История аварцев

ЦАРСТВО СЕРИР

С началом вторжения кочевников и формированием их политических объединений в Приморском Дагестане, а также после включения в состав Сасанидского Ирана в качестве отдельного наместничества южных областей страны начался процесс распада Кавказской Албании. Общий военно-политический кризис в стране и порожденные им центробежные тенденции создали предпосылки для формирования на бывшей территории Албании, особенно в горных районах, новых государственных объединений, известных из письменных источников под названием Серир, Дербент, Лакз, Филан, Шандан, Таба-саран, Зирихгеран, Кайтаг (Хайдак), Гумик и др. (Минорский В. Ф., 1963). Этот новый этап социально-экономического развития местных народов связан с формированием основных народностей Дагестана.

Одним из новых государственных образований, сформировавшихся на бывшей территории Кавказской Албании, являлся Дербент, который благодаря своему стратегическому положению выступал центром наместничества на Восточном Кавказе сначала Сасанидов, а затем и арабов. С первой половины IX в. он становится центром самостоятельного эмиратства, которое включило в свой состав территорию бывшего царства маскутов, собственно Дербента и его округу, а также ряд земель к северу и северо-западу от города.

Царство Табасаран было расположено к юго-западу от Дербента, в долине р. Рубас, и по его территории проходила Дербентская горная оборонительная стена, протянувшаяся почти на 40 км. Табасаран подвергался интенсивной колонизации сначала Сасанидами, а затем арабами, поэтому население здесь было этнически разнообразным, хотя местный этнический элемент — табасаранцы — преобладал.

Царство Лакз возникло в Южном Дагестане, в долине реки Самур, охватывая в основном территорию, занимаемую ныне народами лезгинской группы языков. В состав Лакза входила и значительная территория современного северного Азербайджана, и поныне населенная лезгинами.

К северу от Дербента, в равнинной и предгорной части Дагестана образовалось государство Кайтаг. Цари Кайтага получали титулы и инвеституру от арабов. К западу от Кайтага «…по направлению к горам следует царство Зирихгеран…, которое впоследствии стало называться Кубачи, что означает «панцироделатели».

Политическое образование Гумик (Туман) было расположено в центральном Дагестане и охватывало территорию расселения современных лакцев. Это древнейшее политическое образование напоминает о себе названием самого крупного населенного пункта лакцев — Кумуха (Шихсаидов А. Р., 1994).

Среди дагестанских владений встречается политическое образование под названием Шандан, которое, по мнению некоторых исследователей, является территорией, известной впоследствии под названием Акуша-Дарго.

Наиболее значительным из вновь сложившихся государственных образований на былой территории Албании выступает царство Серир, сформировавшееся на аварских землях, известных из сирийской хроники VI в. Захария Митиленского под названием Бет-Даду. Автор представляет жителей Бет-Даду как народ, живущий в горных районах с относительно высокой земледельческой культурой. Бет-Даду сопоставляется исследователями с дидойцами, известными еще в древних текстах и обитавшими не только в горных районах, но и на обширных землях Закавказья. Как сообщают грузинские источники, дидойцы еще в V в. выступают совместно с леками и дурдзуками на стороне грузинского царя. Однако Бет-Даду понятие более широкое, чем собственно дидойские земли. Это в целом горная страна, которую арабские авторы назвали Сериром. Название Серир исследователи связывают с персидско-арабской географической традицией. Арабские авторы называют территорию горного Дагестана землей «владетеля трона», т. е. Сахиб-ас-Серир. Название это обычно связывают с легендой о золотом троне последнего представителя Сасанидов, будто отправленного им в Дагестан для сохранения перед решающим сражением с арабами, вторгшимися в начале VII в. в Сасанидский Иран.

Формирование государственного образования Серир относится к VI–VII вв. Как и остальные политические образования Дагестана, Серир, являясь составной частью былой Кавказской Албании, унаследовал, соответственно, ее экономические, социальные и культурные достижения. Принято считать, что Серир занимал территорию Дагестана, населенную главным образом аварцами. Однако в период формирования, и особенно в IX–X вв., судя по письменным источникам, границы Серира были значительно шире за счет включения территорий сопредельных государственных образований. Восточная граница его проходила в двух фарсахах от Семендера (район г. Махачкалы). На севере, по сообщению древних историков аль-Масуди и Ибн-Руста, Серир граничил с аланами и хазарами. Согласно источникам, правитель Серира жил в горах, а хазары — на равнине. Представляет интерес сообщение Ибн-аль-Факиха о том, что большая часть поселений, находящихся в области Арран, принадлежала владыке Серира. Об этом же пишет и аль-Иакуби. Подобные сообщения свидетельствуют о том, что территория Серира простиралась также и на обширные земли Аррана (Азербайджана). Подтвер-жает эти сообщения и древний историк Якут. В своем «Словаре стран» он дает более конкретную информацию, в которой, в частности, отмечается, что в Арране 4000 селений и большая часть их принадлежит Сахиб ас-Сериру. Не случайно в районах Азербайджана сохранилось много топонимических названий, смысл которых, по мнению исследователей, объясняется на базе дагестанских языков. Подобная информация свидетельствует о том, что дагестанские языки были широко распространены на обширной территории Азербайджана и Восточной Кахетии в эпоху не только Кавказской Албании, но и царства Серир. Все эти данные и послужили основанием для исследователей, в частности проф. Г.-А. Д. Даниялова, для утверждения, что Ширван — это древняя территория царства Серир.

С распадом Албании этот регион вошел, соответственно, в состав царства Серир, выступавшего основным наследником Кавказской Албании. О значительно расширившихся пределах Серира в IX–XIII вв. свидетельствуют и другие источники.

В первой половине IX в. Кайтаг и часть территории Шандана, известные позже под названием Акуша-Дарго, как отмечает древний историк Мухаммед Рафи, также оказались в составе Серира. В X в. в зависимость от Серира попал и Гумик (Кумух). В географическом сочинении XIII в. на персидском языке отмечается, что «Серир — это область между Абхазом (Грузией), Кипчаком, Шир-ваном и Дербентом. Область большая, очень возделанная, труднодоступная, с большим количеством населения». Таким образом, по данным древних источников, Серир выступает крупнейшим в средневековом Дагестане политическим образованием, сыгравшим важную роль в истории народов Восточного Кавказа.

На возросшие размеры территории и доминирующую роль Серира на Восточном Кавказе указывают и современные исследователи. Профессор В. Г. Гаджиев пишет об общедагестанском характере государственного образования Серир. О значительной роли Серира на Кавказе говорят исследователи Дж. Маркварт, В. М. Бейлис и др. Исследователь Б. Н. Заходер полагал, что Сахиб ас-Серир был главою не только одного определенного племени или народа, а стоял во главе многих народов и племен, живших к западу от Дербента.

Об обширных размерах и классовом характере государственного образования Серир говорят не только письменные, но и археологические источники. В этом плане представляют интерес сведения анонимного автора X в., который также оставил свидетельство о значительной территории Серира: «Серир — это страна с очень большими богатствами, горная и степная… Хан-дан — город, где живут военачальники… царя». Известны и другие неприступные крепости царя Серира под названием Алал и Гумик (Кумух), и в одной из них находилось якобы и казнохранилище царя. Как отмечает Ибн-Руста, «…для царя Серира существует трон из золота и трон из серебра… замок царя находится на вершине горы, и окружает его стена из камня».

Замок царя известен из арабских историко-географических сочинений под названием города Хумрадж. Археологические исследования и данные письменных источников позволяют локализовать его на месте остатков крепости Чинна, расположенной на вершине горы недалеко от с. Батлаич Хунзахского района. Остатки крепости, сохранившиеся на горе Чинна-меэр, были исследованы в 1938 г. известным историком М. И. Артамоновым. Он, в частности, отмечает, что городище Чинна расположено над обрывом высотой около 100 м. Структурно Хумрадж состоял из небольшой, недоступно расположенной на вершине горы крепости и прилегающего к ней городища. Крепость была защищена не только самой природой, она была укреплена массивными стенами и башнями, возведенными из рваного камня. Башни, пристроенные к оборонительным стенам четырехметровой толщины, имели квадратные в плане формы со сторонами около 5 м и предназначались для бокового обстрела подступов к крепости.

Судя по топографии сохранившихся остатков, Чинна действительно представляла собой основательно укрепленный пункт. Массивные оборонительные стены крепости, конструктивно схожие с аналогичными оборонительными сооружениями из других районов Дагестана, свидетельствуют о раннесредневековом времени их сооружения. На это указывает и представленная на памятнике разнообразная керамика VII–XIII вв., также характерная для аналогичных памятников Дагестана. Поэтому суждения исследователей о том, что крепость Чинна является остатками столицы царства Серир, известного под названием Хумрадж, являются довольно обоснованными и не вызывают сомнений.

Сведения источников о наличии в царстве разных городов и многочисленных крепостей, а также сообщения Ибн-Руста о рыцарских доспехах и кольчугах и о прекрасном вооружении воинов царя Серира — все это свидетельствует о высоком уровне социально-экономического развития и классовом характере государства. О феодальном характере царства свидетельствует и сообщение Масуди о том, что в составе Серира находилось 12 тыс. селений, из которых царь брал себе слуг (рабов). Масуди пишет и о наследственном характере власти в стране, что возможно было при увеличении богатства царя и поддержке его со стороны социальной верхушки государства.

В одном из древних источников отмечается, что в день нового года царь Серира садится на престол, дает обещания, заключает договоры и приносит обеты. В другом отмечается, что у царя Серира было два престола: золотой и серебряный. На золотом он сидел сам.

Интересно также, что в некоторых источниках город Дербент (Баб-аль-Абваб) называют и портом царя Серира. Подобные сведения доказывают доминирующую роль и широкие внешнеэкономические связи страны. Об этом сообщают и источники. Так, дочери царей Серира были замужем за царями аланов, Баб-аль-Абваба, Маската и Тифлиса, то есть находились в родственных связях с правителями окружающих государств.

Примечательно и сообщение источников о том, что царь и все жители столицы Серира исповедуют христианскую религию, которую приняли еще цари Кавказской Албании. Остатки церквей и крестов, сохранившиеся в горных районах Дагестана, и особенно в Хунзахе, подтверждают дальнейшее распространение новой религии в стране. Таким образом, Серир выступает крупным феодальным государственным образованием, объединившим в своем составе многие народы раннесредневекового Дагестана, ранее входившие в состав Кавказской Албании.

Прочность царства Серир подверглась испытанию в период арабских завоеваний на Кавказе VII–VIII в. Судя по сообщениям древних историков Ибн-Хаята, Ибн-Асама аль-Куфи, Балами и Ибн-аль-Асира, в 30-е годы VIII в. замок в с. Кумух в Лакском районе являлся одной из резиденций, которая служила обителью, домом Серирского владетеля. Там якобы находился и один из двух тронов последнего.

Кумухцы оказали войскам арабского полководца Мервана ибн-Мухаммада, прибывшим к ним по «лекетской дороге», героическое сопротивление, но были разбиты. Арабы «перебили» кумухских воинов, «их жен и детей» взяли в плен, а укрепление разрушили. Правитель Серира успел к тому времени покинуть Кумух, который являлся одним из известных экономических и политических центров раннесредневекового Дагестана.

Серирский правитель, как сообщают названные авторы, покинул Кумух и прибыл «в замок, называемый Хумрадж, в котором находился его золотой трон». Данное упоминание крепости, датированное 739 г., является самой ранней достоверной его фиксацией в древних арабоязычных летописях. Следует также отмстить, что в VIII в. «замок, называемый Хумрадж», находился в местности, отличной от той, где ныне находится селение Хунзах, с которым обычно на основании созвучия слов его сопоставляют. По старинным хунзахским преданиям, доступным нам в записях А. В. Комарова и М. Алиханова-Аварского, в доарабское время все хунзахское племя обитало якобы в одном «огромном» селении, которое стояло на горе Чинна-меэр вблизи современного села Батлаич и, соответственно, на более значительном удалении от нынешнего Хунзаха.

Мерван ибн-Мухаммад (скорее всего, через Андалал, как предполагает исследователь Т. Айтберов) подошел к Хумраджу и осадил его. Было предпринято несколько попыток быстро захватить крепость силой и военными хитростями, но все они оказались безуспешными. После этого Мерван дал своим воинам приказ окопаться «напротив» местопребывания правителя страны золотого трона. Они провели там якобы всю весну и лето, а по словам Ибн-Асама аль-Куфи, даже «полный год». Когда же подступила осень, Мерван ибн-Мухаммад понял, что нужно либо добиваться своего в самое ближайшее время, либо уходить, так как зимовать в горах Аварии он не мог. Мерван решился на смелый и рискованный шаг: проникнуть в замок, называемый Хумрадж, под видом арабского посла. Предпринял он подобную попытку для того, чтобы, используя свои познания в военно-строительном деле, выявить слабые стороны в обороне крепости серирцев, которая была защищена не только крепостными стенами, но и отвесными склонами горы Чинна-меэр.

Совершив омовение, Мерван для успокоения духа и возбуждения физической силы сделал массаж всего тела, после чего облачился в скромную, испачканную одежду своего повара и написал на арабском языке письмо владыке Серира, в котором говорилось, что арабы готовы уйти, и предлагалось обсудить вопрос об условиях перемирия. Затем Мерван «поднялся один наверх» и, остановившись у ворот замка, попросил впустить его, ибо он «посланец Мервана».

Стража доложила правителю Серира о прибытии посланца. Тот разрешил впустить его вовнутрь. Мерван вошел и с почтением вручил серирскому владыке письмо. Тот взял его и, как пишет Ибн-Асам аль-Куфи, передал переводчику, из чего следует, что за несколько десятилетий после первого знакомства дагестанцев с арабами — новыми владыками Ближнего и Среднего Востока — даже среди обитателей крепости Хумрадж к 739 г. были люди, понимавшие арабский язык и умевшие читать арабские тексты.

Переводчик после ознакомления с текстом письма стал переводить его на свой язык, передавая царю его содержание». Там было написано, что Мерван размышляет: «То ли мне уйти, то ли нам в конце концов помириться». Предположив, не без оснований, что арабы, если им показать прочность своих позиций, большие запасы воды и провианта, прекратят осаду и покинут пределы страны, правитель Серира приказал показать ему оборонительный комплекс. Однако серирский правитель недооценил военные познания арабов, которые вобрали в себя многовековые традиции многих стран Востока и Запада в крепостном строительстве. Он предполагал, что, показав посланнику-разведчику оборонительный комплекс крепости, вынудит арабское командование снять бесполезную осаду, и этим допустил ошибку. Мерван, прекрасный знаток военного дела, заметил, однако, в природных и оборонительных сооружениях крепости слабые места, через которые арабская армия с ее таранами, камнеметами и прочей боевой техникой сумеет подойти к стенам «замка», взятие которого уже не представило бы больших трудностей.

Предполагая, что за ним тайно следят, Мерван предпринимает попытки убедить осажденных в том, что арабские войска находятся в бедственном положении, а также в том, что он поверил в наличие в крепости достаточного количества еды и питья. Мерван, выступая в роли повара, попросил пищу для своего якобы голодающего полководца. Правители крепости «дали ему две лепешки и кусок мяса», после чего «вывели его за стены замка». Мерван пошел вниз и «вскоре добрался до своих войск».

Возвратившись в лагерь, Мерван написал второе письмо правителю Серира, в котором сообщил о своем дерзком поступке, а также о том, что он заметил слабые места в укреплениях крепости. Поняв, что вскоре может последовать успешный штурм замка прекрасно оснащенной арабской армией, правитель Серира решил подчиниться мусульманскому халифату. Он «написал Мервану» и «запросил у него мира», чтобы сохранить свою власть, а следовательно, государство и народ.

После этого в 739 г. вблизи крепости был заключен мирный договор между арабами и серирцами. Первые воздержались от вступления в «замок, называемый Хумрадж», а правитель Серира обязался доставлять в Дербент ежегодно по тысяче голов скота, 500 крепких отроков, 500 красивых белокурых, чернобровых девушек, а также до 100 тысяч муддов зерна в дербентские зернохранилища. Взяв заложников в качестве гарантии выполнения условий данного договора, Мерван двинулся затем в сторону Дербента.

В целом VIII–X вв. были для царства Серир периодом расширения пределов страны, подъема хозяйственной деятельности и дальнейшего развития земледелия и скотоводства. Получают широкое развитие ремесленные производства, наблюдается оживление торговых связей со странами внешнего мира. Продолжается освоение свободных земель путем строительства террас, получивших в горных условиях широкое распространение. Источники не случайно подчеркивают густонаселенность Серира, где зафиксировано 12 тысяч селений. Археологический материал подкрепляет данные письменных источников о густонаселенности страны. Так, на небольшом участке р. Сулак между селениями Верхний Чирюрт и Миатли обнаружены остатки пятнадцати раннесредневековых поселений, многие из которых функционировали начиная с эпохи Кавказской Албании. А в горных районах вокруг крупных селений до сих пор сохранились остатки многочисленных мелких тухумных поселений (хуторов, кули), характерных для эпохи Серира. Впоследствии они были объединены в крупные территориальные населенные пункты.

Основными хозяйственными занятиями населения Серира в рассматриваемое время оставалось земледелие и скотоводство. В земледелии четко прослеживается отраслевая и зональная специализация, при которой получает свое дальнейшее развитие полеводство, садоводство и виноградарство. Местные народы выращивали пшеницу, ячмень, рожь, лен, бобы и др., совершенствуются орудия и культура земледельческого труда. Судя по сцене пахоты на тыльной части зеркала из Таллинского могильника (Хунзахский район), землю пахали сохой, используя в качестве тягловой силы быков (Атаев Д. М., 1963).

Железные серпы, выявленные на памятниках Дидо и Чир-юрта, многочисленные кремневые отщепы для молотильных досок и ручные жернова, а также крупные сосуды для хранения зерна — характерные находки при археологических раскопках многочисленных раннесредневековых поселений в горах Дагестана. Сохранившиеся сведения о взимании арабами с местных народов до 100 тыс. мер пшеницы в качестве натуральных повинностей являются наглядным свидетельством успехов в земледелии местных народов.

В хозяйстве народов Серира довольно крупную роль играло и скотоводство. Остеологический материал, выявленный в процессе исследований памятников, свидетельствует о преобладании крупного рогатого скота над мелким. Так, 55,5 % найденного на средневековых памятниках костного материала принадлежит крупному рогатому скоту и 44,5 % мелкому. Тенденция преобладающего развития крупного рогатого скота четко заметна и позже, хотя условия для развития мелкого рогатого скота в горах Дагестана были более благоприятными, чем в равнинных и предгорных районах. Анализ остеологического материала показывает, что, наряду с крупным и мелким рогатым скотом, местные земледельцы разводили лошадей, ослов, мулов и др. О дальнейших успехах скотоводства в Дагестане свидетельствуют и письменные источники, которые отмечают, что бараны входят в число товаров, вывозимых из Серира в другие страны.

Особый подъем переживало ремесленное производство, где четко прослеживается отраслевая специализация. Так, например, Дербент специализируется на производстве полотна и полотняной одежды. В связи с этим необходимо отметить, что ткацкое производство было развито не только в городах, но и повсеместно в селениях. В этой области местные ткачи достигли значительных успехов. Их продукция экспортировалась и за пределы страны.

Была развита и обработка кожи, которая шла на изготовление обуви, одежды и различных бытовых изделий. Об успехах кожевенного дела свидетельствует и то, что кожа составляла одну из статей экспорта Серира. Особое место занимает изготовление бурок, которые впервые были зафиксированы древними историками у воинов-албанцев в битве при Гавгамелах в IV в. до н. э. На производстве бурок с древнейших времен специализировались отдельные селения Андийского округа.

Большие изменения наблюдаются и в гончарном производстве, что было связано с общим подъемом экономики местных народов. Здесь появляются новые способы производства гончарных изделий, широко внедряется в производство гончарный круг легкого типа. Керамическое производство выделяется в самостоятельную отрасль и становится ремеслом, о чем свидетельствуют многочисленные клейма ремесленников, встречающиеся на керамике исследованных памятников.

Одной из важнейших отраслей ремесла являлась обработка металла, причем среди кузнецов продолжается отраслевая специализация. Местные мастера в совершенстве владели сложными приемами обработки металла и ковкой (в том числе и фигурной), художественным. литьем, пайкой, инкрустацией, чеканкой и т. д. Многие изделия кузнецов изготовлялись по определенному стандарту и предназначались для массового сбыта на рынке.

Благодаря усилению значения в международной торговле Волжско-Каспийского пути народы Серира втягивались в оживленную международную торговлю, о чем свидетельствует инвентарь из погребений, среди которого нередки остатки импортных вещей, в частности украшений, некоторых видов бус, стеклянных изделий и др. Предметами экспорта Серира были, как уже отмечалось, бараны, кожа, девушки-рабыни.

На территории Дагестана еще в эпоху Кавказской Албании осуществлялось, а в Серире продолжалось грандиозное строительство оборонительных сооружений. Сам процесс подобного строительства неизбежно ускорял развитие государственности, а формирование крепостей и их гарнизонов, соответственно, усиливало контроль государства над всем обществом.

Формированию основ поземельных отношений в Серире способствовала и концентрация земли в руках царей, в результате чего само государство становится верховным собственником земли. По мере усложнения органов управления, когда интересы обороны государства от вторжения кочевников требовали строительства оборонительных сооружений и крепостей, появляются условия и для возникновения института бенефиция в Дагестане.

Письменные источники единодушно отмечают, что в царстве Серир функционировало большое количество городов, крепостей и замков, остатки которых повсеместно сохранились в горных районах Аварии. Серирские цари, продолжая практику Сасанидов, а впоследствии и арабов, направляли в города-крепости своих приближенных, которые получили их первоначально в качестве бенефиция. Такая практика арабов, наряду с вызреванием аналогичных отношений в Серире, не могла не оказать влияния на зарождение здесь института бенефициального землевладения. В силу указанных причин, примерно с середины IX в., в Дагестане наблюдается обычная тенденция сокращения государственных земель. Прямые захваты завоеванных территорий арабами и последующая раздача их, а также повышение значения земледельческой знати и являются основными показателями этого процесса.

Феодальная верхушка Серира, как отмечают источники, владела поместьями (дий'а). Феодальная собственность формировалась и путем прямых захватов земель во время военных действий. В VIII в. в Южном Дагестане источники отмечают целый ряд дий'а (поместий), принадлежащих арабам. Аналогичные земли известны в Закаталах, Лакзе, Табасаране и в Серире (Шихсаи-дов А. Р., 1969).

С распространением ислама в Дагестане развивалась и другая форма собственности — вакф. По мере распространения ислама, особенно в южных районах Серира, начинается широкое строительство мечетей, и поэтому увеличивается доля вакфов в общем земельном фонде. И, наконец, значительна была доля общинных земель.

Таким образом, дальнейший рост производительных сил, развитие различных отраслей хозяйства местных народов существенным образом укрепляли социальную организацию общества. «Государство, — отмечает Ф. Энгельс, — как особый аппарат принуждения людей возникло только там и тогда, где и когда появилось разделение общества на классы…»

Однако процесс закрепощения свободных общинников, особенно в горных районах, в силу ряда причин протекал чрезвычайно медленными темпами. Свободная сельская община в Серире продолжала существовать на всем протяжении периода средневековья. Тем не менее в это время четко прослеживается укрепление правящей верхушки в лице царей, которые жили за счет эксплуатации непосредственных производителей. На другом полюсе находились зависимые общинники, о формах эксплуатации которых известно ничтожно мало. Обычно феодалы отправляли своих сборщиков податей по селениям, которые обеспечивали поступление феодальных повинностей. Все приведенные данные свидетельствуют о том, что в VI–X вв. в царстве Серир утвердились раннефеодальные отношения, которые носили специфический характер, связанный с сохранением сельской общины.

В политическом отношении царство Серир продолжало оставаться патриархально-феодальной страной, которая состояла из различных владений, каждое из которых имело свою территорию и свои внутренние порядки. В феодальных владениях царства Серир господствующий класс был представлен прежде всего феодальными правителями, которые выступали и как верховные сюзерены, и как крупные собственники земельных владений. Будучи верховными правителями, местные феодалы устанавливали во многих случаях наследственную передачу власти. Опорой феодальных правителей на местах, в соответствии с политическим весом и богатством, выступали близкие родственники, правители отдельных территорий и другие представители правящего клана. Вслед за феодальными правителями шли военно-служивая знать, верхушка духовенства, феодализирующаяся верхушка селений. Названия социального состава местного населения обозначены в источниках различными терминами. Так, например, Йакут, опираясь на данные X в., писал, что «среди местных жителей имеются свободные (ахрар), называемые хамашира. Выше их — малики, ниже их мшак, затем акара и мухкан». Эти термины, сохранившиеся в тексте Йакута ар-Руми, иллюстрируют процесс социального расслоения: малики — правящая верхушка, ахрар — свободные общинники, акара — издольщики, мухкан — ремесленники и др.

Опорой феодальных правителей в их борьбе за власть, за сохранение господства над зависимым населением была военно-служивая знать. Получая за службу земельные участки или же долю ренты, она была заинтересована в укреплении власти правителей. Археологический материал из раскопок Бежтинского, Агачкалинского и др. могильников свидетельствует о богатстве и разнообразии представленного в них военного снаряжения (шлемы, мечи, кинжалы, боевые топоры и др.). Подобные захоронения могли принадлежать именно служилой знати.

Социальную дифференциацию местного общества наглядно воссоздает и двухчастная структура крепостей с отдельно выделенными цитаделями, являвшими местом пребывания правителей. Подобная планировка характерна для городища Чинна, Аркасского, Исти-су на Сулаке, Ричаки и Гогнани в Южном Дагестане и др.

Особую группу памятников составляют остатки небольших крепостей-замков, ставших новыми центрами формировавшейся местной феодальной знати. Наиболее сохранившимися из них являются Анцухская в Тляратинском районе, Кудалинская в Гупибском районе, Бек-юрт в Буйнакском районе, Гебек-кала в Казбековском районе и др.

Огромную роль в жизни средневекового Серира играла, как уже отмечалось, сельская община, в которой была сосредоточена основная масса крестьянства. Арабские источники упоминают о категории крестьян-издольщиков, обозначенных терминами музара и кара. Это крестьяне-издольщики, имеющие свой клочок земли и инвентарь, однако по причине малоземелья они вынуждены были арендовать землю. А второй категорией являются издольщики, совершенно лишенные средств производства.

В VI–X вв. значительную часть местного населения составляло лично свободное крестьянство, владевшее участками земли и объединявшееся в общину. Община представляла собой самоуправляемое микрополитическое образование, являвшееся звеном общества. Становление общины шло прежде всего как формирование собственников земли, каждый член которой был и непременным совладельцем всей территории общины. Как объединение свободного крестьянства община нередко попадала под давление феодала.

Формирование нового типа сельской общины в Дагестане сопровождается и процессами слияния малых тухумных поселений (кули) в крупные аулы. Некоторые из них достигали размеров средневековых городов (до 1500 и более домов было в Хунзахе, Анди, Чиркее и др.). Основывались они на принципах внутреннего самоуправления в форме политических федераций, местами во главе с феодальными правителями с ограниченной властью. Джамааты сельских общин, вступив в союзы, образовывали целые системы, известные впоследствии как вольные общества, которые, за исключением феодальных территорий, охватывали почти весь Дагестан. Экономической основой общины являлось многоотраслевое хозяйство: земледелие, скотоводство, садоводство. Административное управление было сосредоточено в политических центрах вольных обществ, где преобладали демократические принципы управления (ежегодная выборность и сменяемость правителей) (Агларов М. А., 1988).

Одной из важнейших особенностей складывания феодальных отношений в Серире являлось и существование элементов рабства. Однако рабство не было основой производительных сил. В условиях феодальных отношений оно приняло форму патриархального (домашнего) рабовладения. Вместе с тем достаточно широко была развита работорговля, и важными рынками стали города Дербент, Семендер, Эндирей и др. Труд рабов применялся в домашнем хозяйстве, в ремесле, на тяжелых сельскохозяйственных работах, однако основной производительной силой в стране оставалось крестьянство.

Социальная структура средневекового общества неразрывно связана с характером земельной собственности. В VI–X вв. в Дагестане существовало, как уже отмечалось, несколько видов земельной собственности: общинная, государственная, фамильная, крестьянская, частнособственническая, феодального типа и вакуфная. Трудно определить, какая из этих форм преобладала. Соотношение между ними менялось в зависимости от внешних и внутренних причин — усиление власти феодала, внешние вторжения и др. В общинной собственности в основном находились пастбища, сенокосы, луга.

Частные земли, или крестьянские мульки, были представлены повсеместно, и особенно в союзе сельских обществ. Феодальное землевладение известно под названием икта, дий'а. Икта — это земельный участок или рента с него, данные за службу военную или гражданскую. Владельцы этих земель повсеместно пытались превратить их в наследственные.

Вакуфные земли связаны с распространением ислама, особенно быстро росли эти земли в Южном Дагестане, но в общем их площадь была незначительной. Они завещались феодалами или частными лицами в пользу религиозных учреждений.

В царстве Серир с Х-ХШ вв. происходит укрепление власти феодальных правителей, что способствовало увеличению их земельной собственности. Подобные тенденции вели к освобождению местных правителей от центральной власти и возникновению ряда самостоятельных владений. В это же время усиливаются и процессы освобождения сельских общин от феодальной зависимости, особенно в горных районах.

Двуединый процесс трансформации земельных форм собственности способствовал, с одной стороны, укреплению феодальной земельной собственности, с другой — укреплению крестьянского мулька. Первое было более всего характерно для горских владений.

Феодализм в царстве Серир, таким образом, характеризовался рядом особенностей — медленные и неравномерные темпы развития, устойчивость, а иногда и рост сельской общины, отсутствие крупнособственнического хозяйства феодалов, основанного на барщинном труде, преобладание натуральной ренты, слабые формы внеэкономического принуждения. Огромное влияние имели внешние факторы, прерывавшие естественное развитие феодальных отношений.

Социальная дифференция является причиной столкновений и борьбы между представителями сословий, которая протекала в разных формах — бегство, открытое выступление, отказ крестьян от уплаты податей. В целом на всем протяжении своего существования царство Серир оставалось наиболее значительным феодальным государственным образованием в Дагестане, где престолонаследие переходило от отца к сыну.

Следует отметить, что среди исследователей до сих пор нет единого мнения о времени и причинах распада государства Серир из-за отсутствия письменной информации. Однако по ряду косвенных данных можно выяснить факторы, обусловившие смену власти в Серире. Важно отметить, что письменные источники указывают на XIII в. как на конечную дату его существования. Персидский источник, относящийся к XIII в., сообщает, как отмечалось, что в «Серире есть обычай, по которому в день нового года падишах идет туда, где находится престол, садится на него, дает обещания, заключает договоры и приносит обеты». После XIII в. упоминание о Серире в источниках не встречается. Археологические исследования столицы Серира Хумраджа (городище Чинна) также указывают на XIII в. как на конечную дату его существования. Следы пожаров и разрушений на городище свидетельствуют о насильственном захвате Хумраджа, положившем, очевидно, конец существованию и самого царства Серир.

Возникает вопрос: когда и какая военно-политическая сила могла посягнуть на столь мощное для своего времени государство и положить конец его существованию? Возможность простого дворцового переворота исключается самим фактом разрушения Хумраджа и прекращением его бытования с XIII в. Нет сообщений и о военном столкновении Серира с соседними государствами. Поэтому единственным фактором, положившим начало распаду Серира в XIII в., выступают монголы. На возможность их влияния на политический кризис в Серире указывает ряд косвенных данных.

По письменным источникам известно, что правители Серира опирались на институты дружины в решении важнейших государственных задач. Как отмечает историк Ибн-Руста, дружина царя Серира выделилась из основной массы соплеменников и жила со своим правителем в отдельном замке. Все дружинники конные и хорошо вооруженные. Дружина выполняла внутренние и внешние задачи государства как специальный аппарат внутреннего подавления и принимала участие в войнах и походах.

В этой связи интересно отметить, что военачальники царя Серира нередко называются тарханами (тюркский термин, означающий «свободный от налогов»). Исследователь Д. М. Атаев отмечал по этому поводу, что военная прослойка тарханов царя Серира формировалась из числа тюрков-наемников и представляла собой подобие мамлюкской гвардии. Информация об участии тюрок в военной экспедиции войск царя Серира против Дербента уже в XI в. содержится в «Истории Ширвана и Дербента» (Минорский В. Ф., 1963).

В последующие века влияние тюркского элемента на социальную структуру и военную организацию Серира усиливается, что находит подтверждение в различных источниках. Так, в Хунзахе, по преданиям, был привилегированный род Огузилал. О том, что с огузами предки аварцев имели близкие и разносторонние контакты, могут свидетельствовать сообщения о военной службе огузов у серирских царей. В серирской среде огузы составляли довольно многочисленную прослойку; от местных правителей они получали различные привилегии и знаки внимания. В частности, как полагают, огузам за военную службу выделяли земельные участки на г. Акаро. Они же основали, согласно преданию, с. Цада (Хунзахский район). А в с. Тануси жили потомки Огуз-хана, и им принадлежали окрестные земли. Не случайно также отмечаемое исследователями заметное влияние тюркского элемента на местный язык, особенно в области социальной и военной терминологии.

Таким образом, возрастание роли наемников тюрок (тарханов) в социально-экономической жизни Серира на всем протяжении X–XIII вв. находит отражение в различных материалах. Тарханы выступали военачальниками в крепостях, административных центрах и пограничных владениях правителя Серира. Они являлись главным средством борьбы с политикой обособления местных феодалов. История знает немало примеров, когда тюркские наемники, которых в странах Переднего Востока называли мамлюками, из опоры государства превращались в оппозицию и нередко свергали местных правителей. Подобное, очевидно, произошло и в царстве Серир в эпоху монголов, когда местная оппозиция в сговоре с тюрками-наемниками свергла власть царя Серира и провозгласила новую правящую династию под названием Нуцалы.

Существованию царства Серир пришел конец. Примечательно, что многие правители Аварии в XIV–XV вв., по данным источников, имеют тюркское происхождение (Али-Килич, Булач, Байар и др.). Примечательно также, что с установлением новой династии правителей в Аварии прекращается и существовавшая в Серире древняя традиция престолонаследия по прямой линии от отца к сыну. При новых правителях титул нуцала не передавался от отца к сыну. Он переходил, как отмечают исследователи, от старейшего в одной ветви к старейшему в другой. Подобная форма передачи власти также характерна для тюркского мира. И, наконец, сами титулы нуцал, а позже и хан, по мнению исследователей, также имеют монгольское происхождение. Монголо-татарское влияние нашло отражение как в социальной терминологии, так и в личных именах жителей Аварии, таких, как Амир, Хан, Бек, Есаул, Кидирбек, Мамма, Елук, Карахан, Кара-Киши, Турулав, Чупан и др. В этой связи примечательны утверждения Рашид ад-Дина, что ильханы привлекали местных эмиров исключительно из «добрых намерений».

Таким образом, возможность решающего влияния монголов в узурпации власти в царстве Серир находит подтверждение в самых различных материалах.

С чуждым характером новой правящей династии Нуцалов для местного общества, очевидно, связано и явно негативное к ним отношение, отразившееся в местных исторических сочинениях. В хронике «Тарихи Дагестан» отмечается, что «правитель (малик) в городе, области Авар, называемом ат-Танус, был неверный: негодный носитель зла, насилия и несчастия по имени Сура-ка, называемый нуцал, — это их обычай давать такое имя и обозначать этим именем своего правителя». При этом важно отметить не только явное неприятие автором хроники новой системы правления Нуцалов, но и подчеркнутый им чуждый для местного общества обычай давать имя Нуцал своим правителям, что также указывает на смену власти в Серире ставленниками монголов. Не случайно персидский историк Рашид ад-Дин упоминает в своем труде монгольского эмира по имени Нуцал, который вполне мог выступить инициатором смены власти в царстве Серир. Чуждый для местного населения термин нуцал, соответственно, не имеет объяснения и в местных языках.

Возможность подобного переворота в царстве Серир и появление новой промонгольской династии правителей Аварии находит отражение и в специфике последующей истории страны.