И цветы расцвели...

ПЯТЬ ФУНТОВ ТОЗАНА

Беседа 8

7 ноября 1974 года

Мастер Тозан взвешивал в кладовой лен.

К нему подошел монах и спросил: «Что есть Будда?»

Тозан сказал: «Здесь льна на пять фунтов».

Религия не связана не интересуется философскими вопросами и ответами. Продолжать так считать - глупо, это напрасная трата жизни, времени, энергии и сознания, потому что можно долго спрашивать и получать ответы - но эти ответы приведут к множест­ву других вопросов. Если вначале был один вопрос, то в конце, бла­годаря множеству ответов, их появится миллион.

Философия не решает ничего. Она дает обещания, но ничего не решает - все эти обещания остаются невыполненными. Несмотря на это, философия не перестает давать обещания. Но тот опыт, кото­рый помогает решить загадки ума, невозможно приобрести путем философствования.

Будда был совершенным противником философии - у философии никогда не было большего противника, чем Будда. Благодаря собст­венному горькому опыту он понял, что все эти философские глуби­ны, на самом деле, поверхностны. Даже самый великий философ ничем не отличается от обычного человека. Ни одна проблема не была не то что решена, а даже затронута им. Он хранитель больших знаний, множества ответов, но к старости он ничуть не меняется ничего нового в его жизнь не приходит. И суть дела в том, что ум существует для того, чтобы задавать вопросы: он может придумать любой вопрос, а затем обмануть себя же ответом. Но задаете вопрос вы, и вы же на него отвечаете.

Невежество порождает вопросы, и невежество же порождает от­веты - обе половины создаются одним и тем же умом. Как может ум, который привык спрашивать, прийти к ответу? По сути, ум сам по себе есть вопрос.

Итак, философия пытается найти ответы на вопросы ума, а рели­гию интересуют основы. Ум - это вопрос, и до тех пор, пока он не будет отброшен, истина не откроется вам: ум не допустит этого, ум - это препятствие, стена. Когда ума нет, вы живете опытом; когда есть ум, вы живете словами.

В одной маленькой школе был такой случай: учился очень глу­пый ребенок - он никогда не задавал вопросов, да и учительница не замечала его, но однажды он очень оживился, когда учительница объясняла задачу по арифметике, писала на доске какие-то цифры, - и этот ребенок не мог успокоиться, все тянул и тянул руку, он хотел что-то спросить. Когда с задачей было покончено, учительница стерла с доски. Она очень обрадовалась, что этот ребенок наконец захотел что-то спросить, и сказала: «Я очень рада, что у тебя поя­вился вопрос. Не стесняйся - спрашивай!»

Ребенок встал и сказал: «Я очень волнуюсь, этот вопрос возникал у меня не раз, но мне не хватало смелости его задать. Сегодня я ре­шился спросить: куда деваются цифры, когда вы их стираете?»

Очень философский вопрос. Все вопросы таковы. Многие спра­шивают, куда уходит Будда, когда он умирает - смысл вопроса тот же. Где Бог? - вопрос тот же. Где истина? - вопрос тот же. Но глу­пости, скрытой в этих вопросах, вы не замечаете, потому что, на первый взгляд, они очень глубоки, и у них долгая история: люди из­давна задавались ими, и те, кого считают великими, занимались ими: теоретизировали, находили ответы, строили системы... но все их усилия бесполезны, потому что только опыт может дать вам от­вет, а не размышления. И если вы будете продолжать размышлять, вы будете все больше и больше сходить с ума, а к ответу так и не приблизитесь - наоборот, он будет все больше и больше удаляться от вас.

Будда говорит. «Когда ум перестает спрашивать, приходит от­вет». Именно потому, что вы настолько озабочены вопросом, ответ не может в вас войти. Вы настолько озабочены, обеспокоены, на­пряжены, что Реальность не может в вас войти: внутри вы так силь­но колеблетесь, дрожите от страха, от невроза, от глупых вопросов и ответов, от систем, учений, теорий; вы полны до краев.

Однажды Мулла Насреддин проезжал на машине через деревню. Повсюду он видел людей, столпившихся то тут, то там. И он забес­покоился - в чем дело? Улицы были пусты, люди собирались не­большими группами. Потом он увидел полицейского и остановился, чтобы спросить: «В чем дело? Случилось несчастье? Что происхо­дит? Нигде нет людей - ни на работе, ни на улице, ни в магазинах они столпились маленькими группами!»

Полицейский не мог поверить своим ушам; он сказал: «Вы еще спрашиваете! Сейчас только что было землетрясение! Много домов разрушено, люди погибли!» Потом он добавил: «Не могу поверить, что вы не почувствовали землетрясения!»

Насреддин сказал: «Из-за пьянства меня постоянно трясет, а руки так дрожат, что я его не почувствовал».

Если внутри вас не прекращается землетрясение, то настоящее землетрясение не способно в вас войти. Когда вы молчаливы и спо­койны, лишь тогда Реальность приходит к вам.

Задавать вопросы означает дрожать внутри. Вопрос означает со­мнение, сомнение означает дрожь. Если вы задаете вопросы, значит, вы ничему не доверяете: все превратилось в вопрос, а когда все во­просительно, то очень много беспокойства.

Понаблюдайте за собой. Вы все превращаете в вопрос. Если вы несчастны, это вопрос: «Почему?» Даже когда вы счастливы, это вопрос: «Почему?» Вы не можете поверить своему счастью.

Люди приходят ко мне, когда медитация становится глубже и у них появляются проблески; они приходят ко мне в растерянности, потому что, как они говорят, происходит нечто, и им не верится, что это происходит с ними, что блаженство возможно - должно быть, это обман. Мне не раз говорили: «Вы что, гипнотизируете меня? - потому что я чувствую, что-то происходит!» Они не верят, что могут быть счастливы, должно быть, кто-то их загипнотизировал. Они не верят, что могут быть молчаливыми - это невозможно! «Почему? Почему я молчалив? Это чьи-то фокусы!»

Вопрошающий ум не способен доверять. Как только появляется опыт, ум тут же задает вопрос: «Почему?» Возьмем цветок - если вы доверяете, вы почувствуете красоту, красоту во всем ее расцвете: но ум спросит: «Почему, почему этот цветок называют красивым? Что есть красота?» Вы сошли с проторенного. Вы влюблены - ум спрашивает; «Почему, что такое любовь?».

Говорят, Святой Августин однажды сказал: «Я знаю, что такое время, но когда меня спрашивают - все теряется. Я не могу отве­тить. Я знаю, что такое любовь, но спросите меня: "Что есть лю­бовь?" - и я растеряюсь, я не смогу ответить. Я знаю, что такое Бог, но спросите меня - и я не найду, что сказать».

И Августин прав, потому что о глубоком не спрашивают, в нем не сомневаются. Нельзя поставить знак вопроса перед тайной - по­тому что тогда знак вопроса станет важнее самой тайны и затмит ее собой. И если вы думаете, что, ответив на вопрос, вы разгадаете эту тайну - вам ее никогда не разгадать.

В религии вопросы неуместны. Уместно доверие. Доверие озна­чает движение навстречу опыту, навстречу неизвестному, без лиш­них вопросов; пройти через это, чтобы познать это.

Я описываю вам прекрасное утро за окном, а вы начинаете рас­спрашивать меня о нем, находясь здесь, в четырех стенах, взаперти, и вы хотите получить ответ на все свои вопросы, прежде чем сде­лаете хоть шаг за порог. Как мне объяснить вам, что такое «утро», если вы никогда не видели его? Как мне вам объяснить? Описать словами можно только то, что вы уже знаете. Как мне описать вам свет, прекрасный свет, льющийся сквозь ветви деревьев, небо, зали­тое светом, солнце взошло, если вы всю жизнь провели во тьме? Ес­ли ваши глаза привычны лишь к темноте, как мне передать вам, что солнце взошло?

Вы спросите «Что это значит? Вы пытаетесь нас обмануть? Мы прожили всю жизнь и ни разу не слышали ни о каком свете. Сначала ответьте на наши вопросы, и тогда, если ответы покажутся нам убе­дительными, мы сможем выйти с вами на свет; иначе покажется, что вы сбиваете нас с пути, с пути нашей защищенной жизни».

Но как можно передать словами, что такое свет, если вы никогда его не видели? Но ведь это именно то, о чем вы просите: «Заставьте нас поверить в Бога, тогда мы будем медитировать, молиться, ис­кать. Как мы можем искать что-то без уверенности в этом? Как мы можем отправиться на поиски, не зная, куда мы идем?»

Это называется недоверием - оно мешает вам двигаться в сторо­ну неизвестного. Привычное держится за вас, и вы держитесь за не­го - но это лишь мертвое прошлое. Оно может казаться вам уют­ным, потому что вы привыкли к нему, но оно умерло, оно уже не живое. Живое то, что неизвестно, что стучится к вам в дверь – идите с ним; но как вы можете идти с кем-то, не доверяя? И даже те, кто сомневается, считают, что они доверяют.

Был такой случай: однажды Мулла Насреддин сказал мне, что подумывает развестись с женой. Я спросил: «Почему? Почему так вдруг?» Насреддин сказал: «Сомневаюсь, что она мне верна». Я ска­зал: «Подожди, я сам у нее спрошу».

Тогда я спросил у его жены: «Насреддин рассказывает на каждом углу и распускает слухи о твоей неверности, и он подумывает о раз­воде, так в чем дело?»

Жена сказала: «Ну, это уж слишком! Меня еще никто так не ос­корблял - и вот что я вам скажу: я была верна ему тысячу раз!»

Это не вопрос «тысячи раз». Вы тоже доверяете - «тысячу раз». Такое доверие не бывает глубоким, оно прагматично вы доверяете, когда чувствуете, что это выгодно. Но когда к вам в дверь стучится неизвестное, вы никогда не доверяете, потому что не знаете, выгод­но это или нет. Вера и доверие - не вопрос выгоды, это не те блага, которые можно использовать; при попытке использовать их они гибнут. Их нельзя использовать! Вы можете ими наслаждаться, ра­доваться им - но они не приносят выгоды!

Они не выгодны в понятиях этого мира - напротив, весь мир на­зовет вас глупцом, потому что этот мир считает мудрыми тех, кто сомневается, тех, кто задает вопросы, тех, кто не сделает ни шагу, не будучи уверенным. В этом находчивость и ум этого мира - и таких людей зовут мудрецами.

В том, что касается Будды, они глупцы, потому что из-за своей так называемой мудрости они упускают самое главное, а самое главное невозможно использовать.

Можно слиться с ним, но нельзя использовать его. Оно не обла­дает полезностью, это не товар, это опыт, это восторг. Его нельзя продать, нельзя сделать из него бизнес: вы полностью в нем раство­ритесь. Вы уже никогда не станете прежним. Вы уже не сможете вернуться назад - оттуда не возвращаются; если вы пошли - вы не вернетесь.

Вернуться невозможно, возврата нет.

Это опасно. Только очень смелые могут вступить на этот путь - религия не для трусов; но в церквях, храмах, мечетях вы встретите трусов: они разрушили все. Религия лишь для самых смелых, для тех, кто способен решиться на самый опасный шаг - шаг в неиз­вестность; самый опасный шаг - от ума к не-уму, от вопрошания к невопрошанию, от сомнения к вере.

Прежде, чем мы перейдем к нашей короткой, но прекрасной ис­тории - она как бриллиант: мала, но бесценна - нужно понять еще кое-что. Во-первых: вы сможете ее понять, только когда совершите своего рода скачок, когда построите мост между известным и неиз­вестным, мост от ума к не-уму. Во-вторых: религия - вообще не способ мышления; это не вопрос правильного мышления, как будто, думая правильно, вы станете религиозными - нет! Думаете вы пра­вильно или неправильно - вы все равно остаетесь нерелигиозными. Люди привыкли считать, что тот, у кого правильный образ мыслей, становится религиозным; тот, у кого мысли неправильные, собьется с пути истинного.

Но вот что я скажу вам: если вы вообще думаете, вы собьетесь с пути; правильно или неправильно - не играет роли. Если вы не ду­маете, только тогда вы на пути.

Думайте - и вы упустите на своем длинном пути вы уже сбились с дороги, вы больше не здесь и не сейчас; вы упускаете настоящее - а реальность существует только в настоящем. Ум способствует то­му, что вы упускаете; ум устроен так, что движется по кругу, пороч­ному кругу. Попытайтесь вспомнить путь своего собственного ума на что он больше похож - на путешествие или на круг? Вы повто­ряете одно и то же, снова и снова. Вы злились позавчера, вы злились вчера, вы злитесь сегодня - и есть все шансы на то, что и завтра вы будете злиться: кажется ли вам, что ваш гнев каким-то образом ме­няется? Нет, он был одним и тем же и позавчера, и вчера, и сегодня: гнев остается прежним; могут меняться ситуации, могут меняться внешние причины, но гнев остается прежним! Разве вы движетесь? Разве вы идете куда-то? Продвигаетесь в чем-то? Достигаете какой-то цели или хотя бы приближаетесь к ней? Вы ходите по кругу, не приходя никуда. Круг может быть сколь угодно большим, но если вы ходите по кругу, как вы можете куда-то прийти?

Однажды днем на прогулке я случайно услышал слова, донося­щиеся из чьего-то дома - это хныкал ребенок: «Мам, я устал ходить кругами». Мать сказала: «Если ты не замолчишь, я и второй твой ботинок прибью к полу».

Но вам еще не надоело ходить кругами. Одна ваша нога привяза­на к земле, и вы, подобно этому ребенку, ходите кругами. Вы как за­езженная пластинка: одна и та же мелодия все повторяется и повто­ряется. Вслушайтесь! - это похоже на трансцендентальную медитацию вы повторяете одно и то же - Рам. Рам. Рам, Рам., все повторяете и повторяете. Вам становится скучно, от скуки клонит в сон, сон - это полезно. Сон освежает - но совсем не приближает к Истине, вы просто хорошенько выспались с помощью небольшого ухищрения. Вы будто занимаетесь этой трансцендентальной меди­тацией постоянно, вся ваша жизнь - одно сплошное повторение, движение по одной и той же колее.

Куда вы идете? Как только вы задумаетесь об этом, у вас возник­нет вопрос: что же происходило все это время? Вы будете удивлены и даже потрясены тем, насколько бездарно потратили свою жизнь. Вы не сдвинулись с места ни на шаг!

Чем раньше вы поймете это, тем лучше, потому что это понима­ние дает вам шанс.

Откуда это повторение? Ум соткан из повторов, он как заезжен­ная пластинка, по самой своей природе он как заезженная пластин­ка. Его не изменить. Сломанную пластинку можно починить, ум не починишь, потому что он изначально такой, что повторяет; повто­рение - природа ума. В лучшем случае, можно увеличить размер кругов, которыми вы ходите, и таким способом создать иллюзию большей свободы; большие круги помогают вам поверить, что ниче­го не повторяется.

Кто-то проходит свой круг за двадцать четыре часа. Если вы ум­ны, ваш круг может составить тридцать дней; если вы еще умнее, вы можете растянуть его до одного года; если вы еще умнее, вы можете растянуть свой круг до целой жизни - но круг при этом остается кругом; не имеет значения, большой он или маленький - вы движе­тесь по одной и той же колее, вы возвращаетесь туда, откуда начали.

Исходя из этого понимания жизни, индуисты называют жизнь колесом - вашу жизнь, разумеется, а не жизнь Будды: Будда как раз тот, кто выпрыгнул из этого колеса. Вы держитесь этого колеса, оно дает вам чувство защищенности - и оно крутится, оно совершает круг от рождения к смерти. Снова рождение, снова смерть. Слово «сансара», который индуисты используют для обозначения этого мира, означает «колесо». Вы движетесь по одной и той же колее. Вы ходите туда-сюда, многое делаете - но безрезультатно. В чем же ваша ошибка? Она в самом первом шаге.

Природа ума - повторение, природа жизни - неповторимость. Жизнь всегда нова, всегда. Новизна - природа жизни, Дао, ничто не старо, жизнь никогда не повторяется, она просто каждый день но­вая, каждый миг она новая, - а ум стар; вот почему ум и жизнь ни­когда не встречаются. Ум просто повторяет, жизнь не повторяется никогда - как же они могут встретиться? Вот почему философии никогда не понять жизни.

Все усилия религии направлены на то, чтобы отбросить ум и вступить в жизнь, чтобы отбросить механизм повторения и вступить в вечно новое, вечно цветущее Существование. В этом вся суть этой прекрасной истории.

Мастер Тозан взвешивал в кладовой лен.

К нему подошел монах и спросил: « Что есть Будда?»

Тозан сказан: «Здесь льна на пять фунтов»

В этих словах многое. Во-первых, Мастер дзен не отшельник, он не отрекся от жизни; скорее, наоборот, он отрекся от ума и вступил в жизнь.

Саньясины бывают двух видов: одни отрекаются от жизни и це­ликом отдаются миру ума - они отрицают жизнь, скрываясь от мира где-нибудь в Гималаях или в Тибете. Они отвергают жизнь ради то­го, чтобы полностью погрузиться в ум - и таких большинство, по­тому что отказаться от жизни легко, вот от ума отказаться трудно.

В чем же трудность? Если вы хотите сбежать оттуда, где вы на­ходитесь, это возможно! Вы можете бросить жену, детей, дом, рабо­ту - и вы почувствуете облегчение, потому что жена стала вам обу­зой, дети стали вам в тягость, вся эта каждодневная работа, зарабатывание денег... вы сыты по горло! Вам сразу станет легко.

А что вы будете делать в Гималаях? Вся энергия устремится в ум: вы будете повторять Рам, Рам, Рам, читать Упанишады и Веды, ду­мать о глубоких истинах, задумаетесь о происхождении мира, о его будущем, о том, кто его создал, о том, почему Он его создал, о том, что есть добро, а что - зло; вы будете размышлять, думать - великое дело! Вся ваша жизненная энергия, которая прежде тратилась на другие занятия, освободится от них и будет поглощена умом вы превратитесь в ум.

Люди станут отдавать вам дань уважения, ведь вы отреклись от жизни - вы великий! Глупцы признают вас великим: они признают великим того, кто лучший среди них; они будут почитать вас и бро­саться вам в ноги: вы сотворили великое чудо!

Но что произошло на самом деле? Вы отреклись от жизни лишь затем, чтобы стать умом. Вы отвергли тело, чтобы быть одной голо­вой - а проблема как раз была в голове! Вы спасли свою болезнь, потеряв при этом все.

Теперь ум превратится в раковую опухоль. Он будет заниматься мантрой, вести аскетичную жизнь - делать все, что с этим связано; в конце концов это станет ритуалом, - поэтому религиозные люди со­вершают ритуалы. Ритуал означает повторение определенного дей­ствия: каждое утро, каждый день они должны молиться. Мусульма­нин молится пять раз в день: где бы он ни находился, он должен прочитать свою молитву пять раз; индуист совершает свой обряд каждый день на протяжении всей жизни; христиане должны хо­дить ... таков ритуал. Ум любит повторения - вот он и создал ритуа­лы.

И ваша повседневная жизнь также наполнена ритуалами. Вы лю­бите, заводите друзей, развлекаетесь... все это ритуалы, которые должны выполняться и повторяться. Вся неделя у вас распланирова­на, и планы не должны меняться - и так было всегда! Вы преврати­лись в роботов - вы не живые!

Ум сам по себе есть робот. Если вы уделяете уму слишком много внимания, он будет поглощать всю вашу энергию, это опухоль, ко­торая разрастется и поразит все.

Но Мастер дзен относится к другой категории саньясинов. Он относится к моей категории саньясинов. Мастер дзен всегда был нео-саньясином - вот почему я так люблю говорить о Мастерах дзен; у нас с ними глубинная связь. Они отвергают ум и живут обычной жизнью. Они просто отказываются от ума из-за его повто­ряемости и живут обычной жизнью. Бывает, они живут жизнью хо­зяина дома у них есть жена и дети; они работают на ферме, в саду, копают землю, взвешивают лен в кладовой...

Индуисту невдомек, почему просветленный человек вдруг станет взвешивать лен - зачем? Зачем заниматься таким обыденным де­лом? Но Мастер дзен, отвергая ум, проживает жизнь во всей ее пол­ноте. Он отбрасывает ум и становится простым Существованием.

Итак, первое, что нужно запомнить: если вы отрекаетесь от ума и живете обычной жизнью, вы истинный саньясин; если вы отрекае­тесь от жизни и живете умом, вы неистинный саньясин, вы псевдо-саньясин, и запомните как следует: быть «псевдо» всегда легче, быть настоящим всегда труднее. Жить с женой и быть счастливым действительно трудно; воспитывать детей и радоваться действи­тельно трудно. Работать в магазине, в офисе, на заводе и испыты­вать восторг - в этом и есть настоящая трудность.

Бросить все, просто сидеть под деревом и быть счастливым не­сложно: это может каждый. Нечего делать - вы легко отстраняетесь, много дел - вы привязываетесь. Но когда вы делаете все и при этом не привязываетесь, когда вы идете в толпе, но идете один, тогда вы переживаете нечто истинное.

Если вы не испытываете гнева наедине с самим собой, это еще не все. Когда вы один, вы не испытываете гнева, потому что гнев - это отношение, необходим человек, на которого оно будет направлено. В одиночестве вы не будете испытывать гнева, если, конечно, вы не сумасшедший; это может быть внутри, но не будет проявляться. Ко­гда же рядом есть кто-то другой, вот тогда не испытывать гнев – проблема.

Когда у вас совсем нет денег, имущества, дома, вы не привязаны, что в этом сложного? Но когда у вас есть все, оставаться при этом непривязанным - как нищий во дворце - значит достичь чего-то очень глубокого.

И запомните, и всегда носите это с собой в сердце истина, лю­бовь, жизнь, медитация, восторг, блаженство - все, что истинно, прекрасно и хорошо, всегда существует в виде парадокса: в мире, но не от мира, с людьми, но - один, делать все, но - быть неактивным; двигаться и не двигаться; жить простой жизнью, но не отождеств­ляться с ней; работать, как все, но в глубине души оставаться отчу­жденным; быть в мире, но не от мира, - вот в чем парадокс. И когда вы достигаете этого парадокса, вы достигаете самой вершины, пи­кового переживания.

Перейти к простому существованию легко - что привязанное к этому миру, что не привязанное к нему; и то, и другое просто, но не­что более великое происходит лишь тогда, когда они переплетают­ся. Если вы уезжаете в Гималаи - и вы не привязаны, то вы лишь одна нота мелодии; но когда вы живете в мире и одновременно вне его, и вы носите свои Гималаи в своем сердце, вы - гармония, а не просто одна нота. Тогда звучит аккорд, включая все диссонансные ноты, слияние противоположностей, мост между двух берегов. Высшее возможно лишь тогда, когда жизнь максимально сложна; высшее происходит лишь посреди многообразия.

Если вам хочется простоты, вы можете выбрать одну из альтер­натив, но в этом случае вы упустите многообразие. Если вы не мо­жете оставаться простым в условиях многообразия, тогда вы уподо­битесь животному, животному или одному из жителей Гималаев, которые отреклись от жизни: они не делают покупок, не работают на заводах, не женятся, не имеют детей...

Я повидал много людей, которые отреклись от жизни, я жил с ними, внимательно наблюдал за ними: они становятся похожими на животных. В них не наблюдается ничего от высшего; скорее, наобо­рот, они деградируют. Конечно, их жизнь менее напряженна, какой и бывает жизнь животного, у них, как у любого животного, отсутст­вуют какие бы то ни было беспокойства; они постепенно дегради­руют, они ведут растительный образ жизни. Повстречавшись с ни­ми, вы заметите, что они простые, у них нет комплексов - но верните их обратно в мир, и вы убедитесь, что им еще сложнее, чем вам, потому что любая возникшая ситуация вызовет у них затрудне­ния: тогда все, что до сих пор подавлялось, выйдет наружу. Не де­градируйте, не идите назад - идите вперед.

Дети тоже просты, но не становитесь ребенком - станьте зрелым. Конечно, когда вы достигнете полной зрелости, у вас наступит но­вое детство, но это будет детство другого качества. Мудрец - тоже ребенок, но он не ребячлив. Мудрец - это цветение, аромат, новизна детства, но здесь присутствует глубокая разница: в ребенке многое подавлено и при малейшей возможности выйдет наружу - секс вый­дет наружу, гнев выйдет наружу - он войдет в этот мир, станет при­вязанным и в конце концов потеряется - в нем заложены семена это­го; в мудреце не заложено семян, он не может потеряться. Он не может потеряться, потому что его больше нет! Он не несет ничего внутри.

Мастера дзен всегда жили очень простой жизнью, не от мира се­го - но в мире. Эти люди прекраснее любого индуистского саньясина, прекраснее любого католического священника, на самом деле, в мире нет ничего, подобного дзен, потому что они достигли высшего парадокса.

Мастер Тозан взвешивал лен в кладовой.

Просветленный человек, будда - и взвешивает лен? Вы отвора­чиваетесь... Что возьмешь с человека, который взвешивает лен? - знай он хоть что-нибудь, он не стал бы взвешивать лен, у вас сло­жился определенный образ святого, мудреца как чего-то экстраор­динарного, превыше вас, сидящего на небесах на золотом троне. Вам не достать до него, он совершенно другой: каким бы ни были вы, он - полная противоположность.

Мастер дзен не такой. В нем нет ничего экстраординарного - и все же он особенный. Он ведет такой же обычный образ жизни, как и вы, но, тем не менее, он - не вы. Он не витает в облаках, он здесь, но, тем не менее, далеко от вас. Взвешивает лен - но ничем не отли­чается от Будды, сидящего под деревом Бодхи. В Индии никто не смог бы даже представить Махавиру или Будду взвешивающими лен - это невозможно! Это выглядело бы просто позорно - что это Будда делает в кладовой?

Тогда в чем разница между ним и вами? И вы взвешиваете лен, и он взвешивает лен - так в чем разница?

Разница не на поверхности - поверхностная разница не имеет значения: вы можете пойти и сесть поддеревом Бодхи, но ничего не произойдет. А когда меняется внутреннее, к чему беспокоился о внешнем? Продолжайте заниматься своими делами. Продолжайте делать то, что вам дано. Делайте то, что желает Целое.

Мастер Тозан взвешивал в кладовой лен.

К нему подошел монах и спросил «Что есть Будда?»

В буддизме этот вопрос считается самым важным: это все равно что «Что есть Истина?» или «Что есть Бог?» - потому что в буддиз­ме Бог - не понятие, Бог - это Будда, другого бога нет. Будда - это высшая реальность, это самая вершина, нет ничего превыше него: Истина, Бог, Абсолютное, Брахма - какое бы имя вы ни выбрали, это и есть Будда.

Спрашивая, что есть Будда, монах, на самом деле, спрашивает, что есть Истина, что есть Дао, что есть Брахма, что есть один среди многих, что есть основная реальность, что есть самое сердце суще­ствования, - его вопрос об этом.

Тозан сказал: «Здесь льна на пять фунтов».

Абсурд. Причем здесь это? Это кажется совершенно лишенным смысла, ведь человек спросил: «Что есть Будда?», а Тозан похож на сумасшедшего: он говорит совсем не о Будде, он вообще не отвеча­ет на вопрос - и все же он на него ответил. И в этом парадокс. Если вы станете жить этим парадоксом, ваша жизнь превратится в сим­фонию, она будет становиться все более высшим синтезом противо­положностей; и в вас противоположности сольются.

Тозан сказал: «Здесь льна на пять фунтов».

Первое, что он сказал этим: эта самая обычная жизнь есть Будда; эта простая жизнь есть Истина; эта простая жизнь есть Брахма, цар­ствие Божие. Нет иной жизни, кроме этой, и смерти нет, есть только эта жизнь.

Индуисты говорят: «Существует лишь то, это - иллюзия». Тозан говорит «Истинно это, то - иллюзия; ЭТО САМОЕ МГНОВЕНИЕ и есть истина, и не просите ничего необычного».

Искателям всегда хочется чего-то сверхъестественного, потому что эго невозможно удовлетворить меньшим. Вы приходите к Мас­теру с вопросами, и если услышите от него подобные вещи, то со­чтете его сумасшедшим, либо решите, что он шутит, либо что тако­го человека бесполезно о чем-либо спрашивать - и вы просто повернетесь и уйдете! Почему? Потому что он полностью подрыва­ет ваше эго: вам хотелось Будды, вы желали Будды, вы бы сами хо­тели быть буддой, отсюда и ваши вопросы; а этот человек отвечает «Что за бессмысленный вопрос? Он даже не заслуживает ответа! Здесь льна на пять фунтов. И это важнее любого будды! Это самое мгновение, этот лен и есть само существование! В этих пяти фунтах льна сосредоточена вся суть мира - здесь и сейчас! Не отвлекайтесь; не задавайте философских вопросов. Смотрите на это мгновение».

Тозан сделал чудесную вещь. Тозан - это будда. Тозан, взвеши­вающий лен - это будда, взвешивающий лен: действительность еди­на! Тозан - это будда, и лен - тоже будда, и в тот момент он весил пять фунтов. Такова была правда момента. Но если вас переполняет философия, вы решите, что перед вами сумасшедший, и уйдете.

Это случилось с Артуром Кёстлером - одним из самых острых умов Запада. Он полностью упустил всю суть. Приехав в Японию изучать дзен, он решил: «Да они здесь просто сумасшедшие! Либо же они шутят, этого не может быть всерьез». Он написал книгу «Против дзен»: это кажется абсурдом. Это и есть абсурд! Он ошиба­ется, и все же он прав. Это и есть абсурд; это кажется абсурдным, если вы не знаете языка дзен; это кажется абсурдным, если вы слишком привержены логическому мышлению. Это нелогично, по­пробуйте найти хоть что-нибудь более нелогичное, чем вопрос «Что есть Будда?» - и в ответ на него: «Здесь льна на пять фун­тов»

Вы спрашиваете о небе, а я отвечаю о земле; вы спрашиваете о Боге, а я отвечаю о камне - никакой связи! И тем не менее, связь существует - но нужен внимательный взгляд, не высокоинтеллекту­альный, а чувственно восприимчивый, не ищущий объяснений, а ожидающий увидеть, наблюдающий, присутствующий при том, что происходит; не предвзятый, а открытый. Кёстлер предвзят. Острый интеллект способен выстроить логическую цепочку в духе Аристо­теля - но он ничего не знает, ничего не знает о существовании цело­го другого мира - мира дзен, где два плюс два необязательно равно четырем, иногда это равно пяти, иногда трем - возможно все. Ни одна из возможностей не исключается, каждая из них открыта, бес­конечно открыта. И каждый раз, когда встречаются два и два, про­исходит что-то новое.

Мир остается открытым, неизвестным, его невозможно предска­зать.

Смотрите: на поверхности этот человек выглядит сумасшедшим, но глубоко внутри нет никого более в здравом уме, чем этот Тозан. но Кёстлер упустит, несмотря на свой острый ум, с которым мало кто может сравниться по силе; и все же он упускает.

В этом мире интеллект - средство, в том мире интеллект - пре­пятствие. Не становитесь чересчур мудры, иначе вы упустите на­стоящую мудрость.

Взгляните на Тозана непредвзято, отбросьте привычные мерки своего ума - просто посмотрите, как на явление, что происходит. Ученик спрашивает: «Что есть Будда?» - а Мастер дзен живет в настоящем мгновении, он все время здесь и сейчас, он всегда дома - когда бы вы ни пришли, вы всегда застанете его там, он никуда от­туда не уходит - он живет в этом мгновении: деревья, небо, солнце, горы, птицы, люди - весь мир сосредоточен в этом мгновении! Это мгновение беспредельно! Оно не просто секунда, которую отмеряют часы - это мгновение бесконечно, потому что в нем - все. Миллио­ны звезд, новые звезды рождаются, старые угасают, весь безгранич­ный простор пространства и времени уместился в этом мгновении - так как обозначить это мгновение? Тозан в этот момент взвешивал лен - как вернуть этого ученика в настоящий момент? Как положить конец этому философствованию? Как потрясти его, чтобы он пробу­дился в этом моменте, чтобы открыл глаза?

Это для него потрясение - ведь в своих размышлениях о Будде он, должно быть, задавался вопросами: «Что такое реальность Буд­ды? Что есть Истина?» И, должно быть, он ожидал услышать глубо­комысленный ответ, что-нибудь из высших сфер: «Ведь это про­светленный Мастер, сейчас он скажет что-нибудь ценное». Он не мог и предположить, что услышит настолько обыденную вещь, не ожидал настолько обыденного и нелепого ответа; он был потрясен.

Этим потрясением он мог быть пробужден - на мгновение, на долю мгновения: в состоянии потрясения вы теряете способность мыслить. Если полученный ответ соответствует вопросу, мышление не прерывается, потому что именно этого требует ум - соответствия: если ответ имеет прямое отношение к вопросу, то дальнейшим раз­мышлениям ничего не мешает; если же сказанное в ответ абсурдно, бессвязно, если оно не имеет отношения к делу, то мышление оста­навливается. Ум потрясен, деятельность нарушена. Вскоре ум при­дет в себя, потому что у него есть ответ: «Это абсурд!»

Мулла Насреддин проходил наблюдение у психиатра. После дол­гих месяцев психоанализа, после множества сеансов психиатр ска­зал: «Это мое личное ощущение и это мое заключение: вам нужно влюбиться; вам необходим красивый женственный объект любви. У вас потребность в любви».

Мулла сказал: «Между нами, неужели любовь не кажется вам глупостью?»

Психиатр сказал: «Между нами? - это было бы абсурдом!»

На одно мгновение он испытал потрясение, но лишь на мгнове­ние. Если ум не может установить связь, у него на все найдется от­вет: «Это абсурд». Если связь установлена, последовательность мыслей продолжается. Если встречается что-то нелепое - на долю секунды деятельность останавливается, ум не справляется с тем, что было сказано; но он немедленно приходит в себя, назвав услышан­ное абсурдом; его работа возобновляется.

Но потрясение и утверждение ума о том, что оно абсурдно, про­исходят не одновременно, есть пауза. Во время нее может случиться сатори. Вы можете пробудиться, можете пережить проблеск. Было бы замечательно, если бы эта возможность была использована. Ну разве Тозан не молодец? Он неподражаем! Другого такого не найти! И какой спонтанный ответ! Никоим образом не подготовленный за­ранее, никто не говорил этого прежде, и нет никакого смысла по­вторять эти слова сейчас. Никто и никогда на вопрос «Что есть Будда?» не отвечал «Здесь льна на пять фунтов»

Не будь Тозан спонтанным, он отвечал бы по памяти - посколь­ку, прежде чем стать просветленным, он был большим ученым, был знаком со священными книгами, знал наизусть слова Будды и не раз их произносил, он занимался философией много лет; он прекрасно понимает, о чем спрашивает монах, он знает, что тот ожидает ус­лышать - но он просто ведет себя непосредственно, взвешивает лен.

Подключите свое воображение и представьте Тозана взвеши­вающим лен. Что могло в то мгновение отразить более спонтанно его суть, показать существование именно таким, каким оно было в тот миг? - он просто сказал: «Здесь льна на пять фунтов» - и все! Он ничего не говорит о Будде, это излишне: вот оно, состояние Буд­ды! Эта спонтанность и есть состояние Будды. Это доверие к мгно­вению и есть состояние Будды.

То, что он говорит, - лишь малая часть, то, что осталось недоска­занным - Целое. Очнувшись в этом мгновении, вы увидите Будду взвешивающим лен - и лен будет весить пять фунтов. Что он этим показывает?

Он показывает больше, чем говорит, и эта немногословность ро­ждает для вас возможность: в одно мгновение вы можете осознать целое существование, сосредоточенное здесь в Тозане.

Там, где в мире появляется будда, сосредоточивается все Суще­ствование. Тогда все реки впадают в него, все горы упираются в не­го, и все звезды вращаются вокруг него. Когда человек становится просветленным, все Существование сосредоточивается на нем. Он становится центром.

Тозан, взвешивающий лен в кладовой, был буддой: все Сущест­вование сосредоточилось и наполнило Тозана, а Тозан взвешивал лен - и лен весил пять фунтов. Это мгновение настолько реально - если вы только очнетесь, если откроете глаза, вы можете испытать сатори. Тозан непосредствен; у него нет готовых ответов, он откли­кается на каждое мгновение.

Если кто-то придет к Тозану в другой раз, он уже не сможет ус­лышать и не услышит такого ответа, потому что Тозан, возможно, не будет ничего взвешивать или будет взвешивать что-то другое, или будет взвешивать лен, но тот не будет весить пять фунтов. В следующий раз ответ будет другим. Каждый раз, когда бы вы ни пришли, ответ будет новым - и в этом разница между ученым и че­ловеком знания: у ученого на все есть готовые ответы. Если вы при­дете, когда бы это ни случилось, он даст вам готовый ответ; спроси­те - и он вам ответит, и ответ будет всегда одним и тем же, так что этот человек покажется вам очень последовательным. И он действи­тельно таков.

Однажды Мулла Насреддин предстал по делу перед судом, и су­дья спросил его возраст. Он сказал: «Сорок лет»

Судья удивленно произнес: «Насреддин, ты был здесь четыре го­да тому назад, и тогда на мой вопрос, сколько тебе лет, ты тоже ответил "Сорок". Это же совершенно непоследовательно - как тебе может до сих пор быть сорок лет?»

Насреддин сказал: «Я человек последовательный. Раз мне сорок, значит, мне всегда сорок. Ответив однажды, я ответил навсегда! Меня не проведешь. Мне сорок, и когда бы вы об этом ни спросили, вы получите один и тот же ответ. Я человек во всем последователь­ный».

Последовательный человек мертв. Вы можете оставаться всегда сорокалетним только в том случае, если вы мертвы, и тогда не нуж­но что-либо менять. Мертвый человек перестает расти - и нет более мертвых людей, чем ученые мужи и люди знаний. Просветленный человек живет в настоящем мгновении: спросите, и он ответит - но у него нет заготовленных ответов; он сам и есть ответ. Итак, что бы ни произошло в этот миг, это происходит, он не пытается на это по­влиять, не думает об этом: вы просто спрашиваете то, что спраши­ваете, и все его существо вам отвечает. В тот момент случилось так, что Тозан взвешивал лен, и случилось так, что лен весил пять фун­тов, и когда монах спросил: «Что есть Будда?», реальностью Тозана в тот момент были пять фунтов льна, которые он взвешивал; для не­го в тот момент пять фунтов были фактом. Так он и сказал: «Пять фунтов льна»

На поверхности это выглядит абсурдом. Но если заглянуть глуб­же, и еще глубже, можно обнаружить связь, но связь не логическую можно заметить последовательность, идущую не от ума, но от жиз­ни. Поймите, попытайтесь понять разницу. Если в следующий раз, придя к Тозану, вы застанете его за вскапыванием земли, на ваш во­прос «Что есть Будда?» он ответит: «Посмотри на эту ямку. Она го­това, можно посадить дерево». В другой раз, когда вы придете, он, допустим, будет прогуливаться с посохом, и тогда он ответит. «Вот этот посох».

Ответом станет то, что будет происходить в данный момент, по­тому что Будда живет от одного мгновения к другому - и вы гоже, если станете жить от мгновения к мгновению, станете буддой.

Вот вам ответ: живите от одного мгновения к другому - и вы станете буддой. Будда - это тот, кто живет от мгновения к мгнове­нию, кто живет не в прошлом и не в будущем, а здесь и сейчас СО­СТОЯНИЕ БУДДЫ - ЭТО СВОЙСТВО БЫТЬ ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС - и это состояние не цель, достижения которой приходится ждать: можно просто быть здесь и сейчас.

Когда я говорю, я будда, потому что ничего, кроме разговора, в этот момент не происходит. Если вы, со своей стороны, в данный момент только слушаете, то вы - будда в этом слушании. Старай­тесь уловить проблеск мгновения, этого мгновения. В это самое мгновение Тозан не взвешивает лен, он разговаривает с вами. Вы не спросили сейчас, что есть будда, но этот вопрос витает вокруг, за­даете вы его или нет. Вопрос не покидает вашего ума: что есть Буд­да? что есть Истина? что есть Дао? - вопрос существует, задаете вы его или нет. Вы и есть вопрос. В это мгновение вы можете пробу­диться. Вы можете взглянуть, слегка встряхнуть свой ум, нарушить его деятельность, и вдруг вы поймете то, что упускает Артур Кёст­лер. Если вы тоже слишком умны, вы упустите. Не будьте слишком умными, не нужно лишней учености, ведь существует мудрость, ко­торая открывается глупцам; есть мудрость, которая открывается су­масшедшим; есть мудрость, которая приходит лишь тогда, когда вы теряете рассудок.

Тозан прекрасен: если вы способны это увидеть и если вам по­нятно, что ответ его не абсурден, считайте, что вы увидели, что вы поняли. Но если понимание остается лишь на интеллектуальном уровне, от него мало пользы. Я объяснил вам, вы поняли, но если ваше понимание умственно - если вы поняли умом - опять вы упус­каете. Кёстлер может быть против дзен, а вы - за, но оба вы упус­каете Дело не в «за» и «против», а в не-ментальном понимании.

Если это возникает в вашем сердце, если вы так чувствуете, а не думаете, если это затрагивает все ваше существо, если вы проникае­тесь, если это не просто слова, не просто философия, если это ста­новится переживанием, тогда это изменит вас.

Я рассказываю вам все эти истории лишь затем, чтобы выбить вас из ума, чтобы заставить вас спуститься к сердцу - а потом, когда вы будете готовы, еще ниже - к пупку.

Чем ниже вы спускаетесь, то глубже проникаете... и в конце концов глубина и высота становятся одним.