

[Филька: …]

[Циллиана: Я уже много раз говорила, но повторю ещё раз – спасибо большое за всё, Филимон.]

Девушка слегка поклонилась.

[Филька: Да ладно, мне не тяжело…]

[Циллиана: …]

[Филька: …]

[Циллиана: Кстати… Ты слышал, что император уехал?]

[Филька: Да… Ну и пусть – нам от этого хуже что ли?]

[Циллиана: Просто я подумала… Может это как раз подходящий момент?]

[Филька: Чтобы вытащить Макса?]

[Циллиана: Да…]

[Филька: …]

[Циллиана: …]

[Филька: Дело в том… Я даже не знаю, надо ли нам вообще это делать…]

[Циллиана: В смысле?]

[Филька: По-моему, мы окажем ему большую услугу, если попросту его убьём.]

[Циллиана: …]

[Филька: Не пойми меня неправильно – я немного знаком с Максимилианом, но… Что я точно помню, так это то, что он жил ради своей принцессы Сюзанны и клялся умереть с ней в один день… Мне кажется, что Сергей как раз-таки и оберегает его от суицида… Всё-таки, если бы он хотел, то давно бы его убил или выгнал.]

[Циллиана: …]

[Филька: …]

[Циллиана: Но как ты это сделаешь?]

[Филька: Да кто его знает… Мне людей убивать ещё не доводилось… Подвернётся возможность – облегчу его долю, а так… Штурмовать дворец я не буду…]

[Циллиана: …]

[Филька: …]

[Циллиана: …]

[Филька: Всё-таки Кацо был прав тогда... В такие времена не стоит лишний раз рисковать.]

[Циллиана: Понятно…]

[Филька: …]

[Циллиана: Ой, извини, мне надо отнести несколько подносов, давай закончим наш разговор уже в монастыре.]

[Филька: Хорошо.]

Девушка, и правда, подхватила пару кружек с блюдцами и аккуратно двинулась с ними в другой угол комнаты.

Юноша проводил её взглядом и тут же, не отворачивая головы, непринуждённо сел за стол к аптапаро.

[Филька: И снова здорово, Тавагото.]

Наконец, он повернулся к зверолюду и непринуждённо протянул ему руку.

[Тава: Добрый вечер…]

[Филька: Что ты так побледнел?... Ах, хотя зачем я спрашиваю…]

Черноволосый парень сложил свои ладони, с улыбкой уставившись на Мун.

[Филька: А это что за девочка с тобой?]

[Мун: …]

[Тава: Её зовут Мун… Она немая.]

[Филька: Да?.. Печально.]

[Мун: …]

[Тава: …]

[Филька: Эх… Как же я устал… Вообще теперь ни минуты отдыха… Раньше хоть на обед отвлекался да во время работы о чём-нибудь болтал, а теперь…]

[Мун: …]

[Тава: …]

[Филька: Ты как сам? Отошёл уже после смерти Бернадет?]

[Тава: Д-да…]

[Филька: Я же видел, что она тебе понравилась… Жаль конечно, что всё вот так произошло…]

[Мун: …]

[Тава: И ты не собираешься ничего с этим делать?]

[Филька: ..?]

[Тава: Он же убил твою подругу… Ты просто простишь это ему?..]

[Филька: …]

[Тава: …]

[Филька: Ещё один геройчик…]

[Тава: …]

[Филька: Все вы один за другим хотите заполучить чью-ту непостижимую любовь, либо достичь просто невозможной мести… Почему нельзя быть попроще?]

[Тава: ..?]

[Филька: Жизнь – не интересная история, которую из раза в раз пересказывают пьяницы в корчмах… Тем не менее, вы все грезите о каких-то великих подвигах и небывалых высотах… Зачем?]

[Тава: …]

[Филька: Тавагото… Я не скажу, что я умный человек… Но ты не убьёшь Сергея… Никто не умрёт… Тебе стоит с этим смириться…]

[Тава: Ты говоришь прямо, как он.]

[Филька: …Как кто?]

[Тава: Как император…]

[Филька: …]

[Тава: …]

[Филька: Это… Очень странно… Тот Сергей, которого я знал… Никогда бы подобного не сказал… Смириться? Кто-кто, а он никогда не отступал от своей цели, какой бы безумной она ни казалась.]

[Тава: …]

[Филька: …И в этом нет ничего хорошего…]

[Тава: …]

[Филька: Тава… Ты знаешь, к чему привело упорство Сергея?]

[Тава: …]

[Филька: К безумству… К эгоизму… К бесчеловечности… К беспринципности… Ты тоже так хочешь?]

[Тава: Если это поможет мне его убить, то да.]

[Филька: …]

[Тава: …]

[Филька: Видимо, мне тебя не переубедить… Прямо как и его…]

[Тава: …]

[Филька: …]

[Тава: …]

[Филька: В таком случае… Знаешь, сейчас в Четвёртом Кольце собирается группа зверолюдов… Я не говорю, что там сплошь и рядом одни потенциальные повстанцы, но… Ты наверняка найдёшь там единомышленников.]

[Тава: …]

[Филька: Они заседают в широком доме неподалёку от корчмы Дыона… Узнаешь его по флагу на крыше… Днём их там не найти…]

[Тава: Благодарю.]

[Филька: Поверь мне – не за что…]

Парень приподнялся из-за стола и, поправив свой костюм, двинулся к выходу, оставив двух аптапаро наедине.

Тем не менее, диалога между Тавагото и Мун не вышло (интересно: почему?).

[Тава: …]

***

[Тава: …]

В комнате было темно. От стен веяло слабеньким теплом, а из окон наоборот лился пронизывающий холод.

[Тава: …]

Зверолюд не мог заснуть уже который час. Зелёными козлиными глазами он утомлённо пялился в потолок, ощущая на своём пузе маленькую пятку лежащей рядом девочки.

[Мун: Кху-кху…]

Сегодня Тавагото впервые услышал какой-то звук от своей сожительницы, но это, к сожалению, был кашель.

[Тава: …]

[Мун: …]

Скорее всего она просто простудилась – с учётом нынешних погодных условий это было бы и неудивительно.

[Тава: …]

[Мун: Кху-кху…]

Атапаро поднялся с кровати и, накинув на себя одежду, поплёлся на первый этаж, закрыв дверь за собой на ключ.

[Тава: …]

Снаружи бесчисленые хлопья стаями мух наседали на землю, сминаясь с её молочной гущей.

[Тава: …]

Почти бесшумно шаркая по сугробам, он поплёлся сквозь пелену ночи на выход из переулка.

***

[Тава: …]

[???: Так ты, говоришь, хочешь к нам вступить?]

Перед черноволосым аптапаро стояла высоченный мужик плечистый мужик с медвежьми ушами на плешивой башке. У незнакомца были просто громадные густые брови, которые, казалось, почти полностью закрывали его глаза. Он был одет в одну только белую майку и подвёрнутые к коленям бежевые шаровары, хоть на улице и было довольно холодно.

Тело его было довольно мускулистым и бочковатым, что немножко, но пугало Тавагото.

[Тава: Да, я тоже зверолюд.]

[???: А по-моему, брат… Ты вылитый аптапаро…]

Мужик приземлил свою ладонь на его плечо, слегка хрипловато выкрикнув последнее слово, и Тава прекрасно прочувствовал всю его силу, чуть не согнувшись от удара.

[Тава: У аптапаро бараньи рога, а у меня козлиные… Я не из них…]

[???: …]

[Тава: …]

Неожиданно лицо огромного зверолюда приняло очень суровое выражение.

[???: Тогда хуй свой покажи.]

[Тава: …]

[???: …]

[Тава: …]

[???: Гахахахахха, да ладно, я шучу, что ты так побледнел?! Нужен мне твой пиструнчик?! Агхагхагхагахг!!!]

Мужик схватился за свой живот и принялся безудержно гоготать, из-за чего из его глаз даже полились слёзы.

[Тава: …]

[???: Да ладно, брат, что ты так нахмурился?! Ну побаловался, старый дурак, бывает. Хэх, меня Моно звать.]

Зверолюд достал свою здоровенную ладонь и грубо харкнул в неё, протянув её аптапаро.

[Тава: …]

Тому ничего не оставалось кроме, как слабо её пожать и слегка раздражённо расцепить с ним хватку.

[Моно: Ну, проходи… Только сначала зайди к нашему командиру. Он справа сидит. Расфуфыренный такой – не пропустишь.]

Тавагото, наконец, ступил за порог дома и вошёл внутрь, покинув мрачную улицу.

[Тава: …]

Это было небольшое помещение – здесь соединили два домика, снеся стенку и проделав дополнительную стенку, но пространства всё равно было мало. Повсюду копошились зверолюды, пахло выпивкой, из щелей в стенах дул ледяной ветер, а с крыши кое-где даже слегка просачивалась влага.

[Тава: …]

Отовсюду доносились самые разные голоса, порой даже женские. Кто-то просто говорил о жизни, кто-то травил анекдоты, кто-тотпел песни, а иные вообще молчали и отрешённо выпивали или слушали болтовню других.

[Тава: …]

И в этой толпе был всего одни зверолюд, отличающийся от других – молодой парень с медвежьими ушами, бледной кожей и уверенным взглядом. Он был одет в обычный кожаный комбинезон с плащом, а на плече у него красовалась ярко-красная появзка, что и разительно отличало его от всех остальных собравшихся.

[Тава: Здравствуйте, я хочу вступить к вам.]

Мужчина устремил свой взгляд на вошедшего аптапаро.

Никто не затихал и не обращал на Тавагото внимания, только этот паренёк с красной повязкой обернулся на его голос.

[???: Зачем ты пришёл?]

Его голос не бы каким-то необыкновенно звенящим, низким или мужественным – обычный голосок 18-20 летнего парня.

[Тава: Я хочу убить Сергея Самозваного…]

[???: …]

[Тава: …]

[???: По какой причине?..]

[Тава: Он убил близкого мне человека.]

[???: …]

[Тава: …]

[???: ]

[Тава: …]

[???: Как тебя зовут?]

[Тава: Тавагото… Без фамилии.]

[???: Меня зовут Ейне Меруэцу…]

[Тава: …]

[Ейне: И ты принят.]