Истинная для проклятого (СИ)

Глава 3

По дороге домой Анна не знала, что и думать. Все ее смешанные в беспорядке мысли были заняты тревогой о Натали, утратившей все воспоминания жизни. Она не помнила родную мать, сестер, отца и Анну тоже забыла. Пережитые вместе приключения и испытания потеряли всякий смысл.

В таком подавленном состоянии Анна вернулась домой. Она неохотно открыла калитку и вошла во двор. Рядом с домом росла береза с кривым стволом. Когда-то давно ее посадил прадед отца Анны, и до сих пор дерево цвело. Зеленная листва колыхалась на фоне городских улиц, притягивая своей красотой взгляды покоренных прохожих.

Ступая по выложенной камнями дорожке, Анна прошла мимо клумб с разноцветными цветами, посаженными ею лично, и остановилась под деревом. Прикоснувшись к теплому стволу, она устало закрыла глаза. Над ее головой переплетались ветви буйно разросшегося дерева, и солнечный свет проникал сквозь них, озаряя ее лицо.

Нужно было что-то приготовить на обед, но из продуктов почти ничего не осталось. А денег на покупку отец не выделил. Если готовить будет совсем не из чего, придется все же идти к отцу и просить монеты. Но Анне так не хотелось этого делать. Каждый раз при виде отчаяния на его лице, когда он пытался выйти из положения, она не находила себе места. Ей было так жалко его.

Блаженную тишину нарушил звук открывшейся двери. Анна резко распахнула глаза. Кто-то громко захлопнул дверь, и ручка снова упала, прокатившись по полу. Анна вышла из-за дерева и устремила взгляд на незнакомого человека, выходившего из ее дома.

Незнакомец смерил отвалившуюся ручку высокомерным взглядом и цыкнул. Он не потрудился поднять ее и вставить на место. Вместо этого обернулся и начал спускаться по лестнице, но вдруг остановился при виде Анны.

— А вы, видимо, и есть та самая Анна, — не самым приятным голосом, в котором чувствовалась явная надменность, утвердительно проговорил он.

— Извольте назвать свое имя, — отозвалась она строгим голосом.

Анна перевела недовольный взгляд с лежащей на крыльце ручки на незнакомца, который вопреки нормам приличия, буквально пожирал ее наглыми глазами, сверкавшими довольным блеском. Он оглядел ее с ног до головы и фыркнул:

— Не обманул однако старик. Вы и правда та еще красавица! Талия тонкая, бедра изящные, лицо прелестное!

Это рассердило Анну еще больше. Щеки девушки загорелись ярким румянцем от переполнявшего ее гнева. Она хотела поставить его на место, но не успела что-либо вымолвить. Незнакомец, так и не сказавший свое имя, гордо прошел мимо нее. В нос ударил сильный запах табака.

Открыв калитку, он не забыл насмешливо бросить в ее сторону:

— Скоро увидимся.

С каждой секундой ее миловидное личико становилось все более темного красного оттенка. Она сердито обернулась и устремила взгляд на отдаляющуюся спину незнакомца, начищенные до блеска туфли которого темной ночью могли бы озарить всю улицу.

Незнакомец перешел дорогу и, встав на противоположной стороне, в ожидании уставился куда-то. Анна лишь сейчас обратила внимание на его внешность. Черты лица мужчины были крупными, но не лишенными привлекательности. Однако, когда у человека есть отталкивающая сторона, внешность не имеет ровно никакого значения. Кожа у него была загорелая, сухая, словно от долгого пребывания в море. Каштановые густые волосы, карие злые глаза, щурившиеся на солнце, и белоснежные зубы.

Анна точно была уверена, что никогда не встречала его раньше. И разумеется, не знала.

Она дошла до крыльца и подобрала ручку с земли. Вставив выпавший предмет на место, она поспешила в дом и поднялась в комнату отца. Постучалась и, дождавшись позволения войти, потянула на себя дверь.

— Отец, у тебя был гость? — сказала она, посмотрев на расположившегося в кресле родителя.

Мистер Раин исподлобья поглядел на дочь и лениво закинул ногу на ногу.

— Был, — переведя взгляд на свежую газету в руках, он добавил: — Ты с ним столкнулась? Он тебя видел?

Анна рухнула на кресло, стоящее рядом с отцом. Она до сих пор не могла забыть тот бесстыжий взгляд, которым окинул ее незнакомец. Его неприличные слова о ее внешности. Вспоминая наглые глаза, она чувствовала себя до жути неприятно и даже тревожно.

— Да, — замялась она, покраснев. — Он, по всей видимости, меня знал, в то время как я о нем ничего не знаю.

Мистер Раин немного неловко провел рукой по уже посидевшим волосам. Он не отрывал взгляда от газеты, но сосредоточенные глаза его не блуждали по строчкам, вчитываясь в смысл написанного. Газета в руках была ему неинтересна. Он лишь смотрел в одно и то же место, о чем-то задумавшись.

— Отец, — прервала она затянувшуюся тишину, — так кто же был этот человек? Знакомый? Или с работы?

Мистер Раин вынужденно поднял взгляд на дочь.

— Знакомый, — прокашлявшись, он осторожно продолжил, — которому я задолжал немного денег.

— Немного? — переспросил Анна, нахмурившись. — Это сколько же?

— Столько, сколько в нынешнем положении я ему уже не верну, — признание далось ему с таким трудом, что от стыда мистер Раин отвернулся от озадаченной дочери.

Анна непонимающе покачала головой.

— Что же ты будешь делать? — она с надеждой в глазах посмотрела на отца, ожидая услышать от него какое-нибудь решение ситуации. В данный момент она больше всего мечтала о том, чтобы он выдал план действий, который помог бы ему выплатить долг.

Но мистер Раин промолчал и не утешил взволнованную дочь. Убрав газету в сторону, старик встал с кресла.

— Ты должно быть помнишь, как быстро я нашел деньги на открытие своего дела, — напомнил он, остановившись возле окна, выходящего на задний двор.

Анна, конечно, помнила. Мистер Раин, работавший ткачом, долгое время хотел избавиться от давления начальства и от мизерной зарплаты, которую выдавали на фабрике. Набравшись храбрости остановить вечное колесо нежеланной жизни, вращающееся вокруг него и заманившее его в ловушку, он принял решение арендовать маленькое помещение и открыть свою лавку, где смог бы продолжать заниматься ткачеством.

Но все казалось легко и просто только с виду. Едва лавка открылась, мистер Раин столкнулся с множеством проблем. Спроса на его работу не оказалось, клиентов у него было пару человек в неделю, а ожидаемых предложений от работодателей не поступало. Когда пришло время платить аренду за помещение, платить было нечем. Все деньги ушли на закупку материалов, которые в итоге не окупились. Но тем не менее откуда-то мистер Раин деньги все же взял.

Тогда Анна подумала, что отец имел какие-то накопления, которые сэкономил и оставил на всякий случай. Месяц проходил за месяцем, а его лавка необходимые плоды не приносила. Вскоре ему пришлось закрыться, ибо денег на покупку новых материалов не было, как и возможности оплатить аренду. Вот так быстро закончилась попытка вырваться из пучины той жизни, которая не устраивала мистера Раина. Он вернулся обратно на прежнюю должность и приступил к фабричной работе, за которую платили сущие гроши.

Сейчас, когда Анне открылась правда, глаза девушки в ужасе расширились.

— Отец, — она обернулась к нему, — те пять месяцев ты платил за аренду деньгами, взятыми в долг у этого человека?

Плечи мистера Раина невольно опустились при тяжелом вздохе.

— Да, — коротко ответил он. — И теперь он требует деньги обратно, а у меня их нет.

Анна начала судорожно размышлять, в попытках придумать хоть что-то, что помогло бы вырваться из зависимого положения. Но у ее семьи, кроме дома, не было ничего ценного. И продать что-то, чтобы отдать долг, естественно, тоже было нечего.

— Но он сделал мне предложение, — придав голосу твердость, внезапно удивил дочь мистер Раин.

— Какое же? — облегченно выдохнула Анна, и глаза ее загорелись.

— Готов закрыть глаза на долг, если только мы… породнимся, — мистер Раин не осмелился взглянуть на дочь, продолжая вглядываться пустыми глазами в окно, на проходящих мимо горожан.

Прошел мучительный миг, пока Анна не осознала весь смысл слов, произнесенных отцом. Когда наступил момент прозрения, она резко вскочила с места, словно подброшенная пружиной и ужаленная сотнями пчел.

— Нет, отец, этого не будет! — она хотела сказать это четко и ясно, но голос предательски задрожал. — Я не выйду замуж за этого человека!

Лишь теперь она поняла тот оценивающий взгляд, которым он ее окинул, и обещание вновь встретиться. От этого ей стало настолько худо, что голова грозилась лопнуть от боли. И единственное, что могло утешить ее сейчас, это вера в отца. Она доверяла ему. Если дочь не будет согласна, то он не пойдет на столь сомнительную сделку. Она верила ему всем сердцем, пока он и эту частику в ней вдребезги не разбил.

— Вот только не тебе это решать, — строго заметил мистер Раин, наконец повернувшись к ней. — Альберт, это его имя, из приличной и состоятельной семьи. У него есть работа и прекрасный дом. Манеры безупречные, поведение приличное. Живет, конечно, не здесь. Он приехал из страны за морем, но там у него отличные условия для жизни. Для твоей жизни, Анна, — мистер Раин пытался заверить ее в правильности всего происходящего, но получалось у него слабо. — Он даст тебе все, чего не смог тебе дать я.

— Нет, отец, — упорно возразила она, — ты даешь мне все, в чем я нуждаюсь. О большем я не прошу. Меня устраивает жизнь с тобой, в этом доме…

— Анна! — перебил он, повысив на нее голос. — Повторюсь, но не тебе решать. Окончательное решение за мной, как за главой семьи. И, учитывая претендента на роль твоего будущего мужа, я склонен согласиться.

— Согласиться? — вздрогнула Анна.

— Да, — его уверенный тон заставил ее задрожать, как от ледяного порыва ветра, — ты выйдешь за него замуж.

Анна от неожиданности пошатнулась, сделав несколько шагов назад.

— Ты не можешь со мной так поступить, отец! — вскричала она почти в слезах, — Я не должна страдать из-за твоих долгов!

— Не вижу здесь никаких страданий, — слепо настаивал на своем мистер Раин, вернувшись к креслу. — Рано или поздно ты все равно должна будешь выйти замуж. Чем же он не вариант?

— Тем, что я его не люблю и никогда не полюблю, — пояснила Анна, вытерев с щеки слезы.

Анна подошла к отцу, усевшемуся в кресло. Она умоляющими глазами поглядела на него, тщетно ожидая понимания.

— Прошу, отец, услышь меня, — молила она. — Я не хочу за него замуж. Мне он не нравится.

— Как говорится: стерпится — слюбится, — пробурчал он без колебаний.

— Нет! Не стерпится! Не слюбится! — закричала она, припав к его коленям. — Не обрекай мою жизнь на серое существование! Ты убьешь меня этим! Убьешь свою дочь собственными руками и принятыми решениями!

Мистер Раин рассерженно отмахнулся от нее и резко выскочил на ноги.

— Что с тобой, Анна? — с презрением проговорил он. — Неужели ты, как дочь, не можешь войти в мое положение и понять меня? Я же тебя не выдаю за первого встречного! Сколько отцов вокруг выдают дочерей против воли, и никто не спрашивает их мнения. И они, как примерные дочери, принимают это и благодарят. Потому что знают, как важно быть благодарными, — мистер Раин сердито ухмыльнулся. — Я плохо тебя воспитал, если ты в таком вопросе идешь мне наперекор. Не будь неблагодарной! Я столько всего тебе дал, ради тебя все сделал. А ты даже здесь воротишь нос. То не нравится, это не нравится! Тебе не угодить просто!

— Но отец…

— У тебя есть шанс отблагодарить меня за тот вклад, который в тебя вложил, — отрезал он, не желая более слышать ее возражения. — Есть возможность помочь своему отцу. Неужели ты от этого откажешься из-за своей гордости и напрасно построенных иллюзий, в которых ты выйдешь замуж за любимого человека? Какой бред однако у тебя в голове, — он отвернулся от нее и недовольно пробормотал: — Это все потому, что у тебя не было матери. Не было нужного примера.

Анна не могла сдержать горьких слез, невольно покатившихся по щекам. Мистер Раин никогда не выносил ее рыданий и вообще плач людей на дух не переносил. Поэтому ему стало сложно находиться в ее обществе, и он в спешке вышел из своей комнаты.

Одиночество позволило ей сполна выпустить чувства наружу. Она ощущала жгучую боль где-то в глубине горла, а сердце рвалось от обиды, нанесенной самым близким человеком во всем мире.

Комната наполнилась отчаянным плачем. Анна упивалась вторым горем за этот день. Через окно ворвался луч солнца и упал рядом с сидевшей на полу девушкой. Он прокрался чуть выше, к ее лицу, и одарил ее подбадривающим теплом. Но ничто не могло остановить неутихающий поток горьких слез при мысли, что ее жизнь может вскоре кардинально измениться.