Имперский экзамен

Глава 70 Нормально, бать?

'Вэй Гун.

Дядя.

Возраст — 62 года. Дата рождения:… Место рождения: привокзальный район. Уровень владения ци — неизвестно. Место проживания — неизвестно. Должность — неизвестна (предположительно — госслужащий).

Старший сын в семье Юйчи Гуна. Учился в третьей городской школе, характеризуется положительно. Участник школьной самодеятельности, занимался традиционными единоборствами.

Поступил в академию разведки, на последнем курсе направлен в Союз Северных Регенств по студенческому обмену, предположительно, с заданием изучения настроений студенчества и иностранного влияния в сибирских городах. В связи с началом перестройки и последующим распадом ССР остался там на срок, превышающей запланированный, вернулся в страну через семь лет.

Установлено, что за время пребывания в Сибири обзавелся там семьей, точное имя женщины и ребëнка не сообщается.

Отношения с братом и отцом характеризуются как сложные.

В первый год после Катаклизма появлялся на территории Периметра, общался с братом и сообщил, что его «сын и бывшая жена умерли совсем недавно».

Настоящее местоположение и характер работы неизвестны, некоторые данные указывают на то, что [данные удалены].'

Вот так вот. Всë стыкуется. Командировка в ССР, умерший сын…

То есть я.

Это был мой биологический отец. Испытывал ли я к нему родственные чувства? Конечно, блин, нет! Ведь я знал, что он бросил мою первую маму, когда я был совсем мелкий, причём бросил так, что она никогда мне о нём не рассказывала. Конечно, мне бы интересно было бы с ним пообщаться. Спросить, что с ним стало, и почему так всё было.

А вот память о папе Фо мне досталась «по наследству» от малыша Чана. И хоть он и не казался мне самым лучшим отцом — наверное, из-за трудоголизма и всего прочего — то как минимум он был моим отцом. И оставался до сих пор.

Недолго думая, я набрал Фэн. Трубку она не взяла.

После — набрал матери.

Сперва спросил, как дела, и немного поговорили про жизнь — слегка скованно, всё ж, мы оба ещё только привыкали к существованию друг друга. А потом я спросил:

— Я получил документы про моего отца Фо. Сказано, что он в городе. В какой-то лаборатории. У тебя есть координаты?

— Ох… Чан. Последний раз мы виделись года полтора назад. Он звонит иногда. Почти всегда — с новостями про Чжао. Каждый раз — с разного номера. И ещё у него есть почтовый ящик, с которого он иногда отвечает. Я ему сразу написала про тебя, он пока не ответил. Он… странный совсем стал.

— Понимаю. Спасибо…

После я ушёл до заката бегать по ночному стадиону. На этот раз про меня явно шептались, а пару раз и окликали:

— Эй, Великолепный Чан! Чего, с кем сражаешься на этой неделе?

— Могу с тобой! — бросил я в ответ.

— Не-не-не! Я думал — с кем покруче!

А уже в раздевалке, когда я думал совсем не о том — о Сян, о Дзянь, о чём-то ещё — совсем рядом нарисовался Ионглианг Ю, а позади него — двое рослых парней.

— Великолепный Чан, моё почтение, — отвесил он не то ироничный, не то небрежный поклон. — Я так понял, что ты пропустил первую неделю боёв? И выходишь во второй тур?

— Правильно понял, — кивнул я.

— Я смотрю, тебе нравится пользоваться нашим стадионом. Ну, и мы с тобой, типа, соседи. И, типа, это большая часть для нас, ты парень известный. Но в награду за это я прошу сразиться со мной в твоём первом бою за турнир, — оскалился он и задрал рукав поло.

Один, два, три шаоданя. Два синих и один циановый — редкое сочетание. Но интересно, на что он надеется?

— «Морозная хватка»? — вспомнил я.

— Подглядел? — он вопросительно наклонил голову. — У тебя там хитрый доступ к Системе же, так?

— Не, вспомнил, — признался я. — Я же был на том бою, когда ты зафиксировал личную способность. С Прасетом. А ещё помню… как тебя скинули с пятнадцатого этажа.

Наступила пауза. Ионглианг стоял, поджав губы. Затем спросил.

— Это отказ?

Тут мне подумалось, что совсем уж быковать на одного из хозяев стадиона не стоило.

— Нет. Просто вспомнилось? Это был мой первый день после выхода из комы. У меня тогда только один шаодань открытый был. А теперь… В общем, чувак, сегодня день у меня не очень как-то.

— А теперь три шаоданя, я знаю! — прищурился Ионглианг.

— Четыре, — хмуро сообщил я.

— Как четыре? — опешил Ионглианг и полез в мобильник. — Я же на днях проверял.

— Ну, вот, в общем, на днях и стало четыре.

Я попытался протиснуться между рядами, но мне не давали прохода.

— Ты же можешь! Можешь влезть в систему! И сделать меня первым, кто сразился с тобой в турнире!

— Даже если я надеру тебе задницу?

— Хм… — Ионглианг прищурился и почти незаметно кивнул.

Всё ясно. Видимо, не такой уж он и глупый, просто хитрит. Ему просто нужен был уровень, опыт и уважение. Что ж, умный ход. Я кивнул.

— В общем, позже решу.

— Отлично! По рукам! — Ионглианг протянул руку, я пожал.

А на обратной дороге внезапно позвонила Фэн.

— Ну и чего ты звонил? Да, у меня твоя зазноба. Притащилась тут.

— Чего⁈ Сян у тебя?

— Ага. На одной из квартир, которая полу-секретная.

— И чего говорит?

Фэн усмехнулась.

— Чего-чего говорит. Дурак ты, вот она чего говорит.

— И ты ей, конечно, в этом всецело поддакиваешь?

— Я⁈ Ты меня за дуру считаешь? Думаешь, мне с ней тут приятно? Слушай, зятёк, я-то всё понимаю. Кровь молодая требует приключений! Дай Сян остыть, и я еë сама к тебе сплавлю. Ты чего звонил-то?

— Меня интересует Фо Гун. Мой отец. Что такое лаборатория номер три?

— Так. Ты давай вслух-то не озвучивай… А то мало ли, стены у нас тут ушастые. И чего, тебе прямо сейчас это нужно?

— Прямо сейчас.

— Значит, так. Ничего не обещаю. Сейчас попробую позвонить. Ты пока что, если хочешь, езжай в район аэропорта.

— А дальше чего?

— А дальше жди звонка.

Ну, недолго думая, я вызвал своего бессменного банту-такси и поскакал в этот самый район аэропорта.

В тех краях я пока так ни разу и не бывал, хотя слышал, что края гиблые — типа, там был какой-то серьёзный конфликт не то кланов, не то военизированных объединений. Мы миновали Старый Восточный Район, тоже так себе местечко, судя по хмуро поглядывающих на нас с обочины оборванцев, затем свернули с трассы.

Люди как-то внезапно кончились — навстречу попалась лишь пара машин, примерно такое же чувство было, когда я первый раз прикатил к яогаям.

А впереди вырастала громадина аэропорта. С побитыми стёклами на верхнем ярусе, с пыльными и ржавыми громадинами некогда величественных дальнемагистальных лайнеров за ним.

А вокруг на полях валялись сгоревшие обломки — каких-то броневиков, танков, груды машин, скинутых в одну кучу… А вот оградка вокруг здания была вполне себе новая. С камерами, навороченная.

— Ох, нехорошее место, нехорошее… — ворчал таксист. — Я вас подожду, конечно, но лучше чуть в сторонке, а вы меня потом вызовете.

Как только таксист скрылся в ближайших зарослях — начался очередной тропический ливень, а я без зонта был — не очень любил ходить с зонтом. Зашагал к зданию, перемахнул через шлагбаум и чуть не пропустил звонок.

— Значит так, ты случаем у здания аэропорта?

— Ага… тут какая-то ограда.

— СТОЙ — рявкнула Фэн по ту сторону трубки. — Назад! Я же сказала — в район аэропорта, а не прямо к нему!…

И вовремя сказала. Натужно, тревожно заныли сирены, а откуда-то с кровли в мою сторону сначала полетела струя горящей жидкости, а потом целый вал дротиков!

А вязкость ци здесь уже была не та. Слишком близко к границе города, так что дротики летели с приличной скоростью. Я сориентировался быстро, бросил телефон на асфальт и включил сразу две циановые чакры, выставил перед собой и над собой. Горящая фигня растеклась по невидимому зонтику, вскипая от попавшего на неё дождя, дротики застряли в щите, лишь один успел долететь до одежды, но кожу не проткнул.

Следом — ещё один выстрел, затем, ещё один. Я уворачивался, попятился назад, щит пока держался, но постепенно гас.

Я пробудил следующую пару чакр. Снова струя пламени, дротики, пули…

Всё кончилось, когда я почти потратил третью пару шаоданей и отступил уже почти к самой ограде.

Сирена стихла. Где-то в конце здания открылись здоровенные лифтовые двери, появилась фигура мужчины в халате. Он оглчлел ращгром на поое, покачпл головй и махнул рукой, мол, идём.

Я поднял телефон — пламя не попало, а благодаря чехлу он уцелел при падении и пошёл за ним.

Двери за мной закрылись, загорелся свет. Полуразрушенный блок аэропорта был переоборудован под ангар — там стояла пара десятков единиц техники, электромобили, пожарные машины, какие-то броневички. Других людей не было. Мужчина был в медицинской маске, средних лет. Я сперва подумал, что он и есть — отец, но нет, глаза были не мои. Да и возрастом он должен был быть поболее.

— Прошу извинить за досадное недоразумение, — пробубнил он. — Звонок поступил почти одновременно с тем, как сработала сирена, и потребовалось время. Прошу за мной.

Мы проследовали в дальний конец здания, где торчала странная и явно недавно сделанная шахта лифта. Откуда-то сбоку к нам направился мужчина в бронике и футуристичном шлеме, который я уже видел у спецназовцев Фэн, со странным орудием — чем-то вроде здоровенного гарпуна, но увидев моего сопровождающего — кивнул.

Зашли, погрузились. Кнопки у лифта было всего две, и мужчина нажал «вниз».

— Как вас зовут?

— Это не имеет значения.

— Мы едем к моему… к Фо Чану?

— К нему, — сказал он и на пару секунд задумался, потом добавил, зачем-то перейдя на шёпот. — Буду очень благодарен вам… буду благодарен, если вы уговорите его подняться на поверхность.

— Что сделать?

— Подняться на поверхность. И отдохнуть. Он работает непрерывно почти полтора месяца. И почти не спит. Мы… переживаем.

Честно говоря, меня это взбесило. Всё-таки — речь шла о моём отце.

— Вашу ж мать! У вас психологи штатные, кадровики или кто-нибудь ещё есть? Я когда… — Я осёкся, ибо это была история из прошлой жизни, но продолжил. — Я когда на заводе работал — у нас и то за этим следили!

— В данном случае департамент персонала бессилен, — коротко ответил незнакомец.

Мы приехали. Коридор, проходная, ещë коридор. Мне сказали натянуть халат и маску.

Затем — длинная светлая лаборатория с кучей приборов и станков.

В колбах, пробирках, магнитном поле (или это была просто вязкость ци?) плавало всякое. Чьи-то конечности, какие-то куски костей, даже несчастная рыбка фей-ю.

— Вы здесь изучаете чудовищ? И природу Империи?

— Нет. Мы здесь изучаем природу Земли, — в полголоса ответил сопровождающий. — А точнее — степень обязательности законов всемировой физики.

— И как? Выходит?

— Не выходит, — коротко ответили мне.

Мы прошли в самую дальнюю и пустынную часть лаборатории. Там стояла здоровенная штука, я в них не разбираюсь, то ли ускоритель частиц, то ли токомак.

А у ступенек на нижний уровень торчал очередной амбал в амуниции, правда, упрощенной.

— Не положено, — хмыкнул он. — Господин Гун работает.

— Он всегда работает, — рраздраженно сказал сопровождающий. — У меня приказ свыше.

— Зен Ли? Да пошëл он к чëрту, я слушаю только…

— Агент Фэн.

Амбал тут же пузо в щеки втянул.

— Кто он… эээ… как записать в журнал?

— Его сын.

— О-о, — сказал амбал, и они оба растворились.

Ну и как выглядел мой отец, когда я его впервые увидел, спросите вы? По шкале от «наглухо помешанный безумный очкарик в халате» до «великий гений науки» я бы дал шесть из десяти. От первого состояния была ощутимая щетина, видная через криво-надетую маску, рваная причёска с залысиной, застёгнутый не на ту пуговицу халат и застывший взгляд, он и не подумал посмотреть мне в лицо. От второго — вполне атлетическое тело, похоже, за спортивной формой он следил. Чистые ботинки. Ну, и он явно занимался чем-то супер-важным и серьёзным, пялился то в мониторы, то в какое-то просмотровое окно, качал головой и тому подобное.

— Ну? — наконец-то сказал он.

— Отец, — сказал я.

— А.

Он сделал непонятный жест, не то подзывая меня, не то, наоборот, пытаясь отмахнуться как от назойливой мухи.

Я подошёл. Он шагнул к стеллажам, взял с полки какую-то здоровенную пушку, щёлкнул, наставил на меня… Не, я и не думал побежать — сразу понял, что это что-то научное.

Глянул в монитор, всё ещё даже не посмотрев на меня, пробормотал что-то, поморщился, покачал головой.

Потом подскочил, и почти неглядя уколол меня за палец.

— Ай! — прокомментировал я, но уже понял, что это, и зачем он сделал.

— Сэй! — рявкнул он кому-то, тут же прибежала лаборантка, молча забрала пробирку с кровью, а батя мой снова вернулся к задачам.

— Папа, пошли, прогуляемся, что ли. На солнце посмотришь. Или чо там уже, звёзды?

— Я тебе не отец.

— Бать, пошли. Ну сколько ты уже тут сидишь-то, а?

— Я тебе не отец. Я похоронил обоих сыновей.

— Да нихрена подобного. Живой я, и Чжао живой, хотя тот ещё засранец. А ты взял зачем-то, заперся внутри, да? Ну и чего? Нормально тебе, бать?

— Нормально, — кивнул батя.

— Ну ладно. Я пошёл тогда. Рад, что ты живой. Спасибо, что не пытался меня найти, ага.

— Мой сын умер, — продолжал упорствовать отец. — Ты Чан Гун, непонятное чудовище с арены, укравшее имя моего сына.

Мне было одновременно смешно и стрёмно от таких речей. Значит, не совсем обезумел. Значит, следил за мной, да?

— Чего-о⁈ Да я… да я… из комы вышел, с коляски встал, из пепла восстал, чтобы всем тут задницы надрать. И чтобы вас с матерью и братом найти! И дедом. Кстати, чего скажешь — его тоже не искал, да?

— Искал, — коротко ответил он. — И сына искал. Два года.

А лаборантка Сэй действительно примчалась быстро. И аппаратура, похоже, тут была какая-то супер-современная. Отец взял листочки, читал, бормотал… затем стянул маску на подбородок. Я тоже стянул. Потом мы первый раз посмотрели друг на друга, глаза в глаза.

— С…сын, — сказал он.

— Папа!

Дальше — объятия, похлопывания по спине, и прочие гидравлические слёзодавилки. Батя, хоть и крепкий оказался мужик, и даже чуть выше меня — беззвучно хныкал у меня на плече.

— Ну-ну. Пошли, бать, на улицу. А то кожа лица у тебя совсем бледная.

Ну, мы и пошли. А по дороге я рассказывал всю свою жизнь за последние месяцы.

На душе стало спокойно-спокойно. Хотя в это время где-то совсем неподалёку начиналась разная неприятная дичь.