Хроники бессмертного суицидника

28. Пробуждение

[Тава: …]

Гулким звоном в голове раздалось дребезжание зимнего утра, и черноволосый аптапаро раскрыл свои глаза.

[Тава: …]

Он лежал на своей кровати, весь обвязанный бинтами. На тумбе рядом пованивали какие-то мази, стояла охапка маленьких зелёно-оранжевых лепестков да небольшой графинчик с водой, впрочем уже опустевший.

[Тава: …]

Никого кроме Тавагото в помещении не было: непонятно, правда, куда именно подевалась Мун или та же Циллиана, раз его кто-то лечил. Можно было, конечно предположить, что за ним следил специальный врач, но что-то и его не было видно. Хоть он и был аптапаро с более сильной физической формой, чем у людей, в нынешней ситуации ему бы не помешал контроль от специалистов.

[Тава: …]

Пока что голова зверолюда работала очень слабо: на лице остались здоровенные почерневшие гематомы, челюсть щемило, и закрывать её было больно, так к тому же грудь ужасно ныла, пара пальцев на ноге были стянуты к шероховатой деревянной палке, а на голове образовалась небольшая плешь, которую использовали при перебинтовки головы.

[Тава: …]

Вялой ладонью Тавагото тронул свою макушку: там остался нехилый такой шрам – видимо, ему было суждено остаться с этой хоть и маленькой, но всё-таки плешью на всю жизнь. Он, конечно, не метил в красавцы, но даже такое мелкое уродство не могло не огорчать.

[Тава: …]

Тяжело вздохнув, аптапаро медленно и аккуратно перекантовался из лежачего положения в сидячее, слегка простонав в процессе.

Дрожащими пальцами ног он кое-как нащупал пол и сделал небольшой упор на ступни.

[Тава: …]

Колени пронзила дикая боль, но Тавагото, прикусив распухшую губу, всё-таки встал на ноги, махая руками для поддержания равновесия.

[Тава: …]

Он был в одной лишь рубахе и мокрых портках: была ли это моча или пот, он сказать не мог – ему тяжело было размышлять.

[Тава: Который день?…]

Аптапаро еле-еле развернулся к стене и прищурился, вглядываясь в небольшой календарик, купленный им, чтобы обучить Мун датам.

[Тава: Я проспал целые сутки…]

В голове снова отдало резким жаром. Морщинистый лоб слегка покраснел и покрылся ребристыми испаринами.

[Тава: Такое ощущение… Будто я что-то пропустил… Что-то очень важное…]

Тавагото обернулся в сторону слегка приоткрытой деревянной двери и нелепо двинулся к выходу, медленно переминая слегка онемевшими ногами.

[Тава: …]

***

[Тава: …]

В гостинице никого не было: вообще никого. Казалось, будто весь мир испарился, исчез, оставив черноволосого избитого аптапаро в полном одиночестве.

[Тава: …]

Он проверил комнату Верфиниция, первый этаж, кухню, даже небольшой подпол для мяса – в гостинице не было ни души, хоть, судя по свету, сочившемуся из окна, на дворе было утро.

[Тава: …]

Холода Тавагото не чувствовал, так что, не церемонясь с одеждой, всё в такой же рубахе он поплёлся на выход.

[Тава: …]

Да, снаружи было свежо и ярко – очевидно это было утро, чуть позже рассвета. Кое-где, за тем переулком, где пряталась гостиница, копошились какие-то люди, перекатывались на санях угрюмые мужики и плелись в три погибели разодетые в самые изношенные и жирные тулупы старушки.

[Тава: …]

Аптапаро не понимал, что он делал, но его ноги неожиданно понеслись куда-то… Ему почему-то хотелось двигаться, и это наглухо противоречило той боли, что эхом перекликалась в его мышцах и костях.

[Тава: …]

По сторонам тянулись длинные чёрные улочки серых и неприметных домов, прохожие мерзко взирали на почти голого зверолюда…

[Тава: …]

[???: Эй, рогатый, лови!]

[???: Да, бедный рогатик, это те…БЕ!]

Пара увесистых снежков разбилась об спину Тавагото. Его рубаха обагрилась влагой, а портки запятнались крохами снега.

[Тава: …]

Зверолюд даже не мог оборачиваться: он ясно понимал хотя бы то, что к нему прямо сейчас приставали именно дети.

[Тава: …]

[???: Эй, дядя, почему вы в одних портках?]

[???: Дубень, он бедный – он не может позволить себе тёплую одежду.]

[Тава: …]

[???: Может тогда отдадим ему свою?]

[???: Конечно нет! Мама говорила, что к таким дядям лучше не подходить, пошли отсюда!]

[???: Ну… Раз мама сказала…]

Двое детишек помотали своими покрасневшими от холода и веселья лицами и поскакали по хрустящим сугробам.

[Тава: …]

Зверолюд слегка приподнял своё ломящееся от боли лицо и двинулся дальше, понурив обветшалую бошку.

[Тава: …]

«Куда я иду?... Нахера я вообще вышел из гостиницы?»

Совершенно неожиданно вырвавшись из пелены неосознанности, юноша оглянулся по сторонам и осознал бессмысленность своих действий.

[Тава: …]

«Мне надо лечиться… Отлежаться… Не выходить… Зачем… Я пошёл?...»

Слегка топнув на месте, и перевалив свои плечи по маленькому шажочку на сто восемьдесят градусов, зверолюд прокрутился вокруг своей оси с ужасным хрипом и, свесив свои тощие руки, двинулся дальше.

***

Аптапаро не понимал, что он делал, но его ноги неожиданно понеслись куда-то… Ему почему-то хотелось двигаться, и это наглухо противоречило той боли, что эхом перекликалась в его мышцах и костях.

[Тава: …]

По сторонам тянулись длинные чёрные улочки серых и неприметных домов, прохожие мерзко взирали на почти голого зверолюда…

[Тава: …]

[???: Эй, рогатый, лови!]

[???: Да, хватай снежок!]

Пара увесистых снежков разбилась об спину Тавагото. Его рубаха обагрилась влагой, а портки запятнались крохами снега.

[Тава: …]

[???: Ой, это опять тот дядя…]

[???: Он же туда ушёл, почему он снова здесь?]

[???: Я не знаю… Ой, мне кажется, что он за нами вернулся!]

[???: ААА!!! Тогда бежим!!!]

Двое детишек помотали своими покрасневшими от холода и ужаса лицами и поскакали по хрустящим сугробам.

[Тава: …]

«Я… Снова здесь…»

[Тава: …]

Зверолюд слегка приподнял своё ломящееся от боли лицо и двинулся дальше, понурив обветшалую бошку.

[Тава: …]

«Что… Почему всё точно также?.. Я же развернулся и пошёл в другую сторону…»

Веки зверолюда непреклонно тянулись низ, нависая над зелёными горизонтальными зрачками, а посиневшие губы тряслись от бурлящей в них крови.

[Тава: …]

«Вернуться в гостиницу… Лежать на кровати… И больше не выходить… Подождать, пока вернутся остальные... Они... Они должны вернуться... Надо возвращаться...»

Слегка топнув на месте, и перевалив свои плечи по маленькому шажочку на сто восемьдесят градусов, зверолюд прокрутился вокруг своей оси с ужасным хрипом и, свесив свои тощие руки, двинулся дальше.

***

Да, снаружи было ужасно темно, в кромешном мраке петляли бордовыми искорками какие-то невзрачные стрекочущие мотыльки. Кое-где, за тем переулком, где пряталась гостиница, копошились какие-то странные изуродованные создания, переваливающие своими смердяще мерзкими крыльями по искрящемуся безумием песку.

[Тава: …]

Аптапаро не понимал, что он делал, но его ноги неожиданно понеслись куда-то… Ему почему-то хотелось двигаться, и это наглухо противоречило той боли, что эхом перекликалась в его мышцах и костях.

[Тава: …]

По сторонам тянулись бесконечные своды костяных переплетений, витающих в воздухе. Ложные идолы пересекались с друг другом, обваливаясь и накреняясь. В бело-мертвенных джунглях булькали блевотной вонью текучие ярко-розовые реки, и в них плавали красные пластинчатые черви с длинными усами, скребущими острыми лезвиями по уже стёртому песчаному берегу. Кое-где из-за костяных фигур на абсолютно голого и искалеченного зверолюда взирали сверлящие ледяным взором глазёнки непонятных, будто эфемерных существ, перетекающих полупрозрачными зелёно-чёрными пузырями.

[Тава: …]

[¿¿¿: Эй, рогатый, лови!]

[¿¿¿: Да, бедный рогатик, это те…БЕ!]

Пара увесистых кусков кровоточащей плоти в дребезги разбились об спину Тавагото. Его костлявая спина обагрилась телесными жидкостями и кусками мяса, а портки запятнались крохами склизких косточек.

[Тава: …]

Зверолюд даже не мог оборачиваться: он ясно понимал хотя бы то, что к нему прямо сейчас приставали именно...

[Тава: …]

[¿¿¿: Эй, дядя, где ваши крылья?]

[¿¿¿: Дубень, он мёртвый – он не может позволить себе крылья.]

[Тава: …]

[¿¿¿: Может тогда отдадим ему свои?]

[¿¿¿: Конечно нет! … говорила, что к таким трупам лучше не подходить, пошли отсюда!]

[¿¿¿: Ну… Раз … сказала…]

Двое ................... помотали своими покрасневшими от прилипшей крови лицами и вспарили в пылающий воздух, рассыпавшись блистающим лиловым пеплом.

[Тава: …]

Зверолюд слегка приподнял своё ломящееся от боли лицо и двинулся дальше, понурив обветшалую бошку. Рога тяжёлым грузом тянули вниз, будто на них были подвешены какие-то грузы.

[Тава: …]

«Что… Что происходит?... Что это за место?... Что это за существа… Почему я до сих пор здесь?»

Зелёные очи аптапаро судорожно задрыгали из стороны в сторону, будто норовя выскочить из почерневших орбит.

[Тава: …]

Он был посреди какого-то голубо-лиловой пустыни: из стороны в сторону, словно перекати-поле, переваливали своими боками куски пламени, а в небе витали титанические черепа, испускающие тучи сверкающе-белого дыма.

[Тава: …]

Посреди Тавагото был лишь костлявый лес, состоящий из каких-то странных, держащихся на соплях постументах и алтарях. За ними было видно ровным счётом ничего – разве что мелькающие фигуры незримых существ.

[Тава: …]

«Это… Я сплю?... Это галлюцинации?... Что происходит?»

Мозги аптапаро разорвались на части и разлетелись по всей округе, разлившись мерзкой сероватой жидкостью. Выпучив свои козлиные глаза, зверолюд коснулся дрожащими бледными и худощавыми ладонями своей макушки и нащупал лишь остатки своего расколенного черепа.

[Тава: ...]

И нет, это не было кривой грамматической конструкцией: у юноши было целых пять рук: двое из них были до ужаса бледными, белыми, как и кости, окружающие аптапаро, а ещё три торчали из-под подмышек и из спины, тоненькими спицами выпятившись в разные стороны.

[Тава: …]

«Почему я продолжаю мыслить, если у меня нет мозга… И… Пробит череп… Видимо, это просто сон…»

Тавагото докоснулся до своего лица и щипнул себя за щёку.

[Тава: …]

Без какого-либо сопротивления она попросту оторвалась от его лица, хлынув розоватым паром в воздух. На месте раны лишь застрекотали какие-то искорки болотно-сизого окраса, плавно перетекая в еле заметный дым.

[Тава: …]

«Мне надо…»

Здесь не было гостиницы: наверно, в этом месте вообще ничего не было кроме кромешного мрака и фантасмагоричного хаоса.

[Тава: …]

«…»

Вдали замаячило нечто, какая-та гигантская каменная башня, выглядящая, как плоская вертикальная плита. Над ней ежесекундно озирались по сторонам гигантские вороны с собачьими ушами, повизгивая себе под клюв что-то наподобие детского плача.

[Тава: …]

«Наверно… Мне надо идти туда…»

Нечто прозрачное вцепилось стальными щипцами в скрюченные ключицы Тавагото, и его тело медленно поплыло в сторону громадного здания.

***

[…: Тава]

«¿¿¿»

Всё вокруг петляло перевёрнутым разнообразием, переливаясь всеми цветами радуги и мрака одновременно. Казалось, что зверолюд попал в ад, хоть и не всё вокруг него было таким уж мерзким.

За холмом, к примеру, была заметна прекрасная и статная фигура какой-то красивой девушки с длинными и шелковистыми белыми волосами. Над её макушкой нависал нимб, с которого потоками сочилось зелёное пламя, а в глазах незнакомки ползали мелкие оранжевые крапинки, из-за чего её глаза были как будто шероховатыми.

[…: Тава]

.»»».

Совершенно неожиданно ангел повернула свой лик в сторону зверолюда и разинула свою пасть. Челюсть будто отпала, коснувшись земли, а тело девушки быстро обросло мехом и вспарило на титанических крыльях, из-за чего вся пустыня всполохнулась песчаным вихрем.

[…: Тава]

.»»».

Мелкие частички заплетались в смертоносный смерч, и потоки его резко потянули зверолюда в воздух.

[…: Тава]

.»»».

[…: Тава]

Покачиваясь в свободном падении, зверолюд летел вдоль вздымаемой земли, выискивая глазами то самое гигантсткое здание, которое он видел из костяных джунглей.

[…: Тава]

Наконец, он приземлился в нужное место.

Здесь не было ничего: посреди кромешного мрака парил какой-то мелкий поросший травой и снегом островочек. Вокруг него лишь кружились слегка светящиеся серые сгустки каких-то переплетающихся светодиодных червей.

[…: Тава]

Зверолюд опустился на пяточки и медленно поковылял к заветной каменной фигуре: она не была огромной, буквально ему по пояс – это была какая-та плита, очертания были облицованы кровью, а на самом булыжнике были выдолблены всего две буквы «Б» и «М».

[…: Тава]

Зверолюд приблизился к камню и прижал к нему все свои пять ладоней. Костлявые палкообразные руки, правда, тут же хрустнули и обломались, рухнув под ногами Тавагото.

[…: Тава]

Неожиданно…

[???: Поверь мне, ты зря играешься с такими тяжёлыми вещами, как жизнь и смерть...]

Всё сразу же приняло прежний, нормальный вид, и лиловые пустыни с кровавыми небесами размылись в прах.

[???: Давно мы, конечно, не виделись…]

[Тава: …]

[???: traitre…]

***

[Тава: …]

Тавагото распахнул свои зелёные очи.

Голова раскалывалась.

Лицо было избито, а тело перебинтовано.

[Тава: …]

Зверолюд сделал глубокий вдох.

Его чёрные кудрявые волосы развевались по ветру, и только замазанная плешь обдувалась невзрачным холодком.

[Тава: …]

Под ним был снег.

Мокрый и липкий.

[Тава: …]

Вдали висело утреннее солнце.

Тянулись галкой зимние серые облака и тучи.

Были слышны чьи-то отдалённые пошаркивания по измазанным грязью тропкам.

[Тава: …]

Он сидел на коленях.

Костяшка левой ноги будто надламывалась в своём центре.

Пара пальцев ноги были скованы самодельной шиной.

[Тава: …]

В снегу было небольшое углубление.

Чьё-то лицо – нежное и слегка бледноватое приворошило белыми хлопьями.

Чьи-то ресницы охомутались предрассветным мертвенным инеем.

Чьи-то губы слегка посинели от зимнего холода.

Чьи-то волосы скомкались мокрыми локонами.

Чьи-то ярко-голубые глаза спрятались под тяжёлыми веками.

[Тава: …]

Аптапаро не мог сказать, что он чувствовал.

Казалось, что весь мир содрогнулся, что всё, что было до этого, в том ужасном и хаотичном мире, потухло на фоне этого.

[Тава: …]

[Бернадет: …]

[Тава: …]

[Бернадет: …]

Её грудь шевелилась.

[Тава: …]

[Бернадет: …]

Её тело было целым.

[Тава: …]

[Бернадет: …]

Зверолюд чётко слышал коротенькие ударчики её еле трепыхающего сердца.

[Тава: …]

[Бернадет: *тук* *тук* *тук* *тук*…]

[Тава: Ха…]

Юноша заплакал, по его лицу покатились горькие слёзы счастья. Солёные капли тут же попали ему в рот, и он лишь отчаянно прикусил свою онемевшую губу в приступе неожиданного торжества.

[Тава: …]

Девушка перед ним, такая мягкая, красивая, нежная, бедная, беззащитная и проклятая….

[Тава: …]

Она была жива и лежала прямо у его раскоряченных от падения на колени рук.

[Тава: Я… Я больше не позволю тебе умереть… Не позволю тебе пасть… Не позволю тебе быть обиженной… Быть покинутой…]

[Бернадет: …]

Он перевёл взгляд на её тело – оно было абсолютно голой.

[Тава: ..!]

Тавагото поспешно стянул с себя рубашку с портками и нацепил их на тело Бернадет.

Это вряд ли могло нормально согреть девушку: на самом деле вся его одежда была в воде и поте, отчего это только делало ей хуже, но он и не собирался думать о таком в этот момент.

[Тава: …]

[Бернадет: …]

Дрожащими руками он поднял свою возлюбленную на руки и кое-как выпрямил спину. Бинты начали расходиться из-за влаги, где-то возобновились кровоподтёки, а с пальцев ног слетела шина, из-за чего аптапаро стал ощущать дичайшую боль после каждого своего движения.

[Тава: …]

[Бернадет: …]

Тем не менее, он пошёл. Медленно перебирая босыми ногами по сугробам он понёс своё сокровище прямиком в своё убежище - пустующую гостиницу.

[Тава: …]

[Бернадет: …]

В лазах мутнело, и он не знал из-за чего: от невероятной боли в голове или от слёз.

Он знал, куда идти.

[Тава: …]

[Бернадет: …]

Большего ему и не надо было…

***

[traire: Таков предсмертный подарок агнцу.]

(P.S. Теперь вводим постоянную рубрику: "Что это была за хуйня"

То, что в главе произошло какая-та психоделика, и вы слабо что-то поняли - это так и должно быть. Важно то, что во втором фрагменте "хаотичного мира" "[...: Тава]" обозначает не то, что кто-то зовёт героя по имени: в этом пространстве просто всё наоборот, поэтому так оформлено молчание Тавы (так же вы могли заметить .""". вместо "...").

Всё остальное и так ясно. Не волнуйтесь, остальные последующие главы не будут перегружены анальным ужасом: просто нынешняя нуждалось в этом. Отныне буду почаще использовать парцелляция, если вам она зашла. Отпишитесь вообще, что вы думаете по поводу нынешнего положения книги, и стоит ли настолько её концептуализировать (глава "Тава: ..." и вот эта глава - это, наверно, пока что вверх моего концептуализма, так что отталкиваетесь от них).

Буду очень рад, если вы меня не проигнорите - со статистикой, правда, сейчас всё пиздец грустно - каждый день количество библиотек уменьшается и уменьшается.

Спасибо за внимание)