Искусство выживания

Глава 13

Месть

Семен, в игре

То, о чем я попросил Питера, я придумал уже давно, так как времени подумать у меня было не то, что много, а просто супер много. Ты бродишь на природе, паля, во все, что шевелится, но это тренировка на рефлексы, а мозги скучают и требуют чем-то их занять. Немного развеять скуку помогало рисование по утрам и вечерам — я, заскучав в изоляции и глуши, попросил ребят припереть из города бумагу поплотнее и холст, и рисовал с такой охоткой, что сам себе удивлялся. Я знал, что у меня неплохо получается, но раньше как-то развивать этот скил мешало то, что нужно это было делать для поступления в вуз. Теперь было полностью понятно, что никакие вузы в Москве больше работать не будут, и рисование мне конкретно вставило. Хотя даже его я старался использовать с толком для основной цели своей миссии – помимо пейзажей, от которых ковбои приходили в восторг и с удовольствием утаскивали с собой на ранчо, я нарисовал по несколько раз каждого персонажа из тех, что встретил в том поселке, где дважды попал в засаду, от бармена до Мартина. Память на лица у меня хорошая, так что портреты получились похожие, и я, нарисовав каждого, что помогло вспомнить все детали отчетливее, мог теперь узнать их издалека. Но я помнил, что и меня в том посёлке, похоже, знают, как облупленного — не помогла моя попытка во второй раз уйти незамеченным, надвинув шляпу на глаза.

Значит, мне нужно было радикально изменить свою внешность. Начал я с походки, изменив как ширину шага, так и ритм ходьбы, к тому же начал немного подпрыгивать при ходьбе. После нескольких месяцев упорных тренировок новая походка стала родной, и я уже стал опасаться, что по возвращению из игры на Землю не меньше времени займут усилия по тому, чтобы от нее избавиться. Но этого было мало. Нужно было изменить и лицо, чтобы уж точно иметь шанс получить необходимую информацию, прежде чем начать палить во все стороны. Открыть стрельбу — несложно, другое дело, что мне нужно было вначале выяснить все детали, чтобы догадаться, какое именно у меня задание в том поселке. Перестрелять врагов, восстановив справедливость? Отлично, сделаю. Но если оно посложнее, и надо сделать, кроме этого, что-то еще? Два раза я облажался, в третий раз все должно быть сделано просто идеально.

И я нашел способ сделать так, чтобы иметь вначале шанс все разузнать. Кроме походки, нужно было изменить еще две вещи – голос и лицо. С голосом проблем не было, времени было полно, и я радикально изменил манеру разговаривать, болтая часами во время прогулок в предгорьях. Стал говорить медленнее и басить, также понемногу, но все лучше и лучше копировал голландский акцент Питера. Что касается лица — и тут были варианты. Первый, самый простой — освоить искусство косметики. Но что-то мне это претило. Во-первых, как попросить ребят привести из города косметику??? Сам я решил лишний раз никуда не соваться, а то еще случится что – попадет шальная пуля при пьяной перестрелке, или, что еще хуже, меня узнает кто-нибудь, кто имеет знакомых в том городишке, где мне предстоят разборки, и оттуда пришлют делегацию, которая однажды поутру возьмет меня в постели тепленьким на рассвете. Значит, оставался второй вариант, который я ни в жизни бы не использовал, будь я на Земле, но для игры, в которой я отыгрываю временный сценарий, он вполне годился. Нужно было изуродовать свое лицо шрамами.

Ясно, что Питер не на шутку охренел, когда услышал, что я у него прошу — взять нож и изрезать мне им лицо, а потом сломать нос ударом кулака. Прежде всего, он усомнился в моем рассудке, и мне пришлось серьезно попотеть, чтобы уломать его выполнить мою просьбу. Вначале я, прекрасно понимая, как нормальный человек отреагирует на такую просьбу друга, подумывал сочинить трагическую историю о том, как мне необходимо отомстить врагам, которые, к примеру, уничтожили всю мою семью. Но этот вариант точно не стоило использовать — с ребятами на ранчо я уже не на шутку подружился, они меня уже начали считать членом своей команды, и только намекни я на такую историю, как они бросили бы все свои дела и потребовали бы от меня разрешить им поехать со мной и восстановить нарушенную справедливость.

Вот только меня это не устраивало – чтобы набрать очки, врагов я должен был убить сам, ну, или точнее сказать, я решил, что надо перестраховаться, и пойти именно этим путем. Вполне может быть, что организаторов сценария вполне бы устроило, если бы я, к примеру, подружился с племенем индейцев, и натравил бы их на городишко. Они ворвались бы туда, поубивали бы всех и поснимали бы с трупов скальпы, а я бы просто станцевал потом среди трупов пляску свершившейся мести с орлиным пером в прическе. А может, и не устроило бы. Так что лучше не рисковать.

Поэтому историю для Питера пришлось придумать посложнее. Мол, моя бывшая жена не подпускает меня к моим сыновьям. Поэтому я хочу изменить внешность, чтобы вернуться в свой городок и жить в нем неузнанным рядом с ними, каждый день встречая их на улице. История, в которую в двадцать первом веке ни за что бы не поверили, задав главный вопрос, как у парня в моем возрасте могут быть двое детей, тут выглядела вполне правдоподобной. Жили тут недолго, поэтому детей спешили настругать побыстрее — свадьбы играли лет с четырнадцати.

Допускаю, что может, от кого-нибудь другого такая слезливая история и не прокатила бы. Но я таки уже доказал парням, что неплохой художник, а они, как и все, были в курсе, что люди искусства должны быть слегка ненормальными.

Правда, Питер спросил меня, не живет ли моя жена с детьми в том самом городе, где находятся и те мои враги, от которых мне пришлось бежать, с вполне читаемой на его лице надеждой поехать со мной и помочь их немножко поубивать, но я его разочаровал, сказав, что это был другой город, куда я пока не планирую возвращаться. Там ситуация потерпит. А вот по детям я уж очень сильно соскучился!

Осталось только выяснить, какие растения можно использовать для обеззараживания ран. Умереть от банального заражения крови я себе позволить не мог. Но с этим проблем не было. Ковбои в большинстве случаев лечили себя сами, и в силу этого имели живой интерес ко всему, что годилось для заживления ран. При их работе, когда травмы случались постоянно, это был вопрос элементарного выживания. Даже самого сильного, ловкого и крутого ковбоя на самой лучшей лошади в мире могло за секунды затоптать насмерть или покалечить взбесившееся от близкого удара молнии стадо. Секунд так за пять. Подобные истории ребята рассказывали одну за другой, сидя у моего костра, и после каждой в воздухе повисало молчание, словно они снова, рассказывая историю, прощались со своими погибшими друзьями и знакомыми. Так что в поиске эффективных лекарств ковбои выслушивали и врачей, и знахарей, и индейцев с большим почтением и при первой возможности полученную информацию проверяли.

Но все же я был очень удивлен, когда услышал, что мне предлагает Питер в качестве лучшего средства на такой случай. Раствор кураре!

– Погоди, это разве не тот самый страшный яд, который индейцы наносят на стрелы?

– Все верно, — кивнул мне Питер, – и так его используют тоже. Очень хороший яд, индейцы любят охотиться при его помощи, говорят, что при его использовании на охоте мясо убитых животных вкуснее. Но в другой концентрации оказывает полезный эффект — снимает боль от ран, расслабляет мышцы при судорогах, помогает их заживлению. Да что там, индейцы, у которых мы выменивали этот кураре, считают его лекарством вообще от всех болезней.

— А вы уже использовали этот раствор?

— Неоднократно! -- усмехнулся Питер, – тебе ещё повезло, что осталось. Давненько тут это племя краснокожих не появлялось, может, откочевали куда насовсем. Но для твоих загадочных целей хватит. Хотя, надеюсь, что ты уже передумал.

– Не передумал! – сказал я, – тащи свой кураре и приступим!

Перед тем, как приступить к нанесению шрамов, я потренировался в одиночестве с красками. Наносил линии краской на свое лицо в попытке понять, шрамы в каких местах наиболее радикально изменят мою внешность. Решил в итоге обойтись четырьмя шрамами – один нанести через левую бровь, чтобы исказить ее линию, один по левой скуле от уха провести ко рту, ещё один по правой щеке наискось, и последний по кривой из шевелюры по лбу к правой брови. Такие линии искажали все прежние перспективы моей физиономии, делая из меня совершенно другого человека. А ведь добавится ещё и сломанный нос!

На следующее утро Питер прибыл с лекарством, про нож говорить не приходится, хороший острый нож у ковбоя всегда при себе. И, несмотря на то, что вроде бы он уже вчера согласился, снова минут пять пришлось его уговаривать помочь, потому что волновался он намного больше меня. Все же уговорил. Я снова нанес линии на лицо, и принял несколько капель этого самого раствора кураре, что так расхваливал Питер. И через несколько минут, действительно, кураре так все обезболил, что никакой боли я от ножа Питера и не почувствовал. А ещё через пару минут вообще вырубился напрочь.

Очнулся я уже вечером, лицо перебинтовано, все болит, особенно сильно нос. Питер заботливо подскочил ко мне, когда я охнул и выругался.

– Больше пока тебе кураре давать не могу, а то действительно, можешь отправиться в страну вечной охоты! – сказал он, – придется потерпеть. Виски будешь? Я уже и соломинку припас!

На свежем воздухе предгорья и с учетом моей прокачанной регенерации раны зажили за неделю. Тогда же я и стал собираться в дорогу.

Для остальных жителей и работников ранчо по поводу моих шрамов мы придумали историю о том, как я выбрался проветриться в город в десяти часах езды от ранчо, и там подрался на ножах. Чтобы никто не предлагал помочь мне съездить и взять реванш, в этом воображаемом бою я победил, просто противник успел мне покромсать лицо.

Время для отъезда совпало с наступлением почти полного безденежья. Таки патроны стоили много денег, а я их изводил тысячами. Питание мне обходилось почти бесплатно, учитывая, сколько дичи я набивал каждый день, и часть ее я обменивал на крупы и муку на ранчо. Семеро здоровых мужиков хотели есть мясо каждый день, так что в этом плане то, что я поселился на территории ранчо, пришлось им кстати. Иначе кому-нибудь приходилось бы отвлекаться от надзора за скотом на охоту, что могло привести к проблемам. Территория выпаса была огромной, коровы могли свалиться в какой-нибудь овраг, или их могли попросту украсть.

Когда я, тепло попрощавшись с жителями и работниками ранчо, выехал на дорогу, ведущую от него, в кармане у меня было восемь долларов и пятнадцать центов. Зато патронов было с полсотни, и я разжился и пятью палочками динамита на всякий случай. Про динамит я помнил, что его нужно беречь от сырости и ударов, поэтому каждую палочку я обернул поочередно слоями шерстяной ткани и выделанными шкурами, чтобы даже в случае падения лошади мы с ней не взорвались. С учётом многослойной упаковки сами по себе небольшие палочки динамита заняли целую сумку на левом боку лошади. И все равно, конечно, скакать с динамитом под боком было не совсем комфортно.

Город, где я встретил Питера, я миновал, не заезжая, делать мне там было нечего. А через несколько часов с облегчением нашел и нужные мне скалы, указывающие направление к тому городку, где меня так не любят. Нужно было выяснить, почему там так ко мне относятся, и принять меры, которые придут в голову, одновременно надеясь, что я угадал задумку организаторов сценария моего испытания.

Переночевал в прерии и к следующему вечеру уже въезжал в нужный мне городок. Только когда я увидел тот самый салун и даже ту же табличку с причудливым названием, напряжение отпустило меня. Что ни говори, а я все же побаивался, что что-нибудь неправильно учел и не смогу найти нужный мне городок.

На улицах по-прежнему было пустынно, но я по этому поводу не обманывался, помня, как быстро меня в прошлый раз взяли в оборот. Да и у коновязи лошадей было намного больше, что означало, что в салуне будет много народу. Так оно и оказалось.

Подойдя к тому самому бармену, что смог меня так ловко тогда обезоружить, я весь преисполнился внимания к его реакции на себя – несмотря на то, что я замаскировался, как мог, были все же опасения, что меня узнают. Но и обмен фразами, пока я покупал виски, и он отсчитывал сдачу, и его реакции, в отличие от прошлого раза, не показали, что он меня узнал. Не то, чтобы я был ему безразличен, он явно демонстрировал определенное любопытство по отношению ко мне, но это был именно интерес к незнакомому человеку с впечатляющими свежими ножевыми шрамами и двумя револьверами в кобурах.

Присев, по выработавшейся привычке, за самый дальний столик, спиной к стене, стал прислушиваться к разговорам. Два часа терпеливого ожидания не дали мне никакой новой информации по интересующему меня вопросу. Я уже стал терять терпение, когда двери салуна распахнулись, и в него ввалилась та самая компания из троих парней, что дважды меня убила. Уже не в совсем трезвом виде, что было видно по движениям.

А дальше события приняли неожиданный для меня оборот. Троица, подойдя к бармену, и переговорив с ним, тут же уверенно направилась ко мне. Я занервничал – неужели я просчитался, и бармен все же узнал меня? Но и я был уже не тот наивный пацан, что появился на пороге этого салуна полгода назад – в этот раз я был готов к бою. Разочаровывало только то, что шансы пережить его были невелики – перспектива перестрелки с тремя опытными стрелками в ограниченном пространстве с расстояния в несколько метров никого бы не вдохновила. Ремешки с револьверов я снял еще, когда въехал в город, так что лишь отодвинулся на стуле от стола, чтобы иметь возможность быстро их достать.

– Привет, тебя же Сэм звать? – неожиданно миролюбиво обратился ко мне тот самый главарь с дефектами дикции по имени Мартин.

От сердца отлегло – меня не узнали! Просто чем-то я их заинтересовал, только и всего.

– Питер сказал, что ты производишь впечатление человека, умеющего обращаться с револьверами! – продолжил Мартин, – и, наверное, я буду прав, если скажу, что в твоем кошельке не так уж и много монет?

Я подтвердил, что я Сэм, и сказал неопределённо, что деньги лишними не бывают. И тут же получил предложение – охранять прииск, на котором ведется добыча серебра. За сорок долларов в месяц. Как я уже знал, это значительно больше того, что может заработать ковбой, занимающийся коровами на ранчо.

Через пятнадцать минут мы уже скакали от города в направлении, в котором я еще не был. А через два часа, преодолев три ущелья, оказались в большой горной долине, с густой травой по пояс. На ее краю в скалах обнаружился и прииск – большая пещера, пол и стены в которой долбили кайлами полтора десятка человек в две смены.

Работу мне предложили простую – следить, чтобы, покидая прииск после рабочего дня, никто не выносил серебро. Мне позволялось обыскивать любого работника по малейшему подозрению. Ну и, конечно, если бы на прииск кто напал, тоже нужно было бы его защищать.

Пройдясь по прииску, я поразился, насколько опасно тут ведутся работы. Уж насколько я далек от шахт и всего с ними связанного, но даже мне было очевидно, что техника безопасности тут соблюдается отвратительно. Крепи были сделаны из гнилого дерева, несмотря на то, что потолок пещеры был весь покрыт трещинами, из которых постоянно на голову сыпался песок и мелкие камни.

Я постарался максимально быстро влиться в приисковый коллектив, проставившись пятилитровым бочонком дрянного виски, едва получил аванс. Сам я предварительно выпил несколько столовых ложек масла, чтобы алкоголь на меня сильно не подействовал, и внимательно слушал, о чем идет разговор. В пьянке участвовал и Мартин, и я очень заинтересовался, когда у него с одним из работников на прииске произошел небольшой конфликт.

Плюгавый мужичонка начал, выпив слишком много, предаваться воспоминаниям о неких событиях полугодичной давности, из-за которых они тут все и оказались. Мол, а помните, как нам подфартило, когда мы завалили того мужика и начали… Что именно они начали, Мартин не позволил ему сказать, дав затрещину и велев заткнуться. Тот яростно сверкнул глазами, но приказ выполнил. И принялся заливать свое недовольство новыми порциями виски. Я терпеливо дождался, когда Мартин отвалит в город играть в карты, и тут же потащил мужика в сторону. Тот уже едва соображал, настолько набрался, но на вопросы отвечал исправно. Я даже стал сомневаться, что он вообще вспомнит наш разговор, когда протрезвеет, настолько стеклянными у него были глаза.

Пятнадцать минут, после которых он вырубился, дали мне достаточно информации. Наконец я смог свести концы с концами и догадаться, что тут происходит, и чего от меня ждут.

Оказалось, что мой персонаж, Джей, был женихом той самой Анжелики, которая мне уже попалась в этом самом городке, и пыталась меня спасти. Отцу Анжелики принадлежала долина, в которой мы сейчас находились. Дело обстояло так – все, кто сейчас работал на прииске или охранял его, были членами одной банды с Востока, которая несколько лет грабила поезда, пока к ней не подобрались слишком близко сыщики. Сбежав на Запад, банда занялась поиском новых направлений для своей деятельности, и речь, естественно, о честной работе не шла. Ограбили, маскируясь под индейцев, один караван переселенцев, другой, а затем Мартин, который любил хорошо одеваться и изображать из себя честного человека, познакомился как-то в таверне с одним видавшим лучшие времена геологом. Выпив, тот начал сокрушаться, что нашел серебряное месторождение, но добывать серебро не может, поскольку месторождение находится на частной земле, и владелец категорически против этого. Говорит, мол, что денег у него хватает, и он хочет сохранить долину в первозданном состоянии. Мартин пообещал геологу решить вопрос с владельцем, если инженер возьмет его в долю по добыче серебра. Обрадовавшись, тот согласился, не подозревая, что жить ему останется после того, как он организует процесс добычи серебра, совсем недолго.

Дальше Мартин с бандой поехал в долину с месторождением, где начал все с того, что прикупил за гроши крохотное ранчо на границе с долиной. Став в глазах немногочисленных местных жителей уважаемым владельцем ранчо, он познакомился с Анжеликой, всячески постаравшись очаровать ее. Но в этом плане он провалился, у нее уже был жених, некий Джей, сын священника, парень, больше привычный к чтению, чем к грубой физической работе и владению оружием. Разъярённый Мартин смог запугать Джея, заставив уехать, под угрозой вызвать его на дуэль и убить, если он вернется. Он рассчитывал, что Анжелика, оставшись без жениха, станет испытывать к нему больший интерес, чем прежде. Но это не сработало – девушка очень переживала из-за исчезновения Джея, но к Мартину ничего не испытывала.

Тогда Мартин, желая побыстрее получить в свои руки контроль над долиной, пошел ва-банк. Он организовал несчастный случай для отца Анжелики, а потом принудил ее выйти за него замуж, пригрозив убить и мать, если она откажется. Анжелика с тех пор никуда и шагу не могла ступить без «охраны», под постоянным присмотром держали и мать. Городок, в котором я и появился в роли Джея, тоже взяли под полный контроль банды. Прииск оказался богатым, банда процветала и постоянно нуждалась в новых рабочих руках, главное – не брезгливых. Так что я со своими двумя револьверами и весь в ножевых шрамах пришёлся им как раз кстати.

Выслушав мужичонку, я долго не колебался. Мозаика в моей голове сложилась, и стало понятно, что от меня могут ждать по этому сценарию. С бандой, за которой было множество трупов, нужно было покончить, Анжелику и город освободить.

Начал я с вырубившегося от перепоя разговорчивого члена банды. Проверять, забудет ли он про мои вопросы, когда протрезвеет, было слишком опасно. Это дело индивидуальное – одни, протрезвев, не помнят ничего, и их приятно разыгрывать, так как они готовы поверить во все, что якобы совершили вчера по пьяни, другие – помнят все, как бы ни набрались накануне. Поэтому поставил его на ноги, закинул его руку себе на шею и поволок, делая вид, что помогаю ему идти. Впрочем, никому до нас не было дела, мой бочонок с виски кончился, но тут же нашелся другой – деньги в банде, владеющей серебряным прииском, понятное дело, водились. Оттащил мужика на сотню метров до ближайшего отвесного склона и столкнул в пропасть. Найдут – авось подумают, что пошел до ветру пьяным, заблудился и упал в нее сам.

Поутру пропавшего вяло поискали, но так и не нашли. Это никого не смутило, чувство товарищества тут было развито слабо. Это на ранчо, где я провел столько времени, если бы один из ковбоев пропал, его товарищи бросили бы все дела, пока его не нашли, и сам владелец принимал бы участие в поисках наравне со всеми днем и ночью.

Что делать дальше, я долго не думал. Можно было бы воззвать о помощи ко внешним силам, отбив телеграмму в полицию Нью-Йорка, сообщив о местонахождении исчезнувшей оттуда банды. Уверен, они были бы рады нагрянуть и повязать всех прямо на месте. Но какой класс я бы тогда мог рассчитывать получить, выполнив сценарий таким образом? Умелый стукач? Нет уж, месть нужно вершить самому.

План созрел быстро. В нем нашлось место и тем палкам динамита, что я заботливо припер сюда, рискуя жизнью. Нужно было покончить сразу со всеми членами банды на прииске, и как это сделать, у меня тоже появилась идея. Обычно все работали в две смены – внутри пещеры человек семь-восемь работников и двое охранников, столько же в бараке снаружи отдыхают. Сам Мартин с парой доверенных лиц обычно проводил время в городке или на ранчо, но это уже другой вопрос. Трое – не два десятка. Особенно, если не ждут от меня подвоха.

Установив динамит в шахте, я в полдень аккуратно перерезал горло второму охраннику и помчался к бараку, в который ворвался с криками:

– Чужаки в шахте! Уилла зарезали! Нас грабят! Хватайте оружие и все внутрь, защищать наше серебро!

Время я выбрал самое подходящее – все только что проснулись после очередной затянувшейся ночной попойки, но никто еще не прочухался достаточно, чтобы уехать в город играть в карты. Грабить свой рудник никто позволить был не готов – все тут же, даже не одеваясь, повскакивали с постелей, похватали оружие и прямо в белье помчались к пещере. Окровавленный труп Уилла на входе в пещеру подтверждал мои слова, поэтому, без тени сомнений, все тут же рванули внутрь. Досчитав до десяти после последнего вбежавшего, я тщательно прицелился в палочки динамита, которые разместил под потолком пещеры в тридцати шагах от входа, рядом с факелом, позволявшим их различить с порога пещеры. Если, конечно, знаешь, на что смотреть, палочки я замазал грязью, чтобы сильно не выделялись на фоне потолка.

Питер меня так хорошо натренировал, что попал я в динамит с первого раза. Взрыв был такой силы, что меня отбросило от входа в пещеру, а гора содрогнулась. Едва стих грохот взрыва, с не меньшим шумом внутрь осыпался потолок пещеры. Наружу вынесло такое облако пыли, что, только отойдя от бывшей пещеры на полсотни метров, я начал что-то различать вокруг себя.

Что с бандитами внутри покончено, я не сомневался. Второго выхода из пещеры не было, а этот обрушился так сильно, что даже двум десяткам людей с кайлами наружу было не пробиться. Тем более, что и воздуха внутри надолго не хватит.

Посчитав свои дела тут завершенными, осмотрел себя. Не только одежда, но и лицо в мелкой пыли – выгляжу как следует для того, чтобы моя версия событий на прииске для Мартина была убедительной.

Как я успел узнать, Мартин тоже по утрам поздно просыпался, отдавая дань ночью картам и выпивке. Поэтому я поехал на ранчо, рассчитывая найти его именно там.

Пришпорив лошадь, ворвался на ранчо с криком:

– Рудник обрушился!

Мои надежды оправдались. Мартин как раз был во дворе. Раздетый по пояс, обмывался водой из колодца, пытаясь прийти в себя после вчерашнего.

Несколько раз ошеломлённо моргнув, он спросил меня:

– Насколько сильно?

– Весь вход засыпан! Крепи были говно, так что к этому дело и шло!

– Билл! Уилбур! – заорал Мартин, оставив мою ремарку про гнилые крепи без ответа, – быстро сюда! На руднике беда!

Все засуетились, собираясь в дорогу, но Анжелика во двор так и не вышла, чтобы проводить мужа. Ну, учитывая, как он ей достался, это и понятно.

Оседлав лошадей, бандиты направились к ним, чтобы отправиться в дорогу. Этого момента я и ждал, специально оказавшись за их спиной. Человек я злопамятный и прекрасно помнил, как Мартин убил меня во второй раз.

– Мартин! – жестко окликнул я его голосом, интонации которого не оставляли сомнений. Именно такие интонации я услышал в окрике самого Мартина на улице городка, когда, развернувшись, тут же схлопотал пулю в лоб.

Бандит оказался хорош. Револьвер уже был в его руке, когда он обернулся ко мне. Но обе мои пушки выпалили в него, не дав ему и шанса прицелиться и нажать на курок. Обе пули попали в район сердца.

– Помнишь Джея, Мартин? – спросил я его.

Мне показалось, что в его глазах мелькнуло понимание, но они тут же затуманились, а револьвер выпал из обессилевшей руки. Больше он меня не интересовал, пока его труп оседал на землю, я уже навел стволы на обернувшихся шестерок босса. Руки их лежали на кобурах, но револьверы они доставать не спешили. Были ошарашены произошедшим или надеялись, что у меня вопросы только к Мартину?

– Билл, Уилбур, дам вам шанс, хотя вы его и не заслуживаете! – сказал жестко я, – сейчас я опущу револьверы обратно в кобуры, а потом мы все их достанем. Так быстро, как только сумеем. Пойдет?

Видно было, что такой расклад обоих устраивает больше, чем текущий, когда я стою уже с нацеленными на них стволами. Трусами оба явно не были, поэтому молча кивнули. Я тут же опустил револьверы в кобуры, сразу же доставая их обратно. Но при этом сделал скользящий шаг влево, трюк, которому научил меня Гарри, и который я долго тренировал. Поэтому выстрелили мы все одновременно, но пули бандитов пронзили воздух на том месте, где я стоял, а мои пули вышибли дух из них.

Анжелика все же соизволила выглянуть из дома на звуки выстрелов, и недовольной она, глядя на окровавленное тело своего мужа, не выглядела.

– Долина и прииск снова Ваши, мэм! – сказал я, снимая шляпу кончиками пальцев, – правда, на прииске придется поработать, разгребая завалы.

Девушка помолчала, оценивающе посматривая на меня.

– Вы удивительно похожи на моего бывшего жениха, Джея! – наконец, сказала она, – угостить вас яблочным пирогом?

Но ответить я не успел. Все завертелось, и я оказался вновь над бушующими волнами.

– Ты меня не разочаровал, надо сказать! – прозвучал знакомый голос, – так слабо начал, но надо отдать тебе должное, потом все же выводы сделал. Использовал ситуацию по максимуму, больше тебя слабым стрелком не назовешь. Но все же ты не снайпер, из ружья так ни одного врага и не убил. Любишь маскироваться, причем так экстравагантно и безжалостно к самому себе, что удивил даже меня, наносить удары исподтишка, демонстрируешь неплохую эффективность… Твой класс, однозначно, диверсант! Рекомендую только отказаться от рисовки – ну что это за ерунда – «Билл, Уилбур, дам вам шанс, хотя вы его и не заслуживаете!». Убили бы они тебя, и ты бы не получил положенный за такое эффективное прохождение сценария бонус, полагающийся только тем, кто выжил!

– А про какой бонус вы говорите? – спросил я, не чувствуя себя особенно виноватым. Попасть в вестерн, полгода тренироваться в стрельбе и не попытаться устроить перестрелку на равных сразу с двумя ганфайтерами? Я был бы не я, если бы упустил такую возможность!

– Даю тебе десять процентов повышения эффективности любых маскирующих устройств, навыков и заклинаний! – ответил голос.

И без малейшего перехода меня выкинуло обратно в лесочек в Серпухове, с которого я стартовал полгода назад в игру. А тут, действительно, прошла только минута – под ногами у меня лежит порубленная тушка ската, рядом стоят дядя, Борис, Сатору и Юрико. И все с понятным любопытством смотрят на меня. Надо сказать, и их всех я тоже рисовал на полянке около своей хижины на ранчо. Но особенно много я рисовал картин с Ю-тян, как ласково называет ее отец.

– Господи, как я по вам по всем соскучился! – с чувством сказал я.