Иные

Глава 46

Блейз очнулся в полутьме. В этот раз все было точно так же, как и в предыдущие, – внезапный переход, как будто вообще не прошло Никакого времени, – с той лишь разницей, что сейчас, придя в себя, он не продолжал бесконтрольно говорить. Мрак окружил его густым туманом, в котором он не мог различить абсолютно ничего.

– Нет! – громко воскликнул он. – Только не говорите мне, что выздоровление мне просто приснилось…

Из мглы вдруг возникла фигура Тони. Он с трудом различал ее, но она была совсем рядом, голос ее слышался отчетливо и, как всегда, действовал умиротворяюще.

– Нет, – сказала она. – Это было просто очередное отключение.

– Просто отключение? – Блейз не мог понять, как же он себя чувствует. Это была не боль, а нечто вроде общего недомогания, к тому же он с трудом соображал. И вдруг его пронзило и сжало своими когтями ощущение, очень близкое к панике. – Значит, я отключился? А Питер Де Нильс или кто-нибудь из военных заметил это?

– Нет, – ответил голос Тони. – Каслоу и его спутники ушли, а вслед за ним – офицер с солдатами, которые должны были сопровождать Де Нильса. Ты все это время вел себя как обычно. Только сказал, что немного устал и собираешься пойти вздремнуть. Ты лег, а потом, когда мы пришли тебя будить, то никак не могли добудиться. Позвали Каджа, и он заявил, что этого следовало ожидать. Он ведь предупреждал тебя. Я же спросила тебя, хорошо ли ты себя чувствуешь, еще перед встречей, и напомнила о том, что говорил Кадж. Но эти обмороки со временем будут случаться все реже и реже.

– Я не могу позволить себе… – Блейз запнулся. – Но ты точно уверена, что никто ничего не заметил?

– Абсолютно, – ответила Тони.

– Хорошо. Это сейчас самое главное.

У Блейза словно гора с плеч свалилась. Окружающая его мгла стала еще гуще. Потом ненадолго рассеялась, затем сгустилась вновь.

– Вы меня слышите? – Это был голос Каджа Меновски. Похоже, прошло какое-то время. Блейз сознавал, что, хоть он ничего и не видит, кроме какой-то мглы и двух смутных фигур, обстановка вокруг изменилась. Собственный голос отдавался у него в ушах звонким эхом так, словно стены в этом помещении находились к нему гораздо ближе, чем до этого.

– Да, – сказал Блейз. – Где я?

– Я рад, – произнес Кадж. – На сей раз вы гораздо лучше ориентируетесь в обстановке по сравнению с предыдущими приступами. Вы на борту корабля, направляющегося на Гармонию. А теперь ответьте мне на один вопрос. Насколько сильное напряжение вы испытывали до этой встречи и во время нее?

Мозг Блейза лихорадочно обдумывал ответ. Ему казалось, что это продолжается чересчур долго, но Кадж то ли был невероятно терпелив, то ли действительно прошло не так уж много времени.

– Полагаю, – наконец произнес он, – с того самого момента как было назначено время встречи, я находился в стрессовом состоянии. Но в общем-то ни до, ни во время встречи особого напряжения я не ощущал. Мне просто казалось, что я действую на пределе возможностей.

Он помолчал, вспоминая свой разговор с Питером Де Нильсом.

– Кое-что неожиданное всплыло только после встречи. Правда, это были приятные неожиданности.

– Так, значит, вы все-таки испытывали продолжительный стресс?

– Да, – согласился Блейз. – Неужели вы можете представить себе, что подобная ситуация могла не сопровождаться стрессом?

– Расскажите мне поподробнее об этой ситуации, – попросил Кадж. Только теперь он, видимо, обращался к Тони, поскольку Блейз его больше не видел и ему показалось, что голос врача звучит где-то в стороне. Он слышал, как Тони что-то отвечает, хотя и не мог разобрать слов, потом снова медленно отключился.

Придя в себя, он понял, что Кадж снова рядом с ним.

– Вы в состоянии слышать и понимать меня? – спросил Кадж.

– Конечно, – ответил Блейз, и действительно на сей раз ему показалось, что мгла чуть-чуть рассеялась – а может быть, это просто его глаза быстрее приспособились. Фигуры Каджа и Тони стали более четкими.

– Следовало бы предупредить вас, – начал Кадж, – что вам придется выбирать между тем, что вы называете «выкладываться полностью», и подобной реакцией вашего организма, но я, скорее всего, буду понапрасну сотрясать воздух. Верно?

– Да, – подтвердил Блейз.

– Так я и думал. Эти обмороки, как я вам уже говорил, время от времени будут повторяться. Не старайтесь им противодействовать. Сейчас, например, вы инстинктивно пытаетесь бороться со своим нынешним состоянием. Не нужно. Просто расслабьтесь, и пусть все идет своим чередом. Чем меньше вы сопротивляетесь, тем легче вам будет примириться с ними и тем быстрее они начнут становиться все короче, слабее и беспокоить вас все меньше и меньше.

– А сколько же еще… – Блейз запнулся, не зная, как точнее сформулировать свой вопрос.

– Сколько еще они будут продолжаться? – подхватил Кадж. – Это зависит только от вас. От того, что вы делаете и что вы за человек. Я не могу вам этого сказать. Все зависит от того, насколько серьезно вы пострадали, в состоянии ли вы помочь самому себе выздороветь – душевно, эмоционально и физически – и, вероятно, от неких ваших генетических возможностей, которые мы пока не можем измерить. Самым мудрым было бы просто смириться с тем, что подобные вещи будут повторяться еще на протяжении неопределенного времени – по-видимому, нескольких лет, и только потом окончательно исчезнут. Скорее всего, в один прекрасный день вы просто осознаете, что уже несколько лет не было ни обмороков, ни каких-либо других проявлений болезни. И только тогда вы начнете вспоминать, когда же именно все это кончилось. Потому что болезнь оставит вас совершенно незаметно.

– Понятно, – сказал Блейз. Но в душе у него росла решимость найти способ одолеть недуг – более эффективный, чем мог бы ожидать Кадж. Он всегда побеждал любые жизненные трудности самостоятельно. Справится и на этот раз.

Сыграла эта убежденность свою роль или нет, но с этого дня он начал выздоравливать удивительно быстро, вызывая удивление окружающих. Создавалось впечатление, что именно разговор с Каджем оказал такое необыкновенное воздействие.

Зрение становилось все острее, и мало-помалу, в соответствии с указаниями Каджа, Тони впускала в комнату все больше и больше света. Блейзу наконец удалось выяснить, почему его старались держать в полумраке, когда Тони по чистой случайности поднесла при нем браслет к губам и отдала приказ, видимо, недостаточно точно. В комнату хлынуло гораздо больше света, чем она предполагала.

Блейзу показалось, что свет, подобно крепкому кулаку, двинул его в оба глаза. Он охнул, как охает человек от неожиданного мощного и болезненного удара. Но Тони к тому времени уже успела затемнить окна, да и сам он после первой, крайне болезненной реакции на свет очень быстро привык к нему.

Постепенно он уже мог не только садиться на краю постели или в соседнее кресло – Блейз начал вставать и ходить, возможно и не очень уверенно.

– Почему вы не разрешаете мне покинуть комнату и прогуляться по-настоящему? – как-то спросил он Каджа.

– Может быть, это было бы и неплохо. Но я бы все же предпочел подстраховаться. Оставайтесь здесь еще на сутки, делайте все, что заблагорассудится. На случай же нового обморока старайтесь держаться поближе к постели. Если все же почувствуете себя плохо, советую полежать, расслабиться и постараться ни о чем не думать. Просто отгоняйте все тревожащие вас мысли.

– Я могу это делать и на ходу, – сказал Блейз.

Но Кадж был непреклонен.

Итак, Блейзу пришлось еще на сутки остаться в каюте в обществе Тони. Правда, к нему то и дело стали наведываться посетители. Первым появился Генри, и Тони вышла, давая им возможность поговорить с глазу на глаз.

– Как ты себя чувствуешь, Блейз? – Генри присел рядом с постелью Блейза. Он задал этот вопрос таким тоном, что Блейз почувствовал себя подчиненным, от которого требуют обстоятельного доклада. Но Блейза было трудно провести. Он разобрался в характере Генри еще до того, как повзрослел. Чем более глубокие чувства одолевали Генри, тем суровее он обращался с другими людьми.

– Со мной все в порядке, дядя. – Блейз знал, что Генри нравится, когда они с Данно называют его дядей.

Разумеется, он никогда в этом не признавался даже самому себе – настолько, что начинал чувствовать себя не в своей тарелке, когда кто-либо из них так обращался к нему при каких-то хоть мало-мальски необычных обстоятельствах. Сейчас Блейз не заметил особых изменений в выражении его лица, но был рад доставить ему подобное удовольствие.

– Приятно слышать, Блейз.

– Это просто одно из последствий, которые время от времени будут иметь место. Во всяком случае, так говорит Кадж. Со стороны, конечно, все это выглядит довольно мрачно, но сам я вообще почти ничего не заметил.

Это практически было правдой в той части, которая касалась обморока. Во всем остальном Блейз лгал – особенно это касалось его реакции на случившееся. В душе Блейз относился к подобным эпизодам как к злейшим врагам. Вещи вроде такой слабости подлежали безусловному уничтожению – и чем быстрее, тем лучше. Но Генри об этом не стоило говорить.

– Хорошо, – коротко заметил Генри.

– Ну а ты-то как, дядя? – спросил Блейз. – Ты же был ранен еще на Ньютоне, а мы с тех пор практически и не виделись.

– Все зажило. – По тону Генри было ясно, что этот вопрос закрыт раз и навсегда.

Больше тема здоровья не затрагивалась. Они поговорили об уцелевших Солдатах, об обратном полете на Гармонию, которого Блейз совершенно не помнил, и об отеле, в котором сейчас жил Блейз – здесь он останавливался и в прошлые свои приезды, только на другом этаже. Вскоре Генри собрался уходить, не желая утомлять Блейза сверх меры. На самом деле Блейз уже начал уставать от постельного режима и был рад его компании.

Затем явился Данно.

Тони не стала выходить из комнаты, и Блейз заметил, что вслед за Данно в комнату проскользнул и Генри. Он сел в кресло рядом с Тони у дальней стены. Они оба замерли, превратившись в ненавязчивых слушателей.

– Ну как ты? – поинтересовался Данно, плюхнувшись всем своим огромным телом в кресло у постели Блейза и чуть приподнимая его, чтобы можно было удобнее вытянуть длинные ноги.

– Отлично! – произнес Блейз. – По-моему, лучше бы побеспокоиться о здоровье Каджа Меновски. Может быть, его самого стоило бы отправить на всестороннее физическое и психическое обследование и попросить, чтобы особое внимание обратили на его чрезмерную заботливость и излишнюю осторожность. Я валяюсь здесь исключительно по его милости и из уважения к нему. Точнее было бы сказать – из уважения к его медицинским знаниям.

– Что плохого в том, чтобы как следует отдохнуть? – пожал плечами Данно. – Лучше уж перестраховаться.

– Береженого Бог бережет. Лучше поберечься, чем лечиться. Ладно, все ясно и я заочно приношу извинения Каджу, если позволил себе усомниться в его мудрости. Может, поговорим о чем-нибудь другом, а?

Данно улыбнулся.

– Ну и лиса же ты, братец. Ты уже почти убедил меня, что практически сложил ручки, так и не доведя до конца двух третей того, что собирался сделать, а потом, выходит, ты все же добился своего. Я-то уже было собирался спросить у тебя, что же нам делать с Кассидой и Ньютоном, пока ты тут валяешься и не в состоянии заниматься делами самостоятельно, как вдруг узнаю – ты уже со всеми разобрался.

Блейз улыбнулся в ответ:

– Значит, ты знаешь, что произошло?

– Когда я ознакомился с подробностями, все стало совершенно ясно, – ответил Данно. – Лучше скажи мне вот что. Ты с самого начала приметил Питера Де Нильса? Или он свалился тебе в руки совершенно случайно?

– И то и другое, – сказал Блейз, сразу вспомнив свое путешествие вдоль стены на Ньютоне к балкону зала заседаний Совета. – Впрочем, не совсем так. Рано или поздно его потенциал обязательно привлек бы наше внимание. Замечательно, что он оказался на этой встрече в качестве одного из представителей ПСД – между прочим, можешь начинать ненавязчивые поиски на других планетах подобных ему людей, обладающих способностью контролировать положение благодаря счастливой комбинации ума, влиятельности и природных способностей. Хотя не думаю, что таких окажется много. Но если мы найдем хотя бы нескольких, мы обязательно должны попробовать использовать их в нашем аппарате управления объединенными Новыми Мирами. Мы поставим их на один уровень с самыми лучшими из подготовленных нами Иных.

– Я уже начал поиски, – кивнул Данно. – Но ты прав – людей такого уровня мы найдем немного, не говоря уже о тех, кто успел добиться соответствующего положения. Надо будет поближе познакомиться с Де Нильсом. Вот это политик!

– Скорее, государственный деятель, – произнес Блейз.

Данно просто отмахнулся от этих слов своей огромной рукой.

– Государственная деятельность – та же политика, только в гораздо больших масштабах, – сказал он. – Но Де Нильс действительно настоящее сокровище – хоть в сейф клади. Думаю, он мог бы кое-чему поучить и самого Ришелье: человека, правившего за троном короля Людовика XIII – был такой французский король в средние века на Старой Земле.

– Я знаю о нем. Ты, видимо, имеешь в виду Арман-Жана дю Плесси, – уточнил Блейз. – Но ты прав – Де Нильс человек не менее способный.

– Вот и я о том же. Можно считать что нам повезло, раз Де Нильс с нами. Очевидно, он хочет завлечь Кассиду и Ньютон в наши сети так, чтобы они просто ничего не заметили. Красивая работа, брат. Может быть, ты мне все-таки расскажешь, как тебе это удалось?

– Я просто рассказывал о том, к чему я стремлюсь. Цели Де Нильса совпадают с моими – во всяком случае пока, вот и все. Но как ты узнал, что он готов сотрудничать с нами?

– Он связался со мной накануне отлета с Новой Земли, когда так и не смог связаться с тобой, – пояснил Данно. – И соответственно дал понять, что мы будем работать вместе – разумеется, не в открытую. Так что, ты говоришь, больше всего привлекло его?

– Я бы не сказал «привлекло» – к такого рода людям это понятие неприменимо, – сказал Блейз. – Он и дальше все будет делать по-своему…

– Минуточку… – вмешалась Тони. Блейз поднял глаза и увидел, что она и Генри приближаются к постели, а кресла послушно плывут по воздуху вслед за ними. Оба уселись рядом с Данно.

– Нам с Генри кажется, что мы тоже должны принять участие в этом разговоре, – сказала Тони. – Я вообще не знала, что тебе удалось привлечь Де Нильса на нашу сторону, и не понимаю, как тебе это удалось за такое короткое время – с момента начала встречи и до его ухода. Во всяком случае на самой встрече – а мы все внимательно следили за происходящим – ничто не предвещало такого развития событий.

– Да, это случилось уже после встречи. К тому же я бы не стал называть это «привлечь», – спокойно ответил Блейз. – Просто получилось так, что до начала моего приступа мы успели заключить с ним сделку. Именно поэтому я и боялся, что он или кто-нибудь из присутствующих заметит произошедшую во мне перемену. Если бы он понял, что у меня есть хоть какая-то слабость, он тут же постарался бы воспользоваться ей. Он гораздо более способный человек, чем все, кого мне когда-либо приходилось встречать, – кроме одного.

– Наверняка это Хэл Мэйн, – буркнул Данно. – Кто же еще!

– Да, – согласился Блейз. Ему вспомнился бородатый человек в тюремной камере на Гармонии. – Хэл Мэйн.

– Ты просто одержим этим парнишкой, – заметил Данно. – Надо будет как-нибудь повидаться с ним и попытаться понять, почему ты так высоко его ценишь.

– Он уже давно не парнишка, – возразил Блейз, – а что касается его способностей… с родственниками я его не сравниваю. За тебя я спокоен.

Он улыбнулся Данно.

– Думаю, я с ним справлюсь, – задумчиво произнес Данно. – С Де Нильсом, я имею в виду. Конечно, это будет зависеть от того, где мы встретимся – на его поле или на моем. Да и жизненный опыт у него куда больше моего. Так что у него, возможно, поначалу будет целых два преимущества. Но все же думаю, я справлюсь. Хотя, впрочем, ты, наверное, прав, Блейз: в таких делах трудно что-нибудь гарантировать.

– Я заметил некоторые из его слабых мест, – сказал Блейз, – и мы обязательно их используем, так же как он с удовольствием воспользовался бы любой моей слабостью.

– Давайте лучше вернемся к разговору, – предложила Тони. – Ты сказал, что заключил с ним сделку как раз перед тем, как отключился. Но ведь я была рядом с вами в той же комнате. И не слышала ничего, даже отдаленно напоминающего какое-либо соглашение.

– Все произошло за какие-то считанные минуты, если не секунды, – пояснил Блейз. – Более того, он сам сделал первый шаг навстречу.

– Как это? – удивилась Тони.

– Я вовсе не собирался держать это в секрете от вас, – сказал Блейз. – Просто я сейчас целиком сосредоточился на том, чтобы поскорее выздороветь и обдумать, что делать дальше. Но первый шаг навстречу сделал действительно Питер. Должно быть, он еще во время встречи решил, что без особой необходимости ссориться со мной ни к чему. А согласие действовать сообща высказал в форме рассказа о том, к чему он всю жизнь стремится.

– Мы слышали, что он говорил, когда следили за ходом встречи, – сказал Генри. Его взгляд уже утратил ту мягкость, которая был в нем, когда он пришел навестить больного Блейза. – Он стремится к тому, чтобы Ньютон возвысился над всеми остальными мирами.

– Нет, – покачал головой Блейз. – Он старается ради лишь очень небольшой группы людей на Ньютоне. И планы Ньютона по завоеванию остальных миров его ничуть не интересуют. Равно как и то, кто правит Ньютоном. Его волнует только то, чтобы лучшие умы Ньютона были как следует защищены и имели все необходимое для работы. И до тех пор, пока он в силах все это им обеспечить, он считает, что жизнь его имеет смысл.

– Интересно, – протянул Данно.

– А разве нет? – спросил Блейз. Он уже охрип. Потянувшись к кувшинчику с водой, стоящему на тумбочке рядом с постелью, он сделал несколько глотков.

– Он посвятил себя служению им – что по большому счету означает служение всему человечеству, – продолжал Блейз уже нормальным голосом. – Я думаю, Данно, он видит и понимает, в каком направлении движется история. Просто он не сумел сосредоточиться на ней так, как я. В основном он хотел моих гарантий – чтобы его драгоценные ученые получили возможность и дальше работать на благо всего человечества. Я на это заметил ему, что мне безразлично, кто управляет мирами, поскольку я преследую чисто философские цели. Он счел это вполне разумным – что в принципе и означало согласие сотрудничать со мной, – а после этого я как раз отключился.

– Самое главное, что он согласился работать с нами, – сказал Данно.

– С нами, но не на нас, – заметил Блейз.

– О, поверь, Блейз, я отлично понимаю разницу, – усмехнулся Данно. – Но я все равно рад, что Тони заставила тебя рассказать подробности, хотя я, конечно, со временем все равно вытянул бы их из тебя. Думаю, может, мне стоит встретиться с Де Нильсом до его отлета на Кассиду. Нужно налаживать с ним отношения.

Он поднялся.

– Да, – сказал Блейз. – Неплохая идея.

Он вдруг резко сел, свесив ноги с постели, а затем встал. Его охватил приступ того же самого почти болезненного возбуждения, как тогда на Ассоциации, перед началом лекционного турне, когда он ждал, чем же кончится разговор Тони с отцом насчет ее отлета вместе с Блейзом.

– Плевать на то, что говорит Кадж Меновски, – заявил он. – Слишком многое еще предстоит сделать, и нет никакой разницы, когда вставать – сейчас, через двенадцать или четырнадцать часов. Довольно с меня этой больничной койки!