Игра в бессмертие

Глава 3

По возвращении домой я всё–таки съел рагу; оказалось, оно было с курицей.

До дома меня довёз Лоцкий — кстати, я так и не понял, кем он у Рябова работает. Но размышлять я над этим не стал: загадочный Лоцкий — не моё дело.

Зато файлы, которые он передал мне в пути (дополнительные материалы, упомянутые Рябовым), я открыл сразу, как только вернулся — и изучал их, поедая просроченное рагу.

С фото на мониторе глядела Кэсс — жизнерадостная, красивая, юная. Архивные копии её страниц в соцсетях пестрели фотографиями картин: Кэсс много постила про живопись, в которой явно разбиралась. Другим её хобби (к моему удивлению) был покер — девушка выкладывала стримы с онлайн–турниров. А в своих комментариях она цитировала классиков, причём я готов был спорить, что Кэсс и впрямь их читала, а не выискивала фразы в Сети; было очевидно, что она не только смазлива, но и умна… была умна.

Я бегло просмотрел файлы: протокол осмотра места ДТП, показания свидетелей (номер сбившей Кэсс машины они прочесть не успели), протокол допроса Инги Смирновой, работавшей бок о бок с погибшей… В файлах было даже то, к чему ни Рябов, ни Лоцкий иметь доступа не должны были — он мог иметься лишь у следствия, — но Лоцкий этот доступ каким–то образом получил.

Моё внимание переключилось на «Китеж» — файл с данными об игре, где Кэсс попала под текстуры. Этот сегмент ВИРТУСа пока был закрыт: «Нулан» устранял ошибки. Но информации о «Китеже» в Сети было полно.

Простоте его сюжета позавидовал бы Болливуд: в далёком будущем были найдены новые планетные системы, одна из которых имела звезду (Солнце‑2) и пять планет — включая, собственно, Китеж; так называлась не только планета, но и крупнейший на ней город, построенный землянами–колонистами. Планета привлекла людей гостеприимной атмосферой (естественно, схожей с земной), невраждебной фауной и отсутствием разумных форм жизни. Но уже через полвека эти самые формы вдруг дали о себе знать: садовые розы стали «пуляться» шипами, милые лютики травить всех пыльцой, а каштаны в парке душить прохожих «ожившими» по такому случаю ветками.

Сценарий был столь примитивен, что хоть плачь, — но игру точно ждал успех: космическая тематика стала вновь популярна из–за кучи проблем, слишком долго игнорируемых человечеством: перенаселения, дефицита питьевой воды, нехватки лесов, увеличения содержания углекислого газа в атмосфере… Бедность охватила все страны, где развитие технологий не смогло компенсировать деградацию природной среды. И люди обратили взор к небу: создание лунной орбитальной станции — теперь лишь вопрос времени, как и строительство на Луне жилых баз. Это возродило интерес к космосу, мимо которого не прошла и виртуальность: сегментов вроде «Китежа» в ней полно.

Я доел наконец рагу. Странно всё это… Примитивная игрушка — и баг с загадкой. Чья–то шутка или же нечто большее?..

Озадачивало и то, как Кэсс погибла: если это убийство (во что я пока не верил), то почему выбран столь ненадёжный способ? Автомобиль, сбивающий пешехода на бешеной скорости, почти всегда приведёт к его смерти — но ведь есть и шанс выжить… Никчёмный, но есть. Либо сидевший за рулём хотел выдать убийство за несчастный случай (если так, то это ему удалось), либо он очень спешил и не желал, чтобы Кэсс дошла до квартиры. А самое худшее — это если верны оба варианта. Такой расклад означал бы, что девушка влипла в нечто серьёзное — и что кто–то очень быстро смог с ней расправиться, причём представив её гибель в выгодном ему свете. Кстати, в это вписался бы и взлом камер.

Но тут я себе напомнил, что я давно уже не мент; я — ментор. Ломать мозг над причинами ДТП в мои задачи не входит. Мне лишь нужно достать в ВИРТУСе три предмета — яблоко, бинокль и куклу.

Вот этим–то я и займусь.

Запив рагу минералкой, я уселся в гейм–кресло и скомандовал:

— ВИРТУС-вход!

Ах, да — забыл упомянуть: перед словами ВИРТУС-вход надо закрывать глаза. Если их не закрыть, сработает блокиратор — ради моего же блага (чтобы я часом не свихнулся, когда сквозь комнату проступит ВИРТУС-меню).

Короче, я закрыл глаза и скомандовал: «ВИРТУС-вход!»

Где–то в спине защекотало, а в затылке возникла лёгкость, вмиг растёкшаяся по телу: эйфория, невесомость, блаженство… Полная и ни с чем не сравнимая свобода.

Увы, это не длится долго — всего мгновение.

Затем я оказался в комнате, куда попал после Болот.

Тут изменилось лишь одно: не было двери «Вернуться в «Хроники Унгарда»». Зато остальные — «Выбрать сегмент ВИРТУСа», «Помощь» и «Покинуть ВИРТУС» — были в наличии.

Я вошёл в первую дверь.

Сказать, что тут было красиво — это не сказать ничего.

Я парил в открытом космосе, среди звёзд и туманностей. Облака газа и пыли состязались в сиянии с пульсаром. Звучала гипнотическая музыка — знаменитый «Поход» Эдуарда Артемьева.

Рядом парил кусок мела. Новичкам вместо него положен смартфон: они «пролистывают» список, выбирая сегмент ВИРТУСа. Но я‑то не новичок — я знал, куда хочу попасть.

Взяв мел, я вывел на газопылевом облаке слово «Фрея».

Неодолимая сила повлекла меня сквозь космос. Несколько секунд полёта — и я был над планетой. Меня ждали облака, континенты и водная гладь.

— Уже иду, — сказал я.

И астероидом понёсся вниз.

Словами это не опишешь; те, кто прыгал с парашютом, рассказывают, что в сравнении с этим те прыжки — детский лепет. А некоторые и вовсе входят в ВИРТУС лишь ради таких вот полётов…

Но и это не длилось долго.

Пролетев сквозь туманность, я попал в выбиралку — так это место зовут геймеры.

Большой зал, колонны, арки; мраморный пол и барельефы; в свете, льющемся из окон (они где–то высоко), плывут стайки пылинок.

Выбиралка зависит от жанра игры. «Фрея» — классическое фэнтези, где уже настал Ренессанс, потому и в выбиралке антураж старины. А вот выбери я «Загмус» — космооперный сегмент, очутился бы на космическом корабле.

Минуя колонны, я прошёл к меню выбора.

Оно тоже особое, на фэнтезийный манер: детализированные фрески в человеческий рост… разумеется, цветные. Каждая фреска — персонаж. Под ней темнеет плита с текстом в виде золотой гравировки: раса, характеристики, навыки. Занимает это добро всю стену.

Дойдя до её середины, я ткнул пальцем в вора человеческой расы.

Эта фреска вмиг исчезла — вором теперь был я сам.

Мне уже доводилось играть им: когда сегмент «Фрея» только открылся, я зависал там сутками. Своего аватара я назвал Хьюнгом и — к чему скромничать? — изрядно его прокачал: удача с ловкостью зашкаливали. Правда, сила осталась средней, но так ли уж она нужна вору? Плюс прокаченное здоровье и навыки владения холодным оружием.

Итак, я стал вором по имени Хьюнг.

Мои мышцы обрели упругость, а одежда изменилась: я облачился в готического вида ботинки (или даже сапоги — не знаю, как правильней их назвать), чёрные штаны, чёрную куртку и того же цвета перчатки. Куртка была без рукавов, её обхватывал ремень; под курткой имелось что–то вроде рубахи (цвет несложно угадать). Всё было лёгким и удобным, будто на меня сшитым, да ещё и с кучей карманов. Никакой декоративности, одна лишь функциональность.

А вот морда лица осталась моей: мне потребуются помощники, а собрать их инкогнито тяжелее — по крайней мере, для ментора. Нас ведь многие знают не только по имени. Зачем притворяться кем–то другим, когда можно воспользоваться узнаваемостью?

— Начать игру, — велел я.

Дверь возникла на месте исчезнувшей фрески, плита тоже пропала. Открылась эта дверь сама. Мне в лицо ударил свет — и игра началась.

Любой дурак знает, что в игре есть стартовая локация — иногда обучающая. «Фрея» — не исключение. Но поскольку я был тут не новичком, вышел я там же, где сохранился: в Эргендсе, столице Анрикийского королевства.

А точнее, я вышел в парке, в одной из контрольных точек; это не совсем респаун, поскольку тут не «перерождаются» — во «Фрее» ведь нельзя воскреснуть. Но для вернувшихся в игру геймеров обособленные места всё равно есть.

Как и в реале, здесь был вечер. Рядом со мной звенел фонтан, за живой изгородью тянулась брусчатка. Среди душистых цветников гуляли парочки — и неписи, и игроки. Различать их легко: у энписи на левом плече есть зелёная точка, куда будто капнули люминесцентной краской (ну и ещё такой нюанс: все неписи либо праздно прогуливаются ради создания массовки, либо работают. Глашатаи, продавцы, лекари — в общем, каждый, кто занят чем–то полезным — это почти наверняка энписи).

Я с полминуты озирался. Заметив куст жимолости, сорвал пару ягод. Съел их, поморщился (слишком уж кислые) и пошёл на тротуар.

Там я сел на скамью и открыл инвентарь.

Любой ВИРТУС-интерфейс представляет собой тактильную голограмму, невидимую другим геймерам — если только ты сам не предоставишь им визуальный доступ. Инвентарь — не исключение. Правда, во многих сегментах его нет вовсе: там, где важна реалистичность, игрок все свои запасы должен таскать на себе.

К счастью, «Фрея» к таковым не относится.

По моей команде в воздухе возник интерфейс: четыре строки по шесть ячеек. Я мог носить с собой двадцать четыре предмета.

Шестнадцать клеток уже были заняты; у меня имелись меч, ледоруб, куча отмычек, зелье против ранений, Кольцо удачи (с ним везёт в игорных домах) и много чего ещё. Но главное — кошель с деньгами, занимавший отдельный слот: мой капитал во «Фрее» составлял семьсот тысяч ирллингов, то бишь местных денежных единиц. По здешним меркам я был богач.

Я переместил сотню ирллингов в свой карман, чтобы расплачиваться с извозчиками и официантами. Закрыл инвентарь, встал со скамьи — и пошёл к магическому столбу.

Такие столбы — местная фишка. На них за небольшую плату можно дать объявление, о котором известят других игроков… ну или хотя бы тех, кто не перебарщивает со спам–фильтрами. Пару раз мне это здорово помогало.

Встав у столба, я прочёл несколько объявлений:

Гоблинский стриптиз. Слабонервным и ксенофобам просьба не беспокоить. По всем вопросам обращаться в цирк Недобитого Джима.

Заикающемуся троллю, оставившему в четверг на скамейке в Южном парке пятьсот ирллингов и трубку с марихуаной: чтоб не было совсем хреново, готов вернуть трубку. Если с горя не повесился, приходи утром к той же скамейке.

Все виды массажа. Гоблинам, оркам и другим не–людям — скидка 10%.

Я хмыкнул. Админы (а это явно их рук дело) хохмят не стесняясь. В этом, кстати, большой плюс: во «Фрее» не заскучаешь.

Что ж, дадим и мы объяву…

Со столба на шнуре свисало перо. Едва я его взял, как в воздухе вспыхнула пиктограмма — золотой дракон, изогнувшийся буквой «S»: знак системного сообщения. Ниже засиял текст, вопрошающий, готов ли я отдать ирллинг за возможность оставить на столбе объявление. Вариантами ответа были «ДА» и «ОТМЕНА».

Мой палец ткнул в «ДА».

Тихонькое «дзинь» известило меня о том, что кошель мой стал легче на один ирллинг, — но зато на столбе появился листок, где я мог написать текст. Очин пера заблестел, будто его макнули в чернила.

Я ненадолго задумался (всё–таки во «Фрее» я давно не был); если память меня не подводит, яблоню с единственным плодом охраняют грифоны. И само собой, то место напичкано магией. Значит, нужны будут маг и заклинатель–дрессировщик… Это как минимум.

Подняв перо, я написал:

Ментор Клим, он же Хьюнг, ищет помощников. Заклинатель–дрессировщик и маг. Уровень персонажа — не ниже сорок седьмого. Задание десятой степени сложности, покидать столицу не требуется. Оплата — 100000 ирллингов.

Текст секунду золотился. Это означало, что каждый маг и заклинатель–дрессировщик, находящийся сейчас в городе, прочтёт его в своей почте. А мне лишь оставалось ждать, пока кто–нибудь ответит.

Мне не ответил никто.

Я прошёлся по улице, погулял в парке, полюбовался фонтаном. Поймал момент, когда зажглись фонари (они тут красивые, кованые, а горят благодаря волшебным камням) и даже заглянул в трактир, где сытно поел, любуясь угасавшим закатом.

Иногда я открывал окошко меню и проверял почту, хотя знал, что писем нет: если бы были, звякнул бы колокольчик.

Покинув трактир, я стал обдумывать ситуацию.

Во «Фрее» сотни игроков… да что там сотни — тысячи!.. Правда, сорок седьмого уровня достигли немногие (к слову, у меня самого сорок девятый), но зато все они в Эргендсе: в других городах для них не осталось интересных заданий. Потому я и указал в объявлении, что столицу покидать не придётся.

И что же, никто из высокоуровневых магов и заклинателей, ошивающихся где–то в городе, не польстился на сто тысяч?.. Ведь такой гонорар во «Фрее» мало кто предлагает…

Но тут я стал замечать странности: среди прохожих сновали эрмлины — местные боевые маги, они же стражи порядка… разумеется, неписи. Узнать их легко: однотонные плащи (тёмно–зелёные, серые или алые — в зависимости от ранга), хмурые лица, размеренная походка. Хватало и обычной стражи — и не в кожаных кирасах, а в стальных, какие тут носят после объявления тревоги. Ещё несколько магов верхом на грифонах патрулировали небо… хотя где уж там «несколько» — скорее, несколько десятков; уже вспыхнувшим звёздам пришлось потесниться, прячась при каждом взмахе крыльев.

У меня возникло скверное подозрение.

Я свистнул наёмному экипажу, очень кстати выехавшему из–за угла, и, когда тот остановился, вскочил на подножку:

— Гони к Южной площади!

Только там я мог проверить мою догадку.

Кучер повёз меня по улице. Хотя час был уже поздний, она оставалась оживлённой: кареты с гербами и медным орнаментом катились мимо магазинчиков и цирюлен, прохожие–неписи куда–то спешили, влюблённые парочки исправно прогуливались. Всюду выгибались арки, пестрели розами палисадники… «Фрею» не зря хвалят за красоту.

Перед площадью кучер остановил лошадь:

— Дальше ехать нельзя — высочайший запрет самого лорда Лауда, верховного эрмлина королевства!

Я понял, что моя догадка верна — хотя лучше было бы ошибиться. На всякий случай спросил:

— А пеших–то туда пускают?

— Пеших пускают… — угрюмо доложил кучер (а я оценил труд тех, кто создал его мимику с интонациями — они были на высоте). — Но кто его знает — может, не сегодня–завтра и перестанут…

Покинув повозку, я одолел остальной путь пешком.

Огромную площадь, как и всю улицу, освещали фонари. В её центре стоял пирамидальный помост высотой полсотни метров — та самая пирамида из белого камня, где растёт яблоня; по сценарию игры, пирамиду построили из башни мага, разрушенной во время войны, а самого мага убило обломками. Но после того, как из них возвели помост (то бишь усечённую пирамиду), там взошла яблоня. На яблоне зреет единственный плод — к слову, зреет он вечно, — вобравший силу погибшего мага. Этот плод защищает город от врагов, притягивая к его границам волшебных существ: рядом с Эргендсом живут кентавры, минотавры, великаны и бог знает, кто ещё. На город они не нападают, путешественников не трогают, но неприятеля, если таковой вдруг объявится, вмиг атакуют.

В общем, полезное выросло яблочко…

Взойти на помост может только король, да и то лишь раз в год, в день основания королевства: встав под яблоней, он мучает подданных пафосной речью и отбывает обратно в замок — а помост опять пустует, охраняемый день и ночь. На площадь горожан пускают, но пирамиду все вынуждены обходить стороной.

Однако то, что я увидел на подходе к площади, простым словом «охраняемый» уже никто бы не назвал.

Дрессированные грифоны летали в небе кругами — и не двадцать, как обычно, а, наверное, полсотни! Будь сейчас день, по площади скользили бы тени. На многих грифонах сидели маги, другие летали без седока, но менее опасными их это не делало: напротив — такая «птичка» спикирует камнем, не боясь сбросить всадника. А вокруг пирамиды выстроились кольца оцепления; уж не знаю, сколько именно (отчётливо был виден лишь передний ряд, где стояли арбалетчики), но уж точно не одно… Видимо, сюда согнали половину городской стражи! Но главное, помост и стражники находились в прозрачном куполе, отражавшем десятки фонарных огней: это была магическая защита — самая мощная из всех, с какими я сталкивался. Такую и таран не пробьёт… Даже думать было страшно, сколько неписей её удерживали.

— Идиот, — сказал я самому себе.

Иначе ведь и быть не могло: с заданием Рябова не справились уже трое — и кто–то из них подобрался к яблоку. Украсть не украл, но эрмлинов всполошил. А неписи во «Фрее» умные (хотя в ВИРТУСе это норма): они подготовились к новой попытке кражи.

Вот блин!..

До меня теперь дошло, почему никто не ответил на объявление: любая авантюра в столице обречена на провал. Никто не рискнёт устроить кипеж с ордой волшебников под боком.

Но тут словно в знак протеста тихо звякнул колокольчик — признак входящего письма.

— Открыть почту! — растерянно скомандовал я.

Возник интерфейс в серебряной рамке. Слева вверху мигал жёлтый конверт.

Я со смутной надеждой ткнул в него пальцем (хотя мог и голосовую команду отдать).

Письмо пришло от некой Джаль: её заинтересовало моё предложение. Правда, уровень у неё был всего сорок первый, но…

«Вы вряд ли найдёте кого–то другого, — прочитал я. — Конечно, можете попробовать, но с учётом сложившейся в Эргендсе ситуации на это уйдёт несколько дней. Если согласны рассмотреть мою кандидатуру, то можем счатиться. Я буду во «Фрее» до 23:00».

Потом я взглянул на её аватар — и с чувством присвистнул.

Это лицо я уже видел в переданных Лоцким файлах: оно принадлежало Инге Смирновой. Той самой Смирновой, которая работала с погибшей дочерью Рябова.

Письмо меня озадачило.

Каким ветром во «Фрею» занесло коллегу Кэсс (теперь уже бывшую), да ещё и столь «удачно», что она вышла на меня — ментора, находящегося тут из–за смерти её напарницы?

Совпадение? Вот уж вряд ли.

Я с минуту размышлял.

Эта Джаль, она же Инга, зашла сюда не случайно. Может, что–то её связывает с гибелью Кэсс? Или ей от скуки вздумалось побыть детективом, расследующем гибель подруги?

Но мне так или иначе надо было решать, как быть с письмом: либо его проигнорировать, либо попытаться выяснить, что всё это значит.

Я выбрал второе.

«Готов рассмотреть вашу кандидатуру», — ответил я, кривя душой. Ничего я не собирался рассматривать — хотел просто встретиться с этой Смирновой и послушать, что она скажет.

Войдя в чат, мы стали выбирать место встречи. Девушка написала, что она сейчас у порта, ну а я — что нахожусь на Южной площади. Открыв карту, мы нашли ближайший к нам обоим трактир. Оказалось, это «Оленьи рога».

К заставленной столиками трактирной террасе мы подошли одновременно, хоть и с разных сторон.

— Здравствуйте, — сдержанно сказала Смирнова. — Я Инга.

— Клим, — представился я в ответ.

Меня удивило, что она вместо ника назвала имя — обычно так делают менторы. Да и внешность девушка менять не стала; во всех выбиралках есть функция «сохранить лицо игрока», но включают её редко — почти все играют с чужими физиономиями (либо с уже готовыми, либо с созданными в ВИРТУС-конструкторе). Но Инга Смирнова предпочла остаться собой… Будто подчёркивала, что всё происходящее для неё не игра.

Я мельком отметил, что лицо её сочетает подростковость и женственность: надутые губы, припухлые щёки, лёгкий вызов в глазах. Такой тип лица называют детским (с возрастом это не проходит), и многие его обладательницы свой облик не любят. Но есть и те, кто им пользуется. Так что лёгкая наивность в изучавшем меня взгляде могла обернуться капканом.

А вот вкус у девчонки точно имелся… во всяком случае, наряд она выбрала удачно: белая блуза под пиратским корсетом, чёрные штаны в обтяжку, сапоги. Стильно, просто и удобно.

Мы сели за свободный столик. Сунув два ирллинга официанту, я попросил его нас не беспокоить и следующих клиентов усадить где–нибудь в стороне.

— Вы — ментор, — сказала Инга, когда официант ушёл.

Не спросила, а констатировала факт.

— А вы — не просто геймер, — сказал я.

Несколько мгновений мы буравили друг друга взглядами.

— Я работала с Кэсс, — призналась Инга.

— Правда? — с безразличием спросил я.

Стиль общения мне пришлось выбирать на ходу, будучи уверенным лишь в одном: её нужно разговорить. Но подтверждать, что меня наняли из–за Кэсс, я не спешил.

Инга вздохнула:

— Вы уже не первый ментор, с которым я говорю. До вас были другие.

— Ну это не удивительно, — невинно заметил я, — многие обращаются за помощью к менторам…

— Не валяйте дурака, — перебила меня Инга. — Я знаю, что вам платят родители Кэсс. Видимо, её отец… Или вам заплатил Лоцкий.

Я молчал, гадая про себя, откуда ей это известно.

— Мы с Кэсс дружили, — сказала Инга. — Всего год как познакомились, но уже стали как сёстры. Когда Кэсс погибла, я места себе не находила… а первые два дня даже не верила, что её нет. Мне ещё не доводилось никого терять, а тут… — она вдруг умолкла и уставилась в сторону. Это могло быть лицедейством, но я всё–таки позвал официанта и попросил:

— Принеси девушке воды.

— Не надо воду, — Инга взглянула на официанта: — Коктейль «Вирландия» — без гвоздики и побольше лимона. Ещё ваш фирменный салат, — тут она перевела взгляд на меня — и беззастенчиво добавила: — Только я на мели, так что платите вы.

Я деликатно потёр бровь, пока не очень понимая, чего в её словах больше: нахальства или обаяния.

Официант удалился, а Инга продолжила:

— Из–за гибели Кэсс я сначала была в ступоре, но после стала шевелить мозгами… Ну и вспомнила, как Кэсс под текстурами оказалась. То есть я помнила это и раньше, но с её смертью не связывала — думала, несчастный случай. А потом меня осенило: Кэсс ведь сбили после того, как она под текстуры попала… То есть буквально через час. Причём никто так и не понял, из–за чего случился баг: проверили всё — коды, полигональные сетки, даже всех тестировщиков запустили в то же место, чтобы сервер по максимуму нагрузить. Но под текстуры никого из них не забросило. И выходит, что ошибка, которой и быть–то не должно было, предшествовала гибели тестировщицы. Вот я и подумала, что одно может быть связано с другим.

Сделав паузу, девушка перевела дух. Я по–прежнему молчал. Причин ей не верить у меня не было, но и повод для доверия не усматривался.

— Кэсс в тот день говорила, — продолжила Инга, — что увидела под текстурами мальчика. Тот мальчик успел ей что–то сказать. Кэсс решила, что это пустяк… не придала этому значения. Но я‑то знала её как облупленную. Может, она пугать меня не хотела или саму себя убеждала, что ничего не случилось, но она была встревожена. Слова того мальчика Кэсс написала на стикере: думала, что я не вижу, как она их записывает, но я увидела. И мне удалось выяснить, что она там писала.

— Как? — спросил я (было глупо и дальше играть в непонятки — девушка отлично знала, кто я и что меня сюда привело).

— Благодаря камерам. У нас же везде камеры… в смысле, в «Нулане». Это политика компании: типа вся наша деятельность в рабочее время должна служить интересам работодателя — вот они камеры и понаставили, чтобы нас контролировать. А у меня знакомый есть, Макс — он из службы безопасности, один из тех, кто за камерами следит. По–моему, он на меня запал… — тут Инга дёрнула плечом, словно бы говоря: «Ну запал и запал — я же не виновата». — Короче, я попросила его проверить запись с той камеры, что снимала Кэсс и меня. Назвала дату и время. Макс проверил, нашёл кадры, где Кэсс что–то пишет, увеличил и — вот…

По команде Инги открылся текстовый редактор. Я не мог его видеть, пока Инга не изменила настройки конфиденциальности (для меня это выглядело так, будто она тычет пальцами в пустоту). После её манипуляций над столом вспыхнул знакомый текст:

Чтобы завершить начатое, соверши три деяния: сорви плод раздора на белом камне, забери глаза у бога войны и на бывшем болоте отыщи фею без ног.

Официант принёс заказ. Закрыв редактор, Инга взялась за салат и заговорила с набитым ртом:

— Я сначала не знала, что с этим делать. Думала идти в полицию, но потом поняла, что это дохлый номер — они только посмеются… Вместо них пошла к Рябову, отцу Кэсс: поначалу не хотела к нему идти — у него ведь инсульт был, а потом всё же решила, что он должен увидеть стикер. Но оказалось, он его уже видел и с помощью ментора решил выяснить, что это значит. Только я тоже не сидела сложа руки. Пришлось потратить уйму времени, но в конце концов я всё поняла: плод раздора — это яблоко во «Фрее», глаза бога войны — бинокль в «Адреуме», а фея без ног — кукла в «Дворге».

Вновь умолкнув, Инга взяла бокал. Про себя я отметил, что работу она проделала аховую: опытный ментор с такой загадкой справится быстро, а ей — тестировщице — пришлось корпеть не один день. С учётом её рабочей смены — не одну ночь.

Свой бокал девушка осушила за пару глотков и хмыкнула, заметив мою тревогу:

— Не бойтесь, я не опьянею — в моём гейм–кресле периферийки нет. А «Вирландию» я пью только потому, что вкус нравится.

— Ааа… — глупо протянул я.

Под «периферийкой» подразумевался впрыскиватель — на редкость экзотичная штука. Представляет собой манжету, надеваемую на плечо. В манжете скрыт миниинъектор с набором игл; если вы пьёте в игре алкоголь, одна из иголок (немногим толще комариного хоботка), кольнув вас в плечо, впрыснет психотропный препарат — относительно безвредный и не вызывающий привыкания. Из–за него вы опьянеете (насколько сильно, зависит от объёма выпитого) — но с гейм–кресла встанете трезвым: на нервную систему препарат влияет лишь до тех пор, пока вы в ВИРТУСе. Кстати, очень удобно; многие пьют теперь только здесь, чтобы в реале иметь ясную голову.

Обдумав сказанное Ингой, я подытожил:

— Значит, вы ввязались в расследование? Тратите время, разгадываете загадки… И всё только из–за подруги?

— А по–вашему, ввязаться во что–то можно лишь из–за денег? — Ингу явно задел мой скепсис. — Фактор дружбы — не в счёт?

— Обычно не в счёт, — беспощадно ответил я. — Дружба пропорциональна удаче: если жизнь лупит тебя по башке, друзья трансформируются в приятелей.

— Глупости, — бросила Инга. — И мне жаль вас, если вы и правда так думаете.

Я лишь мысленно хмыкнул: в конце концов, она почти вдвое меня младше. Ей положено быть немного идеалисткой.

— Ладно, — снисходительно сказал я, — допустим, я верю в ваши мотивы. Но почему вы решили действовать сами, а не ждёте вердикта полиции?

— Они его уже вынесли, — холодно заметила Инга. — Несчастный случай. А того, кто был за рулём, они не найдут. Отец Кэсс тоже так думает — иначе он не нанял бы менторов. И вас в том числе.

— Ну тогда подождите, пока я выполню работу, — пожал я плечами. — Зачем вам влезать в это самой?

— А я не верю, что вы её выполните, — дерзко призналась Инга. — До вас пытались уже трое. И все они начали с того же, с чего и вы.

— С объявления на столбах? — глупо спросил я.

Инга кивнула.

— Стоп… — до меня стало доходить, как она узнала о моём задании. — Значит все, кого нанял Рябов, объявляли о наборе дрессировщиков с магами, и когда я дал похожее объявление, вы поняли, зачем я здесь?

Инга снова кивнула.

Я похолодел.

У меня и мысли не было, что каждый из моих предшественников начал с «Фреи»: кто–то ведь мог отправиться в «Адреум», а кто–то — в «Дворг». Но они друг за другом ломанулись сюда и пытались украсть яблоко. Потому его так рьяно и охраняют: попытка кражи была не одна — их уже было три!

Я с огромным трудом сохранил невозмутимость. Ещё час назад задание Рябова казалось мне просто сложным. Когда я побывал на площади, оно стало очень сложным. Но теперь оно переквалифицировалось в невыполнимое.

Подавив вздох, я спросил:

— Вам известно, что именно делали мои предшественники?

— Хотите знать, как они пытались украсть яблоко? — Инга вдруг ослепительно улыбнулась: — Скажу, если возьмёте меня в помощники!

Вот теперь мой тяжкий вздох прорвался наружу. А с другой стороны — приятно быть правым: наивность в её взгляде обернулась капканом. Я уже знал, что угодил в него по уши, но всё–таки попробовал воспротивиться:

— Считаете себя ценным источником информации? Я ведь могу открыть логи игры…

— Не можете, — беззаботно возразила Инга. — Вы что, правил конфиденциальности не читали? Просмотр действий игроков разрешён только админам. Даже если вы и получите доступ к системам статистики, у вас уйдёт уйма времени на расшифровку лог–файлов — а я могу рассказать всё здесь и сейчас. Простым доступным языком.

Несколько мгновений я колебался.

— Неужели моя кандидатура вас так смущает? — Ингу это, похоже, развеселило. — Скажите, что во мне ужасного, и я поработаю над собой.

Игнорируя её тон, я велел:

— Покажите ваш чарлист.

Инга выполнила просьбу. Я бегло просмотрел статы: сила — середнячок, ловкость — середнячок, удача — середнячок… В общем, почти всё средненькое. Но мастерство подчинения хищников и призыва волшебных существ прокачаны изрядно. Для заклинателя–дрессировщика это большой плюс.

Но вслух я сказал другое:

— Могло бы быть и получше.

— Могло бы, — признала Инга. — Но вам ведь нужен заклинатель — а заклинатель я первоклассный: могу хоть сейчас призвать гигантского горного орла. Хотите покажу?

— Гигантский орёл? — повторил я. — Их же в королевстве всего несколько штук… И где вы его возьмёте в городе?

— Долго же вы не играли во «Фрею»… — вздохнула Инга. — Мастерство вызова зверей, прокачанное до тридцати, даёт возможность телепортации призванного существа.

Я уязвлённо промолчал. И правда, неплохо бы освежить память…

— Ну так как? — спросила Инга. — Согласны на сделку?

Я медлил с ответом. Мой жизненный опыт велел опасаться напористых женщин. Кроме того, я ведь не знал, правдива ли её история. С одной стороны, она достаточно молода, чтобы ввязаться в авантюру из–за погибшей подруги и даже в какой–то степени рисковать, а с другой — только ли в подруге дело?..

Но мне также было ясно, что яблоко на пирамиде — самое защищённое во «Фрее» место: возможно, даже короля охраняют сейчас меньшими силами. И любой, кто откликнется на моё объявление (если таковые найдутся), убежит сломя голову, едва узнав, что я намерен украсть. На это пойдут лишь те, кому не жалко аватара, потому что он не прокачанный, — ну так и мне такие помощники не нужны.

— Если мы станем сотрудничать, — произнёс я после паузы, — то вы будете подчиняться мне. Я говорю — вы делаете. Без «почему» и «зачем».

— Согласна, — кивнула Инга.

— И мне всё равно, какой у вас рабочий график: когда я скажу вам быть во «Фрее» — вы должны быть во «Фрее».

— У меня отпуск, — сказала Инга. — Я должна была уйти в него в летом, но не ушла из–за Кэсс: мы вместе собирались… А одна я не захотела…

Мрачно кивнув, я заключил:

— Тогда пусть будет сделка. Рассказывайте, как действовали предыдущие менторы.