Хроники орка

Охота на ведьму. Часть 2

Это республика, говорят, дело общее. А Империя — дело исключительно наше. Пусть даже это Империя Людей. Ещё со времён Первого Императора было заведено на важные посты назначать членов императорской фамилии. Чтобы все были при деле. Чувствовали, что государство — родное. Кормушка, если угодно. Что государство это надо холить и лелеять. А не раскачивать лодку, бунтовать и устраивать заговоры. И при умелом управлении, всем хватит. Всем, разумеется, имеется в виду, своим. На самом деле, заговоры никто не отменял. Но задумка была именно в этом.

Всех потомков императорского рода по отцовской линии с детства готовили работать в этом семейном бизнесе. На образовании не экономили. Все члены семьи жили во дворце и готовились занять своё место в строю. Кто-то потом служил в гвардии. Кого-то отправляли в имперский Дом Мечей — специальную академию для будущих воинов, военачальников и управленцев. Или готовили другим способом. Да, всё это касалось официальных потомков. Но как быть с бастардами?

В принципе, Империя людьми не разбрасывалась. Биологическому материалу всё равно на вот эти ваши условности. Но и равными правами незаконнорожденные не пользовались. Их старались привлекать, но на вторых ролях. Как запасной вариант. Первое время императоры, если признавали ребёнка своим, даже награждали его графским титулом и землёй где-то в центральных провинциях недалеко от столицы. Под это отрезали кусок собственной императорской земли. Часто даже от Большого Охотничьего леса. Что несказанно радовало носительницу плода. Считай, в жизни устроилась. Но будущему барону Оулу повезло меньше. В его время земля стала дефицитом. Хорошо, что матери досталось баронское поместье. Всё из того же леса. Таким бастардам принято было выделять “птичьи” гербы. Но не орла, как у императоров. А что-то вроде того. Разные белоголовые орланы и беркуты к тому моменту уже закончились. Оулу достался филин.

Впрочем, грех жаловаться. Будучи ребёнком, Оул ни в чём не нуждался. Когда подрос, его взяли в “систему”. Он отучился в Доме Мечей и отправился на императорскую службу. К своим обязанностям относился серьезно. Действительно считая себя частью Семьи. Пусть и младшей её ветвью. И на момент описываемых событий занимал должность префекта южных провинций. Со всей положенной властью и атрибутами. Главным из которых был золотой браслет в виде когтистой чешуйчатой лапы не то орла, не то дракона. Да ещё и с чёрным, похожим на глаз, камнем — Императорским оком. Префектов называли “десницами императоров”. Правыми руками. В данной, конкретной выделанной им в управление области их власть была абсолютной. Они считались аватаром Императора. Его тенью. Все: легионы, бюрократия и даже чиновники по особым поручениям, комиссары-вороны, подчинялись префектам. Только сам император обладал большей властью.

А сейчас в сопровождении двухсот тяжеловооруженных кавалеристов конной гусарской когорты Южного легиона префект двигался по дороге к городу Фарос, где он должен был стать почётным судьёй на турнире, где выберут нового жениха местной не то графине, не то баронессе. И префект прекрасно понимал свою отнюдь не свадебно-генеральскую задачу. Смысл его путешествия в том, чтобы легитимизировать этот турнир и выбор на основе его окончания. А главное — не дать местным феодалам вцепиться друг другу в глотки. Так, по крайней мере, думали все. Но у самого Оула на этот счёт были свои соображения.

Префект ехал по-простому, на чёрной лошади, в своём чёрном балахоне с капюшоном. Одежда эта была заурядной только на первый взгляд. Ткань была очень качественной и дорогой. Да и под ней имелся удобный шёлковый халат.

— Господин префект, — от головы колонны отделился центурион, придержал коня и поравнялся с десницей. — Прикажете ускориться? Скоро стемнеет. У нас есть возможность добраться до таверны. “Три медяка”. Я её знаю. Не то, чтобы лучшее место, но всё лучше переночевать там, чем в поле.

— Как раз наоборот, — ответил префект. — Центурион, ищите место где-то вдоль дороги. Уже сейчас. Раньше времени показываться мне не нужно.

— Есть! — центурион браво двинул себя кулаком по левой половине кирасы и поскакал выполнять поручение.

Было видно, что такое решение ему не понятно, но забивать себе по последней моде украшенную рыжеватыми бакенбардами голову центурион не собирался: начальству виднее.

Небольшую поляну у обочины нашли быстро. Из всей поклажи с собой у префекта был только цилиндрический ящик, накрытый чёрной же тканью. Его с великой осторожностью вез единственный слуга. С этим ящиком Оул и исчез в кустах, пока солдаты устраивались на ночь, предварительно строго-настрого наказав о нём не тревожится и его не беспокоить. Странный, однако. Но кто это начальство разберёт? Уже темнело, и пора было разводить костёр и готовить ужин.

Мимо по тракту спешили последние припозднившиеся путники, желающие побыстрее убраться с ночной дороги в ближайший трактир или успеть к себе домой. А то мало ли что? Какой-то мужик с телегой, не иначе приказчик или холоп местного сеньора, вёл свою лошадь под уздцы, держа в другой руке зажжённый факел. В этот момент, раскинув в темноте показавшиеся огромными крылья, мимо него бесшумно скользнуло нечто, мигнув двумя огромными красными глазами. Надо отдать мужику должное, он не запаниковал и не остолбенел, а ещё быстрее бросился к себе домой, всё яростнее понукая уставшую клячу и предвкушая, как сегодня же за кружкой пива расскажет историю про человека-мотылька.

Где-то за окном ухнул филин, когда новый посетитель зашёл в “Три медяка”. Уже стемнело, и многие укладывались спать. В том числе и в основном зале на лавочках. Были, правда, и те, кто продолжал кутить. В принципе, в припозднившихся путниках не было ничего необычного. Вот только если не считать, что этот, в чёрном плаще с капюшоном, закрывающим лицо, был один. В одиночку по дорогам в темноте передвигаться не принято. Впрочем, в окрестностях Фароса феодалы не шалили, опасаясь справедливого порицания грозной Чёрной вдовы.

— Чего желаете, сударь? — обратился к новому гостю сонный трактирщик.

— Мне бы отдельный столик, — скрытый плащом префект, а это был он, обвел взглядом зал, — я жду друга.

И тут он заметил сидящую за отдельным столом фигуру в чёрном плаще с капюшоном. Почти таком же, как у него самого, только материал попроще. Десница подошёл к своему двойнику и уселся на скамейке по другую сторону стола.

— Да вы шутите! — обратился он к своей тени. — Два человека в одинаковых чёрных балахонах. Вы издеваетесь? Да на нас теперь весь зал, поди, пялится.

— Ничего подобного, мой господин, — ответил Зак.

Это был он.

— Сейчас это ещё безопаснее, чем раньше. Все уже привыкли, что какие-то ничего не стоящие люди, чтобы придать значимости своим делам сидят, накинув капюшон в дальнем углу таверны, курят трубку и с загадочным видом ждут кого-то или о чём-то судачат. Это же явный признак бездельника и лоботряса. Так что мы можем не опасаться.

— Хорошо, — кивнул Оул. — Тогда к делу. Вы хотели поговорить со мной? От чьего имени.

— От имени купцов Фароса и патриотов Империи, — с хитрой улыбкой, которая была заметна на нижней части лица, не скрытой капюшоном, ответил гоблин. — И это дело так же выгодно вам, как и нам.

— Ну?

— Не все купцы нашего города довольны тем, что он, город, напрямую управляется графиней. Город уже перерос ясли. Мы бы хотели получить самоуправление.

— Вы знаете, что для этого нужно? — спросил префект.

— Да, — кивнул Зак. — Согласие сторон. Чтобы Джинджер согласилась предоставить городу это право. За одноразовый выкуп, цена которого будет оговорена. С согласия имперских властей, разумеется.

— Нужно еще договориться о ежегодном налоге в пользу имперской казны, — строго уточнил Оул.

— Разумеется! Разумеется, — закивал Зак. — В этом и есть ваша выгода, мой господин.

— Ну так в чём проблема?

— Проблема в ведьме, — ответил гоблин. — Она в деньгах не нуждается. Вряд ли она захочет выпускать из рук такой лакомый кусок.

— Ну, а я тут причём? — с деланным равнодушием спросил десница.

— А вы могли бы на неё повлиять, мой господин, — подобострастно ворковал Зак. — После свадьбы этой. Чем бы она не закончилась. А мы, купцы Фароса и патриоты, в долгу не останемся. Лично перед вами. Да и казне прибыль. Пусть лучше будем делиться с Империей, чем с ведьмой.

— Я подумаю, — кивнул капюшон префекта.

— А в знак нашего договора, — не унимался Зак, — могли бы вы мне что-то дать? На время?

— В каком смысле? — удивился десница.

— В том смысле, что я уполномочен лучшими людьми города, которые очень рискуют. Да и я тоже. Не дай Эру, ведьма прознает — не сносить нам всем головы. Мне нужно доказательство для тех, кто меня уполномочил, в том, что наш договор с вами состоялся, и он серьёзен.

— А моего слова недостаточно? — попытался съехать префект.

— Слово я принести и показать не могу, — покачал головой гоблин. — Слово — ветер. В карман не положишь.

— Ну хорошо, а что именно? — спросил префект.

— Например печать префекта, — гоблин указал на золотое кольцо, украшавшее один из пальцев правой руки десницы.

— А торкват префекта не подойдёт? — с саркастической интонацией сказал Оул и покачал браслетом на правой руке.

Чёрный камень, как и все его сородичи, прозванный “оком Василиска”, подозрительно мигнул, но префект, опомнившись, тут же спрятал браслет в рукав плаща — вдруг кто-то заметит.

— Я бы попросил, — с обыкновенной для себя хитрецой ответил Зак, — но знаю, что браслет префекта нельзя снять. По крайней мере просто так. Может господин тогда одолжит мне перстень с баронской печатью?

И гоблин указал на другое кольцо.

— Все знают, что барон Оул — префект южных провинций. Его слово дороже золота.

И добавил:

— Это только на время. Я верну. Не сомневайтесь, мой господин.

— А басма тебя не устроит? — предложил префект. — Золотая. Вроде тех, что империя продает купцам, как охранные грамоты для беспрепятственного передвижения по дорогам страны. Чтоб разные лендлорды не приставали.

— Я знаю, как называются эти золотые таблички, — склонил голову Зак. — Разве что префект приложит к ней свою личную печать.

— Договорились! — с этими словами десница достал из-под полы плаща прямоугольную золотую табличку с какими-то надписями и отверстием, куда была продета прочная цепочка. — Я приготовил заранее. Держи!

— Благодарю, мой господин, — сказал гоблин, принимая своеобразный талон и, в свою очередь, пряча его под своим плащом. — Не даром говорят, что истинные слуги Империи предвидят будущее. А теперь давайте обсудим детали.

В этот момент два чёрных капюшона картинно склонились в полумраке зала таверны, едва не соприкасаясь краями. О чём начали шептаться заговорщики слышно не было. Но когда большинство посетителей уже храпели, из “Трёх медяков” выскользнул сначала один обладатель плаща и бесстрашно юркнул в ближайшие заросли, откуда спустя мгновение донеслось уханье филина. А ещё спустя короткое время из таверны показался второй плащ. Он, не зажигая огня, пошёл прямо по дороге в противоположную от города сторону. Спустя какое-то время свернул в чащу и оказался на неприметной поляне, посреди которой стояли два столба с перекладиной. Что-то вроде ворот, но без створок и без забора. Деревянная эта конструкция была украшена нехитрой резьбой. Но какой именно, рассмотреть было нельзя. Гоблин, а это был он, шагнул в этот проём, но с другой стороны не вышел. Исчез.

Командир отряда наемников-арбалетчиков, по кличке Варнак, был росту совсем не примечательного. Невысокого, но и не низкого. Среднего. Крепкая же фигура, почти всегда скрыта кирасой или плащом-туникой. Так сразу и не разглядишь. Кожа, правда, от рождения смуглая. Именно поэтому Варнак представлялся мулатом. Одним из потомков рабов-харадрим, завезённых на южные берега нынешней империи ещё во времена Старой Империи и, впоследствии, ставших крестьянами-колонами. Обычное дело. Необычные разве что слишком высокие скулы и куполообразный, вытянутый назад да выбритый налысо череп. Что как бы намекало на частичку южно-орочей крови и придавало наёмнику какой-то звериный вид. Правда считалось, что браки людей и орков к потомству не приводили, но бывали исключения. Да ещё на этом суровом лице с гневно изогнутыми крыльями широкого плоского носа выделялись глаза. Несмотря на то, что были они узкими и глубоко посаженными, правый светился на смуглом лице своим серым стальным, как лезвие меча, цветом. Второй, наоборот, бездонно тёмный. Кажется, полностью, так что и не разглядеть белка.

Но командиром собственного отряда Варнак стал не за красивые глаза. И даже не за военные и организационные таланты. Вернее, не только. Ведь организованная им компания состояла не только из арбалетчиков. Она была поделена на несколько терций. Каждая из которых состояла из защищенных кирасами сариссофоров, делом которых было длинными пиками защищать выбегающих из-за их спин и прячущихся обратно так же хорошо защищённых арбалетчиков, на вооружении которых, помимо тяжелого арбалета, ещё и состоял полуторный меч-бастард. Каждая терция была прекрасно вышколена и представляла собой отдельную боевую единицу. А при случае могла слиться с соседями в единую фалангу. Эту организацию придумал полуорк. Или полухарадрим, как будет угодно. Но, чтобы стать командиром, придумать мало. Среди самих наёмников главными качеством Варнака считалось то, что называется чуйкой. Было у него какое-то звериное чутьё на опасность. Да, в придачу к этому, кошачья везучесть, в сочетании с крайне хладнокровным поведением во время боя.

И вот не то человек, не то орк вёл свой отряд и немного недоумевал: почему его отправили в Фарос сухопутным путём, когда проще было спуститься из Железного Города, базы всех наёмников, по Барандуину прямо к морю, а оттуда из Пеларгира, пересев на морские суда, приплыть прямо к нанимателю, вернее, нанимательнице. Но в свободном городе Пеларгире, входящем в конфедерацию Вольных городов, всё пошло не по плану. Им почему-то указали двигаться прямиком через имперские земли. Для чего прибыл специальный посланник с золотой басмой, какие обычно выкупают крупные торговцы, чтобы их караваны не тревожили местные феодалы. Да ещё и выданной самим префектом южных провинций. К чему такая сложность? Но наниматели на дураков похожи не были. Значит так надо.

Варнак к делу подошёл основательно. Басма позволяла взять с собой большое число повозок. Купцы помельче обычно даже скидывались, чтобы приобрести подобный пропуск. Именно поэтому командир пригласил некоторое число настоящих купцов, разбавив их телегами свои коши из которых, по примеру казаков, его отряд составлял нечто вроде полевого укрепления. И не двигался с оружием на виду, чтобы хоть на первый взгляд сойти за настоящий купеческий караван. Чтоб значит, не мозолить глаза и не нарваться на неприятности до поры до времени.

Но, когда мимо колонны наемников второй раз, но уже в обратную сторону проскакали несколько легковооружённых всадников, очень похожих на местных сквайров, у Варнака включилась та самая чуйка. Да она и не могла не включится. Это же ясно! Если сначала они проехали мимо вас, а спустя какое-то время зачем-то повернули, и галопом промчались мимо, значит, едут кому-то доложить об увиденном. Значит вас кто-то где-то будет ждать.

— Наденьте кирасы, быстро, — скомандовал командир своему отряду. — Приготовьте шлемы, достаньте арбалеты.

Естественно, его пытавшийся сойти за торговцев отряд не был облачён в кирасы и шлемы. Да и неудобно это. Впрочем, с купцами вполне могло быть небольшое охранение. Но, как правило, легко вооруженное. А вот с арбалетами дело обстояло совсем плохо. Только малая часть транспортировалось с натянутой тетивой. Остальные “отдыхали”. Да и те, что были в готовом к применению состоянии, хранились в специальных чехлах, защищающих толстую тетиву от впитывания влаги. Их-то и расчехлили по приказу Варнака.

— Приготовиться! — хриплым голосом приказал Варнак, когда дорога, по которой двигался караван, оказалась меж двух пологих холмов.

И, хотя крупному отряду противника спрятаться тут было негде, но обзор на какое-то время эти холмы закрывали. Место было тревожным.

И чутьё не подвело командира. Когда отряд уже хорошо втянулся в закрытый участок дороги, впереди показались вооружённые всадники. По виду те же сквайры, но уже в полном облачении.

— Стоять! — с этими словами их кони преградили путь каравану.

Повозки остановились.

— Кто вы такие?! — выкрикнул всадникам кто-то из головы колонны.

— Это вы кто такие?! — ответили те.

— Мы мирные торговцы, — спокойно ответил Варнак, проходя к этой самой голове.

Кирасу он не прятал. Даже надел шлем-салад с полями, что хорошо прикрывали шею с боков и сзади. Арбалет он не взял. Рядом уже стояли его люди с этими штуками. А на его боку только короткий легионерский гладиус, да за поясом несколько странного вида изогнутых предметов из непонятно черного материала и чем-то похожих на соединённые вместе птичьи крылья.

— А вы, парни, хто? Разбойники? — с нарочитой несерьёзностью спросил он.

— Мы рыцари графа Тура, — один из всадников указал на вымпел приделанный к вершине его пики.

На треугольном полотнище жёлтого цвета чёрный бык, наклонив голову и выставив вперёд рога, рыл копытом землю, готовясь к атаке.

— Вы движетесь по землям нашего сеньора, — продолжил сквайр. — Нам велено досмотреть ваш караван.

— Развелось же рогатой скотины, — после небольшой паузы хмыкнул Варнак, и его прищуренный серый глаз холодно посмотрел на гарцующего перед ним всадника.

— Что, что?! — вскинулся тот.

Варнак не ответил, а молча сверлил сквайра взглядом. Что-то тут не так.

— Вы не похожи на мирных купцов, — не дождавшись ответа, сквайр указала на длинные сариссы, сложенные на повозках.

Ну да, шестиметровые пики не иголки — так просто не спрячешь.

— Документы в порядке, — также с паузой ответил Варнак.

— Предъявите! — потребовал рыцарь.

— Кому? — чёрный глаз маслянисто блеснул на солнце.

— Мне!

— А ты хто? — спокойно и вроде как с юмором, но явно зло спросил Варнак. — Может ты храф? А может барон или сам херцог?

— Я у… ууууу… уполномочен! — наконец выдавил всадник.

— Ну смотри, — сказал Варнак доставая из-под кирасы золотую басму, — только издалека. В руки я не дам. Только херцогу вашему или храфу. Но это не точно.

Всадник ловко подскочил, склонился к золотому прямоугольнику, и… Варнак понял, что произойдёт через мгновение, но позволил рыцарю схватить басму и вырвать её, порвав цепочку. Всадник тут же помчался прочь, видимо довольный своей выходкой. А может планировавший её заранее. Его друзья последовали за ним. Но Варнак достал из-за пояса изогнутый предмет и, размахнувшись, бросил его вслед скачущему прочь рыцарю. Чёрное крыло, вращаясь, полетело в указанном направлении и с неожиданной силой приложило всадника пониже затылка, там, где шею защищала только кольчужная бармица. От удара голова вора как-то неестественно свесилась вбок, и он рухнул на землю, выронив золотую басму.

— Арбалеты! — скомандовал Варнак.

И остальные сквайры не решились повернуть, чтобы подобрать законный пропуск, а так и продолжили скакать прочь от наёмников.

“Так и так этот разговор пора было кончать, — рассуждал Варнак, бегом взбираясь по склону холма, — недаром они мне тут зубы заговаривали.”

С вершины он увидел то, что и ожидал. Пока маленький отряд сквайров задерживал караван, к ним, поднимая пыль в поле, неслось основное, также состоящее из одних только всадников, войско. Этот отряд должен был под прикрытием холма добраться до каравана и неожиданно напасть так, чтобы у наёмников не было времени развернуться в боевой порядок

— Перегородите телегами дорогу спереди и сзади! — скомандовал Варнак. — Сариссофоры с оружием ко мне! Стройся на вершине холма!

— Арбалеты не готовы! — с сомнением в голосе доложил командир одной из терций, сопровождающий смуглого командира в его походе на холм.

— Ничего! Противник этого не знает, — отрезал Варнак. — Им ещё наши пики пройти. Пусть арбалетчики приготовят плюмбаты.

Когда фаланга была готова, командир остался сзади, сам сжимая в руке короткие дротики, чуть повыше наконечника которых был приделан свинцовый груз, а чуть пониже другого конца — оперение. Такой дротик кидали просто вверх, как палку, хватая за этот конец чуть повыше оперения. И, благодаря грузу, плюмбата падала остриём вниз, прямо на головы или плечи пехоты во вражеском построении. Незаменимая штука в ближнем бою стенка на стенку. Но применить её против конницы можно лишь в очень короткое мгновение.

Однако, и этого делать не пришлось. Лава всадников, начав разворачиваться в боевое построение, доскакала до пологого подножия холма, но, заметив готовые к бою пики, следуя сигналу рога, повернула назад. Прямое столкновение явно не входило в их планы. Весь расчёт строился на неожиданность атаки.

Помост для зрителей, собравшихся наблюдать за турниром, на котором предстояло выявить будущего мужа графини Гларос, представлял из себя что-то вроде деревянного зиккурата. На самом верхнем ярусе сама графиня, её свита и самые дорогие гости. В том числе императорский префект, за несколько минут до этого в сопровождении парадно украшенных в алое гусар, под звуки фанфар подъехавший к месту проведения турнира.

На среднем ярусе расположились другие гости, статусом поменьше: окрестная знать и уважаемые горожане. А у подножия всего этого выстроились многочисленные соискатели в полном обмундировании. Сама же конструкция зиккурата стояла на краю огромной земляной чаши. Чего-то вроде рукотворного жерла вулкана. Я знаю в этом толк, так как моя старая семья, моя колония смастерила что-то в этом роде. Только ещё больше. На дне этой окружённой долины росли какие-то цветы. А на вершине насыпи через определённый интервал стояли люди с арбалетами в руках.

Краем зрения я выделила уже знакомых мне персонажей. Человека в тёмно-зелёном доспехе, отличающемся от всех других, и герцога-задиру в рогатом шлеме. Теперь он казался минимум на голову выше, чем тогда, в трактире. Но, может быть, всё дело в доспехе?

Герольды долго и нудно представляли каждого участника турнира. Герцог поклонился, не снимая своего головного убора. Забрала же у него не было. Шлем был похож на сплошное железное ведро с маленькими дырочками и приделанными к нему двумя рогами.

Даже меня представили, как заморского принца. После чего слово взяла виновница торжества.

— Смотрите туда! — и грациозным жестом она, встав со своего места, указала за наши спины.

Мы невольно обернулись.

— Сегодня не будет турнира в традиционном смысле, — продолжила Джинджер, — Не будет скачек на конях, ударов копий и стрельбы из лука. Перед вами дело моих рук — Долина цветов! Вы все отправитесь туда. Надо пройти её всю от этого места и до того.

Джинджер указала на такой же зиккурат на противоположном краю чаши.

— Я же в сопровождении уважаемых гостей буду двигаться по насыпи и наблюдать, как вы пересекаете Долину цветов, состоящую из трёх полей. Но, чур, не жульничать и не покидать нас, — ведьма как-то нехорошо улыбнулась. — Стрелки, выстроенные по краям, не дадут покинуть ристалище. Если кто-то хочет отказаться — сделайте это сейчас!

Среди женихов пронёсся недовольный ропот, но никто так и не вышел из импровизированного строя. Я же внимательно разглядывала предстоящую дорогу. Хоть она и называлась Долиной цветов, только одно из двух видимых полей было именно что цветочным. На месте остальных росли какие-то высокие травы. Ну что ж, может цветы ещё не расцвели?

— Уважаемый префект, — Джинджер поклонилась чиновнику в чёрном плаще, — прошу вас подать знак.

Тот встал, величественным жестом простёр правую руку, украшенную массивным золотым браслетом, задули трубы, и за нашими спинами сомкнулись щиты наёмников из числа городской стражи.

— Кто пересечёт долину, тот и станет моим мужем! — выкрикнула эльфийка. — Вперёд! Погнали!

И в сопровождении префекта, не спеша начала спускаться со своего места. В то же время первый из женихов уже оказался в долине. Делать нечего, и я направилась вслед за остальными.

Так называемая Долина цветов встретила огромными кустами, выше роста местных разумных существ. И моего теперешнего, соответственно. Они стояли сплошной зелёной стеной. Так, что бросившиеся сквозь эти заросли соискатели руки эльфийки тут же потеряли друг друга из виду. Остался только шорох от качающихся высоких и увенчанных тонкими листочками с зазубринами по краям стеблей. Я тоже пошла в этот лес, стараясь, от греха подальше, скользить между толстыми стеблями, не касаясь и не рубя их, как делали некоторые воины. Спустя какое-то время, я обнаружила, что поверхность моего панциря покрыта некоторым маслянистым налётом, который, видимо, источали зелёные шишки, украшавшие некоторые побеги.

А спустя ещё какое-то время я услышала странный смешок. Сначала в одном месте, потом в другом. Где-то за кустами. Невольно направившись туда, я обнаружила сидящего на корточках человека в кольчуге. Он тихонько посмеивался. Двигаясь дальше, я обнаружила ещё одного человека. В полном доспехе, он лежал на земле, раскинув в стороны руки, и, с блаженной идиотской улыбкой смотрел на небо, мимо поднятого забрала. Следующий воин в кирасе просто бился в истерике. Он хохотал без умолку. Как-то надсадно и истерично, будто хотел, но не мог остановиться. Хватался за покрытый бронёй живот, пытался стянуть с себя кирасу и наплечники, но у него ничего не получалось. Наконец, он как-то странно дернулся и затих, будто внутри у него что-то надорвалось. А уже тогда мимо меня в обратном направлении прошёл хмурый воин с украшенным гребнем шлемом и бросил как бы невзначай: “Ну её. Что-то сладенького захотелось!” Спустя немного времени я слышала неприятный лязг втыкающихся в его доспех арбалетных болтов. Впрочем, сам он встретил эту неприятность как-то даже равнодушно.

Я же продолжила путь, не пытаясь взлететь, чтобы не привлекать к себе особого внимания. Шла и думала про себя: “Хорошо. Хорошо, что меня не берёт. Хорошо, что не берёт. Что-то меня не берёт. Да, хорошо. Хорошо, что меня не берёт.”

Высокий кустарник окончился так же резко, как начался. Мне в лицо ударило солнце, и я очутилась на краю следующего поля. Оно действительно было покрыто низенькими цветами. Но какими-то странными. Их навершия представляли из себя белесые, будто призрачные шарики. Ветер срывал эти шары, на поверку состоящие из отдельных парашютиков, и носил по всему полю, сбивая в облака, которые не только носились над землёй, но и образовывали кучи ватного тумана на земле.

Зрелище, впрочем, было очень миролюбивое. Я бы даже сказала, няшное. Прошедшие первое испытание женихи осторожно двинулись вперёд, представляя из себя отдельных людей, бредущих через поле без какого-либо порядка.

Тут в воздухе что-то засвистело, и я увидела, как горящая стрела рассекла белесый туман и угодила в более плотную белую вату у ног одного из рыцарей. Субстанция мгновенно вспыхнула. Да так быстро, что получился взрыв. Вопящего рыцаря отбросило в одну сторону, а его ногу в другую.

Я посмотрела в то направление, откуда прилетела эта неожиданность. Джинджер стояла на гребне холма и смотрела на нас, натягивая тетиву с очередной горящей стрелой. Тихий угрожающий шелест, и белесое облако разорвалось над головами нескольких воинов. Их разметало в разные стороны. Но поднялся только один. В странном тёмно-зелёном доспехе. И, как ни в чём не бывало, бросился дальше. А рогатый герцог, на другом конце поля бежал зигзагами, стараясь держаться подальше от собранных ветром сгустков. Ему ещё и везло — ни одна стрела не упала рядом.

Я бросилась было за ним, но очередной свист и вспышка слева отбросила меня вправо. Все суставы, вроде, целы. Но с меня довольно! Я расправила крылья, скрытые до этого под защитой того, что выглядело, как плащ, и взмыла в небо. Вдогонку мне понеслись арбалетные болты. Один, даже, отскочил от панциря, не причинив вреда. А где-то в конюшне, повинуясь моему ментальному приказу, из стойла, снося по пути запоры и ворота, выполз мой конь, постепенно превращаясь в огромного кузнечика, оттолкнулся задними ногами, и перепрыгнул через забор, распугав лошадей и обслугу таверны.

Я спряталась недалеко. В ближайшем лесу. Всё остальное, чем закончилось сватовство, я видела глазами моих маленьких друзей: местных мух и других насекомых. Было любопытно — ведь я, всё же, девочка.

Следующее поле опять было без цветов. И опять это был густой и высокий кустарник. Правда, чуть ниже первого. И листья были широкие, хоть и с зазубринами. Оставшиеся соискатели руки Джинджер осторожно двинулись через эти заросли. Сперва, вроде ничего не происходило. Но тут я заметила, что доспехи на одном воине вроде как дымятся. Потом задымились поножи на другом. Высокий рогатый воин, раздвигал листья впереди себя деревянным щитом, окованным по ободу железом. Так вот это железо зашипело и растворилось, будто его сточила мгновенная ржавчина. Он же осторожно наклонял толстые стебли древком топора, стараясь не рубить их, так вот само древко вроде было цело, или, по крайней мере, не сильно испорчено, а вот лезвие постепенно растаяло.

Видно, эти лепестки несли на себе какую-то ядовитую жидкость. И вот эта жидкость, незаметно источив доспех одного из женихов, добралась до его тела, и тот принялся истошно орать и, дергаясь в конвульсиях, пытаться сбросить с себя латы. За ним второй и третий. Рогатый герцог Таурус, наконец, отбросил бесполезную палку и достал из-за спины огромный чёрный ятаган. Им он рубанул стебли перед собой. Но лезвие осталось цело, в отличие от клинков других воинов, которые, клинки (да и воины, в принципе, тоже) очень быстро растаяли. Рогатый же принялся ускоренно прорубаться сквозь кусты, стараясь не обращать внимания на те части защиты, которые уже дымились на нём.

Нипочем все было только воину в странных зелёных доспехах. Сок трав не причинял ему видимых неудобств. Он спокойно шагал сквозь заросли к своей цели. Он и достиг её немногим ранее, чем рогатый здоровяк.

— Поздравляю! У нас два победителя! — графиня уже стояла на помосте, расположенном на валу, там, где заканчивалось третье поле.

Рядом с ней находился префект и самые знатные, тоже дошедшие сюда, зрители. Ну и вооружённая арбалетами охрана.

— Но кто же займёт первое место?! — патетически провозгласила она. — Правильно — тот, кто победит в схватке чемпионов. Не на жизнь, а на смерть. Вперёд!

После этой команды тёмно-зелёный, у которого не наблюдалось явных признаков усталости, развернулся к тяжело дышащему рогатому. Что интересно, по рукам и ногам Тауруса, там, где доспех был источен дотла, текла обыкновенная вода. Я порылась в памяти, доставшейся мне от матери, и нашла простой ответ. Видимо доспех был ему мал, и воин пытался втиснутся в него с помощью мыла, которое осталось на его теле под и на поддоспешной одежде. Очевидно, что смертоносные растения источали кислоту, которая прожигала броню. А при смешивании кислоты и щёлочи у нас получается, что? Правильно — вода.

Итак, из предплечья темно-зелёного с мерзким звуком выскочили лезвия, и он спокойно шагнул к рогатому. Тот замахнулся чёрным ятаганом, а темно-зелёный подставил руку так, как если бы он был на сто процентов уверен, что лезвие отскочит. Но произошло прямо обратное — чёрный ятаган легко рассёк волшебную броню, и обрубок руки упал к ногам своего бывшего хозяина. Тёмно-зелёный, как мне показалось, с удивлением уставился на свою культю. Показалось потому, что скрытого забралом лица я видеть, конечно, не могла. Но чёрный ятаган не дал ему опомниться. Ещё один взмах, и голова в шлеме последовала за предплечьем. Остальное же тело обмякло и как-то неестественно опустилось на колени, так и оставшись в этой позе.

Своими множественными глазами я заметила, что данная смерть привела в замешательство обоих главных зрителей, и эльфийку, и префекта. Кажется, оба были связаны с умершим, и оба на что-то рассчитывали. Но первым с неожиданностью справился имперский чиновник.

— Ну что ж, кажется мы можем объявить победителем герцога Тауруса? — наполовину утвердительно спросил он.

— Позвольте удалиться в свой шатёр, чтобы переодеться, — прохрипел воин из-под рогатого шлема.

— Не так быстро! — воскликнула Джинджер и неожиданно резво подскочила к воину.

Эльфийка сорвала с него несколько уже источенных кислотой пластин, разорвала промокшую ткань и… под ней обнаружилась светло зелёная, нечеловеческая кожа.

— Стража! — скомандовала графиня и баронесса.

Наконечники арбалетных болтов, как по команде, навелись на грудь кого-то в рогатом шлеме.

— А ну быстро снимай шлем! — приказала Джинджер.

Делать было нечего, и зелёная рука потянулась к застежкам под подбородком. Потом обе руки подняли железное ведро, украшенное рогами, и под ним обнаружилась клыкастая голова зелёнокожего орка.

— Вот так герцог Таурус! — расхохотался Оул. — Решил доставать жар чужими руками и для этого где-то в наших южных краях нашёл северного… орка. Теперь ясно, почему он сразу показался мне выше. Видно, что данный орк едва втиснулся в доспех.

— Этого под стражу! — скомандовала Джинджер. — А герцог Таурус виновен в подлоге и мошенничестве, недостойном его имени и титула.

— Думаю, что никто не вправе присуждать ему победу? — с нажимом обратилась она к префекту.

— Графиня, вы про кого? — уточнил тот. — Про герцога или про орка?

— Про обоих, — осклабилась та. — Таурус выставил вместо себя другого. Это недостойно и нечестно. Думаю, все с этим согласятся. А орк выступал не от своего имени. Что тоже не считается.

— Ну что ж, — протянул префект. — И то, и то сомнительно. Никто из нас не оговаривал, что вместо себя нельзя выставить своего чемпиона. И, что выступление и победа под чужим именем является причиной дисквалификации. Но вы, графиня, правы в том, что не присуждать же победу орку, назвав его именем Таурус.

— Пусть будет по-вашему, — вздохнул чиновник.

И тихонько пробормотал:

— Ну, а мы пойдём другим путём.

— Не спешите, милорд, — откликнулась Джинджер, явно расслышав эти слова.

Она махнула куда-то в сторону рукой и из-за спин присутствующих вынырнул двойник префекта в чёрном капюшоне, но из ткани попроще. Зак, а это был он, шёл в сопровождении нескольких стражников, волочащих закрытый сундук.

Сундук тяжело ухнул о землю, когда Зак остановился. По ещё одному знаку Джинджер, гоблин открыл деревянную крышку, из-под которой пахнуло смертью, и достал чью-то отрубленную голову, держа её за волосы.

— Милорд, ваш план “Б” провалился, — обратилась эльфийка к префекту. — Зак не был предателем. Он собрал всех заговорщиков из числа купцов, которые готовили план по свержению меня внутри города. С моей стороны это была вынужденная мера. Не судите меня строго.

— И что теперь? — сохраняя достоинство пожал плечами префект.

— А теперь нам надо обсудить, что мы будем делать дальше, — предложила эльфийка. — У меня есть предложение, от которого вы не сможете отказаться…

Император оказался молодым человеком, двадцати с небольшим лет. В отличие от своего младшего брата, прозванного Чёрным Принцем, он не считал нужным в быту уподобляться простым легионерам: есть их пищу, спать в походной палатке вместе со своей свитой. Император полагал, что между господином и подчинённым должна быть дистанция. В походе он не перегибал с роскошью. Еда его была сравнительно простой, но всё же оливковое масло и белый хлеб легионеру выдавали по большим праздникам. Вкушал Император из походной золотой посуды, а жил в отдельном довольно просторном шатре. Под золочёную кирасу одевал толстую шёлковую тунику красного цвета без украшений. Что придавало молодому человеку вид красивый и величественный. Именно на этот вид император и поглядывал, краем глаза ища своё отражение в висящем в дальнем углу шатра походном умывальнике с зеркалом. Привычка оратора, привитая учителями с детства — необходимо контролировать свою позу, жесты и мимику.

Кроме самого Императора, в шатре находились двое. Посреди шатра, слегка склонившись, как всегда во всём чёрном, стоял префект Оул. А у стола на высокой спинке стула сидел огромный филин и таращился по сторонам круглыми жёлтыми глазами из-под нахмуренных бровей.

— Оул, расскажи мне ещё раз: что я тут делаю? — с усталым видом спросил молодой человек, расхаживая взад и вперёд.

— Вы прибыли на суд, Ваше Императорское Величество, на Императорский суд, — терпеливо, как маленькому ребёнку, растолковал префект. — Дело в том, что конфликт между графиней Гларос и герцогом Таурусом зашёл слишком далеко.

— Ну а почему ты сам не смог справиться? Ты же наделён соответствующими полномочиями.

— Угу…, — устало вздохнул филин.

— Наделён, Ваше Величество, но этот конфликт больше, чем локальный спор двух феодалов. Формально Вашего суда потребовал сам герцог. Но дело действительно настолько важное, что я тоже считаю, что Вы должны были принять в нём непосредственное участие. Не побоюсь этих слов, но на кону судьба Империи.

— Как так?

— Напомню, что герцоги Таурусы — древний и знаменитый род. Их сила не только в имени или землях и даже не в богатстве. Хотя и во всём этом тоже. Старший из трёх братьев Тарусов занимает пост командира Золотых Лат. Легиона охраны Вашего Императорского Величества. Полностью состоящего из отпрысков знатных родов. Этот пост настолько для него важен, что после смерти отца он не пожелал покинуть службу, и именно поэтому формальным герцогом считается младший брат. А средний, как Вам тоже известно, является не больше, не меньше, как патриархом церкви Бога Милосердного — официальной религии нашей… кхм… Вашей Империи. Он принял путь церковной карьеры. И также не пожелал оставить свой пост. Вот и получается, что герцоги Таурусы не просто герцоги, а плоть от плоти самого государства. Они настолько интегрированы в имперские структуры, что потакать их прихотям не менее опасно, чем отказать.

— Кхм…, — только и пробурчал Император.

— Угу…, — иронично откликнулся филин.

— Представьте себе, Ваше Величество, что Вас отлучают от церкви… да, да…, — продолжил Оул. — И одновременно зреет дворцовый переворот под предводительством начальника вашей стражи. Вот почему мы взяли с собой только отборный легион Серебряные Латы и не можем просто так отмахнуться или наказать зарвавшегося герцога Тауруса. Впрочем, как и резко выдернуть другой из трёх столбов их власти.

— Хорошо, но раньше всё всех устраивало, — отмахнулся Император. — А теперь это проблема. И я стою всего с двумя легионами на одной стороне реки. А взбунтовавшийся герцог со своей армией на другом. И что теперь делать? Отступить и потерять лицо? Уронить сам престиж императорской власти? Или напасть и развязать войну, как ты говоришь, сразу и против церкви тоже, да еще имея ненадёжную гвардию за спиной? Вот я и спрашиваю: как до всего этого дошло, и что теперь делать?

— Формально дошло вот как, — терпеливо разъяснял префект. — Герцог Таурус посватался к вдове графа Гларос. И не просто посватался, а настоял на том, чтобы она вышла замуж опять. Дело в том, что Фарос, город, баронессой которого она была раньше, необыкновенно богат. Графиня, как вы помните, эльфийка. Она принялась разводить цветы. Да не простые, а, например, мак. Думаю, не нужно объяснять вам ценность этого продукта. А ещё превратила Фарос в глубоководную гавань, в перспективе могущую стать конкурентом самого Харбора. Так что, здесь пересеклись и торговые интересы купцов из этого города. Самого большого торгового центра на южном побережье.

— Угу, — нетерпеливо бросил филин.

— Так вот, я продолжаю. Графиня, как ей казалось, нашла выход. Она объявила турнир, победитель которого и стал бы её супругом. На первый взгляд, верное решение. Тем более, если ты собираешься подстроить так, чтобы победителем стал удобный тебе претендент. Слетелось огромное количество знатных людей, желающих рискнуть и наложить лапу на имущество, слывущей ведьмой, эльфийки. Но герцог Таурус тоже сделал свой ход. Он где-то нашёл настоящего северного орка, нарядил его в свой доспех. И этот громила выиграл турнир вместо него.

— Серьёзно? — удивился Император. — Это же настоящий анекдот!

— Угу, — подтвердил филин.

— Это правда, — кивнул префект, — я сам был свидетелем. Ведь подлог тут же раскрылся. Да вы и сами сможете в этом убедиться.

— Когда? — нетерпеливо воскликнул Император.

— Очень скоро, мой господин. Но всему своё время. Разрешите продолжить?

— Графиня, разумеется, результаты турнира аннулировала, — продолжил Оул после кивка своего повелителя, — обозвала герцога низким и нечестным человеком, недостойным звания благородного человека. Герцог оскорбился.

— С чего бы? — хмыкнул Император.

— Угу…, — филин иронично.

— Он объявил, что это провокация, и его подставили, — пожал плечами десница. — Но всё куда сложнее. Обе стороны, Джинджер и герцог, подозревали друг друга в нечистой игре. И с самого начала готовили второй и третий план. Герцог по-тихому созывал войска своих вассалов, как и свои собственные. А графиня стянула в город наёмников. Но один отряд специально направила через земли герцога и его вассалов. Герцог, разумеется, заглотил наживку. Он приказал остановить столь нагло пробивающуюся через его земли армию. Но это оказалось не просто. Наёмников-то, остановили, но не разбили. И солдаты герцога оказались втянуты в противостояние вдалеке от стен Фароса. И сейчас уже ни о какой осаде города речи не идёт.

— Хорошо, — развёл руками Император, — ну а я тут причём?

— При том, мой господин, что у наемников этих была басма, разрешающая им путешествовать по дорогам нашего… кхм… Вашего государства. И охраняющая их от разбоя со стороны вооружённой знати. Продажа таких пропусков, напомню, является не только гарантией свободной торговли внутри Империи, но очень серьёзным источником доходов для казны. Именно поэтому безопасность подобных караванов гарантируют легионы. И когда один из них узнал о нарушении, то был вынужден отправить когорту к месту столкновения. Вот и оказалось, что с одной стороны формально права графиня, её наёмники и легионеры, которые должны наказать нарушителя, а с другой стороны — нарушителем является не простой барон, или пусть даже граф, а целый герцог, да ещё и едва не самый влиятельный в Империи. Герцог этот, естественно, объявил о том, что это были никакие не торговцы, а наемники. Что, отчасти, правда. И потребовал, чтобы в деле разобрался не кто-то, а сам Император.

— Угу, — задумчиво произнёс филин.

— Но это же бунт? — помолчав заговорил Император. — Закон один для всех моих подданных. Нельзя просто так нападать на легионы. Если сегодня герцог Таурус ограбит караван с басмой, то завтра так будут делать другие герцоги. А за ними и графы. Ведь почти каждый караван сопровождают наёмные охранники.

— Именно! — воскликнул префект. — Позволю себе также напомнить, что с момента образования государства мир внутри Империи балансирует на противостоянии двух сил: легионов и местной военной знати. И те, и другие нужны Империи. Но, и те, и другие ненавидят друг друга и готовы вцепиться конкуренту в глотку. При этом знать постепенно проникла и в сами легионы. Речь не только о Золотых Латах. Почти все офицеры, начиная с центуриона и выше — представители знатных родов. Конфликт этот может спровоцировать всю знать юга, которая поддержит герцога Тауруса. А если на его сторону встанет третья сила — церковь? А ведь нельзя забывать и о четвёртой — городских богачах, которые в самоуправляемых городах заведуют торговлей и ремёслами. С одной стороны, тому же Харбору невыгодно существование Фароса. Или, по крайней мере, независимого от него Фароса. С другой стороны, они также не хотят усиления партии знати, ведь те начнут грабить на дорогах и мешать торговле. Напомню также, что сейчас ситуация обострилась как никогда. Урожаи все меньше. А легионов много, и они требуют денег. Надо что-то менять. Или сократить легионы. Ведь армия — это дорогая игрушка. Но тогда сокращённые могут взбунтоваться. Да ещё это усилит знать. Или прижать знать, чему они тоже будут сопротивляться. Мы уже сделали свой ход, выпустив на них Чёрного принца. Но стоит ли втягиваться Вам самому?

— А церковь? — спросил Император. — Что если мы потрясём их? Они богаты. У монастырей много земель. Есть даже свои солдаты.

— Вы правы! — согласился десница. — Но это также опасно, как объявить войну знати. Ведь теперь церковь, фактически, контролируется Таурусами. Мы получим сразу двух врагов. И уже точно. Ведь воюй мы только против знати, формально, церковь должна остаться в стороне.

— И вот мы здесь, — вздохнул Император. — две армии одного государства, друг напротив друга. Стоит сделать неловкий шаг, и начнётся гражданская война… Что же мне делать?

— Я хотел бы, чтобы Вы поговорили ещё с одним… кхм… человеком, — подобострастно поклонился префект, — тогда вам будет легче принять решение…

Кираса на груди Императора приподнялась и опустилась. Видимо он пожал плечами. Префект расценил этот жест, как знак согласия.

Надо заметить, что лакейство — особое состояние ума. Это что-то сродни синдрому привратника, когда наделённый самой маленькой властью человек, пытается проецировать её на тех, кто выше его статусом, умнее и богаче, но, по воле случая, на краткий миг зависит от решения этого самого привратника. Но особенно достаётся таким же униженным, как и он сам. Только лакейство куда масштабнее. Нет никого более наглее и, одновременного, трусливее, чем лакей. Услужливее, и обладающего такой скрытой властью. Это заносчивость, в сочетании с максимальным подобострастием. Трусость и, одновременно, бахвальство. Лакеи это — слуги, зачастую управляющие своими господами.

— Пригласите, пожалуйста, гостей, — громко сказал Оул куда-то в сторону.

В шатёр вошёл седой пожилой чернокожий лакей в сопровождении легионеров в покрытых серебром доспехах, которые, в свою очередь, вели двух персон. Одна маленькая фигурка, чьё лицо было скрыто под накинутым на голову и плечи зелёным шёлковым плащом, и великан с надетым на него мешком, прочно обвязанным верёвками. Очевидно, что обо всём этом десница заранее договорился с тем самым императорским лакеем.

— Мой повелитель, спасите меня! — маленькое существо неожиданно бросилось к ногам императора, а зеленый плащ раскрылся, как крылья бабочки.

Легионеры сделали было запоздалое движение, чтобы остановить просителя, но Император жестом остановил их. Полы зеленого плаща опустилась на пол у ног человека в позолоченной кирасе. Кажется, тот, кто был под ним, стоял на коленях.

Император протянул руки и отбросил назад капюшон, скрывавший голову гостя. Под ним оказались рыжие волосы, из-под которых едва виднелись острые ушки. Это была сама Джинджер.

— Кто просит о моей защите? — нахмурившись спросил человек.

— Я, мой повелитель! — не поднимая головы патетично воскликнула эльфийка. — Я — графиня Гларос. Та, которой пытались овладеть обманом. Я прошу у вас защиты от несправедливых посягательств герцога Тауруса.

— Долг императора — защищать всех своих подданных: герцогов, графов, простых рыцарей и крестьян, — вживаясь в роль, веско ответил Император. — Я слышал о ваших проблемах. Но чем вы можете доказать свои обвинения?

— Вот доказательства! — эльфийка выбросила руку из-под плаща и полуобернулась назад, указывая на того, кто был спрятан в мешок.

По знаку Императора, легионеры разрезали путы и стащили холщовую ткань с внушительного торса. Под ним оказался зелёнокожий орк с горящими жёлтыми глазами и спутанными волосами, падающими на широкое скуластое лицо. Руки его, правда, по-прежнему были связаны.

— Этого орка герцог Таурус нарядил в свой доспех и подослал на турнир вместо себя, — продолжила Джинджер.

Невольно осторожничая, Император приблизился к пленнику.

— Ты… понимаешь… человеческую… речь? — нарочито медленно и громче обычного произнес он, обращаясь к орку.

Орк хмыкнул и пожал широкими плечами.

— А что есть что понимать? — спросил он.

— Он прекрасно разговаривает, — немного удивился Император, — и даже, кажется, шутит.

— Орк прекрасно говорит, — вступилась за него Джинджер.

— Орк, скажи, это правда, что герцог Таурус выставил тебя вместо себя? — уже серьёзно спросил Император.

— Правда, — коротко ответил тот.

— Зачем же ты согласился? — продолжал человек.

— Выбора не было. Герцог прижал меня к стенке. Или убил бы или выдал бы людям, — опять пожал плечами Сэм.

— Ну что ж, ясно, — кивнул Император и повернулся к Джинджер, — А чего вы хотите от меня, сударыня?

Кажется, орк уже сыграл свою роль, и префект незаметно кивнул, чтобы того увели. Что легионеры и сделали под надзором темнокожего лакея с седой шевелюрой и такой же седой курчавой бородой.

— Защиты! Справедливости и отмщения! — роль Джинджер ещё не была сыграна до конца.

— Моя армия уже стоит здесь, — ответил Император. — Никто не посмеет вас обидеть в моём присутствии. Ситуация, как видите, сложная. Да, герцог зашёл слишком далеко и подталкивает меня начать войну. Но это будет гражданская война.

— Но справедливость и правда на вашей стороне! — продолжала эльфийка. — Вы больше, чем судья. Вы олицетворяете законы Империи, стабильность и порядок. Ведь, как писал Первый Император, Империя — это не император, знамя или легионы. Империя — это один порядок на всех землях. Один закон для всех.

— Графиня читала “Завещание”? — удивился Император и покосился на префекта. — Я думал — это запрещённая для широкого круга книга? Но предназначенная только для членов императорской семьи?

— Мой господин, копии давно разлетелись по миру, — ответила за десницу эльфийка, — каждый грамотный и думающий человек должен ознакомится с мудростью такого масштаба.

— И не только человек, — хмыкнул Император.

— И не только человек, — подтвердила эльфийка.

— Действуйте без сомнений, мой господин! — с жаром продолжила она. — если проблему не купировать сейчас, если знати не дать по рукам сейчас, потом может быть поздно. Так самый смелый из юных единорогов в стаде задирает вожака, чтобы проверить его на наличие рога. И если вожак делает вид, что не замечает, то потом приходится сражаться со всяким юнцом. Пусть он и сильнее каждого, но одна драка за другой могут подточить силы даже самого крепкого воина.

— Да, я понимаю, о чём вы, — вздохнул Император.

— Случай очень удобный, чтобы дать по рукам обнаглевшим герцогам, — говорила ведьма. — Сейчас герцог опозорен, и правда на вашей стороне. К тому же, он напал на караван с басмой. В следующий раз ситуация может быть не столь однозначной. Но уже точно будет некуда отступать. Со своей стороны, я обещаю, что передам благословенный город Фарос, богатое детище моих рук в разряд “Красных городов”. Ваши чиновники будут управлять им и собирать налоги напрямую. Как они делают в столице и, скажем, в Лионе. Не обещаю, что это решит все проблемы Империи, но обещаю, что вы сможете содержать на эти налоги пару легионов. Считайте, это моим вкладом в общее дело Империи, как патриотки.

— Вы считаете своего императора дураком? — вздохнул молодой человек. — Я всё прекрасно понимаю. Да, поначалу казна будет получать сполна. Но потом, поставленные властью сборщики податей, начинают злоупотреблять, и казна получает всё меньше и меньше. И ничто не помогает. Даже самые, казалось бы, кристально честные люди начинают брать взятки. И сажаем их на кол и вешаем. Всё без толку.

— И, тем не менее, — возразила Джинджер, — это лучше, чем есть сейчас. Да, бюрократию надо время от времени перетряхивать. Пока новая свыкнется и начнёт воровать, казна снова получит своё. И так по кругу. Я обещаю вам кормление двух легионов. Особенно первые годы. А там будет видно.

— А что вы, миледи? Какова ваша выгода? Я так понимаю, что к одежде пастуха всегда прилипает немного шерсти?

— Пусть так, мой Император, — не стесняясь ответила Джинджер, — поля всё равно мои. Мак мой. Город лишь осуществляет торговлю. Тем не менее, это выгодно казне и империи. “Вин-вин”, как говорили древние.

— Вы предлагаете войну, — продолжил Император. — Я не нерешителен, но у меня всего два легиона. Да, они лучше, чем феодальное ополчение. Но, что если мы опозоримся и попадём впросак? Война полна неожиданностей. Она похожа на игру в кости.

— Но есть ещё мои прямые вассалы и ещё мои наёмники, — по-лисьи улыбнулась Джинджер. — Они преданы мне. За деньги, разумеется.

Спустя некоторое время, когда ночь вступила в свои полные права, Джинджер и Сэм стояли за границами вала и рва, защищающими императорский лагерь. Орк по-прежнему был связан, а эльфийку сопровождали её арбалетчики в чёрно-оранжевых цветах барона Фароса.

— Протяни руки вперёд, — сказал эльфийка.

И когда орк последовал её указанию, достала нож и разрезала последние путы, охватывающие его руки. Где-то во тьме за её спиной ударил гром и сверкнула далёкая молния. Невольно стало страшно и, одновременно, волнительно.

— Вот, — она сделал знак и один из охранников протянул орку его накидку, лук со стрелами и ятаган, — теперь мы в расчёте. Теперь ты можешь продолжить искать своих, если думаешь, что схожесть во внешности делает кого-то ближе. Правда, я считаю, что ни у кого из нас нет своих. За исключением близнецов, мы одни приходим в этот мир. И одни уходим. А значит и живём — одни. Но это только моё мнение. Возможно, ты должен прийти к этому сам.

Орк пожал плечами. Накинул на них накидку, забросил за них ятаган и лук с колчаном.

— Советую всё же не забредать в чащу, а идти вдоль дорог, — продолжила Джинджер. — Просто иди ночью, когда людей почти нет. Так безопаснее. Говорят, что орки более сильны ночью. Но это, конечно твоё дело.

И, повернувшись к нему спиной, двинулась обратно в сторону императорского лагеря. Орк же растворился в тёмной лесной чаще.

Абервар пишет.

Зак-зак, милосердные! Сегодня седьмой день — День войны! В моём блоге “Ведьмина охота”. Вы, все те, кто, конечно, учился в школе, слышали об этой битве, как о победе предпоследнего императора. А с моей точки зрения, последнего.

Так вот это была не победа, а… ПОРАЖЕНИЕ! И я это сейчас докажу.

Нет, с точки зрения военного искусства всё проведено показательно. Пока войска герцога Тауруса держали в осаде окруженных на холме наёмников Джинджер, к ним подошли два императорских легиона. Ближайшую переправу, отделяющую герцога от Императора, войска первого решили удержать. НО НЕ ВЫШЛО!

Пока баллисты и скорпионы, которых не было у рассаженной на конях знати, отгоняли папуасов в перьях непосредственно от брода, Серебряные латы переправились и заняли плацдарм. Дальше — дело техники. Переправился второй легион. Молниеносный, кажется. И, хотя феодальное ополчение было по-прежнему многочисленнее, чем у Императора с собой в кармане, но всё было предрешено. Куда людям, которые большую часть года копаются в земле, тягаться с профессиональными солдатами?

Отчаянный наскок кавалерии легионеры, естественно отбили. А тут еще осажденные наёмники внезапно пошли на штурм и прорвали заслон осаждающих, разогнав их спущенными по склону телегами, брошенными плюмбатами и крепкими солдатскими словами. Осаждающие были растянуты в круг, который быстро лопнул, как только наёмники всем скопом навалились в одном месте. Знать же готовилась нападать. Копать рвы и крепить колья — не барское дело.

В общем, осаждающие быстро превратились в осаждённых, когда легионеры вырвались на оперативный простор. Ту бы герцогу и амба, да братец помог. Подоспел патриарх и порешал. Уговорил всех мириться. Таурус отделался небольшим, по меркам имперского бюджета, штрафом и отправился в почётные заложники прямиков в столицу. Под присмотр самого старшего брата, начальника легиона Золотые Латы. Зато, тем из знати, кто его поддержал, пришлось хуже. Кого повесили, кого лишили земель. Кого, и то, и другое. Что ещё раз доказало, что быку можно одно, а псам совсем другое. Никогда не жертвуйте животом за начальство. Баи договорятся, а простым оркам отдуваться.

В общем, победа? Нет! Просрали победу. Отпетлял герцог при помощи своих братцев. Отскочил. Пожалели его, а зря.

Что интересно, в этой битве участвовали многие из главных действующих лиц последующих событий Великого Перелома. Император. Варнак, бывший тогда главарём наёмников. И другие лица. А стало всё это прологом, репетицией, как сейчас говорят, приквелом последующих грандиозных событий.

Но это уже совсем другая история.