Искусство острова Пасхи

Происхождение пещерных тайников

Происхождение пещерных тайников и обычая прятать изделия языческого искусства может быть связано с периодом гражданских войн и прибытием на Пасху миссионеров. Во время междоусобиц Позднего периода, примерно с 1680 по 1868 год, пещерные тайники служили единственным надежным укрытием для людей и имущества на этом безлесном острове, тем более что бежать было некуда. Большие каменные статуи приходилось оставлять, и противник их сбрасывал и уродовал, а вот мобильную скульптуру и домашнюю утварь, вероятно, прятали в небольших тайниках или уносили с собой в пещеры, где укрывались семьи.

При нормальных условиях все спрятанные предметы, очевидно, вернулись бы в хижины пасхальцев, как только кончились войны и сопутствующие им грабежи. И если этого не произошло, то прежде всего из-за последовавшего в это время введения христианства, когда, как нам известно по источникам, деревянные фигурки и дощечки ронго-ронго предавались огню. Вряд ли будет реалистичным предполагать, что предки и поныне весьма суеверных пасхальцев полностью восприняли новую культуру и стали истинными христианами во время первого, непродолжительного и следующего, насильственно прерванного визитов миссионеров между 1864 и 1871 годами. В самом деле, как показано в историческом обзоре, за этот короткий срок миссионеры дважды изгонялись с острова. Причем во второй раз им пришлось даже бросить только что основанную миссию, и следующие гости острова обнаружили, что пасхальцы вернулись к язычеству и открыто выставляли деревянные и каменные скульптуры в жилищах во время празднеств в качестве стражей у входа в дом.

История свидетельствует также, что немало дощечек ронго-ронго и фигурок из камня и древесины было извлечено из тайников и в конце концов осело в музейных коллекциях по всему миру. Из этого достаточно ясно следует, что в последние десятилетия девятнадцатого века хранились в пещерных тайниках предметы, по-прежнему рассматриваемые владельцами как священные. Если учесть поразительную силу суеверий, владевших пасхальцами, которые продолжали бояться духов, и добавить к этому влияние христианства на повседневную жизнь общины, неудивительно, что спрятанные предметы, с одной стороны, достаточно почитались, чтобы их не уничтожать, и в то же время не демонстрировались открыто, поскольку их считали языческими и греховными. Наверно, пасхальцы не менее добрые христиане, чем большинство жителей материка, но это не мешало им видеть в тайном наследии официально запрещенное звено, соединяющее их с почитаемыми предками, которые всего несколько десятилетий назад были язычниками, пусть даже пришельцы из-за моря формально обратили их в новую веру.

Религиозная сумятица в умах приобщающихся к новой культуре художников хорошо видна на примере грубо выполненной фигурки мадонны с младенцем, которая находилась среди поросших мхом скульптур Арона Пакарати и, вероятно, была изготовлена его дедом, проповедником Николасом Пакарати Уре Потахи, который по-своему выполнял функции пастыря на острове после того, как с треском выставили миссионеров.

Всякому пасхальцу известно, что лошади, изображенные на некоторых рельефах из тайников, были вместе с другими животными сравнительно недавно ввезены европейцами, а головы кроликов можно датировать периодом между 1866 годом и концом прошлого столетия. Деревянное весло вырезано еще позднее; рукописные тетради ронго-ронго появились после контакта с миссионерами, причем их тайно пополняли и переписывали вплоть до нашего приезда на Пасху. Естественно предположить, что другие скульптуры и мотивы тоже появились на свет после прибытия первых миссионеров. Однако такое заключение может оказаться скороспелым.

Ведь предметы, очутившиеся в тайниках после приезда миссионеров, были изготовлены до этого события — уже это показывает, что еще до начала аккультурации владельцам пещер были известны идеи и мотивы, а также готовые образцы. Вот почему мы вправе предположить, что приобретенные нами при разных обстоятельствах в 1956 году подлинные изделия теоретически можно разделить на три категории: скульптуры дохристианской поры, спрятанные в пещерах во время гражданских войн Позднего периода или при введении христианства; последующие копии этих ранних изделий, изготовленные для раздела между наследниками; наконец, новые типы фигурок, вдохновленные мотивами, которые после введения христианства по той или иной причине побудили владельцев пещер расширить свой репертуар.

Вполне вероятно, что многие из наиболее старинных, искусно выполненных и интересных по теме скульптур относятся к первой категории, а большинство остальных — более поздний плод дожившей до первых десятилетий нашего века исконной традиции. Когда анализируешь лучшие из великолепно изготовленных со всеми деталями модели камышовых судов, поневоле напрашивается вывод, что они представляют художественную традицию, корни которой уходят не только в непосредственно дохристианскую пору, но и, вероятно, в Средний период. Правда, с одним из судов связаны предания о каннибальских ритуалах, и все же трудно представить себе, чтобы в беспокойном Позднем периоде какому-либо из племен было под силу организовать достаточное количество рабочей силы для строительства судна, значительно превосходящего размерами небольшие рыбачьи лодки и одноместные камышовые поплавки, еще виденные здесь первыми европейскими исследователями. Конечно, как говорили братья Пакарати, когда вязали для нас способную плавать в открытом море четырехместную лодку, можно построить камышовый корабль любой величины, только потрудись собрать достаточно тоторы на заболоченном кратерном озере Рано Као. Но если раздираемое смутами население Позднего периода не могло вытесывать и воздвигать статуи или хотя бы поднять поверженные монолиты, весьма сомнительно, чтобы оно было в состоянии наладить строительство морских судов на триста-четыреста человек, о которых говорят предания, записанные во времена первых миссионеров (Roussel, 1869, р. 356–357; Gana, 1870, р. 31). Так что искусно выполненные модели камышовых судов с антропоморфными и зооморфными украшениями, напоминающие запечатленные на керамике камышовые суда древнего Перу, явно представляют художественную традицию времен высокой культурной активности на острове Пасхи.

И, пожалуй, не совсем справедливо объяснять стремление пасхальцев сохранять в тайне свои пещерные клады только боязнью вызвать недовольство церкви. Несомненно, другим немаловажным фактором была уже упомянутая давняя склонность и терпимое отношение островитян к кражам. В уже цитированной статье «Системы обмена на острове Пасхи» Фердон (1958, с. 144–149) рассматривает то, что он называет «стил-трейдинг», и влияние этого феномена на островную культуру. он подчеркивает, что даже в наши времена на Пасхе есть практическая нужда в пещерных тайниках:

«Это, по сути дела, единственный сдерживающий фактор, потому что, как уже говорилось, владелец не может быть уверен в сохранности ни одной принадлежащей ему вещи. Но даже тайные пещеры или клады могут быть случайно найдены другим человеком, поэтому их призваны охранять грозные духи, именуемые акуаку, способные искалечить или убить постороннего.

О том, что пасхальцы по-настоящему верят в существование и могущество таких стражей, говорит случай, происшедший на моих раскопках. До нас дошло, что один пасхалец случайно обнаружил пещеру, где хранилась деревянная дощечка ронгоронго… Я заговорил об этом со своими рабочими, и завязалась длинная, серьезная дискуссия о сопряженных с такими вещами опасностях. Пасхальцы подчеркивали, что охраняющий пещеру акуаку сильнее любого иноземца, ему и ружье не страшно. А в завершение дискуссии мой главный информатор и близкий друг объявил, что, поскольку у меня есть жена и дети, которых я, наверно, желаю еще увидеть, они, если весть о находке пещеры ронгоронго подтвердится, все равно не скажут мне об этом, потому что, если я войду в такой тайник, мне не вернуться домой живым…

Как видно, нужда в тайном, охраняемом духами «складе» вызвана практической потребностью уберечь фамильное наследство и цепную собственность, и приумножение ценной собственности, обычно в виде товаров, составляет часть культурного комплекса. Требуется очень сильный нажим или высокая степень аккультурации и утверждение денежного хозяйства, чтобы такие пещеры перестали быть тайной, и это вполне логично. В пасхальской культуре пещерный тайник — единственное надежное место, где островитянин может хранить то или иное имущество, так что если местоположение тайника станет известным и бесплотные стражи не покарают незваного гостя, может рухнуть единственная неприкосновенная охранительная система. С ее гибелью, при том, что продолжается стил-трейдинг, окажется невозможным накопление какого-либо имущества, независимо от его ценности».

Вряд ли будет преувеличением сказать, что обладание пещерными тайниками для сокрытия людей и имущества составляет одну из наиболее характерных черт пасхальской культуры. В бедственном Позднем периоде пещерные тайники играли для островитян не меньшую роль, чем знаменитые статуи в Среднем периоде. И если это явление прежде не было известно, то причина ясна: пещеры скрыты под землей, тогда как каменные исполины сразу бросаются в глаза на безлесном острове.