Искусство выживания

Глава 7

Умри или убей

Семен, в игре

Только и успел крикнуть своим, что попал в игру, и попросил присмотреть за моей тушкой, как деваха уже досчитала до пяти, и я внезапно оказался в воздухе метрах в десяти над огромными седыми волнами. Красиво офигенно, но и немного стремно — если меня уронят в воду, долго я при таком шторме не продержусь.

– Не могу сказать, что ты снайпер, хотя и ходишь со снайперской винтовкой, — раздался вдруг голос с приятным низким тембром, — не зафиксировано ни одного смертельного попадания с дистанции, большей, чем полсотни метров. Ты уверен в том, что правильно выбрал оружие, с которым принимаешь участие в игре? Тем не менее, необходимый коэффициент побед для допуска к участию в виртуальной игре тобой достигнут, и возможность получить класс у тебя будет. Какой именно – будет зависеть от твоих действий. Посмотрим, представляешь ли ты что-то из себя, или твое попадание сюда связано исключительно с поддержкой твоих друзей!

— Воин должен быть готов сражаться в любых условиях! — продолжил голос, – итак, приступим. Ты окажешься в локации, про которую раньше только читал и мечтал. Тебе необходимо будет сориентироваться, что происходит, и предпринять правильные в твоей ситуации действия. У тебя есть три попытки, смерть является завершением каждой из них. Засчитывается лучший результат из трех, если, конечно, ты сразу не сможешь продемонстрировать четко и убедительно, какой класс тебе подходит своим стилем игры. Какой режим игры выбираешь — легкий, средний, сложный или невозможный?

— Невозможный, конечно! – ответил я без тени сомнения. Мне ли с моим игровым стажем не знать, что все самые сладкие бонусы достаются только тому, кто побеждает на самом сложном уровне! Хотя, конечно, главное все же — победить!

Внезапно я оказался на пустынной улочке, прямо перед входом в салун, один в один похожим на те, что можно увидеть в экранизациях вестернов. Колоритное строение на фоне высоких гор. Деревянная коновязь слева от входа, с двумя привязанными жеребцами, учитывая их мощное оснащение, с кобылами их невозможно перепутать, распашные двери высотой мне по грудь. Осмотрел себя – кожаные сапоги по колено, джинсы, красная плотная рубашка, платок на шее, широкополая шляпа, кожаная куртка с шикарной бахромой понизу. С правого бедра приятной тяжестью свисает кобура с револьвером. У револьвера потёртая ручка, сделанная из какого-то матового материала. Слоновья кость? Моржовый бивень? Одно от другого отличить не в состоянии.

Ощупал карманы. В одном из них нашлась горсть патронов, скорее всего, от моего собственного револьвера. Вытащил револьвер, глянул в гнездо барабана – наконечники пуль те же самые, и по форме, и по размеру. Значит, будем считать, что от него.

Во втором — тощее, потрепанное жизнью кожаное портмоне. Открыл его – фото какой-то брюнетки, и бумажка в пять американских долларов. Притом не та, что я видел в двадцать первом веке, а причудливая, с картинкой по центру — семья с собакой на фоне какой-то халупы. А уже сбоку — присобачен привычный образ одного из американских президентов. И оборот банкноты вообще причудливый — какие-то круги по центру, и много текста справа.

Так, меня точно закинули в вариацию сельской Америки девятнадцатого века. И кто я тут, и что должен делать? Господи, только бы не разводить скот! А то, может, условием выигрыша является самое большое собственное стало в округе?

Хотя, конечно, я понимал, что без стрельбы и крови не должно обойтись. Все же это входной тест в игру, в которой вряд ли вообще могут предложить мирную профессию, учитывая, как все началось с закидыванием монстров в окрестности городов на Земле. Хотели бы давать мирные профессии игрокам, была бы и ветка развития в мирном русле. Мы бы тогда, когда выехали с Валеркой на шашлыки, могли бы найти какой-нибудь материал для крафта, и обнаружить, что внезапно приобрели способность к артефакторике, к примеру. А затем крафтить дни и ночи напролёт, чтобы развить полученные умения.

Но нет, как же, нас сразу поставили в условия -- умри или убей. Так что и местная умиротворяющая тишина меня не должна вводить в заблуждение. Может, в меня прямо сейчас уже целятся из ружья с какого-нибудь чердака. От этой мысли стало не по себе, и я поспешил зайти в салун. Из вестернов, которые я почитывал, я точно знал, что салуны в девятнадцатом веке в сельской местности были своеобразными инфопойнтами, в которых можно было получить необходимую тебе информацию. Может, кто мне внутри и подскажет, кто я, и что я тут должен сделать?

Памятуя те же самые вестерны, правую руку старался держать рядом с револьвером, но иллюзий не имел – если понадобится его выхватить и выстрелить, по скорости с местными мне не сравниться. Даже большинство здешних пастухов годами тренировались в этом умении по несколько часов в день, а чем еще заняться, сидя в седле рядом с мирно пасущимся стадом, так что уж говорить о профессиональных киллерах? Так что таких ситуаций надо избегать, пока я не натренируюсь, как следует. Учитывая, что все же был спортсменом, да и заряды разные полезные успел принять, должен быстро наловчиться в этом деле. Но и даже, когда и научусь быстро выхватывать пушку, надо всегда думать, прежде чем стрелять. Может, первоначально будет тест как раз на то, чтобы я не начал палить, убивая всех подряд. А то попаду случайно в старика, женщину или ребенка, и меня тут же на ближайшем дереве за это и повесят. Суд Линча рулит!

Отворив двери, зашёл внутрь. Полутьма, рассеиваемая несколькими керосиновыми лампами на побитой жизнью барной стойке и столах для клиентов. Внутри четверо – бармен, жирный мужик с перебитым носом лет сорока, явно когда-то обладавший большой силой, судя по толстым бицепсам, топорщившим рукава черного обтрепанного сюртука. И мне не понравилось, что он как-то странно на меня посмотрел. С явным удивлением, как будто давно меня знает. Но при этом не поздоровался.

Проигнорировали меня и трое, сидевших с картами в руках за столом у входа, хотя и их взгляды были полны узнавания и интереса. Одеты примерно, как и я, обычные мужики от двадцати до тридцати. Один из них тут же кинул свои карты на стол кверху рубашкой, и выскочил из салуна, и десяти секунд не прошло, как я вошел. С таким видом, словно у него появились срочные дела.

Кинув на стойку бармена пятидолларовую бумажку, я потребовал стакан виски. Пить не собирался, этого только не хватало, когда ставки так высоки, но я точно помнил по вестернам, что, заходя в салун, надо требовать либо виски, либо еду. Голодным я себя не чувствовал, да и не был уверен, что есть то, что могут подать в таком заведении, безопасно для здоровья.

Бармен молча поставил передо мной стопку с виски, и начал не спеша отсчитывать сдачу. Делал он это долго, и сдачи было много – четыре помятых причудливых бумажки по доллару каждая, и куча монеток, медных и серебряных. Пересчитывать я сдачу не стал, чтобы не вызвать ненужного напряга со стороны бармена, и просто ссыпал монеты и положил бумажки в кошелёк. И только повернулся, чтобы пройти к одному из столиков, как дверь открылась, и на пороге появилась симпатичная девушка. Рост чуть за 1.60, блондиночка с приятными чертами лица и ладной фигурой. Впрочем, все подробности фигуры рассмотреть было сложно – по традиции этого времени, на ней было несколько юбок. Талия тонкая, грудь приятно округляется, и ноги, хоть и не видно под юбками, но явно длинные, судя по пропорциям фигуры. А уж ровные, или нет – не сняв эти юбки, узнать невозможно.

– Анжелика, приличным женщинам сюда нельзя, это же салун! – возмутился бармен.

– Ой, да ладно тебе, Питер! – махнув ручкой, сказала девушка, подходя ко мне, – ты же понимаешь, что это особый случай!

– Особый, тоже мне! – проворчал бармен, но протестовать перестал.

– Джей! Ты сошел с ума, что вернулся сюда! – внезапно сказала блондиночка, обращаясь уже ко мне, – я люблю храбрых мужчин, конечно, но это уже не храбрость, а безрассудство! Я слышала разговор на улице, у тебя могут быть большие неприятности!

Вот и еще один человек, что меня знает, но, что приятно, хоть уже и открыто говорит об этом! Сейчас надо у нее разузнать, кто я и что мне тут требуется такое совершить. Но, едва я открыл рот, чтобы поприветствовать ее, и задать кучу вопросов, как меня прервали.

– Эй! Он действительно здесь! – раздался грубый голос от входа.

Повернувшись, я увидел троих парней у входа. Длинного, коренастого, и коротышку. У всех были револьверы, причем у коротышки сразу два, по одному на каждом бедре.

– Анжелика, со всем моим уважением, быстро уходи отсюда, – потребовал длинный. Манера говорить у него была немного странной, как будто ему то ли подрезали язык, то ли выбили половину зубов. Но видно было, что передние зубы, по крайней мере, все на месте. А на лице со впалыми щеками серьезное выражение, и нос даже слегка задран, как у человека, имеющего о себе высокое мнение.

– Мартин! – протестующе выкрикнула девушка.

– Я не могу допустить, чтобы в тебя попала пуля! – несколько патетично заявил длинный, – ты же знаешь, какой характер имеют наши отношения с Джереми.

– Не будет тут никакой перестрелки! – внезапно заявил сзади бармен насмешливым тоном, – из чего он в вас стрелять будет, парни?

Обернувшись, я схватился за внезапно полегчавшую кобуру, но было поздно – револьвер был уже в руке у бармена. Да, что-то я, видимо, плохо помнил те вестерны, что в свое время читал. Там минимум в половине бармен был главным злодеем. А я рядом с ним рот раззявил, как сосунок.

– Будете мне должны! – с победными нотками в голосе заявил бармен, – тем более, что все знают, что Джей хреновый стрелок, а это действительно опасно. Палить будет в вас, а перестреляет лошадей на улице!

– Питер! Как ты мог! – возмущенно крикнула девчонка бармену.

– Смог, как видишь! – осклабившись, заявил тот, – а теперь забирайте своего Джея. Револьвер его я оставлю себе, я так понимаю, что вряд ли он ему теперь понадобится.

– Ну да, мы ему дадим коня, и отпустим, если он согласится никогда не возвращаться, так что зачем ему этот револьвер? – заявил Мартин, но как-то так неискренне, что я в такой гуманный вариант не поверил. Похоже, я влип! Причем, как последний лох.

Два сидевших за столиком посетителя с ухмылкой посмотрели на меня. Один из них сказал, цедя каждое слово:

– Зря ты тогда в это полез, ну, и поделом тебе!

А затем меня вывели на улицу, не слушая больше протестов девчонки-симпатяги, посадили на коня, и мы поскакали куда-то за город. К счастью, обращаться с четвероногой животиной я умел. Есть свои плюсы в том, что до подросткового возраста я жил в деревне. Конечно, деревня моя была уже не та, как те, про которые деды на завалинках рассказывали, вспоминая свое детство – тогда практически в каждом дворе были и лошади, и коровы – но немножко поездить верхом все же удалось.

Я попытался разговорить эту троицу, рассчитывая хоть что-нибудь разузнать, но они хранили гробовое молчание. Тоже очень плохой признак. Единственная ремарка, что я от них услышал, была:

– Скачи вперёд! И не давай нам никаких поводов, ну, ты понял!

Не получив никаких ответов, я попытался понять больше об этой троице, рассматривая ее снаряжение. Единственным заинтриговавшим меня моментом были лопаты и мотыги, притороченные к седельным сумкам. На них были желтые следы от глинистого грунта. Это золотоискатели? Или они просто обустраивают фундамент под свою хижину? Но если это так, то зачем возить лопаты и мотыги с собой?

Путешествие было непродолжительным, закончившись, едва мы свернули за ближайший горный хребет и немного углубились в огромное ущелье с почти отвесными стенами. Я услышал сзади:

– Достаточно!

А затем наступила темнота.

– Что-то быстро! – сказал знакомый глубокий голос насмешливо, когда я вновь появился над волнами, – тридцать пять минут – и две пули в затылке! Точно уверен, что стоит продолжать по невозможному варианту? Может, стоит взять лёгкий?

– Да нет, все в порядке! – ответил я. Ответил не сразу, чтобы не сказануть что-нибудь этакое, что может обидеть местного распорядителя, вряд ли с ним стоит портить отношения. А то получу ценную профессию говночерпателя за острый язык. Оно мне надо?

– Ну, давай тогда обратно, нечего тут прохлаждаться.

Снова безлюдная улица, снова салун в десяти метрах от меня. Вот только в этот раз я молча поворачиваюсь, и иду, глубоко надвинув шляпу на лицо, и стараясь не шуметь, в сторону той самой долины, которую уже разведал таким необычным образом. От мысли вскочить на одного из коней у коновязи отказываюсь сразу. Помню прекрасно, что на диком Западе любимым занятием местного населения была охота за конокрадами. К ней охотно присоединялись все без исключения местные жители в надежде поймать вора и вздернуть на ближайшем дереве без суда и следствия. Одно из любимых развлечений тоскующей без светской жизни в глуши общественности. А какие у меня шансы, не зная местность, далеко ускакать от неизбежной погони? Вокруг наверняка полно ущелий, судя по горам вокруг – и, скача от одного до другого, можно свернуть невзначай в тупик. А пока поймёшь это и развернешься, как раз погоня с крепкой веревкой и подоспеет.

Решил и не бежать, чтобы не привлекать к себе внимание. Авось шляпа скроет мое лицо, а к незнакомцу с револьвером на поясе цепляться никто не будет.

– Эй, Джей! – внезапно прогремел знакомый голос сзади. С дефектами дикции.

Оборачиваясь, я начал выхватывать револьвер, но уже знал, что не успею.

– А в этот раз обернулся еще быстрее, всего за полторы минуты! – поприветствовал меня иронично голос местного распорядителя, когда я вновь появился над бурными волнами, – ну, решай! Остался последний шанс, может, стоит выбрать режим полегче? А то тебе не понравится класс, который дают тем, кто три раза провалил испытание!

– Нет, возвращай меня обратно! – решился я, – все в порядке!

Внутри меня поднималась волна холодного гнева. Ничего страшного, когда я на взводе, я лучше соображаю и предельно хорошо себя контролирую. Я из тех, кто бледнеет, а не краснеет в случае опасности. Кровь приливает к мозгу, поднимая оперативность и эффективность. По крайней мере, именно что-то в этом роде мне рассказывал Серёга.

Похоже, что в этом поселке все, кроме невооружённой блондинки, с которой разговаривают все вежливо, но к словам которой прислушиваются не больше, чем к мебели, против меня. Ну так нехрен больше церемониться!

Пара секунд, и я снова на той же улице. Ни секунды не колеблясь, захожу в салун, одновременно доставая револьвер.

Двери ещё не успевают захлопнуться за мной, как я уже говорю, наводя ствол и на сидящих за столиком, и на бармена, которые, к счастью, находятся примерно на одной траектории.

– Спокойно, это ограбление. Руки на стол, и не шевелиться! Кто дернется, или начнет кричать, всех пристрелю, как вшивых собак, прямо на месте! – произнес негромко, но, стараясь, чтобы это звучало очень веско.

Что для меня было очень удобно, так это то, что у людей, играющих в карты, руки всегда над столом. Иначе можно влипнуть в большие проблемы, могут посчитать шулером. А с шулерами в этом времени разговор короткий. Так что все трое оказались в позиции, когда кобуры с пистолетами свисают с бедер под столешницей, и достать пушку быстро невозможно.

Сказать, что все были изумлены, так это ничего не сказать. Это, как если бы на них навела ствол та самая Анжелика. Н-да, хорошенькая репутация у моего персонажа в этой местности, нечего сказать! Тут я заметил, что правая рука бармена несколько сместилась вниз, к стойке, как если бы он прикидывал, стоит ли достать что-то из-под нее, или нет.

– Сука, руки быстро на стойку! – рявкнул я, – хотя, ещё лучше, быстро сюда иди!

Видно было, что решительность, прозвучавшая в моем голосе, очень удивила бармена, и он подчинился. Но шел очень медленно, при этом так косясь на троих за столом, что было понятно, что он ждёт от них каких-то действий. Но я многозначительно покачал стволом револьвера, направив его на сидящих, и никаких телодвижений с их стороны не последовало.

Бармен добрался до середины салуна.

– Стой! – скомандовал я, – мордой в пол! Живо!

Неохотно бармен опустился сначала на колени, а потом ткнулся лицом в пол. Надеюсь, ему было противно, учитывая, что дощатый пол выглядел так, словно его отродясь никто не мыл.

– Вы, трое, быстро, руки подняли вверх, и один за другим, шлепнулись на пол рядом с ним! И не дергайтесь, стреляю я плохо, поэтому целить буду в брюхо! – грозно приказал я.

По книжкам я знал, что ранение в живот считалось одним из самых страшных. Полостные операции тогда были редкостью, и в глуши их точно не делали. Умирать приходилось долго и страшно.

То ли это подействовало, то ли в целом никто и не собирался дёргаться, но все трое, что-то злобно бормоча под нос, на пол улеглись.

– Ноги раздвинуть, руки положить за голову! – скомандовал снова я.

И, когда все неохотно, но подчинились, попятился к дверям, нашел доску и положил ее на дверные скобы, запирая вход в салун. А затем прошёлся между лежащими мужиками, и собрал револьверы, ножи, патроны, и кошельки. Один из револьверов, поновее на вид, навесил в кобуре на другой бок.

Убедившись, что все обезоружены, грозным голосом приказал подняться, и погнал их в подсобку, вход в которую заприметил слева от барной стойки.

Там снова приказал лечь на пол, и быстро связал. Уж чего-чего, а веревок и лассо тут на стенах было в изобилии. Может, у бармена было свое хозяйство с лошадьми, а может, лассо расплачивались с ним ковбои, попадавшие к нему без денег.

Связал я всех четверых в манере, которая вряд ли была известна в девятнадцатом веке. Поза на животе, руки и ноги связаны за спиной и притянуты друг к другу ещё одной веревкой, которую я также перекинул через потолочные балки, как следует подтянув. Теперь у них вряд ли получится высвободиться самостоятельно или добраться друг до друга, чтобы помочь развязаться.

Завершил я работу по обезвреживанию пленных внушительными кляпами из тряпья, которые также завязал повязками на затылке, чтобы их нельзя было вытащить.

Конечно, я понимал, что мне стоит поспешить. Салун не то место, которое может стоять закрытым в разгаре дня, не вызвав любопытства местных. Но и уходить отсюда с пустыми руками мне было не с руки. Вначале прикидывал, может, стоит спрятаться тут, и подкараулить троицу, что уже дважды убила меня, а затем попытаться перестрелять всех, когда они войдут в бар. По всему выходило, что они тут все одна банда, не случайно, когда я первый раз вошел в салун, один из троих выбежал наружу. Он, видимо, и позвал тогда тех троих, а девчонка, услышав разговор, успела прибежать первой. Так что они первые и должны прийти посмотреть, почему салун вдруг оказался закрытым. Но потом все же подумал, что этот сценарий вряд ли реалистичен. Стрельба из огнестрельного оружия – явно не мой конек. Так что, если кого и убьют в итоге, так это именно меня. Может, прихвачу и кого из них, но это меня не спасает от поражения на испытании. Значит, первоначально мне нужно найти какое-нибудь укромное место, и хорошенько потренироваться в стрельбе, чтобы уравнять наши шансы при следующей встрече.

Начал все обыскивать. Как и ожидал, под барной стойкой обнаружил дробовик, не зря бармен туда тянулся. Снова заколебался, может, все же остаться – из дробовика точно смогу всех накрыть, даже будучи хреновым стрелком. Но потом подумал, что запросто, по закону подлости, трое подонков во главе с Мартином могут войти сюда вместе с какими-нибудь другими людьми, не имеющими никакого отношения к нашей заварушке, да с той же самой любопытной Анжеликой, и тогда дробовик – точно не вариант. Нет, все верно, надо валить отсюда.

В комнатушках наверху не сразу, но нашел тайничок под кроватью. Почему-то большинство тайников всегда обустраивают под кроватями, видимо, рассчитывают на то, что никто не будет сдвигать их с места. А зря, я вот сдвинуть не поленился. Сам рос в хате с дощатыми полами, поэтому представление, где искать, имел. Одна из половиц явно была чище, чем другие. Под ней я и обнаружил настоящий клад для человека, зашедшего в салун с пятью долларами в портмоне – сто двадцать долларов шестью золотыми двадцатидолларовыми монетами, с орлом на одной стороне, и женской головой – на другой.

Спустя еще пару минут я вышел с черного входа из салуна, где обнаружил еще одну коновязь с тремя привязанными лошадьми. То, что они были оседланы, я посчитал настоящим благословением – сам бы я провозился с этим делом минут пятнадцать, не меньше. На двух я навьючил всю свою добычу, а на третью сел сам, привязав поводья остальных к седлу. Теперь конокрадство меня уже не волновало, я слишком далеко зашел. Разумно рассудив, что по прямой я буду удаляться от этого злосчастного поселка максимально быстро, я именно так и поскакал – прямо навстречу солнцу.