Императорская жемчужина

Глава 17

В приступе паники судья Ди решил, что он нечаянно разбудил потусторонние силы. Потом белая рука приподнялась. С колоссальным облегчением он разглядел рукав. Рука указывала на дверь, которая теперь была распахнута и из которой лился свет от висящей в коридоре лампы. Крупный мужчина стоял там, прислонившись к дверному косяку.

Женский голос негромко, но твердо произнес где-то совсем рядом с судьей:

— Ты не спрячешься от меня. Подойди ближе!

Голос вывел Гоу и Гуана из столбняка, в котором они находились, уставившись на лежавшую на столе руку. Доктор Вянь отпустил Хуна и тоже обернулся. Все трое будто завороженные смотрели на высокую женщину, одетую в черное платье с длинными рукавами, которая появилась в круге света и теперь стояла рядом с судьей Ди. Пока они, не в силах оторвать взгляда от ее бледного, странно прекрасного лица, не шевелились, судья наклонился, быстро забрал со стола деревянную руку и сунул ее обратно себе в рукав. Потом он встал, взял подсвечник и поднял его над головой.

Человек огромного роста переместился влево и стоял теперь, прижимаясь к стене в углу, возле шкафа. Его мощные плечи были напряжены, руки приподняты, кулаки сжаты, словно он пытался защититься от какой-то невидимой силы. Глаза его были прикованы к лицу женщины.

Своей белой рукой она поманила его. Он выпрямился и на негнущихся ногах медленно двинулся в ее сторону.

Дверь широко распахнулась. В ней появился начальник стражи, в коридоре толпились его подчиненные. Начальник хотел было войти, но судья повелительным жестом остановил его.

Великан продолжал идти к женщине, глядя на ее лицо запавшими, казалось, ничего не видящими глазами, будто в трансе.

— Я не делал этого! — опять закричал Бянь. Было похоже, что он вот-вот упадет. Советник Хун быстро подхватил его под руки.

Бэу и Гуан тоже поднялись. Гоу обратился к женщине в черном ласковым голосом:

— Ты же... Как ты?..

Она не обратила на него внимания. Ее глаза, горящие странным огнем, были прикованы к гиганту, который теперь стоял, не двигаясь, перед ней, прижав к бокам свои длинные руки. Потом она заговорила ровным, спокойным голосом:

— Ты составил хороший план на сегодняшний вечер. Ты ждал меня на соседней улице, с двумя лошадьми, как мы договорились. Мы выехали из города через южные ворота. Ты обещал отвезти меня коротким путем в Мандрагоровую рощу. Там я должна была сама собрать волшебную траву, которая исцелит мое бесплодие и даст мне и моему мужу желанного сына.

Она глубоко вздохнула, потом продолжала тем же, почти ничего не выражающим голосом: — Когда мы подъехали к роще, ты сказал, что трава растет в ее глубине, возле храма Белой богини. Мне было страшно идти по темному лесу, но еще больше я испугалась, когда ты воткнул факел между кирпичами полуразрушенной стены и я увидела эту большую мраморную статую. Однако бояться мне нужно было тебя, Янь! Не ее!

Губы торговца редкостями зашевелились, но она неумолимо продолжала:

— Сначала ты бесстыдно говорил о своей любви, ты говорил, что я самая красивая женщина на свете, ты говорил, что мы уедем вместе, что ничто не имеет значения, только наша любовь. Когда я, потрясенная, сказала тебе, что я думаю о тебе и о твоих мерзких планах, ты упал на колени, умоляя меня подумать. Ты хотел поцеловать мои ноги, но я быстро отступила и сказала тебе, кто ты есть — предатель и развратник. Тогда ты внезапно превратился в чудовище.

Его огромное туловище как будто сжалось; он попытался отвернуться, но не мог оторвать взгляда от горящих глаз женщины. Наклонившись вперед, она сурово проговорила:

— Я обвиняю тебя здесь, перед моим дорогим мужем, в том, что ты изнасиловал меня. Ты сорвал с меня одежду и привязал к мраморному алтарю, ты сказал, что убьешь меня и станешь делать это медленно, вскрывая мои вены одну за другой и орошая моей кровью статую богини. Ты сказал, что меня сочтут пропавшей и никто никогда не узнает, куда я исчезла. «Молись! Молись богине!» — насмехался ты. Потом ты ушел принести еще веток для факела, который начал гаснуть.

Беспомощно лежа у ног богини, я увидела, как поблескивает в мерцающем свете рубин у нее на руке. Его красные лучи, казалось, согревали мое обнаженное тело, привязанное к холодной мраморной плите. Я молилась ей, ведь она сама женщина, чтобы помогла той, что подверглась насилию и вот-вот умрет под пыткой. Мне показалось, что веревка на моем правом запястье ослабла. Отчаянным усилием я рванулась, и узел распустился. Я смогла освободить руку и развязала другие путы. Выпрямившись, я взглянула на нее со смиренной благодарностью. В неверном свете дымящего факела мне показалось, что ее губы дрогнули в ободряющей улыбке.

Потом я спрыгнула с алтаря, завернулась в свое нижнее платье и выскользнула наружу через щель в стене, позади статуи. Меня скрыл густой подлесок. Пробираясь по нему, я слышала, как ты кричал, зовя меня. Я шла, полная слепого ужаса, не обращая внимания на шипы, царапавшие мои руки. Потом...

Внезапно она замолчала. Полуобернувшись, она смущенно посмотрела на мужа и почти неслышно добавила:

— Нет, я не знаю, что было потом. Но теперь я вернулась, вернулась к себе домой. Я...

Она покачнулась. Господин Гоу торопливо обошел стол и взял ее за руку. Глядя на судью, он, запинаясь, проговорил:

— Ничего не понимаю! Она не выходила сегодня вечером, как она могла...

— Ваша жена говорила о том, что произошло четыре года назад, господин Гоу, — объяснил судья Ди.