Искушение для грешника (СИ)

Эпилог

День сегодня дурной. Новогодние праздники у фотографа — период хлебный, но нервный. И сейчас к его концу я задумываюсь о том, чтобы перейти на бабушкин «чай травами», а то никакого здоровья не хватит.

Останавливает меня только то, что теперь я ношу гордое звание автовладельца.

Да, я дала слабину.

Раевский исправно выполнял своё обещание за мной присматривать и не отпускать по ночам с чужими водителями, но мне становилось жалко будить его, когда он спит, то такая лапочка. Но каждый раз, когда я заикалась о вызове такси, Олег доставал из шкафа платье «с гипюрой» и тряс им у меня перед носом. Оно, кстати, превратилась в эротический наряд исключительно домашнего пользования.

В общем, я сдалась и согласилась за руль. Две недели находящиеся в контрах Олег и дядя Гера мерились достоинствами, выбирая не машину. Раевский поступил хитрее: он просто привёз меня в салон и показал самую милую бибику в мире. Дядя Гера поскрипел зубами и под новый год подарил мне гарнитур с изумрудами, после чего напрягся Олег.

Время от времени я жалуюсь ба, что, похоже, была права насчёт этих двоих и между ними горит страсть, а я всего лишь повод для общения.

Роза Моисеевна, пересчитывая бриллианты на серёжках, подаренных Раевским мне на рождество, только отмахивается, приговаривая, что главное, что всё в семью.

Однако, если я думала, что теперь я смогу везде ездить сама, то оказалось, что ночных поездок это не касается. Один раз я уехала, пока Раевский спал, так я потом неделю за руль сесть не могла. Он применил такие воспитательные меры, что при взгляде на баранку у меня подгибались коленки. Да и сейчас нет-нет и млею, как вспомню.

Правда, вожу я пока так себе. Олег успокаивает меня, что если я освою зимнюю езду, то летняя для меня будет вообще раз плюнуть. Но пока он после каждой совместной поездки со мной в качестве водителя зовет меня Козой Педальной, ругаясь, что ехать быстро и низко лететь — не одно и то же.

Вот и сейчас после тяжёлого дня за Катькой я притащилась совсем поздно, потому что теперь я очень осторожный водитель. Ну и пробки, конечно. Куда без них?

— Ну что? — спрашивает Катька, плюхаясь на пассажирское место. — Как там дядя Гера? Держит оборону?

— Отбивается, — хмыкаю я.

Ба взялась за него всерьез. Дядя, не желая крупно ссориться с матерью, после недолгих категоричных отказов жениться, просто начал саботировать все ее сватовские заходы. Пока счет четыре-ноль в его пользу.

Бабушкина активность — еще одна причина, по которой Герман Александрович злится на Раевского, которого ему постоянно ставят в пример. На все возражения, что тот пока еще не женился, Роза Моисеевна отвечает, что Эля долго не протянет, и свадебке быть.

Как я ни пытаю Олега об обстоятельствах его беседы с дядей в тот вечер, он до сих пор не колется. Зато Раевский все-таки рассказал мне, с чего его прорвало на заманивание меня в ловушку в своей квартире.

Макс, подслушавший меня мой разговор с Кариной, позвонил Олегу и наплел, что моя свадьба с Марком переносится на более ранний срок. Отнестись скептически к этой информации Раевскому помешали гормоны, и он подбил Каринку, которая питает к нему слабость, на эту подставу. Когда я сказала ему, что на самом деле Лютаев его облапошил, и мы с Марком расстались, Раевский, довольно урча как Эклер, продемонстрировал мне, как он хорош в постели, когда он в хорошем настроении.

Мы с Катюней уже выбираемся на объездную, когда Олег начинает мне названивать.

— Эля, ты уже доехала?

— Нет еще. Ползу.

— Я тут подумал, зачем тебе туда надо? Приезжай домой, дома хорошо. Дома есть я. И Эклер.

Да, Раевский меня умыкнул жить к себе. Бабушке это очень не понравилось, но тогда как раз вернулись родители, и они меня благословили на переезд. Потому что Олег принес им какую-то ценную книгу, даже при взгляде на которую хочется чихать от воображаемой пыли веков. В общем, Раевский меня тупо обменял, раскусив родительские слабости.

— Я всего на две ночи. У нас традиция, — в сотый раз поясняю я.

— Как на две? — ревет в трубку Олег. — Мы так не договаривались!

Ну да, каюсь. Я не уточняла сроки отсутствия. В основном потому, что и сама подозревала, что уже завтра сбегу к нему под бочок.

— Ну сходи с Егором куда-нибудь, — предлагаю я, пытаясь определить по навигатору, туда ли я вообще еду.

— У Егора есть жена, и он пошлет меня к черту. Я тоже хочу жену, и всех слать лесом! — возмущается он.

О как заговорил!

А три месяца назад утверждал, что не создан для брака.

Как все меняется… Тогда я собиралась надевать подвенечное платье, теперь же не тороплюсь. Мне и так хорошо.

Разговор с Марком выдался тяжелый, но по большому счету нам так сложно было, потому что мы врагами мы не стали и по-прежнему тепло к друг другу относимся. Насколько я знаю от ба, которая поддерживает отношения с Фаечкой, сейчас у него все хорошо. Он переехал в Москву, устроившись в филиал, а встречается с Ольгой.

— Жопа Давидовна, ты должна взять на себя ответственность, — продолжает требовать от меня Олег.

— Господи, всем я должна, — ворчу я, въезжая на территорию турбазы. — За что в этот раз?

— Ты, ведьма рыжая, приучила меня к своей пи…

В этом месте я краснею и, оглянувшись на Катьку, которая делает вид, что ей ничего не слышно, закрываю динамики рукой.

— Я требую удовлетворения!

— Морального? — хихикаю я, припарковавшись и выходя из машины.

— Физического!

— Ну ладно тебе, — продолжаю я веселиться. — Всего два дня, они пролетят быстро. Все целую, пора выгружаться! Попозже позвоню!

Закончив разговор, я чувствую, что все еще улыбаюсь. Засранец! Удовлетворения ему надо! Утром же удовлетворила!

Что-то сладко вздрагивает внизу живота при воспоминании о том, как утром на кухне меня прожаривали, пока подгорали оладьи на плите. Я теперь, наверное, всегда возбуждаться буду, если учую запах горелого.

Так, надо отвлечься, а то я и одной ночи не выдержу!

Только не все в этом мире зависит от меня, не проходит и часа, как в коттедж заявляется эта наглая рожа.

— Ребят, извиняйте, — с порога начинает он. — Но я боюсь спать один, так что придется вам без ведьмы сегодня.

— Ну Олег! — возмущаюсь я. — Оставайся, раз приехал, но я в город не собираюсь!

А у самой внутри все сжимается от предвкушения.

— Я уже и бахнула шампанского!

— Это не проблема, — отмахивается Раевский.

Пахнущий морозом, сигаретами и одеколоном с пряными нотками он просто взваливает меня на плечо и, поглаживая мою задницу, тащит на улицу.

Ни один не вступился за меня! Друзья называется! Толпа валит вслед за нами на крыльцо, радостно улюлюкая.

— Отвали, деспот! Оставь меня в покое, ирод! Я останусь здесь! — колочу я кулаками по его спине.

— Элечка, если ты хочешь пожестче, так и скажи, — Раевский снова гладит мою попу и, вздохнув, утрамбовывает в машину.

Я уже сопротивляюсь только для вида, потому что мне ужас как хочется пожестче, но надо держать лицо. Поэтому я делаю вид, что дуюсь.

Вырулив с турбазы, Олег припарковывается на обочине. Порывшись в кармане, он берет меня за руку и просто надевает кольцо на безымянный палец.

У меня открывается рот от изумления.

— Это что такое? Что это значит?

— Это, Эля, значит, что у меня кончилось терпение.

Не отрывая взгляда от сияющих камушков, я выдавливаю:

— Не раньше, чем через полгода.

— Ты передумаешь. Уже сегодня. Я все для этого сделаю.