Игрушка для босса. Трилогия

Глава 17. Маргарита

Ночь проходит нервно. Пока едем в отель, Хачапури без остановки отчитывает меня за глупость поступка. Говорит, что даже тупоголовый пень не додумался бы, так себя вести. Доказывает, что у меня напрочь отсутствует чувство самосохранения. И меня, как дикое животное, необходимо везде водить на поводке.

Сначала я молча терплю. Хотя не так. Просто не слушаю бред, который он несет, потому что мои мысли витают далеко за пределами транспортного средства. Я размышляю о признании Антона. О том, что у него есть не просто постоянная девушка, а невеста, и они скоро поженятся.

На душе самопроизвольно поселяется тоска и обида. Настроение окончательно портится. Да еще Давид подливает масло в огонь, заявляя, что собирается эту ночь провести в моей комнате, якобы для того, чтобы я не выкинула очередной финт с ушами.

Поэтому по возвращению в отель я громко ругаюсь с мужиком и зло посылаю его «на». Грожу, что если он не отстанет, то втихаря вызову такси и ночью отправлюсь домой. А по дороге созвонюсь с Зарой и во всех гаденьких подробностях расскажу, как ее дядя все выходные принуждал меня к сожительству. Не думаю, что подобная выходка легко сойдет ему с рук, подруга у меня эмоциональная, без проблем любому вынесет мозг.

Хачапури все же проникается моей пламенной речью и отправляется спать к себе. А я, как только запираюсь в своей комнате, тряпочкой рушусь на кровать и прикрываю глаза. Уж слишком бурным оказался день, при том, что мне постоянно нездоровилось.

Спустя какое-то время заставляю себя подняться, чтобы принять теплый, расслабляющий душ и переодеться в удобные вещи. Сонно бреду в ванную комнату, но все же подмечаю, что в обстановке спальни что-то изменилось.

Останавливаюсь рядом с уборной и внимательно осматриваю помещение. Отмечаю, что мой чемодан расстегнут и распахнут. Одежда в нем лежит кубарем, а не ровными стопками, как я привыкла их складывать. Становится не по себе, и я испуганно озираюсь по сторонам. Цепляю взглядом свою дамскую сумку, которая валяется на полу верх ногами. И ящик прикроватной тумбы, хотя я им даже не пользовалась, слегка приоткрыт.

Что это? Задаю мысленный вопрос, замирая. Воры? Тут же направляюсь к своему багажу и осматриваю его на наличие кошелька и документов.

— Вроде все на месте, — произношу вслух, пожимая плечами. — Может, горничная нечиста на руку. Лазила в поиске, чем бы поживиться, а ее кто-то спугнул? — поднимаюсь с корточек.

Наверно Хачапури, он меня весь вечер искал. Отгоняю от себя ненужные страхи и спокойно отравляюсь в ванну. Главное, что ничего не пропало, хотя я была другого мнения об элитных заведениях, считала, что в них вышколенная прислуга. Горячий поток воды совсем размаривает тело, поэтому я быстро ополоснувшись и забравшись в удобную пижаму, возвращаюсь в постель.

В гости заскакивает интересная идейка, что можно спуститься в бар, который до сих пор развлекает гостей заведения, и заказать гранатовый сок. Он очень хорошо восстанавливает красные тельца в крови, а это именно то, что мне сейчас необходимо. Но лень и недомогание, так и не дают шанса полакомиться вкусным терпким напитком. И я просто забываюсь сном.

Утро начинается со звонка стационарного телефона: сладеньким голосом девушка с ресепшен сообщает, что в девять часов начинается завтрак и продлится всего час. Никак не воспринимаю эту лишнюю информацию, вчера уснула совсем поздно, поэтому просто переворачиваюсь на другой бок и, подпихнув под себя синтепоновую подушку, продолжаю дальше дремать.

Спустя пару часов появляется мой разгневанный спутник. Громко отколошматив кулаком дверь, эмоционально требует его впустить. В голове проскальзывает любопытная мысль, что Давид так меня пасет, потому что где-то пересекся с Заречным и узнал его. Беру идею на вооружение и приподнимаю голову. Слегка хриплым ото сна голосом сообщаю посетителю, что сейчас открою дверь. Про себя решаю, что если в ближайшее время Хачапури не поменяет линию своего поведение и не перестанет на меня давить, то я молча соберу свои вещи и сбегу из отеля.

Конечно, страшно остаться безработной с двадцатилетней ипотекой на руках. Но все равно лучше, чем ублажать похотливого козла. Убеждаю себя. Первое время буду пользоваться сбережениями, которые откладывала в надежде летом поехать отдыхать на море. Да и как костюмер немного зарабатываю, пару месяцев продержусь.

Накидываю на плечи гостиничный белых банный халат и на два крепких узла завязываю талию. Голыми ступнями шлепаю по полу, чтобы отворить входную. Но как только щелкаю замком, мне в лоб чуть ли не влетает дверь. Благо, у меня реакция хорошая, поэтому быстро отскакиваю в сторону.

У Давида явно рассерженный вид, широким шагом мужчина входит в мою спальню и начинает принюхиваться. Наверное Антона тоже не было на завтраке, и этот кавказский мачо решил, что он у меня. Его ревность уже стоит поперек горла, так и хочется щедрым жестом раскрыть створки окна и волшебным пенделем отправить идиота проветриться на мороз.

— Ну? — скрещиваю на груди руки и искривляю рот в гадкой ухмылке. — Нашел, что искал? — а он резко оборачивается.

Что-то странно мелькает в глазах Хачапури, неприятное. Но я не придаю этому особого значения. Пусть бесится, если ему нравится, мне уже все равно.

Потягиваясь и зевая, топаю в ванную, чтобы вычистить зубы, накраситься и передаться. А Давид, еще некоторое время задумчиво обводит взглядом помещение, секунд десять гипнотизирует шкаф-купе на наличие неожиданных шевелений, а потом устремляет взор на массивную гардину, частично прикрывающую окно.

А я с ликующей ухмылкой на лице слежу за его действиями в зеркальное отражение и вредно бурчу себе под нос, драя щеткой челюсть:

— Ты еще под кровать залезь, пыль там протри, венецианский мавр. Прислуга тебе за это только спасибо скажет, — издеваюсь, натягивая обычные синие джинсы- дудочки и вязанный косами лиловый свитер.

И пусть здешние дамы ходят в дорогущих брендовых нарядах и эксклюзивной обуви, мне все равно. По характеру я совершенно не завистливая. Богатые люди меня не привлекают, уж слишком часто среди них встречаются высокомерные, властные экземпляры. А я существо свободолюбивое и непокорное.

А вот творческая публика, очень даже желанна. С радостью познакомилась бы с какими-нибудь художниками, писателями, модельерами. На худой конец, политиками. Зарядилась креативной энергией перед возращением домой. И даже ради этого потерпела бы общество противного Хачапури, но только где их взять? Все заняты своими делами, а в бар я вчера так и не спустилась. Дверь в ванную распахивается, внутрь заходит Давид и выдает тираду прямо с порога:

— Слушай, Марго, мне твои выкрутасы уже изрядно надоели, — вертит пальцем перед моим носом, изъясняясь с акцентом. — Не прикидывайся дурочкой, все равно не поверю. Раз согласилась поехать со мной в отель, то знала зачем. Понимала, что не в снежки играть будем, — гадко сплевывает в раковину. — Хватит уже ломаться, да! Ты мне нравишься, я тебе тоже, поэтому давай упростим друг другу жизнь. Ты мне четко скажи, чего хочешь, а я подумаю, как это реализовать, поняла меня, — приближаясь вплотную, хватает за талию. А я, ловко увернувшись от его рук, пячусь задом и чуть попой не сажусь в раковину.

Так и тянет рявкнуть: «Давид, фу!», но я сдерживаю свою вредную сущность. Надежда умирает последней, поэтому я еще наивно верю, что смогу договориться с Хачапури.

— Ты меня сюда шантажом заманил, — тяну я, отползая в сторону душевой кабинки, но он как стервятник следует за мной. — А я сейчас не готова к отношениям, — фантазия потихоньку начинает расходиться, подкидывая варианты спасения. — Я еще от прошлых отношений не отошла, — опускаю глаза вниз, делая кислое лицо. И раз он об Антоне уже знает, решаю его приплести для правдоподобности.

— Я люблю Антона, но он мне предпочел другую, — театрально печально вздыхаю. — Она ему по статусу подходит, девушка из знатной богатой семьи… В общем, он сказал, что я ему не пара. Но ничего с собой поделать не могу, безумного его люблю, — лепечу себе под нос, а сама тихонечко, мелкими шажочками, продвигаюсь к выходу.

— Ну так, детка, кпин клином вышибают! — вместо того, чтобы расстроиться, Хачапури широко улыбается. — Чем я хуже? Джигит в самом расцвете сил! — преграждая путь, гордо демонстрирует мышцы на руках, сам себя щупая. — Со мной тут же, моя курочка, забудешь этого высокомерного хлыща. Он не заслуживает такой красотки, как ты, — пальцами хватает мой подбородок, заставляя на него посмотреть. — Я тебя золотом, бриллиантами осыплю, машину любую подарю, — произносит по-кошачьи тягучим голосом. — Завтра же выкинешь из своей симпатичной головушки этого тощего выхухоля, — лезет с поцелуем, а я, вытаращив на него глаза, экстренно соображаю, как спастись.

— Неееет, Давид! — упираюсь ладонями ему в грудь, склоняя лицо в бок, — Нет! Ничего не хочу, отпусти, — повышаю голос, уж было, собравшись драться. От него пахнет потом вперемешку с дорогим парфюмом, а мне так противно.

— Я что кукла бездушная, чтобы по взмаху волшебной палочки выкинуть человека из сердца?! Сказала же, люблю одного Антона и точка, — рычу, прогибаясь назад.

Но мои тухлые доводы, похоже, не способны остановить распаленного мужика, дергаюсь, а ему все равно. Девичьи нелепые чертыханья для этого волосатого мамонта — пшик.

Цель намечена, танкист идет на таран.

Хачапури плотно вжав меня в плиточную стену, фиксирует руки за моей спиной. Придавив своим телом, влипает в губы колючим, щетинистым ртом и начинает противно слюнявить, лобзать и больно кусать.

Мамочки! Спасите-помогите! Истерично вопит мое очумевшее сознание. Это что же такое происходит? Варвары атакуют! Собравшись с силами, пытаюсь наметить правильную траекторию, чтобы попасть мужику точно в цель. Но меня размазали по стенке так, что шелохнуться трудно.

Трепыхаюсь, как могу, да еще, вертя голову, пытаюсь ругаться. Все же удается приподнять стопу и со всей силы шарахнуть по ноге Давида. Это дает мне пару секунд свободы от его гадкого рта. Хватаю кислород и все по-новому, опять в меня влипает Хачапури.

Вот ведь похотливый бабуин. Совсем страх потерял! Извиваюсь как гадюка, присесть пытаюсь, руки высвободить. Ну, погоди, дай только вырваться, устрою тебе, кобелина, день святого Валентина. Все, раз пошла рифма, значит, я на взводе. Сейчас кому-то не поздоровится!

Наконец-то удается цапнуть Давида за губу так, что он взвывает и теряет контроль над моими руками. На маневр много времени не надо, поэтому первым делом тыкаю мужика указательным пальцем в глаз. А потом, когда он ошарашено отшатывается назад, наношу четко выверенный удар в стратегически важное место мужского организма.

Тишину комнаты пронизывает глухой протяжный вопль: «Ооооо!». А бородатый, согнувшись пополам, бережно поддерживает свои драгоценный причиндалы ладошкой. Запутавшись в ногах, опускается на пол. Болезненно закатив глаза и откинув голову назад, бодро материться в воздух.

— Тьфу, тьфу, тьфу! — отплевываясь, отхожу от него подальше. — Еще какой-то жесткий волос во рту плавает, — морщусь, силясь снять инородное тело с языка! — Да что ж такое? — помогаю себе второй ладонью. Наконец-то справившись с гадостью, возвращаю свое внимание Давиду.

— Так то! — гордясь собой, победоносно отряхиваю ладони. — И это я еще слегка пнула, понял! — торжествующе тыкаю в его сторону пальцем. — Не смей касаться меня без разрешения. И нечего на меня зверем смотреть, заслужил, — фыркаю, направляясь к своей постели.

Внезапно приходит осознание, что если срочно не уберусь отсюда, то быть беде. У Хачапури вид угрожающий, злой, и он уже пытается подняться на ноги.

На лету хватаю свою сумку и куртку, быстрее молнии впихиваюсь в ботинки, стоящие в коридоре, и, ничего не сказав, выбегаю в коридор. И не важно, что чемодан с вещами остался в номере, здоровье дороже. Заберу пожитки, когда все уладится, не выкинут же мои вещи на улицу. Сейчас важнее унести ноги, пока не настигло возмездие в лице оскорбленного до глубины души Хачапури. Отчаянно верю, что во дворе дежурят таксисты, и я смогу срочно уехать. А мне в след летит грозное: «Вернись, Марго, а то хуже будет!

Ага, сейчас, разбежалась. После его угрозы становится еще страшнее. Ждать лифт не решаюсь, вдруг Хачи, быстро придя в себя, кинется догонять. Бегом спускаюсь по лестнице вниз. Сделав невозмутимое лицо, прохожу насквозь людный холл и, толкнув двумя руками входную дверь, выпархиваю на воздух.

Так, и где же мое спасение? Торопливо оглядываюсь по сторонам, в поиске хоть какого-то коммерческого транспорта, но, к сожалению, ни одной машины, кроме той, у которой стоит Заречный, не вижу.

Антон один, рядом с ним невесты не наблюдается. Негромко разговаривая по мобильному телефону, он кладет в багажник дорожную сумку и портплед, а назад закидывает рабочий кейс. Обойдя внедорожник, доходит к водительскому сидению, и тут мы пересекаемся с ним взглядом.

Вот это встреча! Мелькает в его глазах, а я замираю. Сразу не могу решить, что мне делать. Вроде надо вызвать такси, но только времени в обрез. Но обращаться к Антону за помощью после того, что было между нами в лесном домике, гордость не позволяет. Поэтому нервно топчусь, переступая с ноги на ноги, силюсь принять решение, как мне быть дальше. А в это время из отеля выскакивает разгневанный Давид.

Ой-йо-йо-йо! Армагеддон на подходе! Ревет испуганный мозг, а я, наплевав на гордость, как ошалевшая макака стартую с места и запрыгиваю в машину Заречного. Нервно проорав: «Поехали!», смотрю на него с мольбой во взгляде.

Мужчина не заставляет просить дважды, понимая меня с полуслова. Моментально заведя мотор, благо паковщик прогрел машину перед подачей, срывается с места. Проносясь мимо разгневанного Хачапури и, подняв снежный вихрь, уносится вдаль.

А я ловлю себя на мысли, что уже где-то эту картину видела. Там был взъерепененный Давид и изумленный Антон. И так же, как сейчас, на автомобиле, я, нагло наблюдая в окно за орущим начальником, упархивала прочь.

Да уж, похоже, наступать на одни и те же грабли — это мое жизненное кредо. Ситуация дрянь! Чувствую на себе внимательный, усмехающийся взгляд Антона. Несмело покосившись в его сторону, вредно тяну:

— Чтоооо? Что ты так на меня таращишься? — ох, как неохота перед ним оправдываться. Ведь начнет издеваться, язвить, а я и так расстроена из-за того, что возможно в ближайшем будущем останусь без работы, но с увесистой ипотекой на руках.

— Да, он меня достал, и я сбежала, по-моему, это и дураку понятно, — фыркнув, лезу в сумку за телефон. И не дав ему рта раскрыть, продолжаю: — Можешь меня до города подкинуть, а там я на метро пересяду? И пожалуйста, без язвительных комментариев. У меня и так сейчас нервы на пределе. Начнешь дразнить, тебе тоже не поздоровится, — милостиво предупреждаю, открывая в мобильном болталку с Зариной.

— Ой, как страшно. Боюсь-боюсь, — усмехается Антон, поглядывая в мою сторону. — Лучше достань из бардачка флешку и бутылку с водой, надо лекарство выпить, — тянусь за прошеными вещами, а сама размышляю на тему, что Заречный на мое ворчание абсолютно не реагирует. Даже грамма раздражения на лице не мелькает и это странно, ведь у меня талант выводить мужиков из себя.

Открываю ящик, достаю небольшую, украшенную ветвистым узором, серебряную флешку. Мимолетно в голове проскальзывает мысль, что я где-то данную вещицу видела, но тут же тухнет. Сколько подобных информационный носитель за время работы в банке прошло через мои руки, не пересчитать. Подхватываю маленькую бутылку с водой и, открыв крышку, передаю Антону.

— Где твое лекарство, давай распечатаю? — предлагаю я, а он как-то странно на меня поглядывает, словно пытается считать мои мысли или ждет какой-то необычной реакции. Помолчав пару секунд, наконец-то реагирует:

— Там же, пакетик, — кивает в сторону бардачка, и я снова лезу в ящик.

Съезжая на обочину, он глушит мотор. Забирает у меня небольшой прямоугольник с перекатывающейся в нем жидкостью. Разорвав упаковку, выливает в рот содержимое и, передернувшись, тут же запивает водой.

У него что-то болит, удивляюсь я. На вид такой подтянутый, красивый, холеный. Со стороны кажется, что у подобных совершенных экземпляров идеальное здоровье. Хочу спросить, но тут же себя останавливаю. Незачем с ним сближаться, итак слишком много себе позволяю, хотя в курсе, что у него есть невеста.

Кладу флешку в подставку для стаканов и переключаю внимание на телефон. Быстро набрав сообщение Зарине, от всей души жалуюсь на ее похотливого дядюшку, во всех красочных подробностях ябедничая, как он эти выходные не давал мне прохода.

Ответ прилетает тут же. Подруга сердечно обещает, что сделает из Хачапури отбивную. Убеждает, что никаких проблем с выплатой ипотеки у меня не будет, даже если Давид решит меня уволить. Потому что тогда она попросит отца взять меня к себе. Раздражение понемногу отступает. И я, поблагодарив Зарку, убираю сотовый в сумку.

— Антон, как я могу тебя отплатить? — все-таки во мне просыпается совесть. Он не первый раз меня выручает, а я не люблю быть кому-то обязана. — Могу я тебя угостить ужином? — размышляю, какой ресторан выбрать. Заречный избалованный мужик, в обычную забегаловку не пойдет. А он положительно кивает головой.

— Значит, едем к тебе, — ошарашивает меня выводом. — А ты готовить умеешь или сразу за активированным углем в аптеку зарулим? — дразнит, улыбаясь. А я удивленно распахиваю глаза.

— О нет, ты неправильно меня понял, — начинаю отбрыкиваться. Но осекаюсь, со стороны это выглядит совсем некрасиво. Вроде предложила и тут же отказалась от своих слов.

Строго корю себя за неправильную формулировку вопроса и зажмуриваюсь. Надо как-то выкрутиться, потому что снова остаться с ним наедине — плохая идея. Все наши посиделки тет-а-тет приводят к бурной прелюдии. И я не уверена, что в этот раз будет по-другому.

— Давай, не сегодня, — устало выдыхаю, — неизвестно, что Давид выкинет. Может сейчас прикатит и устроит разбор полетов. Тебе это надо? — потерев лоб, отворачиваюсь к окну. Замечаю, что мы уже въехали в Москву, и чтобы обогнуть пробку на МКАДе, свернули в центр. В принципе, до моего дома совсем недалеко, скоро мы расстанемся.

— Хорошо, — слишком просто соглашается Антон. Хотя, чему я удивляюсь. На улице темно, а он несколько дней не был дома. — Но я провожу тебя до квартиры, — продолжает он. — Зная твою способность на ровном месте влипать в неприятности, хочу лично убедиться, что ты благополучно добралась, — добавляет, паркуясь в моем дворе.

— Не стоит, я не маленькая, сама дойду, — во мне снова просыпается вредина. Вот придумал, а потом на чай-кофе напросится. Знаю эти мужские хитрости, но не на ту напал.

— Можешь не переживать, я спешу домой, у меня еще работы по горло, — словно подслушав мои мысли, произносит Антон, выходя на улицу. — Где твои вещи? — только сейчас замечает, что у меня в руках лишь дамская сумка.

— Подарила Хачапури, — ерничаю, понимая, что отговаривать Антона бесполезно. И раз проситься зайти не будет, то почему нет, пусть проводит.

Открываю магнитным ключом подъезд, и мы молча входим внутрь. Лифт приезжает быстро, и уже через минуту мы оказываемся на нужном этаже. Но как только створки подъемника распахиваются, перед глазами предстает пугающая картина.

В дверях соседской квартиры, согнувшись пополам, в зимней куртке, но в тапках на босу ногу, стоит беременная девушка. Под ее стопами разлита какая-то странная зеленовато-серая жидкость. Бережно поддерживая рукой небольшой животик, она жалобно стонет. А рядом с ней, вцепившись в мамин подол, надрывно, во все горло, плачет годовалая испуганная девочка.