Иннокентий 2

Глава 28 Это сладкое слово Заграница!

Загадочная заграница начинается для советского человека чаще всего в аэропорту международных линий. Чемоданы собраны, ключи от квартиры сданы родителям, отвальная с дружбанами проведана, голова после оной вылечена. Поникшая Вероника сидит на скамейке. В последние недели перед вылетом ей пришлось несладко, нервов и крови попили изрядно. Весь заряд оптимизма, полученный во время свадебного церемониала и медового месяца, успел улетучиться. Да уж. Интриги и конкуренция в самой капиталистической государственной организации страны повыше, чем в театральных трупах.

Иннокентий всё ещё не растерял бодрости, хотя и понимал, что если у супруги с работой все более или менее понятно, она лишь заместитель, ему предстоит самостоятельно создавать все с нуля, и практически без помощников. Ближайший корпункт в Мадриде. Мифический дядя Толя из торгпредства, что заменяет в Каталонии советское консульство, не факт, что станет помогать ему во всем. Так что придется самому вертеться. И это в чужой, совершенно незнакомой ему стране и чуждом времени.

А комитетчики наверняка будут следить за процессом создания и всплывут тогда, когда их совсем не ждешь. В общем, там и там засада, но деваться некуда. Или пан или пропал! А если пропадать, то лучше с миллионами в виде конвертируемой валюты и в неизвестном направлении. Будущее для человека из прошлого грядущего блуждало в жутком тумане. Наверное, многие в жизни используют далеко не все возможности, что предоставила ему судьба. Другой на его месте давно бы струхнул, но Кеша открыл в себе невиданные доселе силы выживания.

Да и чего ему бояться после смерти!

Аэропорт Внуково советского периода Кешу откровенно не впечатлил. Он ожидал от международных ворот страны чего-то большего. В его мыслях всё ещё свежи были воспоминания о международном терминале Шереметьево, который здесь построят только в 1980 году. Вот то современное здание надолго станет для советских граждан символом ворот в «мир свободы» и технологического превосходства Запада.

А во Внуково относительно стандартный по меркам Союза ничем не примечательный аэровокзал. Люди, спешащие в отпуск, пересадочные пассажиры или вечно усталые бедолаги командировочные. Вентиляторы не в силах разогнать духоту в зале. Всем жарко, конец августа. Васечкин заранее жалеет Веронику, та не представляет, с каким зноем столкнется в Мадриде. В Барселоне хотя море и рядом.

Иннокентий стойко выслушал очередные наставления Федора Михайловича, и мысленно вздохнул с облегчением, когда тот переключился на дочку. Но тут подключился генерал дядя Витя, что ничуть не лучше. И кой черт его понес с такую жару в аэропорт? Хочет произвести впечатление на таможенников и пограничников? Так ведомства все равно разные.

— Кеша, не знаю, во что ты вляпался, но смотри в оба. Не нравится мне эта вся круговерть вокруг вас.

— Ника здесь при чем?

— Муж и жена одна сатана! Водку мою в багаж уложил?

— Обязательно. Но в такую жару…

— Сынок, это валюта. Подаришь консульским и Внешторговским для завязки отношений, и мне еще благодарен потом будешь. Им местное кислое вино и кальвадос уже поперек горла стоит.

— Обязательно.

Генерал крепко сжал кулак:

— И комитетчикам не дай себе на шею сесть! Все в рамках инструкций. Мозг выедят, но рано или поздно отстанут. Страна тебе попалась, ох какая непростая. Лучше бы вы куда-нибудь в Африку или Швейцарию поехали. Негры тупы, швейцары жадные. И никаких гвоздей!

— Это уже, как Родина расписала.

— Хороший ты человек, Кеша, — напутствовал милицейский генерал. — Удачи тебе! Надумаете кооператив строить по приезду, помогу чем могу.

— Спасибо.

Вот уж не ожидал такой человечности от обычно застегнутого на все пуговицы Виталия Ивановича. Нет, в этом плане Союз лучше возможного будущего. Там-то наверху человеков и вовсе не осталось. Ходячие кошельки и инструкции. Худшее, что можно было взять из СССР, продвинулось в будущем.

Еще один утомительный этап поездки — прохождение таможенного и пограничного контроля. Если с первым было просто, таможенников больше интересовали предметы, представляющие историческую и культурную ценность, но с таким обычно попадались иностранцы, кто по недомыслию, но в основном из-за жадности. СССР для ушлых западных мошенников был Меккой. Советский гражданин очень любил валюту и боготворил лютую иностранную шлюху. Вот тут даже девяностые не всех вылечили. Либерализм головного мозга невероятно заразен.

А вот доблестная пограничная стража и в СССР была до предела неулыбчивой и строгой ко всем одинаково. И в прошлом будущем Иннокентий постоянно удивлялся этому обстоятельству. Почти в любой стране мира туристов встречали улыбками. Строго, но с улыбкой. Лишь в России на тебя взирали абсолютно неулыбчивые пограничники, как будто ты только что нарушил нечто сакральное и априори уже виноват. Почему свою работу нельзя делать с вежливой улыбкой?

Офицер внимательно сверял лицо Иннокентия с фотографией в загранпаспорте. Последний ему вручили буквально перед поездкой, хотя виза была получена заранее.

— С какой целью отправляетесь в Испанию?

Казалось бы, дежурный вопрос, но с какой подковыркой задан.

— Там написано — служебная командировка.

— Но не расшифровано куда и зачем.

— А это уже не ваше дело.

Пограничник не успел даже возмутиться, как к нему подошел человек в гражданском костюме и что-то тихо сказал.

— Проходите, не задерживайте! — буркнул страж границы, явно недовольный вмешательством комитетчика. Он привык здесь повелевать и быть господином для тварей дрожащих.

— И вам всего хорошего! — одарил будочника яркой улыбкой Иннокентий.

Что за страна, если даже служебных овчарок регулярно надо опекать? Прообраз осажденной крепости сделал в итоге из Союза подобие тщательно охраняемого лагеря. Нет, враги у нас не переводились, но все равно со строгостью выходил перебор. Бей своих, чтобы чужие боялись. В итоге все развалилось на куски.

Перелет в Мадрид осуществлялся испанской авиакомпанией Иберика. Боинг 727 несколько отличался от привычных для Кеши машин из будущего, а также от советских Тушек, на которых ему в последние месяцы пришлось много полетать. Помнится, он с большим удивлением уселся в первый раз в удобное кресло отечественного авиалайнера и ощутил, что спереди довольно много места. Аэрофлот не экономил копейки и не сдвигал кресла, чтобы запихнуть лишний ряд пассажиров. И не крохоборничал, устанавливая высокие цены на места, где можно было чуть выдвинуть ноги.

Боинг радовал комфортом, так как в результате неких взаимозачетов Внешторгу выделили билеты в бизнес-класс. Вероника малость ошалела, разглядывая невиданную ею доселе роскошь. А уж что произошло с ней, когда принесли обед! Это был не стандартный судок из фольги, что пихают пассажирам на массовых линиях. Стюардессы в милых костюмчиках и с яркими прилепленными намертво улыбками тащили по широкому проходу огромные тележки с напитками и разогретой пищей.

Иннокентий бодро выбрал себе каре ягненка, набрал оливок, овощей и посоветовал жене взять тонко нарезанные кусочки хамона. Стюардессы наполнили бокалы красным вином и предложили вызвать их, если пассажиры захотят получить добавку или десерт. Кеша, хорошо владеющий английским и испанским языком, слегка увлекся разговором с одной из черноволосых красоток. Жена восприняла это как флирт и Кеша получил в итоге болезненный удар вбок.

— Ты чего, ревнуешь?

— Еще минута, и вы слились бы в экстазе! — недовольно прошипела блондинка.

— Милая, мне придется часто общаться с местными красотками. А они в Испании темпераменты.

— И что? — с подозрением посмотрела на него вновь испеченная женушка.

— Придется как-то привыкать. Им до тебя все равно, как кубику льда до Снежной Королевы. Вон как они на тебя таращились!

Вероника задумчиво сделала глоток из бокала.

— А почему Снежной?

— Там поймешь. И сразу по приезду начни использовать крем от загара.

— Я помню. Столько денег за него отдала!

— Думаю, в Испании он дешевле, но пока мы еще получим валюту. Не забывай о шляпке и длинных рукавах.

— Откуда ты все знаешь?

— Интересовался у ребят, что были в средиземноморских странах. Солнце везде одинаковое.

— Какой ты у меня умный!

Важные пассажиры, похожие на бизнесменов, вовсю заглядывались на Веронику, но Иннокентию было все равно, он-то знал, что эта женщина с ним навеки. Хотя были и сомнения. Капитализм и комфортная жизнь ей точно понравятся, но сможет ли она ради полной свободы навсегда покинуть Родину? И уж совсем не хотелось делать уход предательским. Не сказать, что Петров был таким уж патриотом, но одно дело, когда ты просто едешь туда, где тебе нравиться жить, другое, создавать из обычного отъезда по личным обстоятельствам придуманный идеологический конфликт.

Кеша внимательно изучил материал на сбежавших из «тоталитарного совка» бывших сограждан. Большинство из них в СССР жили лучше среднестатистического советского человека. Он смотрел в будущем ролики эмигрантов. Молодые ребята обычно честно рассказывали, что уехали ради солнца, больших денег или просто путешествовать и повидать мир. Зачем тогда свой эгоцентризм и заурядное рвачество прикрывать ширмой идеологии?

А вот эмигранты постарше несли чушь о своих мнимых достижениях, рассказывая о ста сортах колбасы и показывая дешёвые фанерные дома, на которые зарабатывали так долго. На самом деле успеха из тех «колбасников» почти никто не достиг. Обычные обыватели, что искали, где послаще. Но между тем продолжали поливать родину грязью.

Он же просто хотел свободы и новых ощущений. Каким бы ни был хорош Союз в семидесятых, но этого он дать человеку из двадцать первого века не мог.

И перца в этот и так до предела острый коктейль сомнений добавили военные, что внезапно вызвали Васечкина в военкомат будто бы для сверки. Он как раз получил прописку в квартире у Вероники и появился повод вызвать в районный комиссариат. Все-таки он нынче столичный житель. Несбыточная мечта для многих провинциалов. Для Кеши лишь очередной этап второй судьбы.

В военкомате два офицера в обычной на вид форме отвели Васечкина в отдельный кабинет и задавали ему довольно странные вопросы. На часть из них он не ответил, потому что ничего не понимал, от остальных уклонился, ссылаясь на служебную тайну. Вояки деланно не серчали, но чем-то явно озадачились. И вдобавок военкоматский сотрудник, отдавая документы, странно посмотрел на него. Кеша понял, что те два ухаря точно к военкомату не имели никакого отношения.

Что за странные игры пошли вокруг него? Становилось все страньше и страньше.

Вино и остановка во Франкфурте, где удалось найти беспошлинный магазин, немного развеяли задумчивость Иннокентия. Вероника с таким умилительным видом рассматривала французскую парфюмерию, что невозможно было не засмеяться. Та обиделась:

— Тебе смешно, а нам так мало валюты выделают.

— Ничего найдем в Испании контрабанду, и купишь то же самое дешевле. Да, вообще, там страна недорогая. Будем наслаждаться солнцем, вином и креолками.

— Кем?

Нет, по темпераменту хваленым южанкам все-таки далеко до русских женщин. Когда до молодой женушки дошел смысл сказанного, Кеше крепко досталось сумочкой под настороженные взгляды транзитных пассажиров. Те вечно тревожно озирались по сторонам, опасаясь некоего подвоха или провокации. Больно уж счастливые лица были при этом у пары блондинов. Никто и не подумал, что это могут быть обычные советские влюбленные. Разумеется, кроме те, кто привык к постоянным командировкам, на такие происшествия внимания не обращали, больше раздумывая где, как и подешевле взять. Как советские моряки, для которых заход в любой порт мира был лишь работой. Те моментально находили общий язык с местными работягами, обстряпывая свои мелкие делишки или направляясь в ближайший бар.

Мадрид встретил их классической для разгара испанского лета жарой и духотой. Если Иннокентий стоически перенес первоначальный тепловой удар, то Веронике было откровенно худо. К тому же их почему-то не приехали встречать. Молодые люди даже несколько растерялись. Пока Кеша отправился на поиск машины, мало ли где разминулись, яркую блондинку атаковали наглые столичные таксисты.

Особенно усердствовал один мелкий и носатый тип, откровенно заигрывая с заезжей красоткой. Его и застал Васечкин, когда вернулся обратно на перрон. Наглого испанца отпугнула лишь отборная ругань на русском кондовом и веский аргумент в виде внушительного тумака. Таксисты некоторое время скандалили, но остались в стороне, всерьез опасаясь крепкого и не в меру решительного парня. Некоторые уже поняли, что он русский.