Иного не желаю. Часть 1

Глава 17

Несмотря на все мои страхи, встреча с психологом прошла на удивление легко и спокойно. Натан, чьи родители перебрались в США в начале девяностых, свободно говорил по русски — а понимал меня, и того быстрее — буквально с полуслова.

— Значит, по вечерам вы работаете? — вежливо поинтересовался психолог, участливо поглядывая в мою сторону.

— Я не привязана к определенным часам, — покачала я головой. — Делаю свою часть проекта в определенный срок — и передаю её другим программистам.

— Хм… вам нравится то, чем вы занимаетесь?

— Нравится, — кивнула я.

— Тем более, что таким образом вы возвращаетесь назад, в то время, когда ваша жизнь была прекрасно организована. Всё было налажено, всё находилось под контролем — и вы ни от того не зависели.

— Нууу…. — я пожала плечами. — Возможно, что и так. Хотя я хотела просто заработать денег.

— ВЫ смеетесь, Таисия? — покачал головой Натан. — Знаете, сколько мне заплатили за десять дней консультаций с вами?

И мягко улыбаясь, американец назвал сумму.

Я ойкнула.

— Вот видите, — кивнул Натан. — И скажу вам по секрету, за счёт — чтобы его оплатить — боролись сразу два Альфы.

— Альфа Баев и Этьен?

— Альфа Баев и Альфа Валуа, — мягко поправил меня Натан. — Хотели бы об этом поговорить?

— Об Этьене?

— О стае вашего отца, — покачал головой психолог. — Вам нравится ваше пребывание в стае оборотней?

— Трудный вопрос.

— Почему? — заинтересовался Натан. — Стая — это семья, единый организм, возглавляемый Альфой.

— Знаете, Натан — мягко улыбнулась я. — Я всё же выросла в человеческом мире, и не привыкла жить как стадное животное. Без обид. Возможно, это передалось мне от отца, который тоже когда — то покинул свою родную стаю.

— Вряд ли, это на самом деле было так, — сняв очки, психолог серьёзно заметил: — Я слышал, что Альфа Валуа прижал сибиряков, и те землю носом роют, пытаясь найти что бы то ни было про вашего отца.

— Разве он не мог в самом деле просто покинуть стаю, чтобы жить вместе с моей мамой, как человек?

— Навряд ли, — доктор принялся осторожно вертеть в руках свои очки. — Понимаете, Таисия, оборотни слишком подвержены полнолуниям… и прочим моментам. Без Альфы рядовым оборотням… не выжить.

— Я же как то выжила.

— Вы просто уникальный случай, — кивнул Натан. — Поэтому мне особенно лестно оказаться здесь и работать с вами.

Нацепив очки обратно на нос, психолог заметил:

— Но вы также не правы, насчёт людей, Таисия. Люди такие же «стадные животные», как и оборотни… просто наши вожаки открыты с нами, а вожаки людей любят играть со своими подданными, и подчас в очень нехорошие игры. Они дают людям иллюзию свободы, а на самом деле разъединяя население, хорошо его контролируют. И лишь в экстремальных условиях, человеческое общество сбивается в настоящую стаю, которую ведет всегда один вожак к победе.

— Это вы сейчас о… войнах?

— И о них, — кивнул Натан. — Почитайте про какие угодно конфликты — и вы заметите, что выживают всегда именно те сообщества, в которых люди более всего сплочены. Ну ещё те, кто защищает своё родное логово.

В словах психолога был смысл…

Я так задумалась, что пропустила тот момент, когда доктор захлопнул свой блокнот.

— Думаю, для первого визита достаточно, — улыбаясь, протянул мне руку Натан. — Надеюсь, Таисия, мы встретимся с вами завтра?

Я кивнула, решившись на продолжение консультаций, ещё не зная, через что мне придется пройти.

А пройти пришлось через многое.

Этьен

После первого же приема Таис, психолог из бостонской стаи связался со мной через защищенную спутниковую сеть и попросил встретиться в городе.

— Мы сделаем лучше, — улыбнулся я. — У Бая возле дома прекрасные охотничьи угодья, где нам никто не помешает.

Никто не помешает, потому что Серильо решил не вмешиваться, а остальные просто не пройдут через порог моей силы.

Поскольку я не захотел откладывать разговор с Натаном на завтра, предпочитая завтракать не с чужаком — американцем, а со своей девочкой, то есть девочками; из поместья мы выбрались уже затемно.

Наслаждаться холодным ночным лесом в человеческом обличие было довольно трудно, поэтому мы частично перевоплотились, превратившись в нечто среднее между зверем и человеком.

Шли мы молча.

Не знаю, о чем думал во время нашей прогулки Натан, я же отслеживал малейшие движения и любые запахи, которые могли бы выдать «прослушку» — возможно, и не Бая, а его настырного беты.

Но всё было чисто.

— Что ж, — спросил я, прочистив горло. — Говорите, док.

— С вашей парой, Альфа, мне придется работать не один месяц, — произнес Натан.

— Всё так плохо?

— Да. Она напугана, дезориентирована. Никому не доверяет. Вас боится.

— А хорошие новости есть? — скривился я. Пока Натан не сообщил мне ничего нового.

— Хорошие… пожалуй, что есть. Во- первых, она на самом деле хочет родить ребенка, которым беременна.

— Я это уже знаю.

— Вы говорили об этом, — подтвердил Натан. — Но сами понимаете — я должен был убедиться. Ребенок — это большой плюс в вашей ситуации. Таисия — разумная девушка, которая трезво оценивает обстановку и понимает, что воспитать самой полукровку у неё не получится. Кстати, вам с самого начала надо было давить на это, а не на разницу в материальном положении.

Я коротко кивнул, принимая заслуженный упрёк.

— Далее: я не видел у вашей избранницы активного зверя, но некоторые из её реакций совсем не человеческие. Если добавить к этому ваши рассказы, то скорее всего, вы были правы — её волчица просто скрывается. Человек своей волей перекрыл зверя и не дает ей выхода. И тут возможна наша первая большая проблема.

— Какая?

— Мы совершенно не знаем, как отреагирует организм Таи на беременность…Таисия не человек, и носит тоже не человеческого ребенка.

— Этим вроде бы занимается Илья.

— Он и сообщил мне о своих опасениях, — кивнул Натан.

— У вас есть идеи, как высвободить волчицу и помочь Таис во время беременности?

— Я бы сказал, что ваша самая первая тактика — вызывать ревность у волчицы — могла бы сработать при определённых условиях. Наши оборотницы защищают своё не меньше, чем самцы.

— Но это в итоге не сработало.

— Потому что страх — воспоминания из детства, её собственный негативный опыт — усилили человека и ещё сильнее заблокировали зверя… Это всего лишь первое предположение, но я в самом деле уверен, что всё это дело времени и некоторых усилий с вашей стороны. Как только Таисия полностью вам доверится и примет своё новое положение Луны — тогда и появление волчицы не заставит себя долго ждать.

— Если вы сможете что — то предпринять, — ощерился я. — Озолочу.

Натан склонился голову в почтительном поклоне.

Полночи я провёл в лесу, размышляя о своей паре и в тоже время пытаясь погасить сводящее с ума желание плоти, которое возникало каждый раз, когда я думал о Таис.

С каждым днем, желание становилось всё нетерпимей и навязчивей. Я даже пытался пару раз трахнуть каких — то приблудных девок, чтобы просто спустить пар, но… они, даже с накаченными грудями и рабочими губками, не возбуждали меня так, как бледная, испуганная Таис.

Казалось бы, что такого в этой самке? Ну, носит она моего щенка — так ведь ничего в этом сверхъестественного нет: в истинных парах процент потомства всегда выше, чем после обычных случек.

Да, она красавица — но у меня в спальне перебывала толпа куда более красивых девок, и куда более умелых, чем моя скромница — жена.

Впрочем, я уже предвкушал, что когда — нибудь научу её … плохому.

Нет, в самом деле, что в ней такого особенного?

Сам я, кажется, не знал ответа на этот вопрос. Только память сама услужливо подсовывала те моменты, когда я понемногу начинал узнавать свою пару.

То, как она обстоятельно слушает врачей и детально выспрашивает о здоровье нашей малышки.

Как она легко относится к вспышкам гнева маленького Ильи, которые пугают даже Настю, но которые с таким спокойствием встречает моя пара. Таис на самом деле помогает мальчишке — и при ней он и впрямь становится управляемей.

Но самое нежное воспоминание я храню глубже всего — у самого сердца.

Таис, отдыхая в оранжерее, расслабленно сидит в удобном большом кресле и, поглаживая живот, тихо воркует с нашей дочкой.

— Ты у меня будешь самой красивой девочкой на свете. И самой счастливой. Я буду наряжать тебя в девчачьи платьица, завязывать тебе большие банты из широких лент. Твой папа будет сажать тебе к себе на плечи, и ты будешь пачкать его волосы сахарной ватой.

Я до сих пор сам себе не верил, но именно в тот момент, когда я тихо стоял позади Таис, мне удалось немного залезть в её мысли… Нет, она не представляла конкретного мужчину рядом с собой — его фигура была затемнена. А вот зато дочку я «увидел» в деталях — в мыслях Таис, у нашей дочери были мои глаза.

— Я не хотела рожать ещё одного ублюдка, слышишь? — истошно визжал женский голос. — Я не хотела носить в себе это, похожее на тебя.

— Ты не могла, Мадлен! НЕ могла!

— Я счастлива, что избавилась от этого!

Тая

Как выяснилось, не одна я была взволнована приездом американского специалиста. Илья Романович, Фернандо, Настя … даже Гильермо хотели знать, как прошёл мой первый прием у Натана.

И если остальные просто осторожно поинтересовались о том, как я себя чувствую, то Гильермо устроил мне настоящий допрос с пристрастием.

— Ты уверена, что этому Кошински можно доверять? — спросил Ги, пока мы с Ильёй собирали замок из лего.

— А почему я не должна ему доверять? — не поняла я. — Илья Романович и сам Альфа одобрили его приезд.

— Мне как — то неспокойно, — признался бета. — Знаешь, у нас не слишком теплые отношения с бостонской стаей, поэтому удивительно, что Грег так быстро откликнулся на просьбу нашего врача.

— Натан сказал, что ему интересно будет работать со мной, потому что я… сумела выжить в одиночку. Без стаи.

Взгляд Гильермо, обращённый на меня, моментально потеплел.

— Что ж, — кивнул мужчина. — Это могло быть причиной.

— Достаточно веской для приезда сюда?

— О, да, — кивнул Гильермо. — Скажу честно: не просто так Альфа попросил тебя поработать с мальчиком.

Илюша, не обращавший никакого внимания на нас, продолжал увлеченно строить замок. Заметив, что пару деталек поставлены неверно, Гильермо наклонился к мальчику и мягко, на ломаном русском, подсказал ему, что надо делать.

Я в очередной раз подумала о том, какой замечательный отец получится из этого мужчины.

Если бы только он нашёл меня раньше… Если бы только…

— Кстати, хотел спросить, — подняв на меня взгляд, Гильермо мягко поинтересовался. — Анхелика сказала, что ты начала работать по вечерам?

— Это не замок, а какая — то большая деревня, где все про всех знают, — покачала я головой.

— Не все про всех, а только Альфа и бета про всех, — поправил меня Ги. — Тай, ну зачем тебе напрягаться, а? Ты же беременная.

— И что? — не поняла я. — Как это влияет на мои мозги и способности выполнять работу.

— Никак, — рассмеялся мужчина, подняв руки вверх — словно сдаваясь на милость победителя. — Просто тебе не зачем работать.

— Ещё как есть за чем, — возразила я. Между нами повисла напряженная тишина.

— Валуа знает?

— Я ему не говорила.

— Значит, скорее всего нет… Тая, я буду более чем счастлив, если ты позволишь себе пользоваться моим банковским счётом.

— Что? — не поняла я. А когда поняла, жутко покраснела. — Нет, Гильермо, спасибо! У меня полно кредиток… Мне пока не надо, но если понадобится…

Гильермо сжал руку в кулак.

— Никто не может тебя заставить. Не хочешь быть ему обязанной — отлично. Просто попроси присылать все свои счета мне.

Тяжело вздохнув, я покачала головой.

— Гильермо, спасибо, но… чем это будет отличаться от денег Этьена?

— Я — не он!

— Это — так, — кивнула я, проглатывая навернувшиеся слезы. — И мне очень жаль, что это так. Но он — отец ребенка, которого я ношу.

— Это ещё не означает, что ты должна быть к нему привязанной, — тут же возразил мужчина. — Если ты решишь построить свою жизнь без него — тебя никто не осудит. Да в человеческом мире почти половина свадеб заканчивается разводом.

Я молча кивнула, решив пока ничего не отвечать.

Просто потому что сама не знала, как мне поступить.

С одной стороны, я понимала, что ребенку лучше будет расти в стае среди своих — и в этом случае, я обязана была либо вернуться назад к Этьену, либо принять щедрое предложение Гильермо. Вернуться назад к Этьену я не могла — это было бы равносильно самоубийству. А вот Ги… Рациональная часть меня давно требовала согласиться на его предложение. Бета нравился мне — моей запуганной, истерзанной человеческой половине. Но в тоже время было кое- что, что не давало мне сказать «да»: Гильермо не выглядел мужчиной, который способен был прожить всю жизнь монахом. А я… я была не готова снова разделить постель с мужчиной.

Как всё запуталось…

Я решила, что обязательно поговорю об этом с психологом. Как мне вести себя дальше? Пройдет ли боязнь близости с мужчиной сама собой или я навсегда останусь с этим страхом?

— Тая, — нахмурился малыш, вперив в меня острый, совсем недетский взгляд. Указав рукой на недостроенный замок, он властно приказал — Не отвлекайся.

И резанул таким же взрослым взглядом по Гильермо.

— Альфа, — кивнул он на свой замок. — Строит. Бета — помогает.

И затем малыш произнёс то, от чего даже у меня встали волосы дыбом.

— Бета не рушит. Если хочет быть бетой.

Мы с Гильермо ошарашено переглянулись.

Мальчик же, по — волчьи ощерившись, взял меня за руку и подтянул ближе к своему лего.

А я наконец — то поняла, отчего он наводит такой ужас на оборотней. Это был не просто малыш, который не умел контролировать своего зверя. Это был малыш, который говорил себя слишком разумные для ребенка его возраста речи.

Часть меня пришла в ужас от этого открытия, но другая часть… я находилась при Илье не в качестве няньки или временной помощи Насти. Я сама согласилась на помощь этому мальчику, а потому…

А потому я осторожно махнула рукой Гильермо — мол, иди, поговорим позже, и когда мы остались одни, осторожно спросила Илью о том, что он только что сказал.

— На тебе печать Альфы, — глядя на меня исподлобья, произнес мальчик. — Вот тут.

И он указал на метку.

— Никто не может забирать собственность Альфы. Даже бета.

— Илюша, а разве я собственность? — ласково спросила я у мальчика. — Разве я не личность?

— Самки — слабые и не могут себя защитить. — Прищурился Илюша. — Значит, собственность.

— Но у меня тоже есть чувства, есть желания…

— Ты не можешь их защитить, — упрямо возразил мальчик. — А твой Альфа может. Значит, ты принадлежишь ему.

И, удручающе покачав головой, он вернулся назад к лего.

А я… я едва сдержала слезы, представляя, как сильно была исковеркана судьба этого ребенка.

И это наводило на мысли.

Если подобный ужас случился с Ильей, то это могло случиться с любым другим ребенком. Положив руку на живот, я поняла, что во что бы то ни стало должна защитить свою дочь от ужасного мира оборотней… или просто ужасного мира.

И пусть мне понадобится не десять консультаций — а пятнадцать или двадцать, я готова была заплатить за них сама, продав последнее, что у меня имелось. Но лишь бы только это помогло.

Я дала себе слово, что буду прилежно посещать психолога, усердно работать — и осторожно пытаться найти самое лучшее решение для себя и своего неродившегося ещё ребенка.