Историческая библиотека

Главы 1–20. Возвышение Филиппа Македонского. Сиракузы: Дион наносит поражение Дионисию.

Переводчик: Agnostik.

1. (1) Во всякий систематический исторический труд историк обязан включить в свои книги действия государств или царей, которые являются завершенными от начала до конца, потому что таким образом, я считаю, история наиболее легко запоминается и наиболее понятна для читателя. (2) Бывает неполнота действия, окончание которого не связано с началом, обрывает интерес любознательного читателя, а если действие включает непрерывное развитие естественного хода событий, описательная часть событий получит всестороннее совершенство. Всякий раз, когда естественный ход событий сам гармонирует с задачей историка, с этого момента он не должен ни в чем отступать от этого правила[1]. (3) Следовательно, теперь, когда я достиг деяний Филиппа, сына Аминты, я буду стремиться включать дела в исполнении этого царя в рамки настоящей книги. Филипп был царем над македонцами в течение двадцати четырех лет и, начав с самых незначительных истоков, создал свое царство величайшим из владычествующих в Европе, и, приняв Македонию, когда она была в подчинении у иллирийцев, сделался владыкой многих могущественных племен и государств. (4) И это было следствием его собственной доблести, что он взял на себя верховенство всей Элладой с согласия государств, которые добровольно подчинились его власти. Покорив в войне людей, которые разграбили храм в Дельфах, и оказав помощь Оракулу, он получил место в Совете Амфиктионов, и из-за своего уважение к богам, получил награду в состязании: после поражения фокейцев их голоса, которые были у них. (5) Затем, когда он победил в войне иллирийцев, пеонов, фракийцев, скифов, и все народы в непосредственной близости от них, он планировал повергнуть Персидское царство, и затем, отправив вооруженные силы в Азию, совершил акт освобождения греческих городов, но его судьба оборвалась в середине карьеры: он оставил армию столь многочисленную и мощную, что его сыну Александру не было необходимости обращаться к союзникам в попытке свержения персидского верховенства[2]. (6) И эти деяния он совершил не за счет удачи, а за счет собственного мужества. Царь Филипп преуспел в проницательности в искусстве войны, мужестве и блеске личности. Но, чтобы не предвосхищать его достижения в своем введении, я перейду к непрерывной нити повествования после первого краткого обзора его раннего периода.

2. (1) Когда Каллимед был архонтом в Афинах, праздновалась сто пятая Олимпиада, в которой Пор из Кирены победил в беге на стадию, а римляне избрали консулов Гнея Генуция и Луцуция Эмилия. В течение срока их полномочий Филипп, сын Аминты и отец Александра, который победил персов на войне, получил македонский престол следующим образом. (2) Когда Аминта был побежден иллирийцами[3] и был вынужден платить дань завоевателям, иллирийцы взяли Филиппа, младшего сына Аминты, в качестве заложника, и оставили его на попечение фиванцам[4]. Они, в свою очередь, поручили мальчика отцу Эпаминонда и приказали ему осуществлять тщательное наблюдение за своим подопечным и руководить его воспитанием и образованием. (3) Когда Эпаминонд был отдан преподавателю философии пифагорейской школы[5], Филипп, который был воспитан вместе с ним, приобрел широкое знакомство с пифагорейской философией. Так как оба ученика показали природные способности и трудолюбие, они доказали свое превосходство доблестью. Из двоих Эпаминонд прошел самые суровые испытания и сражения и привел свое отечество, почти чудесным образом, к руководству Элладой, в то время как Филипп, пользуясь своей точно такой же начальной подготовкой, достиг не менее, чем слава Эпаминонда. (4) После смерти Аминты, Александр[6], старший из сыновей Аминты, вступил на престол. Но Птолемей из Алор[7] убил его и вступил на престол, а затем подобным способом Пердикка[8] поступил с ним, и правил как царь. Но когда он потерпел поражение в большом сражении с иллирийцами[9] и пал в бою, Филипп, его брат, бежал из-под стражи в качестве заложника, и получил царство[10], находящееся в плохом состоянии. (5) Македонцы потеряли более четырех тысяч человек в бою, а остальные, охваченные паникой, стали чрезвычайно боятся иллирийской армии и потеряли мужество для продолжения войны. (6) Примерно в то же время пеоны, которые жили вблизи Македонии, начали грабить ее земли, выказывая презрение к македонцам, иллирийцы начали собирать большое войско и готовиться вторжению в Македонию, в то время как некий Павсаний[11], который был связан с царской семьей Македонии, планирует с помощью фракийского царя[12] присоединиться к борьбе за престол Македонии. Аналогичным образом, афиняне, тоже будучи враждебны к Филиппу, старались поставить Аргея[13] на престол и отправили стратега Мантиаса с тремя тысячами гоплитов и значительными военно-морскими силами.

3. (1) Македонцы из-за несчастий претерпленных в бою и великих опасностей, давящих на них, пребывали в большой растерянности. И все же, из-за таких страхов и опасностей, грозящих ему, Филипп не был охвачен паникой от значительности ожидаемых трудов, но, созвав вместе македонцев на ряд собраний и призвав их в яркой речи мужаться, он поднял их моральный дух, улучшил организацию своих сил и снабдил людей подходящим оружием[14] для войны, он ввел постоянные учения людей под оружием и соревнования в физических упражнениях. (2) Действительно, он разработал плотный строй и снаряжение фаланги, подражая закрытому боевому порядку с перекрытием щитов троянских воинов[15], и был первым создателем македонской фаланги. (3) Он был вежлив в общении с людьми и стремился завоевать массы подарками и обещаниями в полной преданности, и стремился отвратить разумными ходами множество надвигающихся опасностей. Например, когда он заметил, что афиняне сосредоточили все желания на возвращении Амфиполя и по этой причине пытались привести Аргея обратно на престол, он добровольно отказался от города, впоследствии первым признав его независимость[16]. (4) Затем он послал посольство к пеонам, и подкупил некоторых подарками и убедил других щедрыми обещания, заключив соглашение с ними, чтобы сохранить мир в настоящее время. Аналогичным образом он предотвратил возвращение Павсания, расположив к себе подарками царя[17], который пообещал тому восстановление на троне. (5) Мантиас, афинский полководец, который плавал возле Мефоны[18], остался там сам, но послал Аргея со своими наемниками в Эги[19]. И Аргей подошел к городу и предложил населению Эг приветствовать его возвращение и стать опорой его царствования. (6) Когда никто не обратил на него никакого внимания, он вернулся к Мефоне, но Филипп, который внезапно появился со своими солдатами, навязал ему бой, убил многих из его наемников, остальных отпустил под залогом перемирия[20], бежавшие укрылись на каком-то холме, затем он первым делом получил от них изгнанников, которых они передали ему.

Успех Филиппа в первой же его битве воодушевил македонцев в последующих столкновениях добиваться цели с большей дерзостью. (7) Когда происходили эти события, фракийцы заселили место, называемое Крениды[21], которое царь позднее назвал Филиппы в свою честь и сделал густонаселенной колонией.

(8) Среди писателей истории Феопомп из Хиоса[22] начал свою историю Филиппа с этого места и написал пятьдесят восемь книг, пять из которых были потеряны.

4. (1) Когда Эвхарит был архонтом в Афинах, римляне избрали консулов Квинта Сервилия и Квинта Генуция. В течение срока их полномочий Филипп отправил послов в Афины и уговорил собрание заключить мир с ним на том основании, что он отказался от каких-либо притязаний на Амфиполь[23]. (2) Теперь, когда он был избавлен от войны с афинянами и дошли сведения, что царь пеонов Агис мертв, он счел возможным напасть на пеонов. Соответственно, совершив поход в Пеонию и победив варваров в сражении, он вынудил племя признать зависимость от Македонии. (3) И иллирийцы все еще выступали как враги, и он был честолюбив, чтобы победить их также войною. Так, быстро созвав собрание и убедив своих солдат в необходимости войны подходящей речью, он возглавил поход в иллирийские земли, имея не менее чем десять тысяч пехотинцев и шестьсот всадников. (4) Бардил[24], царь иллирийцев, узнав о присутствии врага, сначала отправил посланников договориться о прекращении боевых действий при условии, чтобы за обеими сторонами остались города, которые они тогда удерживали. Но когда Филипп сказал, что он действительно хочет мира, но не может, однако, согласиться с этим предложением, и иллирийцы должны уйти из всех македонских городов, послы вернулись не выполнив свою задачу, и Бардил, полагаясь на свои предыдущие победы и отвагу иллирийцев, вышел навстречу врагу с войском, взяв десять тысяч пеших и около пятисот конных воинов.

(5) Когда армии приблизились друг к другу и с громкими криками сошлись в битве, Филипп, командуя правым крылом, который состоял из отборных македонцев, подчиненных ему лично, приказал своей кавалерии обойти последние ряды варваров и напасть на них с фланга, а сам он атаковал врага с фронта, начав ожесточенный бой[25]. (6) Но иллирийцы, построившись в каре, смело вступили в бой. И от начала длительное время битва была равной, поскольку превосходную отвагу показывали обе стороны, и, равное число было убитых и еще больше раненых, удача в битве склонялось то на одну, то на другою сторону, в соответствии с героическими деяниями комбатантов, но потом, когда всадники ударили с фланга и тыла, а Филипп с отборными частями своего войска сражался с подлинным героизмом, массы иллирийцев были вынуждены обратиться в поспешное бегство. (7) Когда погоня была продолжена на значительное расстояние, многие были убиты в бегстве, Филипп созвал македонцев сигналом трубы, и, возведя победный трофей, похоронил своих павших, а к иллирийцам отправил послов, и изгнав их из всех македонских городов, заключил мир. Более семи тысяч иллирийцев погибло в этой битве.

5. (1) Итак, мы закончили с делами в Македонии и Иллирии, теперь обратимся к событиям иного рода. В Сицилии Дионисий Младший, тиран сиракузян, который достиг власти[26] незадолго до этого времени, вел праздную жизнь и был значительно хуже своего отца, делая вид, что из-за отсутствия последнего, правление будет миролюбивым и умеренным[27]. (2) Таким образом, так как он унаследовал войну с карфагенянами[28], он заключил мир с ними и, аналогично, вяло вел войну некоторое время против луканцев[29], а затем, в последних боях имея преимущество, он с радостью довел до конца войну против них. (3) В Апулии он основал два города, потому что хотел сделать безопасным для мореходов проход через Ионическое море; варвары, которые жили вдоль побережья, обычно выходили на многочисленных пиратских кораблях и делали весь берег вдоль Адриатического моря небезопасным для торговцев. (4) После этого, вернувшись к мирной жизни, он освободил своих солдат от военных упражнений, и хотя ему досталось величайшее государство в Европе, тирания, как было сказано его отцом, была крепка как адамантовы цепи[30], но, как ни странно, он потерял все вследствие своего малодушия. Причины его низложения и другие события, я попытаюсь описать.

6. (1) Кефисодот был архонтом в Афинах, римляне выбрали консулов Гая Лициния и Гая Сульпиция. В течение срока их полномочий Дион, сын Гиппарина и наиболее выдающиеся из сиракузян, бежали с Сицилии[31] и при помощи своего благородного духа освободили сиракузян и других сицилийских греков следующим образом. (2) Дионисий Старший имел детей от двух жен, первая была локрийка, родившая Дионисия, который унаследовал тиранию, и вторая, дочь Гиппарина, известного сиракузянина, родила двух сыновей Гиппарина и Нисая. (3) Случилось так, что брат второй жены был Дион, человек, который имел большие познания в философии[32], а в мужестве и ловкости в деле войны далеко превосходил других сиракузян своего времени. (4) Дион, из-за его высокого происхождения и благородства духа, попал под подозрение тирана, он считался достаточно сильным, чтобы свергнуть тиранию. Так, опасаясь его, Дионисий решил предотвратить его ход, арестовать и приговорить к смертной казни. Но Диону, становится известно об этом, сначала он скрывался в домах некоторых своих друзей, а затем бежал из Сицилии в Пелопоннес в компании своего брата Мегакла и Гераклида, который был назначен тираном командиром гарнизона. (5) Когда он высадился в Коринфе, он умолял коринфян[33] помочь ему в освобождении сиракузян, и сам начал набирать наемников и собирать доспехи[34]. Вскоре многие прислушались к его просьбам, и он постепенно набирает большие запасы брони и много наемников[35], затем, наняв два торговых судна, он грузит на борт оружие и людей, в то время как он сам на этих транспортах отплыл к Сицилии из Закинфа, который расположен рядом с Кефаленией, он оставил позади Гераклида ведущего следом несколько триер, а также торговых судов в Сиракузы.

7. (1) Когда происходили эти события, Андромах из Тавромения[36], отец Тимея, автора Истории, который отличался богатством и благородством духа, собрал людей, которые пережили разрушение Наксоса Дионисием. Поселившись на холме выше Наксоса, называемом Тавр и оставаясь там длительное время, они назвали его Тавромений — "оставшиеся на Тавре"[37]. И так как город быстро развивался, жители накопили большие богатства, и город, который приобрел большую известность, наконец, при нашей жизни, впоследствии Цезарем[38] был сделан колонией римских граждан, а жители Тавромения были изгнаны с родной земли.

(2) Когда происходили эти события, жители Эвбеи вступили в борьбу между собой, и когда одна сторона позвала беотийцев на помощь, а другая афинян, война разразилась по всей Эвбее. Произошло очень много почти равных сражений и стычек, в которых иногда фиванцы брали вверх, а иногда и афиняне добывали победу. Несмотря на то, что незначительные организованные бои велись до конца, когда остров был опустошен внутренней войной и многие люди были убиты с обеих сторон, в конце концов, под влиянием бедствий, стороны пришли к соглашению и заключили мир друг с другом[39].

Теперь беотийцы вернулись домой и оставались в покое, (3) но афиняне, которые страдали от восстаний на Хиосе, Родосе, и Косе, более того, в Византии, вмешались в войну, называемую Союзнической, которая продолжалась три года[40]. Афиняне выбрали стратегами Хареса и Хабрия и отправили их с армией. Два стратега приплыли на Хиос, где нашли прибывших для оказания помощи союзников: Хиана из Византия, родосцев, косцев, а также от Мавсола[41], тирана Карии. Затем они стянули свои силы и начали осаждать город и с суши, и с моря. Когда Харес, который командовал пехотой, двинулся против стен по суше и начал борьбу с врагом, который повалил на него из города, Хабрий, прорвался в гавань и завязал тяжелый морской бой и попал в трудное положение, когда его корабль был разрушен ударом тарана. (4) В это самое время, пока люди на других кораблях отходили назад и спасали свои жизни, он выбрал смерть со славой, а не поражение, сражался на своем корабле и скончался от полученных ран[42].

8. (1) Примерно в то же время Филипп, царь македонцев, который одержал победу над иллирийцами[43] в великой битве и покорил все народы, которые живут вокруг озера называемого Лихнитским[44], вернулся в Македонию, устроил выгодный мир с иллирийцами и завоевал признание среди македонцев за успехи в связи со своей доблестью. (2) В след за тем, установив, что народ Амфиполя[45] плохо относится к нему и предоставил много поводов для войны, он выступил в поход против них со значительными силами. Собрав осадные машины против стен[46], и начав трудный продолжительный штурм, он преуспел в разрушении части стены своими таранами, после чего, войдя в город через пролом и убив многих из своих противников, он полностью овладел городом и изгнал тех, кто был недоволен им, но к остальным отнесся милостиво[47]. (3) Так как этот город был удобно расположен в отношении Фракии и соседних районов, он внес большой вклад в возвышение Филиппа. Действительно, он сразу же покорил Пидну[48], и заключил союз с Олинфом[49] на условиях, что он согласен взять для них Потидею, город, которым олинфяне всем сердцем желали обладать. (4) Поскольку Олинф многонаселенный и важный город и из-за своего огромного населения оказал большое влияние на ход войны, их город был предметом раздора для тех, кто стремится расширить свое господство. По этой причине афиняне и Филипп соперничали друг с другом за союз с Олинфом. (5) Как бы то ни было, Филипп, когда Потидея была вынуждена ему сдаться, вывел афинский гарнизон из города и, обращаясь с ним заботливо, отправил обратно в Афины, потому что он был особенно заботлив по отношению к народу Афин в следствии важности и авторитета этого города, но, продав жителей в рабство, он передал его олинфянам, представив одновременно со всем имуществом земли Потидеи. (6) После этого он отправился в город Крениды[50], и, увеличив его размеры большим числом жителей, изменил название на Филиппы, дав ему свое имя, а затем, отправившись на золотые прииски на его территории, которые были очень скудны и незначительны, значительно увеличил добычу многочисленными улучшениями, что смогло приносить ему годового дохода более тысячи талантов. (7) И так как от этих шахт он вскоре накопил богатство, с изобилием денег он поднимал престиж македонского царства все выше и выше плоть до наивысшего положения, так как золотые монеты, которые он чеканил, стали известны по его имени как Филиппики[51], он организовал большой отряд наемников, и с помощью этих денег взятками побудил многих греков стать предателями своей родной земли. Но относительно этих вопросов некоторые события далее будут объяснены подробнее, а мы должны теперь переключить наше внимание обратно на события в порядке их возникновения.

9. (1) Когда Агафокл был архонтом в Афинах, римляне избрали консулами Марка Фабия и Гая Попилия. В течение срока их полномочий, Дион сын Гиппарина отплыл на Сицилию, намереваясь свергнуть тиранию Дионисия, со скудными ресурсами, меньше чем у любого завоевателя до его времени, ему удалось вопреки всем ожиданиям свергнуть величайшую во всей Европе власть. (2) Кто на самом деле поверил бы, что, причалив к берегу на двух[52] торговых судах, он сможет победить деспота, имеющего в своем распоряжении четыре сотни военных кораблей[53], пехоты численностью почти сто тысяч, десять тысяч всадников, и очень большой запас оружия, продуктов питания, и денег, кто один обладал всеми возможными средствами, чтобы щедро поддерживать вышеупомянутые силы; и, помимо всего, мы уже говорили, город был крупнейшим из городов Эллады, с портами и доками и укрепленными крепостями[54], которые были неприступны, и, кроме того, большое количество могущественных союзников? (3) Причинами успехов Диона были, прежде всего прочего, его благородство духа, мужество, и готовность поддерживать тех, кого должен был освободить, но еще более важным, чем всё это было малодушие тирана и ненависть подчиненных к нему, ибо, когда все эти условия совпали в критический момент, они неожиданно привели к успешному завершению дела, которое считалось невозможным.

(4) Но мы должны отказаться от этих размышлений и обратиться к подробному описанию событий, как они по отдельности происходили. Дион, отплыв от Закинфа, который лежит на Кефалении, на двух торговых судах, высадился в гавани Акраг называемой Миноя. Она была основана в древности Миносом, царем Крита, во время погони за Дедалом, он был принят Кокалом, царем сиканов[55], но во времена, с которыми мы имеем дело, этот город принадлежал карфагенянам, и его наместник, по имени Парал[56], был другом Диона, принял его с энтузиазмом. (5) Дион, выгрузив из торговых судов пять тысяч доспехов, передал их Паралу и просил его переправить их на повозках в Сиракузы, а сам, взяв с собой наемников[57] числом в тысячу, повел против Сиракуз. По пути он убедил народы Акраг, Гелы, и некоторых из сиканов и сикелов, которые жили во внутренних районах, а также народ Камарины, принять участие в освобождении сиракузян, а затем отправился свергать тирана. (6) Так как многие люди с оружием стекались потоком со всех сторон, вскоре было собрано более двадцати тысяч солдат. Кроме того, было призвано множество греков из Италии и Мессены, и все пришли в спешке с большим энтузиазмом[58].

10. (1) Когда Дион был у границ Сиракузской территории, встретиться с ним пришло множество людей без оружия, как из сельской местности, так и из города; ибо Дионисий, будучи полон подозрения к сиракузянам, разоружил многих из них. (2) Примерно в это самое время тиран временно проживал в недавно основанном городе[59] на побережье Адриатического моря с большими силами, и командиры, которым было оставлено начальствование над гарнизоном Сиракуз, сначала пытались отвратить сиракузян от восстания, но когда порыв толпы уже нельзя было остановить, они впали в отчаяние и, собрав наемников и тех, кто выступал опорой тирана, и, пополнив ими ряды, решились атаковать повстанцев. (3) Дион распределил пять тысяч панцирей[60] тем из сиракузян, кто не имел оружия, и снарядил остальных оружием, что попадалось под руку. Затем он, созвав их всех на общее собрание, объявил, что пришел освободить греков Сицилии, и призвал их избрать в качестве полководцев тех людей, которые были хорошо подготовлены, чтобы осуществить восстановление своей независимости и полностью разрушить тиранию. Толпа в один голос закричала, что они выбрали Диона и его брата Мегакла[61] как стратегов с полной властью[62]. (4) Таким образом, он поставил свою армию в боевую линию сразу же по завершении собрания и выступил на город. Поскольку никто не соперничал с ним на открытой местности, он подступил бесстрашно к стенам, проделав свой путь через Ахрадинский[63] стан по рыночной площади; никто не осмелился выступить против него. (5) В общем, число солдат у Диона было не менее пятидесяти тысяч[64]. Все они с венками на головах спустились в город под руководством Диона и Мегакла, а вместе с ними тридцать[65] сиракузян, которые одни из изгнанников в Пелопоннесе были готовы вступить в битву со своими собратьями-сиракузянами.

11. (1) Теперь, когда весь город надел одежды свободы вместо рабских, и счастье изменило угрюмые взгляды угнетенных на праздничное веселье, каждый дом был наполнен жертвоприношениями и весельем, горожане возжигали курения на своих очагах, благодаря богов за их настоящее благословение, и давали обеты на благосклонность в будущем. Женщины тоже подняли великий крик радости от неожиданной удачи и собирались в толпы по всему городу. (2) Не было ни свободного человека, ни раба, ни чужестранца, не спешившего посмотреть на Диона, и все рукоплескали доблести человека, проявившейся слишком возвышенно для простого смертного[66]. И у них были веские основания для таких чувств из-за масштаба и неожиданного характера изменений, ибо после пятидесяти лет[67] рабства они забыли смысл свободы за этот промежуток времени, они были внезапно освобождены от несчастья доблестью одного человека.

(3) Дионисий, когда все это происходило, проживал вблизи Кавлонии[68] в Италии, и он послал за Филистом, своим полководцем, который был со своим флотом в походе по Адриатическому морю, и приказал ему плыть в Сиракузы. Оба поспешили прибыть на место, но Дионисий прибыл через семь дней после возвращения Диона[69]. (4) Сразу же, по прибытии, желая перехитрить сиракузян, он послал посольство к миру, и дал много признаков того, что откажется от своей власти как тиран, чтобы народ принял демократию в обмен на важные привилегии. Он просил их отправки посланников, чтобы он мог заседать с ними и закончить войну[70]. (5) Сиракузяне, соответственно, в приподнятом настроении с надеждой, отправляют в качестве посланников наиболее значимых из своих мужей, но Дионисий, поместив их под стражу, отложил заседание и, заметив, что сиракузяне из-за своей надежды на мир ослабили несение гарнизонной службы и боеготовность, вдруг открыл ворота крепости на острове[71], и выдвинулся вперед со своим войском в боевом порядке.

12. (1) Тогда сиракузяне собственными силами строили заградительный вал от моря до моря; наемники проломили стену с шумом и страшными криками, убили многих солдат гарнизона и, попав внутрь стены, сражались с теми, кто спешил на помощь. (2) Дион, будучи неожиданно обманут нарушением перемирия, пришел, чтобы встретить врага со своими лучшими солдатами, и вступил в боевые действия, переходящие в бойню. Ибо схватка происходила словно на стадионе, в узком промежутке предоставляемом поперечной стеной, где множество солдат сгрудилось в тесном пространстве. (3) Причинами выдающейся храбрости, проявленной людьми с обеих сторон были: для наемников Дионисия размер обещанного вознаграждения, для сиракузян — надежда на освобождение, что привело к высокой степени ожесточения, с начала боя держалось равновесие, так как доблесть обеих сторон в схватке была равной. Многие пали, и немало было раненых, получивших все удары в грудь; одни в первых рядах мужественно встретили смерть, защищая остальных, а другие, выстроились за ними, прикрывая их щитами, там, где они упали, и держались стойко в отчаянном положении, преодолевая большие опасности ради завоевания победы. (4) После этого дела Дион, желая показать свою доблесть в бою и добыть победу для своего дела, бросился в гущу врагов и там, в героической схватке убил многих и, разорвав боевую линию наемников, был внезапно отрезан и изолирован в толпе. Много снарядов брошенных в него он принял на свой щит и шлем; он укрылся под защитой своей брони, но получив рану в правую руку, отступил под тяжестью удара, и едва избежал захвата врагом. (5) Сиракузяне, опасаясь за безопасность своего полководца, бросились на наемников плотным строем и спасли терпящего бедствие Диона из опасности, вслед за этим, враг, имеющий перевес, вынудил их бежать. Однако, в другой части стены у сиракузян было превосходство, наемники тирана были загнаны за ворота внутрь Острова. Сиракузяне, одержавшие победу в крупном бою и надежно восстановившие свою свободу, установили трофей в ознаменование победы над тираном[72].

13. (1) После этого Дионисий, который потерпел неудачу, и ныне отчаялся в сохранении своей тирании, оставил сильный гарнизон в цитадели, в то время как сам, заручившись разрешением, приступил к выполнению обязанностей по отношению к павшим, числом в восемьсот человек, предал их тела великолепным похоронам, увенчав их золотыми коронами и завернув в тонкий пурпур; он надеялся, что такие заботы воодушевят выживших на энергичную борьбу в защиту тирании, и тех, кто вел себя храбро, он удостоил богатыми дарами. И он направил послов к сиракузянам, договориться об условиях примирения. (2) Но Дион постоянно откладывал прием посольства, выдвигая правдоподобные оправдания, и, когда он между прочим в свободное время достроил оставшуюся часть стены, он тогда вызвал посольство, надеясь перехитрить[73] врага, поощряя его надежды на мир. Когда обсуждались условия урегулирования, Дион ответил послам, что только одно решение возможно, а именно, что Дионисий должен уйти в отставку со своего поста тирана, а затем снизойти принять определенные привилегии. Дионисий, так как ответ Диона был высокомерным, собрал своих командиров и начал обсуждать лучшее средство защитить себя от сиракузян. (3) Имея изобилие всего кроме зерна и контроля над морем, он начал грабить деревни, и столкнувшись с трудностями снабжения пропитанием партиям фуражиров, он направил купцов с деньгами на закупку зерна. Но сиракузяне, у которых было много военных кораблей, причалив в подходящих местах, перехватывали большую часть поставок, которые присылали торговцы.

Таково было положение дел в Сиракузах.

14. (1) В Греции Александр, тиран Фер, был убит своей женой Фивой и ее братьями Ликофроном и Тисифоном[74]. Братья сначала получили широкое признание как тираноубийцы, но потом, изменив свои намерения и подкупив наемников, они разоблачают себя как тираны, убив многих из своих противников, и, умудрившись представить свои силы значительными, удержали власть насильственным путем. (2) Клан фессалийцев, называемый Алевады, который пользовался широко известной славой ввиду их благородного происхождения, выступил против тиранов. Но, не имея достаточно сил, чтобы бороться самостоятельно, они призвали Филиппа, царя македонцев, как союзника. И он, войдя в Фессалию, победил тиранов а, когда он утвердил независимость их городов, показал свое истинное дружеское расположение к фессалийцам. А потому в ходе последующих событий не только сам Филипп, но и его сын Александр использовали фессалийцев всегда как соратников.

Рис. Филипп II Македонский.

(3) Среди историков Демофил[75], сын летописца Эфора, рассматривает в своем труде историю так называемой Священной войны, которую продолжил от своего отца, начав свой отчет с захвата храма в Дельфах и разграбления Оракула Филомелом Фокейцем. Эта война продолжалась одиннадцать лет[76] вплоть до уничтожения тех, кто разделил между собой священную собственность. (4) И Каллисфен[77] написал историю событий в эллинском мире из десяти книг и окончил их с захватом храма и нечестивым актом Филомела Фокейца. (5) Диилл[78] Афинянин начал свою историю с разграбления святыни и написал двадцать шесть книг, в которые он включил все события, происходившие в этот период, как в Греции, так и на Сицилии.

15. (1) Когда Элпин был архонтом в Афинах, римляне избрали консулов Марка Попилия Лаена и Гнея Мамилия Империя[79], и состоялась сто шестая Олимпиада, на которой Пор[80] Малийский выиграл забег на стадию. В течение срока их полномочий, в Италии собрались в Лукании множество людей из всех областей, смесь всякого рода, но по большей части беглые рабы. Они поначалу вынужденные вести разбойную жизнь и привыкшие к жизни под открытым небом, делая набеги, упражнялись и приобретали боевой опыт, и, следовательно, так как они постоянно брали верх в стычках с местными жителями, они приобретали все более возрастающее значение. (2) Сначала они взяли осадой город Терина[81] и разграбили его полностью, а затем, взяв Гиппоний, Фурии, и многие другие города[82], они создали общее правительство и назвались бруттийцами из того, что большинство из них были рабами, так как на местном наречии беглых рабов называли "bruttians"[83].

Таково было начало[84] народа бруттиев в Италии.

16. (1) В Сицилии Филист, полководец Дионисия, отплыл в Регий и доставил в Сиракузы более пятисот кавалеристов. Пополнив этот отряд и взяв две тысячи пехотинцев, он совершил экспедицию против Леонтины, которая восстала против Дионисия, и ночью, успешно проникнув за стены, захватил часть города. Последовал немедленный ответ, и сиракузяне пришли на помощь Леонтинам, так что Филист потерпел поражение и был изгнан из Леонтин. (2) Гераклид, который были оставлен Дионом в качестве командира боевых кораблей, был задержан бурями на Пелопоннесе[85], и опоздал к возвращению Диона и освобождению сиракузян, но теперь он пришел с двадцатью боевыми кораблями и пятнадцатью сотнями солдат. Будучи человеком очень знатного происхождения, и считаясь достойным высокого поста, он был избран адмиралом Сиракуз, и, будучи назначен главнокомандующим вооруженных сил вместе с Дионом, участвовал в войне против Дионисия. (3) После этого Филист, который был назначен стратегом, и, снарядив шестьдесят триер, провел морское сражение с сиракузянами, которые имели примерно столько же. Когда бой стал жестоким, Филист сначала брал вверх из-за своей храбрости, но потом он был перехвачен врагом, сиракузяне, окружили корабль со всех сторон, делая энергичные усилия для захвата стратега живым, но Филист, боясь пыток в плену, убил себя после того, как выполнил очень много очень важных услуг для тиранов и зарекомендовав себя самым верным другом властителей. (4) Сиракузяне, после того как они выиграли морское сражение, расчленили тело Филиста, протащили его через весь город, и бросили его впредь непогребенным; и Дионисий, который потерял наиболее действенного из своих друзей и не имел другого известного военачальника, будучи сам не в состоянии выдержать бремя войны, послал послов к Диону, первым предлагая ему половину своей власти, но потом дал согласие передать всю власть в его руки.

17. (1) Но когда Дион ответил, что было бы справедливо сдать сиракузянам акрополь, сохранив определенное имущество и привилегии, Дионисий был готов сдать цитадель народу при условии, что он заберет своих наемников, а свое имущество отправит за границу в Италию, и Дион советовал сиракузянам принять это предложение. Но людей убедили отказаться несвоевременные речи демагогов, считающих, что они могут принудить тирана к капитуляции осадой. (2) Впоследствии Дионисий оставил лучших своих наемников для защиты цитадели, а сам, забрав имущество и все атрибуты верховной власти, на борту судна отплыл тайно и сошел на берег в Италии. (3) Сиракузяне были разделены на две группировки, одни считали, что они должны доверить вооруженные силы и верховную власть в государстве Гераклиду, поскольку считалось, что он никогда не будет склоняться к тирании, а другие заявляли, что Дион должен иметь преимущество в правительстве. Кроме того, требовались крупные суммы на жалование пелопоннесским наемникам, которые освободили Сиракузы, а у города не хватало средств, таким образом, наемники, лишенные оплаты, более трех тысяч человек, взбунтовались, и так как все были отобраны за похвальное послушание и из-за их боевого опыта, они все были закаленными ветеранами, которые в доблести далеко превосходили сиракузян. (4) Что касается Диона, когда наемники попросили его, чтобы он присоединился к их восстанию и отомстил сиракузянам как общему врагу, он сначала отказался, но потом, под давлением критических обстоятельств, принял командование над наемниками, и вместе с ними вышел к Леонтинам. (5) Сиракузяне в полном составе, преследовали наемников, преградили им путь, и потеряв много людей[86], отступили. Дион, который победил их в блестящем бою, не питал злобы к сиракузянам, ибо, когда они послали к нему вестника, чтобы организовать погребение павших, он дал им разрешение и отпустил без выкупа пленных, которых было множество. Многие, во время бегства, будучи под угрозой убийства, заявляли, что они на стороне Диона и все по этой причине избежали смерти[87].

18. (1) После этого Дионисий отправил в Сиракузы стратега Нипсия[88] Неаполитанского, человека, который преуспел в доблести и в мудрости полководца, и с ним он послал торговые суда, груженные зерном и другими материалами. Нипсий отплыл из Локр и прибыл в Сиракузы. (2) Наемники тирана, размещенные в Акрополе, так как поставки зерна для них не удавались в то время, были в тяжелом положении из-за нехватки продовольствия, но какое-то время стойко переносили недостаток пищи, а затем, когда человеческая природа поддалась необходимости и они отчаялись в спасении своих жизней, ночью сошлись на собрание и проголосовали за сдачу крепости и себя сиракузянам на рассвете. (3) Ночь была почти на исходе, когда наемники послали глашатаев к сиракузянам, чтобы обговорить условия, но как раз на рассвете Нипсей со своим флотом стал на якорь у Аретусы[89]. Поскольку, теперь, когда нехватка вдруг переменилась на большое изобилие припасов, стратег Нипсей, после высадки своих солдат, провел общую сходку, представил доводы, подходящие к случаю, и уговорил людей рискнуть принять запасы. Так акрополь, который уже почти был отдан сиракузянам, неожиданно спасся вышеупомянутым образом, (4) но сиракузяне, укомплектовав экипажи всех своих трирем, поплыли против противника, так как он все еще был занят разгрузкой припасов. Поскольку нападение было неожиданным и наемники в цитадели могли только отступить в замешательстве от вражеских трирем, состоялось морское сражение, в котором у сиракузян было превосходство, и в самом деле они потопили несколько кораблей, захватили другие, и загнали остальные на берег. (5) Окрыленные своим успехом, они принесли великолепные жертвы богам в честь победы, и, предались обжорству и пьянству, из презрения к людям, которых они победили, пренебрегли выставить караулы.

19. (1) Нипсей, командир наемников, желая возобновить бой и исправить поражение, построил свою армию, и ночью неожиданно напал на стену, которую построили горожане. И, убедившись, что караульные из презрения к врагу и из-за пьянства отправились спать, приставил лестницы, которые были сделаны для подобного случая. (2) Храбрейшие из наемников взобрались на стены, убили охранников, и открыли ворота. Когда люди врывались в город, стратеги сиракузян, моментально протрезвев, пытались привести помощь, но их усилиям помешало вино, некоторые из них были убиты, а некоторые бежали. Когда город был захвачен и почти все солдаты из цитадели ворвались внутрь городских стен, и так как сиракузяне были в панике и растерянности от неожиданной атаки, случилась большая резня. (3) Солдат тирана насчитывалось более десяти тысяч, и их ряды были хорошо организованны, что никто не в состоянии был выдержать их явной силы, тогда так как шум и беспорядок, и, кроме того, отсутствие командования, усугубляли сиракузянам их час поражения.

(4) Овладев рыночной площадью, победители тотчас напали на жилые кварталы. Они захватили много имущества и увели в рабство много женщин, детей, и прислугу, помимо всего прочего. Там где сиракузяне собирались на узких переулках и улицах, чтобы встретить врага, происходили длительные стычки, и многие были убиты, и немало раненых. Так прошла ночь во взаимных убийствах в темноте, и каждый квартал изобиловал мертвыми.

20. (1) На рассвете величина бедствия стала ясна в полном объеме, и сиракузяне, чья единственная надежда на выживание заключалась в помощи Диона, послали всадников в Леонтины умолять Диона не заставлять страдать родной город, захваченный вражеским копьем, простить им ошибки, которые они сделали, и из жалости к их нынешним несчастьям, прийти и вызволить свою родину из бедствий. (2) Дион, человек благородный по духу и цивилизованный в своих суждениях из-за своего философского образования, не держал злобы против своих сограждан, даже после победы одержанной наемниками, немедленно собрался и, быстро пройдя путь к Сиракузам, прибыл в Гексапилы[90]. (3) После привала своих солдат в этом пункте, он пошел со всей возможной скоростью и встретил спасающихся из города детей, женщин и стариков, свыше десяти тысяч человек. Все они при встрече с ним слезно умоляли, чтобы он отомстил за их несчастья. Наемники из цитадели, уже получили что хотели, после разграбления домов у рыночной площади, подожгли их, и теперь, напали на остальные жилые дома и занимались грабежом. (4) В этот самый момент Дион бросился в город в нескольких местах и атаковал врага, занятого грабежом, убил всех, кого он встретил, тащащего предметы домашней обстановки различного рода на своих плечах. И из-за неожиданности его появления, беспорядка и путаницы, все те, кто занимался грабежом, были легко одолены. И, наконец, когда более чем четыре тысячи из них были убиты, некоторые в домах, а другие на улицах, остальные бежали в цитадель и, закрыв ворота, избежали опасности.

(5) Дион, совершив лучшее из всех каких-либо дел в его исполнении, спас горящие дома, потушив пламя, и, восстановив в хорошем состоянии городскую стену, заодно укрепил город и вал, блокирующий врагам выход к Большой земле[91]. Когда он очистил город от мертвых и воздвиг победный трофей, он принес жертвы богам за освобождение города. (6) Было созвано народное собрание, и люди, выражая благодарность, избрали Диона стратегом с полной властью и предоставили ему почести как герою, и Дион в согласии со своим прежним поведением щедро прощал всех своих личных врагов, сняв обвинения против них и, успокоил население, приведя их в состояние общего согласия. Сиракузяне с всеобщего согласия выработали сложные правила о допущении чествования своего благодетеля, как одного из спасителей родной земли[92].

Таково было состояние дел в Сицилии.

Главы 21-39. Священная война и участие Филиппа в греческих делах.

Переводчик: Agnostik.

21. (1) В Греции надлежащим образом жители Хиоса, Родоса, Коса, а также византийцы продолжали Союзническую войну против афинян, обе стороны делали большие приготовления, они хотели решить исход войны морским сражением. Афиняне предварительно[1] послали Хареса вперед с шестьюдесятью кораблями, но теперь, укомплектовав больше шестидесяти и назначив на командные должности самых известных своих граждан, Ификрата и Тимофея, они направили эту экспедицию вместе с Харесом продолжить войну против своих восставших союзников. (2) Хиосцы, родосцы, и византийцы вместе со своими союзниками снарядили сто кораблей, а затем разграбили Имброз и Лемнос, афинские острова, и, пришли на Самос с большим контингентом, опустошили сельскую местность и осадили город с суши и с моря; и разорили многие другие острова, которые признавали власть Афин, — они собирали деньги на нужды войны. (3) Все афинские стратеги теперь встретились и решили сначала осаждать город Византий, и когда позже хиосцы и их союзники отказались от осады Самоса и пришли, чтобы помочь византийцам, флоты стали друг против друга в Геллеспонте. Но как раз в то время, когда должно было начаться морское сражение, налетел сильный ветер и сорвал их планы. (4) Харес, однако, хотя стихия была против него, хотел драться, но Ификрат и Тимофей были против из-за сильного волнения моря, Харес, созвал своих солдат, чтобы при свидетелях обвинить своих коллег в предательстве и написал в народное собрание о них, заявив, что они намеренно уклонились от морской битвы[2]. Афиняне были настолько разгневаны, что предъявили обвинения Ификрату и Тимофею, оштрафовав их на крупную сумму, и сняв их с должности[3].

22. (1) Харес, теперь, когда ему подчинялся весь флот, страстно желая уменьшить афинянам бремя расходов, предпринял опасные операции. В тот момент Артабаз восстал против персидского царя и всего лишь с немногими солдатами присоединился к восстанию сатрапов, которые имели армию более семидесяти тысяч. Харес со всеми своими силами принял участие в бою Артабаза с Царем и победил царскую армию. И Артабаз, из благодарности за поддержку, подарил ему большую сумму денег с которой он был в состоянии сам снабжать всю свою армию[4]. (2) Афиняне сначала одобрили действия Хареса, но позже, когда Царь отправил послов и осудил Хареса, они изменили свое мнение; потому широко распространились слова о том, что Царь обещал врагам Афин присоединиться к их войне против афинян с тремя сотнями судов. Народное собрание, соответственно, занимая осторожную позицию, решило закончить войну против своих восставших союзников; обнаружилось, что предлагая очень желанный мир, они легко пришли к взаимному соглашению[5].

Так Союзническая война, как ее называли, пришла к такому завершению, продлившись четыре года.

(3) В Македонии три царя объединились против Филиппа, — цари фракийцев, пеонов и иллирийцев. Эти народы, так как они граничат с Македонией, смотрели с подозрением на возвеличивание Филиппа; в одиночку, однако, они были не в состоянии вести борьбу, все они потерпели поражение в прошлом, но думали, что, если они смогут объединить свои силы в войне, они легко одолеют Филиппа. Так случилось, что пока они еще только собирали свои армии, Филипп предстал перед их позициями, нагнав на них страха, и заставил войти их в состав Македонии[6].

23. (1) Когда Каллистрат был архонтом в Афинах, римляне избрали консулов Марка Фабия и Гая Плавтия. В течение срока их полномочий началась Священная война, как ее называли, и продолжалась девять лет[7]. Филомел Фокеец, человек необычной дерзости и беззакония, захватил храм в Дельфах и разжег Священную войну по примерно следующим причинам. (2) Когда лакедемоняне сражались в Левктрийской войне с беотийцами и были побеждены, фиванцы выдвинули серьезные обвинения против лакедемонян в Совете Амфиктионов[8] из-за захвата Кадмеи и добились большой компенсации по судебному решению в их отношении; (3) и фокейцам, распахавшим большую часть священных земель, называемых Киррхея[9], было предъявлено обвинение в Совете и они были оштрафованы на крупную сумму. Когда они не выплатили штраф, гиеромнемоны[10] Амфиктионов предъявили обвинение фокейцам и потребовали от Совета, что если фокейцы не заплатят деньги богу, на земли тех, кто обманул бога, должно лечь проклятие. Также они заявили, что другие постановления, в отношении которых было принято решение о взыскании штрафа, должны быть исполнены, лакедемоняне находятся в этой категории, и если они не подчинятся, они должны подвергнуться общей ненависти всех греков за их плутовство. (4) Когда греки утвердили все решения Амфиктионов и земли фокейцев должны были быть подвергнуты проклятью, Филомел, который пользовался самым высоким авторитетом среди фокейцев, обратился к своим соотечественникам, объясняя, что они не смогли заплатить деньги из-за величины штрафа, и что допустить проклятие их земель будет только трусостью, но подвергнет их опасности, поскольку будут уничтожены средства, благодаря которым они живут. (5) Он пытался также доказать, что решения Амфиктионов были несправедливыми в высшей степени, так как они присудили огромные штрафы тем, кто выращивал свои плоды на очень малом земельном участке. Поэтому он посоветовал им потребовать отмены штрафа и заявил, что фокейцы имеют веские основания судиться против Амфиктионов: в древние времена они контролировали и опекали Оракула. В качестве свидетеля он предложил самого древнего и величайшего из всех поэтов, Гомера, который сказал:

(6) По этой причине, сказал он, они должны требовать опеки над Оракулом на том основании, что он принадлежит фокейцам по праву наследства от их отцов. Он обещал, что ему удастся это предприятие, если они назначат его стратегом с полной властью для выполнения этого плана и дадут ему необходимые полномочия[14].

24. (1) Когда фокейцы под действием страха решили избрать его стратегом с полной властью, Филомел энергично приступил к выполнению своих обещаний. Сначала он отправился в Спарту, где беседовал наедине с царем лакедемонян Архидамом, предполагая, что царь был не меньше заинтересован в попытке отменить постановления Амфиктионов, для существующих больших и несправедливых заявлений Совета, оскорбительных также для лакедемонян. Поэтому он известил Архидама, что решил захватить Дельфы и, что, если ему удастся получить опеку над святыней, он отменит указы Амфиктионов. (2) Хотя Архидам одобрил предложение, он сказал, что не может оказывать помощь открыто, но что он будет помогать тайно во всех отношениях, обеспечивая как деньгами, так и наемниками. Филомел, получив от него пятнадцать талантов и добавив, по крайней мере, столько же, по его собственным словам, нанял иностранных наемников и выбрал тысячу фокейцев, которых он называл пельтастами. (3) Затем, после того как он собрал множество солдат и захватил Оракула, он убил дельфийцев из группировки называемой Фрасиды[15], которые стремились противостоять ему, и конфисковал их имущество, но, заметив, что прочие были в страхе, он убедил их быть в хорошем настроении, поскольку никакой опасности им не грозило. (4) Когда новость о захвате святыни разнеслась за границей, локры, которые жили рядом[16], тотчас выступили против Филомела. Битва состоялась недалеко от Дельф и локры, потерпев поражение, потеряв многих своих людей, бежали в свои земли, а Филомел, в восторге от своей победы, сломал плиты с постановлениями Амфиктионов, сбив буквы, (5) и лично распространил сообщение, что он решил не грабить Оракула, и не намеревается совершить какое-либо другое беззаконное дело, но, что поддерживает родовые права на опеку и поэтому, свое желание отменить несправедливые указы Амфиктионов, он оправдывал родовыми законами фокейцев.

25. (1) Беотийцы, устроив совместное собрание, проголосовали объединиться в поддержку Оракула и немедленно послать войска. Пока происходили эти события, Филомел забросил стены вокруг храма и начал собирать большое количество наемников, подняв плату в полтора раза, и отобрав храбрейших фокейцев, призвал их, быстро получил крупную армию; не менее чем с пятью тысячами войск, он занял позицию в защиту у Дельф, уже грозным противником для тех, кто хотел вести войну против него. (2) Позже, возглавляя экспедицию на земли локров и опустошив большую часть полей врага, он расположился станом у реки, которая текла мимо крепости. Хотя он предпринял штурм, он не смог захватить ее, и, наконец, прекратил осаду, но приняв бой с локрами, он потерял двадцать человек, и не в состоянии забрать их тела, через вестника запросил право получить их. Локры, отказав в предоставлении тел, дали ответ, что у всех греков существует общий закон, что осквернители храмов должны быть брошены без погребения.(3) Филомел так возмутился этим, что он вступил в бой с локрами и, напрягая все усилия, умерщвлял врагов, а овладев их телами, вынудил локров сделать обмен мертвыми. Став хозяином на открытой местности, он разграбил большую часть Локр и вернулся в Дельфы, дав своим солдатам насытиться военной добычей. Затем, так как он хотел запросить Оракула по поводу войны, он принудил Пифию установить треножник и дать прорицание.

26. (1) Так как я упомянул треножник, думаю, что будет уместно рассказать древнюю историю, которую передают о нем. Говорят, что в старину козы однажды обнаружили святыню оракула, поэтому по сей день дельфийцы предпочитают использовать коз, когда они вопрошают Оракула. (2) Говорят, что открытие произошло следующим образом. Существует пропасть в том месте, где сейчас находится то, что известно как "запрепное" святилище, и козы обыкновенно паслись там, потому что Дельфы еще не были заселены, постоянно какой-нибудь козел приближался к пропасти, и заглянув в нее, начиная скакать необычным способом и издавать звуки совсем иначе, чем это они делают обычно. (3) Пастух, наблюдающий за козами, удивился странным явлениям, и, подойдя к пропасти и заглянув вниз, обнаружил, что это было, получив такие же переживания как и козы[17], козы начали вести себя как существа одержимые и пастух тоже начал предсказывать будущие события. После того, как разнеслись слухи среди окрестных жителей о переживаниях тех, кто подошел к пропасти, все большее число людей, побывало на месте и, все они испытывали его чудодейственные свойства, и кто бы ни приблизился к тому месту, становился вдохновленным. По этим причинам оракул стал рассматриваться как чудо и считается пророчеством данным святыней Земли. (4) В течение некоторого времени все, кто хотел бы получить пророчества, подходил к пропасти и давал свои пророческие ответы другим, но позже, так как многие стали прыгать вниз в пропасть под влиянием безумия и все исчезали, жителям этого района, показалось лучше, с целью устранения риска, оставить одну женщину, как единственную пророчицу для всех, и вопрошать оракулов через нее. И для нее было разработано приспособление, которые она могла бы безопасно устанавливать, а затем подвергнуться вдохновению и дать пророчества для тех, кто того пожелает. (5) И это приспособление имеет три опоры и, следовательно, называется треножник, и, смею сказать, все бронзовые треножники, делались и по сей день делаются в подражание этого изобретения[18]. Каким образом Оракул был обнаружен и по каким причинам был разработан треножник, я думаю, что сказал достаточно. (6) Говорят, что в старину девственницы предоставляли оракулы, поскольку девственницы имеют природную невинность нетронутой также как и Артемида; ибо, в самом деле девы, как предполагается, хорошо подходят для охраны тайны оракулов. В позднее время, однако, люди говорят, что Эхекрат из Фессалии, придя в храм и увидев деву, произносившую оракул, был очарован ее красотой, похитил и познал ее; и что дельфийцы из-за этого прискорбного случая приняли закон, что в будущем девы больше не пророчествуют, но, что пожилая женщина в пятьдесят лет должны объявлять оракулы, и, что она должна быть одета в костюм девы, как своего рода напоминание о пророчицах старины.

Таковы детали легенды об открытии Оракула, а теперь мы обратимся к деятельности Филомела.

27. (1) Когда Филомел взял контроль над Оракулом, он заставлял Пифию, чтобы она сделала свое пророчество с треножником, подтверждающее родовые права. Но когда она ответила, что не было такого родового права, он угрожал ей резко и заставил ее ставить треножник. Тогда она откровенно заявила, оправдываясь превосходящей властью человека, который прибегает к насилию: "Это в твоих силах, чтобы сделать, как тебе будет угодно", он с радостью принял ее высказывание и заявил, что этот Оракул подходит ему. Он немедленно написал Оракул и поставил его на виду, и дал понять всем, что бог дал ему власть делать, как ему заблагорассудится. (2) Созвав совместное собрание и объявив пророчество народу, и призвав их быть в хорошем настроении, он обратился к делам войны. Явилось ему предзнаменование в храме Аполлона, а именно орел, который, пролетел над храмом бога и бросился с высоты на землю, охотясь на голубей, которые водились в стенах храма, схватив некоторых из них прямо у самого алтаря. Те, кто разбираются в таких вопросах, заявили, что примета указывает на Филомела и фокейцев, что они будут управлять делами Дельф. (3) Окрыленный соответственно этими событиями, он выбрал наиболее подходящих из своих друзей для посольства и послал их в Афины, некоторых в Лакедемон, а некоторых в Фивы, и он также послал послов в другие наиболее известные города греческого мира, объясняя, что он захватил Дельфы, не злоумышляя на его священное имущество, но претендуя на опеку святилища; такое попечительство было предписано в древности как принадлежащее фокейцам. (4) Он сказал, что он предоставит отчет об имуществе всем грекам и выразил готовность отчитаться о весе и количестве посвящений для всех, кто желает следствия. Но он заявил, что, если кто-то из вражды или зависти будет участвовать в войне против фокейцев, эти города должны предпочесть объединить свои силы с ним, или, по крайней мере, поддерживать мирные отношения[19].

(5) Когда посланники выполнили назначенную им задачу, афиняне, лакедемоняне, и некоторые другие были расположены к союзу с ними и обещали помощь, но беотийцы, локры, и некоторые другие издали декреты с обратными намерениями и о возобновлении войны от имени бога с фокейцами.

Таковы были события в этом году.

28. (1) Когда Диотим был архонтом в Афинах, римляне избрали консулов Гая Марция и Гнея Манлия. В течение срока их полномочий Филомел, предвидя размах войны, начал собирать множество наемников, и призвал на действительную военную службу всех подходящих фокейцев. (2) Хотя война требовала дополнительных средств, он держал свои руки прочь от священного имущества, но он взыскал с Дельф, которые были исключительно процветающим и богатым городом, сумму денег, достаточную для содержания наемников. Имея соответственно подготовленную большую армию, он вывел ее на открытую местность, и, очевидно, был готов вступить в борьбу с любым, кто будет враждебен к фокейцам. (3) И когда локры вступили в сражение против него вблизи скалы, называемой Федриды[20], в котором Филомел одержал победу, убив множество врагов и захватив немало живых, а других вынудив броситься с обрыва. После этой битвы фокейцы были в восторге от своего успеха, но локры, будучи весьма удрученны, отправили послов в Фивы с просьбой к беотийцам прийти на поддержку к ним и к Богу. (4) Беотийцы, потому что почитали богов, и из-за преимуществ, которые они получали от решений Амфиктионов по взысканиям, направили посольства к фессалийцам и другим членам Амфиктионии, требуя, чтобы они совместно воевали против фокейцев. Но когда Амфиктиония проголосовала за войну против фокейцев, много путаницы и разногласий воцарилась по всей Греции. Некоторые решили стать на сторону бога и наказать фокейцев как осквернителей храма, а другие были склонны оказать помощь фокейцам[21].

29. (1) Так племена и города разделились в своем выборе, беотийцы, локры, фессалийцы и перребры решили помогать храму, и, кроме того дорийцы и долопы, также афаманийцы, ахейцы из Фтиот, и магнесийцы, также энианийцы и некоторые другие, в то время как афиняне[22], лакедемоняне, и некоторые другие пелопоннесцы воевали на стороне фокейцев. (2) Лакедемоняне сотрудничали наиболее охотно по следующим причинам. В Левктрийской войне[23] фиванцы, после победы над врагом, подали иск Амфиктионам против спартанцев, обвиняя в том, что Фебид Спартанец захватил Кадмею[24], и Амификтионы выставили штраф в пятьсот талантов за это преступление. Затем, когда лакедемоняне, имея решение, вынесенное против них, не заплатили штраф в течение срока, установленного законом, фиванцы снова подал иск, на этот раз в двойном размере. (3) Когда Амфиктионы вынесли иск на тысячу талантов, лакедемоняне, из-за большой суммы, сделали заявления, аналогичные фокейским, заявляя, что несправедливое решение было вынесено против них Амфиктионами. (4) По этой причине их интересы в настоящее время совпадали, но лакедемоняне не решались начать войну сами по себе из-за неблагоприятного решения, но думали, что приличнее отменить постановление Амфиктионов через посредничество фокейцев. По этим особым причинам они были готовы воевать на стороне фокейцев и помогать им в обеспечении безопасности святилища.

30. (1) Когда стало ясно, что беотийцы вышли в поле с большим войском против фокейцев, Филомел решил собрать большое количество наемников. Поскольку война требует обильных средств, он был вынужден наложить свои руки[25] на священное имущество и ограбить Оракул. Установив жалованье для наемников в полтора раза больше обычного, он быстро собрал большое количество наемников, так как многие ответили на призыв к участию в походе за счет размера оплаты. (2) Вовсе не люди благородных качеств поступили на службу из почитания к богам, но худшие из мошенников, и те, кто презирал богов из-за своей собственной жадности, охотно собрались вокруг Филомела, и быстро сформировалась сильная армия из тех, чья цель была грабить святыни. (3) Так Филомел, благодаря размеру своих ресурсов, вскоре подготовил значительное войско. Он немедленно выдвинулся на земли локров как с пешими, так и конными, в количестве более десяти тысяч. Когда локры построили свои силы, чтобы встретиться с ним и беотийцы пришли на поддержку к локрам, произошел кавалерийский бой, в котором у фокейцев было превосходство. (4) После этого фессалийцы вместе с союзниками из соседних округов, собрались в числе шести тысяч, прибыли в Локриду и вступили в бой с фокейцами, потерпев поражение у холма Аргол[26]. Когда беотийцы присоединились, приведя тринадцать тысяч человек и ахейцы из Пелопоннеса пришли на поддержку фокейцам с полутора тысячами, армии расположились станом против друг друга, собравшись в одном месте.

31. (1) Через некоторое время беотийцы, которые взяли в плен очень много наемников из партий фуражиров, вывели их перед городом и сделали заявление через глашатая, что Амфиктионы наказывают смертью этих людей, причислив их к осквернителям храма; и немедленно дело последовало за словом, их всех прикончили ударами. (2) Наемники, служащие фокейцам, были так разъярены этим, что потребовали от Филомела, чтобы он осуществил подобное наказание над врагами, и затем, приложив все усилия, они взяли в плен много людей, которые бродили по округе где был враг, там и сям, они привели их всех Филомелу на расправу. Через это ответное наказание, они заставили противоположную сторону отказаться от самонадеянной и бессмысленной жестокости. (3) После того как армии вторглись в другой район, и совершали марш через дикую лесистую местность, оба авангарда вдруг столкнулись. В столкновении на этом месте, а затем и в упорном сражении, беотийцы, которые имели значительное численное превосходство, разбили фокейцев. (4) Так как бежать проходилось по обрывистой и почти непроходимой стране[27], многие из фокейцев и наемников были зарублены. Филомела, после того как он храбро сражался и получил много ран, загнали на крутой обрыв и там окружили, и поскольку не было никакого выхода, а он боялся пыток после пленения, он бросился со скалы и, таким образом воздав искупление богам, закончил свою жизнь. (5) Ономарх, его коллега по должности полководца, получил командование и отступил с остатками сил, собрав всех, кто уцелел в бегстве.

(6) Когда происходили эти события, Филипп, царь македонцев, взял Мефону[28] штурмом, разграбил ее и разрушил до основания, и, покорив Пагасы, заставил их подчиниться. В Причерноморье Левкон, царь Боспора, умер после сорока лет правления, и Спартак[29], его сын, сменив его на престоле, процарствовал в течение пяти лет. (7) Произошла война между римлянами и фалисками[30] и ничего важного или памятного не было достигнуто; произошли только набеги и грабежи на землях фалисков. В Сицилии после Диона, убитого несколькими наемниками из Закинфа, стратегом был, Каллипп[31], который подкупил убийц, и правил тринадцать месяцев.

32. (1) Когда Тудем был архонтом в Афинах, римляне избрали консулов Марка Поплия и Марка Фабия. В течение срока их полномочий, беотийцы победили фокейцев и теперь считали, что судьба Филомела, который был главным виновником разграбления храма, и который понес наказание от богов и людей, будет удерживать в покое от подобного злодейства, поэтому они вернулись в свою страну. (2) Но фокейцы теперь избавленные от войны в настоящее время, вернулись в Дельфы и стали совещаться с союзниками на общем собрании, обдумывая войну. Умеренная партия склонялась к миру, но безбожники, опрометчивые и алчные, были противоположного мнения и искали подходящего представителя, поддерживающего их беззаконные цели. (3) Когда Ономарх встал и выступил с тщательно составленной и убедительной речью, призывая их твердо держаться своей первоначальной цели, он склонил настроение собравшихся к войне, хотя он сделал это не столько принимая во внимание общее благо, сколько в своих собственных интересах, ибо он был приговорен часто и сурово Амфиктионами в том же порядке, как и остальные, не выплачивающие штрафы. Соответственно, видя, что война была более желательна для него, нежели мир, он вполне последовательно призвал фокейцев и их союзников присоединиться к делу Филомела. (4) После, будучи выбран главнокомандующим, он начал собирать большое количество наемников, и, заполняя бреши в своих рядах, вызванных потерями, увеличил свое войско, зачислив в него большое количество иностранцев, он приказал делать большие приготовления союзникам и все остальное, что необходимо для войны.

33. (1) Он был весьма воодушевлен на это предприятие сном, который дал намек на большое увеличение могущества и славы. Во сне, именно, представилось, что он переделывал своими руками бронзовую статую[32], которую Амфиктионы посвятили в храм Аполлона, делая ее гораздо выше и больше. Поэтому он предположил, что знак был подан ему от богов, что произойдет возвышение славы от его службы в качестве стратега. Но истина оказалась противоположной, скорее наоборот указывала, из-за того, что Амфиктионы посвятили статую из штрафов, выплачиваемых фокейцами, которые действовали беззаконно к святыне и были поэтому оштрафованы. Как будет показано, размер штрафа фокейцев был увеличен руками Ономарха; и так обернулось в этом случае. (2) Ономарх, когда он был выбран главнокомандующим, приготовил большой запас оружия из бронзы и железа, и, отчеканив монеты из серебра и золота, распространил их среди союзных городов и, главное, дал взятки правителям в этих городах. В самом деле, ему также удалось подкупить многих врагов, некоторых из них он убедил сражаться на своей стороне, а других — в необходимости придерживаться мира. (3) Он легко добился этого, из-за человеческой жадности. На самом деле он взяткой убедил соблюдать мир даже фессалийцев, которые имели самую высокую репутацию среди союзников. В своих отношениях с фокейцами он также арестовал и казнил тех, кто выступал против него и конфисковал их имущество. После вторжения на вражескую территорию[33] он взял Тронион[34] штурмом и обратил его жителей в рабство, и, запугав Амфиссы[35] угрозами, он заставил их подчиниться. (4) Он разграбил города дорийцев[36] и опустошил их земли. Он вторгся в Беотию, захватили Орхомен, затем, пытался покорить Херонеи осадой, и, понеся поражение от фиванцев, вернулся на свою территорию.

34. (1) Когда происходили эти события, Артабаз, который восстал против персидского царя, продолжал войну против сатрапов, которые были посланы Царем воевать против него. Сначала, когда Харес, афинский полководец, сражался на его стороне, Артабаз смело сопротивлялся сатрапам, но когда Харес[37] ушел и он остался один, он побудил фиванцев отправить ему вспомогательные силы. Выбрав Паммена[38] стратегом и дав ему пять тысяч солдат, они направили его в Азию. (2) Паммен оказал поддержку Артабазу и разбил сатрапов в двух больших сражениях, заслужил великую славу для себя и для беотийцев. Тогда это казалось удивительным, что беотийцы, после того как оставили фессалийцев в беде, и когда война с фокейцами грозила им серьезными опасностями, должны были отправить армию через море в Азию и по большей части добиться успеха в боях.

(3) Когда происходили эти события, шла война между аргивянами и лакедемонянами, и в сражении, которое произошло недалеко от города Орнеи[39] лакедемоняне победили, и после того как обложили Орнеи осадой, они вернулись в Спарту. Харес, афинский полководец, отправился на Геллеспонт, захватил Сест, убив взрослых жителей, и обратив в рабство остальных. (4) И когда Керсоблепт[40], сын Котиса, из-за враждебности по отношению к Филиппу и будучи в союзе и дружбе с афинянами, передал афинянам города на Херсонесе, кроме Кардии, народное собрание послало поселенцев[41] в эти города. Филипп, видя, что народ Мефоны предоставляет свой город под базу для его врагов, начал осаду. (5) И хотя какое-то время народ Мефоны держался, позже, будучи побеждены, они вынуждены были сдать город царю на условиях, что граждане оставят Мефону с одной одеждой у каждого. Филипп тогда разрушил город и распределил его земли среди македонцев[42]. Во время осады случилось так, что Филипп был поражен в глаз стрелой и потерял зрением этим глазом.

35. (1) После этого Филипп, отвечая на призыв фессалийцев, ввел свои войска в Фессалию, и сначала вел войну против Ликофрона, тирана Фер[43], помогая фессалийцам[44], но позже, Ликофрон призвал вспомогательные силы от своих союзников фокейцев, Фаилл, брат Ономарха, был отправлен с семью тысячами человек. Но Филипп победил фокейцев и изгнал их из Фессалии. (2) Тогда Ономарх явился в спешке со всеми своими военными силами на поддержку Ликофрона, полагая, что он добьется господства над всей Фессалией. Когда Филипп совместно с фессалийцами вступил в бой против фокейцев, Ономарх, имея численное превосходство, победил его в двух сражениях и убил многих из македонцев. Филипп, оказался в крайней опасности и его солдаты настолько упали духом, что покидали его, но возбудив мужество у большинства, он с большим трудом заставил их подчиняться его приказам. (3) Позже Филипп отвел войска в Македонию, и Ономарх, уйдя в Беотию, победил беотийцев в сражении[45] и взял город Коронею. Что касается Фессалии, Филипп как раз в это время вернулся с войском из Македонии[46] и выступил в поход против Ликофрона, тирана Фер. (4) Ликофрон, однако, поскольку соотношение сил было не в его пользу, вызвал на подкрепление своих союзников фокейцев, обещая совместно с ними организовать правительство в Фессалии. Поэтому, когда Ономарх поспешил на его поддержку с двадцатью тысячами пеших и пятьюстами конных, Филипп, убедив фессалийцев вести войну совместно, собрал совместные силы численностью более двадцати тысяч пеших и три тысячи конных. (5) Произошла упорная битва и, с фессалийской кавалерий, превосходящей вражескую и по численности и доблести, Филипп победил. Поскольку Ономарх бежал к морю и Харес Афинский случайно проплывал[47] на своих триремах, имела место большая резня фокейцев; люди, пытаясь спастись, снимали с себя доспехи и стремились доплыть до трирем, и среди них был Ономарх. (6) В итоге более шести тысяч фокейцев и наемников были убиты, и среди них сам стратег, и не менее чем три тысячи были взяты в плен. Филипп повесил Ономарха[48], остальных он бросил в море, как осквернителей храма.

36. (1) После смерти Ономарха его брат Фаилл добился командования над фокейцами. В попытке исправить бедствия, он начал собирать множество наемников, предлагая двойную оплату против обычной, и вызвал помощь от своих союзников. Он собрал также большой запас оружия и напечатал золотые и серебряные деньги.

(2) Примерно в это же самое время Мавсол, тиран Карии[49], умер после двадцати четырех лет правления, и Артемисия, его сестра и жена, вступила на престол и царствовала в течение двух лет. (3) Клеарх, тиран Гераклеи[50], был убит во время празднования Дионисий, когда он отправился смотреть зрелища; правил он двенадцать лет, и его сын Тимофей[51] вступил на престол и правил в течение пятнадцати лет. (4) Этруски[52] продолжили свою войну с римлянами, ограбили большую часть территории противника и после грабежей, добравшись до Тибра, возвратились в свою страну. (5) В Сиракузах, разразились гражданские беспорядки между друзьями Диона и Каллиппа[53], друзья Диона потерпев поражение, бежали в Леонтины, но, после краткого промежутка времени, когда Гиппарин, сын Дионисия[54], сошел на берег в Сиракузах с войском, Каллипп потерпел поражение и был изгнан из города, и Гиппарин, восстановив царство своего отца, правил в течение двух лет.

37. (1) Когда Аристодем был архонтом в Афинах, римляне избрали консулов Гая Сульпиция и Марка Валерия, и праздновалась сто седьмая Олимпиада, в которой Микрин из Тарента выиграл забег на стадию. В течение срока их полномочий Фаилл, стратег фокейцев после смерти и поражения своего брата, занимался возрождением дела фокейцев, что пришло в упадок из-за поражения и гибели их солдат. (2) Так как он имел неисчерпаемый источник денег, он собрал большое количество наемников, и убедил многих союзников сотрудничать в возобновлении войны. В самом деле, щедро используя свое изобилие денег, он не только привлек много людей как энергичных помощников, но и соблазнил самые известные города присоединиться к его предприятию. (3) Лакедемоняне, например, прислали ему тысячу солдат, ахейцы две тысячи, афиняне пять тысяч пеших и четыреста конных с Наусклом во главе. Тираны Фер, Ликофрон и Пеитолай[55], которые лишились союзников после смерти Ономарха, сдали Феры Филиппу, в то время как они сами, неприкосновенные по условиям перемирия, собрали своих наемников числом до двух тысяч, и бежали с ними к Фаиллу, поступив на службу к фокейцам в качестве союзников. (4) Немало небольших городов также активно поддерживали фокейцев из-за обилия денег, которые они получили; золото, что возбуждает человеческую жадность, заставило их покинуть сторону, которая позволила бы им получить прибыль от своих завоеваний. (5) Фаилл, соответственно, со своей армией пошел в поход на Беотию и потерпел поражение в районе города Орхомен, потеряв большое количество людей. Позже в другой битве, которая состоялась на реке Кефис, беотийцы снова победили, убив более пятисот врагов и взяв в плен не менее четырех сотен. (6) Несколько дней спустя, в сражении, которое произошло около Коронеи, беотийцы одержали победу и убили пятьдесят и взяли в плен сто тридцать фокейцев.

Теперь, когда мы рассказали о делах беотийцев и фокейцев, мы вернемся к Филиппу.

38. (1) Филипп, после победы над Ономархом[56] в указанном сражении, положил конец тирании в Ферах[57], и, после восстановления свободы в городе и улаживания всех других вопросов в Фессалии, вышел к Фермопилам, намереваясь начать войну с фокейцами. (2) Но поскольку афиняне предотвратили его проникающее движение[58], он вернулся в Македонию, увеличив свое царство не только своими достижениями, но и своим почтением к богу. (3) Фаилл, сделав поход в Локры, известные как Эпикнемидийские, успешно захватил все города, кроме одного, называемого Нарикс, который он взял ночью благодаря предательству, но из которого он был изгнан, потеряв двести человек. (4) Позже, когда он стоял лагерем возле места, называемое Абаи[59], беотийцы ночью напали на фокейцев и убили их большое количество, а затем, в восторге от своего успеха, они перешли на фокейскую территории, и, разграбили большую часть ее, собрав много добычи. (5) Когда они на обратном пути оказали помощь городу Нарикаены, который был в осаде, Фаилл появившись внезапно, обратил беотийцев в бегство, и, взяв город штурмом, разграбил и разрушил его. (6) Но Фаилл, будучи смертельно болен[60], умер в страданиях, подобающих его нечестивой жизни, оставив Фалека, сына Ономарха[61] который зажег[62] Священную войну, стратегом фокейцев, юноша по годам, он был отдан под опеку и защиту стратега Мнасеаса, одного из его друзей. (7) Затем в ночном нападении на фокейцев беотийцы убили стратега Мнасеаса и около двухсот его людей. Через некоторое время в кавалерийской схватке, которая состоялась возле Херонеи, Фалек потерпел поражение и потерял большую часть своей конницы.

39. (1) Когда происходили эти события, по всему Пелопоннесу также происходили нарушения и беспорядки по следующим причинам. Лакедемоняне, будучи в ссоре с мегалополийцами, захватили их страну под командой Архидама, и мегалополийцы[63], разъяренные их действиями, но не достаточно сильные, чтобы бороться самостоятельно, призвали на помощь своих союзников. (2) Немедленно аргивяне, сикионцы и мессенцы со всеми силами и со всей быстротой пришли к ним на помощь, а фиванцы направил четыре тысячи пеших и пятьсот конных с Кефисием во главе. (3) Мегалопольцы, соответственно, приняв своих союзников, расположились лагерем у истоков реки Алфей, в то время как лакедемоняне получив подкрепления в три тысячи пехотинцев из Фокиды и сто пятьдесят всадников от Ликофрона и Пеитолая, изгнанных тиранов Фер, и, собрав армию, способную дать бой, расположились станом у Мантинеи. (4) Затем, выдвинувшись к Аргивскому городу Орнеи[64], они захватили его до прибытия врага, ибо он был союзником мегалопольцев. Когда аргивяне выступили против них, они вступили в бой и, победив их, убили более двухсот. (5) Затем появились фиванцы, и, поскольку их было численно вдвое больше, хотя они и уступали в дисциплине, завязался упорный бой, и так как победа повисла в неопределенности, аргивяне и их союзники удалились в свои города, в то время как лакедемоняне, после вторжения в Аркадию захватили город Гелисс[65] штурмом и, разграбив его, возвратились в Спарту.

(6) Через некоторое время после этого фиванцы со своими союзниками одолели врага вблизи Телфуса[66] и после убийств многих взяли в плен Анаксандра, который был командиром, а также еще более шестидесяти человек. Через некоторое время они имели преимущество в двух других сражениях и убили значительное число противников. (7) Наконец, когда лакедемоняне взяли вверх в крупном сражении, войска с обеих сторон удалились в свои города. Затем, когда лакедемоняне заключили перемирие с Мегалополем, фиванцы вернулись в Беотию. (8) Но Фалек, который задержался в Беотии, захватил Херонею, а когда фиванцы пришли на выручку, был изгнан из этого города. Тогда беотийцы немедленно с большим войском вторглись в Фокиду, разграбили большую часть ее и разорили поля по всей округе, а также захватив некоторые из малых городов и собрав обильную добычу, вернулись в Беотию.

Главы 40-65. Артаксеркс восстанавливает власть над Египтом, Финикией и Кипром. Конец Фокейской войны.

Переводчик: Agnostik.

40. (1) Когда Теелл был архонтом в Афинах, римляне избрали консулов Марка Фабия и Тита Квинтия. В течение срока их полномочий фиванцы, в следствии все возрастающей усталости от войны против фокейцев, и столкнувшись с нехваткой средств, отправили послов к Царю персов, призывая его представить городу большую сумму денег. (2) Артаксеркс с готовностью присоединился к просьбе, сделав подарок в триста талантов серебра[1]. Между беотийцами и фокейцами происходили стычки и набеги на земли друг друга, но никаких событий, заслуживающих упоминания, в этом году не произошло.

(3) В Азии Царь персов, который в период, рассмотренный выше, совершил неудачную экспедицию в Египет с огромной толпой солдат, в период с которым мы теперь имеем дело, опять пошел войной на египтян, и, после совершения некоторых замечательных подвигов при его собственном действенном участии, восстановил владение Египтом, Финикией и Кипром[2]. (4) Чтобы ясно изложить историю этих событий, я должен сначала указать причины войны, кратко пересмотрев период, к которому эти события должным образом принадлежат. Напомним, что, когда египтяне еще раньше восстали против персов, Артаксеркс, известный как Ох[3], сам неспособный военачальник, бездействовал, и хотя он посылал войска и полководцев много раз, его усилия терпели неудачу из-за трусости и бездарности командующих. (5) И так, хотя и презирая египтян, он был вынужден проявить терпение из-за собственной лености и миролюбивого характера. Но в период, ныне обсуждаемый, когда финикийцы и цари Кипра, в подражание египтянам и в высокомерном пренебрежении к нему, восстали, он пришел в ярость и решил начать войну с повстанцами. (6) Так он отверг практику посылать полководцев, и принял решение лично бороться за целостность своего царства. Итак, сделав большие заготовки оружия, метательных снарядов, провизии, и вооруженных сил, он собрал триста тысяч пехотинцев, тридцать тысяч всадников, триста трирем, пятьсот торговых и других судов для выполнения поставок.

41. (1) Он начал войну также на финикийцев по следующим причинам. В Финикии есть важный город называется Триполис, имя которого соответствует его природе. Есть в нем три города, на расстоянии стадии друг от друга, а имена, которыми называются эти города: Арадин, Сидон, и Тир. Этот город пользуется высокой репутацией среди городов Финикии, ибо там, как оказывается, финикийцы создали общий совет и обсуждали вопросы первостепенной важности. (2) Ныне, так как сатрапы Царя и полководцы пребывали в городе Сидоне и вели себя возмутительно и высокомерно по отношению к сидонянам, приказывая, что нужно делать, жертвы такого обращения, претерпевшие от их наглости, решились восстать против персов. (3) Затем, убедив остальных финикийцев сделать ставку на независимость[4], отправили послов к египетскому царю Нектанебу, который был враг персов, и, убедив его принять их в качестве союзников, они начали готовиться к войне.

(4) Поскольку Сидон был выдающимся по своему изобилию и его граждане накопили большие богатства, занимаясь морской торговлей, много трирем было быстро подготовлено и собралось множество наемников, и, кроме того, оружие, метательные снаряды, провизия и все прочие материалы, используемые во время войны, были предусмотрены с максимальною быстротой. (5) Первым враждебным действием была вырубка и уничтожение царского парка, в котором персидские цари имели обыкновение проводить свой отдых, а вторым было сжигание кормов для лошадей, которыми запаслись сатрапы для войны, и, наконец, они арестовали тех персов, которые совершали оскорбительные действия, и дали волю своему мщению. (6) Таково было начало войны с финикийцами, и Артаксеркс, получив донесения о стремительных действиях повстанцев, отправил угрожающие предупреждения всем финикийцам и, в частности, народу Сидона.

42. (1) В Вавилоне Царь, после сбора пехоты и кавалерии, сразу же принял на себя командование и выступил против финикийцев. Хотя он был еще в пути, Белесис, сатрап Сирии, и Мазей, наместник Киликии, объединив силы, начали войну против финикийцев. (2) Теннес, царь Сидона, получил от египтян четыре тысячи греческих наемников, под командой Ментора Родосского. С ними и с ополчением граждан он выступил против вышеупомянутых сатрапов, разбил их и изгнал толпы врагов из Финикии.

(3) Когда происходили эти события, на Кипре также разгорелась война, события которой переплетаются с войной, о которой мы только что упомянули. (4) На этом острове было девять населенных городов, их окружали небольшие городки, которые были пригородами девяти городов. В каждом из этих городов был царь, который управлял городом и подчинялся Царю персов. (5) Все эти цари с общего согласия и в подражание финикийцам восстали, и, подготовившись к войне, заявили о независимости своих собственных царств. (6) Возмущенный этими действиями, Артаксеркс написал Идрию, деспоту Карии, который только что приобрел свою должность и был другом и союзником персов по наследству от своих предков, собирать пехоту и флот для ведения войны с царями Кипра. (7) Идрий, получив приказ, приготовил сразу сорок триер, восемь тысяч наемных солдат и послал их на Кипр, отдав под команду своим стратегам: Прокиону Афинскому и Эвагору, который ранее был царем острова[5]. (8) Таким образом эти двое, отплыв на Кипр, сразу привели свою армию против Саламина, самого большого из городов. Поставив частокол и укрепив лагерь, они начали осаждать Саламин с суши, а также с моря. Так как весь остров пользовался благами мира в течение длительного времени и был богат землями, солдаты, которые овладели открытой местностью, собрали много добычи. (9) Когда слухи об их богатстве распространились повсюду, многие солдаты с противоположных берегов, из Сирии и Киликии, стекались сюда добровольно в надежде завладеть ими. Наконец, когда армия Эвагора и Прокиона удвоилась в размере, цари Кипра упали духом и пребывали в состоянии большой тревоги и страха.

Такова была ситуация на Кипре.

43. (1) После этого Царь персов, который начал свое путешествие из Вавилона, двинулся с войском против Финикии[6]. Правитель Сидона Теннес[7], который был уведомлен о большом размере персидской армии и подумал, что повстанцы не в состоянии бороться с ней, решил обеспечить свою личную безопасность. (2) Таким образом, без ведома народа Сидона, он послал самого верного из своих приспешников, Тетталиона, к Артаксерксу с обещанием, что он передаст Сидон ему, будет помогать ему в покорении Египта, и окажет ему отличные услуги, так как он знаком с топографией Египта и точно знает мели в течении Нила. (3) Царь, услышав от Тетталиона эти сведения, был очень обрадован и сказал, что освобождает Теннеса от обвинений в отношении восстания, и пообещал дать ему богатую награду, если тот исполнил все, что обещал. Но когда Тетталион добавил, что Теннес хотел также, чтобы Царь, в подтверждение обещаний, дал свою правую руку, Царь впал в ярость при мысли, что ему не доверяют, и передал Тетталиона своим слугам и приказал обезглавить. (4) Но когда Тетталиона уводили на казнь, он просто сказал: "Ты, царь, можешь делать, как тебе будет угодно. Теннес, хотя он в состоянии добиться полного успеха, но, так как ты отказываешься от залога, несомненно, не выполнит ни одно из своих обещаний". Царь, услышав, что он сказал, опять изменил свое мнение и приказал слугам освободить Тетталиона, а затем дал ему правую руку, которая является самым надежным залогом среди персов. Тетталион, соответственно, вернулся в Сидон и сообщил, о том, что случилось Теннесу, скрыв это от народа Сидона.

44. (1) Персидский Царь, учитывая большую важность дела, и ввиду своего прошлого поражения[8], с целью покорения Египта, направил посланников в крупнейшие города Греции с просьбой присоединиться к персам в походе против египтян[9]. Немедленно афиняне и лакедемоняне ответили, что они продолжают соблюдать дружбу с персами, но отказываются от отправки войск в качестве союзников. (2) Но фиванцы, выбрав Лакрата стратегом, направили его с тысячью гоплитов. И аргивяне послали три тысячи человек; они, однако, не выбрали себе стратега, но когда Царь особо попросил Никострата поставить стратегом, они согласились. (3) Никострат был хорош как в деле, так и в совете, но у него было безумие, смешанное с разумом; ибо, так как он преуспел в телесной силе, он, подражая Гераклу, в походе носил львиную шкуру и орудовал дубинкой в бою. (4) По примеру этих государств, греки, населявшие побережье Малой Азии, направили шесть тысяч человек, в результате чего общее число греков, которые выступили в роли союзников, составило десять тысяч. До их прибытия персидский Царь, после того как он прошел Сирию и достиг Финикии, стал лагерем недалеко от Сидона. (5) Что касается сидонян, в то время как Царь медленно двигался, они усердно заготавливали провизию, броню, и метательные снаряды. Аналогичным образом они окружили свой город огромным тройным рвом и построили высокие стены. (6) Также достаточное число ополченцев были хорошо обучены в упражнениях и напряженной работе до отличного физического состояния и выносливости. В богатстве и в других ресурсах город далеко превосходил другие города Финикии и, самое главное, у него было больше, чем сто триер и квинквирем.

45. (1) Теннес доверил свои планы предательства Ментору[10], командиру наемников из Египта, оставил его охранять часть города и действовать в согласии с его агентами, готовящими измену, в то время как он сам, с пятью сотнями человек, вышел из города, делая вид, что он собирается на общее собрание финикийцев, и взял с собой самых выдающихся граждан, в числе ста, в роли советников. (2) Когда они находились рядом с Царем, он вдруг схватил сто граждан и передал их Артаксерксу. Царь, приветствуя его как друга, приказал убить сто граждан, как зачинщиков восстания, и когда пятисот сидонян неся оливковые ветви, как просители, подошли к нему, он вызвал Теннеса и спросил, в состоянии ли он передать город ему, ибо он очень не хотел получать Сидон на условиях капитуляции, так как его целью было сокрушить сидонян с беспощадностью подобно стихийному бедствию, чтобы вселить ужас в другие города их наказанием. (3) Когда Теннес заверил его, что он сдаст город, Царь, поддерживая свой беспощадный гнев, убил всех пятьсот сидонян, хотя они держали ветви просителей. В этой связи Теннес, начал переговоры с наемниками из Египта, воздействуя на них, чтобы они ввели его и Царя внутрь стен. (4) Так Сидон на основе предательства был предоставлен во власть персов, и Царь, полагая, что Теннесу более не находится дальнейшего применения, отправил его на смерть[11]. Но народ Сидона до прибытия Царя сжег все свои корабли так, что никто из горожан не мог уплыть, чтобы найти для себя спасения. Но когда они увидели город и стены захваченными многими мириадами солдат, они закрывают себя, своих детей, и своих жен в домах и предают себя пламени. (5) Говорят, что тех, кто был затем уничтожен в огне, в том числе домашней прислуги, насчитывалось более чем сорок тысяч человек. После этого бедствия постигшего сидонян и весь[12] город, вместе с его жителями уничтоженного огнем, Царь продал то, что похоронил огонь на крупную сумму, (6) как следствие благосостояния домовладельцев было найдено огромное количество золота и серебра, переплавленного огнем. Так бедствие, постигшие Сидон, имело такой конец, а остальные города, охватил страх, когда пришли персы.

(7) Незадолго до этого времени Артемисия, которая деспотически правила Карией, скончалась после двух лет правления, и Идрий[13], ее брат, приобрел деспотическую власть и правил семь лет. (8) В Италии римляне заключили перемирие с народом Пренесты и договор с самнитами, и предали смерти двести шестьдесят жителей Тарквиний[14] руками государственных палачей на Форуме. (9) В Сицилии Лептин и Каллипп, имеющие тогда власть над сиракузянами, взяли осадой Регий[15], в котором был гарнизон тирана Дионисия Младшего, изгнали гарнизон, и вернули народу Регия независимость.

46. (1) Когда Аполлодор был архонтом в Афинах, римляне избрали консулов Марка Валерия и Гая Сульпиция. В течение срока их полномочий на Кипре, в то время как народ Саламина был осажден Эвагором[16] и Прокионом, все остальные города стали сдаваться персам, и Пнитагор[17], царь Саламина, в одиночку продолжал терпеть осаду. (2) Теперь Эвагор стремился восстановить свое наследное господство над Саламином и при помощи Царя должен был быть восстановлен в своем царствовании. Но позже, когда он был ложно обвинен Артаксерксом и Царь поддержал Пнитагора, Эвагору, после того, как он потерял надежду на свое восстановление и защитился от обвинений, выдвинутых против него, был предоставлен другой, более высокий пост в Азии. (3) Но потом, когда он плохо управлял своей провинцией, он снова бежал на Кипр и, арестованный там, заплатил штраф. Пнитагор, который добровольно подчинился персам, продолжал с тех пор править беспрепятственно, как царь Саламина.

(4) После взятия Сидона и прихода его союзников из Аргоса, Фив и греческих городов в Азии, Царь собрал все свое войско и выступил против Египта. (5) Когда он дошел до большого болота, где расположены Баратры или Ямы, как их называют, он потерял часть своей армии из-за незнания этого района. Так как мы рассуждали ранее о характере болота[18] и необычных явлениях, которые происходят там в первой книге нашей истории, мы должны воздерживаться от повторного рассказа об этом. (6) Пройдя через Баратры со своей армией, Царь пришел к Пелусию. Это первый город в устье Нила, через которое он впадает в море. Персы стали станом на расстоянии сорока стадий от Пелусий, а греки близ самого города. (7) Египтяне, так как персы дали им достаточно времени для подготовки, уже хорошо укрепились во всем устье Нила, в частности, в одном из рукавов близ Пелусия, потому, что он был первый и наиболее выгодно расположен. (8) В гарнизоне было пять тысяч солдат, спартанец Филофрон командовал ими. Фиванцы, стремясь показать себя лучшими из греков, что принимали участие в экспедиции, первыми рискнули, без поддержки и безрассудно, совершить переход через узкий и глубокий канал. (9) Они прошли через него и стали штурмовать стены, когда гарнизон Пелусия сделал вылазку из города и вступил в бой с фиванцами. Упорство завязавшегося дела, в котором обе стороны проявили сильное соперничество, доказывается тем, что бой продолжался весь день, и был прерван только ночью.

47. (1) На следующий день Царь разделил греческую армии на три корпуса, каждый под командованием греческого стратега, и поставил рядом с ним персидского офицера, человека проверенного, доблестного и верного. (2) И теперь передовая позиция была отдана беотийцам, которыми командовали стратег фиванец Лакрат и перс Росак. Последний потомок одного из семи персов, которые свергли магов[19]; он был сатрапом Ионии и Лидии, и его сопровождал большой отряд кавалерии и немалый корпус пехоты, состоящий из варваров. (3) В следующей линии стояли аргивяне, которыми командовал стратег Никострат и с ним перс Аристазан. Последний был ушером[20] Царя и самым верным из его друзей после Багоя, и подчинялось ему пять тысяч отборных солдат и восемьдесят триер. (4) Третьим контингентом командовал тот, кто предал Сидон, с наемниками, которые раньше были под его командованием, и следовал с ним в походе Багой, которому Царь абсолютно доверял, человек исключительно смелый и нетерпящий приличий; он имел царских греков и достаточные силы варваров и немало судов. (5) Сам Царь с остальной частью армии находился в резерве всей операции[21]. Таким распределением сил персидской стороной, царь египтян, Нектанеб, не был напуган ни множеством врагов, ни общим расположением персидского войска, хотя его силы были гораздо малочисленнее. (6) На самом деле у него было двадцать тысяч греческих наемников, примерно столько же ливийцев, и шестьдесят тысяч египтян, касты известной среди них, как "воины", и помимо этого невероятное количество речных судов, приспособленных для боев и сражений на Ниле. (7) Берег реки, выходящий к Аравии, был сильно укреплен им, район изобиловал городками и, кроме того, весь пересекался стенами и рвами. Хотя он был готов и также приготовил все прочее, что необходимо для войны, но из-за своей недальновидности он вскоре столкнулся с полной катастрофой.

48. (1) Причиной его поражения было главным образом отсутствие у него военного опыта и тот факт, что персы были разбиты им в предыдущем походе. (2) У него служили в качестве полководцев мужи, выдающиеся и превосходные, как в доблести, так и в прозорливости в военном искусстве, афинянин Диофант[22] и спартанец Ламий, и это благодаря им он одержал полную победу. В это время, однако, так он полагал, что он сам теперь стал опытным военачальником, он не желал делить с кем-либо командование и поэтому, из-за своей неопытности, был не в состоянии выполнить любой из шагов, которые были бы полезны на этой войне. (3) Теперь, когда он предусмотрел там и здесь городки с сильными гарнизонами, он установил строгую охрану, и, имея под своей командой тридцать тысяч египтян, пять тысяч греков, а половину ливийцев он держал в резерве, чтобы защищать наиболее угрожаемые подходы. При таком расположении сил с обеих сторон, Никострат, стратег аргивян, имея проводниками египтян, чьи дети и жены были использованы персами в качестве заложников, переплыл со своим флотом через канал в отдаленном районе и высадил своих людей и укрепил место для лагеря, окопавшись там. (4) Наемники египтян, которые осуществляли усиленную охрану в окрестностях, отметив наличие врага, тотчас сделали вылазку в количестве не менее чем семь тысяч человек. (5) Клений из Кон, их командир, поставил свои силы в боевую линию. И когда те, кто приплыл, построились напротив, произошло упорное сражение, в ходе которого греки, служащие персам, превосходно дрались, убили стратега Кления и вырезали более пяти тысяч других солдат. (6) Нектанеб, царь египтян, узнав о потере своих людей, был в ужасе, думая, что остальная часть персидской армии также легко переправится через реку. (6) В опасении, что враг со всей своей армией придет к самым воротам Мемфиса, он решил в первую очередь принять меры предосторожности для защиты города. Соответственно он вернулся в Мемфис, армию он удержал и начал готовиться к осаде.

49. (1) Лакрат из Фив, который возглавлял первый корпус, поспешил начать осаду Пелусия. Сначала он отвел течение канала на другие направления, когда русло стало сухим, он наполнил его землей и выставил осадные машины против города. Когда большая часть стены упала, гарнизон в Пелусии быстро построил другую, способную противостоять заранее выдвинутым огромным деревянным башням. (2) Битва за стены продолжалось несколько дней подряд и поначалу греки в Пелусии энергично отражали осаждающих, но когда они узнали об отходе царя в Мемфис, они были так напуганы, что отправили послов организовать капитуляцию. (3) Лакрат дал им клятву в том, что если они сдадут Пелусий, все они будут возвращены обратно в Грецию, с тем, что смогут унести на себе; они сдали цитадель. (4) После этого Артаксеркс направил Багоя с солдатами-варварами взять на себя Пелусий, и солдаты, прибыв на место, когда греки вышли вперед, отобрали многие предметы, которые те несли. (5) Жертвы такой несправедливости в своем гневе громко призывали богов, блюдущих клятвы, после чего Лакрат, придя в ярость, обратил варваров в бегство, убив некоторых из них, таким образом, отстаивая греков, пострадавших от нарушенной клятвы. (6) Но когда Багой бежал к Царю и предъявил обвинение против Лакрата, Артаксеркс решил, что отряд Багоя получил по заслугам и предал смерти персов, которые несли ответственность за грабеж. Таким вот образом Пелусий был передан персам.

(7) Ментор, который был начальником третьего корпуса, захватил Бубасты и много других городов и сделал это именем Царя, при помощи простой военной хитрости. Ибо во всех городах гарнизоны состояли из греков и египтян, Ментор пустил слух, что царь Артаксеркс решил простить великодушно тех, кто добровольно сдаст свои города, но те, кто окажет сопротивление, будут наказы подобно народу Сидона, и он приказывал тем, кто охраняет ворота, давать свободный проход любому, кто пожелал бы дезертировать с вражеской стороны. (8) Таким образом, пока захваченные египтяне без помех оставляли казармы, вышеупомянутые слова быстро разошлись по всем городам Египта. Сразу же, поскольку, наемники были повсюду в противоречие с местными жителями, города были заполнены распрями; каждая из сторон частным образом стремилась отказаться от своей должности, и питала надежды получить в обмен на это покровительство, и это произошло на самом деле, в случае города Бубаты в первую очередь.

50. (1) Когда, в частности, силы Ментора и Багоя расположились лагерем возле Бубаст, египтяне, не знающие греческого языка, послали представителя к Багою с предложением сдать город, если он пообещает им безопасность. (2) Греки, узнавшие о посольстве, догнали посланника и страшными угрозами вытянули правду, после этого они в сильной ярости напали на египтян, умертвили одних, ранили других, и загнали в казармы. (3) Пришедшие в замешательство люди, уведомив Багоя о том, что имело место, предложили ему явиться как можно скорее и получить город самостоятельно. Но греки в частном порядке общались с Ментором, который дал им тайное поощрение, как только Багой войдет в Бубаст, напасть на варваров. (4) Позже, когда Багой с персами входил в город без разрешения греков, и часть его людей попала внутрь, греки вдруг закрыли ворота и напали на тех, кто был внутри стен, и, убив всех людей, захватили самого Багоя в плен. (5) Последний, видя, что его надежды на безопасность заключается в Менторе, умолял его пощадить ему жизнь и обещал в будущем не делать ничего без его совета. (6) Ментор, который теперь имел сильное влияние среди греков, освободил Багоя и организовал капитуляцию через себя, получив похвалу за свой успех, но, став ответственным за жизнь Багоя, он заключил соглашение с ним для совместных действий, и после обмена обязательств по этому вопросу, хранил верность клятве добросовестно до конца своей жизни. (7) Результатом этого было то, что эти два мужа, своим сотрудничеством на службе Царю, достигли позже наибольшей власти среди всех друзей и родственников при дворе Артаксеркса. В самом деле, Ментор был назначен главнокомандующим в прибрежных районах Азии, выполнил важное поручение Царя в сборе наемников из Греции и отправке их к Артаксерксу, и в ходе своей деятельности управлялся со всеми своими обязанностями мужественно и преданно. (8) Что касается Багоя, после того как он управлял всеми делами Царя в верхних сатрапиях[23], он поднялся на такую вершину власти из-за его сотрудничества с Ментором, что он стал хозяином царства и Артаксеркс ничего не делал без его совета. После смерти Артаксеркса он назначал в каждом случае наследника престола и пользовался всеми полномочиями царской власти, сохраняя титул. Но об этих вопросам мы будем говорить подробно в надлежащем им месте в хронологической последовательности.

51. (1) В то время, что рассматривается, после капитуляции Бубаст, остальные города в ужасе сдались персам. Но царь Нектанеб, в то же время замешкался в Мемфисе и, осознав стремление городов к предательству, не посмел рискнуть на битву за свою власть. Так оставив надежду на царство и, взяв с собой большую часть своего имущества, он бежал в Эфиопию. (2) Артаксеркс, после восстановления власти по всему Египту, снес стены у самых важных городов, за счет ограбления святынь собрал огромное количество золота и серебра, и унес посвятительные записи из древних храмов, которые в дальнейшем у Багоя египетские жрецы выкупили за огромные деньги. (3) Затем, когда он вознаградил греков, сопровождавших его в кампании щедрыми подарками, каждому по заслугам, он отпустил их на родину, и, назначив Ферендата сатрапом Египта, вернулся со своей армией в Вавилон, захватив много владений и добычи, завоевал великую славу своим успехом.

52. (1) Когда Каллимах был архонтом в Афинах, римляне избрали консулами Гая Марция и Публия Валерия. В течение срока их полномочий Артаксеркс, видя, что полководец Ментор оказал ему большие услуги в войне против египтян, вознес его над прочими своими друзьями. (2) Почтя его достойным славы за отважные деяния, он дал ему сто талантов серебра, а также превосходные дорогие украшения, и назначил его сатрапом азиатского побережья и вменил ему в обязанности войну против повстанцев, назначив его главнокомандующим. (3) А так как Ментор был связан[24] с Артабазом и Мемноном, оба они воевали против персов в предшествующий период[25] и в то время бежали из Азии, находясь при дворе Филиппа, он просил Царя и добился от него забвения выдвинутых против них обвинений. Сразу же после этого он также вызвал их обоих к себе со всей их семьей; (4) Было рожденных Артабазом от сестры Ментора и Мемнона одиннадцать сыновей и десять дочерей[26]. И Ментор был так очарован большим числом детей, рожденных от брака, что он способствовал юношам, предоставляя им наиболее выдающиеся должности в вооруженных силах. (5) Он совершил свой первый поход против Гермия[27], тирана Атарней, который восстал против Царя и был хозяином многих крепостей и городов. (6) Пообещав Гермию, что он тоже убедит Царя снять обвинения против него, он встретился с ним на переговорах, а затем вероломно арестовал. Затем, завладев его перстнем, написал в города, что примирение с Царем произошло через посредство Ментора, он запечатал письма кольцом Гермия, и послал эти письма со своими подручными, которые должны были взять на себя управление. (7) Население городов, доверяя документам и будучи вполне довольно заключением мира, сдали все свои крепости и города. Теперь, когда Ментор путем обмана быстро и без риска утвердился в городах повстанцев, он завоевал большую признательность от Царя, который решил, что тот способен выполнять реальные полководческие задачи. (8) Аналогичным образом, в отношении других предводителей, которые враждовали с персами, либо применением силы, либо хитростью, он скоро завоевал их всех.

Таково было положение дел в Азии.

(9) В Европе Филипп, царь Македонии, двинулся против города Халкидики, взял крепость Зерея[28], осадив и разрушив ее. Затем он запугал некоторые другие города и вынудил их сдаться. Затем уйдя на Феры в Фессалии, изгоняет Пеитолая[29], который управлял городом. (10) Когда происходили эти события, в Понте умер Спартак, царь Понта после пяти лет правления. Его брат Перисад[30] вступил на престол и царствовал в течение тридцати восьми лет.

53. (1) Когда этот год миновал, в Афинах архонтом был Феофил, и в Риме Гай Сульпиций и Гай Квинт были избраны консулами, и праздновалась сто восьмая Олимпиада, на которой Поликл из Кирены выиграл в беге. (2) В течение срока их полномочий Филипп, целью которого было покорение городов на Геллеспонте, приобрел без боя путем предательства Мекиберны[31] и Торону[32], а затем, вышел в поле с большим войском против наиболее важного города в этом районе — Олинфа, он сначала победил олинфян в двух сражениях и вынудил их ограничиться защитой стен, а затем в непрерывных штурмах, он, потеряв много своих людей в ходе столкновений на стенах, но, наконец, подкупив верховных должностных лиц Олинфа, Эвтикрата и Ласфена[33], и захватил Олинф при помощи предательства. (3) После ограбления и порабощения жителей, он продал как людей, так и имущество в качестве добычи. Тем самым он получил большую сумму для ведения войны и запугал другие города, которые были против него. Вознаграждая соответствующими подарками, как солдат, которые показали себя мужественно в бою, так и, раздавая деньги влиятельным людям в городах, он получил множество послушных орудий, готовых предать свои страны. Действительно, он имел обыкновение заявлять, что он гораздо сильнее зависит от использования золота, чем от оружия, которыми он расширил свое царство.

54. (1) Так как афиняне с тревогой видели растущую силу Филиппа, они шли на помощь любому народу[34], который подвергался нападению со стороны царя, отправили послов в города и призывали их следить за своей независимость и наказывать смертью тех граждан, которые были склонны к измене, и они обещали им всем, что они будут сражаться как их союзники, а затем, всенародно объявив себя врагами царя, вступили в тотальную войну против Филиппа. (2) Человек, который больше чем любой другой призывал их защищать дело Эллады, был оратор Демосфен, самый красноречивый из греков тех времен. Даже его город был, однако, не в силах сдержать своих граждан от стремления к государственной измене, таков был урожай[35] предателей, которые появились в то время по всей Элладе. (3) Отсюда рассказ, что когда Филипп желал взять некий город с необычайно сильными укреплениями и один из жителей заметил, что город неприступен, Филипп спросил, так ли неприступен, что даже золото не может проникнуть через стены[36]? (4) Он по опыту знал, что то, что не может быть покорено силой оружия, может быть легко побеждено золотом. Так, создав группы предателей в нескольких городах с помощью взяток и называя тех, кто принял его золото "гостями" и "друзьями", своими порочными связями он портил нравы народа[37].

55. (1) После захвата Олинфа он отмечал Олимпийский праздник[38] в честь богов в память о своей победе, предложил великолепные жертвы и организовал большое праздничное собрание, на котором он провел великолепные состязания, а затем позвал многих незнакомцев на свой пир. (2) В ходе пиршества он вступал в многочисленные разговоры, предлагая многим гостям выпивать кубок[39] когда он провозглашал тосты, вручил подарки значительному число гостей, и милостиво делал такие заманчивые обещания для всех них, что приобрел большое количество жаждущих его дружбы. (3) Как-то во время выпивки, заметив актера Сатира[40] с мрачным выражением лица, Филипп спросил его, почему он один пренебрег дружественным общением, предложенным им; а когда Сатир сказал, что он хотел бы получить благо от него, но боялся, что, если он решиться изложить просьбу, она будет отклонена, царь, обрадовавшись, подтвердил, что он немедленно выполнит любою просьбу. Тот ответил, что есть две девушки, дочери его друга, достигшие брачного возраста, которые находятся среди пленных женщин; этих девушек он хотел бы получить, и не для того, чтобы извлечь какую-либо прибыль, если ему будет предоставлен такой дар, но, чтобы дать им как приданое и мужей и не позволить им страдать от унижений недостойных их возраста. (4) После этого Филипп с удовольствием присоединился к его просьбе и сразу же сделал подарок для девушек Сатира. И отпуская многие другие благодеяния и дары всякого рода, он пожал плоды, вернувшиеся многократно, чем его покровительство; ибо многие, кто были возбуждены надеждами на его благодеяния, опережали друг друга в стремлении посвятить себя Филиппу и предоставить свои страны ему.

56. (1) Когда Фемистокл был архонтом в Афинах, в Риме Гай Корнелий и Марк Попилий получили консульские полномочия. В течение срока их полномочий беотийцы, после разграбления большей части фокейской территории у города под названием, как у созвездия Гиады[41], победили своих врагов и убили около семидесяти из них. (2) После этого беотийцы, вступив в бой вблизи Коронеи с фокейцами, потерпели поражение и потеряли много людей. После этого фокейцы захватили несколько больших городов в Беотии, беотийцы опустошили поля и уничтожили посевы на вражеской территории, но были разбиты на обратном пути. (3) Когда все это случилось, Фалек, стратег фокейцев, был обвинен в краже многих предметов священного имущества, и смещен со своего поста[42]. Были избраны три стратега, чтобы заменить его, Дейнократ, Каллий, и Софан, состоялась следствие по хищениям священной собственности и фокейцы потребовали от тех, кто вел его, произвести учет. Человеком, который отвечал за большинство из них, был Филон. (4) Так как он был не в состоянии произвести надлежащий отчет, он был признан виновным, и после пыток по приказу стратегов раскрыл имена своих сообщников в краже, в то время как он сам, после того как подвергся мучениям, умер смертью, подходящей его нечестию. (5) Те, кто неправомерно использовал имущество для собственных нужд, восстановив кое-как баланс, по-прежнему владели похищенным имуществом, и все они были преданы смерти, как грабители храма. Из стратегов, которые были в должности ранее, первый получивший должность, Филомел, держал свои руки от даров[43], но второй, по имени Ономарх, брат Филомела, растратил много денег бога, а третий, Фаилл, брат Ономарха, когда он стал стратегом, из посвятительных даров чеканил монеты в больших количествах для оплаты наемников. (6) Он пустил на деньги сто двадцать золотых слитков, которые были посвящены Крезом[44], царем лидийцев, весом по два таланта каждый, и триста шестьдесят золотых кубков весом две мины каждый, и золотые статуи льва и женщины, весом всего тридцать талантов золота, так что общая сумма золота, что была переведена в деньги, относительно серебряного стандарта, составила четыре тысячи талантов, а из серебренных даров, те, которые посвятил Крез и все другие, все три стратега использовали более шести тысяч талантов, и если их добавить к золотым дарам, сумма превысила десять тысяч талантов. (7) Некоторые историки утверждают, что ограбленное имущество было не меньше суммы, приобретенной Александром[45] в сокровищнице дворца персов. Помощники стратега Фалека предпринимали даже попытки копать в храме, потому что кто-то сказал, что сокровищница в нем содержит много золота и серебра, и они усердно копали землю около очага и треножника. Человек, который дал информацию о сокровище, предлагал в качестве свидетеля самого известного и древнего поэта Гомера, который говорит, в определенном пассаже:[46]

(8) Но, как только солдаты попытались копать возле треножника, произошло сильное землетрясение и вызвало страх в сердцах фокейцев, а так как боги ясно указали заранее наказание, какое они наложат на грабителей храма, солдаты прекратили свои усилия. Зачинщик этого святотатства, вышеупомянутые Филон, был незамедлительно наказан по заслугам за свое преступление против бога.

57. (1) Хотя утрату священного имущества приписывали исключительно фокейцам, афиняне и лакедемоняне, которые воевали на стороне фокейцев и получили все выплаты соответственно числу посланных солдат, соучаствовали в грабеже. (2) В этот период стало известно происшествие, что афиняне согрешили против божественных сил в такой же степени, незадолго до Дельфийских дел[47]. Ификрат с флотом располагался вблизи Коркиры и Дионисий, тиран Сиракуз, отправил в Олимпию и Дельфы статуи из кованого золота и слоновой кости, Ификрат рискнул напасть на корабли, которые везли эти статуи, захватил их и послал к афинскому народу запрос, что ему делать с ними, на что афиняне поручили ему не поднимать вопроса о том, что касается богов, но думать о том, чтобы его солдаты были сыты. (3) Ификрат, подчиняясь решению своей страны, продал в качестве добычи произведения искусства, принадлежащие богам. Тиран, переполненный гневом на афинян, написал им письмо следующего содержания:

"Дионисий Совету и Собранию афинян: неуместно желать вам благо, поскольку вы совершаете святотатство[48] против богов, как на суше, так и на море, и, сделали это со статуями, которые были направлены нами в посвящение богам, а вы превратили их в монеты и совершили нечестие к величайшим из богов Аполлону, обитель которого Дельфы, и Зевсу Олимпийскому."

(4) Таково было отношение афинян к божественным силам, и, несмотря на то они даже хвастались, что Аполлон был их бог-опекун и прародитель[49]. И лакедемоняне, хотя они вопрошали оракула Аполлона в Дельфах и через это пришли к обладанию своим политическим устройством[50], которое вызывает восхищение всего мира, хотя даже сейчас они еще вопрошают бога по вопросам первостепенной важности[51], имели наглость стать соучастниками в преступлении тех, кто разграбил святилище.

58. (1) В Беотии фокейцы удерживали три сильно укрепленных города, Орхомен, Коронею и Корсию[52], руководя из них походами против беотийцев. Будучи хорошо снабжаемы наемниками, они разоряли страну и в своих вылазках и стычках брали вверх над местными жителями. (2) Как следствие, беотийцы, чтобы снизить тяготы войны и потери большого количества своих людей, но, не имея финансовых ресурсов, отправили послов к Филиппу с просьбой о помощи. (3) Царь, довольный смущенным видом и скромным поведением беотийцев, так гордящихся Левктрами, направил незначительное число людей идти на их защиту по одной только причине — чтобы о нем не думали, что он равнодушен к разграблению Оракула. (4) Фокейцы были заняты в строительстве крепости у места под названием Абаи[53], в котором есть храм Аполлона, беотийцы выступили против них. Некоторые из фокейцев тотчас бежали в ближайший город и рассеялись, а другие укрылись в храме Аполлона и погибли в количестве пятисот. (5) В это самое время многие другие предсказанные божественные возмездия пали на многих фокейцев, и в частности это, о, котором я собираюсь рассказать. Люди, которые нашли убежище в храме, надеялись, что их жизнь будет спасена благодаря вмешательству богов, но, напротив, через какое-то божественное провидение[54] их настигло наказание, как осквернителей храма, которого они заслуживали. (6) Вокруг храма рос камыш, и огонь, оставленный в палатках людьми, которые бежали, перекинулся на камыш и вызвал такой большой пожар, что столь чудесным образом охватил храм, и фокейцы, которые искали в нем убежище, были сожжены заживо. Действительно стало ясно, что боги не распространяют на осквернителей храмов свою защиту, обычно предоставляемую просителям.

59. (1) Когда Архий был архонтом в Афинах, римляне избрали Марка Эмилия и Тита Квинция консулами[55]. Во время срока их полномочий Фокейская война, длившаяся десять лет[56], была завершена следующим образом. Так как беотийцы и фокейцы были совершенно истощены долгой войной, фокейцы направили посланников в Лакедемон, прося подкрепления, и спартанцы послали тысячу гоплитов, командовать которыми, как стратег, был назначен царь Архидам. (2) Аналогично беотийцы послали посольство к Филиппу, предлагая союз, и Филипп, после присоединения фессалийцев, вступил в Локры с большой армией. И когда он настиг Фалека, который снова получил звание стратега, с основной частью наемников, Филипп готовился решить исход войны сражением. Но Фалек, который задержался в Никее[57] и увидел, что он уступает в силах Филиппу, отправил послов к царю вести переговоры о перемирии. (3) Была достигнута договоренность о том, что Фалек и его люди могли уходить, куда он хотел, и тогда он, в соответствии с условиями перемирия, удалился в Пелопоннес с наемниками в числе восемь тысяч человек[58], но фокейцы, чьи надежды были теперь окончательно сломлены, сдались Филиппу. (4) Царь без боя неожиданно закончил Священную войну, заседал в совете с беотийцами и фессалийцами. В результате он решил созвать заседание Совета Амфиктионов и оставить на него окончательное решение всех вопросов.

60. (1) Члены Совета приняли постановление, допускающие Филиппа и его потомков в Совет Амфиктионов и, единогласно дали ему два голоса, которые ранее принадлежали фокейцам[59], потерпевшим поражение в войне. Они также решили, что три города[60] во владении фокейцев не должны иметь своих стен и их следует разрушить, что фокейцы не должны иметь доли в храме в Дельфах или в Совете Амфиктионов, что им не разрешено приобретать как лошадей, так и оружие, пока они не выплатят богу деньги, которые они грабили, те из фокейцев, что бежали, и прочие, которые имели участие в ограблении святилища, должны быть под проклятием и под арестом, где бы они ни были (2), что все города фокейцев должны быть снесены, а люди переехать в деревни, ни одна из которых не должна быть больше, чем пятьдесят домов, и деревни должны были быть не менее чем на расстоянии стадия друг от друга, что фокейцы должны обладать своими землями и платить каждый год дань шестьдесят талантов, пока они не выплатят обратно суммы, внесенной в записи во время разграбления храма. Филипп, кроме того, провел Пифийские игры вместе с беотийцами и фессалийцами[61], так как коринфяне соучаствовали с фокейцами в святотатстве, совершенном против бога. (3) Амфиктионы и Филипп сбросили оружие фокейцев и их наемников вниз со скалы и сожгли то, что осталось от него и продали лошадей. В подобном направлении Амфиктионы изложили правила опеки над Оракулом и другие вопросы, затрагивающие почтение к богам, всеобщего мира и согласия среди греков. (4) Впоследствии, когда Филипп помог Амфиктионам обеспечить осуществление их указов и обращался учтиво со всеми, он вернулся в Македонию, завоевав себе не только славу благочестивого и отличного полководца, но также подготовил важный фундамент к возвышению, которое было ему суждено. (5) Ибо он был честолюбив, чтобы добиваться назначения верховным стратегом Эллады для того, чтобы вести войну против персов. И это было то, что на самом деле случилось. Но эти события мы будем описывать отдельно в их надлежащем периоде; сейчас мы вернемся к нити нашего повествования.

61. (1) Но сначала будет правильным, думается, описать наказания, которые наложили боги на тех, кто совершил преступление против Оракула. Ибо, вообще говоря, это были не только виновные в святотатстве, но все лица, состоявшие в малейшей связи с кощунством, которых преследовало неумолимое возмездие, посланное небесами. (2) В самом деле человек, который первым замыслил захватить храм, Филомел, в крайностях войны бросился со скалы[62], а его брат Ономарх, после того как возглавил свой народ, оказавшись в отчаянном положении, был изрублен на куски в бою в Фессалии, вместе с фокейцами и наемниками из его войска, и был распят[63]. (3) Третий по порядку и тот, кто придумал пустить на монеты большую часть пожертвований, был Фаилл[64], пораженный затяжной болезнью и не способный даже обеспечить быстрое освобождение от возмездия. И последний Фалек, который собрал остатки награбленного имущества, его жизнь прошла, в течение значительного времени, в скитаниях в великом страхе и опасности, хотя это не было решением Небес, поэтому он должен быть счастливее, чем те, кто участвовал с ним в святотатстве, но его мучения длиннее и стали известны многим из-за его несчастий, его печальная судьба достойна стать назиданием. (4) Когда он бежал со своими наемниками следуя соглашению[65], он сначала жил в Пелопоннесе, поддерживая своих людей на последние остатки грабежей, но потом он нанял в Коринфе несколько крупных грузовых и четыре легких судна, готовясь к отплытию в Италию и Сицилию, думая, что в этих странах, он либо захватит некоторые города, либо сможет получить содержание как наемник в какой-нибудь текущей войне как та, что случилась между луканцами и Тарентом. Своим спутникам он сказал, что он делает это по зову народов Италии и Сицилии.

62. (1) Когда он отплыл из гавани в открытое море, некоторые из солдат, которые были на большом корабле, на котором плыл и сам Фалек, совещались друг с другом, потому что они подозревали, что никто не посылал за ними. Потому что они не видели на борту ни одного должностного лица, посланного народами, которые якобы домогались помощи, а также потому, что плавание в перспективе было не коротким, но долгим и опасным. (2) Таким образом, поскольку они не только не доверяли, о чем они и сказали, но и боялись зарубежного похода, они сговорились, прежде всего, командиры наемников. Наконец, обнажив мечи и угрожая Фалеку и кормчему, они заставили их взять обратный курс. И когда те, кто плыли в других судах, также сделали то же самое, они снова высадились в Пелопоннесской гавани. (3) Затем они собрались на Малеанском мысу в Лаконии и нашли там посланников из Кносса, которые приплыли из Крита нанять их. Затем посланники беседовали с Фалеком и командирами и предложили довольно высокую плату, все они отплыли с ними. Высадившись в порту Кносса на Крите, они сразу же взяли штурмом город, называемый Ликт[66]. (4) Но ликтийцы, которые были изгнаны с родной земли, получили чудесное и внезапное подкрепление. Примерно в то же время люди из Тарента, поглощенного войной против луканцев, направили к лакедемонянам, которых они считали своими предками, посланников попросить помощь, после чего спартанцы, которые готовы были присоединиться к ним из-за их отношений, быстро собрали армию и флот, а стратегом назначили царя Архидама. Но, как только они собирались отправиться в Италию, пришел запрос из Ликт, чтобы помочь им в первую очередь. Согласившись с этим, лакедемоняне отплыли на Крит, победили наемников и вернули ликтянам родную землю.

63. (1) После этого Архидам отплыл в Италию и объединил усилия с тарнентийцами, но пал смертью храбрых в бою. Он заслужил хвалу за свои способности полководца и за свое поведение в целом, хотя в деле Фокейского союза он подвергся резкому осуждению, как тот, кто был главным ответственным за захват Дельф. (2) Архидам был царем лакедемонян в течение двадцати трех лет, и его сын Агис вступил на престол и правил в течение пятнадцати лет[67]. После смерти Архидама, его наемники, которые участвовали в разграблении храма, были уничтожены луканцами, в то время как Фалек, теперь, когда он был изгнан из Ликт, пытался осадить Кидонию. (3) Когда он построил осадные машин и свез их к городу, ударила молния, и эти сооружения охватил божественный огонь, и многие из наемников в попытке сохранить машины погибли в огне. Среди них был стратег Фалек. Но некоторые говорят, что он обидел одного из наемников и был убит им. (4) Выжившие наемники, были приняты на службу Элейскими изгнанниками, были затем перевезены в Пелопоннес, и с этими изгнанниками заняты в войне против народа Элей[68]. (5) Когда аркадцы объединились с элейцами в борьбе и победили изгнанников в бою, многие из наемников были убиты, а остальные, около четырех тысяч, были взяты в плен. После аркадцы и элейцы разделили пленных, аркадяне продали всех, кто достался им, как добычу, а элейцы казнили свою часть из-за преступлений, совершенных против Оракула.

64. (1) Таким образом, участники святотатства встретили возмездие от бога. И наиболее известный из городов, из-за их участия в произволе, позднее победил в войне Антипатр[69], и потерял в одно и то же время и свое превосходство и свою свободу. (2) Жены фокейских руководителей, которые носили золотые ожерелья, взятые из Дельф, получили наказание соответствующие их нечестию. Одна из них, что носила цепочку, которая принадлежала Елене Троянской, опустилась до позорной жизни куртизанки и отдавала свою красоту любому, кто решался бессмысленно злоупотреблять ею, и другая, которая надела ожерелье Эрифилы[70],- дом ее поджег старший сын в припадке безумия и сгорел заживо в нем. Таким образом, те, кто осмелился игнорировать божество, нашли справедливое возмездие способом, как я описал, от руки богов. (3) Филипп, который активировался, оказав поддержку Оракулу, постоянно наращивал свои силы с этого времени и, наконец, из-за своего почитания богов, был назначен командующим всей Эллады и приобрел для себя крупнейшее царство в Европе.

Теперь, когда мы сообщили достаточно подробно события Священной войны, мы вернемся к событиям разной природы.

65. (1) В Сицилии[71] сиракузяне, поглощенные гражданскими волнениями, и вынужденные жить в качестве рабов под гнетом самых разнообразных тираний, отправили послов в Коринф с просьбой к коринфянам отправить к ним в качестве стратега человека, который будет управлять их городом и сдерживать устремления тех, кто стремится стать тираном. (2) Коринфяне, заключив, что это будет только справедливо оказать помощь народу, который был их боковой ветвью[72], проголосовали послать стратегом Тимолеона, сына Тиманета, человека высоко чтимого среди своих сограждан за мужество и мудрость, как полководца и, как оратора, богато одаренного всеми добродетелями. Необычные его качества способствовали тому, что его назначили полководцем. (3) Тимофан, его брат, человек выдающегося богатства и дерзости среди коринфян, на протяжении некоторого времени явно стремился к тирании и на тот момент привлекает бедноту к своему делу, копит на складах доспехи и на рыночной площади показывается в сопровождении шайки негодяев, в настоящее время, не объявляя тирании, но практикуя искусство тирании. (4) Тимолеон, был противником единоличной власти, сначала попытался отговорить брата от его очевидных приготовлений, но когда тот отказался прислушаться и продолжал все более упрямо двигаться к цели, Тимолеон, будучи не в состоянии переубедить его, и заставить исправиться, убил его, когда тот прогуливался на рыночной площади[73]. (5) Последовали беспорядки, и толпы граждан охватило всенарастающее волнение от удивительности характера и масштабности дела, вызвав раздоры. Одна сторона утверждала, что Тимолеон как лицо, совершившее убийство родственника, должен получить наказание, предусмотренное законом, в то время как другая сторона утверждала, как раз наоборот, что они должны приветствовать его как тираноубийцу. (6) Когда в зале заседаний собрался совет обсудить насущные вопросы, личные враги Тимолеона обвиняли его, а настроенное благосклонно большинство советовало оставить его на свободе. (7) Пока расследование все еще было нерешенным, в гавань приплыл корабль с послами из Сиракуз, которые, объявив цель своей миссии в Совете, просили направить со всей возможной скоростью нужного им стратега. (8) Заседание, таким образом, проголосовало направить Тимолеона и, с целью обеспечить успех начинания, они предложили ему странный и удивительный выбор. Они категорически заявили, что если он справедливо будет руководить Сиракузами, они признают его тираноубийцей, но если слишком честолюбиво, — убийцей своего брата[74]. (9) Тимолеон, не столько в страхе перед угрозой, возложенной на него Советом, сколько из-за его природной добродетели, управлял правительством в Сицилии справедливо и выгодно. Ибо он покорил в войне карфагенян, восстановил в первоначальном состоянии греческие города, которые были разрушены варварами, и сделал всю Сицилию независимой, одним словом, найдя Сиракузы и другие греческие города в запустении, когда он получил их, он сделал их особенно многолюдными.

К этим вопросам, однако, мы вернемся отдельно ниже в их надлежащие периоды, а теперь вернемся к нити нашего повествования.

Главы 66-95. Деяния Тимолеона. Филипп преобретает власть над Грецией, но погибает.

Переводчик: Agnostik.

66. (1) Когда Евбул был архонтом в Афинах, римляне избрали консулов Марка Фабия и Сервия Сульпиция[1]. В этом году Тимолеон из Коринфа, который был выбран своими согражданами возглавить Сиракузы, готовился к своему походу на Сицилию. (2) Он нанял семьсот наемников и, разместив своих людей на борту четырех трирем и трех быстроходных парусных кораблей, отплыл из Коринфа. По пути он взял три дополнительных судна из Левкады и Коркиры, и так с десятью кораблями он пересек Ионический Залив[2].

(3) Во время этого путешествия необычное и странное событие случилось с Тимолеоном. Небеса выступили в поддержку его предприятия и предсказали приход славы ему и известность его свершениям, всю ночь ему предшествовал факел, пылающий в небе вплоть до момента, когда эскадра зашла в гавань в Италии. (4) Как Тимолеон слышал еще в Коринфе от жриц Деметры и Персефоны[3], что в то время как они спали, богини сообщили, что будут сопровождать Тимолеона в его путешествии на их священный остров. (5) Он и его спутники радостно заключили, что богини, фактически, оказывают им свою поддержку. Он посвятил им свой лучший корабль, назвав его "Священный Корабль Деметры и Персефоны"[4].

Рис. Тимолеон.

Не встречая опасности, эскадра достигла Метапонта в Италии, и, вскоре после этого, карфагенская трирема также доставила карфагенских послов. (6) Обращаясь к Тимолеону, они тожественно предупреждали его не начинать войну и даже не высаживаться в Сицилии. Но народ Регия, призвал его и обещал присоединиться к нему в качестве союзников, и так Тимолеон быстро вышел из Метапонта, надеясь опередить весть о своем приходе. (7) Так как карфагеняне господствовали в море, он боялся, что они воспрепятствуют ему переправится на Сицилию. Поэтому, он поспешно завершил переход в Регии.

67. (1) Незадолго до этого карфагеняне со своей стороны пришли, чтобы увидеть, что назревает серьезная война в Сицилии и начали рассылать дружественные посольства в города на острове, которые были их союзниками. Отказавшись от противостояния тиранам по всему острову, они заключили дружбу с ними, и, в частности, они обратились к Гикету, самому сильному из них, потому что он управлял Сиракузами[5]. (2) Они подготовили и переправили на Сицилию крупные морские и сухопутные силы, и назначили Ганнона главнокомандующим. У них было сто пятьдесят кораблей, пятьдесят тысяч пехоты, триста боевых колесниц, более двух тысяч превосходных всадников[6], и кроме всего этого броня и метательные снаряды всех видов, многочисленные осадные машины, и огромный запас продовольствия и других материалов.

(3) Выступив в первую очередь на Энтеллы, они опустошили сельскую местность и блокировали народ в городе. Кампанцы, которые занимали город, были встревожены выступлением против них, и обратились за помощью к другим городам, которые были враждебны карфагенянам. Из них никто не ответил, за исключением города Галерия. Этот народ послал к ним тысячу гоплитов, но финикийцы перехватили их, повергли их большими силами и вырезали их всех. (4) Кампанцы, которые жили на Этне, вначале также готовы были направить подкрепления в Энтеллу из-за родства, но когда они услышали о бедствиях войск из Галерии, они решили не двигаться.

68. (1) В то время, когда Дионисий был еще хозяином Сиракуз, Гикет вышел в поле против него с крупными силами[7], и первым делом построил укрепленный лагерь в Олимпиеуме, перенеся войну против тирана в город, (2) но, когда осада затянулась и провизия кончилась, он отступил в Леонтины, это был город, который служил ему базой. Дионисий преследовал его по горячим следам, настиг и немедля атаковал, (3) но Гикет оборотился на него, принял бой, и, убив более трех тысяч наемников, остальных обратил в бегство. В жестоком преследовании он ворвался в город с беглецами, и овладел всеми Сиракузами кроме Острова[8].

Такова была ситуация в отношении Гикета и Дионисия.

(4) Три дня спустя после захвата Сиракуз, Тимолеон прибыл в Регий и бросил якорь[9]. (5) Карфагеняне внезапно появились с двадцатью триерами, но народ Регия помог Тимолеону избежать западни. Они созвали общее городское собрание и устроили обсуждение по всем правилам на тему урегулирования. Карфагеняне ожидали, что Тимолеона будут уговаривать, чтобы он плыл обратно в Коринф и небрежно несли караул. Он, однако, не давая повода заподозрить себя в бегстве, оставался на виду у собрания, но в тайне девять его кораблей вышли в море незамедлительно. (6) Затем, в то время как карфагеняне сосредоточили свое внимание на намеренно многословных регийцах, Тимолеон незаметно прокрался на свой корабль и быстро отплыл из гавани. Карфагеняне, хотя оказались обмануты, отправились в погоню (7), но его флот получил существенный отрыв, и с наступлением ночи он был в состоянии достигнуть Тавромения раньше погони. (8) Андромах[10], который возглавлял этот город, и постоянно принимал участие в сиракузских делах, приветствовал беглецов гостеприимно и много сделал для обеспечения их безопасности.

(9) Гикет как раз, возглавив пять тысяч своих лучших солдат, двинулся против Адранит, которые были враждебны ему, и расположился вблизи их города. Тимолеон, добавив к своим силам незначительное число солдат из Тавромения, вышел из этого города, имея всего, как говорят, не более тысячи человек. (10) Выступая с наступлением темноты, он достиг Адранума на второй день, и внезапно напал на людей Гикета, в то время как они обедали. Преодолев их сопротивление, он убил более трехсот человек, захватил в плен около шестисот, и завладел лагерем[11]. (11) Прикрывая этим маневром другой, он немедленно выступил к Сиракузам. Покрыв дистанцию на полной скорости, он свалился на город без предупреждения, сделав это быстрее, чем те, кто были разгромлены и спасались бегством[12].

Таковы события, которые произошли в этом году.

69. (1) Когда Ликиск был архонтом в Афинах, римляне избрали консулами Марка Валерия и Марка Публия, отмечалась сто девятая Олимпиада, в которой Аристолох афинянин победил в беге[13]. В этом году был заключен первый договор между римлянами и карфагенянами[14]. (2) В Карии Идрий, правитель карийцев, умер после семилетнего правления, и Ада, его сестра и жена, сменив его, правила в течение четырех лет[15].

(3) В Сицилии Тимолеон принял Адраниты и Тиндариты в свой союз и включил немало подкреплений в свои ряды от них. Великая неразбериха царила в Сиракузах где Дионисий удерживал Остров, Гикет — Ахрадину и Неаполь, а Тимолеон остальные части города, в то время как карфагеняне зашли в Большую Гавань на ста пятьдесяти триерах и расположились на берегу станом в пятьдесят тысяч человек[16]. Тимолеон и его люди с тревогой видели неравенство сил не в их пользу, но дела приняли внезапное и удивительное изменение в лучшую сторону. (4) Сначала Марк[17], тиран Катании, пришел к Тимолеону со значительной армией, а затем многие из отдаленных Сиракузских фортов присоединились к его движению, чтобы получить себе независимость. В довершение всего этого коринфяне снарядили десять кораблей, снабдили их деньгами, и отправили в Сиракузы[18]. (5) В этой связи Тимолеон воспрянул духом, а карфагеняне встревожились и по необъяснимой причине отплыли из гавани, и возвратили все свои силы на собственную территорию[19].

(6) Гикет остался изолированным, а Тимолеон победоносно занял Сиракузы[20]. Затем он приступил к возврату Мессаны, которые перешли к карфагенянам[21].

Таково было положение дел в Сицилии.

(7) В Македонии Филипп унаследовал от своего отца ссору с иллирийцами и не нашел средства примирения разногласий. Поэтому он вторгся в Иллирию с большими силами, разорил сельскую местность, захватил много городов, и вернулся в Македонию обремененный добычей[22]. (8) Затем он двинулся в Фессалию, и, изгоняя тиранов из городов, победил фессалийцев через благодарность. С ними, как с союзниками, он ожидал, что греков тоже будет легко победить своею благосклонностью; как это только что произошло. Соседние греки тотчас присоединились к решению фессалийцев и стали его восторженными союзниками[23].

70. (1) Когда Пифодот был архонтом в Афинах, римляне избрали консулов Гая Плавтия и Тита Манлия[24]. В этом году[25] струсивший тиран Дионисий сдал крепости Тимолеону, сложил с себя полномочия и удалился под гарантией личной безопасности на Пелопоннес, но с сохранением личных владений. (2) Таким образом из-за трусости и малодушия он потерял, как отмечалось, тиранию, которая была, как говорили, прочнее стальных цепей[26], и провел оставшиеся годы своей жизни в нищете в Коринфе, показывая своею жизнью пример неудачника для всех тех, кто превозносит себя неразумно в своих успехах. (3) Тот, кто владел четырьмя сотнями тримрем[27], прибыл вскоре после этого в Коринф в небольшом утлом грузовом судне[28], что показывает необычайную резкость изменений в его судьбе.

(4) Тимолеон забрал Остров и форты, которые прежде принадлежали Дионисию. Он разрушил цитадель и дворец тирана на острове, и восстановил независимость укрепленных городов. (5) Тотчас он приступил к работе над новым сводом законов, учреждая в городе демократию, и установил до мельчайших деталей договорное право и все подобные вопросы, обращая особое внимание на равноправие[29]. (6) Он учредил также ежегодную должность, которая считались высшей наградой, и которую сиракузяне называли "амфиполия" Зевса Олимпийского[30]. Для нее первым жрецом был избран Каллимен, сын Алкада, и в дальнейшем сиракузяне продолжали назначать ежегодно этих должностных лиц вплоть до времени написания мною этой истории и изменения формы правления. Ибо, когда римляне наделили гражданскими правами греков Сицилии, служба этих жрецов стала незначительной, после того, как имела важное значение более трехсот лет[31].

Таково было состояние дел в Сицилии.

71. (1) В Македонии Филипп задумал перетянуть греческие города во Фракии на свою сторону, и двинулся в эту область[32]. Керсоблепт, царь фракийцев, следовал политике притеснения Геллеспонтских городов, граничащих с его территорией и опустошал их земли. (2) С целью положить конец нападениям варваров, Филипп выступил против них с большими силами. Он преодолел фракийцев в нескольких сражениях и наложил на завоеванных варваров выплату десятины македонцам, и основал укрепленные города в ключевых местах, сделав невозможным для фракийцев совершить какие-либо посягательства в будущем. Так греческие города были освобождены от этой угрозы и с радостью заключили союз с Филиппом.

(3) Феопомп из Хиоса, историк, в своей "Истории Филиппа", включал в нее три книги, посвященные в делам в Сицилии[33]. Начиная с тирании Дионисия Старшего, они охватывает период в пятьдесят лет, заканчиваясь высылкой Дионисия Младшего. Это книги 41-43.

72. (1) Когда Сосиген был архонтом в Афинах, римляне избрали консулов Марка Валерия и Марка Гнея Публия[34]. В этом году Аримба, царь молоссов, умер после десятилетнего правления[35], оставив сына Эакида, отца Пирра, но Александр, брат Олимпиады, вступил на престол при поддержке Филиппа Македонского.

(2) В Сицилии Тимолеон сделал поход против Леонтины, так как это был город, где Гикет укрылся с существенной армией[36]. Он начал наступление на часть, называемую Неаполь, но так как врагов в городе было много и они имели преимущество в борьбе со стен, он ничего не добился и прервал осаду. (3) Переходя к городу Энгиум, который находился под контролем тирана Лептина[37], он предпринимал неоднократные нападения в надежде на высылку Лептина и восстановления в городе свободы. (4) Воспользовавшись его занятостью, Гикет вывел все свои силы и попытался осадить Сиракузы, но потерял много людей и поспешно отступил назад в Леонтины. (5) Напуганный Лептин покорился, и Тимолеон отправил его в Пелопоннес под залогом личной безопасности, давая грекам вещественные свидетельства о результатах своих планов разгрома и изгнания тиранов.

Город Аполлония был также подчинен Лептину. Не беря его, Тимолеон восстановил его автономию, также как и города Энгиум.

73. (1) Не имея средств платить наемникам, он послал тысячу людей со своими лучшими командирами в часть Сицилии, где правили карфагеняне[38]. Они разграбили большой край, и, принеся большое количество награбленного добра, передали его Тимолеону. Продав его и выручив крупную сумму денег, он отдал ее наемникам как оплату за долгий срок службы. (2) Он также взял Энтеллы и после сдачи города предал смерти пятнадцать человек, которые были активными сторонниками карфагенян, остальным вернув независимость. Так как его военные силы и слава росли, все греческие города в Сицилии начали добровольно переходить к нему, благодаря его политике восстановления автономии во всех городах. Также многие города сикелов, сиканов и остальные, захваченные карфагенянами, послали к нему посольства, выразив желание вступить в союз с ним.

(3) Карфагеняне признали, что их стратеги в Сицилии вели войну вяло и решили отправить новых вместе с крупными подкреплениями[39]. Немедля они сделали набор рекрутов для кампании из числа своих благородных граждан[40] и, соответствующим образом набрали среди ливийцев. Кроме того, собрав крупную сумму денег, они набрали наемников из числа иберов, кельтов, и лигуров[41]. Они были заняты также строительством кораблей. Они собрали много грузов и изготовили другие материалы в огромных количествах.

74. (1) Когда Никомах был архонтом в Афинах, римляне избрали консулов Гая Марция и Тита Манлия Торквата[42]. В этом году Прокион афинянин победил и изгнал Клитарха, тирана Эретрии, который был поставлен Филиппом. (2) В Карии Пиксодар[43], младший из братьев, отдалил Аду от управления как законный наследник и властвовал в течение пяти лет до прихода Александра в Азию.

Филипп, чья удача постоянно возрастала, совершил поход против Перинфа, который сопротивлялся ему и склонялся к Афинам[44]. Он организовал осаду и продвигал машины к городу, штурмуя стены день за днем.

(3) Он построил башни в восемьдесят локтей, что намного превышало башни Перинфа, и с господствующей высоты держал город в изматывающей осаде. Раскачивая стены тараном и делая под них подкопы, он обрушил стены на длинном участке. Перинфяне упорно защищались и быстро подняли вторую стену, совершив много замечательных подвигов и в открытом бою и на укреплениях. (4) Обе стороны проявили большую решимость. Царь, со своей стороны, осыпал многочисленными и разнообразными снарядами из катапульт бойцов, стойко защищавших стены, в то время как перинфяне, хотя каждодневно несли тяжелые потери, получили подкрепление людьми, метательными снарядами и артиллерией из Византия. (5) Когда они снова могли противостоять врагу, они воспрянули духом и решились вынесли всю тяжесть борьбы за свою родину. Однако царь упорствовал в своем намерении. Он разделил свои силы на несколько частей, и, часто сменяя людей, вел непрерывные атаки на стены и днем и ночью. У него было тридцать тысяч человек, в избытке запас метательных снарядов и осадных машин, кроме прочих механизмов, и он держал под постоянным давлением осажденных.

75. (1) Так осада затянулась. В городе число боеспособных от потерь, погибших и раненых и провизии становилось все меньше. Захват города был неизбежным. Фортуна, однако, не пренебрегла сохранностью тех, кто был в опасности, но принесла неожиданное избавление. Рост мощи Филиппа был замечен в Азии, и персидский царь с тревогой присматриваясь к этой силе, пишет своим сатрапам на побережье, чтобы они оказали всякую возможную помощь перинфянам. (2) Поэтому они, посовещавшись, отправили в Перинф отряд наемников, достаточно средств, и достаточные запасы продовольствия, снарядов и других материалов, необходимых для проведения действий.

Точно также народ Византии послал своих лучших командиров и солдат. Так как армии были снова равносильны и боевые действия возобновились, осада велась с величайшим кровопролитием. (3) Филипп постоянно бил в стены таранами, делая в них бреши, а его катапульты очищали стены от защитников, он в один и тот же момент атаковал через проломы в стенах, строя солдат плотными рядами и штурмовал с лестницами части стен, которые он очищал. Тогда случались рукопашные схватки и некоторые были убиты на месте, другие получали множество ран. Награда победителя оспаривалась отвагой противника, (4) македонцы надеялись получить богатый город для грабежа и вознаграждение подарками от Филиппа, надежда на доход укрепляла их опасности, в то время как у перинфян перед глазами стояли ужасы захвата и они стойко, с большим мужеством, бились за свое избавление.

76. (1) Природные условия вокруг города оказывали большое подспорье осажденным перинфянам, способствуя их победе. Город расположен на берегу моря, на своего рода, возвышенном полуострове с перешейком в один фурлонг, и его дома расположены близко друг к другу и очень высоки. (2) Построенные вдоль склона холма они возвышаются друг над другом и тем самым придают городу общий вид театра. Несмотря на постоянные разрушения укреплений, в результате перинфяне не были побеждены, ибо они перекрывали переулки и каждый раз использовали нижний ряд домов, как будто оборонительную стену. (3) Когда Филипп с большим трудом и после тяжелых боев овладел городской стеной, он обнаружил, что дома предоставляют более сильное укрепление, подготовленное самой Фортуной. Поскольку, к тому же, каждая потребность города, сразу находила поддержку, оказанную Перинфу из Византия, он разделил свои силы на две части, и, оставив одну часть под командой своих лучших командиров для продолжения осады Перинфа, сам, взяв другую, совершил внезапное нападение на Византию, обложив город для прочной осады. (4) Так как их люди, оружие и военное снаряжение были в Перинфе, народ Византия оказался в большом замешательстве.

Такова была ситуация в Перинфе и Византии[45].

(5) Эфор из Ким, историк, окончил свою историю в этом месте осадой Перинфа, включив в свой труд дела, как греков, так и варваров с момента возвращения Гераклидов. Она охватывает период почти семьсот пятьдесят лет[46], состоит из тридцати книг, предваренных каждая введением.

(6) Диилл[47] Афинянин начал вторую часть своей истории с того места, где закончил Эфор и сделал связную описательную истории греков и варваров от этого места до смерти Филиппа[48].

77. (1) Когда Теофраст был архонтом в Афинах, римляне избрали консулами Марка Валерия и Авла Корнелия, отмечалась сто десятая Олимпиада, в котором Антикл афинянин победил в беге[49]. (2) В этом году, видя, что Филипп осаждает Византий, афиняне решили, что он разорвал договор с ними и срочно отправили грозный флот, чтобы помочь этому городу. Кроме них хиосцы, коссцы, родосцы, и некоторые другие греки также послали подкрепления. (3) Филипп испугался этой совместной деятельности, прервал осаду двух городов, и заключил мирный договор с афинянами и другими греками, которые выступали против него[50].

(4) На западе карфагеняне подготовили огромные запасы военных материалов и переправили свои силы на Сицилию[51]. Они, как говорят, составляли, в том числе с теми силами, что уже находились на острове, более семидесяти тысяч пехоты, конницы, боевых колесниц, и упряжки отборных лошадей числом не менее десяти тысяч, двести боевых кораблей, и более тысячи грузовых для перевозки лошадей, оружия, продовольствия и всего остального. (5) Однако, Тимолеон не испугался, хотя он знал размер вражеских сил, а сам был ослаблен до горстки солдат. Он был еще в состоянии войны с Гикетом, но пришел к соглашению с ним и присоединил его войска, тем самым существенно увеличив свою собственною армию[52].

78. (1) Он решил начать борьбу с карфагенянами на своей собственной территории, с тем чтобы сохранить нетронутой земли своих союзников, в то время как опустошить то, что было целью варваров. (2) Он немедленно собрал своих наемников вместе с сиракузянами и союзниками, созвал общее собрание, и призвал своих слушателей подходящими словами встретить лицом к лицу решительную борьбу. Когда все рукоплескали и кричали, призывая вести их немедленно против варваров, он взял в поле всего не более двенадцати тысяч человек[53].

(3) Он достиг земель Агригента, когда неожиданные смятение и разлад вспыхнули в его армии. Один из наемников по имени Фрасий, который был с фокейцами, когда они разграбили храм в Дельфах, и был примечателен своим неистовым безумством, теперь совершил деяние соответствующее его прежним бесчинствам. (4) В то время как почти все остальные, кто участвовал в кощунстве против Оракула, получили от божества должное наказание, как мы сообщали чуть ранее[54], он, один ускользнувший от божеской кары, пытался склонить наемников к дезертирству. (5) Он говорил, что Тимолеон не в своем уме и вел своих людей на верную гибель. Карфагеняне были в шесть раз многочисленнее их и неизмеримо превосходят в каждом виде снаряжения, но Тимолеон, тем не менее, обещает, что они победят, и ставит на кон жизни наемников, которым в течение длительного времени, из-за отсутствия средств, он даже не может платить. (6) Фрасий советовал вернуться в Сиракузы и требовать оплату, а не следовать за Тимолеоном в дальнейшем безнадежной кампании.

79. (1) Наемники выслушали его речь с восторгом и были готовы взбунтоваться, но Тимолеон с трудом успокоил беспорядки просьбами и обещаниями. Несмотря на это тысяча человек ушли с Фрасием[55], но Тимолеон отложил их наказание на более позднее время, и написал своим друзьям в Сиракузах принять их доброжелательно и заплатить им долг, чем положил конец волнениям, но и лишил непослушных всех выгод победы. (2) С остальными, чью верность он восстановил ласковым обхождением, он двинулся против врага, который стоял лагерем неподалеку. Собрав воинов на сходку, он поощрял их описаниями трусости финикийцев и ссылками на успех Гелона[56].

(3) Как раз в это время, когда все в один голос требовали напасть на варваров и начать сражение, случилось так, что вьючные животные привезли дикий сельдерей[57] для своих подстилок, и Тимолеон заявил, что он принял знак своей победы, ибо венок на Истмийских играх соткан из него. (4) По его предложению солдаты сплели венки из сельдерея и, покрыв головы, бодро двинулись вперед в уверенности, что боги предсказали им победу. А это, на самом деле, так и было, (5) ибо непредсказуемо, невероятно сказать, они оказались сильнее врагов не только через свои собственные доблести, но и через особую помощь богов.

Тимолеон развернул свои силы и продвинулся от гряды низких холмов к реке Кримис[58], которую десять тысяч врагов уже перешли. Их он поколебал первым натиском, захватив его собственные позиции в центре строя[59]. (6) Был жестокий бой, но, так как греки превосходили как в храбрости, так и в умении, они нанесли крупное поражение варварам. Прочие начали бежать, но основная часть карфагенян перешли реку тем временем и восстановила положение.

80. (1) Бой был возобновлен и финикийцы подавляли греков своим большим численным перевесом, когда, вдруг, с небес обрушилась пелена дождя и буря с крупным градом, сверкали молнии, ревел гром и ветер дул в ожесточенных порывах. Все эти стихии наносили удары в спины греков, но в лица варваров, так что солдаты Тимолеона не очень страдали от этого дела, финикийцы не выдержали действий обстоятельств, и, так как греки продолжали нападать на них, они обратились в бегство.

(2) Так как все устремились к реке вместе, — конные и пешие вперемешку, а колесницы добавили путаницы — некоторые бесславно погибли в давке или пронзенные мечами или копьями своих товарищей, а другие были согнаны кавалерией Тимолеона в реку и были убиты ударами в спину. (3) Многие погибли не от вражеских ударов, когда массу охватила паника. Создавались столпотворения и было трудно устоять на ногах в потоке. Хуже всего, когда прошел ливень, вниз по течению реки прокатился бурный поток, и увлек людей за собой, потопив тех из них, кто был вынужден плыть в своей тяжелой броне.

(4) В конце концов, даже карфагеняне, которые входили в Священный отряд[60], в количестве двадцать пять сотен, из числа тех граждан, которые были отобраны за доблесть и доброе имя, а также за богатство, все пали после отважной борьбы. (5) В других частях их армии, более десяти тысяч солдат были убиты и не менее чем пятнадцать тысяч были взяты в плен[61]. Большинство колесниц были уничтожены в битве за исключением двух сотен, которые были захвачены. Обоз с тягловыми животными и большинство из повозок попали в руки греков. (6) Большинство доспехов было потеряно в реке, но тысяча нагрудников и более десяти тысяч щитов были принесены к палатке Тимолеона. Из них некоторые были посвящены позже в храмах в Сиракузы, некоторые из них были распределены между союзниками, и некоторые из них были отправлены Тимолеоном домой в Коринф с указаниями посвятить их храму Посейдона[62].

81. (1) Бой также принес большой запас ценностей, потому что карфагеняне имели с собой много серебряной и золотой посуды для питья; это, а также остальное личное имущество, которого было очень много из-за богатства карфагенян, Тимолеон разрешил солдатам сохранить в качестве вознаграждения за их храбрость[63]. (2) Со своей стороны, карфагеняне, кто бежал с поля битвы, пробирались с трудом в безопасный Лилибей. Такой ужас и страх владели ими, что они не решились взойти на свои корабли и отплыть в Ливию, боясь, что они будут поглощены водами Ливийского моря, потому что их боги оставили их.

(3) В самом Карфагене, когда пришла весть о масштабах бедствия, все были в подавленном духе и считали само собой разумеющимся, что Тимолеон непосредственно придет против них со своей армией. Они, не теряя времени, отозвали из ссылки Гискона[64], сына Ганнона и назначили его полководцем, так как они думали, что в нем наилучшим образом соединились смелость и воинские знания. (4) Они проголосовали в будущем не подвергать опасности жизни граждан, но привлечь иностранных наемников, особенно греков[65] которые, по их мнению, ответят на призыв в большом количестве из-за высокого жалованья и богатства Карфагена, и они направили искусных посланников на Сицилию с указаниями, заключить мир на любых возможных условиях.

82. (1) В конце этого года Лисимахид стал архонтом в Афинах, и в Риме были избраны консулами Квинт Сервилий и Марк Рутилий[66]. В этом году, Тимолеон вернулся в Сиракузы и немедленно изгнал из города, как предателей, всех наемников, которые покинули его под руководством Фрасия. (2) Те переправились в Италию и нагрянули на прибрежный город Бруттий, разграбив его. Бруттийцы в ярости сразу же выступили против них с большим войском, свирепствуя на поле боя, закидали их дротиками[67]. Те, кто бросил Тимолеона были вознаграждены таким несчастьем за свое нечестие.

(3) Тимолеон сам схватил и казнил Постумия Этрусского[68], который нападал на морские торговые пути с двенадцатью пиратскими кораблями, и доставил в Сиракузы, как в дружественный город. Он получил новых поселенцев, любезно присланных коринфянами, в числе пяти тысяч человек. Затем, когда карфагеняне прислали послов и настойчиво его умоляли, он дал им мир на условиях, что все греческие города должны быть свободными[69], что река Лик[70] должна быть границей их соответствующих территорий, и что карфагеняне не должны оказывать помощь тиранам, которые были в состоянии войны с Сиракузами.

(4) После этого он закончил свою войну с Гикетом и приговорил его к смерти[71], а затем напал на кампанцев с Этны и прогнал их прочь[72]. Также он одолел Никодема, тирана Кентурип, и выгнал его из этого города, и положил конец тирании Аполлонида в Агириуме[73], дав права сиракузского гражданство его освобожденным жителям. Одним словом, все тирании на всей территории острова были искоренены, и города были освобождены и включены в его союз. (5) Он объявил в Греции, что сиракузяне дадут землю и дома и долю в своем состоянии, тем, кто хотел бы переселиться, и многие греки пришли, чтобы получить свой надел[74]. В конечном счете, сорок тысяч поселенцев получили свободные земли от Сиракуз и десять тысяч от Агириума, потому что они обширные и качественные.

(6) В это же время Тимолеон пересмотрел существующие законы Сиракуз, которые были составлены Диоклесом[75]. Те, которые касались частных контрактов и наследования он оставил неизменными, но он исправил те, которые касались общественных дел в любом виде, как казалось полезным с точки зрения его собственных убеждений. (7) Председатель и руководитель этой законодательной программы Кефал Коринфянин, человек уважаемый в области образования и философии. Когда его руки освободились от этих вопросов, Тимолеон переселил народ Леонтины в Сиракузы, но послал дополнительных поселенцев в Камарины и расширил город.

83. (1) Так, установив мир повсеместно в Сицилии, он вызвал в городах период огромного роста благосостояния[76]. В течение многих лет из-за внутренних проблем и пограничных войн, и еще больше из-за множества тиранов, которые постоянно сдерживали рост, города заполнились обедневшими людьми, и пространства страны стали пустынею из-за отсутствия ухода, не производя никакого полезного урожая. Но теперь новые поселенцы устремились на землю в большом количестве, и, так как установился длительный период мира, поля были восстановлены для возделывания и рожали обильный урожай всех видов. Сицилийские греки продали его купцам по хорошим ценам и быстро увеличили свое богатство.

(2) Приобретенные средства способствовали тому, что многие крупные сооружения были завершены в тот период. Во-первых, сооружение в Сиракузах на Острове, называемое "Зал Шестидесяти Лож", которые превзошло все другие здания Сицилии и размерами и великолепием[77]. Оно было построено деспотом Агафоклом, и поскольку его претенциозность превосходила храмы богов, поэтому оно получило знак неудовольствия Небес в виде удара молнии. Затем были башни вдоль берега Малой Гавани с мозаичными надписями из разноцветных камней, прославлявшие имя своего основателя, Агафокла. Сопоставимые с ними, но немного позже, во времена царя Гиерона, были построены Олимпиум на рынке и алтарь рядом с театром, стадией в длину и пропорциональной высоты и ширины[78].

(3) Среди меньших городов следует принять во внимание Агриум, поскольку на него распространился прирост поселенцев, принесших процветание сельскому хозяйству, в нем построили лучший театр на Сицилии после Сиракуз, вместе с храмами богов, палатой совета, и рынком. Существовали также памятные башни, а также пирамидальные могильные памятники, различной архитектуры, многие и величественные.

84. (1) Когда Харонд был архонтом в Афинах, Луций Эмилий и Гай Плавтий получили консульство[79]. В этом году, царь Филипп, принудил большую часть греков к союзу с ним, был честолюбив и добился неоспоримого главенства в Греции, угрозами приведя афинян к покорности[80]. (2) Поэтому он внезапно захватил город Элатея, сосредоточив там свои силы, и проводил политику войны с Афинами. Он не ожидал никаких проблем в борьбе с ними, поскольку их зависимость от существующего мирного договора[81] сделала их неподготовленными к военным действиям, и вот как все получилось. После занятия Элатеи люди прибежали ночью в Афины, рассказав о захвате города и о том, что Филипп пойдет сразу в Аттику со своей армией[82].

(3) Ошеломленные этим неожиданным событием, афинские стратеги вызвали трубачей и приказали им подавать сигнал тревоги всю ночь.

Новость распространилась в каждом доме, и город был напряжен от страха, а на рассвете весь народ собрался у театра еще до того, как архонты созвали их традиционными объявлениями. (4) Когда пришли стратеги и представили вестника, и он рассказал свою историю, тишина и ужас охватил собрание, и никто из обычных ораторов не осмелился предложить курс действий. Снова и снова глашатай призывал кого-то высказаться в интересах общей безопасности, но никто не выступил с предложением. (5) В полном недоумении и тревоге, толпа обратила взоры на Демосфена. Наконец он спустился со своего места, и призвал народ набраться храбрости, чтобы выслушать его мнение, они должны немедленно отправить послов в Фивы и предложить беотийцам присоединиться к ним, чтобы начать борьбу за свободу. Нет времени, чтобы отправить послов к другим своим союзникам[83] применяя союзные договоры, так как через два дня царь, как ожидается, вступит в Аттику. Так как его путь лежит через Беотию, поддержка беотийцев их единственное средство, тем более, что Филипп, будучи в то время друг и союзник беотийцев, очевидно, попытается взять их с собой, когда будет идти мимо войною против Афин.

85. (1) Когда народ принял это предложение и постановил дать полномочия посольству по плану Демосфена, они обратились к поиску наиболее красноречивых представителей. Демосфен охотно ответил на призыв к услуге. Он энергично выполнил миссию и, наконец, вернулся в Афины, заручившись согласием фиванцев.

Теперь, когда они удвоили свои наличные силы союзом с иностранцами, афиняне вновь обрели уверенность (2) Также они назначили стратегами Хареса и Лисикла и послали их со всей армией под оружием в Беотию. Все их юноши сообщили о страстном желании сражаться и выдвинулись скорым маршем в сторону Херонеи в Беотии. Под впечатлением быстроты прибытия афинян и сами не менее готовые к решительным действиям, беотийцы присоединились к ним с оружием в руках и, соединившись вместе, все ждали подхода противника.

(3) Первый шагом Филипп направил посланников Беотийскому Союзу, наиболее выдающийся из которых был Пифон[84]. Он был знаменит своим красноречием, но судя по беотийцам в этом состязании против Демосфена за их верность, он, несомненно, превзошел всех других ораторов, но явно уступил ему. (4) И Демосфен сам в своих речах отмечал свой успех в борьбе с этим оратором, как большое достижение, где он говорит: "тогда я не отступил перед Пифоном, как ни самоуверенно и многоречиво изливал он против вас потоки красноречия."[85]

(5) Так Филиппу не удалось получить поддержку беотийцев, но все же решил бороться против обоих союзников. Он подождал, когда прибудет последний отставший из его союзников, а затем вошел в Беотию. Его войска пришли в составе более чем тридцати тысяч пехоты и не менее двух тысяч конницы. (6) Обе стороны были нацелены на битву, в хорошем расположении духа и горячи, и были сопоставимы в храбрости, но царь имел преимущество и числе, и в даре полководца. (7) Он провел много сражений различных видов и одержал победу в большинстве случаев, так что он имел большой опыт в военных операциях. С афинской стороны, лучшие из их стратегов были мертвы — Ификрат, Хабрий, и Тимофей в том числе, — а лучший из тех, кто остались, Харес, был не лучше, чем любой средний солдат по энергии и благоразумию, требуемых командиру[86].

86. (1) Армии развернулись[87] на рассвете и царь поместил своего сына Александра, юношу по годам, но отмеченного доблестью и быстротою действий, на одно крыло, разместив рядом с ним своих самых опытных стратегов, а сам во главе отборных отрядов командовал на другом; отдельные подразделения были размещены где требовал случай[88]. (2) С другой стороны, разделив фронт по народам, афиняне отдали одно крыло беотийцам, и сами взяли руководство на другом. Как только завязался бой, обе стороны горячо состязались в течение длительного времени, и было много павших с обеих сторон, так что некоторое время ход борьбы давал надежду на победу для обеих сторон.

(3) Тогда Александру, чья душа понуждала показать отцу свою удаль и неукротимую волю к победе, умело поддержанному своими людьми, первому удалось разорвать сплошной фронт вражеской линии и, сразив многих, он лег тяжелым бременем на противостоящие ему войска. (4) Такого же самого успеха добились его товарищи, бреши в передней линии были постоянно открыты. Нагромождая трупы, в конце концов, Александр продрался сквозь линию и обратил своих противников в бегство. Тогда царь также лично выдвинулся значительно вперед и не уступая в чести на победу даже Александру, он сначала оттеснил войска, расположенные перед ним, а затем, заставил их бежать, стал человеком принесшим победу. (5) Более тысячи афинян пали в битве и не менее чем две тысячи были захвачены в плен. (6) Кроме того, многие из беотийцев были убиты, а немало взято в плен. После битвы Филипп поставил победный трофей, выдал для захоронения павших, принес жертвы богам за победу, и вознаградил по заслугам тех из своих людей, кто отличился.

87. (1) Рассказывают, что на пьянке после обеда Филипп, отягощенный большим количеством несмешанного вина, организовал со своими друзьями в честь Кома, празднуя победу, торжественное шествие через толпу своих пленников, глумясь все время над неудачами несчастных людей[89]. Тогда Демад, оратор, который был тогда одним из пленных, смело выступил[90] и сделал замечание, сумев обуздать отвратительную выходку царя. (2) Он, как говорят, заметил: "О царь, когда Фортуна дает тебе роль Агамемнона, тебе не стыдно действовать как Терсит?" Уязвленный этим метким и колким упреком, Филипп полностью изменил свое поведение. Он сбросил гирлянды, отмел в сторону символы гордости, посвященные Кому, выразил восхищение человеком, который осмелился говорить так откровенно, освободил его из плена и дал ему место среди своих гостей, отмеченных знаками почета. (3) Под влиянием обращения Демада и очарованный Аттикой, он постановил выпустить всех афинских пленников без выкупа и, вообще отказавшись от высокомерия победителя, отправил послов к народу Афин и заключил с ними договор о дружбе и союзе. С Беотией он заключил мир, но разместил гарнизон в Фивах.

88. (1) После этого поражения афиняне, по обвинению оратора Ликурга, осудили на смертную казнь стратега Лисикла. Ликург имел самую высокую репутацию среди политиков своего времени, так как он получил похвалу за управление финансами города в течение двенадцати лет[91] и прожил, в общем, жизнь известную честностью, и оказался очень суровым обвинителем. (2) Можно судить о его характере и строгости в отрывке из его обвинения, где он говорит: "Ты был стратегом, Лисикл, тысяча граждан погибли, и две тысячи были взяты в плен. Трофей стоит на месте поражения нашего города и вся Греция в рабстве. Все это происходило под твоим руководством и командой, и все же ты смеешь жить и смотреть на солнце и даже ходить на рынок, живой памятник позора нашей страны и бесчестия".

(3) Произошло странное стечение обстоятельств в рассматриваемый период. В то же время, когда проходил бой у Херонеи, другая битва произошла в Италии в тот же день и в тот же час между народом Тарента и луканцами[92]. На службе Тарента был Архидам, спартанский царь, и случилось так, что он был убит. (4) Он правил лакедемонянами в течение двадцати трех лет, его сын Агис вступил на престол и правил в течение девяти лет[93].

(5) В это же время умер Тимофей, тиран Гераклеи Понтийской — после того как был у власти в течение пятнадцати лет. Его брат Дионисий достиг власти тирана и правил тридцать два года[94].

89. (1) Когда Фриних был архонтом в Афинах, римляне назначили консулами Тита Манлия Торквата и Публия Деция[95]. В этом году царь Филипп, с гордостью сознавая свою победу под Херонеей и видя, что он сбил спесь с ведущих греческих городов, поставил целью добиться главенства над всей Грецией. (2) Он распространил известие, что он хотел бы вести войну с персами на стороне греков с целью наказания за осквернение храмов[96], и этим обеспечил для себя преданную поддержку греков. Он показывал всем свою добродетельность в частной и общественной жизни, и он представлял городам привилегии, с которыми он хотел бы обсудить вопросы, представляющие взаимный интерес. (3) Общий съезд был, соответственно, созван в Коринфе. Он говорил о войне против Персии и, пробудив большие надежды, склонил представителей к войне. Греки выбрали его полномочным стратегом Греции, и он начал накапливать материалы для похода. Он предписал количество солдат, которое каждый город должен послать на совместные действия, а затем вернулся в Македонию.

Таково было состояние дел касающихся Филиппа.

90. (1) В Сицилии умер Тимолеон Коринфянин; он привел в порядок все дела сиракузян и других сицилийских греков, и был их стратегом в течение восьми лет[97]. Сиракузяне почтили его великолепно, вследствие его дарований и степени услуг, оказанных им, и дали ему великолепные похороны. Когда тело было сожжено, в присутствии всего народа был провозглашен следующий указ Деметрием, который обладал наиболее мощным голосом из всех глашатаев того времени[98]: "Народ Сиракуз проголосовал, чтобы оплатить похороны Тимолеона из Коринфа, сына Тиманета, на сумму двести мин, и в его честь (учредить) до конца времен музические, конные, и гимнастические игры, потому что он уничтожил тиранов, победил варваров, и заселил могущественнейшие из греческих городов, и так как стал творцом свободы для греков в Сицилии".

(2) В этом году также умер Ариобарзан после правления в течение двадцати шести лет, и Митридат, сменив его, правил в течение тридцати пяти лет[99]. Римляне одержали победу в битве против латинян и кампанцев в непосредственной близости от Суессы и отняли часть земель побежденных. Консул Манлий, одержавший победу, отметил триумф[100].

91. (1) Когда Пифодор был архонтом в Афинах, римляне избрали консулов Квинта Публия и Тиберия Эмилий Мамерка, отмечалась сто одиннадцатая Олимпиада, в которой Клеомант из Клитора выиграл в беге[101]. (2) В этом году, царь Филипп, признанный главою греков, открыл военные действия против Персии, отправив в Азию, с передовым отрядом Аттала и Пармениона[102], придав им часть своих сил и приказав освободить греческие города, в то время как он сам, желая вступить в войну с одобрения богов, спросил Пифию, победит ли он царя персов. Она дала ему следующий ответ:

"Бык увенчан цветами, и близок тот, кто его заколет."[103]

(3) Филипп нашел этот ответ неоднозначным, но принял его в смысле благоприятном для себя, а именно, что оракул предсказал, что персы будут убиты, как жертвенные животные. В действительности, однако, это было не так, и это означало, что Филипп сам в разгар праздника и священного жертвоприношения, будет зарезан как бык, украшенный гирляндой. (4) В любом случае, он думал, что боги поддерживают его, и было очень приятно думать, что Азия будет отдана в руки македонцев.

Тотчас, приводя в исполнение планы, великолепные жертвы богам он объединил со свадьбой своей дочери Клеопатры, чья мать была Олимпиада; он отдал ее замуж за Александра, царя Эпира, родного брата Олимпиады[104]. (5) Он хотел, чтобы как можно больше греков могли принять участие в торжествах в честь богов, и так запланировал блестящие музические состязания и щедрые пиры для своих друзей и гостей. (6) Из всей Греции он созвал своих личных гостеприимцев и приказал своим придворным привести с собой сколько смогут своих знакомых из-за рубежа. Он решил предстать перед греками как человек любезный и соответствующий присвоенному отличию, — верховному главнокомандованию, с соответствующим случаю гостеприимством.

92. (1) Так большое число людей собрались вместе со всех сторон на праздник, игры и бракосочетание, которые отмечались в Эгах в Македонии. Не только отдельные аристократы венчались золотыми коронами, но также и представители большого числа значительных городов, и среди них Афин. (2) Эта награда была объявлена глашатаем, и он закончил речь заявлением, что если кто-то злоумышляет против царя Филиппа и сбежит в Афины, ища убежище, он будет выдан[105]. Случайная фраза оказалась предзнаменованием посланным Провидением, — пусть Филипп знает, что предстоит заговор. (3) Были также произнесены и другие подобные слова, как казалось внушенные божеством, что предрекали смерть царя.

На торжественном пиршестве, Филипп приказал актеру Неоптолему, непревзойденному ни силой своего голоса, ни своею известностью, представить некоторые хорошо известные произведения, в частности такие, которые касались персидской кампании. Артист считал, что это произведение будет принято как подходящее Филиппу переправившемуся и намеренному упрекнуть в богатстве персидского царя, великого и знаменитого этим, предполагая, что когда-нибудь это будет ниспровергнуто судьбой. Вот слова, которые он сначала запел:

Он продолжил и остальную часть песни, и вся она была на ту же тему. (4) Филипп был очарован содержимым и был полностью занят мыслью о свержении персидского царя, ибо он вспомнил Оракул Пифии, который имел тот же смысл, что и слова, цитируемые трагическим актером.

(5) Наконец пир закончился, и начались игры, установленные для следующего дня. Хотя было еще темно, множество зрителей поспешило в театр и на восходе солнца торжественное шествие началось. Наряду со всякого рода выставленными богатствами Филипп включил в процессию статуи двенадцати богов, выполненных с большим искусством и блестяще украшенных, вызванных показать богатство и привести зрителя в трепет, а вместе с ними была пронесена тринадцатая статуя самого Филиппа, изображающая его богом, так что царь самолично возвел себя на престол среди двенадцати богов[107].

93. (1) Все сидящие в театре был поражены, когда Филипп появился в белом плаще, и отдал приказ своим телохранителем оставить его и следовать за ним только на расстоянии, так как он публично хотел показать, что он защищен доброй волей всех греков, и не имеет нужды в охране копьеносцев[108]. (2) Такова была вершина успеха, которой он достиг, но, как раз когда похвалы и поздравления у всех звенели в ушах, вдруг без предупреждения обнаружился заговор против царя в виде смертельного удара. (3) Мы должны изложить причины этого, с тем, что наш рассказ стал ясным.

Македонец Павсаний происходил из знатного рода из Орестиды[109]. Он был телохранителем царя и был возлюбленным его из-за своей красоты. (4) Когда он увидел, что царь стал отдавать предпочтение другому Павсанию (человеку одного с ним имени), он обратился к нему с бранью, обвинив его в том, что он гермафродит и немедленно принимает любовные предложения любого, кто пожелает. (5) Не выдержав такого оскорбления, другие хранили молчание в это время, но, вскоре, поведав Атталу, одному из своих друзей, он замыслил достичь своей собственной смерти добровольно и эффектным способом. (6) Через несколько дней после этого, Филипп вступили в бой с Плеврием, царем иллирийцев[110], Павсаний встал перед ним и, приняв своим телом все удары, направленные на царя, встретил свою смерть.

(7) Этот случай был широко обсужден, и Аттал, который был членом дворцового окружения и подвластный только царю, пригласил сначала Павсания на обед и опоил его, и пока он был пьян от неразбавленного вина, передал его бесчувственное тело погонщикам мулов обесчестить в пьяной распущенности. (8) Таким образом, он, через некоторое время оправился от пьяного угара и, глубоко задетый оскорблением, нанесенным Атталом, идет к царю с негодованием. Филипп разделил гнев на этот варварский акт, но не хотел наказывать Аттала в то время из-за их отношения, и потому, что услуги Аттала были нужны безотлагательно. (9) Он был племянником[111] Клеопатры, которую царь только что взял замуж, как новую жену, и он был выбран в качестве полководца передовых сил, направляемых в Азию, и потому что он был человек храбрый в бою. По этим причинам, царь попытался смягчить праведный гнев Павсания от произвола над ним, и дал ему дорогие подарки и наградил его повышением среди телохранителей.

94. (1) Павсаний, тем не менее, неумолимо вынашивал свой гнев[112], и жаждал отомстить за себя, но не только тому, кто совершил несправедливость, но и тому, кто отказался отомстить за него. В этом замысле его особенно поощрял софист Гермократ[113]. Он был его учеником, и когда спросил в ходе своего учения, как можно стать самым известным, софист ответил, что надо убить того, кто совершил великие дела, и сколь же долго как будут помнить его, столь же долго будут помнить и его убийцу. (2) Павсаний связал эти слова с личным оскорблением, и не допускал никакой задержки в своих планах, поэтому в своей обиде он решил действовать под прикрытием праздника следующим образом. (3) Он поставил лошадей у ворот города и пошел к входу в театр, неся кельтский кинжал под плащем. Когда Филипп направил своих присутствующих друзей идти впереди него в театр, в то время как охранники держались на расстоянии, он, увидев, что царь остался один, бросился на него, вонзил кинжал под ребро и вытянул его из мертвеца[114], а затем побежал к лошадям у ворот, которых он приготовил для своего бегства. (4) Сразу же одна группа телохранителей поспешила к телу царя, в то время как остальные бросились в погоню за убийцей, а среди этих последних были Леоннант, Пердикка и Аттал[115]. Имея начальное преимущество, Павсаний бы сел на коня, прежде чем они смогли бы его поймать, если бы он не зацепился сапогом о виноградную лозу и не упал. Когда он с трудом поднялся на ноги, Пердикка и остальные настигли его, и убили своими копьями.

95. (1) Таков был конец Филиппа, который сделал себя величайшим из царей Европы на то время, и из-за размеров своего царства поставил свой трон наравне с тронами двенадцати богов[116]. Он правил двадцать четыре года. (2) Он известен как тот, кто опирался на скудные средства в своих притязаниях на престол, но завоевал для себя величайшую державу в греческом мире, в то время как укрепление его позиций происходило не столько из-за его доблести на войне, сколько от его ловкости и радушия в дипломатии. (3) Филипп сам, как говорят, больше испытывал гордость за свою стратегическую хватку и свои дипломатические успехи, чем за свою отвагу в реальной битве. (4) Каждый солдат его армии получал долю в успехе, которым была победа в поле, но только он один получал выгоды от побед, одержанные путем переговоров[117].

(5) Теперь, когда мы дошли до гибели Филиппа, мы закончим эту книгу здесь, по нашим первоначальным заявлением[118]. Следующую начнем со вступления на царство Александра, и мы постараемся включить все его деяния в одну книгу.