Хроники и документы времен Столетней войны

Продолжение исторического руководства, составленного для Филиппа VI[718]

В год Господа Нашего 1327 Людвиг, герцог Баварский, самочинно провозгласил себя Римским императором и, несмотря на то, что папа отлучил от церкви всех, кто признал его таковым, прибыл в Рим. Римляне устроили ему очень торжественную встречу и короновали его императором вопреки воле папы и двух легатов, которые были посланы в Италию, чтобы воспрепятствовать этому.

В том же году, в канун Очищения Богородицы, в Венсенском лесу умер король Карл, муж королевы Жанны д'Эврё. Его тело было погребено в аббатстве Сен-Дени, а сердце — в монастыре братьев-доминиканцев в Париже. После него стал править Филипп, сын Карла, графа Валуа и Анжу, который был сыном Филиппа[719], умершего в Арагоне и доводившегося сыном Святому Людовику.

В год Господа Нашего 1328, в день Святой Троицы, вышеназванный король Франции и его жена-королева, сестра герцога Бургундского, были с великой торжественностью коронованы в Реймсе. Сразу после этого король выступил в поход против фламандцев, которые преследовали своего сеньора, графа Людовика Фландрского, и не желали ему повиноваться. Долгое время они держали его в узилище в Брюгге, но он оттуда бежал благодаря своей находчивости[720].

Войдя со своим войском в пределы Фландрии, король раскинул лагерь поблизости от горы Кассель. Фламандцы же расположились на самой горе. Примерно в час нон, в послеобеденное время, в канун дня Святого Варфоломея, в августе, фламандцы решили застать короля и его войско врасплох. Поэтому они сошли вниз и очень поспешно двинулись к королевскому шатру. Однако, по милости Божьей, их сразу заметили, и они не смогли привести свой замысел в исполнение. Французское войско немедленно вступило в бой, и большинство названных фламандцев погибло.

В том же году король Филипп приказал повесить Пьера Реми, который был королевским казначеем.

В том же году, 13 октября, скончалась вдовствующая королева Клеменция[721], жена короля Людовика.

В год 1329 монсеньор Робер д'Артуа вновь затеял тяжбу против Маго, графини Артуа, из-за графства Артуа. Прежде, в семнадцатом году, он уже делал это, и тогда же было проведено судебное разбирательство и вынесено постановление не в его пользу. Однако теперь он заявил, что грамота с текстом брачного контракта, который был заключен между его отцом монсеньором Филиппом д'Артуа и его матерью госпожой Бланкой Бретонской и по которому названное графство должно принадлежать ему, была мошеннически украдена и спрятана. И теперь-де он ее нашел и предъявляет суду, дабы оспорить права герцога Бургундского, брата королевы, который владел названным графством от имени своей жены, дочери короля Филиппа Длинного и королевы Жанны, дочери названной графини Маго. Однако, несмотря на эти заявления, герцог получил от короля подтверждение на владение графством. Поэтому названный монсеньор Робер очень встревожился и покинул двор, увезя с собой жену и детей и даже не спросив на то королевского дозволения. Король был этим весьма возмущен. Тогда грамота, представленная мессиром Робером, вызвала сомнение в своей подлинности, и в ходе открытого разбирательства ее признали подложной и недостоверной. В следующем же году была сожжена девица Дивьон, поскольку именно она изготовила эту фальшивку.

В год 1329 названный король ввел в обращение новую монету стараниями Рамона де Бедье, который впоследствии повесился от отчаянья и был вывешен на виселице.

В следующем году названный монсеньор Робер очень торжественно, под игру труб, был объявлен изгнанником, поскольку он сам ударился в бега по вышеуказанной причине. Хотя король прилагал большое старание к тому, чтобы его найти и схватить, он берегся столь ловко, что поймать его не удалось. В конце концов он уехал в Англию и был принят ко двору тамошним королем. В связи с этим в 1336 году названный король Филипп на заседании Парламента велел прибить к воротам Парижского дворца грамоту, скрепленную его великой печатью, в которой он объявлял всех укрывателей названного монсеньора Робера своими смертельными врагами и преступниками, повинными в оскорблении величества, и лишал их всех имуществ, фьефов и почетных должностей, полученных от него.

В том же [1329] году, в Троицын день, король Англии прибыл в Амьен и принес оммаж королю Филиппу за герцогство Аквитанское. Поскольку король Англии был лишен части названного герцогства, каковую захватил граф Валуа — отец названного короля Филиппа[722], то стороны договорились, что король Филипп проведет по этому поводу справедливое разбирательство в своем Парламенте. Приняв оммаж, король Франции уехал в Бове, а король Англии отплыл за море в свою страну.

В тот же год брат Пьер де Ла-Палю стал патриархом Иерусалимским.

В тот же год король послал во Фландрию монсеньора Жана де Вьенна, епископа Авраншского и многих других с приказом снести ворота и укрепления в Брюгге, Ипре и Куртре

В том же году дочь монсеньора Людовика де Бурбона вышла замуж за сына кипрского короля.

В том же году умер Роберт Брюс, король Шотландии, и ему наследовал его сын Дэвид, юный ребенок.

В том же году, во вторую неделю июня епископом Парижским были обнародованы обвинения, выдвинутые на церковном процессе против брата Пьера Ранюша[723], который изображал из себя папу, а также против Баварца и всех его приспешников. На следующий день к воротам парижской церкви братьев-доминиканцев и братьев-миноритов оказалась привешена ответная грамота, в которой было много нечестивой хулы на папу. Действуя от имени и по велению генерального капитула братьев-францисканцев, брат Пьер де Суассон, доктор теологии, публично сжег эту грамоту и выступил с проповедью, в которой доказывал, что папский процесс ведется честно и справедливо.

В ту же пору брат Пьер де Ла-Палю, епископ Мандский и многие бароны, получив благословение у папы, отвезли вышеназванную дочь герцога Бурбонского на Кипр, а затем побывали в Иерусалиме и в Каире, где переговорили с Султаном.

В том же 1330 году Филипп, граф Эврё, вместе со своей женой был коронован в Памплоне наваррским венцом, поскольку его жена была дочерью короля Людовика.

В том же году умерла Маго, графиня Артуа.

В год 1334 умер папа Иоанн [XXII], и новым папой был избран Белый Кардинал, который был монахом из Ордена Святого Бернара. Он был наречен Бенедиктом XII. Как поговаривали, этот папа очень благоволил и содействовал королю Англии в его борьбе против короля Франции. Однажды случилось, что в Авиньоне находился рыцарь французского короля, которого звали мэтр Жиль Рюйи, архидьякон Дрё; и как раз тогда к папе прибыли посланцы короля Англии, а именно рыцарь по имени Рафаэль и два его сына. Однако сказанный мэтр Жиль так поладил с папским маршалом, что эти послы, даже не успев увидеться с папой, были схвачены и пленными отосланы в королевство Французское. Папа тотчас наложил отлучение и интердикт на церкви тех городов, через которые везли названных пленников, так что там не служили месс и заутренних и не звонили в колокола. Кроме того, папа отлучил и самого мэтра Жиля, который уехал из Авиньона в Париж, а своему маршалу велел отрубить голову и выбросить ее в ров. Одного маршальского сержанта проволокли до виселицы и там повесили, а маршальского секретаря повесили на воротах его собственного дома.

В год 1336, поскольку король Филипп Французский, сын почившего графа Карла де Валуа, в силу союза, заключенного королем Филиппом [IV] с Шотландией[724], захотел помочь шотландцам в их войне против англичан, король Эдуард Английский переправил через море большие силы и заключил союз с герцогом Баварским, который выдавал себя за императора, хотя на деле не имел императорской власти и был отлучен от церкви. Этот герцог обещал помочь английскому королю.

В том же году, накануне дня Святой Магдалены[725], в Париже был повешен рыцарь Юг де Крюзи, который долгое время был одним из председателей королевского дворцового парламента.

В том же году, равно как и в следующем, было множество раздоров между названным королем Франции и названным Эдуардом, королем Англии. Король Франции навербовал за морем очень большое количество генуэзцев. Их адмиралом был знаменитый морской разбойник по имени Пьер Барбнуар. Прежде он очень часто грабил и притеснял подданных французского королевства в краях Марселя и Эгморта.

В год 1337, примерно в день Святого Иоанна Крестителя, в небе появилась хвостатая комета и оставалась видна примерно до середины августа. В ту пору весьма славился своими познаниями один мудрый астроном, по имени Жоффруа де Mo. Согласно его утверждению, эта комета зародилась в созвездии Близнецов от соития Марса и Сатурна, случившегося в прошлом году, и предвещала, вместе с другими явлениями, опасные наводнения, большую смертность и низвержение великих особ.

В тот же год, примерно в день Всех Святых[726], люди короля Англии захватили замок Перикон в Сентонже. Англичане тогда чинили королю Франции множество обид своими кознями и происками, ибо они повсюду сеяли слухи, что Эдуард, король Англии, должен прийти и захватить королевство Французское, королем которого он себя называл и считал. Поскольку король Филипп не знал, с какой стороны его ждать, он велел охранять все морские и сухопутные рубежи своего королевства. И говорили повсюду, что именно названный монсеньор Робер д'Артуа научил англичан всем этим хитростям.

Тогда папа Бенедикт послал двух кардиналов, дабы вести переговоры о мире между двумя королями.

На Великий Пост, в канун Благовещения[727], Николя Бегюше сжег в Англии город под названием Портсмут и много других.

В тот же год, довольно скоро после взятия Перикона, был схвачен Арно де Миранд, знатный человек из Лангедока. По приговору короля, ему отрубили в Париже голову, а тело потом повесили на виселице, ибо названный замок был захвачен из-за его измены.

В год 1338, в среду после Пасхи, в пятнадцатый день апреля, в небе появилась другая комета. Находясь довольно близко от Малой Медведицы, она была не слишком яркой и походила на диск без хвоста. Таким образом, можно было наблюдать две кометы менее чем за один год.

В том же году король Англии, надеясь на помощь герцога Баварского, а также других немцев и некоторых рыцарей Брабанта, союзных с ним, с большим войском переплыл море и причалил в одном брабантском городе, который называется Антверпен и в котором есть хороший морской порт. Поскольку король Франции думал, что король Эдуард собирается напасть на его королевство, он собрал удивительно большое войско и выступил навстречу врагу с 24 тысячами конников и 200 тысячами пехотинцев. Кроме того, он дал знать герцогу Брабантскому и графу Эно, своему племяннику, что весьма недоволен ими, поскольку, по имеющимся у него сведениям, они, назло ему, потворствуют королю Англии. Тогда они прибыли к нему и принесли свои извинения. Между тем король Англии ошибся в расчетах на помощь названных немцев, несмотря на то, что он выплатил им очень много денег. Поэтому он не смог ничего сделать и не стал ничего больше предпринимать в том году.

Тогда король Франции оставил латников на границах, а сам вернулся в Париж и распустил свое войско. Для проведения этого военного сбора он очень сильно обложил свой народ налогами, ибо он заставил людей выплачивать субсидии вдвое большие, чем годом ранее. Налоговые сборщики при этом говорили, что эти деньги нужны на содержание арьербана[728], сбор которого был объявлен с самого начала войны. Однако на самом деле не могло быть никакого арьербана, поскольку никакое войско не ходило в поход перед этим. Кроме этого общего налога, были и дополнительные поборы. Всему народу было велено упражняться в обращении с оружием, а потом богатых людей обвинили, что они упражняются недостаточно, и им пришлось выплачивать штрафы в казну.

В том же году папа Бенедикт, правивший тогда церковью, пожаловал королю Франции десятую часть церковных доходов сроком на два года при том условии, что он не станет требовать других взносов от клира. Однако это условие не было соблюдено, ибо почти всем клирикам, какого бы положения и достатка они ни были, пришлось выплачивать королю дополнительные поборы. Он требовал от клириков своего парламента, счетной палаты, казначейской палаты и даже от своих придворных рыцарей, чтобы они одалживали ему серебряную посуду для чеканки монеты. Они повиновались, и он велел начеканить из этой посуды полновесную монету. Потом же, прежде чем прошел год, он им вернул долг деньгами, но только с урезанным весом. Он постоянно портил свою монету и велел делать из денье флорины.

Между тем король Англии провел 1339 год в Антверпене, ничего не совершив. Двое же вышеназванных кардиналов постоянно находились в Аррасе и очень трудились, чтобы найти путь к примирению, но мало в чем преуспели.

Тем временем, приблизительно в середине августа того же года, на помощь королю Франции прибыло примерно 40 генуэзских галер. По королевскому распоряжению, их ездил нанимать нормандский адмирал, рыцарь, мессир Юг Киере. Вместе с названным адмиралом и Бегюше эти генуэзцы захватили той весной много кораблей короля Эдуарда, как в море, так и в английских гаванях. Они также захватили остров Джерси и нанесли англичанам большой ущерб на воде и на суше. Однако англичане не оставались в долгу и, среди прочего, сожгли во Франции морской порт Ренанвиль, расположенный в двух лье от Кутанса.

В том же году, примерно в месяце августе, люди короля, воюя в Сентонже, захватили замок Монтандр и снесли его.

Так прошло все лето и вся зима, которая была такой долгой и суровой, какой еще никогда не видели. Она началась со дня Всех Святых и длилась до середины марта. Сена в Париже дважды промерзала столь сильно, что все люди ходили по ней словно посуху. И промерзла пшеница в земле, так что в следующем году ее уродилось мало. Поэтому очень сильно вздорожал хлеб.

В год 1339 генуэзцы и другие моряки французского короля начали ходить по морю и собрались в большую флотилию, чтобы конвоировать корабли с вином из Ла-Рошели, Сен-Жан-д'Анжели, Ониса и окрестных областей. Кроме того, они совершили много набегов на прибрежные земли Англии и нанесли большой ущерб королю Эдуарду. Также и англичане захватили у французов много добычи.

Тогда король Англии все еще находился в Брабанте. Он упорно надеялся получить помощь от Людвига Баварского и других немцев, заключивших с ним союз. Однако из-за того, что он не выплатил им обещанное жалованье и походные деньги, они, как поговаривали, не спешили ему помогать. Чего ж тут удивительного! Недаром ведь говорится в пословице: нет денег, нет и слуг. Тем не менее король все-таки назначил военный сбор на определенный день, как уже делал в минувшем году.

В то же самое время объявил сбор своих войск и король Франции. Примерно в день Святого Иоанна вышеназванные генуэзцы захватили для короля Франции город Блай[729] и замок Бург. Поскольку обе твердыни были очень сильно укреплены, об их захвате говорили как о весьма большом успехе. Названные генуэзцы захватили там большую добычу и оставили ее у себя, ибо король заранее позволил им это сделать. Во время штурма это обстоятельство придавало им очень большую храбрость, ибо генуэзцы и вообще все итальянцы по своей природе весьма алчны. Тем не менее с обеих сторон было мало павших.

Так, в бездействии, оба короля провели все лето до самого дня Святого Ремигия[730]. Примерно в этот день король Англии со своим войском проследовал через Брабант и графство Эно и прибыл в Валансьенн. Как поговаривали, эннюерцы, и особенно монсеньор Жан д'Эно и сам граф, выказали королю Англии очень большое радушие, несмотря на то, что граф по своей матери был племянником французского короля. Однако король Англии был женат на сестре названного графа Эно, и некоторые говорили, что из-за этого граф очень сильно просчитался.

Тогда король Франции, который уже неоднократно то созывал, то распускал свои войска, вновь объявил ратный сбор, чтобы идти к Сен-Кантену, и уехал в Нуайон поджидать своих людей. Однако те не явились на сбор дружно и в срок, поскольку не думали, что им придется воевать, сражаться и жить в поле, ибо время года для этого было уже слишком позднее. Тем не менее король Англии и его немцы-наемники, средь которых были графы Гельдернский, Юлихский, большая часть брабантского рыцарства и монсеньор Жан д'Эно, дядя названного графа Эно, вторглись через Камбрези в Тьераш и сожгли там множество неукрепленных местечек. При этом они награбили много добра, особенно в двух городках французского аббатства Сен-Дени, а именно в Ла-Фламанжери и Ла-Капеле. Хотя люди короля Франции, находившиеся в близлежащей области, вполне могли оказать врагу противодействие, они не осмелились выйти из своих укреплений по причине многочисленных и несогласованных распоряжений, которые им отдавались. От имени короля, по всему тому краю было объявлено, что жители неукрепленных селений, у которых есть какая-нибудь скотина, ценное добро, пшеница или иное зерно, должны в течение восьми дней доставить это имущество в крепости, а иначе оно достанется тем, кто пожелает его взять. Из-за этого указа многие люди были ограблены и обворованы своими собственными соседями.

Дела шли таким образом до самой пятницы, которая была в 22-й день октября, после осьмицы Святого Дионисия. Король Франции очень страдал, слыша донесения о том, как жгут его землю, и видя некоторых поджигателей своими собственными глазами. В тот день он проехал со своим войском пять больших лье и прибыл в Бюиронфосс. Король Англии со своими силами находился менее чем в двух лье от этого места. Затем на совете французскому королю сказали, что не стоит сражаться в этот день, ибо кони устали, близится вечер и не все его люди еще подошли. Войско заночевало там, а наутро король Франции очень умело, очень выгодно и с большой предусмотрительностью построил свои полки. Когда он был занят этим делом, ему донесли, что враги находятся рядом и что он имеет над ними преимущество, поскольку у него несравненно больше людей и они расставлены намного лучше, чем неприятельские. Однако другие уверяли его, что он трудится напрасно, так как враги находятся в шести лье от него. Итак, одни говорили, чтобы он обязательно дал битву, а другие — что этого не следует делать. Наконец, на совете было, увы, решено, что он подождет до следующего утра. Из-за этого все добрые рыцари были крайне расстроены и рассержены, ибо они думали, с Божьей помощью, победить и добыть великую честь и выгоду королю, себе самим и королевству. Они считали великим бесчестьем оставить дело так, коль скоро король находится столь близко от своих врагов, которые нанесли ему великую обиду и выжгли его страну.

Король Англии провел в поле весь субботний день. Однако он осмелился это сделать лишь потому, что некоторые приближенные французского короля его точно известили, что битвы не будет. Ведь у короля Англии было мало людей по сравнению с людьми короля Франции, и он сам это говорил и тогда, и впоследствии. Следующей ночью король Англии отступил со своим войском в Брабант и вернулся в Антверпен.

Король Франции тоже распустил свое войско, и его храбрые воины вернулись домой весьма удрученными и говорили повсюду, что король последовал лисьему совету. Поэтому большинство храбрых рыцарей и дворян стало носить шапки из войлока, отороченные лисьим мехом, выражая тем самым свое презрение и насмешку по поводу случившегося.

Однако надо полагать, что королевские советники всегда руководствовались лишь здравыми и честными соображениями, и их советы были верны. Быть может, они выбрали как раз самое лучшее, взвешенное и толковое решение. Ведь король Англии, как он сам заявлял, пришел завоевать принадлежащее ему французское королевство, но потом ушел восвояси с малой честью и без всякой выгоды; ибо ему следовало что-нибудь захватить, коль скоро он пришел как завоеватель. Это ясно понимали советники французского короля, тем более что погода была такой промозглой и дождливой, что люди и кони не могли больше оставаться в поле. И, наконец, мне кажется, что это значило бы испытывать Божье терпение — подвергать опасности стольких добрых рыцарей без слишком большой нужды.