Игрушка для босса. Трилогия

ГЛАВА 11. Что хочу, то и делаю!

Подскакиваю к Анфиске, чмокаю ее в пушистую макушку, начинаю счастливо вытанцовывать рядом странные движения. Та озадаченно на меня глазами хлопает, видимо, размышляет, совсем я рехнулась или еще спасти можно.

А мне все равно. Главное — этот нервный меня не уволил пока! Может, все-таки договорюсь с ним о возвращении в отдел на прежнюю должность. В понедельник буду паинькой — пламенно себе обещаю. Даже молочным оолонгом босса угощу, для понижения желчи в организме. А потом жалобно и слезно, с мордашкой обездоленного щенка, о переводе попрошу. Вдруг смилостивится зеленоглазый, — радостно строю воздушные замки.

— Все, Анфиска, хватит хандрить. Раз ты сегодня такая нарядная, идем в бар, не пропадать же добру! — Подхватываю подругу под локоток, за собой в вальсе увлекаю, весело напеваю: «Где наша не пропадала». — Выбирай мне облачение, гулять так гулять! — распахиваю перед ней дверцу своего шкафа. Сегодня согласна на эксперименты вычурные: хоть лосины драные и лифчик кожаный. Настроение подобно фейерверку!

Загораются глаза лазурные у блондиночки нездоровым азартом. Пальчики шевелятся активно. До писка мышиного любит Анфиска подруг, как кукол, выряжать. Не часто ей выпадает такая возможность, потому что вкус у девчонки своеобразный. Но сегодня я в полном ее распоряжении, чтобы прогнать тоску с красивого пухлого личика, поделиться светлой энергией.

Довольно скалясь, погружается в мой стеллаж двустворчатый. Вешалками шуршит загадочно. На меня взгляды бросает задумчивые. А я снова в телефоне смс перечитываю, бальзамом живительным душу сдабриваю.

— Насть, хватит с мобильником играть, выкладывай, что там, в сундуке Пандоры? — кидает на диван джинсовые короткие шорты и откровенную маечку-боксерку. Оценивая комплект, медленно потирает подбородок.

Смотрю на подобранные вещи и тихо ужасаюсь. Не уж-то в этом на улицу вечером идти? Да я же из подъезда выпорхнуть не успею — обесчестят. Недовольно качает головой модельер-любитель, снова в недра шкафа ныряет. А у меня на выдохе плечи расслабляются: возможно, сберегу сегодня честь девичью.

— Перестань себе под нос бурчать, молишься что ли? — кровожадно щелкает зубами блондинка, усмехается. — Я еще в здравом уме, чтобы не отправить тебя в злачное место в трусиках и маечке. Что случилось? Светишься, как иллюминация. — И вот они, штанишки со вставками кожаными, черные, с заниженной талией. И кофточка цвета топленого молока с глубоким откровенным вырезом и рассыпанными по ткани стразами. — То, что надо! — довольно констатирует голубоглазая. Подходит ко мне, прикладывает, как к манекену.

— Не уволили меня, — скалюсь белозубо. — Пронесло! — И на выдохе выкладываю подруге все, что на работе произошло за эту неделю. Что у меня теперь неадекватный начальник, пристает нагло. И как я в пятницу от него сбежала и с маньяком по пути подралась. А то, что меня в офисе лесбиянкой считают, об этом она давно знает. С ее подачи эта легенда придумана была.

У Анфиски глаза округляются, ругать начинает за то, что ночью темной по улицам шастаю. Но потом, наоборот, смеяться берется, хвалит, что не растерялась, отмутузила эксгибициониста. Может, даже кого-то от беды спасла, — еще с полчаса мусолим эту историю, развлекаемся.

Тут внезапно дверной замок скрипит в коридоре, щелкает. Удивленно оборачиваемся, Анфиска даже привстает с дивана, чтобы рассмотреть, кто пожаловал. А это наша Марго с шоппинга заморского вернулась. С порога улыбается, машет активно рукой, подзывает. Просит помочь втащить в квартиру две огромные сумки челночные, синие в клетку.

Летим к ней, заносим баулы, а она обниматься лезет. И вроде не виделись всего ничего, но соскучилась, видно, наша красавица. Скидывает босоножки, шлепает в ванную руки мыть. Одежду уличную в комнате сбрасывает и на кухню в одном неглиже — голодная с дороги.

Рассаживаемся за столом. Маргаритка себе полную тарелку моей картошки с мясом наваливает, в чашку чаю наливает. Мы с Анфиской не отстаем от длинноногой, тоже ужинать готовимся. Не зря я сегодня кашеварила, вот уже половины кастрюли нет.

Маргаритка восторженно щебечет, рассказывая о приключениях заграничных. О том, что турки проходу не давали, наглые очень, нахальные. Верю ей безоговорочно: дамочка она у нас смазливая и в Москве спросом немалым пользуется. Но они с девчонками выход придумали удачный.

Каждый день одна из них подушку под платье пихала, беременной прикидывалась. Во-первых, интерес к компании женщин с пузатой в придачу был значительно ниже. А во-вторых, всегда можно было выбить приличную скидку, притворившись, что схватки начались и вот-вот родишь прямо на магазинном прилавке. В общем, разводили парней восточных и сами чувствовали себя в безопасности.

Нам с Анфиской очень не терпелось посмотреть, что Марго привезла из страны южной. Поэтому, весело чирикая, наша боевая кучка переместилась в зал, чтобы распаковать и примерить новенькие тряпочки.

Маргаритка у нас девочка не жадная, поэтому мы устроили модное шоу с выходом под цыганочку. Только Анфиске далеко не все подошло, большинство вещей на ее округлые формы не налезало. Поэтому она взялась наряжать нас, словно пластиковых Барби, не наигралась, видимо, в детстве в куклы.

В очередной раз, когда я, скалясь во все 32 зуба и пританцовывая, выпорхнула на сцену в драных в хлам джинсах и топе, не прикрывающем плоское пузико, в дверь негромко заскреблись. К нашему великому удивлению, на пороге возникла вымокшая, улыбающаяся Лолка с почтовым уведомлением в руке. Приподняв вверх бумажку и размахивая ей, словно знаменем, громко огласила: «Кому из Китая посылка пришла, вставай на табуретку и читай басню, а то не отдам!»

Оказалось, что наша мягкая и тихая Лолитка ухитрилась поцапаться с будущей невесткой, потому что та без ее согласия заказала платье для подружки невесты розового цвета в мелкий горошек. Видимо, чтобы на ее фоне быть неотразимой.

— Девочки, если б вы лицезрели это ужас, — жаловалась та, переодеваясь в домашние шорты и майку, — сдохли бы со смеху. Из искусственного шелка, талии нет, мешком висит, еще стойка под горло. Я в нем как бесформенная пиг на скотном дворе — только хрюкать научиться осталось, — затянула шевелюру в тугой пучок на затылке, чтобы не мешала. — А мама, представляете, ее сторону приняла. Сказала, что ей выбирать, как подружек наряжать. Безвкусицу жуткую назвала весенним тюльпаном. А ее лилией дикой, — сморщила некрупный носик. — Одуванчик она общипанный, а не лилия. Волосы так пережгла перед свадьбой, что, кажется, дунешь — последние по миру разбредутся, — заметив новые вещички, поскользила навстречу своему открытию. С блестящими глазами стала прикладывать обновки к телу, забыла сразу о кровной обиде. — Вот и свалила я от них пораньше и подальше, пусть сами разбираются. Но я в этот кошмар не полезу.

Ну вот, вся наша бойкая компания в сборе, можно и в бар отправиться, косточки на танцполе поразмять в субботний вечер.

От предложения сходить в «Париж» никто не отказался. Наоборот, Лолка заявила, что не зря из дома свалила, здесь интересней. Марго решила, что это отличный шанс выгулять то безумно красивое серебристое платье, из-за которого она в Стамбуле с немкой чуть не подралась — последнее у продавца осталось. Ну а мы с Анфиской с обеда предвкушали этот выход в свет.

Меня Анфиска все-таки решила нарядить более откровенно, а я не сопротивлялась — держу обещание. Поэтому штаны с кофтой канули в лету. А мне было вручено коктейльное мини-платье, скроенное по фигуре, лавандового цвета и лямкой на одно плечо. Короткое и сексуальное, но я была хитрее. На выходе накинула кофту длиной почти до колен. Оправдалась, что по вечерам холодно на улице. Это позволило добраться до места преступления без лишних приключений и неприятностей. А на такси мы скинулись вчетвером, поэтому обошлось вполне недорого.

В клубе было прохладно и ярко, несравнимо с душной улицей и мрачными, тусклыми фонарями. Посетителей собралось немало — в выходные здесь людно, что, впрочем, неплохо, потому что можно легко затеряться в толпе, расслабиться и потанцевать без лишнего внимания.

Маргаритка сразу исчезла, потому что заметила знакомых, отправилась здороваться. Это любезное приветствие часто затягивалось надолго. Лолке приспичило в туалет, сказала, что скрутило живот. А Анфиску неожиданно пригласил потанцевать симпатичный парень, видимо, салон красоты пошел ей на пользу.

Ну а я, оставшись в гордом одиночестве, решила, пока жду подруг, взять себе легкий алкогольный коктейль, повышающий настроение, и посидеть за барной стойкой. Так я и поступила.

Барменом оказалась молодая сероглазая девушка, с приятными округлыми формами, возрастом слегка постарше меня. Она мастерски управлялась со всем многообразием разнофасадных бутылок и стеклянных стаканчиков. Виртуозно развлекала посетителей жонглированием и трюками с бьющимися предметами.

На мой заказ кудесница отреагировала быстро и игриво подмигнула, когда вручала разноцветный алкогольный напиток, украшенный канапе из ярких фруктов.

Но меня ее знак внимания почему-то смутил. Я благодарно качнула головой и оставила оплату с чаевыми. Тут же отвернулась в сторону, прерывая и так слишком затянувшийся контакт глаз, сделала большой глоток из стаканчика. А в голову скользкой змеей полезли удручающие мысли.

Не знаю, может, я и правда на лесбиянку похожа — ее неожиданный флирт задел меня за живое. Не зря говорят в народе, если человека постоянно называть свиньей, он в конце концов захрюкает. Плохо дело, может, лед тронулся, а я и не заметила… — От этих предположений стало не по себе, и я для повышения самооценки и чтобы доказать внутреннему эго свою гетеросексуальность, обвела взглядом окружающих мужчин, изучая, интересна ли им или они тоже не видят во мне женщину.

Большинство парней мило чирикали со своими пассиями, остальные либо набирались, либо были жуткими уродами — внимание подобных особей точно меня не интересовало.

Мой взгляд зацепился за любопытный мужской экземпляр с темно-каштановыми густыми волосами на другом конце барной стойки. Его очень необычные, глубокие янтарные глаза под низко посаженными бровями и с длинными ресницами казались такими нереальными, что захотелось уточнить, настоящие ли они или это линзы.

Он мирно пил некую прозрачную коричневую жидкость из граненого стакана и задумчиво смотрел куда-то мимо барменши. Взгляд упирался в стеллаж с разноцветными бутылками, а возможно, и проходил сквозь него.

Это был мужчина в дорогом, идеально сидящем синем костюме в элегантную ненавязчивую полоску и белой, как снег, брендовой рубашке, с золотыми часами знаменитой марки на сильном запястье, в туфлях, вычищенных до сияющего блеска — он совсем не вписывался в простенькую обстановку нашего не особо популярного клуба. Казался белой вороной среди стаи взъерошенных воробьев. Слишком породистый и холодный, принадлежащий другому миру. Именно он и завладел моим вниманием единолично. На нем сегодня остановила свой выбор.

Если вы думаете, что я собралась покорять этот недоступный простой женщине Эверест, то сильно ошибаетесь. Я никогда себе излишне не льстила. Просто захотелось погреться в ярких лучах, исходящих от его идеальной ауры. Доказать самой себе, что способна увлечь мужчину и не принадлежу к особям с нетрадиционной сексуальной ориентацией.

И не важно, что завтра мы забудем о существовании друг друга. Разойдемся в параллельные вселенные. Останемся всего лишь дымкой прошлого. Сегодня я желаю его компании. И, может, даже позволю себе немножечко больше.

Умею ли я соблазнять мужчин? Наверное, нет, но, несмотря на это, знаю, что в каждой женщине пробуждается столько воображения и энергии, когда она хочет получить нечто недоступное, запретное. Что она, подобно хищному цветку саррацении, виртуозно обыгрывает все свои округлости и выпуклости, завлекает жертву неповторимым ароматом, ярким образом и веселым нравом. Увлекает в странном соблазнительном танце флирта. Затуманивает его строгий рассудок улыбкой и ненавязчиво слетевшим с нежных губ комплиментом. Всего понемножку, тонко, лукаво заставляет о себе думать и желать.

Смогу ли я так? Сейчас проверим.

Я медленно тяну из трубочки вкусный грейпфрутовый коктейль, наблюдаю со стороны за хмурящимся от своих размышлений красивым лицом парня. Разрешаю себе немного пофантазировать, чтобы придумать, как вступить в игру.

Уничтожив напиток, оставляю пустой бокал на столешнице и двигаюсь в его сторону. Алкоголь по венам быстро несет кровь, и мне абсолютно не страшно, стыд усыплен горячительным.

Народу в баре значительно прибавилось, и теперь уже трудно найти свободный стул рядом с ним. Поэтому останавливаюсь за его широкой спиной так близко, насколько возможно, жестом подзываю бармена и мягким, уверенным голосом прошу «Маргариту».

Чувствую, как выпрямляется его спина, но голова все еще опущена. Ему любопытно, кто посмел разрушить его задумчивый мир, но резко обернуться — это слишком недопустимо для его гордости. Поэтому, слегка склонив лицо в сторону, рассматривает доступные взору ровные, стройные девичьи ноги в аккуратных босоножках на высокой шпильке. Ловит аромат цветущей вишни, исходящий от хрупкого женского тела.

На этот раз бармен — мужчина. Он наклоняется, чтобы передать мне напиток через стойку. Я изгибаюсь, тянусь ему навстречу и словно невзначай касаюсь немаленькой упругой грудью плеча мужчины.

— Простите, — с соблазнительной улыбкой на губах и чуть не расплескав на дорогие брюки парня свой коктейль, отстраняюсь. А он поворачивается, смотрит недовольно.

Этой пары секунд хватает, чтобы окинуть меня оценивающим взором. Пробежаться по изгибам хрупкого стана, зафиксировать взгляд на хорошеньком молоденьком личике.

Замечаю интерес в его глазах, но начать разговор возможности не даю. Пусть сам придет, мужчины любят во всем чувствовать себя инициаторами. А я терпеливо подожду в компании подруг, понаблюдаю за шикарным индивидуумом со стороны.

Просто удаляюсь от него небыстрым, грациозным шагом, даю возможность рассмотреть себя со спины, предстаю, так сказать, во всей красе.

Вижу промелькнувшее в толпе Лолкино платье. Уже активнее двигаюсь к ней. Потоптав немало ног по дороге, настигаю ее у столиков.

— Где ты была? — хватает меня за локоть и ругается обиженная подруга. — Разбежались, как тараканы, бросили меня одну на растерзание всяких придурков. — Успокаивающе глажу брюнетку по спине, знаю, нехорошо мы поступили.

— Вот, — протягиваю свой прозрачный коктейль с плавающей на дне оливкой. — Это в знак примирения, — ворошу ее темные волосы и потихонечку веду к месту, где смогу быть доступна взору выбранного мной мужчины.

Лолка расслабляется, уже спокойно и открыто улыбается мне.

— Потанцуем, — подмигиваю подруге, — музыка такая классная, — начинаю медленно, пластично двигаться под громкие звуки, льющиеся из динамиков.

Знаю, что наблюдает, чувствую его заинтересованный взгляд затылком, но это только усиливает во мне адреналин. Захлопываю ресницы, полностью отдаюсь музыке. Руки запускаю в густые темные распущенные волосы, приподнимаю вверх, оголяю тонкую длинную шею и тут же позволяю локонам каскадом опуститься мне на плечи. Красиво, сама знаю, пусть любуется.

Лолка скачет рядом, пытается отзеркалить мои движения. Выходит смешно, угловато. Не слушаются ее конечности, дергаются кто куда. Люблю ее за непосредственность, совсем не стесняется, изгибается, прыгает, как маленький радостный котенок. Мелодия стихает, плавно перетекает в медленную композицию.

Мой мужчина поднимается с высокого барного стула, застегивает пуговицу на строгом пиджаке, движется в мою сторону. Вот он — звездный час! — Делаю вид, что не замечаю его, растворяюсь в звуках, снова закрываю глаза. Жду, когда сильные, упругие ладони притянут меня за талию к себе. Станут жадно поглаживать, соблазнять.

Но летят минуты за минутами и… ничего не происходит. Возмущенно распахиваю ресницы. Начинаю нервно оглядываться по сторонам, ищу его глазами сквозь толпу, но нет, растаял в воздухе, как дымка.

Обиженно поджимаю губы, понимаю, что не удалась авантюра, ушел. Сдуваюсь, как воздушный шарик, настроение непоправимо портится. Решаю залить горе-горюшко еще одним коктейлем. Зову раскрасневшуюся и вспотевшую Лолку в бар.

Заказываем по стопочке текилы, на месте опрокидываем в себя, и еще по одной. Лимончиком закусываем. Передергивает меня от жжения в желудке. Выдыхаю шумно. А к нам Анфиска довольная подлетает, тараторит возбужденно, о новом кавалере докладывает.

— Девочки, я в туалет на минутку, — что-то меня накрыло сильно, ноги не слушаются. Надо умыться, а то жарко в клубе, больше развезет.

Отрываюсь от подруг, пошатываюсь, бреду в уборную. На душе кошки скребутся, неважная я актриса. Не верю, — погрозил бы мне указательным пальцем Константин Сергеевич Станиславский, если б мог.

Ну и ладно, не особо-то хотелось, — разочарованно фыркаю. — Пусть валит, переживу, — заворачиваю за угол и неожиданно натыкаюсь взглядом на уже знакомые вычищенные до блеска черные кожаные туфли.

Взгляд поднимается по синим, отлично сидящим классическим брюкам, светлой рубашке, обтягивающей широкую грудь. Тормозит на покрытом легкой щетиной волевом подбородке и замирает на изогнутых в хитрой усмешке губах. Дыхание перехватывает, врастаю в кафель, не ожидала здесь его встретить.

Красивый мужчина отталкивается от стены, выпрямляет спину. Наблюдает за моим удивленным лицом. Доволен произведенным эффектом.

— Познакомимся? — рука нагло ложится на мою талию, властно притягивает к себе. А я сопротивляться не могу его магическому обаянию. Или алкоголь, блуждающий в крови, не дает сосредоточиться. Не понимаю.

Смотрю в глаза и замираю, а его лицо все к моему приближается, взгляд к губам скатывается.

Зачем сдерживать страстный порыв, тем более, я сама его выбрала. Все равно с первыми лучами солнца растает сказка. Этого породистого мужчину я больше никогда не встречу, не увижу. Разойдемся по своим параллельным мирам, запомним лишь яркие эмоции. И не стыдно мне за свое импульсивное поведение, никому клятв любви не давала. Свободна, как ветер, и не лесбиянка. Захлопываю ресницы, позволяю делать со мной все, что хочет.

Его теплые мягкие губы впиваются в мои. Поцелуй требовательный, настойчивый. Страстно терзает мой рот, не дает кислорода вдохнуть. А я не отстаю, жарко отвечаю, крепко оплетаю сильную шею руками, прижимаясь к нему всем своим разгоряченным телом.

— Настя! — слышу за спиной возмущенный вопль Маргаритки. Нить, связывающая нас воедино, неожиданно разрывается. Я тут же прихожу в себя. Отпускаю его жадные губы, отстраняюсь, поворачиваюсь к подруге.

— Мы домой уезжаем: Лолку развезло, тошнит, — возвращаю к нему взгляд, а он отрицательно головой качает, хочет, чтобы осталась; свожу брови к переносице, смотрю на него внимательно. Чувствую, что некая магия, одурманившая нас двоих, тает незаметно, рассеивается.

Снимаю его ладони со своей талии, делаю шаг назад. А он за запястье меня ловит, останавливает.

— Дай свой телефон, — голос такой требовательный, неприятный.

Еще чего, — отцепляю от себя его пальцы. — Я забавой для богатенького мальчика быть не собираюсь. Это моя прихоть соблазнить его. И пусть так остается.

— Нет, — четко произношу, гордо смотря прямо в глаза. Разворачиваюсь на каблуках и быстро к Марго топаю.

Знаю, веду себя как стерва. Понимаю, что ни за что обидела парня. Но какая разница? Это наша первая и последняя встреча. Переживет как-нибудь кареглазый. Забудет быстро!