Ищите женщину

Глава 1

Первый день моего отпуска начался довольно оригинально. А точнее – только я, освободив свое сознание от повседневных рабочих забот, прилегла на софу с книжкой, купленной вот уже неделю назад, но все никак не прочитанной из-за хронической нехватки времени, в дверь моей квартиры раздался звонок.

Даша вбежала в прихожую, едва не сбив меня на пороге. Волосы ее были растрепаны, а лицо залито слезами – чему я, в принципе, не удивилась, хорошо зная свою старинную подругу – вечно она расстраивается из-за каких-нибудь пустяков, возводя их в статус из ряда вон выходящих событий. И, конечно, бежит за помощью ко мне.

Вот и сейчас – то и дело прерывая свое повествование рыданиями – Даша начала рассказывать мне об очередном ужасном происшествии.

– Понимаешь, Ольга, – всхлипывая, начала она, – мне необходима твоя помощь!

– А что случилось?

– То есть, не мне... Не мне... Но твоя помощь правда необходима! Только ты одна сможешь помочь...

– Да объясни мне толком, что случилось!

Даша открыла рот, но не выдержав, разрыдалась уже по-настоящему. Пришлось мне самой снимать с нее пальто, а потом, вести на кухню, нежно придерживая за талию, чтобы Даша в припадке истерики, не грохнулась на пол, что уже неоднократно бывало.

Ну что же поделаешь, что у моей подруги слабые нервы? Любое происшествие мало-мальски выбивающееся из рамок обыденности, выводит ее из душевного равновесия. Я до сих пор удивляюсь, почему Даша избрала профессию психолога. Врач, исцели себя сам? Тем не менее, специалист Даша была классный – начав активную практику пару лет назад, она уже, как это называется, заслужила имя – в соответствующих кругах ее знали многие. Однако, так и не смогла научиться стойко переносить различной тяжести потрясения.

Зато я, долгое время общаясь с Дашей, прекрасно знаю, как привести ее в чувство.

На кухне я заварила чай и через несколько минут уже немного успокоившаяся Даша пила крепчайший ароматный индийский и вела свое повествование.

Суть проблемы, с которой Даша пришла ко мне, заключалась в том, что ее соседи по лестничной клетке – студенты, из-за дороговизны жилья в столице, снимавшие квартиру втроем, внезапно сошли с ума. Причем, по словам Даши, окончательно и все трое сразу.

Чем объяснить это происшествие, Даша не знала и как профессионал, помощь потерпевшим оказать не могла – настолько тяжелый, оказывается, был случай.

– Один из них... его, кажется, Юрой зовут, – говорила Даша, согреваясь дымящейся в руках большой чашкой чая, – позвонил мне в дверь, а когда я открыла, стал просить у меня парочку сушеных лягушек.

– Что стал просить? – не поверила я.

Даша кивнула мне в знак того, что и ей эта просьба показалось странной, непонятной и необъяснимой, и продолжала.

Как выяснилось, пара сушеных лягушек потребовалась студенту Юре для того, чтобы приготовить соус к спагетти. Когда обалдевшая и все еще надеявшаяся, что она ослышалась, Даша попросила повторно воспроизвести всю выложенную только что информацию, Юра повторил все слово в слово, к тому же продемонстрировав кастрюли с этими самыми спагетти, для приготовления соуса к которым, ему необходимы были парочка сушеных лягушек.

Когда Даша заглянула в кастрюлю, которую Юра держал в руках, она едва не грохнулась в обморок – кастрюля доверху полна была еще живыми, извивающимися крупными земляными червями.

Откуда студент Юра достал червей в январе месяце – было непонятно, но Даше в первую очередь было непонятно как молодой человек мог вести себя так идиотски, сохраняя, тем не менее, самое серьезное выражение лица.

Получив от Даши вместо сушеных лягушек отрицательный ответ, Юра пожал плечами и скрылся в своей квартире. Но не успела озадаченная происходящим Даша закрыть свою дверь, как из той же соседней квартиры показался один из сожителей студента Юры, студент Петя, завернутый в грязную столовую скатерть. Несмотря на то, что под скатертью, судя по всему, никакой одежды не было, держался студент Петя с удивительным достоинством. Он спросил у Даши, как ее зовут, хотя вот уже как второй месяц они были знакомы, и надменно осведомился, что Даша делает на лестничной площадке.

Конечно, Даша не нашлась, что ответить и тогда студент Петя представился сам.

– Гай Юлий Цезарь, – значительно выговорил он, вскинув вверх небритый подбородок.

Потом немного подумал и добавил:

– А фамилия наша – Долгоруковы.

И величаво начал спускаться вниз по лестнице.

Не говоря ни слова, Даша на подгибающихся ногах сделала несколько шагов и заглянула в лестничный пролет. Гай Юлий Цезарь Долгорукий поймал на третьем этаже подъездного кота Василия, поднял его за шкирку и принялся втолковывать несчастному животному преимущество метрической системы перед шкалой Рихтера.

Перепуганный Василий извивался в крепких руках великого римлянина и оглушительно орал.

Пришедшая внезапно Даше на ум спасительная мысль – а вдруг это все розыгрыш? – стала медленно угасать. И окончательно угасла тогда, когда на лестничной клетке появился третий жилец соседней квартиры – имени этого студента Даша не помнила.

Безымянный студент вышел из дверей квартиры на четвереньках, подняв правую ногу, деловито помочился на ступеньку, что ему прекрасно удалось, поскольку он был совершенно голый, несколько раз звучно гавкнул на попятившуюся Дашу и, вскидывая бледный зад, потрусил вниз по лестнице – туда, где несколькими этажами пониже Гай Юлий Цезарь Долгорукий на чистом итальянском языке читал коту Василию третью часть великой поэмы Данте «Божественная комедия».

Тут в прихожей у меня зазвонил телефон и мне пришлось оставить Дашу ненадолго. Но Даша была так увлечена рассказом, что и не заметила моего отсутствия. Когда я вернулась, Даша, глядя в стену невидящими глазами продолжала свое повествование:

– Конечно, когда тот, кого не помню, как зовут начал гоняться по двору за котом Василием, а Гай Юлий Це... То есть Петя – вопил на латыни древние ругательства, потому что дворник дядя Миша волтузил его метлой, называя при этом охальником, конечно, тогда бабушки из нашего двора – все, как одна – побежали звонить в милицию. Ну, я-то понимала, что не в хулиганстве тут дело и решила попробовать спасти свихнувшихся студентов...

Из дальнейшего Дашиного рассказа мне стало ясно, что увести Гая Юлия Цезаря Долгорукова и безымянного четвероногого в квартиру, где они проживали, ей все-таки удалось. Но как только Даша переступила порог нехорошей квартиры, в ноздри ей ударил такой оглушительный смрад, что она едва устояла на ногах.

Гай Юлий Цезарь Долгорукий и безымянный студент, так и не поднявшийся с корточек, немного успокоились – безымянный по-собачьи помочился на Дашин тапочек, а Гай Юлий, посмотрев на это безобразие, гордо молвил:

– Лучше стоя, чем на коленях, – и удалился в сортир.

Почти ничего уже не соображая, Даша проследовала на кухню, где, судя по всему, и находился эпицентр ужасающего запаха, царящего в квартире – и, оказавшись на кухне, упала-таки в обморок, потому что на встречу ей от кухонной плиты шагнул студент Юра, приветливо улыбаясь и протягивая тарелку со свеже сваренными земляными червями.

Очнулась Даша через несколько минут и, естественно, поспешила убраться вон из этой квартиры – Гай Юлий Цезарь Долгорукий уже обкладывал ее распростертое на полу тело старыми газетами, явно готовя Дашу к церемонии ритуальной кремации; безымянный студент, бегая вокруг Даши на четвереньках, совершенно неоднозначно к ней принюхивался, как принюхиваются весной кобели к сучкам, а студент Юра, разложив на столе по тарелкам четыре порции вареных земляных червей, уже резал для предстоящей трапезы хлеб.

– Ничего более кошмарного в своей жизни я не видела, – со вздохом закончила Даша, – самое страшное было в том, что все трое держались вроде бы нормально... пожалуй, исключая того, кого не помню, как зовут. А вот поступки совершали... совершенно сумасшедшие. Этот Юра готовил земляных червей, как я готовлю макароны и ничего странного не находил в том, что в кастрюли у него черви, а не... А Гай Ю... студент Петя вел себя, словно всю свою жизнь расхаживал завернутый в столовую скатерть... И самое главное! Самое главное, Ольга, знаешь в чем?

– В чем? – поинтересовалась я, до известной степени потрясенная Дашиным рассказом.

– В том, что я, заглянув ребятам в глаза, никакого безумия там не увидела, – шепотом проговорила Даша, – ты ведь знаешь, я профессионал. Мне приходилось лечить различные нервные расстройства, приходилось общаться с настоящими сумасшедшими и я знаю, как выглядят такие люди... А эти студенты – Юра, Петя и... тот, кого не помню, как зовут... они выглядели совершенно нормальными, но в то же самое время творили такое, что волосы на голове становились дыбом. Поняла, что я имею в виду?

– Не очень, – качнула я головой.

– Да, – снова вздохнула Даша, – так просто этого не объяснишь. Нужно все самой увидеть. Поехали со мной – я на машине – доберемся за полчаса. А то... я даже не знаю, что может случиться. Они ведь ребята славные... Как-то раз, когда я забыла дома ключи, а дверь захлопнулась, Юра перелез по балкону из своей квартиры в мою – и открыл мне дверь изнутри. Спас, то есть. Если бы не он, мне дверь бы пришлось ломать – точно. А ты сама знаешь, какая у меня дверь – огромная, железная, двойная – словно в швейцарском банке. Мне отец такую поставил недавно. Для безопасности.

Я с тоской оглянулась на дверь, ведущую из кухни. Книжка – вспомнила я, – мягкая софа, первый день отпуска. Голова гудит от дел и проблем, хотела отдохнуть хоть немного, хотя бы один день, а тут на тебе... Что там могло стрястись с этими студентами? А, может быть, это Даша сама сошла с ума? Посмотрела вечером по телевизору какой-нибудь ужастик и ее нервная система не выдержала?

– Такое ощущение, – задумчиво молвила тем временем Даша, – что ребят кто-то зомбировал... Поехали, Ольга, посмотришь, что там все-таки произошло... Это ведь по твоей части...

– Что? – переспросила я, отрываясь от печальных мыслей о загубленном дне отдыха.

– Я говорю, это по твоей части, – повторила Даша, – всякие там паранормальные явления...

Даша была права – «всякие там паранормальные явления» – это моей части. Ведь я – Ольга Антоновна Калинова – не совсем обычный человек.

Хоть с первого взгляда я вполне нормальная, и очень даже привлекательная молодая женщина, от всех остальных людей меня отличает то, что обладаю исключительными экстрасенсорными способностями. Раньше таких, как я, называли ведьмами, а сейчас называют – экстрасенсами. Ну, ведьма, экстрасенс... Мне, в общем-то, все равно, как меня называют, ведь суть-то остается одна и та же...

И вот еще что. Не так давно я получила еще одно имя – охотница на ведьм. Просто моя жизнь сложилась так, что мне не один и не два раза пришлось бороться с людьми, так же, как и я, обладающими экстрасенсорными способностями, но использующими эти способности не во благо людям, а во вред.

Как это получилось?

Наверное, следует рассказать с самого начала...

Родилась я не в Москве, где сейчас проживаю постоянно, а в небольшом городке под Вяткой. Родители мои умерли рано и единственным родным мне человеком осталась моя сестра-близнец Наталья.

Мы вместе ходили в школу, вместе закончили художественное училище и вместе поступили на работу в рекламное агентство – менеджерами по размещению рекламы.

Мне моя работа нравилась, а вот Наташа проработала вместе со мной только три дня. На большее ее не хватило. В один прекрасный день она просто не вышла на работу, и мне не удалось ее уговорить приступить к выполнениям своих обязанностей и на следующий день. Наташа сказала тогда, что хочет подыскать себе более достойное применение.

Я против не была. Мы с Наташей уже давно жили без родителей и привыкли рассчитывать только на себя. Я со своим заработком вполне могла обеспечивать какое-то время и себя и свою сестру.

Забеспокоилась я тогда, когда период бездеятельности Наташи растянулся уже до третьего месяца. Я попыталась поговорить в ней, но она и слушать ничего не хотела, отмалчивалась, как бывало всегда, когда она раздумывала над чем-то серьезным. О том, что она собралась ехать искать лучшей жизни в столицу, я узнала уже через несколько дней. Конечно, такой выход из положения меня не устраивал, но я знала, что пытаться отговорить мою сестру от уже принятого и обдуманного решения – бесполезно.

Дальше – события развивались с изумительной быстротой. Наташа поменяла нашу двухкомнатную квартиру, доставшуюся нам от родителей на однокомнатную с доплатой, и уже через неделю мы с ней стояли на вокзале, прощались друг с другой, расставаясь на столь долгий и к тому же – неопределенный срок, наверное, впервые в жизни.

Наташа пообещала мне звонить каждую неделю, и честно выполняла свое обещание. Мы даже договорились о том, что сеанс связи будет происходить каждую пятницу в десять часов вечера – это чтобы я и ли Наташа наверняка были дома.

Вначале я беспокоилась за нее – одна в большом городе ищет применения своей несовременной и некоммерческой профессии художника, но потом как-то само собой все улеглось – Наташа говорила мне, что нашла хорошую работу, собирает деньги на квартиру. В чем заключается эта ее работа, она мне так и не сказала. А когда я спрашивала – лепила какую-то ерунду насчет ночных клубов, столичных развлечений и в круг элитарных тусовщиков, в который ее, кажется, собирались принять.

После она со смехом пересказывала мне выдумки московской золотой молодежи, которой некуда девать время и деньги, кроме как на детские игры в колдунов и вампиров, рассказывала про party-шабаши в ночных клубах, а как-то я поняла, что...

В ней что-то надломилось. Когда она звонила мне, она отделывалась сухими фразами о том, что у нее все в порядке, сообщала о таких событиях, как покупка квартиры в почти самом центре Москвы, тоном, будто она приобрела новую разливательную ложку.

Смешить меня рассказами о развлечениях золотых мальчиков и девочек она перестала, а когда я просила ее об этом, срывалась и кричала в телефонную трубку, чтобы я перестала лезть в ее дела.

Потом, конечно, извинялась, плакала... Я не могла понять, что с ней происходит. Я всерьез забеспокоилась и собралась уже ехать в Москву, когда в одну из пятниц мне, вместо Наташи, позвонили представители отдела по раскрытию убийств какого-то там района города Москвы и сообщили, что моя сестра – Наталья Антоновна Калинова – застрелена в своей собственной квартире. Просили немедленно приехать.

На опознание тела.

Я смогла выйти из своей квартиры только на второй день, после того, как услышала это сообщение. И мне до сих пор... не верится до конца, что я никогда больше не увижу свою сестру.

Еще через два дня я уже была в Москве и разговаривала с оперуполномоченными из отдела по расследованию убийств – с теми, кто занимался делом моей сестры.

Впрочем, занимался – громко сказано. Убийство моей сестры, как я поняла из нескольких приватных разговоров, почти сразу же списали в разряд «глухарей» – нераскрываемых дел.

И тогда я решила сама найти убийцу моей сестры. Я вернулась в свой родной городок, продала квартиру и переехала в Москву. Квартира, принадлежащая Наташе, теперь принадлежала мне – по праву прямого наследования. Я поселилась там.

Не переставлять мебель, не вообще – менять что-либо в интерьере квартиры я не стала. Только вытерла пыль и вымыла полы – особенно то место в прихожей под телефонной полочкой, где два дня засыхало, съеживалось и вгрызалось в пол страшное черно-красное пятно, расплывшееся вокруг головы моей сестры.

В ящике письменного стола я нашла несколько последних фотографий Наташи – и тут же отправилась с ними в парикмахерскую и через пару часов вышла оттуда с такой же точно прической, с какой была на фотографиях запечатлена Наташа.

В шкафах сохранилась одежда Наташи, на эту одежду я сменила свою. В конце концов, когда, стоя перед зеркалом, я решила, что теперь меня от моей погибшей сестры не отличил бы даже самый пристрастный наблюдатель, я поняла, что пришла пора переходить к действиям.

Как я выяснила позже, Наталья незадолго до смерти, была членом некого общества. Вернее, не общества, а – Общества. В Обществе процветал культ Сатаны. Главным наместником низвергнутого ангела на земле называл себя Захар. Ему подчинялись все члены Общества.

Кроме того, Захар осуществлял связь Общества с преступными группировками и некоторыми уровнями администрации города, которых обильно снабжал денежными средствами. Денежные средства он выкачивал из рядовых членов Общества – главным образом из экзальтированных представителей золотой молодежи столицы, которым давал взамен – пространные лекции об их избранности на путь Вечного Зла, возможность тусоваться в ночных клубах, проход в которые для обычных людей был закрыт и что самое главное – иллюзию безумной, увлекательной и притягательно опасной игры.

Насколько я поняла, этот Захар нередко еще и общался с на некоторыми столичными толстосумами и высокопоставленными лицами посредством их закабаленных отпрысков, и даже имел какое-то влияние этих на богатых папиков.

И вот как-то в пятницу – как раз в то самое время, когда мы с Натальей созванивались, пока она была жива, в моей новой московской квартире, зазвонил телефон. Это несказано меня удивило, потому что телефон был отключен от сети – совсем отключен, на днях я – уже не помню по каким причинам – перерезала телефонными провода.

Тем не менее, я сняла трубку и услышала голос своей сестры...

Истерика моя была непродолжительна, хотя довольно бурна. Сначала я подумала, что это была чья-то злая шутка – кто-то записал на магнитофон голос моей сестры и теперь передавал его мне по телефонной связи, но потом я вспомнила, что несколько минут назад собственной рукой перерезала провода и кабель.

Когда мои рыдания немного утихли, в трубке снова прозвучал так хорошо знакомый мне голос:

– Оля, это ты?

– Да, – нашла в себе силы ответить я.

– Ты меня слышишь?

Я снова ответила утвердительно.

– Ты поняла, кто с тобой разговаривает?

– Но как? – снова плача, спросила я. – Ведь этого не может быть... Ведь это...

Трубка какое-то время молчала, потом моя покойная сестра вновь заговорила – глухо и едва слышно – будто ее голос не передавался по проводам (что, судя по всему, так и было), а летел, несомый ветром, откуда-то издалека.

– У меня слишком много осталось дел на этой земле, чтобы сгинуть бесследно... Все случилось... так неожиданно, да еще в такой момент, когда мне нельзя было уйти так просто...

– Кто это сделал?! – закричала я. – Кто это сделал? Мне нужно знать, чтобы...

– Погоди, – остановила она меня, – у меня осталось совсем немного времени... Я знала, что ты приедешь, и я знала, что ты примешь то решение, которое ты приняла. Но ведь ты, Оля, совсем ничего не знаешь... А времени, чтобы я могла рассказать, у меня нет.

– Наташа... – сказала я, почти не вслушиваясь в то, что говорила мне моя сестра, а только поражаясь тому чуду, что я могу говорить с тем, с кем никогда уже и не думала говорить, – Наташенька... Я когда-нибудь увижу тебя?

– Никогда не увидишь, – прошелестело в ответ, – времени совсем нет... Я должна тебе сказать – помнишь нашу прабабушку Полю?

– Конечно, помню, я каким образом это может быть связано с...

– Времени совсем нет... Бойся Захара, это страшный человек. Это Общество, которое он возглавляет, на первый взгляд может показаться всего-навсего сборищем извращенцев, одной из специфических тусовок, которых так много в столице... Но это не так – я знаю, ты уже это поняла – Захар настоящий преступник, и он действительно обладает экстрасенсорными способностями. И довольно сильными... Я должна сказать тебе самое главное... – ее голос становился все тише и тише, как шелест летящего по ветру все дальше и дальше хрупкого осеннего листочка, – самое главное...

И снова мертвая тишина натянулась на мембране телефонной трубки.

То, что она хотела сказать мне, я узнала позже. Как выяснилось, и я, и Наташа – обладали исключительными по своей мощности экстрасенсорными способностями, которые достались нам в наследство от нашей прабабушки Поли. Захар открыл и развил эти способности в Наталье и намеревался использовать их в своих целях. Наталья не могла на это согласиться и была убита.

А я избежала смерти. Прежде всего потому, что, выдавая себя за свою сестру, вернувшуюся с того света, провела целое расследование, в ходе которого научилась управлять своим экстрасенсорным даром, и в поединке с Захаром – победила.

Правда, сил, чтобы уничтожить Захара, у меня еще не, я только изгнала его из Москвы. Он – на протяжении нескольких лет – неоднократно пытался добраться до меня и моих друзей – Васика Дылды и Даши – посылал ко мне своих эмиссаров и появлялся сам – все время в других обличьях – но ничего у него не получилось.

Однако, я знаю, что время последней битвы еще не пришло...