Иного не желаю. Часть 1

Глава 8

Забравшись на диван с ногами, я спрятала свою голову в коленях — и принялась привычно считать на латыни, чтобы хоть как — то отрешиться от действительности.

Кто бы мог подумать, что я буду скучать по тем временам, когда я запиралась у себя в квартире в одиночестве и пыталась не сойти ума? Тогда, по крайней мере, у меня была цель — побороть своё наваждение, своё сумасшествие. Тогда мне было что терять, и откуда — то всегда находились силы справляться с трудностями.

Сейчас не осталось ничего.

Прошло уже несколько дней с того момента, когда Этьен грубо взял меня в зеленой гостиной. И с тех пор он будто сорвался с цепи. Я ощущала себя так, словно вновь оказалась в номере московской гостиницы, где чудище изнасиловало меня в первый раз.

Только теперь…

…теперь, прежде чем ворваться внутрь моего тела, Этьен неизменно заботился о том, чтобы оно отвечало ему — почти насильно вызывая в моё теле ответное желание.

За прошлую ночь это случилось по меньшей мере восемь раз — и, как смущенно заметила Лера, всю жизнь прожившая в стае — это просто отлично, что у меня регенерация оборотня, а не человека.

— Наши парни иногда притаскивают человеческих девушек, чтобы поразвлечься, — отвела Лера взгляд в сторону. — И нередко их отправляют обратно чуть ли не на руках: особенно когда наши мужчины не сдерживаются, а девушки не профессионалки.

— И ты считаешь это нормальным? — спросила я, потому что к полнолунию, которое должно было случиться уже завтра, оборотни в замке вели себя совершенно свободно и даже разнузданно.

Парочки, тройнички, группы уединялись по уголкам замка — и особо не прячась, громко стонали на радость проходящем мимо оборотням.

Когда я робко обратила на это внимание Этьена, тот лишь сделал большие глаза и поинтересовался, что плохого в радостях плоти.

— Разве на тебя не вливает полнолуние? — поинтересовался он, приподняв бровь.

Я пожала плечами, честно признавшись, что «в этом плане — не особенно».

Этьен хмыкнул.

— Возможно, ваша северная кровь даёт о себе знать. Я, к примеру, долго не мог поверить, что жена моего кузена во время полнолуний просто бегала со своим другом — охранником по ближайшим лесам, даже не пытаясь отпраздновать полнолуние по — другому. Он, правда, к тому времени нашёл уже свою истинную, но всё — равно… Мы, во Франции, любим заниматься сексом, наслаждаемся этим процессом и не находим в этом ничего плохого. Наоборот, если этот приятный процесс принесёт стае долгожданных щенков — все будут только рады.

В тот момент один из охранников Этьена, по кивку Альфы, почти на ходу прижал первую же проходящую молодую горничную к мраморному столбу. Он только потёрся немного о девушку, а так уже полезла к нему в ширинку.

— Хочешь, останемся досмотреть всё представление? — заинтересованно спросил Этьен, заметив, что я встала как вкопанная. — Эта малышка довольно хорошо сосёт.

— Нет! — заорала я, помчавшись вперед. А за мной летел смех Этьена:

— Ну зато сейчас ты уверена, что никто никого не принуждает, и всё происходит по обоюдному согласию.

А мне в этот момент показалось, что похоть словно пропитала весь замок, вызывая коллективное сумасшествие.

Это вообще было гадко: оборотни не ограничивали себя ни в мелочах, ни в чем — то серьёзном, как будто соревнуясь, кто больше и сильнее продемонстрирует свою «звериность».

К празднику полнолуния в замок уже съехалось огромное количество оборотней — и немногие их них приехали с семьями. Семейные держались в стороне, в то время как одиночки развлекались напропалую… словно они были кроликами, а не волками.

Разве могла я раньше себе представить, что меня будут знакомить с представителями знаменитых французских фамилий — аристократов, промышленников, миллионеров, когда те будут разглядывать специально привезённых откуда — то для утех девушек.

— Какие ограничения, Этьен? — поинтересовался оборотень столичной части стаи, наследник одного из богатейших людей Европы и владельца целой торговой империи.

— Никаких, Давид, — рассмеялся Альфа, — все виновны и заслужили своё наказание, а некоторые даже клетку.

— Оооо, — откинулся один из военных генералов на высокую спинку дорогого кожаного кресла. — То есть ты на самом деле собирал их по всей стае? От границы до границы?

— Для друзей — всё самое лучшее, — усмехнулся Этьен, обняв меня за талию. — Увы, парни, присоединяться я к вам не стану. Сами понимаете…

Пока мужчины загоготали, довольные шуткой Альфы, я мысленно содрогалась и мечтала скорее спрятаться в своей комнате.

— Почему? — резко обернувшись, спросил меня по — русски Этьен. — Почему ты хочешь спрятаться?

Кажется, не только я учила французский.

— Полнолуние. — Просто ответила я, не желая вдаваться в другие детали при друзьях Этьена.

— Так это же повод для радости, а не для грусти и напряжения.

— Этьен, в отличие от вас, я никогда не радовалась прихода полной луны. В это время я боролась, чтобы не сойти с ума и остаться всё той же личностью.

— Ты должна изменить своё отношение, — заметил Этьен, явно сдержав свой рык. — Хорошо, иди, отдохни пока… спать тебе сегодня не придётся.

Так посередине дня я оказалась у себя в комнате, внутри замка, который уже ненавидела всеми фибрами своей души.

Мне казалось, что мы с Этьеном никогда не сможем понять друг друга. История его рода, его семьи, казалось, вся была пронизана историями больших и не всегда нормальных страстей… Мой учитель пытался преподнести это как особенность общества оборотней, но я не была в этом так уверена. Лера, которая родилась и выросла далеко от Ангулема, не была столько распущенной, как остальные обитательницы этого замка…

Досчитав до десяти тысяч, я немного «протрезвела» и уже была готова мыслить логически. Неважно, кто я: оборотень или человек. Неважно, какие правила существуют в мире оборотней; принято ли у них подобное поведение повсеместно или это особая фишка Этьена. Важно, что я не хочу здесь оставаться. Я не рабыня, не зависимая крестьянка. Я — личность. Человек ли с примесью оборотня или оборотень с примесью человека — неважно.

Никто не имеет права навязывать мне свою волю. Потому что рабства уже давно нигде нет.

Скрипнула дверь межкомнатная дверь, и я вся подобралась, ожидая, что это Этьен пришёл в комнату намного раньше. Но оказалась, что это Лера, тащившая на себе мои вещи. Что??? Мои вещи?

— Что происходит? — только и спросила я. — Куда ты несёшь мои сумки?

Рыжая мадмуазель, опустив взгляд, прошептала что — то неразборчивое.

— Лера, — позвала я девушку. — Так куда ты несёшь мои сумки?

— Господин герцог велел их… — она замялась. — Убрать.

— На свалку? — иронично поинтересовалась я, не понимая, чем Этьену мог помешать мой ноутбук и небольшая сумка со старыми вещами. — Ты несёшь их выкидывать? Ну ладно, мои старые футболки оскорбляют тонкий вкус его величества, но компьютер — то тут причем?

— Мадам, — чуть не плача протянула девушка, — мадам, простите меня. Но у вас ведь в кабинете есть новенький Mac.

— Я привязана к своим старым вещам, — тут же ответила я, снова теряясь в догадках, зачем это Этьену надо было избавляться от моего ноута. Нет, понятно, что у него денег куры не клюют… но машинка ведь хорошая. Да и потом, это рабочий ноут — правильней было бы отослать его назад, в офис. Откуда я уволилась, кстати, под воздействием силы Альфы.

— Знаешь что, — вздохнула я, пытаясь найти хоть какое — то приемлемое решение. Подставлять Леру мне не хотелось. — Оставь рюкзак с ноутом здесь, а сумку с вещами может выкинуть.

Девушка, несколько раз моргнув, пристально посмотрела на меня.

— Но ведь это…

— Тебе сказали выкинуть вещи. И ты приказание Альфы честно выполнила. — Я кивнула в сторону сумки. — Там мои вещи и есть. А в рюкзаке — ноутбук, который я должна буду отослать домой. Он принадлежит не мне, а компании, где я работала.

Лера, кивнув, осторожно передала мне рюкзак.

— Вы уверены… мадам?

— Абсолютно, — рассмеялась я, делая вид, что не поняла напряга своей помощницы.

А ведь я, как никто другой уже знала, что Этьен только кажется смешливым, легким в общении мужчиной. А на самом деле это жестокий, не прощающий промахов, Альфа.

Который зачем — то велел мой помощнице избавиться от рабочего ноута. Зачем?

Признаюсь, я впервые задумалась о том, что насколько Мак, которым я пользовалась во время учебы, был безопасен для поиска и общения в интернете… Имелось ли у меня вообще какая — то конфиденциальность, или вся информация просматривалась по приказу Этьена?

Задумавшись об этом, я не сразу поняла, что мой рабочий ноутбук — возможно ключ к моей свободе. Пусть Этьен контролирует армию, полицейских и всё местное население. Но вряд ли он может также влиять на наше Консульство!

Я даже весело рассмеялась, понимая, что это может быть моим билетом на волю.

И как я только не подумала об этом раньше.

Этьен.

Звери оборотней — идеальные хищники.

Взяв от волков — наших прародителей только всё самое лучшее, мы почти интуитивно, на уровне генов, продолжаем охотиться также, как они.

Мы — и волки, и оборотни — упорно преследуем свою добычу; используя стаю как один сплочённый организм, сужаем круги вокруг неё, пока желанная цель не попадётся в нашу западню.

Идеальная охота идеальных хищников.

Вот и мой волк, ослеплённый сильными чувствами к ускользающей волчице Таис, преследовал нашу избранницу как самую желанную и самую сладкую свою добычу.

Несмотря на довольно неудачное начало, случившее по вине её родителей, скрывших от моей пары её происхождение, я очень надеялся, что Таис всё же вскоре привыкнет к жизни в стае.

Я придумал идеальный способ запечатлеть её внутри стаи — там, где и было настоящее место нашей Луны.

Казалось, я предусмотрел всё.

Отсёк всю её прошлую жизнь, которая была до меня. Перевёз в фамильный замок, представил стае, задарил дорогими подарками.

Я заставил её тело отвечать мне, получая удовольствие — и я искренне надеялся, что вскоре она сама будет нуждаться во мне и в моих ласках.

Испуганная девственница могла бояться спаривания с сильным самцом; самка же, приученная к регулярному сексу, вряд ли бы испугалась подобной участи — скорее наоборот, именно внезапное отсутствие секса должно было напугать её куда больше.

Наши волчицы значительно темпераментней человеческих сук, а потому волчица Таис бы просто не продержалась бы долго без моей ласки.

Итак, я осторожно сужал круги вокруг своей пары, надеясь, что у неё не останется ничего другого, кроме как принять свою новую жизнь в качестве моей избранницы.

И мне казалось, что эта тактика начала приносить свои плоды: Таис усердно учила французский, знакомилась с правилами моей стаи, овладевала этикетом высшего общества.

Разумеется, ей пока не позволялась выезжать куда — то из замка, не позволялось иметь собственный мобильный телефон — да и лептоп моя it служба незаметно «вела» в режиме онлайн. И всё шло гладко до тех пор, пока мне не позвонили из российского консульства.

Моя умная, но неверная девочка, нашла способ обойти моих айтишников — и каким — то невиданным образом отослала письмо в своё консульство.

О том, что она, якобы, похищена и находится в заложниках на территории Франции.

Она. В заложниках.

Случись это в какой — нибудь другой день, я, возможно, и отреагировал бы на это неожиданное предательство как — то по- спокойней, но она предала меня в полнолуние… В полнолуние, когда мой обезумевший волк, до сих пор не чувствующий полной связи с её постоянно исчезающей волчицей, услышал, что кто — то собирается отнять его суку.

Нет, мне просто повезло, что письмо попало в руки оборотня московской стаи — и подчинённые московского Альфы, хорошо зная меня, просто уничтожили все следы её обращения.

Но что, если бы это попало в руки какого — нибудь дурака, стремящегося выслужиться перед начальством?

У меня померкло в глазах.

Едва закончив телефонный разговор, я тут же вызвал к себе виновных айтишников, и изрядно потрепал всю команду за допущенный прокол.

— Не может быть, господин герцог, — истекая кровью, как заведённый повторял Жиль, глава it подразделения. — Утечки быть не могло, мы точно всё контролировали.

— Значит, не всё, — рявкнул я, подавляя неудачников своей силой.

— Я уверен… возможно ли, что у мадам имелся собственный лэптоп или смартфон, с которого и без рабочей сим карты можно выйти в интернет?

— То есть ты хочешь сказать, что вы не отслеживаете количество подключенных к сети замка компьютеров? — не поверил я. На что Жиль судорожно покачал головой.

— В обычные дни, господин герцог, отслеживаем ежечасно, но во время полнолуний слишком много гостей, и это значительно затрудняет нашу работу. Я уверен, что мадам не могла написать сообщение в консульство со своего компьютера. Она использовала чей — то ещё.

Это пахло предательством. Обернувшись, я бросился в комнаты к Таис, где моя неверная пара занималась с преподавателем. Пустив свою силу вперед себя, я заранее приказал Таис оставаться на месте, в тот же момент силой выгнав учительницу этикета из семейного крыла.

Я ворвался в комнату, на ходу оборачиваясь в человека. Таис, которая замерла сейчас возле стола по моему приказу, испуганно смотрела на поломанные двери.

— Что случилось? — осторожно спросила она. — Что…?

Я повёл носом, пытаясь унюхать чужой запах в её апартаментах. И не нашёл ничего, пока мой человеческий взгляд не натолкнулся на рюкзак, осторожно спрятанный за диванном возле открытых дверей спальни.

— Что это? — спросил я, подхватив рюкзак, который ещё вчера должен был оказаться в мусорке по моему приказу. — Что это, Таис?

Пара легких движений — и когти распоров грубую ткань, вошли в пластик спрятанного лептопа. Швырнув компьютер Таис о стену, я со злорадной усмешкой наблюдал за тем, как рабочий ещё минуту назад лэптоп превратился на моих глазах в бесполезные куски пластмассы.

— Ты не имеешь права, — воинственно задав подбородок, начала было Таис. Но я, по- волчьи рассмеявшись, одним махом разорвал на ней платье, так, что уже через минуту моя дрожащая пара стояла передо мной полностью обнажённой.

— Я имею на тебя все права, детка, — ухмыляясь, сообщил я ей, дотронувшись до метки на её шее. — Я уже говорил тебе, что ты — моя с потрохами.

Таис вздрогнула, а я рассмеялся.

— Знаешь, сейчас я как никогда хочу посадить тебя на цепь где — нибудь внутри моих апартаментов. Бывают такие клетки под кроватями…

И я даже показательно причмокнул от удовольствия.

— Этьен… — прошептала моя неверная пара, отходя на несколько шагов назад. Да она пятилась от меня, вместо того, чтобы пытаться задобрить.

Я зарычал и в одно мгновение оказался рядом с Таис. Схватив её за волосы, я грубо оттянул голову девушки назад.

— Мне не нравится, когда сука, которую я драл меньше суток назад, хладнокровно предаёт меня, посылая жалобы в своё консульство.

— Этьен…

Я ощерился, решив, что в этот раз сдерживаться не буду. Таис заслужила наказание.

— Я бы с удовольствием погнал бы тебя в леса обнажённой — в надежде, что твоя волчица проснётся, — рыкнул я, походя к дивану. Таис я вёл за собой, крепко держа её за волосы. — К несчастью, я большой собственник, и не желаю, чтобы кто — нибудь пялился на мою истинную пару.

Таис сглотнула и явно успокаиваясь, перевела дыхание.

Моя неверная пара решила, что я не стану её наказывать. Нет, малышка — другие за предательство своего Альфы заплатили бы жизнью, ты же отделаешься всего лишь несколькими неприятными минутами. Но зато навсегда усвоишь урок подчинения сильнейшему.

Поскольку я ворвался в её комнаты обнаженным, мне даже не пришлось расстегивать ширинку. Просто уселся на диван, и, надавив на Таис, заставил её опуститься на колени.

— Сегодня для тебя не будет никакого удовольствия, — улыбнулся я, надавливая на её скулы — так, что она вынуждена была принять мой член внутрь.

Глаза Таис наполнились слезами, но я знал, что был слишком мягкосердечен к своей девочке. В наших стаях железная дисциплина для всех, в том числе и для самки Альфы, а потому она должна была раз и навсегда усвоить наши правила.

А внутри её ротика было так сладко и так хорошо…

Я держал её голову на уровне своего паха — и трахал так, как обычно трахал провинившихся девок.

Да, Таис, да, милая, сегодня ты провинилась передо мной. И будешь отвечать соразмерно.

Пока глаза моей пары наполнялись слезами, я продолжал двигаться внутри её ротика, ловя невероятный кайф…

Мне было уже наплевать на полнолуние и стаю, собравшуюся сейчас возле замка, было наплевать на то, что в Таис никак не просыпаться её волчица и что сама Таис до сих пор не приняла меня как своего вожака и Альфу.

Я сношал её ротик и был уверен — что это самое сногсшибательное удовольствие, которое мог получить мужчина и оборотень в своей жизни.

Наконец, я почувствовал, что кончаю — и посильнее засадил Таис в рот, заставляя её проглотить каждую каплю своей спермы.

— Никогда больше не смей меня злить, — выпуская её голову из захвата своих рук, расслабленно выдохнул я. — Никогда больше, Таис.

Моя пара осторожно кивнула. Так и не поднимаясь со своего места.

Тая

Едва проснувшись, я решила, что сегодня обязательно воспользуюсь своим рабочим ноутбуком и отошлю письмо о помощи в консульство.

Как говорится, была — не была.

Правда, перед этим пришлось ещё вытерпеть утренние ласки Этьена и совместный завтрак в простыне …Однако ни стая, ни полнолуние ждать не могли, а потому поцеловав меня после завтрака и даже пожелав хорошего дня, Этьен отправился на какие — то важные встречи. Оставив меня под присмотром охраны и учителей. Впрочем, ни не, ни другие не могли войти в спальню без моего разрешения. Чем я и воспользовалась, вытащив свой рабочий ноут из рюкзака. В дверь вежливо стучали, я вежливо отвечала, что собираюсь, а сама в это время подключала компьютер к сети замка. Правда, пришлось изрядно повозиться с зарядкой (батарея на моём рабочем ноутбуке оказалась почти разряжена, а российская зарядка в замке не работала). В общем, я бы так и не смогла отправить сообщение в консульство, не обнаружь я вовремя в рюкзаке хорошо заряженную портативную батарею, которую я, на всякий случай, всегда таскала с собой.

Доставая из рюкзака power bank, я случайно вытащила вместе с ней и тонкую, в двенадцать листов, тетрадку.

Тетрадку, которую бабушка швырнула в меня перед тем, как выгнать из дома. Выцветшая зеленая обложка, стандартная таблица умножения на обороте и мамин каллиграфический подчерк. С первых же нескольких строк стало понятно, что бабушка отдала мне мамин дневник. Скорее даже не дневник, а просто исповедь доведённой до отчаяния женщины.

Оборотни могут делать вид, что искренне любят свою пару, — писала мама красивым учительским подчерком. — Они могут бросить к ногам пары целый мир, но уже в следующий момент — прижать своей ногой к полу и саму пару. Они коварны и похотливы. Жестоки и злы. Призирают людей и человеческие слабости.

Чуть ниже было ещё несколько абзацев другими чернилами о моем отце. Мама с ужасом, в мельчайших подробностях вспоминала свою жизнь с отцом. После первого изнасилования она поняла, что никогда не сможет простить ему причиненную ей боль, после второго — что пока он жив, он не отпустит её.

Это похоже на нескончаемую пытку, которую нельзя никак прекратить, — выговаривалась мама на бумаге. — Толя делает всё, чтобы я оставалась в зависимости от него, и в тоже время каждый день и каждую ночь делает мне больно своими изменами. Он уже давно из моего любимого превратился в ненавистное чудовище… а может, он всегда и был таким, просто я этого не замечала. Когда он приходит домой, он пахнет сексом и чужими девками; смеясь, он любит демонстрировать мне их трусики, в то время как сами девки хвастают дорогими подарками моего дорогого мужа. И сколько этих других перебывало в его офисе, машине, съемных квартирах?

Если бы я только могла уехать с Тайкой куда — нибудь далеко — далеко… Туда, где бы он нас никогда не нашёл. Но родители, дочка… впрочем, я стала замечать, что у Таи появилась ненормально быстрая регенерация. Толик доволен — дочь пошла в него, а я боюсь, как бы ей не передались эти страшные, звериные черты. Если бы я только могла всё повернуть назад, я бы убежала от Толика без оглядки. Человек не должен вступать в брак с оборотнем. Мы разные — и, если создаем семью, то медленно убиваем друг — друга.

Я не смогла дочитать до конца мамины откровения. Слишком больно, слишком безжалостно. Горькие воспоминания из детства оживали перед глазами, напоминая о том, как плохо жила наша семья. Как отец принуждал мать к половой близости на мой день рождения…

….А когда мама поняла, что во мне тоже есть кровь оборотней, её больше ничто не удерживало в нашем мире.

Заснув тетрадку назад в рюкзак, я почувствовала, как меня мутит — и едва добежала до туалета, где тут же распрощалась с недавним завтраком. Гадкие, ужасные воспоминания отравляли моё прошлое и наполняли настоящее.

Я только сейчас поняла, что нахожусь в ещё более ужасном положении, чем моя мама. По крайней мере, вначале между моими родителями пылали искренние чувства, а отец долгое время бережно относился к моей маме.

Мне же не так повезло…

Давясь слезами, я написала быстрое, но эмоциональное письмо в консульство, ожидая от них скорого ответа. Не по и — мейлу, нет — в реальности. Я в тот день вообще была какой- то по — дурному наивной, каждую минуту ожидая под своими окнами воя полицейской машины.

Единственное, на что хватило моей рациональности — так это на то, чтобы выключить ноутбук и убрать его назад в рюкзак — портативную батарею следовало поберечь до того момента, пока я не найду подходящую зарядку или переходник.

Говорят, что дуракам везет — но то ли я не была полной уже дурой, то ли это был не мой день, только вместо полицейских — избавителей в комнате появился разъяренный, обнажённый Этьен.

Безошибочно обнаружив местоположение рюкзака с ноутбуком, Этьен со всей силы шмякнул его об стену — и уже через минуту принялся за меня.

— Сегодня для тебя не будет никакого удовольствия, — ощерился Этьен. надавив на мой рот таким образом, что я вынуждена была подчиниться его действиям. Его возбужденный член, не скованный никакой одеждой, гордо возвышался напротив моего лица, покрытый первой каплей предсемени. А дальше… То, что он сотворил со мной несколькими минутами позднее, вернуло меня в первую ночь в Москве, когда незнакомец — француз впервые изнасиловал меня.

Ещё утром Этьен прекрасно знал, на какие места надо нажать, чтобы такой необходимый ему секс доставил удовольствие нам обоим… Сейчас же я давилась его членом и вынуждена была глотать его сперму.

— В следующий раз за ошибку расплатишься своей аппетитной попкой, — сообщил Альфа, отпуская мою голову только после того, как последняя капля его спермы была проглочена. — Никогда больше не смей меня предавать, Таис. Альфы такого не прощают.

И он просто ушёл — как будто ни в чем не бывало.

Испачканная и униженная, я ещё долго лежала в лоскутах своего платья, безуспешно пытаясь начать считать на латыни.

Но цифры не складывались в слова…

Горько заревев, я поняла, что это конец.

Люди должны держаться подальше от оборотней, просто чтобы не оказаться их «истинной парой».

Я судорожно вздохнула сквозь слёзы, понимая, что Этьен, наверное, и правда, испытывал ко мне какие — то чувства — низкие, животные чувства оборотней. Вполне возможно, что у них подобное поведение и считается любовью, но у людей…

С трудом встав, я потянулась к растерзанному рюкзаку, где оставалась ещё мамина тетрадка. Отличное чтение для ванной. Надо только захватить с собой лезвие — тогда и мучиться придется недолго. На примере собственных родителей, я уже знала — меня не отпустят и не подарят свободы. Дальше будет только хуже.

Так стоило ли ждать этого «дальше»?

— Он и двери успел поломать, — по русски воскликнула молодая девушка, без приглашения входя в комнату. Прицокнув языком, она покачала головой и сочувственно посмотрела на меня.

— Прости его, Тая. У Этьена было одинокое детство и родители, ненавидящие друг друга. Мальчик просто не мог научиться ничему хорошему.

— Вы кто? — безразлично спросила я, машинально отметив, что это сереброволоска только внешне кажется молодой девушкой; взгляд же, полный мудрости, выдал её настоящий возраст.

— Я? — девушка задумалась. — Нуу, можно сказать, что я родственница Этьена.

— Которая говорит по — русски?

Сереброволоска приподняла бровь.

— У меня, между прочим, есть родственники и ваших землях.

Она осторожно взяла у меня мамину тетрадь и бережно пролистала её.

— Трудно уследить за каждым, — тихо прошептала девица, подняв на меня полный боли взгляд. — Любовь и ненависть всегда составляют одну пару, и так нелегко понять, когда одно чувство обращается в другое… Тебе будет лучше пожить какое — то время в клане твоего отца.

— Что? — окончательно растерялась я. Или окончательно сошла с ума?

Девушка продолжала листать тетрадку, пока из её листов не вывалилась старая визитка. Подняв её, она протянула визитную карточку мне.

— Владимир Баев, — прочитала я на пожелтевшем от времени тонком картоне. Надо же… так ведь звали мецената, который помог родителям моей мамы.

— Клан твоего отца, — кивнула на визитку сереброволоска. — Позвони им.

— Как? — развела я руками. — Думаете, мне дают возможность общения по телефону, если даже компьютеры разбивают?

Женщина улыбнулась и подошла к журнальному столику… на котором сейчас лежал сотовый Этьена.

— И винить никого другого не придется, — хихикнула сереброволоска. А затем, посерьёзнев, она снова посмотрела на меня. — Жизнь, Таис, драгоценный дар, который дается только раз.

Я кивнула, переведя взгляд на сотовый. Как мог здесь оказаться? Я точно знала — ещё полчаса назад на этом столике никакого телефона не было. Я здесь кофе пила, пока переводила текст с французского. А потом…меня всю затрясло, когда я вспоминала Этьена, разозлённого и голого, ворвавшегося в мою комнату. Он тоже не мог принести с собой телефон.

Так откуда бы ему здесь взяться?

— Какая разница, откуда он взялся, — пожала плечами родственница Этьена. Видимо, вопрос я свой задала вслух. — Главное, что сейчас телефон здесь, и ты можешь легко связаться со своим Альфой. Торопись, Тая, у тебя не так много времени.

Сереброволоска внимательно посмотрела на меня.

На секунду, сквозь маску безупречной красоты проступило совершенно другое лицо. Такое же красивое, но менее… человеческое, что ли. Мне даже почудилось, будто у родственницы Этьена выросли клыки, придававшие её облику больше властности. Но спустя мгновение наваждение пропало.

— Тая, — вздохнула серебровласка.

И я, проникнувшись её тяжелым вздохом, потянулась к телефону.

Вообще — то, звонить кому — то на номер с визитки двадцатилетней давности было, по меньшей мере, глупо… Но я не решилась ослушаться серебовласку, а потому просто набрала один из телефонных номеров.

— Резиденция Кирилла Баева, — услышала я хорошо поставленный голос явно мужчины в возрасте. — Говорите.

— Простите, — промямлила я. — Мне нужен…

И я осеклась, поскольку вспомнила, что Владимира Баева убили много лет назад.

— Говорите! — уже куда настойчивее повторили в трубке.

— Мне нужен Альфа, — почти не дыша, ответила я. — Пожалуйста, только не вешайте трубку!

— Представьтесь, — предложили мне на другом конце провода.

Вдруг серебровласка встревожено посмотрела на дверь.

— Чует, — нехорошо усмехнулась она. — Даже рядом со мной чует. Хороший мальчик.

И повернув ко мне голову, она отрывисто произнесла.

— Скажите Петру Ивановичу, что ты пара Этьена. Пусть передаст Кириллу, что эта та, про которую ему говорила Настя.

Пребывая в состоянии, близком к обмороку, я повторила слова сереброволоски в трубку, пытаясь в то же время хоть как — то прикрыться лоскутками платья.

В трубке пообещали уточнить, но уже через несколько секунд я услышала взволнованное:

— Кирилл, немедленно. Слышишь? Если она нам позвонила, то там всё совсем плохо.

— Настя, — рыкнул мужчина в отдалении и лишь, затем, поднеся трубку ближе, низкий мужской голос спросил:

— Где вы сейчас находитесь, Тая?

Вот так сразу. Пропустив знакомство и обмен приветствиями.

— Тая! — воскликнула сереброволоска.

— Вы там не одна? — поинтересовался разговаривающий со мной мужчина. — Кто с вами сейчас?

— Мммм, родственница Этьена, — покосилась я на сереброволоску. — Она посоветовала позвонить вам.

— У нас нет времени, — покачала головой та самая сереброволоска. — Скажи, что я спрячу тебя в старом флигеле, где они с Этьеном когда- то подрались. Но он должен успеть до рассвета.

— Она говорит, — обратилась я к мужчине, — что…

— Я слышал, — сухо ответили мне. — Старый флигель — хорошее место. Мои воины будут там через четыре часа.

— Спасибо вам, — расплакалась я в трубку, ещё не веря, что меня и правда скоро вызволят из этого кошмара.

— Не благодарите, — отрезал мужчина. — Я сейчас предаю брата.