Игрушка для босса. Трилогия

ГЛАВА 23. Опасно

Провожаю взглядом автомобиль, который выруливает с подземной парковки. Облизываю припухшие от сладких поцелуев губы, улыбаюсь этому миру. Душа блаженно поет, потому что одним ловким взмахом волшебной кисти талантливый художник преобразил для меня всю вселенную, разукрасил невероятными красками. И теперь она стала по-настоящему яркой, многогранной, невероятно привлекательной.

Достаю из сумочки зеркальце и, пока жду лифт, чтобы подняться на свой этаж, смахиваю местами осыпавшуюся тушь, поправляю перевернувшуюся юбку — маскирую следы тайной связи с боссом.

Я не знаю, правильно поступаю или нет — никому не дано предвидеть свое будущее. Но сейчас Грановский для меня жизненно необходим, важен, первостепенен. И я готова рискнуть своим сердцем, потому что не способна от него оторваться, словно он источник живой воды, без которой я зачахну и умру. Он мое наваждение…

Тихий подъемник несет меня вверх, а я витаю в облаках, глупо улыбаюсь самой себе. Как же прекрасна жизнь! — Мечтательно вздыхаю, а передо мной разъезжаются створки лифта и вырисовывается образ высокого, статного, красивого мужчины в дорогом дизайнерском костюме. — Здравствуйте, уважаемый Антон Игоревич! Недолго я парила над землей, реальность быстро шандарахнула о шершавый асфальт. Спасибо, вредный сценарист, ты не сдаешься!

Пару секунд внимательно смотрим друг на друга и молчим. По спине медленно скользит холодок, прикусываю нижнюю губу. Первым оживает Заречный.

— Вы опоздали! — выдает строго, сухо. А я не сразу реагирую, потупив взор, тихо извиняюсь.

А что еще делать? Брызжа слюной изо рта, доказывать, что мне генеральный разрешил? Или гордо заявить, что мы вместе приехали? Или нет…нагло доложить, что спали на одном диване? Это совсем финиш будет! Пусть уж на меня все шишки сыплются, репутация и так дурная, хуже не будет.

Хотя… Заречный — темная лошадка, какие у него тараканы в голове, одному рогатому известно. Но осмелела и обнаглела я не на шутку после того, как в моей жизни появился Грановский. Сама знаю.

— Раз так вышло, я возьму Вас с собой на встречу. — Нет, это не предложение, а приказ, по тону понятно. Напрягаюсь, сглатываю, а он в лифт заходит, пока я не опомнилась, нажимает минус первый этаж: — Моя помощница заболела, — добавляет вполне дружелюбно, но меня это не особо успокаивает. Чувствую своей волшебной пятой точкой — задумал неладное.

— Прошу прощения, — отхожу в дальний угол кабины, — я должна сегодня работать в паре с Полиной Анатольевной. Распоряжение генерального, — пытаюсь одним махом обрубить все концы. Но это, к сожалению, мне не удается, потому что Кощей Бессмертный, прищурив глаза цвета капучино, спокойно парирует:

— Вот как… — пару секунд помолчав, продолжает с нотками издевки в голосе. — Тогда Вы уже час как должны быть в аэропорту, ее самолет, как мне известно, вылетает в одиннадцать, — пристально таращится мне в лицо, а я стою и туплю.

Как так?! А почему Грановский мне не сказал, что переговоры пройдут в другом городе? — хмурюсь от собственных мыслей. — Хотя…он поздно домой приехал, да еще, помнится, до этого мало спал, наверное, забыл, — оправдываю своего мужчину. — Бедолага, совсем замучили мне парня, — а вслух произношу:

— Я, видимо, что-то неправильно поняла… — бля, да почему я постоянно в роли полной идиотки перед зам. генерального предстаю?! Прямо обидно за себя. — Была уверена, что переговоры во второй половине дня, — силюсь обелиться, хотя вряд ли эти хилые потуги мне помогут. Не замечаю, как пальцами сжимаю край бирюзовой юбки.

— Все правильно, — тянет слова Заречный, — поэтому Терентьева вылетела в Санкт-Петербург с утра, чтобы быть на месте в нужное время.

По-моему, этому гаду приносит невероятное удовольствие надо мной издеваться, — шиплю про себя. Но аргументы закончились. И что еще придумать, чтобы с ним не ехать, я не знаю! — Лифт останавливается, и я снова оказываюсь на парковке.

— Анастасия Юрьевна, — открывает передо мной дверь белоснежного автомобиля Заречный. А я сильно удивляюсь столь галантному жесту. Разве ухаживать за подчиненной не ниже достоинства напыщенного пингвина?

Ох, не нравится мне ситуация… — подозрительно на него кошусь и с места не двигаюсь.

— Не волнуйтесь, на Ваши хрупкие плечи много работы не падет, — вижу, что моя несговорчивость его начинает бесить. — Вам лишь придется заполнять необходимые мне документы, — нервно постукивает пальцами по глянцевому покрытию: — И, пожалуйста, решайтесь быстрее, мы опаздываем, — скрипит зубами, выжидательно на меня смотрит.

А я сдаюсь, забираюсь на заднее сидение — все же на работе.

Ну не съест же он меня, правильно?!

Заречный тоже садится в автомобиль. Уже с телефоном у уха с кем-то обсуждает дела, но это не мешает ему достать из кожаной папки кипу документов и водрузить ее на мои колени.

Памятуя недавний опыт, когда блевала в туалете случайно попавшегося по дороге салона красоты, вздыхаю. Размышляю, как бы попроще объяснить мужчине, что чтение во время движения не доведет меня до добра. Впрочем, как и его. Не думаю, что деловые партнеры по достоинству оценят уделанный в фуняку авторский костюм зам. генерального. Но обсудить проблему пока не удается: рот у парня один и занят сейчас не мной.

Ой, о чем это я?! Как-то пошло получилось. Ай-ай-ай, Настя, как не стыдно! Только недавно с одним кувыркалась, закидывая аксессуарами ни в чем не повинного Артемку, и вот — на тебе! — уже в бункер к другому заглядываешь. Нехорошо! Хотя это только мои мысли, а их никто не слышит. Хи-хи-хи. Что хочу, то и думаю!

А Заречный, правда, хорош, весь такой холеный, напыщенный, прямо царь зверей на воле без намордника. Как его до сих пор еще никакая крокодилица в загс не затащила? На вид- то уже не корнишон. Хотя, по опыту знаю, люди редко хотят жениться, куда чаще люди хотят замуж.

И с какой стати я должна заменять его секретаршу? У меня другая должность и другой начальник, — ворчу про себя. С унылым видом листаю бумажки, которыми меня умышленно обложил этот изверг.

Все документы на русском языке, который я знаю намного хуже, чем японский. Да, это правда! Я пять лет жила в стране восходящего солнца у тети. Училась там в школе.

Вернулась домой и поступила в университет. Без проблем получила бюджетное место. Уже на первом курсе владела языком лучше, чем профессор, который его преподавал.

Зато теперь я носитель японского, китайского и корейского ленгвича. И довольно неплохой специалист… без опыта работы, правда. Именно поэтому согласилась на первую вакансию, которую мне предложили. И знаете — не жалею. Тем более сейчас, когда в моей жизни появился Грановский.

— Анастасия Юрьевна, — выдергивает из череды размышлений мужской сиплый голос. А я понимаю, что до сих пор ни строчки не прочла из того, что мне дали. — Купите, пожалуйста, в аптеке вот это лекарство, — протягивает мне рецепт Заречный, а я подмечаю, что ладонь мужчины лежит на животе, а сам он выглядит как-то не очень.

Что, понос подкрался незаметно? Главное, чтобы сейчас не чихнул, — издеваюсь про себя. Но вслух, как примерная девочка, произношу:

— Конечно, а деньги?

Он сводит брови, смотрит на меня недовольно. Но, достав портмоне из внутреннего кармана пиджака, вытаскивает купюру в тысячу рублей и протягивает мне.

Тут же выхватываю зеленую бумажку. А что, я на свои обязана ему антидристин покупать? Чай не миллионерша! Обойдется! — выбираюсь из авто на улицу, где подкапывает грибной теплый дождь и светит ласковое солнышко. Быстро иду к аптеке странного вида. Такой я раньше не встречала: маленькая, в бордово-черных тонах, с фигуркой дракона у входа.

Тихонько приоткрываю стеклянную дверь, заглядываю. В знак приветствия раздается красивый звон колокольчика. Осматриваюсь, удивляюсь. На прилавках нет коробочек и флаконов. Стоят в плетеных корзинах какие-то непонятные травки, корешки, жучки. В банках — разноцветные порошки.

Я тут же понимаю, куда попала. Таких лавок в Японии много. Центр нетрадиционной медицины, так сказать.

Меня встречает невысокая узкоглазая девушка, с убранными в замысловатый пучок волосами и странной птицей в прическе. В красном китайском длинном платье с разрезами по бокам. Интересуется, чем может помочь. Протягиваю ей бумажку, ту, что дал мне Заречный. Ожидаю ее вердикт.

Она мило улыбается мне в ответ, просит посидеть на деревянной лавке, расположенной вдоль левой стены. Но я обхожу помещение, с любопытством разглядывая ассортимент.

Через пару минут появляется пожилой, седовласый, худой мужчина, с добрыми черными глазами. Отдает мне среднего размера коробочку с настойками. Уточняет, что принимать лекарство необходимо на голодный желудок.

Сам пристально меня рассматривает. Ни с того ни с сего рекомендует регулярно питаться и не пренебрегать сном. На что я удивленно распахиваю ресницы. Откуда ему известно, что у меня напряженный график работы? Но он только тепло улыбается в ответ.

Протягивает некий странный пузырек, говорит, что подарок. Рассказывает, что настой укрепляет иммунитет и дает заряд энергии на весь день. Просит принимать утром по чайной ложке. А я размышляю: может, Грановскому такой взять? Ему точно не помешает. А вслух уточняю, сколько должна заплатить.

Старец отрицательно машет руками, усмехается, говорит, что за товар внесли деньги, когда заказывали лекарство. Душевно благодарю восточного лекаря, выхожу на улицу. Удрученно разглядываю зеленую тысячную купюру, зажатую в кулаке. Не сразу понимаю, в чем дело, но когда доходит, начинаю тихо давиться со смеху.

Неужто Заречный решил, что за поход в аптеку я потребовала у него оплату? Решила подзаработать? Ой, не могу! Во дает! Снова забираюсь в белоснежную машинку, передаю коробку мужчине и протягиваю ему тысячу.

— В лавке сказали, что лекарство оплачено, — откидываю назад волосы, пониже опускаю задравшуюся юбку.

Может, он не в курсе, а снадобье для него забронировала секретарша? — смотрю на своего временного начальника. А тот удрученно сводит брови. О чем-то размышляет.

— Да, эскулап просил передать, что принимать настой надо на голодный желудок, — кладу купюру на кожаное сидение, потому что секунд десять сижу с протянутой рукой, а он все не берет.

— Оставьте себе, — выдает сухо. Открывает ноутбук, начинает в нем печатать, а автомобиль трогается.

— Спасибо, конечно, — про себя добавляю «милостивый государь», — но мне чужих денег не надо, сама зарабатываю, — гордо вздернув подбородок, подхватываю документы, тоскливо ждущие моего внимания. Пытаюсь вникнуть в суть текста. А зеленая бумажка все так и лежит на прежнем месте, своим видом разделяя пополам два параллельно существующих мира.

Заречный отворачивается, надевает на нос очки в тонкой оправе, принимается за работу. А я боковым зрением подмечаю, что мужчина снова болезненно морщится.

Так, это либо обострение гастрита или что-то с поджелудочной, — словно врач со стажем, делаю квалифицированное умозаключение. Пусть выпьет лекарство и не мучает себя и других, — ворчу.

Словно подслушав мои мысли, Заречный нехотя раскрывает коробку, достает оттуда пакетик с жидкостью. Надрывает его, подносит ко рту… Но в этот момент откуда ни возьмись на дорогу выскакивает бабка с кошкой в руках и кидается прямо под колеса.

Водитель — профессионал, реагирует молниеносно, тормозит. Но вот незадача: весь коричнево-желтый, странно пахнущий настой, находящийся в руке мужчины, расплескивается. Взмывает сначала ввысь, а потом щедро обрызгивает не только костюм начальничка, но и мой заодно.

Испуганно вскрикиваю, зажимая рот рукой. Нет, о том, что меня уделали с ног до головы, я еще не знаю. Пугает другое: старушки нигде не видно. А значит, она либо под колесами нашей железной коняшки или ее отшвырнуло в неизвестном направлении.

Сердце колотится, как сумасшедшее, быстро дышу. Честно сказать, чуть не обделалась от страха. А водитель с начальником на улицу выбираются, осматривают место происшествия.

Не решаюсь последовать за ними, обнимаю себя ладонями. Психика у меня слабая: при виде трупа непременно грохнусь в обморок. Знаю точно, тут даже к гадалке не ходи.

Но Заречный возвращается слишком быстро. Поворачивается ко мне, а я не могу с глазами справиться, они у меня размером с два блюдца.

— Все в порядке, волноваться не о чем, — вижу, что наш шофер тоже садится за руль. А у меня в голове мысль пролетает: неужели они решили скрыть с места аварии?

— Настя, хватит трястись, — Антон пододвигается ко мне ближе, берет за руку, начинает массировать некие точки на тыльной стороне ладони. А я не сопротивляюсь: во-первых, в шоке, во-вторых, приятно очень.

— Вон пенсионерка, смотри, — показывает в окно, — уже в трамвай карабкается. Не задело ее, — а я, через парня переваливаясь, прикипаю взглядом к стеклу с его стороны. И пусть неудобная и двусмысленная поза, сейчас главное — визуально найти доказательство, что все обошлось.

И точно, бабка-спринтер с муркой под мышкой, растолкав молодежь, уже влезла в чрево рогатого червяка — трамвая. Мечется по салону, ищет, кого бы обругать, чтобы место уступил.

Громко выдыхаю, опираясь на локти, закрываю лицо руками и только сейчас осознаю, что лежу пузом на коленях у Заречного. Вот-вот! Думаю, вы понимаете мое состояние!

На секунду замираю, задумываюсь, а не задралась ли неприлично сзади юбка и не свечу ли я перед мужчиной голым задом. Громко ойкаю, пытаясь сползти с парня, вернуться на свое место. А начальник, берет меня как ребенка подмышки, усаживает рядом с собой.

— Простите, — отодвигаюсь к двери, — Я просто…просто…

— Слишком эмоциональная, — заканчивает за меня фразу, улыбается глазами цвета молочного шоколада.

— Да, — выдыхаю, не вижу смысла скрывать, все и так налицо. От ощущения неловкости отворачиваюсь к окну. А Заречный достает другой пакетик с лекарством, пока машина не движется, принимает настой.

— Не страшно, — бросает взгляд на часы, на секунду становится абсолютно серьезным, — я сейчас дам номер телефона, перенеси встречу на три, потому что в таком виде я появиться на переговорах не могу, — недовольно осматривает свой костюм в мелкие, неравномерные коричневые горошки. А я следую его примеру. Замечаю, что у самой одежда в крапинку цвета детской неожиданности. Начинаю быстро стряхивать маслянистые капельки, что только ухудшает положение.

Расстроенно поджимаю губы. А вредина внутри громко ворчит.

С какой стати я должна куда-то звонить? — Так и тянет покривляться. — Тебе надо — ты и переноси, а у меня, может быть, инфаркт миокарда! Вон как до сих пор сердце колотится! — Но в реальности молча подчиняюсь. Набираю номер, который он диктует. Хорошо поставленным голосом общаюсь с секретарем, передаю все указания Заречного.

Мужчина раздосадован ситуацией — вижу по недовольной мине. Снимает с себя пиджак, перекидывает его на кресло рядом с водителем, слегка ослабляет узел галстука, осматривает, насколько пострадала сорочка.

А я изо всей силы стараюсь не глядеть в его сторону, хотя глаза-предатели постоянно косятся на Антошу. Стреляю в него короткими взглядами. Нет, я не распутная и не похотливая. Просто до жути любопытная. А там, уверена, есть на что полюбоваться.

— Езжай ко мне домой, — дает указания водителю, а сам проверяет, не пострадали ли документы. А я с вытянутым от возмущения лицом зависаю. Ни фига себе! Я в логово страшного Каа не поеду!

— П-п-пр-остите, — громко обращаюсь к мужчине, — у меня тоже проблемы с внешним видом, — показываю на свою окропленную юбку. — Может, Вы высадите меня у метро, я заеду домой, переоденусь? — смотрю с надеждой, глазками хлопаю.

Ну, отпусти бандерлога на свободу, ужасный Каа. Я с Грановским созвонюсь и на тебя наябедничаю, чтобы ты больше на чужой каравай рот не разевал. Но надежде сбыться не дано.

— Тогда, Андрей, отвези нас в торговый центр, а сам отправляйся ко мне за костюмом, — меняет приказ, а мужчина средних лет без слов согласно кивает головой.

Я так не играю! — расстроенно морщусь. — Ну чего ты ко мне прицепился, как младенец к сиське? Не для тебя эта вишенка на торте, сладкоежка. Отвали, по- хорошему прошу!

— Насть, сосредоточься. Независимо от обстоятельств работа должна делаться, — сводит брови, призывает к порядку. — Вот здесь пока заполни реквизиты и внеси номер счета, — пальцами на моих коленях ищет нужный документ, а я напрягаюсь, вытягиваюсь в струну, назад откидываюсь. Какого лешего он мои ноги лапает? — прихожу в боеготовность.

— Во-первых, Анастасия Юрьевна, — гордо выпячиваю грудь вперед. — А во-вторых, я не секретарша, переводчик, это не входит в мои обязанности, — ну, довел, честное слово. Еще ворчит на меня, деспот недоделанный. Но тут же нервно облизываю пересохшие губы, осознавая, насколько грубо себя повела с начальником.

Медленно на меня поднимает возмущенный взгляд, вид сердитый. Выпрямляет спину, рукой опирается о задник сидения, нависает сверху. А я сутулюсь, с опаской на него поглядываю.

— После того, что ты в клубе у меня во рту языком вытворяла, могу звать тебя так, как хочу, — неожиданно выдает, а я делаю глубокий вдох, а выдохнуть не могу.

Вот и пришло времечко обсудить коллапс с поцелуем в баре.

А опасный питон слишком близко к телу. Мой нос улавливает знакомый приятный мужской аромат с горьковатыми нотками грейпфрута. Но я тут же упираюсь ладонью ему в грудь, торможу, чтобы расстояние не сокращал.

— Кто старое помянет, тому глаз вон, — вжимаюсь спиной в кожаную обивку сидения, отворачиваю лицо.

Что я несу?! От страха какой-то бред в голову приходит, — причитаю про себя. А Антоша наглеет, пальцем проводит по щеке, прядку, отбившуюся от гривы, за ушко убирает.

— Или повторим для закрепления результата, — инстинктивно сглатываю, поджимаю губы. А эта зараза хитро улыбается, развлекается, издевается: — Я не против и дальше зайти… — его взгляд медленно скользит к моему рту.

Что за странное дежавю с дублером в главной роли? — отчаянно вопит мое сознание. — Долой подделку из кадра! — а вслух лопочу:

— Р-р-аботы очень много… нельзя… — прикрываю второй ладонью свои губы, — … отвлекаться, — шепчу, отрицательно мотая головой.

Точно, мозг покурить вышел! — ругаю себя. — Почему растерялась?

— Вот и отлично, — подается назад. — Полностью согласен с предыдущем оратором, так что заполняй, — тычет пальцем в документы, отодвигается к своему окну.

Тут же теряет ко мне интерес. Принимает звонок, разрывающий пространство салона.

А я шумно выдыхаю, нервно расправляю складки на юбке, приглаживаю волосы, не знаю, куда руки деть. Сама кошусь на мужчину, который с серьезным видом кому-то строго раздает указания. Злюсь.

Паразит такой! Запрещенными приемами пользуется! — Х ватаю ручку, начинаю вносить данные в графы. Лучше талантливо изображать, что занята по самые уши, чтобы не приставал вредный гоблин. Хотя…себе грех врать… — Прикрываю глаза пальцами, покусываю нижнюю губу. — Это было волнительно… И в животе словно молнии искрились. Пощекотал нервы красавчик! — Усмехаюсь про себя, а в реальности на лице маска ледяной глыбы.

Фу, Настя! Похоже, у меня гормоны захватили мозг в плен. — Трясу головой. — Буквы, цифры, трудиться, не отвлекаться! — Быстро строчу ручкой.

Машина замедляет ход, заезжает на подземную парковку. Я поднимаю глаза, потому что не на шутку подташнивает. Как только автомобиль паркуется, выскакиваю наружу. Отхожу в сторонку, быстро дышу, пытаюсь справиться с горькой отрыжкой.

— Настя, вход там, — слышу сиплый голос Заречного. Мужчина направляется в мою сторону, а я, наоборот, отворачиваюсь от него, выставляю назад руку, жестом показывая, чтобы не трогал хоть пару минут.

— В чем дело? — ну да, разве его высочество кого-нибудь слушает. Обходит меня, смотрит в лицо:- Понятно, — сводит брови. — Ты беременна?! — фыркает, а я от столь неожиданного вывода цепенею на месте.

У него что, сегодня мозг отрекся от престола? — Даже тошнить перестало от возмущения. Выпрямляюсь, ставлю руки в боки, пытаюсь подстрелить мужчину взглядом.

— Если яйца с помидорами и кофе можно считать плодами любви, то да, двойняшками, — язык реагирует быстрее, чем разум. А начальник отводит в сторону глаза, пытается не улыбнуться.

— Это хорошо… — справившись с эмоциями и снова став серьезным, выдает Заречный. — Тогда жду тебя внутри, — наконец-то уходит. А я, нервно постукивая ногой, размышляю: почему мне кажется, что этот вопрос задан не просто так? Что он выяснить пытался? Но догадаться не могу.

В принципе, больше дискомфорта не чувствую, поэтому топаю к двери, а по дороге достаю мобильник. Почему Грановский не одной смс не прислал? Не похоже на него… — Жму на клавишу, но аппарат не зажигается — впал в голодный обморок. Горестно вздыхаю. Опять я без связи на весь день. Невезуха!

Заречный ждет меня у лифта, снова общается по телефону, а я останавливаюсь позади него. Молча осматриваю свою испачканную одежду. В душе рождается неприятное беспокойство: стыдно в таком виде гулять в общественном месте. Тем более с презентабельным, солидным мужчиной. Правда, у него тоже брюки в крапинку, но на темной ткани это не так заметно, как на яркой бирюзовой юбке. Зато рубашка у парня чистая, а пиджак он не взял.

Перед нами разъезжаются двери, и мы входим внутрь. Но подняться удается лишь на один этаж, потому что створки открываются, и в лифт засыпается шумная молодежь, да еще и девушка с коляской, в которой рыдает недовольное чадо. Нам с Заречным приходится отступить назад, к самой стене.

Меня толкают со всех сторон. Нечаянно, конечно, но это не успокаивает. Мои высокие каблуки не придают устойчивости телу, поэтому от очередного тычка локтем в бок я теряю равновесие и, чуть пошатнувшись, прислоняюсь к начальнику пятой точкой. Ойкаю вслух, пытаюсь послать ему извиняющийся взгляд, а он ловит за плечи, помогает удержать вертикальное положение.

Однозначно неловкая ситуация, потому что меня все больше вдавливают в Заречного. А на его лице счастья нет. Мужчина очень удручен, что видно по его напряженным скулам и крепко сжатым губам.

Принимаю решение, что надо заканчивать с этим непристойным осложнением. Стараюсь оттолкнуться от него задом и отодвинуться, чтобы не усугублять положение вещей. Но, к сожалению, у меня подобный финт не получается.

— Настя, не ерзай, — одной рукой крепко обхватывает за талию, не позволяя сменить позу. — Давка продлится еще секунд десять, не больше, мы практически добрались, — командует:- И не елозь так, провокация все равно не удастся. Я давно не мальчик, умею себя контролировать! — строго предупреждает.

А вот это уже удар ниже пояса! — вскипаю я. — Да за кого он меня принимает?!