Иные

Глава 6

– А почему ты велел им одеться как последним нищим? – спросила Тони.

Они на двух лимузинах ехали на ужин в клуб ПСД. Блейз и Тони находились в первом, где кроме них впереди, рядом с водителем, сидел один из людей Генри. Пятеро других Солдат, включая и самого Генри, следовали за ними во втором. Уже смеркалось, Сириус опускался за горизонт, и палящие белые лучи этой так называемой Собачьей Звезды, чей диск едва достигал двух пятых размера Солнца, заслоняли высокие городские здания. Тем не менее ее свет окрашивал воздух над городом в легкий зеленовато-золотистый цвет, отражаясь от облаков, затянувших небо во второй половине дня.

Тони имела в виду Генри и шестерых Солдат, которых он решил взять с собой. Блейз велел Генри одеть их – и тот выполнил приказ – в поношенные грубые одежду и ботинки, что носят фермеры и рабочие в сельской местности на Гармонии и Ассоциации.

– Это проверка, – ответил Блейз. – Небольшая, хотя очень показательная. Таким образом я надеюсь выяснить, так ли отчаянно ПСД нуждаются во мне. И ради того, чтобы встретиться со мной, им придется поступиться принципами и впустить не только меня, но и Генри с его ребятами.

Он улыбнулся ей какой-то чуть ли не озорной улыбкой.

– К тому же это будет еще и напоминанием о том, что большинство моих верных последователей, как на этой планете, так и на всех остальных, являются людьми труда.

Тони кивнула. Она бросила взгляд в окно на проносящиеся мимо в золотом свете сумерек высокие здания.

– Неужели этот такой упорядоченный и благополучный с виду мир на самом деле раздирают такие противоречия?! – воскликнула она. Блейз сочувственно взглянул на нее. Должно быть, подумал он, ей вспомнилась и постоянная борьба за существование, которую ведет население Квакерских миров на протяжении вот уже трехсот лет.

– Я в последнее время и сам не раз говорил то же самое – имея в виду и не только это, – заметил он. – Беда в том, что Новая Земля, как и все остальные Новые Миры, всегда была чересчур сосредоточена исключительно на своих собственных сиюминутных проблемах. А соответственно, полностью игнорировался прошлый опыт – как свой собственный, так и накопленный за многотысячелетнюю историю Старой Земли. В противном случае они бы давно заметили, что исторические силы неотвратимо влекут Старое и Новое к одной кризисной точке…

Тони улыбнулась.

– В чем дело? – поинтересовался Блейз.

– Ты никогда не замечал, что порой начинаешь говорить слишком напыщенно?

Блейз нахмурился. Перед своими слушателями он готов бы предстать каким угодно, но только не напыщенным. Обращать на это его внимание входило в круг обязанностей Тони.

– Вполне возможно, – кивнул он. – Просто некоторые вещи всегда звучат именно так.

Он замолчал, ожидая ее реакции, но она молчала.

– В любом случае спасибо, что заметила. Я обязательно поработаю над этим.

– Не за что, – отозвалась Тони. – Извини, я тебя перебила.

– Я хотел только сказать, – продолжал Блейз, – что для Новых Миров и Старой Земли это вопрос обретения своего собственного, отличного от Старой Земли облика – например, в плане общественного устройства.

– И все же… – Тони на мгновение запнулась, потом решила сменить тему. – Интересно, как пройдет сегодняшний ужин?

– Полагаю, война нервов, – ответил Блейз, – или, если хочешь, война характеров. Они будут пытаться давить на меня, а я попробую сбить с толку их – по крайней мере настолько, чтобы они хоть ненадолго растерялись и позволили мне прочитать пусть даже несколько лекций и соответственно какое-то время не вмешивались в мои дела.

– Сколько же лекций ты хотел бы успеть прочесть? – поинтересовалась Тони.

– Понятия не имею, – пожал плечами Блейз. – Но даже одной достаточно для того, чтобы вся планета узнала о моем прибытии. Тогда и в ПСД, и в Гильдиях сразу начнется брожение, к которому я буду приспосабливаться уже на ходу. Мое главное преимущество перед подобными организациями в том, что им всегда необходимо время на обсуждение, прежде чем они решатся на конкретные шаги. Я же, пока они дискутируют, могу спокойно заниматься своим делом.

– Понятно, – протянула Тони и замолчала. Потом снова улыбнулась. – По крайней мере, мне не пришлось одеваться как нищей или крестьянке.

– Нет. – Блейз взглянул на нее. – Мы с тобой должны представлять резкий контраст с Генри и остальными. Поэтому очень важным будет и то, примут тебя или нет, – еще один небольшой тест. Но самая главная причина, почему я взял тебя с собой, – потом мы сможем обсудить все, что видели и слышали, с двух независимых точек зрения.

Он не сразу отвел одобрительный взгляд от Тони. Она обладала великолепной подтянутой фигурой, доведенной до совершенства длительными занятиями боевыми искусствами. Сейчас на девушке было роскошное длинное вечернее платье цвета слоновой кости, поверх которого она накинула короткий жакет из черного искусственного меха. Мех соответствовал цвету ее волос и подчеркивал необыкновенную красоту ее внимательных и проникновенных глаз, которые поражали своей темной синевой.

Сам он был одет так, как обычно одевался для выступлений: черный плащ с красной подкладкой, накинутый поверх голубой куртки и узких черных брюк в обтяжку, заправленных в черные же короткие сапоги. Все это, если не считать плаща, вполне соответствовало здешней моде. Они с Тони, особенно на фоне Генри и его людей, казались исключительно хорошо и дорого одетой парой.

Наконец лимузин доставил их к месту назначения. Клуб ПСД находился на углу одного из кварталов в деловой части города. Высокое здание с фасадом, облицованным камнем, похожим на гранит. К этому лишенному окон фасаду вела подъездная дорожка для машин, а та часть здания, которая соседствовала со следующим, не менее высоким, была отделена от него только узенькой пустынной аллейкой. Ее освещал одинокий фонарь, висевший над двойной, скорее всего служебной, дверью, что располагалась метрах в двадцати от начала аллейки.

В отличие от боковой двери, парадный вход был достаточно освещен. К высокой и широкой двери, в которую легко могли одновременно войти хоть четверо, вели пологие ступени.

В дверном проеме никого не было видно, лишь смутно мерцало обычное силовое поле, защищавшее вход от капризов погоды. Два розоволицых молодых здоровяка в голубых ливреях с широкими, обшитыми золотым кантом лацканами стояли в холле по обе стороны от входа, глядя на улицу. Третий молодой человек в такой же ливрее, увидев Блейза, развернулся и исчез в темных недрах клуба.

Блейз подождал, пока Генри и его люди не присоединятся к ним с Тони, чтобы войти в клуб всем вместе. За это время молодой человек успел вернуться; с ним пришел еще один мужчина, которому на вид было то ли под сорок, то ли чуть за сорок, одетый в деловой темно-серый костюм с такими же широкими лацканами, как и у швейцаров. Остановившись в дверях, он несколько мгновений разглядывал прибывших, которые уже начали подниматься по ступеням.

Человек этот был всего сантиметров на десять-двенадцать ниже Блейза, а комплекцией даже превосходил его. Весь его облик – пиджак с огромными лацканами, подчеркивавшими и без того широкие плечи, усы и грива седеющих волос – свидетельствовал, что человек этот занимает очень высокое положение и не привык выслушивать чьи бы то ни было возражения. Но на сей раз хмурое выражение, застывшее на его лице, сменилось чем-то вроде растерянности, когда он понял, что приближающийся к нему Блейз ростом гораздо выше его, а он явно привык всегда возвышаться над другими.

Блейз едва сдерживал улыбку. Он уже давно привык к такой реакции людей высокого роста, которые вдруг замечали, что он выше них. Поравнявшись с человеком в сером костюме, он попросту кивнул ему.

Тому, правда, отчасти удалось вернуть себе властный вид. Очевидно, он наконец догадался, кто пожаловал в гости.

– Блейз Аренс! Большая честь приветствовать вас, большая честь! – воскликнул он. Но после этих слов его взгляд упал на Тони и Генри с его людьми. Он снова взглянул на Блейза. – Меня зовут Уолнер Матиас. Я – управляющий клуба. Уполномочен проводить вас на ужин, который состоится наверху в конфиденциальной обстановке. Но… прошу прощения, приглашение касалось исключительно вас одного, никого больше мы не ждали.

– Эта леди со мной, – заявил Блейз тоном человека, который привык изрекать исключительно неоспоримые истины. – Мы поужинаем вместе. Я уверен, что те, кто меня пригласил, возражать не станут. Что же до остальных моих людей – возможно, у вас найдется для них какая-нибудь боковая комнатка. Это мои ученики, те немногие, кому я время от времени позволяю сопровождать меня. Этим шестерым просто повезло – сегодня вечером я выбрал именно их. Так что мы войдем все вместе.

Управляющий явно колебался.

– Я уверен, что вам нетрудно будет подыскать место для моих учеников. – На этот раз в голосе Блейза уже проскальзывали нотки нетерпения – настолько малозаметные, что никто не смог бы обвинить его в том, что он указывает собеседнику на недопустимость его колебаний, и в то же время как бы намекающие на такую возможность, подобно тому как отдаленный раскат грома за горизонтом может служить предвестником грозы, несмотря на ясное небо.

Через секунду Матиас все же принял решение. Ему явно было не по себе, поскольку он должен был либо впустить их всех, либо дать от ворот поворот Тони, Генри и остальным, либо публично признать, что не уполномочен принимать решения, не проконсультировавшись с хозяевами, пригласившими Блейза. Но тогда пошатнется, очевидно, высоко ценимый им авторитет человека, облеченного в этом заведении непререкаемой властью.

Он повел их всех через просторный холл, куда выходило множество комнат. Через незапертые двери было видно, чем занимаются посетители: сидят, читают, разговаривают или пьют. Обстановка выглядела довольно необычно, как будто устроители клуба хотели, чтобы все здесь напоминало девятнадцатый или двадцатый век Старой Земли.

Вся мебель, конечно, парила в воздухе – пожалуй, единственная дань современности. На полах лежали богатые ковры ручной работы самых разных размеров. Стены и обивка мебели были темных тонов, как будто потемнели от времени. Старинные напольные светильники тускло горели; разумеется, комнаты освещались и вполне современными лампами, скрытыми в потолках.

В конце холла находились еще одни высокие, от пола до потолка, двери из зеленоватого металла, преграждающие дальнейший путь. Однако стоило управляющему приблизиться к ним, как створки автоматически распахнулись. Блейз и его спутники оказались в совершенно иной части здания, вполне современной, освещенной великолепной имитацией лучей Сириуса, лившихся с небес трехмерных пейзажей, что виднелись за оконными экранами, украшавшими стены.

Молодой человек в голубой ливрее увел куда-то Генри и его солдат, и они остались втроем – Блейз, Тони и Матиас.

Матиас подвел Блейза и Тони к одному из окон-экранов. Секция стены вместе с окном скользнула в сторону, и за ней оказалась поджидающая их кабина лифта. Лифт, судя по мягким креслам и небольшому бару, явно персональный. Матиас жестом пригласил их войти. Стена скользнула на место, и кабина двинулась вверх.

Некоторое время они молчали. Матиасу явно нечего было сказать. Тони, как всегда в подобных ситуациях, сохраняла спокойствие. Блейз же погрузился в собственные мысли. Для него уже стало привычным помалкивать о своих планах до поры до времени и не делиться ими ни с кем – даже с Тони и Данно. Сейчас же ему просто нечего было бы рассказывать. Он раздумывал над тем, что скорее всего во время ужина ПСД, кроме всего прочего, еще и попытаются его купить.

Блейз же вовсе не собирался продаваться. Но если он сделает вид, что серьезно обдумывает их предложения, то получит гораздо более четкое представление об их отношении к нему и о том, насколько сильны его позиции. Очевидно, они применят старую как мир тактику кнута и пряника.

Кабина остановилась; они вышли из лифта и оказались в небольшой прихожей перед довольно обширным овальной формы залом – столовой или гостиной, точно определить было невозможно, – также украшенным окнами-экранами. На тех экранах, что Блейз видел из прихожей, был изображен город с высоты птичьего полета.

Управляющий проводил их в овальный зал. Там в креслах с индивидуальными столиками уже сидело около дюжины людей – исключительно мужчины. Заметив Блейза и Тони, они уставились на них с нескрываемым любопытством.

– Подождите здесь, – вполголоса произнес Матиас.

Он прошел вперед и приблизился к креслу, в котором сидел человек лет шестидесяти, когда-то явно отличавшийся мощным телосложением, а теперь изрядно располневший и обрюзгший. Лицо его со все еще яркими голубыми глазами производило впечатление открытости и дружелюбия. Но лоб, изборожденный глубокими морщинами, равно как и глубокие складки вокруг рта, свидетельствовали о дурном нраве и становились все заметнее по мере того, как Матиас продолжал что-то нашептывать ему на ухо. Когда он наконец заговорил, то оказалось, что голос у него очень громкий и сердитый. Похоже, он совершенно не обращал внимания на то, что его слышат и Блейз с Тони.

– Какого черта ты мне теперь все это рассказываешь! Ведь все равно уже впустил! – почти орал ом на Матиаса. – Раньше надо было думать!

Матиас снова начал что-то шептать ему на ухо. Выражение его лица, угодливо изогнутое в полупоклоне тело – все буквально кричало о том неудобстве, которое он испытывает оттого, что ему вдруг пришлось оказаться в роли мальчика для битья, а не управляющего.

– Да пускай остаются, пускай! – Краснолицый раздраженным взмахом руки отослал управляющего прочь и наконец обратил взгляд своих голубых, все еще сердитых глаз на Блейза и Тони.

– Похоже, вы нас не правильно поняли, Блейз Аренс! – прокричал он, что было совершенно ни к чему в помещении с явно идеальной акустикой. – На ужин ждали только вас. Мы вовсе не собирались приглашать половину населения Квакерских миров!

Блейз улыбнулся, показывая тем самым, что его ничуть не задевают ни сами слова, ни тон, каким они были произнесены.

– Позвольте, – сказал он, – представить вам Антонию Лю. Она всегда сопровождает меня – особенно в таких случаях, как сегодня.

– Какое мне дело, как ее зовут… – снова начал было заводиться толстяк. Лицо его побагровело от прилива крови, но тут его прервал мужчина, сидевший через два кресла от него, на вид – самый молодой из присутствующих.

У этого человека, которому на первый взгляд едва перевалило за двадцать, было то же округлое лицо и голубые глаза, что и у толстяка. Однако он обладал копной светлых волос, а также пропорциональным, изящным телом и сидел в кресле выпрямившись, а не развалясь, как большинство присутствующих.

– Харли, мне кажется, не стоит делать из этого проблему, – негромко заметил он.

Харли открыл было рот, чтобы снова заговорить, но молодой человек спокойно продолжал:

– Я уверен, что леди составит нам не менее приятную компанию, чем сам Блейз Аренс. В самом деле…

На мгновение в его глазах появилось озорное выражение.

– Антония Лю, если вы не против, то прошу вас занять кресло возле меня, а Блейз Аренс сядет по другую сторону от вас. Тогда вы окажетесь всего через кресло от моего дяди Харли Николауса, который только что с вами разговаривал. Надеюсь, после этого нам наконец удастся покончить с формальностями и перейти к делу.

По комнате пронесся легкий гул одобрения. Харли Николаус не сразу пришел в себя. Лицо его начало медленно бледнеть, глубокие складки постепенно разгладились, и через некоторое время он снова стал на вид не то чтобы дружелюбным, но, по крайней мере, спокойным.

– Делай как знаешь! – буркнул он и повернулся к управляющему. – Это все, Матиас.

Матиас вышел. Два кресла отделились от стены и заняли те положения, которые указал молодой человек. Мало того, на боковых столиках обоих кресел уже стояло по стакану оранжевой жидкости.

– Насколько нам известно, вы предпочитаете именно это, – сказал Харли голосом, в котором чувствовалась попытка подавить остатки гнева. – Но если все же пожелаете чего-нибудь другого…

– Нет, это именно то, что нужно. – Блейз взял фужер, сделал небольшой глоток и поставил фужер обратно. Тони попробовала напиток.

– О! Да это же настоящий апельсиновый сок с Ассоциации! – воскликнула она.

– Да, нам иногда его завозят, – отозвался Харли. Все это, подумал Блейз, сплошное лицемерие. Перевозка такой мелочи, как сок местных вариформных апельсинов, с планеты на планету наверняка обошлась невероятно дорого и была явно организована лишь ради того, чтобы произвести на него впечатление.

– Понятно, – кивнул он. – Следовательно, насколько я понимаю, перед нашим прибытием вы позаботились о том, чтобы выяснить наши вкусы?

– Харли, – заметил молодой человек, – всегда обо всех все знает. От него просто нет никаких секретов…

Блейз подумал, что насчет этого «всеведения» Харли следует узнать поподробнее. Разумеется, ни для кого не было тайной, что именно предпочитал пить Блейз. Общеизвестно, что всем другим напиткам он предпочитал фруктовый сок. Молодой человек тем временем продолжал:

– Позвольте представить вам присутствующих. Рядом с вами, Блейз Аренс, сидит мой дядюшка Харли Николаус. Дальше, за Харли, – Норд Пуласки. За ним – Кай Беннен…

Так он постепенно перечислил всех, кто находился в зале. Имена этих людей – руководителей консорциумов могущественных корпораций – Блейз в основном уже знал из полученной им информации о Новой Земле.

– …и наконец, – молодой человек дружелюбно улыбнулся Блейзу, – я сам. Меня зовут Джей Аман, и я являюсь главой всего лишь одной компании, тогда как, например, Харли владеет тысячами.

– Да, одной, зато самой крупной на Новой Земле, – вмешался Харли. – «Дженерал Сервисез».

– Если бы вы знали, как мне тоскливо – один человек во главе целой компании! – улыбнулся Джей Аман, пристально глядя на Тони.

Блейз с интересом наблюдал за ним. Все признаки лидера до этого проявлял Харли Николаус. И тем не менее он позволил племяннику прервать себя на полуслове.

Это никак не согласовывалось с первой реакцией Харли. Если Джей Аман был столь важной шишкой, чтобы присутствовать здесь, вряд ли его следовало считать безответственным молодым человеком, каким он мог бы показаться благодаря явному увлечению Тони.

В это время послышался еще чей-то голос.

– Не думаю, что тебе так уж тоскливо, – произнес сухощавый, средних лет мужчина голосом, соответствующим его кислой физиономии. – Джей почти каждую ночь находит себе новую подругу. Поговаривают даже, что иногда он не брезгует и простушками из служащих.

– В то время как Орвилль Лернер, – парировал Джей, по-прежнему не отрывая взгляда от Тони, – давно уже вообще ни с кем не спит.

Его ремарка сопровождалась широкой улыбкой и была произнесена веселым игривым тоном. Сами же слова явно имели целью уязвить собеседника.

– Ужин, – прервав их обмен любезностями, возвестил Харли.

Как по сигналу, между ними засновали столики-автоматы с различными блюдами и столовыми приборами. Наконец возле каждого из присутствующих оказалось множество самой разной еды.

Внимание присутствующих переключилось на еду.

Разговоры прекратились. Очевидно, подумал Блейз, беря тарелку и накладывая себе понемногу из разных блюд, к еде здесь относятся с необычайным пиететом. Перепалка между Джеем и Орвиллем Лернером прервалась на самом интересном месте. Когда все поели, по какому-то незаметному сигналу, поданному, очевидно, Харли Николаусом, столы с остатками еды и грязной посудой начали один за другим исчезать. Наконец зал опять обрел прежний вид.

Но атмосфера в комнате как-то неуловимо изменилась. Блейз заметил это по чуть иным выражениям лиц и слегка изменившимся позам. Они вдруг стали похожи на стаю волков, которые собираются напасть на очередную жертву.

Блейз взглянул на Тони и понял, что она почувствовала то же самое. Выражение ее лица едва заметно изменилось.

То есть теперь на ее лице вообще не было никакого выражения.

Блейз узнал это ее состояние благодаря долгим годам занятий боевыми искусствами. Это было то, что называлось «бесстрастное лицо», достигнуть которого мог только человек, достаточно далеко продвинувшийся в овладении боевыми искусствами. Тех, кто не понимал его значения, почти нечеловеческое бесстрастие на лице противника могло привести в ужас. Посвященных оно предупреждало о многом. Например, о том, что тело полностью готово достигнуть состояния гармонии, присущей идеально сбалансированному мечу в руке, ведомой умом.

Человек считает себя попавшим в опаснейшее положение, и неизвестно, где таится угроза. Нужно быть готовым ко всему. Ничего заранее не планируется.

Тони столько лет отдала занятиям боевыми искусствами, что впадать в это состояние могла без особого труда. Блейз же до сих пор так и не сумел овладеть этим искусством. Но подобная реакция Тони только подчеркивала внезапную угрозу, которую вдруг почувствовал в воздухе и он.

– Итак, Блейз Аренс, ты чужак, но тем не менее рискнул появиться среди нас, – произнес Харли, удовлетворенно откидываясь на спинку своего кресла, как славно пообедавший лев, – со своими проповедями, как нам стать лучше.