И придет новый день

Глава 15

Наше сближение было быстрым и бешеным: я был быстр, она была в бешенстве. (Макс Кауфманн)

Меня хватило ровно на три дня. Нужно было сразу прекратить все эти игры — кто из нас более равнодушен и умен. Но у меня не было уверенности, что я подберу нужные слова, чтобы за пять минут убедить Айдена, что его поведение эгоистично и жестоко. Сил на более продолжительную беседу у меня не было, я как-то плохо собой владела последнее время, срывалась на подчиненных и не могла ничего есть. Ол первое время делал вид, что ничего не замечает, но потом устал пытаться привлечь мое внимание и заставить думать о деле. После нескольких неудачных попыток работать, он вышел наконец из себя и отправил меня к Айдену выяснять отношения. Нужно было срочно вернуть мне душевный покой. Моя неспособность сосредоточиться грозила сорвать предстоящий показ.

Я застала Айдена в его кабинете. Чтобы удобнее было меня изводить, он решил взять пару дней отпуска и проводил теперь время, активно вмешиваясь во все наши дела. Находился в отличном расположении духа и пользовался всеобщей симпатией. Мне оставалось только скрипеть зубами и покрываться пятнами. В конце концов Ол прав, так больше продолжаться не может. Если Айден не желает вести себя разумно, пусть съезжает немедленно. Это наш дом, и видеть его я больше не могу.

Собственно, именно это я и собиралась ему сообщить, войдя в комнату. Но как последние дни повелось, увидела его, краска бросилась в лицо, и слова застряли где-то на уровне горла. В комнате кроме Айдена находилась Леа, правда, не одна, а с Нисоном. Войдя, я успела услышать несколько фраз. Присутствующие договаривались о новой картине. Айден решил повесить у себя в комнате парный портрет уже купленному. Увековечить теперь должны были его персону. Леа посмотрела на меня, смешалась и, тронув Нисона за плечо, увела мальчишку из комнаты.

Я приготовила все фразы заранее, даже перед зеркалом отрепетировала. Настолько слабой стала моя вера в свои силы. Но Айдену достаточно было на меня посмотреть, чуть улыбнуться и прощай вся моя выдержка:

— Я предлагаю перемирие, — из меня выскочила глупая фраза раньше, чем я успела вспомнить заготовленную речь.

— Разве мы в состоянии войны?

— Айден, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю!

Собеседник согласно склонил голову. В глазах мелькают чертики, но пока без комментариев:

— Что ты можешь мне предложить?

Сейчас начнет торговаться и уведет разговор в сторону. Так уже бывало. У меня дрожали руки, надеюсь, Айден не заметит, почему я прячу их за спиной. Нужно поторопиться, на долгую беседу меня не хватит. Он наверняка воспользуется любой заминкой в моем голосе. Осмеет и выставит ни с чем. Но хуже мне уже не будет:

— Признаю, я была не права, вернув в дом капитана Эльвера. — Айден выжидающе на меня смотрел. — Обещаю не выходить за разумные границы, держаться от него в стороне и не давать повода для недовольства. Но ты должен оставить в покое Леа. Я не могу видеть, как ты ломаешь ей жизнь.

Должна признаться, был период, когда я хотела, чтобы Айден влюбился в девушку и оставил меня в покое. Но поразмыслив немного над его характером и рассмотрев такую возможность со всех сторон, пришла к выводу, что Айдену две или три женщины за раз не в новинку. А представить его потерявшим голову из-за любви к кому бы то ни было, воображения у меня не хватило. Поэтому я отказалась от идеи, что бедная, безвестная, пусть и очень симпатичная девушка привяжет к себе Айдена навеки. Скорее Леа послужит ему недолгим развлечением, а потом потеряется среди других таких же привлекательных и всегда влюбленных в него услужливых красавиц. Вот только девушка мне нравилась, и защитить ее было некому.

Леа познакомилась с Айденом, когда рядом с ним была одна только Корунда. Да и ту он самым благородным образом простил и щедро наградил при расставании. С какой стороны не посмотри, Айден выглядел несчастным обманутым рыцарем. Одиноким и ждущим, чтобы его полюбили. Я была бы идиоткой, поверив в его преображение. Но Леа влюблена, а мужчина, которому я склонна не доверять, прекрасно это видит. Преданный поклонник девушки Тедир ходит с мрачным лицом, и если кому не понятно, что у него на сердце, достаточно только послушать его китару. Капитан Эльвер прав, я вмешиваюсь в жизни других людей совсем как Айден, думая только о своих интересах. Пришло время разобраться с этим.

— Капитан должен уйти. — Айден был не склонен уступать.

— Мы не будем торговаться. Капитан останется, так же как и Леа. Ты прекращаешь с ней заигрывать, а я обещаю пальцем не дотрагиваться до капитана.

— Признайся, ты меня ревнуешь.

— Признайся, ты специально меня злишь.

— Алия, останься у меня, и твое настроение сразу улучшится. Я знаю, как тебя успокоить.

Айден слишком опытен, чтобы не видеть разницы между страстью и злостью. Подумать, что я в него влюблена, мог только законченный болван. Таким я Айдена не считала. Почему он не оставлял попытки заставить меня броситься к нему на шею, было выше моего разумения. Разве только излишняя самоуверенность, подкрепленная немалым опытом.

— Зачем я тебе? Неужели плата так высока?

— Да, за это стоит побороться. К тому же мне стало интересно. Ты сопротивляешься.

— Разве я первая, кто сказал тебе "нет"?

— Почему же. Но за тебя предложена слишком соблазнительная награда. Не вижу причин отказываться.

— Ты не можешь заставить меня полюбить.

— Так много у тебя я не прошу. Меня устроит то, что есть. И я могу доказать тебе, что этого более чем достаточно.

Айден давно уже стоял совсем близко от меня, так что я улавливала запах его кожи и видела, как темнеют его глаза, затаскивая меня в уже подзабытый омут желания. Если бы он сейчас привлек меня к себе и взял на себя ответственность за то, что могло произойти, я бы наверное подчинилась. Не знаю. Но Айден выжидал, не спуская с меня глаз, и только нервное дрожание тонких ноздрей выдавало его настроение.

Он оставил мне выбор. Мы всегда имеем выбор. Даже если думаем, что у нас его нет. И я этот выбор сделала.

— Я не готова. Это не то, что я жду от жизни. Ты не можешь мне дать этого. Ты просто не можешь.

Айден вскинул голову, как если бы его ударили. Отступил, и я вышла из комнаты.

Мы не пришли к согласию, но мне, во всяком случае, полегчало. Я хотела уже не идти на ужин, сославшись на усталость. Не было желания проверять, способна ли я делать вид, что меня по-прежнему не интересует на кого Айден смотрит и с кем говорит. Старший Богарт оказался как всегда мудрее. Дворецкий принес небольшую шкатулку и вручил ее мне с сопроводительным словом от хозяина. Сэр Айден просит простить его и желает примирения. В шкатулке на синем бархате лежал продолговатый камень. Луч света заиграл на его гранях, как только я потянула за цепочку. Простая оправа только подчеркивала красоту камня. Коснувшись кожи, топаз брызнул лучами, словно ожил. Я не могла отправить камень обратно. Смотрела на его сияние, тихонечко касалась гладкой прохладной поверхности и не могла оторвать глаз. Я и не знала, что меня так легко подкупить. Но если уж решила идти на мировую, нужно быть последовательной. Теперь у меня на шее красовались две цепочки. Камень так же, как и кольцо, прятался за вырезом платья. Хоть это утешало мой вредный характер. Даже если я и уступила, еще не известно, за кем осталось последнее слово.

Но с данного момента между нами установился военный нейтралитет. Мне подавали руку, чтобы отвести к столу. Мне было предназначено все возможное внимание. Никаких сомнительных поступков со стороны моего противника. Я же со своей стороны училась вежливости, любезности и смирению. Как ни странно, капитан Эльвер помогал мне сохранять спокойствие. Зачем ему это было нужно, я не понимала, но во всяком случае, он тонко улавливал возникающую напряженность за столом и всегда успевал увести разговор в сторону прежде, чем я вспоминала, а что я раньше по этому поводу думала. Пару раз даже наступил мне на ногу. Очень вовремя, кстати. А то пришлось бы заново идти на мировую. К долгожданному показу мы пришли в почти полной гармонии. По крайней мере со стороны мы с Айденом смотрелись как лучшие друзья.

В назначенный день ворота нашего особняка стояли открытые настеж, во двор непрерывно въезжали кареты, и разодетую публику встречали многочисленные слуги. Зал для показа сверкал необычным для Натолии освещением. Мы поставили для подстраховки ряд канделябров вдоль стен. Во-первых, реклама нового продукта. Во-вторых, кто знает, что взбредет саламандрам в голову. Свечи теперь могли быть любого цвета и самых невероятных форм. Для показа их изготовили специально в виде танцующих саламандр золотых, оранжевых и алых цветов. Три живые зазнайки сияли солнечным потоком из хрустальных шаров, свисающих на цепях под балками. Публика ахала восхищенно и задирала головы. Был шанс, что саламандры не учудят по молодости безобразия. Тедир специально последние дни обучал нескольких подмастерьев правилам пожарной безопасности. Заставил их выучить заклинание, усмиряющее духов огня, и отрепетировал вывод гостей из здания, если возникнет огненная свара.

Нервный Ол метался по закрытой пока для посещения галереи. Стеклянные манекены, почти невидимые в приглушенном освещении, позволяли рассмотреть со всех сторон готовые образцы одежды. После завершения показа двери будут открыты, и все, кто пожелает, смогут увидеть реальные модели. Потрогать, пощупать, прицениться и даже купить. Мы обговорили все возможные варианты и подготовили менеджеров для продаж. Пару симпатичных молодых парней в форменной одежде прошли специальную подготовку у Ола для общения с заказчицами. Я не вмешивалась в этот процесс, потому что была отстранена от общения с дамами из-за полной неспособности соблюдать местный этикет. Мне всегда, правда, хотелось посмотреть, как эти красавцы будут торговать женским бельем, и что скажут мужья покупательниц по поводу такого времяпровождения своих драгоценных. Но, видимо, строгие правила и не менее строгие нравы оставляли дамам достаточно лазеек, чтобы не отказывать себе в маленьких радостях. Я доверилась выбору Ола. До сих пор в вопросах моды и в психологии женщин он не ошибался. Разве что в случае с Лиреной. Но когда это было? С тех пор столько воды утекло…

Мой компаньон сильно изменился за последние полгода. Занятый делами, раздираемый на части ответственностью и множеством обязанностей, Ол подзапустил свой внешний вид и сквозь его эльфийский облик начало проступать настоящее лицо. Мне таким он больше нравился. Выглядел старше, надежнее и на мой взгляд симпатичнее. Пусть даже черты лица утратили некоторую тонкость и симметрию, зато Ол теперь смотрелся взрослее и мужественнее. Он становился похож на своего брата, но только внешне. На характере, к счастью, это не сказывалось.

Посланная служанка сообщила наконец, что прибыли последние приглашенные. Все места заняты, можно начинать. Ол решительным шагом подошел ко мне и осмотрел мой наряд. Одобрительно кивнул и сжал мне руку:

— Готова?

— Ол, не нервничай. Мы справимся. Плевое дело, вот увидишь. Ты только не отвлекайся по сторонам, и все получится. Тебе нет равных, сам знаешь. И я в тебя верю.

Ол бросил на меня последний взгляд, и перед нами распахнули двери. Я поежилась слегка под сотней внимательных глаз, смотрящих на нас с любопытством и ожиданием. А потом пришла легкость и ощущение отстраненности. Когда на тебя смотрят доброжелательно и с поддержкой, ты начинаешь улавливать это чувство, оно усиливается в тебе и возвращается к зрителям. Образуется замкнутый круг симпатии и радости. Движение воспринимаемое сердцем и рождающее ощущение, что все, кто на тебя смотрит, тоже участники действия. Ты становишься вогнутым зеркалом, которое ловит рассеянные слабые лучи света, усиливает их многократно и посылает обратно мощным направленным потоком. По мне разливалась не принадлежащая мне больше сила, я видела огонь в глазах моего друга и понимала, что он испытывает такое же чувство подъема. И ни минуты не сомневалась, что мы справимся. Ол шагнул на подиум и увлек меня следом. Мы больше не были собой. Мы были частью, винтиком, сердцем разворачивающегося представления. Мы творили действо, создавали иллюзию, и замысел, рожденный в головах, выпущенный нами на волю, на глазах зрителей оживал, обретал плоть и становился реальным.

Самым важным в данный момент было не потерять концентрацию. Ол остался стоять в начале дорожки, отпустив меня двигаться под внимательными жадными взглядами зрителей. Я в пол уха слушала его вступительную речь, старалась ступать по крытому тканью настилу легко и, очень хотелось бы верить, непринужденно. Мы раз двадцать отрепетировали мой выход и все будущее представление, но тут ведь никогда не угадаешь, куда станет твоя нога или как поведет себя каблук. Я скользила по подиуму с грацией тренированной модели и невидящими взглядом смотрела поверх голов зрителей. За пару минут до представления уговорила Ола хлебнуть для храбрости столетней выдержки коньяка и, если честно, мне в данный момент было фиолетово, даже если я навернусь со своих десятисантиметровых каблуков под ноги зрителей.

Музыка задавала темп моим шагам, Тедир и Валар исполняли на китарах специально написанную для показа композицию, шелк ласкал кожу при движении, и я испытывала ни с чем не сравнимое ощущение физического блаженства. Не верите — можете попробовать. Тому, кто хоть раз носил одежду из натурального шелка, объяснять, о чем я говорю, надеюсь, не нужно. Тяжелая от золотого шитья ткань шуршала при движении и струилась по подиуму, как змея. Я небрежным движением спустила с плеч накидку, отороченную мехом, еще раз развернулась, дав возможность зрителям шокировано подивиться моей голой спине, замерла на мгновение и пошла к концу дорожки, где меня уже поджидал Айден, чтобы помочь сойти с подиума. Плащ элегантно волочился следом, позволяя зрительницам насладиться игрой цвета на складках ткани. Сидящие в первых рядах даже привстали, а одна дама попыталась ухватить скользящую мимо ткань. К счастью, я споткнулась чуть заметно, взмахнула на прощание руками, плащ взлетел, и Айден очень вовремя придал мне вертикальное положение. Заранее подготовленные лица среди зрителей слажено разразились аплодисментами.

Теперь наступала самая трудная часть действия. Мой выход был прелюдией, чтобы подготовить зрителей к тому, что мы собирались показать. Какая из меня модель… Мне пришлось рисковать жизнью, одев туфли на невозможно высоком каблуке, иначе при моем росте я смотрелась бы неприлично толстой. Это известный эффект сцены. Перспективное искажение, из-за которого несчастные девицы морят себя голодом. Зато следующая модель, возникшая из ничего, в таких поправках не нуждалась. Красавица в ослепительно шикарном золотистом платье, поверх которого был накинут мерцающий пурпуром плащ, замерла на мгновение, повела плечом, откинула голову и двинулась мне на встречу. Когда она развернулась в двух шагах от меня, чтобы вернуться к Олу, накидка соскользнула с ее плеч и осталась лежать на подиуме, а зрители пропустили момент, когда рядом с Богартом возникла вторая девушка. Абсолютный двойник той, что стояла на другом конце дорожки. Теперь они скользили под музыку навстречу друг другу, поравнялись где-то на середине пути, обменялись ослепительными улыбками и разошлись.

Возникновении третей девушки пропустила даже я, хотя моей прямой обязанностью было удерживать в голове всю картину, пока Ол создает фантомы. Хотя, наверное, я не совсем верно объясняю. Фантомы были созданы давно. После многочисленных и неудачных проб мы выяснили, что единственный человек, фантом которого мы оба можем удержать в голове, это Лирена. Я видела ее как живую, стоило только захотеть, а Олу для этой цели даже глаза закрывать не нужно было. Создать фантом Лирены он мог за пару мгновений, в любой одежде. Но фантом не мог двигаться. Это же не видеоролик. Просто объемная копия, причем прозрачная. Но у нас имелась я, а у меня в голове Лирена двигалась, как живая. А уж в моем придуманном платье ее увидеть вообще труда не составляло. Олу оставалось только сделать сначала все фантомы Лирены по отдельности во всех нарядах, чтобы не потерять деталей при показе. Иначе можно было недосчитаться на платье вышивки, воротника или еще какой-нибудь мелочи, на которую никто внимания не обратил. А потом извлечь из моей головы показ коллекции. Я видела это действие где-то на уровне своего лба, может даже вне моей головы, судить не берусь, просто видела, а Ол смог достать этом видение из мира мысли и сделать почти реальным перед глазами зрителей. Удивительным было то, что у нас эта трехмерная движущаяся картинка была довольно прозрачной, а сейчас, усиленная не одной сотней глаз, она обрела плоть и позволяла воспринимать все действие как абсолютно живое и осязаемое.

Десять удивительно реальных и прекрасных Лирен в платьях самых экзотических цветов и непривычных для Натолии фасонов стояли теперь рядом с Олом и, несмотря на свое клонированное сходство, выглядели абсолютно разными. Наглядное доказательство того, как одежда может до неузнаваемости менять женщину.

Шквал аплодисментов, вскочившие со своих мест зрители, прозвучали последние аккорды, и Олириус Богарт остался на подиуме один. Зрительницы ахнули, раздался восторженный гул, а я наконец смогла перевести дух и оглядеться.

Рядом со мной стоял капитан Эльвер. Его обязанностью во время представления было никого ко мне не подпускать, чтобы не отвлечь нечаянно от действа. В трех шагах от меня Айден развлекал беседой нескольких красавиц, ждущих, когда появится возможность проследовать в зал для просмотра реальных образцов. Между гостей скользили слуги с напитками. Я прихватила с одного подноса бокал с вином, на другом удалось заприметить шедевр нашего повара в виде крошечного пирожка с загадочной начинкой и, попросив капитана подстраховать меня на случай непредвиденного падения, пробралась осторожно к окну. Благодарить и подбадривать наших помощников, принимавших участие в празднике, я смогу только, если сниму туфли. Сейчас меня хватит в лучшем случае на то, чтобы вежливо улыбаться и радостно кивать головой.

— Поздравляю, — капитан смотрел на меня с улыбкой, и голос звучал достаточно одобрительно. — Для женщины, которая не владеет магией, вы неплохо справились.

— Сама поражаюсь, — я поманила к себе поднос с закусками, парень в ливрее ловко проскользнул между движущихся юбок и стоял теперь напротив. Трудный выбор… Чтобы не мучиться, приказала поднос не уносить, — был момент, когда я чуть не перепутала последовательность, но потом как-то все само получилось, наверное, Ол помог. Вы заметили, что иллюзия была более реальной, чем на репетиции?

— Я бы сказал, она была абсолютно реальной. Даже сброшенные накидки лежали друг на друге до последнего момента. Прошлый раз, помниться, они исчезали в самый неподходящий момент.

— Точно, один раз прямо на Лирене. Хорошо, что у Ола не хватило воображение потерять платье во время показа, а то не избежать нам скандала.

— Кто такая Лирена?

— Наша модель. Девушка, с которой Ол сделал фантомы.

— Так она настоящая?

— Естественно.

— Невероятно красива.

— Вы бы еще живую видели! Хотите вина?

— Нет, спасибо. Я при исполнении.

— Перестаньте. Сегодня праздник, я вам разрешаю.

— Только после того, как последний гость покинет дом. Ни минутой раньше.

— Боюсь, к этому времени я уже отправлюсь спать. Еле на ногах стою.

— Вам не обидно, что все похвалы достаются сэру Олириусу?

Я поймала пытливый взгляд капитана, улыбнулась:

— Как ни странно, но нет. Я не честолюбива. Если честно, я предпочитаю остаться в стороне. Весь это шум, пустые разговоры, улыбки, люди, которых я не знаю. Все это мне не нужно. И я благодарна Олу, что у него хватает сил и умения тащить на себе еще и груз известности. Он — мужчина. А мужчины нуждаются в признании, это тешит их самолюбие.

Капитан удивленно смотрел на меня. Недоверчиво покачал головой. Не рассказывать же ему, что я из другого мира. И в моем мире женщины не хуже мужчин могут стремиться к известности и почитанию. Какую сферу деятельности не возьми. Здесь то мне зачем так выделяться? Мне хватало моего собственного одобрения, да еще похвалы моих друзей, мнением которых я дорожила. Признание остальных придет ко мне в виде денег. Как для меня, так вполне достаточно.

— Поверьте, капитан, гораздо проще отстраниться от того, что сделал, чем сказать громко: "Это я! Это мое!" Мне дался такой урок с трудом, уж можете поверить. Но это не я придумала, вычитала в одной умной книжке. Если считать все, что ты сделал и придумал своим, оно становится частью тебя. Как твоя рука или нога. Если хвалят твою работу, тебе начинает казаться, что хвалят тебя. Это опьяняет. Можете мне поверить. Но любое критическое замечание, даже самое незначительное воспринимается тогда тоже, как критика тебя лично. А это ужасно неприятно. Единственный выход, сказать себе, что все, что ты придумал и сделал, тебе больше не принадлежит. Ты даришь его людям. Отпускаешь от себя. Ты остаешься автором, несешь ответственность за свой труд, но это больше не ты лично. И тогда любое завистливое или резкое слово уже не ранит тебя смертельно. А позволяет без прикрас видеть свою работу и все ее недостатки. Да и сам можешь тогда посмотреть со стороны и сказать спокойно: " Ну и ерунду же я сотворил. Просто катастрофа какая-то!" Или наоборот: "Уау! Это просто что-то умопотрясающее!" И похвала тогда не хвастовство, а просто удивление тому, что получилось. Так что признаю, я сегодня стала участницей потрясающего действия и горжусь тем, что мы все вместе сделали.

Вино на почти пустой желудок, нервное напряжение последних дней и наступившая затем пустота уходящего праздника вызвали во мне чувство легкой грусти и звенящего счастья. Тонкое, почти неосязаемое ощущение, когда ты словно светишься изнутри. Это как тихая музыка. Никому кроме тебя не слышимая. Когда не хочется говорить или двигаться, чтобы не спугнуть эту едва различимую внутри мелодию.

— И знаете, что я еще хочу вам сказать? — я смотрела на улыбающегося капитана и поневоле отвечала ему такой же ничем не сдерживаемой улыбкой. — Я люблю вас! Не пугайтесь. Я люблю всех вас. Без исключения. А теперь отведите меня наверх, пока все не заметили, что я напилась. Мне нужно избавиться от этих чертовых каблуков. Я натерла себе ногу и сейчас буду хромать, как столетняя старуха.

— Столетних старух не бывает, — капитан подал мне руку, на которую я с радостью переложила половину своего веса.

— Это у вас не бывает, а вот у нас….!

— Так кто тогда я в ваших глазах?

— Только не говорите мне, что вам больше сорока!

— Вообще-то больше.

— Все! Не хочу ничего слышать. Не расстраивайте меня. Лучше я буду себя обманывать. Эх, если бы я могла летать!

Я оказалась ужасно везучая. Капитан довел меня до внутренних покоев, а потом, видимо, не вынеся моих причитаний и шатаний во все стороны, подхватил на руки и донес до моей комнаты. Оставалось только стараться не разбить пустой бокал о дверные проемы и надеяться, что Айден слишком занят гостями, чтобы случайно попасться нам по дороге.

Я очень вовремя переоделась и сменила туфли. Прибежавшая служанка сообщила, что меня ожидают в обеденном зале, уже накрыт стол для избранных гостей. А какая-то дама захотела немедленно купить платье, в котором я была, и не желает без него уезжать. Оказывается, со мной никто не разговаривал, потому что меня приняли за такой же фантом, как десятикратно размноженную Лирену. Необычный костюм и прическа, специально подобранная Олом, сделали меня совершенно неузнаваемой. Так что гости решили, что великий маг Олириус Богард был на подиуме один. Вот и чудненько, зато еще одно платье купили. Так бы пришлось мне его носить, а я предпочитала не оголять спину. Я тогда мерзну.

За столом царило праздничное веселье, все наши друзья поздравляли участников показа и не скупились на похвалы. Учитывая, что практически все так или иначе помогали с организацией представления, то хвалили в основном самих себя. Поздний ужин как-то сам собой перешел в вечер музыки, нашлись желающие устроить маленький бал, набралось пар двенадцать для танцев и вся компания переместилась дружно в большую гостиную, из которой в срочном порядке выносили столы и сдвигали к стене стулья. Вся эта суматоха дала мне возможность отвести капитана Эльвера к окну и задать давно мучивший меня вопрос:

— Капитан, у меня все в порядке с волосами? Айден смотрит на меня каким-то диким взглядом весь вечер, и если бы я его не боялась, то посоветовала бы пойти отдохнуть немного.

— Думаю, ему немного не по себе, — мой храбрый защитник участливо осмотрел Айдена, потом повернулся ко мне. Или мне показалось, или капитана что-то здорово забавляет.

— Айдену не по себе? Как-то не могу представить. Это мне не по себе, и если он и дальше будет так на меня смотреть, я буду спотыкаться во время танцев.

— Это пройдет, как только вы поймете, в чем дело.

— И что, по-вашему, происходит?

— Могу предположить, наш хладнокровный и самоуверенный друг пытается в данный момент переварить в голове одно не очень радостное для него открытие и еще не решил, что ему с этой новостью делать.

— И что, по-вашему, он обнаружил?

— Он увидел в вас женщину.

— Не разочаровывайте меня, капитан, мы с ним этот вопрос уже обсуждали. Он в курсе, что я не просто так юбку ношу.

— Вы меня не поняли, дорогая неопытная юная леди. До этого он видел в вас просто женщину, неотличимую от других. Теперь же обнаружил, что перед ним стоит фея из его снов, и пока не придумал, как к этому относиться. Но надеюсь, за пару дней в себя придет. Правда, я очень рассчитываю, что вы ему подыграете, и он не скоро обретет способность связно мыслить.

Я рассмотрела идею о фее под разными углами и не поверила:

— Не смешите меня. Айден не способен на глупости, которые вы ему приписываете.

— Еще как способен! Как и любой мужчина. Он просто еще об этом не знает.

— Да откуда у вас такая вздорная мысль?

— Кто назвал вас за столом королевой?

— Э-э… — я похлопала глазами. Но возразить было нечего, Айден действительно сообщил при всех, что я смотрелась на показе как королева, и публика не сводила с меня глаз. Это было не так, поэтому я естественно решила, что он как всегда издевается. Правда, если добавить к его словам серьезный вид и некоторое смущение… Хотя о каком смущении я говорю? Он просто замолчал и отвернулся на некоторое время. "Да нет, глупости."

— Капитан, вы морочите мне зачем-то голову, и вам должно быть стыдно, потому что я себе таких вещей в разговоре с вами никогда не позволяю.

— Да вот он идет сюда, можете сами убедиться. Я отойду на минуту, не хочу мешаться под ногами. Сэр Айден еще недостаточно стреножен, чтобы дразнить его по мелочам.

И не успела я рот открыть, как капитан Эльвер оказался в группе спорщиков у камина.

Айден имел вид немного мученический, как человек, у которого ноет любимый зуб. Во всяком случае, ухмылка и прочие гримасы временно отсутствовали. Если последние полчаса он следил за каждым моим движением, то теперь к моему несказанному удивлению вообще на меня не смотрел.

Вот чудеса! Если бы речь шла о любом другом моем знакомом, а не об Айдене, я бы наверное расхохоталась от души и тут же выложила собеседнику все, что мне наговорили. Но у меня не набралось храбрости шутить на эту тему со взрослым мужчиной, который успел за время нашего знакомства доказать, что последнее слово всегда остается за ним. Правда, в данный момент мой старый знакомый растерял, видимо, свой сарказм и остроумие и стоял рядом, даже забыв сообщить, за чем пожаловал. Меня так озадачило его поведение, что я уставилась на него, широко распахнув очи, и уже готовилась участливо спросить, не заболел ли бедняга. Но…

Мы с ним одновременно заговорили и так же одновременно замолчали. Я бы с удовольствием занялась дальнейшими наблюдениями над моим предполагаемым обожателем, но меня отвлекло одно поразившее меня открытие. Я уже говорила, что одна из причин моего неприятия старшего Богарта состояла в том факте, что я отражала Айдена, как зеркало. Я не то чтобы копировала его поведение или подражала жестам. Вовсе нет. Я была отражением его ожидания. Тем, что он во мне видел. Я переставала быть сама собой, а становилась такой, какой с его точки зрения я была.

Вообще-то такое поведение вовсе не что-то экстраординарное. Это общеизвестный факт из психологии. Называется "ролевые игры". Мы все в своей жизни играем какую-то роль: учеников в школе, детей перед родителями, подчиненных на работе, родителей перед своими собственными детьми и т. д. Все люди носят череду масок и меняют свое поведение в зависимости от окружения. Но обычно мы этот процесс более-менее контролируем или даже не замечаем его. Настолько все привычно лицемерят. В случае с Айденом мое изменение в поведении было насильственным. Я не хотела себя так вести, понимала это и ничего не могла поделать. Как гипноз, только твое сознание раздвоено, и ты можешь наблюдать со стороны все свое идиотское поведение. Внутренне протестовать и больше ничего.

Так вот, вместо того, чтобы съязвить что-нибудь не очень приятное, как это между нами повелось, я под его взглядом потупилась, залилась краской смущения, пролепетала что-то типа: "Простите, но я должна идти…", глянула на него томно через плечо и отплыла величественно в сторону. По пути приходя в себя и впадая в чувство близкое по ощущениям к адреналиновому впрыску, когда мимо вас проскакала бешеная собака, а вы очень во-время спаслись, запрыгнув на трехметровый забор.

Мне срочно требовалось с кем-нибудь поделиться переживаниями, и капитан Эльвер больше всего подходил на эту роль. Поймав мой взгляд, он тут же ко мне присоединился:

— Капитан, убейте меня немедленно. Я больше не могу так жить. Я кокетничала с Айденом! Я с ним заигрывала, можете себе такое представить?! Меня сейчас стошнит. Срочно воды.

— Леди Алия, держите себя в руках, не то все испортите.

— Да что тут портить?! Я пала так низко, что в пору идти торговать собой на улицу! Я покраснела и блеяла что-то невразумительное, можете себе такое представить? Пойду утоплюсь.

— Случай, конечно, критический, но пока не смертельный. Насколько я успел вас изучить, ваше поведение скорее всего было правильным.

— Кстати, о поведении… Давно собиралась вас спросить, а почему, собственно, вы мне помогаете? Если мне не изменяет память, вы не горели желанием вернуться в наш дом, а потом почему-то передумали.

— Я внимательнее к вам присмотрелся, спросил себя, что на самом деле творится в вашей голове, и решил, что может быть мы сможет помочь друг другу.

— Вот как? И чем?

Капитан улыбался совершенно открыто:

— Я подумал, что вы мой единственный шанс отомстить сэру Айдену за удар в спину, — я развела непонимающе руками, предлагая продолжить объяснения. — По правилам чести, я не могу вызвать на поединок человека, занимающего намного более высокое положение, чем сам. Драться разрешено или с равным по званию или с тем, кто ниже тебя. Если его вызовешь. Нанять убийц и вернуть удар из-за угла не в моем стиле, так что я решил изменить тактику и помочь тому, кто отомстит за меня. А что может ранить мужчину сильнее, чем слабая женщина? Ваша кандидатура подошла идеально, поэтому я остался.

— Но я не собираюсь мстить Айдену или вредить ему.

— Это и не требуется. Вы не собираетесь ему подчиняться, а он, бедняга, судя по последним событиям, морально созрел этого от вас потребовать. Потом скорее всего решится только просить, когда перейдет к мольбам, я буду считать свою месть полной.

— Если ваши предположения верны, а я так, заметьте, не думаю, Айден прикончит вас раньше, чем вы увидите развязку.

— Вовсе нет, если вы запретите ему ко мне приближаться. Леди, вы еще не поняли, что происходит, но я знаю это взгляд. Нужно просто немного подождать, пока огромный бешеный зверь доест свои внутренности, потом он будет вымаливать подачку из ваших рук, и я буду под рукой, чтобы контролировать процесс. Все самоуверенные болваны поначалу думают, что с ними такого произойти не может, но даже я не могу поручиться за свое хладнокровие и здравый смысл, если окажусь на его месте.

— Капитан, вы ошибаетесь. Мне приятно слушать ваши слова, но выбросьте из головы эти глупости. Я не верю в такое перерождение. К тому же у него есть десяток подруг в городе, готовых утешить бедолагу в любой момент.

— Если он отправится за утешением, голод станет только острее. Ему начнет мерещится желанное лицо в самые неподходящие моменты, а дамам надоест отзываться на чужое имя. Знаю из своего опыта, такие трюки не проходят. Но начинаются танцы, я уступаю вас вашему партнеру. Леди Алия.

И капитан отошел с поклоном, обменявшись с подошедшим Олом короткими репликами. Зазвучала музыка, начался первый танец, и я выбросила занимательную беседу из головы.