Истинное предназначение

Глава XVI. Руины храма помнят всё

Гравилёты ныряли прямо в чёрные тучи, приближаясь к темнеющему вдали городу. Гнилой оскал мёртвой столицы Эххи всё отчётливей проявлялся из голубого сумрака. И с каждым километром, ноты ощущали боль и ужас людей, оставшихся здесь навсегда. Призраки, сновавшие между острых наростов, песков и серых камней, поднимали взгляд мёртвых глаз, пытаясь уловить хоть какие-то признаки жизни. Тёмные стаи чудовищ кружили над остатками нагорья Эльтур, охотясь друг на друга. Извращённая жизнь кипела, переплетаясь со смертью.

Кадасла встала со своего места, чувствуя, как взволнованно загудел её генератор. Как давно она была здесь? Как давно ходила по мягкой траве дендрария и слушала журчание фонтанов, помогающее ей успокоиться? В Великом Храме Ауколис жили и учились представители всех народов Аревира, но для всех них Умвелотон стал домом, куда они возвращались. И теперь их дом лежал в руинах. По узким улочкам текли смрадные ручейки гноя и крови, в воздухе пахло падалью, а из разрушенных зданий доносились звериные звуки. Но хуже всего ощущались те эмоции, что застыли здесь вне времени. Беззвучные крики погибающих людей, отчаяние, страх, ненависть, злоба и предательство — эти чувства словно кнут били по Паладинам, в молчаливой ярости сжимавших кулаки. И будто бы в насмешку над ними, они ощущали триумфальный восторг, удовольствие от хорошо проделанной работы и эйфорию от удавшегося замысла. Рерар постарался сохранить Умвелотон не только для Дейриера и его «Тёмных Голосов», но и как монумент его блистательной победы над всеми идеями человечества. Никто, кроме него, не смог реализовать свой замысел по созданию «светлого будущего». Ведь никто и не учитывал, что оно создавалось не для людей.

— Храм… — прошептала Кадасла, увидев через псионические сенсоры гравилёта знакомые очертания.

Даже после смерти, их храм всё ещё выглядел величественно. Его своды, наполовину обрушенные, вздымались к небу каменными волнами, теперь такие беспомощные и дряхлые. А ведь когда-то они служили символами возвышения человека, мечтающего о чём-то более высоком, недосягаемом. Кадасла помнила этот храм ещё не таким большим. Первые Истоки, Велир, Дейриер, Сияна и Акило, создали лишь центральное здание, но все дворы, стены и прочие здания появлялись по мере вхождения в Хор новых новусов. Кадасла лично возводила монументальные каменные дуги у четырёх ворот головного корпуса, наделяя их свойствами отражения негатива. Правда, сейчас они практически обвалились — без её Конвентума они стали лишь бесполезными кусками камня.

Осыпавшиеся внешние стены изредка мерцали белыми сполохами в сумраке — Конвентум Соланиса Квинталя, вплетённый в их камни, до сих пор служил верой и правдой мертвецам. Даже спустя десять лет, Кадасла не могла не удивиться вере этого новуса, чей дух незримо довлел над нынешними обитателями. Рерару так и не удалось полностью вытравить его, равно как и незримое присутствие остальных Истоков. Генератор нот загудел быстрее. Пальцы предательски похолодели. «Они ещё здесь! — она отчётливо ощущала отголоски старой Песни и Хора, который её воспевал. — Этот подонок… он забрал их души! И теперь отдаёт Дейриеру и его выродкам в качестве источника силы!» Новая ноосфера щедро одарила падших псиоников Ауколиса за верность. Кадасла отдавала себе отчёт, что если бы обстоятельства сложились иначе, и «Тёмные Голоса» в нынешнем состоянии встретились в бою с боевыми воксами Ауколиса, то последние проиграли бы без шансов. У анимагенов же было преимущество в реакции и иных силах, помогавших им из другого уровня реальности. «Как ни крути, но судьба предрешена, — она усмехнулась, — мы вернулись домой. Мы вернулись к руинам нашего дома».

Как и многие новусы, возрождённые анимагенами, она не могла не скучать по старому храму, где обрела новую, полную смыслом жизнь. Можно сказать, они возродились здесь, узрев истину и обретя предназначение. Кадасла и предположить не могла, что когда-нибудь станет частью такого сообщества. Всю молодость она провела за штурвалами гравициклов, в байкерских клубах и рейдах на малые поселения за халявной выпивкой. И всё это время за ней присматривала Айла Фэнтора, одна из первых могущественных новусов Бенленского монастыря Ауколисс, мать Юмены, её подруги детства. Добрейшая женщина, излучающая покой — при ней даже взбалмошная Кадасла старалась вести себя тихо. К тому же, Айла постоянно вытаскивала её из разных передряг, в отличие от матери самой Кадаслы.

Эвра Виллон хоть псиоником и не являлась, но была тесно связана с Бенленским монастырём, являясь его юридическим представителем. За глаза и характер её называли «стальной фрейлой», и её нельзя было упрекнуть в излишней мягкости. Невероятно требовательная и прагматичная, Эвра была суровой матерью Кадаслы, а та из внутренней вредности, отвечала ей взаимностью. Даже открытие ноосенсорного «пси-фактора» не сбавило напряжения в их отношениях. Более того, Эвра считала, что Кадасла должна стать совершенным псиоником, тем более, что быть ноосенсом означало принять большую ответственность. Лишь когда Кадасла и Юмена отправились в новосозданный храм Ауколисс после Катаклизма Ойлигера, Эвра помирилась с дочерью, а спустя год умерла во сне. Наверное, именно тот акт примирения помог Кадасле преодолеть траур. И с головой, как она любит, погрузиться в новую жизнь ученицы Великого Храма Ауколисс.

Сколько всего нового они узнали, когда стали полноценными псиониками! Те вещи, которые раньше казались невозможными, стали подвластны им! Кадасла с восторгом ныряла в «истинный» мир, яркой звездой проносясь мимо его обитателей. Окрылённая собственными возможностями, она уверенна брала новые высоты в ноосенсорике, поражая даже видавшего виды Велира. Высказывались опасения, что её затянет искушение применить силу вне рамок изучения ноосферы, но вот тут-то и сыграло воспитание Эвры. «На тебе лежит ответственность за других, — грозным тоном внушала она недовольно хмурящейся Кадасле, — и если не возьмёшься за голову, то так и будешь бултыхаться в собственных бравадах!» Эти слова, пусть и не были восприняты ею изначально, стали её кредом. И когда храм рухнул вместе с её мечтами, она осталась верна своим клятвам.

Гравилёты снизились достаточно, чтобы выйти из-под завесы туч. И сразу же включили маскировочные поля, сливаясь с сумраком. Пусть их и не видели псионики, но обычные средства разведки Арии никто не отменял. Умвелотон стремительно приближался, расстилаясь чёрным каменным лесом под ними. Бурлящие реки мерзкой жижи стекали по склону Октало, образуя под ним озёра, где плескались какие-то червеобразные твари. Немного сбавив скорость, машины сделали крюк, и, преодолев ту часть, где была городская стена, направились прямиком к темнеющему вдали храму, безмолвно смотревшему пустыми окнами за их полётом.

— Начинаю манёвр, — Лиара нажала несколько кнопок на панели, активируя десантный отсек, — экипажу приготовиться к высадке!

Гравилёты разлетелись в разные стороны, огибая храм с трёх сторон. Кадасла встала, глядя в спины уходящей в соседнее помещение первой группе Паладинов. Времени на таймере оставалось меньше двадцати минут.

«Норра, не подведи нас!»

***

Когда она впервые увидела через лобовое стекло бесконечную чёрную ночь, она подумала, что вышла в «истинный» мир. Космос завораживал и пугал одновременно, заставляя смоул застывать в трубках механизма. Прикоснувшись рукой к холодному защитному стеклу, она ощущала, как он пульсирует мириадами звёзд, таких далёких и близких. В нём было что-то родное, знакомое, что-то, что всю жизнь она ощущала рядом, на уровне подсознания. И оно дождалось её.

«Каждый анимаген это чувствует, — ей, как ноосенсу, дано слышать сознания других живых существ, — покинув нашу планету, мы осознали, что всё это время жили в большом доме. И он принадлежит нам!»

Командный центр орбитального корабля-платформы класса «Весна» под именем «Пелес» располагался ровно посередине, небольшой полусферой возвышаясь на внешнем корпусе. Это было обширное помещение, полное консолей и проекторов, куда перенаправлялись данные со всех кораблей на орбите. Надёжная связь помогала анимагенам оперативно координировать свои действия, и даже если где-то случалось происшествие, они могли быстро устранить его последствия. Белые стены уходили под потолок, к главному проектору, излучающего глобус Аревира. Среди всех надстроек отсеков и антенн, командный центр был едва заметен, надёжно скрытый от случайных астероидов за тёмно-синими листами брони. Внутри полутёмного помещения царила прохлада. Стерильный воздух тщательно генерировался в отсеках жизнеобеспечения и фильтровался системой вентиляции, словно паутина охватывающей всю платформу. В какой-то мере, она являлась очень большим и неповоротливым кораблём, способным на автономный полёт. Овальная конструкция относительно медленно двигалась по орбите Аревира, постепенно отдаляясь от строящейся станции.

Эллипсоидное тело будущего дома отражало ольмирские лучи. Бесшумно летало вокруг неё множество малых кораблей и дронов, то и дело поднимавшихся со строительных платформ. Сверкали вспышки ионной сварки и плазменных резаков. Тянулись в разные стороны несущие балки и клетки временных коммуникаций. Работа не прекращалась ни на час. Архитектора — фракция строителей анимагенов от Круга Анима, Корпус «Апофеоза» уже приобрёл более-менее целостный вид, однако до конца строительства оставались ещё долгие циклы.

А под ними расстилалась планета, плотно окутанная чёрной дымкой. Грозные завихрения появлялись и исчезали на ней, сверкая такими молниями, что виднелись даже с орбиты. И кроме маленькой красной точки под ними не было ни единого просвета, лишь голубые жилки неестественного свечения пробивались сквозь тучи. Все эти годы, старый Аревир погибал на их глазах, обретая очертания чего-то грандиозного и пугающего. Планета иссохла, сделалась безжизненной пустыней, чтобы затем разродиться омерзительной жизнью, стремящейся поглотить остатки прежних обитателей.

— Расчётное время выхода к указанным координатам — двадцать минут, — сообщила дежурная мостика, посмотрев на сидевшую за пультом Норру, — атакующая группа на позиции.

— Прекрасно, — Архитект встрепенулась, оторвавшись от созерцания иллюминатора, — отправьте это сообщение Ауксилиям.

Она поднялась из кресла, тут же втянувшегося в пол, и быстрым шагом покинула мостик, выходя в коридор к лифтам. Дизайн внутренних помещений и секций Архитекты взяли от прежних баз «Нового Рассвета». Высокие потолки и белые стены, так привычные анимагенам, стали основными видами внутри кораблей и платформ. Ничего лишнего, никакой роскоши, только функциональность и простота. Норра была уверена, что когда остальные анимагены обживутся, они украсят эти скучные коридоры, но доселе ни у кого не находилось времени на творчество. Спешка стала привычным ритмом их жизни. Те первопроходцы, которые провели не один год в искусственных условиях, давно привыкли к этому темпу. Вместо привычной одежды — комбинезоны, пригодные для ношения скафандров. Вместо натуральной еды — комбинированные коктейли и пасты в капсулах, способных насытить на дни.

Они уже запускали зонды к астероидному поясу ольмирской системы, в поисках металлов и химикатов, и, к всеобщей радости, обнаружили множество признаков нужных элементов. Это же открытие натолкнуло Норру на мысли, что когда-то этот пояс являлся ещё одной планетой системы, погибшей по неким причинам давным-давно. Это подтверждали и исследования прибывших с астероидов образцов. Перспективные экспедиции давно напрашивались на реализацию, тем более, что сейчас в распоряжении главы Архитекторы имелись все ресурсы. Но важность их нынешней цели перекрывала всё. И даже сейчас, когда «Пелес» двигался к обозначенной точке, Норра размышляла над ходом строительства «Апофеоза». Времени оставалось очень немного. Ассур торопил её — силы Арии с недели на неделю могли атаковать Аполотон, и небольшая отсрочка, что удалось выиграть убийством генералов Хаоса, не могла предотвратить эту атаку. Вся фора, данная им за прошедшие десять лет, кончилась. Это нервировало Норру. Слишком много аспектов нужно учитывать, чтобы план сработал. Выдержат ли системы обеспечения нагрузку? Не распадётся ли генератор антиматерии на полной мощности? И хватит ли заготовленных мест на всех? К тому же, компьютерная система управления ни разу не активировалась в автономном режиме, подготовленная для Никси, а та ведь ещё не согласилась на сотрудничество. Да и справится ли она? Одно дело удерживать людей в плену их желаний, и совсем другое управлять огромной станцией. Даже для неё это может быть слишком трудно.

Лифт быстро перенёс её в нижние части корабля-платформы. Искусственная гравитация нивелировала невесомость, настроенная под привычное им притяжение Аревира. Лишь на некоторых участках она не работала, например на складах, позволяя хранить и переносить огромные контейнеры без излишних мощностей. Здесь же, на нижних палубах, она разместила ещё один отсек. «Рерар видит нас, но не может знать, чем мы занимаемся, потому как мы вне его досягаемости, — это открытие они сделали, когда начали поднимать первые материалы и персонал станции. Рерар, после попыток пробиться сквозь Конвентум Круга Анима, отправлял сотни разведчиков для слежения за ходом строительства. Гравилёты поднимались на орбиту, но каждого из них тщательно отслеживали и отлавливали космические войска Технократии, собранные из когорт лётчиков. Из этого был сделан вывод, что, несмотря на становление ноосферой, Рерар не может или просто не умеет управлять информационными волнами за пределами планеты. И это дало идею Норре реализовать ещё один план. Ведь она, как и Кадасла, не желала видеть Дейриера в живых.

Помещение, куда вошла нот, сильно отличалось от прочих. Тёмные стены, поглощающие свет, окружали белую платформу. Вокруг неё располагались шесть изогнутых дугой устройств с широкими наконечниками, словно бы направленных остриями вниз. Светодорожки изредка мерцали в углублениях стен, сходясь в центре платформы. Но ничего другого, ни консолей, ни панелей, здесь не было.

— Пятнадцать минут, — Норра взглянула на наручи, отобразившие красные цифры, — эх, как же тяжело без связи жить…

Они и раньше проводили операции, ориентируясь лишь на время, но сейчас настал слишком важный момент, чтобы полагаться только на эти расчёты. «Пелес» не видел ни передвижения группы Кадаслы, ни их статус. Пелена туч закрывала обзор и глушила сигналы, да и нельзя было их посылать — Рерар сразу же вычислит их месторасположение. Он и без того постоянно следит за ними, отмечая каждое движение. Наверняка, он уже что-то заподозрил и предупредил Дейриера, что над храмом, где он находится, сейчас зависнет одна из орбитальных платформ Технократии. Пусть он не знает планов, но ни слепым ни уж тем более глупым они его не считали, потому и действовали максимально осторожно и быстро.

Норра пожевала губы, ещё раз с тревогой взглянув на часы. Времени оставалось мало. Паладины наверняка уже над Умвелотоном и готовятся к высадке, а они только-только выходят на место встречи. Голубой комбинезон с тёмно-синим верхом тихо зашелестел, когда нот пошла вперёд, выходя в центр платформы. Позади неё раздался звук раскрывшейся створки.

— Архитект Норра, — приветствовал её другой один нот в белом-плаще мундире с фиолетовой эмблемой со знаком бесконечности на жёлтом круге, — мы готовы.

За ним прошли, поприветствовав её, ещё шестеро анимагенов со знаками отличия Старших Ауксилиев. Улыбнувшись и кивнув им в ответ, Норра сделала круговой жест пальцем вокруг себя, выходя в «истинный» мир. Но не Аревира, а иного, внепланетного. Именно здесь их способности раскрывались в полную силу, питаемые энергией высших граней реальности. Космос раскрылся новыми красками, полный загадочных ярких свечений и едва заметных волн ноосфер других миров, непреклонно обтекающих вокруг планет и прочих космических тел. Жизнь большого космоса бурлила, кипела и даже не замечала её и других ноосенсов, вышедших за нею следом. Лишь голубое пятно под ними смотрело на них с ненавистью. Единственное, что Рерар знал точно, так это то, что они могут вновь выходить на другие уровни реальности без угрозы его вторжения. На планете, где царила его воля, это было невозможно — лишь он, как хозяин всего сущего на ней, мог распоряжаться реальностью и энергиями. Только Ассур и Круг Анима, Истоки, служили проводниками между планетой и космосом для анимагенов. И Норра сейчас отчётливо ощущала бессильный гнев и злобу Рерара, уязвлённого провалом собственного плана. Анимагены бросили ему вызов и уже сейчас осмеливались взять верх.

«Ничего вы этим не добьётесь, — услышала Норра голос. Он пробирал до глубины души, был одновременно тихим и рокочущим, от его звуков содрогался разум и сама душа трепетала от той мощи, что он излучал, — можете присягать хоть Спирусам, но они не спасут вас от меня». «Громкие слова, Рерар, — весело ответила ему рыжая нот, улыбнувшись. Он не раз говорил с ней, пытаясь то запугать, то договориться, — осторожнее, не накликай их на свою голову». «Дерзкая девчонка, — он мрачно усмехнулся, — я знаю о ноосферических потоках больше, чем вы все вместе взятые. Поверь, даже если они услышат меня, они не придут. Им нет дела до таких уровней миров. А вот для вас, несознательных существ, пообещавших собственные души неизвестно кому, существует немалая опасность их привлечь. Одумайся, Норра! Ты и сама понимаешь, что не выжить вам на вашей станции без планеты. Я восхищён твоим рвением и способностями, и мне жаль, если они пропадут из-за самоуверенности вашего лидера. Ещё не поздно. Подумай над этим». «Это тебе надо было раньше думать, — она расставила руки в стороны, концентрируясь. С ладоней сорвались электрические дуги, а в псионическом мире её фигура ярко засветилась. К ней присоединились и Ауксилии, направляя в неё изгибающиеся потоки собственной энергии, — если бы ты выступил как Исток Хора Разума, мы бы давно достигли этих звёзд. Теперь же, мы заклятые враги, Создатель Анима. И так будет, пока один из нас не исчезнет!» «Я никуда не исчезну, Норра. Я буду с вами всегда. Потому что я — ваш Создатель. И вам не изменить этого факта, даже если взорвёте Аревир. Я — это ты. Ты — это я!»

— Пять минут! — «Пелес» завис над особо крупным завихрением, стараясь не сходить с орбиты. — Ждём команды!

Ауксилии, опустив руки на изогнутые устройства, неподвижно стояли перед Норрой. Вокруг ноосенс начал закручиваться световой вихрь, а сквозь тело пробился зелёный луч. Платформа внизу раскрылась, обнажая спрятанные между палубами линзы. На днище корабля распахнулись створки, выпуская трансфокатор выпуклую полусферу, нацеленную прямо в эпицентр торнадо на планете.

«Мы готовы! — Норра глубоко вдохнула. — Пора!»

***

«Комета» следовала прямо к центральному зданию. Её ведомые давно скрылись из виду, заходя с севера и с юга. Молчаливая команда раздалась в головах анимагенов — шестеро Паладинов стояли в десантном отсеке, готовясь к высадке. Фотонные лифты вспыхнули, перенося физическое тело вниз. Доработанная система координации позволяла высаживать десант прямо на ходу, хотя раньше это считалось очень сложным и опасным манёвром. Луч фотонного коридора появлялся лишь на секунду, но её было достаточно для Паладинов. Используя собственную энергию, они окружали себя нестабильными полями, и, обнажая клинки, обрушивались на затаившиеся штабы и пункты управления.

Гарнизоны аколитов и роботов Арги не ожидали атаки сверху. С пронзительным свистом рассекаемого воздуха, первые отряды Паладинов ударили в их ряды, прорываясь через ветхие стены руин. Псионические волны разметали скопления хаоситов, расщепив их на атомы. Издали могло показаться, что гравилёты сбросили бомбы, настолько ярко и разрушительно ударили эти ноты. И тут же, не успела осесть пыль, на оставшихся клонов бросились белые тени, рассекая клинками их плоть. Усиленные псионикой броня и тела делали боевых ноосенсов Технократии очень быстрыми, намного быстрее, чем обычные анимагены. Серебристые маски — последнее, что видели хаоситы перед тем, как светящиеся клинки обрушивались на их головы. Словно волна, Паладины проносились по коридорам и дворам старого храма, убивая всех на пути. Они-то знали эти территории наизусть, даже несмотря на всеобщее запустение и следы прошлых сражений.

А сверху, сделав круг, гравилёты заходили на новые рубежи. Если первый десант высадился во внешних дворах и строениях, то второй двигался уже к главному храму, наиболее целостному и защищённому из всех окружающих построек. Кадасла встала в круг лифта, располагавшегося ближе к кабине пилота. По рукам разливалось знакомое тепло, готовое перерасти в обжигающий жар.

«Похоже, даже переделав в анимагенов, Ассур не смог отучить вас быть новусами, — вкрадчиво заметил Рерар. Нот ощутила его присутствие так близко, словно бы он стоял рядом с ней, — на что был расчёт? Вы ведь не хуже меня знаете правила Мироздания». «Надеюсь, ты ещё не разучился удивляться», — злорадно хмыкнула та. «Ты можешь попытаться». «Смотри только, как бы это удивление не стало для тебя неприятностью. Прайм верно сказал: ты не понимаешь, кто такие анимагены. Пусть ты и стал ноосферой, но ты всё ещё личность. Человек, возомнивший себя богом, всё остаётся человеком. Я же пришла сюда вершить правосудие над предателем, но недолог тот час, когда я приду и за тобой!» «Храбро. Неужели, Ассур не сказал тебе о пророчестве? — он немного помолчал, и Кадасла вдруг ощутила, как ледяные щупальца обхватывают её разум, заползая в самые тайные воспоминания. Вскрикнув, она попыталась сопротивляться, выталкивая его из своего сознания. — Хм. Нет, вижу, что рассказал. Но тогда это действительно глупо. Опыт Ирши ничему вас не научил. Что же, на этот раз, я не буду сдерживаться».

Кадаслу пронзила острая боль в висках, словно её голову пробили раскалёнными иглами. Стиснув зубы, она зажмурилась, ощущая, что и остальные Паладины и Оруженосцы сейчас подверглись нападению. Чёрные тучи закручивались в огромную воронку, тянущуюся к самому высокому шпилю храма, и гравилёты едва успевали уворачиваться от псионических потоков, льющихся прямо из иного мира. Даже их защита не могла гарантировать, что эти волны не снесут их. Тем не менее, машины продолжали полёт. Ведомые высадили Паладинов с двух главных входов. Выстроившие оборону аколиты не успели взять их на прицел. Вздыбившаяся почва накрыла их каменным валом, рассеивая боевые порядки. Несмотря на давление и боль, Паладины превосходили хаоситов, без особых усилий круша их строй. Более ничем не сдерживаемые, ноосенсы атаковали в полную силу. Струи псионического пламени плетьми били по отступающим в укрытия клонам, сжигая их заживо и обращая в пепел. Сами стены храма, почувствовав знакомые души, словно ожили, посветлев и едва заметно засветившись. Храм Ауколис оживал на глазах, и тёмная воронка над ним была не способна затмить этот восторг жизни.

— Лиара, высади нас в Зале Оперетты, — сквозь боль и закрывающую глаза темноту, она увидела знакомую зелёную звезду души, стоявшую среди прочих в том месте, куда она мечтала попасть все эти годы, — Келеи Милосердные… Норра! Где ты есть?! — она зарычала, едва удержав себя от того, чтобы не схватиться за голову. Во рту чувствовался горький вкус смоула, а уши перестали принимать звуки. Только псионическая связь не давала им потерять себя.

Тело на миг потеряло вес, а перед глазами мелькнула белая вспышка. Тяжело ударив бронированными подошвами скафандра по каменному полу, Кадасла подняла голову, замерев в оцепенении. Этот зал… она отчётливо помнила, как впервые вошла сюда с Юменой. Широкое поле, тогда ещё без флагов, эмблем и рун, лишь с несколькими скромными колоннами, на которых стояли площадки. Тогда даже не было разделения на Соланисов, Сопранисов и Баастаров, да и Оперетты как таковой не было. Лишь небольшая группа высших ноосенсов, излучающих псионическую Песнь. Они сами возводили этот храм, его залы и дворы, сами путешествовали по миру, отыскивая новых учеников. Эти стены и колонны, которые теперь лежали в руинах, помнили каждый их шаг, и память о Хоре Ауколис до сих пор теплилась в их холодных руинах.

— Не ожидал, что ты прибудешь сюда, — Дейриер стоял посередине зала, закинув руки за спину. Кадасла не смогла сдержать оскал, полный боли и ностальгии — он до сих пор был одет в белую тунику диагонального покроя, ту самую, что когда-то носили Соланисы, — я полагал, что мы встретимся на поле боя у Аполотона.

Небо над ними разрывалось от молний. Чёрные тучи словно взбесились, бешено вращаясь над храмом. Ледяной ветер завывал среди разрушенных башен, сметая слои пыли. Даже сквозь скафандр Кадасла чувствовала этот смертный холод, пробирающий до самой души.

— Покончим с этим, Дейриер, — коротко сказала она, вытягивая руки. Золотые клинки полоснули пол, оставив на нём раскалённые царапины, — сегодня, я буду судить тебя за твои преступления против Хора Разума Ауколис и всего человечества Аревира.

Остальные три Паладина также приготовились атаковать. Из голубого сумрака вышли, встав рядом с Дейриером, новусы в чёрных туниках. Бледные лица, словно высеченные из мрамора, не выражали ничего, кроме презрения и злобы. Когда-то они являлись частью их Хора, учениками этого храма, но прониклись идеей Дейриера об избавлении от человечества. «Верные», они же «Тёмные Голоса», ничуть не уступали нотам Технократии ни в знаниях, ни в умениях. В ответ на жест Паладинов, они также обнажили клинки, засиявшие разными цветами. «Он хорошо их обучил и передал знания Акило о клинках души, — с неудовольствием отметила Кадасла, глядя на этих новусов, — сорок! Столько ноосенсов всё это время скрывались от нас? Воистину, слепы мы были…» Едва ли это все ноосенсы, что присягнули Хаосу. Командиры крепостей, флагманов и армий также являлись высшими псиониками, и Кадасла не первый раз с горечью признавала, что Оперетта пребывала в иллюзии собственного превосходства. Они-то думали, что кроме них никто не сможет создать псионическое сообщество, и это заблуждение дорого им обошлось.

— Оставь свою воинственность, Кади, — лицо Дейриера тронула лёгкая улыбка, — ты ведь не хуже меня знаешь, что эта атака не что иное как акт отчаяния. Ассур понимает, что не закончит «Апофеоз» до финальной битвы, и старается вашими жизнями оттянуть время до неизбежного. Впрочем, это тоже бессмысленно. Даже убив Берендора, Стрелка и Химеру, Технократия не добилась ничего. Мы можем создать ещё десятки и сотни таких как они. В нашем распоряжении знания лучших людских военачальников всех времён. Посуди сама: шансов у вас практически нет.

— Твоё пустословие всегда раздражало, — циферблат отсчитывал последние минуты.

Она не знала, что произойдёт, когда на табло окажется ноль. Ни Ассур, ни Норра ничего вразумительного не ответили даже по псионической связи, и ей оставалось только надеяться, что их план окажется действенным. «Ещё немного, — последняя минута пошла, мерцая красным светом на интерфейсе шлема, — чуть-чуть потянуть время». Голова нестерпимо болела, а сознание мутнело. Ноги стали ватными, но она ещё находила в себе силы бороться. Не лучше чувствовали себя и остальные Паладины. Атака замедлилась — покончив с хаоситами на внешнем периметре, ноты затаились, ожидая команды на прорыв. Так или иначе, но их цель состояла не в том, чтобы перебить гарнизон Умвелотона или старого храма.

— Как угодно, — Дейриер пожал плечами, поднимая правую руку к небу. Псионическое искажение окутало его кисть, превращая её в тонкий зелёный клинок, — а ведь ты могла бы стать одной из нас. Какая непростительная трата драгоценных талантов.

Его тело озарило бледное свечение. Тело новуса наполнялось энергией ноосферы, увеличивая и без того высокий потенциал. Глаза Дейриера вспыхнули ярким светом, он вынул из-за спины вторую руку, и в его ладони тут же начал клубиться растущий шар из голубого дыма, искрящий изнутри молниями. Остальные «Тёмные Голоса» также получили свою порцию заряда. Белая меуконовая кожа сияла, а лица озаряли недобрые ухмылки превосходства.

Несмотря на растущую слабость, Кадасла ощущала и небывалый прилив сил. Наконец-то, миг её мести настал! Долгие годы подготовки и ожиданий окупили себя. Сегодня, она исполнит последнюю клятву старому миру, навсегда покончив со своим прошлым.

***

Платформа под Норрой испустила столп света, поглотивший нот. Сжав в напряжении пальцы, она охватила этот поток, скручивая его в спираль до тонкой нити. «Десять секунд, — «Пелес» завис над вихрем на планете, — семь». Помещение мелко завибрировало от пульсирующей вокруг энергии. Ноты-Ауксилии, неподвижно стоявшие и передающие свои силы Норре, крепко сжали рукояти приборов, посылая ещё больший заряд. Линза под днищем корабля вспыхнула.

— Старый мир погиб в огне нового рассвета, — голос Дейриера раскатом грома пронёсся по Зале Оперетты, сбивая неплотно держащиеся камни с платформ Соланисов, — а теперь и память о нём уйдёт вместе с вами. Во славу Арии Хаоса!

— Три, два, — циферблаты на наручи Норры и интерфейсе Кадаслы отсчитали последние секунды, — один!

Последняя секунда оглушила их тишиной. Замерло даже время, а наиболее чувствительные псионические твари ринулись в стороны, осознав, что происходит.

С электронным шипением, энергия души Норры и Ауксилиев вырвалась через усиливающую линзу. Фокусировочные экраны не дали лучу рассеяться, направляя его основную силу вниз. Словно пика, зелёный луч пронзил чёрные тучи, пробивая их насквозь. Раздался ужасающий треск и грохот грома. Волны молний разошлись по небу, разрывая его на части. Кадаслу буквально оглушил истошный крик боли в её сознании. Направленная атака на саму ноосферу сводила с ума и вызывала самые сильные эмоции у её обитателей. Дейриер закричал, согнувшись и схватившись за голову. Из носа новуса шла кровь, его тело конвульсивно дёргалось и изгибалось в страшных судорогах. Ещё хуже чувствовали себя «Тёмные Голоса». Не такие сильные, как их предводитель, их буквально прибило к земле, заставляя корчиться в агонии от невыносимого жара и боли.

— Тучи рассеиваются! — крикнул один из Паладинов.

И верно. Над храмом, теперь залитым пульсирующим зелёным светом, показалось чистое звёздное небо, и маленькая яркая точка, откуда шёл луч. «Кадасла, время пришло! — в прояснившемся разуме, освободившемся от оков Рерара, она услышала до слёз родной и счастливый голос Норры. — Атакуйте! Во имя Великого Храма Ауколис!»

— Во имя Великого Храма Ауколис! — громогласно повторила она, поднимая клинки. — За Аревирскую Технократию! В бой!

Стены старого храма вновь стали им подвластны. Паладины со всей территории разом ринулись в Зал Оперетты, преодолевая их насквозь. Словно белые тени, они ворвались туда, набросившись на ошеломлённых новусов. Зловеще загудели клинки, рассекая меуконовую плоть и связь души с ноосферой. Ярко били молнии, воздух скручивался в тугие плети, взревело псионическое пламя. Паладины не давали пощады. Они рвали новусов на части, пронзая их тела насквозь и приподнимая над землёй. Одним взмахом сносили головы, отсекали руки и ноги, добивая их ударом сверху. Впрочем, очень скоро, «Тёмные» начали отвечать. Орбитальный удар сильно повредил их сознание, но не лишил сил. С громким треском соприкасались псионические клинки, высекая искры и сполохи. Паладины и «Тёмные Голоса» закружились в смертоносном вихре, грохоча на весь храм жестокой битвой.

— Дейриер! — взревела Кадасла, заметив, что тот отдалился на почтительное расстояние от сражения под колонну Акило. — Сейчас! Ты и я!

Она вытянула руку-клинок, нацелившись на него, и бросилась вперёд, лавируя между сражающимися анимагенами и новусами. Словно золотая комета она налетела на Соланиса, взмыв в воздух и занося оба клинка. Но тот проворно отпрыгнул, сделав полуоборот и ударив в ответ. Отбив этот взмах одним мечом, Кадасла сделала выпад другим, но и на сей раз острие клинка прошло мимо. Вторая рука Дейриера метнулась к ней, и Паладин пришлось сделать шаг назад и скрестить мечи, поглощая вырвавшуюся с кончиков его пальцев молнию. Крутанувшись, она провела ещё одну атаку, заставив Дейриера отскочить вверх, на пьедестал Баастара Кадаслы.

— Дерись со мною, трус! — рыкнула она, винтом взмывая за ним.

Клинки били с такой скоростью, что практически перестали быть видимыми. Искры летели в разные стороны, от треска и гудения платформы и колонны начали трескаться. Руны вспыхивали и угасали от бушующий вокруг энергии. Дейриер понимал, что если подойдёт слишком близко к этому вихрю, то Кадасла в миг порубит его на куски, потому старался держать дистанцию, отбиваясь и контратакуя точными короткими взмахами.

— Тебе никогда не хватало терпения, — провозгласил он, отпрыгивая на колонну Акило, — и такта. Слишком импульсивна.

Она бросилась за ним, занося клинки, как вдруг Дейриер, змеёй скользнув в сторону, поднырнул под неё, аккуратным взмахом рассекая её вытянутую левую руку. И тут же, не успела Кадасла опустить ноги, ударил молнией прибив её к стене.

В голове загудело, а рот вновь наполнился вкусом смоула. Стиснув зубы, чтобы не закричать, Кадасла схватилась за обрубок плеча, ощущая, как он горит нестерпимым жаром. Сознание на несколько секунд померкло, она даже не услышала крика Норры, испугавшейся за неё. Она-то, с орбиты, видела всю битву, и с ужасом поняла, что случилось с её подругой. Увидев, что клинок Кадаслы погас, Дейриер опустил руку, с лёгкой триумфальной улыбкой подходя ближе. Этим ударом он не только ранил её тело, но и повредил душу. Отсёк её часть, лишив сил сопротивляться.

«На тебе теперь ответственность за других, — её мать, строгая Эвра Виллон, «стальная фрейла», поджав тонкие губы, с укоризной грозит ей пальцем, — будь сильной, Кадасла! Теперь ты — защитница нашего будущего!» «Никогда не сдавайся, Кадасла! — краем глаза она увидела на платформе Соланисов справа белую фигурку с тёмными волосами. Фиолетовые глаза с любовью и пониманием смотрели на неё. — Это не в твоём стиле». Словно мир посветлел вокруг. Что-то изменилось в её сознании. Круговерть Хаоса, пытающегося совладать с пронзившим его световым копьём с орбиты, ожившая энергия новусов в стенах храма, всплески сил Паладинов и «Тёмных Голосов» и её собственная мощь, вырывающаяся наружу, меняли её сознание. «Друзья мои, — не только Юмена, но и остальные воксы Оперетты и храма стояли перед ней, улыбаясь и наполняя чем-то большим, чем просто сила, — я… я справлюсь! Ради вас! Я сделаю всё, чтобы память о вас осталась жива! Прощайте, друзья мои! Я начинаю реквием!»

— Мне жаль тебя, Кади, — произнёс Дейриер, закидывая одну руку за спину, — столько силы и решимости, и всё зря. Старый мир умер, его уже не вернуть. Ты сражалась за человечество, теперь бьёшься за анимагенство. А ведь посмотри внимательнее, приглядись: я ведь не искажал людей псионикой напрямую. Я лишь раскрыл их истинную суть. Это монстры, Кадасла. Они всегда ими были.

— Я вижу здесь лишь одного монстра, Дейриер, — хрипло рассмеялась она, поднимаясь на ноги. Тот замер, с недоверием и изумлением глядя на пошатывающуюся нот, — старый мир умер, ты прав. Но я здесь не ради него, — она подняла голову и распрямилась, отпуская покалеченную руку, — я — Паладин Нового Храма Ауколис, Паладин Порядка! — обрубок засветился золотым светом, вытягиваясь и превращаясь в сияющую руку. — И твой судья и палач!