Испытание пламенем

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Бирра слегка прочистил горло, давая заметить свое присутствие в зеленой палате. Великий Ималлин Сеолар, господин Медного Дома, сидел за столом, уткнувшись в массивный том из своей библиотеки. Рядом лежала ручка и стопка бумаги. Он поднял глаза, увидел Бирру и сдвинул все это в сторону. Сухо улыбнувшись, спросил:

— Как дела?

— Что касается лечения, то она — именно то, на что вы рассчитывали, Ималлин. Малейшее ее прикосновение творит чудеса: больные, умирающие, калеки, сумасшедшие — все исцеляются по ее слову. Дайте ей только время и возможность, и она вылечит всех от этого нового божественного яда. Сеолар кивнул:

— Но ведь любой представитель человеческой расы способен на это.

Бирра пожал плечами:

— Пока я не заметил ни единого знака, что она нечто иное, чем просто человек. Но ведь я и не знаю, какие знаки искать.

— Я тоже не знаю. — Сеолар поднялся. Тяжелая шелковая бейя мягко зашуршала. — Она чувствует себя здесь счастливой?

Бирра снова прочистил горло:

— С ней… трудно. Не говоря о том, что она избавилась от наручников в ту ночь, когда мы ее привезли, и о ее нападении на меня, которое оказалось бы успешным, не окажись я в тот момент действительно готов к смерти, она… э-э-э… она постоянно рассматривает нас, как будто выбирая самый надежный способ сломать нам шеи, украсть наше оружие и сбежать. Меня это пугает. Все данные о прежних Води указывают, что они были разумными людьми, сострадательными, поразительно добрыми, терпеливыми и… э-э-э… сговорчивыми, ваша светлость. А эта похожа на голодную тигрицу в клетке.

— Ей не нравится жилье?

— Ей ничего не нравится, по крайней мере нам так кажется. Она мечется по комнате, измеряет толщину балок и дверей, обдумывает ловушки, чтобы поймать нас, когда мы входим в комнату. Если бы не глаз-наблюдатель, установленный вами в потолке над дверью, мы бы не заметили очень умной ловушки, которую она соорудила из деталей кровати, покрывал и вешалок из шкафа. У нее, ваша светлость, поразительный талант все разбирать на части. Мы опасаемся, что она попробует попрактиковать его и на нас, если вы с ней… э-э… не поговорите.

— А музыкальные инструменты? Шелка, шерстяные ткани? Краски? Неужели она ничем не заинтересовалась?

— Как сказать… Она пробовала различные комбинации красок и других веществ, думаю, хотела составить взрывчатку, но пока не нашла правильного сочетания. Понравились ей только сладости.

— Да-да, шоколад «Дав», наши шпионы сообщали о нем очень настойчиво. Ну, ладно. — Сеолар вздохнул. — Подавайте ей в комнату больше шоколада. Пусть повара готовят то, что ей нравится. Развлекайте ее. Пусть ей здесь понравится.

— Полагаю, пока мы держим ее в Медном Доме против воли, едва ли она изменит свое отношение. При ее типе личности трудно смириться с клеткой.

— Но как только она выберется из Медных покоев, я не смогу удержать ее здесь никакими усилиями. — Он снова вздохнул. — Бирра… обмани ее. Скажи, что я в отъезде, а тебе приказано под страхом смерти охранять ее от тех, кто ей угрожает, что Медные покои — единственное по-настоящему безопасное место в этом дворце. Напомни ей о рронах. Скажи, что мы прячем ее за медными стенами, потому что только медь способна скрыть ее от них. Не такая уж это и ложь. Если бы рроны узнали, что она жива и у нас, они не дали бы нам покоя ни днем, ни ночью. Скажи, что когда я вернусь, то с удовольствием с ней встречусь и предоставлю ей свободу в пределах всего имала, от леса до самого моря, но что до тех пор она должна проявить терпение.

Бирра кивнул:

— И когда же вы вернетесь из вашего… путешествия?

Сеолар опять вздохнул, прошел к окну, посмотрел во внутренний двор замка и покачал головой:

— Когда она увидит в Ории свое будущее.

— Ты поаккуратнее с этими штуками, Лорин. Отдача может быть бешеной. Ты что, забыла? И вообще, где ты шлялась столько времени? Почему не возвращалась?

Джейк протянул руку, ухватился за громадное ухо Эмбера и сказал:

— Ухо. — Потом потянулся пальчиком к лицу необычного существа. Эмбер подался назад. — Глазь, — произнес малыш и попробовал схватить оттопыренную огромными клыками нижнюю губу Эмбера. — Роть! — закричал он. Очевидно, для Джейка Эмбер представлялся идеальной игрушкой. Лорин вспомнила, что когда-то и сама испытывала нечто подобное.

— Я не помню и половины из того, что следует, — призналась она, подошла к Эмберу и взяла Джейка на руки, пока он не покалечил бедное создание. Горот, нашептывал ей разум, Эмбер — горот. Она снова почувствовала раздражение оттого, что вспомнила, кто такой Эмбер, но не могла вспомнить, в чем же состоит то важное, ради чего она позволила родителям удалить свою память, чтобы никто из способных заглянуть в ее разум не мог эту память отыскать.

— Ох! — прошептала Лорин, потому что внезапно она это вспомнила. Был кто-то, кто мог читать в ее разуме, кто-то очень злой. И этот кто-то не мог знать, что она умеет творить ворота.

— Что «ох»?

С Джейком на руках Лорин села в кресло-качалку и стала раскачиваться. Он посидит с ней, пока ему не надоест. А может, вздремнет.

— Я как раз вспомнила, что родители спрятали мою способность создавать ворота от кого-то, кто мог проникать в мой разум. От кого-то, кто хотел меня убить. Но кто это, я не помню.

— Твои родители и сами не знали, — отозвался Эмбер. — Но тогда создатели ворот умирали, как мухи. Когда случилась беда, в Кэт-Крике было двое. В сестринской общине Кэт-Крика в Хоуп-Миллзе — трое. Теперь в Хоуп-Миллзе вот уже двадцать пять лет нет создателя ворот, а последний из них в Кэт-Крике уже стар, и замены пока нет. Твои родители сами рассказали об этом, когда просили позаботиться о тебе.

— Что они сделали? — переспросила Лорин.

Маленькое существо положило голову себе на руки. Лицо его приобрело мрачное выражение.

— Попросили позаботиться о тебе. Когда их изгнали из сентинелов, они боялись, что с ними может что-нибудь случиться и это заденет тебя. Так и вышло и с ними, и, думаю, с тобой тоже. Хотя ты и без меня неплохо выжила. Мне много чего досталось, пока я выполнял их просьбу. Твой след я потерял, когда ты смылась из университета и переехала.

— Сразу после их смерти?

— После чего?.. Да. Я несколько лет пытался тебя найти, но как только находил след, выяснялось, что ты недавно опять переехала. Наконец я вернулся сюда и стал ждать. Надеялся, что ты отыщешь путь сквозь ворота. Твои родители говорили, что отыщешь.

У Лорин голова шла кругом.

— О'кей, а теперь повтори все снова и не спеши. Начни сначала и расскажи все по порядку. Что это ты качаешь головой?

— Я не могу рассказать тебе все. Вообще мало что могу рассказать. Твои родители были сентинелами. У нас они вроде… вроде богов. Я-то был просто надоедливым аборигеном, с которым они подружились, потому что я постоянно болтался рядом, надеясь, что капелька их магии перейдет и на меня. Говорят, дружба со мной и такими, как я, послужила причиной того, что сентинелы изгнали их из своего общества и запечатали их главные ворота. Думаю, сентинелы считали, что богам не следует быть запанибрата со смертными. Вредит делу.

— Они не были богами.

Эмбер подмигнул:

— Но если бы они не были со мной запанибрата, я бы этого и не знал? Сентинелы теряют свое мистическое обаяние, если мы начинаем понимать, кто они и чем занимаются.

— Ну что же. Прекрасно. Тогда расскажи мне, кто такие сентинелы.

Эмбер усмехнулся:

— Этого я тоже до конца не знаю. Я только начал понимать. А это, сама понимаешь, мало — начать. Знаю, что сентинелы работают, чтобы защитить твой мир от магии этого мира. Я понимаю, что они не боги и не бессмертны. Просто люди. И даже это — больше, чем положено знать кому-либо из нашего мира. Что касается твоих родителей… Мне известно, что они работали над чем-то важным, а над чем, я не знаю. Не знаю и того, кто охотился за создателями ворот. Не знаю, почему твои родители сделали то, что сделали, а не бросили все и не уехали. И не знаю, как заполнить все эти пустоты, все то, чего не знаешь ты.

Лорин откинула голову на валик кресла и прикрыла глаза.

— Ну, правильно. Чудесно! И как же я смогу понять, что происходит? И в чем состоит то важное, чему я, сама того не ведая, отдала лучшую часть своей жизни?

— Но ведь твои родители спрятали свои записи где-то в доме. Тебе надо только отыскать их.

Лорин недоверчиво уставилась на своего странного собеседника.

— Почему же ты сразу мне не сказал?!

— Ты не спрашивала.

Телефон звонил, звонил и звонил, и наконец Эрик открыл глаза. «Только пять минут я проспал, не больше», — подумал он и взял трубку.

— Ну что там?

— У нас рикошетный прорыв пятого уровня. Вам нужно приехать.

Не сказав ни слова, он повесил трубку и стал натягивать джинсы, потому что они лежали рядом с кроватью, на рубашку и носки времени тратить не стал. Туфли валялись у двери, их он надел, и все равно пришлось помедлить, снимая с крючка связку ключей. Не окажись туфли на дороге, он ушел бы босиком.

Уличный холод заставил его до конца проснуться. В голове билось: пятый уровень… пятый уровень… «Наверняка я ослышался…» Он подумал было включить мигалку, но не стал: это не по шерифской епархии, и лишние свидетели ему не нужны.

Пятый уровень. Господи боже мой!

Когда он вошел в рабочую комнату, нужные люди были уже там. Эрнест и Нэнсин Таббс, Джун Баг Тейт, Вилли Локлир, Дебора Бейзингсгейт, Грейнджер Болдуин и Дивер Дункан готовили ворота и собирали инструменты.

— Ну что, пятый уровень?

Джун Баг даже не подняла голову от ручных зеркальных ворот, которыми она пыталась отследить источник рикошета.

— Да. Думаю, рикошетный эффект даст 180 миллионов смертей в США и три миллиарда во всем мире. Это предварительный расчет по первым данным.

— Три миллиарда? Людей? — Он и сам почувствовал, как сдавленно прозвучали его слова.

— Плюс-минус несколько сотен миллионов.

— Господи боже мой, — прошептал Эрик. — А временные границы?

— Полный эффект будет достигнут примерно через три месяца. Плюс-минус несколько дней. Данные по внешним параметрам не совсем определенные. Пока мой прогноз такой: пятидесятипроцентный порог смертности в планетарном масштабе будет достигнут через два — два с половиной месяца, то есть умрет примерно половина всех, кому суждено умереть от первичного эффекта. В следующие пятнадцать дней смертность будет возрастать гигантскими темпами, тогда погибнет вторая половина тех, кто подвержен первичной причине… и… у меня нет данных о масштабах вторичной смертности.

Эрик закусил губу.

— Будет сметена вся инфраструктура планеты. Если половина населения Земли умрет от первичного воздействия, то скорее всего пятьдесят процентов выживших погибнут в последующий год от вторичных эффектов. Дети, пережившие родителей, но не способные существовать самостоятельно… Из-за недостатка рабочей силы исчезнут целые отрасли промышленности. Оказавшиеся в беде не смогут получить помощь, будут умирать от недостатка воды и пищи. Разгул преступности… тут тоже будут жертвы. — Он замотал головой, словно пытаясь вытрясти из нее картины мрачного будущего. — Но что бы ни осталось, так, как сейчас, не будет уже никогда.

Джун Баг наконец оторвалась от своего зеркала. На секунду их взгляды встретились, и Эрик был поражен холодом, который увидел в ее глазах.

— Боюсь, ты рассуждаешь слишком оптимистично, — бесстрастно проговорила она.

— Может, и так, — пробурчал Эрик. У него-то не было ее статистической подготовки. Он допускал, что дела окажутся еще хуже, чем представляется, однако куда уж хуже? К тому же ему никак не удавалось охватить масштабы того, что известно наверняка. — Почему удар пришелся по нам?

— Потому что рикошет прошел через Рокингем.

— Тогда понятно. — Эрик потер лоб.

В разговор вступил Вилли:

— Я связался с сентинелами в Хоуп-Миллзе. У них все еще нет создателя ворот, а потому они могут предоставить лишь ограниченную помощь, но Ричард сказал, они пришлют своих людей, как только смогут. Еще я поговорил с Каролиной из Эллерба, она обещала приехать сама, а потом вызвать всех, кто нам понадобится. Диверу я поручил связаться с группой в Вассе.

— Значит, скоро придет подмога.

Вилли кивнул.

Эрик развел руками:

— Черт возьми, что же произошло? Кто все это сотворил? Вы определили координаты точки запуска?

— Нет, — ответила Джун. — Есть и еще плохие новости. Процесс уже развивается. Я поняла, что мы прозевали первичный прорыв — начальные эффекты уже проявляются. Возможно, что тот удар, который не сумел квалифицировать Том Ватсон, как раз и был началом. А кроме него могли быть и еще сигналы, но более слабые. Сам по себе прорыв не выглядит таким уж мощным, но идет такое ускорение, что у меня нет слов.

— У нас есть предположения, как проявит себя рикошет? Террористы с ядерной бомбой? Черная смерть? Изменившаяся траектория кометы? Метеоритная атака? Смещение земной оси? Что это будет?

— Мы понятия не имеем, — отозвался Вилли. Эрик никогда не слышал у него такого мрачного и бесцветного голоса. — Знаем только, что последствия будут масштабными, быстрыми и страшными.

— Мы окажемся в аду, если не сможем это остановить.

Вилли кивнул в ответ. Эрик видел, что старик потрясен.

— Ворота готовы, — сообщил Вилли.

Эрик окинул взглядом всех сентинелов.

— А где остальные?

— Пришлось оставить им сообщения, — объяснила Джун Баг. — Обе мои сестры в гостях за городом. Подружка Тома сказала, что он ушел на рыбалку… вот так.

Так. Надо бороться с катастрофой пятого уровня опасности, а половина команды отсутствует.

— Что ж, ждать больше нельзя. Вилли, следи, чтобы ворота были свободны для тех, кто еще явится.

Вилли снова кивнул.

— Наденьте куртки, — добавил он. — В Ории холоднее, чем здесь, а сейчас не время заниматься тепловой магией.

Эрик передернул плечами.

— Черт возьми, у меня с собой ничего нет…

— У меня в фургоне есть запасная, — прервал его Эрнест. — Рабочая. Конечно, от нее несет хлоркой, но…

— Спасибо, я ее возьму.

Они рванулись единой массой, как учились на сотнях тренировок, а попав на ту сторону, стали плотным, обращенным наружу, кольцом. Те, кому для концентрации магии требовались инструменты или предметы, пустили их в ход. Эрнест вдавил в землю свинцовый треножник, сваренный из четырехдюймовой трубы. Джун Баг сжимала ручное зеркальце. Грейнджер надел на голову серебряную цепочку с медальоном. Сам медальон представлял собой трехдюймовую бронзовую пластину, на которой были выгравированы стрелы и квадратики. Нэнсин вытащила тусклые механические часы, которые на Земле не шли уже много лет. Дебора держала древний калькулятор фирмы «Тексас инструментс», из тех, что работали от батарей и светились красными цифрами. Крышка батарейного отсека давно отвалилась, и сейчас он зиял пустотой. Эрик стиснул в кулаке шерифскую звезду. Вилли не пользовался никакими предметами, и Дивер, его ученик, следовал этому примеру.

Сентинелы стояли на поляне, окруженной со всех сторон стеной могучих, старых деревьев. В центре поляны располагались зеркальные ворота — прямоугольное зеркало восьми футов высотой и шести шириной. Прежние сентинелы встроили его в каменную арку и защитили от непогоды легким павильоном с покатой крышей. Поляна уходила во все стороны ярдов на тридцать. Первичные ворота сентинелов из Кэт-Крика размещались в самом сердце Скорбного леса. Ни единой дорожки или тропинки не убегало с поляны. Ничей след не пятнал безмятежной белизны снега. Даже дикие звери обходили стороной заколдованный круг.

Эрик покрепче сжал блестящую шерифскую звезду и сосредоточился на своей непосредственной задаче.

— Защита, — произнес он, и вокруг них немедленно возник кокон зеленого пламени.

— Камера, — отрывисто бросил Дивер, и зеленое пламя поблекло, замерцало и как будто уплотнилось.

— Патруль, — следом за ним проговорила Дебора. Крошечные лепестки пламени оторвались от защитного кокона и разлетелись во все стороны, высматривая потенциальную опасность.

Вилли оставался рядом с воротами.

— Ворота стабильны, — наконец доложил он.

Нэнсин смотрела на сломанные часы у себя на ладони.

— Часы, — приказала она, и на изогнутой плоскости кокона возник цифровой дисплей. Его красноватое мерцание тонуло в зеленом свете защитного облака. Дисплей раскололся, превратившись в семь одинаковых циферблатов, и каждый расположился напротив одного из сентинелов. Теперь никому не нужно поворачивать голову, чтобы узнать, сколько времени они провели в Ории. Таймер часов начал отсчет с 0:00.00, десятые доли секунд сливались в сплошное цветное пятно, но секунды тоже набирались довольно быстро.

— Свет, — скомандовал Эрнест. Казалось, его магическое слово не привело ни к каким результатам, но по сути было, возможно, самым важным из всех. Пока они находятся в Ории, Эрнест будет контролировать расход магического ресурса, пропускать все их заклинания через очень узкую магическую трубу, чтобы не создавать на Земле такой же рикошетной волны, от которой они пытались ее защитить.

Джун Баг, глядя в зеркальце, произнесла:

— Покажи наш источник.

Из зеркала тотчас вырвался белый ослепительный луч. Остальная команда молча ждала.

— Черт побери, одна муть, — пробормотала она через мгновение.

Никто не отозвался ни словом. Все стояли на прежних местах, удерживая свой участок магии, и ждали.

— Найди свежую магию, — распорядилась Джун Баг, помолчала, потом добавила: — К востоку отсюда. Довольно близко. Крупное воздействие заклинаний. Совсем недавно.

— Насколько недавно?

— Пара часов.

— Это уж слишком недавно, — прокомментировал Эрик.

Вилли через плечо взглянул на Эрика.

— Так и есть. Но кто бы или что бы ни вызвало последний пробой магии, оно скорее всего связано с проблемой, которую мы решаем.

— Я знаю, но нет уверенности.

Тут вмешался Дивер:

— Я так скажу: давайте займемся пробоем, который обнаружила Джун Баг, потом разберемся, из нашей он оперы или нет. Если потребуется, можно и вернуться.

Джун Баг согласилась:

— Время идет. Мы здесь уже пять минут.

«Я и сам вижу часы», — подумал Эрик, но не сказал это вслух, а вместо этого распорядился:

— Сосредоточиться на востоке. Мы сведем защиту, камеру и пограничный патруль к самому узкому периметру. Грейнджер, ты займешься первичной перенастройкой. Нэнсин, Джун Баг и я буферизуем отдачу. Дебора гоняет патруль по узкому периметру. Вилли, на тебе стабильность ворот, а Эрнест занимается трубой… Эрнест, смотри, чтобы все было в порядке. Готовы?

Все ответили утвердительно.

— Тогда в семь минут убираем дополнительные оболочки. А ты, Грейнджер, будь готов еще через десять секунд.

— Ясно, — отозвался Грейнджер.

— Нам бы еще людей, чтобы справиться с отдачей, — буркнула Джун Баг.

Остальные промолчали. Все взгляды сосредоточились на светящихся дисплеях у каждого перед глазами. С упреждением в десять секунд Эрик сосредоточил мысль на защитном коконе, сливая воедино немногие слова и множество форм и ощущений, которые составляли заклинание разложения и которые следовало овеществить так, чтобы не растеклась магическая энергия Ории.

Пять… четыре… три… два… один…

В тот же миг последовало несколько одновременных команд.

— Сбросить защиту, — приказал Эрик.

— Убрать камеру, — сказал Дивер.

— Патруль на ближний периметр, — скомандовала Дебора.

Нэнсин распорядилась:

— Часы на авторежим.

Осуществлять магические действия на авторежиме рискованно, но Джун Баг права, их слишком мало, чтобы надежно блокировать сильную отдачу. Им необходима помощь Нэнсин.

Такая надежная зеленая сфера исчезла. Из леса появилась стайка крошечных зеленых искр и закружила по краю поляны.

— Приготовились, — негромко произнес Грейнджер.

Все глаза впились в бегущие цифры дисплеев.

— След на востоке, близко, свежий, — произнес он. — Определить последовательность. Настроить мощность. Убрать. Равная отдача на Эрика, Нэнсин, Дивера, Джун Баг и меня. — Заклинание, которое он держал в голове, было значительно более сложным, но магия мало соотносится со словами, однако полностью зависит от чистоты воображения и ясности намерений. Слова просто позволяют воображению и намерениям сконцентрироваться и освобождают их. Тем не менее по этим словам Эрик угадывал, как Грейнджер строит свое заклинание. Заклинание Грейнджера отправится к месту нового возмущения, определит тип использованной магии и предмет, на который она была направлена. Затем оно использует остаточное эхо и построит противозаклинание, чтобы разрушить наведенные чары в порядке, обратном тому, в котором они наводились. В этот момент оно измерит точное количество энергии, которое потребуется для противозаклинания, затем возьмет энергию у семи сентинелов, запустит противозаклинание по отводной трубе Эрнеста и направит отдачу на них, а уж они постараются сделать все, что смогут.

Эрик ощутил, как первые, слабые щупальца магии вытянулись на восток. Он подождал. Еще подождал. Часы перед глазами бесстрастно сообщили, что прошло пять секунд, десять, пятнадцать. Он старался не стучать зубами — холод все-таки до него добирался. Но страшнее холода действовал леденящий ужас, с которым всем им предстояло столкнуться лицом к лицу. Чем больше времени требуется магическому зонду Грейнджера на создание противозаклинания, тем мрачнее будет полученная информация.

Внезапно из трубы Эрнеста хлынул могучий поток энергии. Больше Эрик не думал ни о чем. На него пер сам дьявол.

Он отсчитывал по часам десять секунд. Полных десять секунд ожидания отраженной волны. Казалось, они растянулись на десять часов. Потом пришел удар. Стена энергии, подобно цунами, рвала и распрямляла трубу Эрнеста, обрушиваясь на пятерых сентинелов, которые ей противостояли. В ослепительной вспышке белизны Эрик потерял зрение, а сразу затем и слух. В черепе взрывались раскаты грома. «В меня ударила молния», — подумал он, но это была единственная цельная мысль, которая прорвалась сквозь энергетический хаос. Огонь изнутри разрывал его тело, опаляя и обдирая каждую клетку. Эрик упал на колени, потом на локти. «Умираю, — подумал он, — я умираю». Он собрал себя в тугой шар и беззвучно кричал, а внутри его сгорающего тела тающие кости вели войну с закипающей кровью. «Все. Умираю. Дайте мне умереть!»

И вот он снова дышит. Слепой, глухой, он все же чувствует, что самая страшная боль уже позади. Не работает ни единый мускул. Тела как будто нет вовсе. Он думает: «Может быть, я все-таки умер?» Не так уж это и плохо.

А потом возникла вибрирующая, ни с чем не сравнимая, электризующая волна благополучия. Переход сквозь ворота.

Темнота.

Тишина.

Время шло. Он все еще не мог шевельнуться, ничего не видел и не слышал. «Вот оно, — подумал Эрик. — Остаток жизни мой разум проведет в ловушке беспомощного и недвижимого тела».

Потом медленно, очень медленно он начал воспринимать свет. Затем движение. Прошла еще целая вечность, и проявились формы. Он мигнул. Дебора и Вилли ходили по комнате второго этажа цветочного магазина и о чем-то оживленно переговаривались. Когда говорил Вилли, Эрик улавливал кое-какие обрывки звука.

Наконец до него явственно донеслись слова Деборы:

— Ты уверен, что нет непоправимых травм?

— Я проверил, прежде чем перенести их сюда. Проверил. Если бы что-то было, мы все равно ничего не смогли бы сделать. Но я уверен, с ними все в порядке.

— Похоже, со мной все о'кей, — слабым голосом проговорил Эрик.

Дебора подпрыгнула. Вилли обернулся, на лице его явственно проступило облегчение.

— Эрик! Ты снова с нами.

— Что произошло?

— Кто бы ни навел ту серию магических воздействий, он был… нереален. Дебора и я, мы считаем, основное заклинание было довольно прямолинейным, губительными оказались дополнения к нему. В самой середине реверса, который устроил Грейнджер, мы видели два образа, двух призраков. Мне кажется, в них есть что-то знакомое, но мне только мельком удалось взглянуть на них, потом оба исчезли. Был еще краткий парад образов из разных частей света. Как при показе слайдов. Приятный парень в синей летной форме, еще маленький мальчик. И все время, пока катилась волна отражения, гроза в клочья разносила поляну. Ужасно, просто ужасно. Повсюду возникали торнадо. Первым пришел ураган и кончился последним. Ничего хуже за свои семьдесят лет я не видел.

— Значит, гром и молнии…

— Лупили прямо в вас. Будь это настоящая гроза, а не какие-то магические проявления, вы все бы погибли.

— Черт возьми, зачем кому-то понадобилось цеплять грозу к другому заклинанию?

Вилли ответил:

— Думаю, это подпись. Один раз мы отследили парня, который под каждым своим делом оставлял вместо подписи волка. Это было еще до тебя; намного раньше, хотя Джун Баг должна помнить. Страшное дело. Когда мы отражали его заклинания, то в конце всегда появлялся громадный белый волк и бросался на нас, стараясь вцепиться в глотку. Подергались мы тогда, можешь себе представить.

— Зачем он это делал?

— Оказалось, он себя таким видел. Одинокий волк, могучий охотник. Он был самоучка, даже не знал, что превращает волка в часть заклинания.

Эрик лег на спину и прикрыл глаза. В теле все еще сохранялось ощущение, будто его сунули в бетономешалку, основательно там измочалили, а потом слили через шланг.

— И что, мы справились с этим?

— Не знаю. Джун Баг еще не пришла в себя. Ни я, ни Дебора не знаем координат, которые она определила ручным зеркальцем. Чтобы все выяснить, придется ждать, пока она проснется и сумеет собрать свои кости.

Сначала, без всякого предупреждения, дом вернулся в свое первобытное состояние. Лорин покрепче прижала к себе Джейка. Он огляделся и тихонько промычал: у-у-у-у.

Потом вернулись пыль и грязь.

Потом комната опять стала ледяной. Потом померк свет.

— Видишь, от этого не бывает ничего хорошего, — спокойно заметил Эмбер.

— Думаю, пора домой, — решительно заявила Лорин, подхватила Джейка и бегом понеслась в спальню. Эмбер трусил следом.

— А как насчет записей твоих родителей? Я могу помочь поискать их.

— Поговорим позже, — отмахнулась Лорин. Ее правая ладонь уже лежала на воротах. Вокруг начали мелькать зеленые отблески.

— Если хочешь, я могу тоже перейти. Я кое-что понимаю в поисках.

Ее рука скользнула внутрь стекла, она сделала шаг в зеленый огонь.

— Займись этим.

— Я быстро, — крикнул он ей вслед.

И тут она оказалась в своем холле.