История Цейлона. 1795-1965

Создание плантационного хозяйства

Политическое объединение Цейлона под властью английской колониальной администрации совпало по времени с изменением форм эксплуатации колоний в Британской империи. На смену старым формам колониального порабощения, сложившимся в период так называемого первоначального накопления, пришли новые формы эксплуатации колоний, отвечавшие интересам развитой капиталистической метрополии. Правящая верхушка Велико британии была заинтересована в разработке новых методов эксплуатации колоний, с тем чтобы превратить их в доходные предприятия метрополии.

Реформы Кольбрука — Камерона впитали в себя некоторые идеи группы английских политических деятелей, разработавших в начале 30-х годов XIX в. новые теории управления колониальной империей. Эти деятели ратовали за предоставление колониям больших прав в области внутренней политики, настаивали на более тесном сотрудничестве колониальной администрации с верхушкой общества в отдельных колониях. Один из колониальных реформаторов, Уэйкфилд, предлагал использовать накопившийся в метрополии капитал и опыт технического развития для создания в колониях поселений переселенцев на обширных пустовавших землях. Эти поселения должны были стать очагами новой цивилизации и помочь втянуть хозяйство колонии в единую орбиту с метрополией. По мнению Уэйкфилда, в руках английской колониальной администрации должен был сохраниться контроль за обороной, внешней политикой и основным земельным фондом колонии. После 1837 г. теории Уэйкфилда нашли поддержку Джона Рассела, бывшего секретарем по делам колоний с 1839 по 1841 г. В 1840 г. он создал Комитет по вопросам колониальных земель и эмиграции. Дальнейшие реформы колониального управления осуществлялись в конце 40-х годов, когда государственным секретарем по вопросам войны и колоний в правительстве Джона Рассела стал один из крупных колониальных реформаторов, лорд Грей.

Захват английскими колонизаторами всей территории Цейлона поставил перед ними ряд задач. Прежде всего, они стремились использовать выгодное стратегическое положение острова для превращения его в крепкое военное звено в цепи британских владений. Были разработаны проекты усиления военной роли гавани Тринкомали, превращения ее в одну из крупнейших английских военно-морских баз. Необходимо было соединить Тринкомали сетью хороших дорог с Коломбо и другими важными центрами страны. Начатое при губернаторе Цейлона Э. Барнсе большое дорожное строительство помогло английским колонизаторам не только укрепить свое военное могущество над коренным населением Цейлона, но вскоре сыграло важную роль в развитии плантационного хозяйства.

Усиленное дорожное строительство, выделение значительных средств на содержание военных гарнизонов и нужды английского административного аппарата, а также тяжелое положение с продажей корицы и других экспортных культур из-за конкуренции на мировом рынке породили серьезные затруднения финансового характера. Следуя теории Грея о необходимости подчинить развитие отдельных колоний общим интересам Британской империи, английские колониальные власти на Цейлоне решили стимулировать развитие плантационного хозяйства и начали поиски наиболее прибыльных для условий этой страны плантационных культур.

Особенно широкое развитие получило создание кофейных плантаций. Важной предпосылкой для их возникновения послужил захват английскими колонизаторами территории бывшего Кандийского государства, так как природные условия этих областей острова были благоприятны для выращивания кофейных деревьев. Уже первые попытки создания кофейных плантаций в районах Центрального нагорья принесли положительные результаты.

Первая кофейная плантация была заложена в 1824 г. английским офицером Г. Бёрдом на государственных землях в Синнапитии (около Гамполы). Успех Г. Бёрда привлек внимание губернатора Э. Барнса, который основал кофейную плантацию в Ганноруве. Причем часть земель, приобретенная Э. Барнсом, прежде принадлежала одному из представителей кандийской знати, но они были конфискованы, так как их владелец принял участие в восстании 1817–1818 гг.

Для создания кофейных плантаций был необходим капитал, которым в тот период в основном располагали европейцы, а не цейлонцы. Еще в 1810 г. были отменены все ограничения для европейцев на право заниматься сельским хозяйством и на покупку крупных земельных владений. При губернаторе Э. Барнсе для стимулирования производства кофе были отменены налоги с земель под кофейными плантациями. В районах кофейных плантаций усилилось дорожное строительство, было сооружено много хороших шоссейных дорог, и прежде всего построена новая дорога, соединившая Канди с Коломбо. Однако до 1835 г. число европейских кофейных плантаций было незначительным. Основными производителями кофе оставались кандийские крестьяне, которые разводили кофейные деревья на маленьких участках. В результате урожаи были низкими, производство кофе росло очень медленно.

Важным фактором, ускорившим развитие производства кофе на Цейлоне, было изменение английской налоговой политики. Возросший спрос на этот продукт на европейском рынке, и особенно в самой метрополии, заставил Великобританию снизить импортную пошлину на цейлонский кофе до уровня импортной пошлины на вест-индский кофе. Это резко стимулировало развитие кофейных плантаций на острове, и вскоре Цейлон стал главным поставщиком кофе на рынки Великобритании.

После 1835 г. началось быстрое развитие плантационного хозяйства. Склоны гор в районе Канди покрылись кофейными деревьями. Между 1837 и 1845 гг. в кофейные плантации было инвестировано около 3 млн. ф. ст. Если в 1836 г. под ними находилось всего 1600 га, то к 1845 г. — свыше 15 тыс. га, т. е. площадь увеличилась почти в 10 раз. За эти годы цены на кофе на английском рынке резко возросли, что породило на Цейлоне подлинную «кофейную лихорадку». Покупкой земли в горных районах и расчисткой ее под кофейные плантации стали заниматься даже те, кто располагал небольшими средствами. Многие мелкие чиновники были не в состоянии сами заниматься выращиванием кофе, они предпочитали перепродавать земельные участки, пригодные для создания плантаций, что приносило солидные барыши.

Сведения о прибыльности разведения кофе приводит в книге «Прогулки по Цейлону», вышедшей в 1841 г., лейтенант де Баттс. Так, для создания плантации кофе размером 120 га необходимые первоначальные вложения и затраты на второй год составляли 4417 ф. ст., но уже на третий год прибыль покрывала 50 % всех расходов, а за 14 лет прибыль достигала 28 516 ф. ст. [цит. по: 148, 191]. Подобные расчеты огромных прибылей, получаемых владельцами кофейных плантаций, можно встретить в цейлонской прессе тех лет.

Создание кофейных плантаций породило серьезные изменения во всей социально-экономической структуре Цейлона. До 1835 г. формы колониальной эксплуатации населения страны существенно не отличались от введенных голландскими колонизаторами. Английские колониальные власти стремились наладить вывоз в метрополию имевшихся на острове естественных ресурсов. С созданием плантационного хозяйства в экономике страны появились как бы два сектора: торговое земледелие капиталистического типа, призванное обслуживать интересы Великобритании, и сельский сектор, занятый в основном производством продовольствия. Этот сектор сохранил черты прежней феодальной структуры. В последующие годы укрепление плантационного хозяйства стало основной заботой английских колониальных властей. Пропасть между двумя секторами цейлонской экономики все более расширялась, усугубляя социальные различия внутри цейлонского общества.

Превращение кофе в ведущую плантационную культуру Цейлона в середине 30-х годов XIX в. привело к тому, что чрезвычайно возрос спрос на землю в районе Канди и в соседних округах. Интересы кофейных плантаторов пришли в столкновение с существовавшими в этих районах традиционными формами крестьянского землевладения. Реформы Кольбрука — Камерона были направлены на замену прежней системы дарений земли системой свободной ее продажи. Продажа коронных земель на аукционах началась с 1833 г., минимальная цена за акр составляла 5 шилл. Возросшие требования на пригодную для кофейных плантаций землю приводили к крупным земельным спекуляциям, когда покупатель земли на аукционе тут же перепродавал ее на свободном рынке по цене в 3–4 раза дороже.

Значительные суммы бюджетных доходов стали поступать от продажи коронных земель. По мнению ряда крупных английских чиновников (Грея и др.), эти доходы следовало не включать в бюджет колонии, а использовать для расширения плантационного сектора. Губернатор Цейлона Стюарт Макензи прежде всего решил принять меры для расширения государственного земельного фонда, главным образом за счет захвата земель цейлонского крестьянства. Осуществление этой задачи должно было помочь новое земельное законодательство, в частности ордонанс № 12 за 1840 г. «О защите от посягательств на коронные земли». Фактически этот ордонанс был направлен на экспроприацию земель хена (подсечно-огневой метод хозяйства) и тех крестьянских владений, которые были отнесены к разряду пустующих земель и тем самым включались в коронные земли.

Спрос на земли хена возрос в начале 40-х годов. Плантаторов особенно привлекала относительная лег-коть превращения этих земель в кофейные плантации по сравнению с другими землями. Захваты крестьянских земель приводили к увеличению столкновений между теми, кто занимался сельским хозяйством на традиционной основе, и новыми, капиталистическими предпринимателями.

Чиновники колониальной администрации стремились получить крупные суммы от продажи коронных земель. Они решили поднять цену на землю с 5 до 20 шилл. за акр. Это давало возможность избежать продажи тех земель в горах, которые были непригодны для создания кофейных плантаций. В 1840 г. доходы от продажи коронных земель составили около 20 тыс. ф. ст., что вдвое превышало сумму выручки за предшествовавший год, а за 1843, 1844 и 1845 гг. сумма от продажи коронных земель составила 94 тыс. ф. ст.

Поиски новых площадей, пригодных для выращивания кофе, привели к созданию кофейных плантаций на высоте свыше 1700 футов. Было доказано, что высокогорные плантации кофе приносят хорошие урожаи. Увеличению сбора кофе помогало введение улучшенных агротехнических методов, особенно селекция более урожайных сортов. Если прежде плантации создавались на землях заброшенных участков хена, то теперь предпочтение отдавалось районам расчистки девственных лесов. За 1845 и 1846 гг. площадь под кофейными плантациями почти в 2 раза превысила ту, что была под кофейными плантациями до 1845 г.

До 1845 г. основная масса кофейных плантаций была сосредоточена в руках крупных чиновников английской колониальной администрации. Как отмечал Дж. Э. Теннент, многие годы находившийся на важнейших административных постах на Цейлоне, «губернатор Цейлона и члены Совета, военные, судьи, духовенство и половина чиновников государственной службы проникли в горы и стали покупателями коронных земель». В приведенном им списке крупнейших землевладельцев и плантаторов были включены один из губернаторов Цейлона, Стюарт Макензи, колониальный секретарь Ф. Анстратер, помощник колониального секретаря П. И. Уодхауз, правительственный агент по Центральной провинции С. Р. Баллер, Г. Тёрнер, занимавший различные крупные посты в колониальном аппарате. Сначала английские колониальные власти не препятствовали превращению крупных чиновников в плантаторов. Но вскоре многие чиновники забросили службу и все свое время стали посвящать созданию собственных кофейных плантаций и земельным спекуляциям. Когда в начале 40-х годов губернатором Цейлона стал К. Кэмпбелл, «кофейная лихорадка» продолжала потрясать верхушку английской колониальной администрации. В 1845 г. колониальные власти в Лондоне потребовали от губернатора решительных мер для изменения подобного положения. Чиновникам английской колониальной администрации и другим официальным лицам было запрещено заниматься выращиванием плантационных культур до окончания срока службы.

Колониальные власти в метрополии осознали важность развития кофейных плантаций на Цейлоне. По-прежнему основная часть бюджетных поступлений на острове пополнялась путем продажи коронных земель под кофейные плантации. Значительную часть этих средств поглощало ведущееся в широких масштабах дорожное строительство. От государственных шоссейных дорог отходили ветки, построенные владельцами частных плантаций. Строительство этих дорог, закупка оборудования, расчистка от джунглей высокогорных участков требовали крупных капиталовложений. В период губернаторства К. Кэмпбелла в Коломбо было создано несколько крупных фирм европейских предпринимателей.

Так, в 1846 г. на Цейлон в качестве управляющего Цейлонской плантационной компании прибыл Джордж Уолл, сыгравший заметную роль не только в экономической, но и политической жизни Цейлона. Несколько ранее на Цейлоне появились представители семейства Ротшильда. Кофейная плантация Ротшильдов возникла в Пусселлаве. Ее основал М. Вормс, а его брат Г. Вормс стал владельцем предприятия в Коломбо, которое занималось экспортом кофе. Одним из самых крупных управляющих агентств середины 40-х годов на Цейлоне было «Окленд энд К⁰». Основатель этого агентства Г. Окленд дважды избирался в Законодательный совет как представитель торговых кругов. Управляющее агентство «Окленд, Бойд энд К⁰» контролировало 35 кофейных плантаций .

Но значительную группу производителей кофе продолжали составлять владельцы небольших участков. Многие из них занимались спекуляциями земли. Часть плантаторов, воспользовавшись легкостью получения кредитов, выращивала кофе на заложенных землях. Разразившийся в 1845 и 1846 гг. финансовый кризис в Великобритании нанес тяжелый удар кофейной промышленности Цейлона. Английское правительство отказалось от предоставления цейлонскому кофе преференций для экспорта в метрополию. Это привело к такому резкому падению цен, что цейлонский кофе не смог конкурировать с яванским и бразильским, так как издержки производства в этих странах были гораздо ниже, чем на Цейлоне. Значительное число кофейных плантаторов было не в состоянии выкупить заложенные земли. Более трети всех плантаций было продано по таким низким ценам, что они приближались к стоимости земли, а примерно десятая часть всех цейлонских кофейных плантаций была полностью заброшена. Тяжелое положение в производстве кофе на Цейлоне осложнялось тем, что англичане, которые делали ставку на кофе (они составляли всего 10 % плантаторов), не собирались оставаться на острове. Поэтому они стремились вывезти не только прибыли, но и инвестируемый капитал. Это привело к тому, что Цейлон не мог использовать в годы депрессий средства, созданные в более благоприятный период.

Одной из причин кризисного состояния в производстве кофе были затруднения с рабочей силой. Относительно высокие ставки оплаты плантационных рабочих, порожденные этими затруднениями, удорожали себестоимость готового продукта и снижали конкурентоспособность цейлонского кофе на рынках метрополии. На кофейных плантациях, созданных главным образом в районах бывшего государства Канди, основной рабочей силой стали не местные жители, а индийские плантационные рабочие.

Существовали различные причины, по которым кандийское крестьянство отказывалось работать на кофейных плантациях. Одной из них было то, что практически каждый кандийский крестьянин имел собственное рисовое поле, скот, фруктовый сад, забота о которых поглощала все его внимание; он мог удовлетворить свои потребности, обеспечить прожиточный минимум для семьи. Если участок был мал, его не делили между наследниками, а оставляли в совместном владении. Выпасы для скота и лесные угодья принадлежали всей деревне. Даже если крестьянин вынужден был арендовать землю, он продолжал заниматься выращиванием риса и другими традиционными видами сельского хозяйства. По представлениям кандийского крестьянина, только занятие традиционными видами сельского хозяйства было почетным, любая же форма наемного труда считалась унизительной. Хотя до начала 50-х годов не существовало значительного числа безземельных крестьян, потеря выпасов для скота и лесных угодий, а также части земель хена вызывала возмущение кандийского крестьянства, которое не желало вступать в непосредственный контакт со своими врагами — английскими плантаторами. Вместе с тем сохранялись еще старые связи между крестьянством и феодальной верхушкой прежнего кандийского общества. Кандийское крестьянство продолжало находиться в зависимости от феодальной аристократии и духовенства, но старые формы порабощения переходили из поколения в поколение, и кандийское крестьянство не воспринимало эту зависимость как лишение свободы. Только приход в их государство захватчиков-англичан ассоциировался в сознании кандийского крестьянства с утратой свободы.

Вместе с тем озлобленность кандийского крестьянства, возможность новых восстаний с его стороны удерживали английских плантаторов от использования их в качестве плантационных рабочих. Во время сбора кофе, который имел сезонный характер, кандийский крестьянин был занят сбором урожая риса и не мог работать на плантации. Поэтому кандийское крестьянство привлекалось главным образом для расчистки леса и для работ по закладке кофейной плантации, а не в качестве плантационных рабочих. В газетах 40-х годов можно встретить сообщения о том, что в период сокращения числа индийских плантационных рабочих удавалось привлечь к работе на плантациях кандийских крестьян и сингалов из прибрежных областей, но за более высокую плату, чем индийских кули.

Кофейные плантаторы на Цейлоне предпочитали использовать труд индийских кули, которые соглашались работать за умеренную плату. Стремление индийских плантационных рабочих скопить как можно больше денег до возвращения на родину помогало плантаторам значительно интенсифицировать их труд. Начиная с 30-х годов в сезон сбора кофе на Цейлон стали регулярно приезжать индийские плантационные рабочие. С развитием плантационного хозяйства наблюдался рост числа прибывавших индийских кули. Проблема рабочей силы особенно остро встала в период кофейного бума в начале 40-х годов. Впервые серьезную нехватку рабочей силы кофейные плантаторы ощутили во второй половине 1842 г. С проблемой нехватки рабочей силы столкнулось созданное в том же, 1842 г. Цейлонское общество сельского хозяйства. Это общество обратилось к колониальным властям на Цейлоне с предложением принять участие в расходах, связанных с созданием жилищ, базаров и налаживанием медицинского обслуживания плантационных кули на пути их следования от юго-восточного побережья Индии до районов цейлонского плантационного хозяйства. Цейлонские газеты того времени, многие из которых выражали интересы кофейных плантаторов, резко критиковали колониальную администрацию за отказ взять на себя заботу по обеспечению кофейных плантаций рабочей силой.

Однако вскоре трудности по обеспечению цейлонских плантаций индийскими кули, вызванные вспышкой холеры, подошли к концу. Если за июль — декабрь 1842 г. на Цейлон прибыло всего 13 935 индийских кули, то в 1843 г. — 31201, а в 1844 и 1845 гг. соответственно — 71 173 и 67 278 человек. Английские колониальные власти воспользовались временным разрешением проблемы рабочей силы для того, чтобы отказаться от предоставления каких-либо средств для оказания помощи индийским плантационным рабочим.

При выращивании кофе не требовалось большого числа постоянных рабочих, они были необходимы лишь в сезон сбора урожая — с конца августа до середины ноября. Индийским кули приходилось поэтому дважды преодолевать тяжелый путь: из Южной Индии в район плантационного хозяйства и обратно. После небольшого морского путешествия на переполненных судах кули должны были проделать пеший переход по заболоченным, малярийным джунглям северной части Цейлона. На их пути почти не встречались деревни, не было мест, где можно было бы пополнить запасы продовольствия и питьевой воды; кули были лишены медицинского обслуживания. Как отмечал один из цейлонских плантаторов того времени, Милли, «только немногие группы кули прибывали на плантации без нескольких смертных случаев в пути, но еще больше смертей происходило после их прибытия на плантации, что было связано с трудностями путешествия и изменением климата» [цит. по: 178, 238].

Плантаторы не несли никакой ответственности за умерших кули. Тех, кто не был в состоянии работать, прогоняли с плантации, оставляя безо всяких средств к существованию. Созданная в 1838 г. в Канди больница при обществе «Друг в беде» вскоре превратилась в больницу для индийских плантационных рабочих. Она существовала на частные пожертвования и испытывала острый недостаток средств. Колониальные власти считали, что все расходы по содержанию плантационных рабочих должны нести плантаторы. Между представителями английской колониальной администрации и кофейными плантаторами разгорелся длительный спор о том, кто должен нести основные расходы, связанные с перевозкой индийских кули на цейлонские плантации и созданием для них сносных условий существования. Почти никто не откликнулся на призыв Цейлонского общества сельского хозяйства, чтобы владелец каждой плантации ежегодно вносил 3 ф. ст. в фонд помощи индийским плантационным рабочим.

В 20-х годах не существовало особой системы вербовки индийских рабочих и владельцы плантаций посылали в Южную Индию своих агентов. Но уже к концу 30-х годов сложилась система вербовки индийских плантационных рабочих, получившая название «система кангани».

Обычно для поездки на цейлонскую плантацию индийские кули объединялись в группы по 25–30 человек и выбирали из своей среды главу — кангани. Кангани заботился о доставке группы на плантацию, распоряжался всеми денежными средствами, вел переговоры об условиях найма на работу. Он выступал посредником между управляющим плантации и членами группы плантационных рабочих. При вербовке индийских рабочих им обычно выдавался аванс на дорожные расходы, связанные с поездкой на цейлонскую плантацию. Этими деньгами распоряжались кангани, в обязанности которых входила закупка риса и других необходимых товаров. Неграмотный кули не знал точной суммы аванса, что давало кангани возможность присваивать часть денег.

Кроме установленного заработка кангани ежедневно получал дополнительные средства за каждого вышедшего па работу кули его группы, так называемые «деньги с головы». Тем самым создавалась заинтересованность кангани в том, чтобы как можно больше кули вышло на работу. Кангани стали заставлять выходить на работу даже тяжело больных кули. Постепенно из выбранного самими кули главы определенной группы кангани превратился в надсмотрщика-вербовщика, агента управляющего плантации. Многие кангани стремились перехватить по дороге группу кули и завербовать ее на другую плантацию. Такая незаконная вербовка была особенно распространена в периоды затруднений с рабочей силой. Сложившаяся на Цейлоне система найма индийских кули делала для кангани возможным выдачу кули только около третьей части денег, отпускаемых для него плантатором.

Смертность среди индийских кули была очень велика. Это объяснялось тем, что обычно на цейлонские плантации вербовались индийские крестьяне, находившиеся в крайне тяжелом материальном положении. Они с большим трудом преодолевали путь до плантации. Цейлонские исследователи, ссылаясь на местную прессу, считают, что за период с 1841 по 1849 г. от различных причин умерло 70 тыс. индийских плантационных рабочих, или 25 % всех прибывших на Цейлон. Но вполне вероятно, что этот процент был еще выше. Так, находившийся в 40-х 44 годах на Цейлоне Твайнэм указывал: «Не может быть сомнения в том, что с 1843 по 1850 г. смертность среди иммигрантов-кули была сравнительно высока, особенно между 1843 и 1845 гг.». В 1845 и 1846 гг. на Цейлоне свирепствовала эпидемия холеры, которая была одной из главных причин резкого сокращения притока рабочей силы: число прибывших плантационных рабочих упало с 67 278 в 1845 г. до 34 971 в 1846 г.

Затруднения с рабочей силой в 1846–1847 гг. были вызваны не только разразившейся на Цейлоне эпидемией холеры, но и рядом других причин. Прежде всего, следует указать, что это были годы значительного увеличения площадей под кофейными плантациями, потребовавшего дополнительного числа рабочих рук. Однако благодаря хорошему урожаю в Индии в эти годы сократилось число людей, желавших отправиться работать на цейлонские кофейные плантации.

Кофейные плантаторы поспешили всю ответственность за сокращение притока рабочей силы переложить на колониальную администрацию. В принятом на собрании в Канди в июне 1846 г. меморандуме плантаторы пытались обвинить колониальную администрацию в создавшихся затруднениях с рабочей силой. На базе этого меморандума выборные члены Законодательного совета подготовили ордонанс, обязывавший колониальные власти оказывать помощь при перевозке индийских рабочих на цейлонские плантации. Высокая смертность кули объяснялась теми трудностями, с которыми они сталкивались на пути к месту работы: отсутствием сносных жилищ, медицинской помощи и т. д.

Законодательный совет отверг ордонанс, но его постановка на обсуждение привлекла внимание к проблеме вербовки индийских кули представителей колониальных властей в Мадрасе, которые прежде закрывали глаза на эту проблему, хотя прекрасно знали, что, поскольку Цейлон не входил в список стран, куда был разрешен вывоз индийских плантационных рабочих, этот вывоз являлся незаконным. Тогдашнему колониальному секретарю Дж. Э. Тенненту легко удалось уладить разногласия и добиться включения Цейлона в число стран, куда разрешался вывоз индийских плантационных рабочих.

Дж. Э. Теннент подготовил несколько отчетов о положении на Цейлоне. В них он, в частности, коснулся проблемы положения индийских плантационных рабочих. Рекомендации Теннента сводились к созданию на Цейлоне поселений индийских плантационных рабочих. Возникновение подобных поселений в районах плантаций помогло бы обеспечить индийских кули продовольствием, так как получение участка земли давало бы поселенцам возможность выращивать фрукты и овощи, а также разводить домашнюю птицу. Несколько иной характер должны были иметь поселения в Северо-Центральной провинции Цейлона. В этом, в то время малонаселенном, покрытом джунглями и малярийными болотами районе индийские поселенцы должны были способствовать возрождению сельского хозяйства в прежней житнице Цейлона. Так как сезон сбора кофе не совпадал со временем сбора урожая риса в этом районе, то в период сбора кофе индийские поселенцы могли быть использованы в качестве плантационных рабочих. Дж. Э. Теннент придерживался того мнения, что необходим контроль за материальным положением кули. Он указывал, что стремление кофейных плантаторов за короткий срок получить огромные барыши приводило к жестокой эксплуатации плантационных рабочих, снижению их заработной платы, ухудшению жилищных условий и лишению медицинского обслуживания.

Рекомендации Теннента не встретили поддержки у английских специальных уполномоченных по вопросам колониальных земель и эмиграции, которые считали, что не следует отягощать колониальную администрацию на Цейлоне дополнительными расходами по созданию аппарата контроля за положением индийских кули. По их мнению, основные расходы, связанные с этим, обязаны были нести кофейные плантаторы.

Вторая половина 1846 г. ознаменовалась пристальным вниманием крупных колониальных чиновников Великобритании к экономическому положению Цейлона. Отчеты Теннента по различным аспектам внутреннего положения Цейлона подверглись обследованию специального комитета, назначенного лордом Греем, государственным секретарем по делам колоний. Вопросы индийской иммиграции на Цейлон заняли большое место в решениях этого комитета. Причем сам Грей воспользовался работой комитета для дальнейшей разработки ряда новых аспектов колониальной политики метрополии по отношению к Цейлону. В этот период Грей был занят утверждением «системы свободной торговли по всей империи». Он считал, что развитие плантационного хозяйства на Цейлоне диктует реформу налоговой системы. Если после проведения реформ Кольбрука — Камерона основная масса государственных поступлений шла от косвенных налогов, то теперь Грей поддержал мнение Теннета о преимуществе прямого налогообложения. Теннент предлагал отменить или значительно сократить экспортные и импортные пошлины и ввозить товары иностранного импорта на тех же условиях, что и английские товары. Проект Теннента о введении земельного налога, взимаемого с каждого акра обрабатываемых земель вне зависимости от характера разводимых культур, встретил поддержку Грея. Этот налог должен был особенно больно ударить по цейлонскому крестьянству, которое занижалось выращиванием традиционных культур, а не доходным плантационным хозяйством.

Грей также приветствовал идею Теннента о создании на Цейлоне индийских поселений. Он считал необходимым наделить индийских иммигрантов землей, с тем чтобы они могли способствовать развитию сельского хозяйства в заброшенных районах северной части острова. При отъезде к месту назначения нового губернатора Цейлона, Торрингтона, Грей настаивал, чтобы тот обратил особое внимание на создание в Северной провинции Цейлона индийских поселений.

Однако спустя несколько месяцев после пребывания на острове Торрингтон осознал нереальность проектов Грея. Отпали планы создания поселений индийцев в Северной провинции Цейлона. Основное внимание Торрингтон сосредоточил на разработке проблемы обеспечения кофейных плантаций рабочей силой. В подготовляемом им «Ордонансе о кули» много места отводилось планам по улучшению положения индийских плантационных рабочих. Средства на проведение этих мероприятий должны были поступать от налогов на плантаторов. По расчетам Торрингтона, на Цейлоне в 1847 г. было 250 кофейных плантаций, причем средняя площадь каждой из них составляла 60–80 га, т. е. вся площадь под кофейными плантациями превышала 16 тыс. га. Введение новой налоговой системы должно было дать ежегодно 25–30 тыс. ф. ст.

В конце 1847 г. на Цейлоне не ощущалось недостатка индийских плантационных рабочих, хотя некоторые плантаторы испытывали большие затруднения из-за отсутствия рабочих рук. Это происходило потому, что многие плантаторы задерживали выплату жалованья индийским кули. Так, за десять месяцев, оканчивавшихся в марте 1848 г., только в районном суде в Канди скопилось 2584 жалобы плантационных рабочих о неуплате им жалованья. Разумеется, новые группы индийских кули отказывались работать на тех плантациях, где задерживали выплату заработной платы.

Планы создания индийских поселений для беспрепятственного снабжения цейлонских плантаций рабочей силой в дальнейшем были пересмотрены. Отпали также проекты по использованию на цейлонских плантациях труда китайских кули, привлечение которых требовало значительно больших затрат, чем индийских плантационных рабочих. Введение губернатором Торрингтоном ряда новых налогов заставило некоторую часть кандийского крестьянства пойти работать на плантации. В одном из писем к лорду Грею Торрингтон, отмечая, что во многих местах сингалы работают на кофейных плантациях, обращал внимание на этот, по его мнению, «новый и важный факт». Но подавляющую массу наемных рабочих на цейлонских плантациях по-прежнему составляли индийские кули.

Таким образом, в середине XIX в. на Цейлоне стала складываться новая социальная группа — индийские плантационные рабочие. Эта группа была обособлена от остального населения острова. Район плантационного хозяйства был прежде заселен кандийцами, многие из которых были изгнаны с родных мест. Кандийские крестьяне и представители других групп населения не вступали в контакты с индийскими кули. Это объяснялось, в частности, тем, что большинство индийских рабочих принадлежало к низшим кастам. В изоляции индийских кули сыграли свою роль языковые и религиозные барьеры. Английские плантаторы при помощи кангани препятствовали установлению связей между индийскими плантационными рабочими и кандийскими крестьянами, недовольными колониальными порядками. Они способствовали раздуванию ненависти различных социальных слоев кандийцев к индийским плантационным рабочим, на которых сваливали всю вину за ухудшение материального положения жизни тех слоев населения страны, которые были связаны с традиционными отраслями цейлонской экономики. Противоречия между кандийским крестьянством и индийскими плантационными рабочими особенно обострились в последующие годы, когда значительная часть цейлонского крестьянства лишилась земли — основного источника средств к существованию.

Политическое развитие в 30—50-х годах Борьба цейлонского народа против иноземного ига

Создание плантационного хозяйства имело важные экономические и социальные последствия для населения Цейлона. Особенно сильно изменился район Центрального нагорья, где на месте непроходимых лесов появились кофейные плантации, новые населенные пункты и разветвленная сеть шоссейных дорог. Многие города Кандийского государства пришли в упадок после завоевания этих территорий английскими военными отрядами. II только с развитием кофейных плантаций такие города, как Бадулла и Матале, превратились в процветающие торговые центры. Значительно выросло городское население всего района плантационного хозяйства. Существенные изменения произошли в его национальном и социальном составе.

В ряде районов на смену кандийскому крестьянству пришли индийские плантационные рабочие, а в городах и других населенных пунктах поселились сингалы из прибрежных районов острова и мавры. Последние сосредоточили в своих руках розничную торговлю продовольствием и другими товарами. Многие сингалы занимались продажей леса и других строительных материалов, они выступали подрядчиками на строительстве дорог, кофейных фабрик и домов для плантаторов. Накопленные деньги они вкладывали в кофейные плантации. Значительное число цейлонцев было связано с вывозом кофе из районов плантационного хозяйства в Коломбо и Галле, а также работало в торговых агентствах, в центрах по производству кофе и в портах.

Среди первых крупных цейлонских кофейных плантаторов обычно называют семейство де Сойза из Моратувы. Его глава Иеронис де Сойза скопил солидные средства, занимаясь торговлей спиртными напитками (араком). На эти деньги он купил в Хангуранкете 400 га земли и превратил их в кофейную плантацию. Семейство де Сойза занималось различного рода предпринимательской деятельностью, в частности основало один из первых цейлонских банков.

Создание кофейных плантаций изменило не только внешний облик ряда прежде малонаселенных мест. Сеть дорог и новых городов преобразила жизнь населения. В значительной степени была разрушена обособленность кандийских деревень и нанесен удар традиционному укладу хозяйства. На смену кандийской аристократии и буддийскому духовенству, чье влияние на крестьянство английские колониальные власти стремились всячески ослабить, пришли английские чиновники. Но англичане не знали местного языка, обычаев кандийцев, были плохо информированы о том, что происходит в том или ином районе. Колониальные власти заботились лишь о получении больших доходов с кофейных плантаций. Они полностью игнорировали нужды цейлонского крестьянства, чье хозяйство пришло в упадок. Особенно тяжело отражалось на производстве продовольствия разрушение ирригационной системы. Крестьяне не без основания считали причиной многих своих бед отсутствие какой-либо помощи со стороны английских чиновников.

После подавления восстания 1817–1818 гг. английские колониальные чиновники никогда не упускали случая унизить кандийскую феодальную аристократию, лишить ее прежних привилегий. Но кандийская феодальная аристократия и буддийские бхиккху (монахи) по-прежнему пользовались огромным влиянием среди кандийских крестьян, которым была свойственна идеализация доколониального прошлого страны. Времена господства правителей сингальских династий, когда на Цейлоне не было ни европейцев, ни индийских плантационных рабочих, представлялись кандийским крестьянам «золотым веком». Глубокая религиозность крестьян, в жизни которых представители буддийского духовенства продолжали оставаться наставниками и учителями, использовалась последними и кандийской феодальной аристократией для вовлечения крестьян в борьбу против иноверцев-англичан.

С завоеванием Цейлона английскими колонизаторами начались гонения на буддизм, расширилась пропасть между светскими властями и буддийским монашеством.

Буддийское монашество не только лишилось государственной поддержки в защите своей собственности, но и начало быстро терять эту собственность. Между 1819 и 1853 гг. колониальные власти конфисковали значительные массивы храмовых земель и поставили многие буддийские институты в крайне бедственное положение. Хотя английские колониальные власти объявили себя покровителем буддизма, что вытекало из положения декларации 1818 г., их действия фактически привели к тому, что функции защиты буддийской земельной собственности не были переданы какому-либо учреждению, а сама эта собственность в 40-х годах была провозглашена ничейной и подлежащей регистрации. Тем самым была узаконена возможность экспроприации храмовых земель в пользу английских колонизаторов.

Колонизаторы всячески стремились ослабить влияние буддийской общины, особенно в области образования молодежи. Они пытались поколебать доверие к тем традиционным ценностям, которые пропагандировало и защищало буддийское монашество. Между традиционным, буддийским (и индуистским) образованием и обучением в государственных школах существовали резкие различия как в области программы и методов обучения, так и в области языка. Если в ряде начальных государственных школ еще использовались местные языки (сингальский и тамильский), то уже в средних школах и колледжах преподавание велось на английском языке и вся система обучения была построена по английскому образцу.

Наряду с государственными школами существовала довольно широкая сеть миссионерских учебных заведений. Христианские миссионерские школы отличались высоким уровнем преподавания, более глубокими программами обучения, а главное, хорошей постановкой изучения английского языка. Так как хорошее знание английского языка открывало более благоприятные возможности для получения работы в государственном административном аппарате или в частных английских фирмах, многие представители нарождавшейся цейлонской буржуазии стремились дать своим детям образование в миссионерских школах. Английские колониальные власти оказывали значительную финансовую помощь этим школам. Вместе с тем они способствовали тому, что число миссионерских и других школ в тамильских районах значительно превосходило их число в районах проживания сингалов. Особенно мало школ было на территории бывшего Кандийского государства. Подобная политика должна была облегчить раздувание национальных противоречий между различными группами населения страны. Христианское духовенство выступало верным союзником английских колонизаторов в их борьбе против кандийской феодальной аристократии и буддийской общины. Все больше расширялась пропасть между традиционным, буддийским образованием, оторванным от реальных потребностей развития цейлонского общества, и тем, которое давали миссионерские и государственные школы. Буддийская община все больше вытеснялась из сферы просвещения.

Взаимоотношения английских колонизаторов и руководства буддийской сангхи обострялись, так как последняя утратила многие свои привилегии. Особенно остро стоял вопрос о предоставлении буддийской общине возможности организовывать важнейшие религиозные праздники, прежде всего Кандийскую перахеру. Часто представители английской администрации демонстративно выказывали пренебрежительное отношение к верхушке буддийского монашества, к выполнению буддистами важнейших религиозных предписаний.

В 1834 г. группа крупных буддийских монахов и некоторые представители феодальной верхушки попытались организовать заговор против английской колониальной администрации в Канди. Они хотели подкупить малайские воинские части и использовать их против английских войск. Целью заговора было восстановление независимого Кандийского государства. Но английские колонизаторы узнали о готовящемся заговоре и сумели расправиться с его руководителями. Все участники были смещены с тех постов, которые им удалось сохранить за собой. Процесс над заговорщиками был устроен в Канди. Но ряд исследователей, ссылаясь на заявления Т. Скиннера и Ф. Анстратера, хорошо осведомленных крупных английских чиновников, отрицают существование заговора и считают, что процесс был нужен английским колониальным властям для того, чтобы расправиться с неугодными влиятельными представителями кандийской феодальной верхушки и видными буддийскими монахами. Процесс должен был еще раз показать населению бывшего Кандийского государства могущество его новых правителей.

Обычно один из руководителей антианглийского выступления объявлял себя наследником Шри Викрамы Раджасингхе, последнего кандийского правителя. Такой претендент на кандийский трон появился в 1842 г. в районе Верхней Думбары. Он призывал собирать оружие и выступить против английских захватчиков. По приказу тогдашнего губернатора Цейлона К. Кэмпбелла в Канди был организован суд над пятью заговорщиками, но судьям не удалось доказать их вину, и они были оправданы.

Развитие плантационного хозяйства привело к дальнейшей экспроприации земли, принадлежавшей буддийской общине, кандийской знати и кандийскому крестьянству. Были существенно подорваны основы традиционной социальной структуры цейлонского общества. Если в первые годы после завоевания страны английскими колонизаторами значительная часть крестьянства еще продолжала жить замкнутыми общинами, сохранявшими связь с их феодальными владельцами, то теперь обособленность деревень быстро ликвидировалась, нарушались традиционные, феодально-патриархальные отношения и контакты. С укреплением торгового земледелия росла имущественная дифференциация крестьянства. Наряду с обнищанием большинства цейлонского крестьянства шел процесс выделения из его среды зажиточной группы.

Быстрее всего процесс формирования различных групп цейлонской буржуазии шел в прибрежных западных частях острова, которые первыми вступили в соприкосновение с европейцами. Многие представители нарождавшейся местной буржуазии занимались посреднической торговлей, выступали подрядчиками на строительстве дорог и предприятий по переработке на экспорт продуктов плантационного хозяйства, организовывали перевозку экспортных товаров и т. п. На накопленные средства они обычно покупали землю с целью превратить ее в плантацию кофе. Основная группа нарождавшейся буржуазии была тесно связана с плантационной деятельностью, с производством и торговлей продуктами плантационного сектора. Большая часть цейлонской буржуазии сумела наладить сотрудничество с английскими колониальными властями, ей также удалось оттеснить с политической арены традиционную кандийскую аристократию. Вместе с тем некоторые представители цейлонской буржуазии и буржуазной интеллигенции по ряду вопросов критиковали позицию колониальных властей. Требования цейлонской буржуазии сводились к снижению тарифов на кофе, отмене новых налогов, уменьшению сумм на содержание английских войск и военные нужды, предоставлению большей власти Законодательному совету и увеличению в нем числа цейлонцев.

В конце 40-х годов XIX в. на Цейлоне выходило несколько газет на английском языке, среди них наиболее популярной была «Коломбо Обзервер». Собственником и издателем этой газеты был доктор К. Эллиот, выступавший с резкой критикой налоговой политики английской администрации на острове. Его поддерживала группа молодых юристов из среды бюргеров, возглавляемая Р. Морганом. Вскоре к ним присоединился Т. Маккристи, связанный с радикалами в британском парламенте.

Первое крупное столкновение между представителями этих кругов и губернатором Цейлона Торрингтоном произошло по так называемому вопросу о верандах. Торрингтон ввел налог на владельцев домов с верандами, что особенно возмутило бюргеров и других жителей Коломбо, так как из-за климатических условий все цейлонские дома имели крытые веранды. В решении губернатора снести веранды в тех местах, где они мешали движению городского транспорта, они увидели ущемление права частной собственности. На страницах «Коломбо Обзервер» появилась серия статей против налога на веранды. Р. Морган и другие члены его группы отправились с петицией к Торрингтону. Последний не придал серьезного значения маленькой оппозиционной группе и не принял ее должным образом согласно местным традициям. Этот промах губернатора был использован К. Эллиотом для резких нападок на него и всю систему английской колониальной администрации.

Новые налоги, введенные Торрингтоном для получения средств на дальнейшее развитие плантационного хозяйства, тяжелым бременем ложились на различные слои цейлонского общества. Так, новый налог на магазины вызвал возмущение лавочников, особенно в Коломбо. Марочные сборы больно ударили по адвокатам и их клиентуре. Широкую волну протеста вызвало введение налога на пользование огнестрельным оружием, так как во многих районах страны цейлонцы пользовались огнестрельным оружием для защиты от диких животных. Но особенно резкой критике подвергся дорожный ордонанс. Согласно этому ордонансу, каждый мужчина в возрасте от 18 до 55 лет должен был ежегодно отработать шесть дней на строительстве дорог или заплатить налог в 3 шилл. Основная цель дорожного ордонанса заключалась в обеспечении рабочей силой строительства дорог в районах плантационного хозяйства, чтобы снизить транспортные издержки при вывозе кофе. Главным острием дорожный ордонанс был направлен против цейлонского крестьянства. Особенно сильное недовольство этот ордонанс вызвал у кандийских крестьян, которые рассматривали его как восстановление раджакарии. Так, в одной из петиций от населения района Думбары на имя губернатора Цейлона отмечалось: «Мы не понимаем, какое преступление мы совершили, что вынуждены нести такое большое наказание». Вводя дорожный ордонанс, губернатор Торрингтон опирался на поддержку лорда Грея. Для последнего осуществление этого мероприятия знаменовало торжество его теорий о необходимости обложения крестьян прямыми налогами. Но кандийские крестьяне, видевшие в создании плантационного хозяйства вторжение английских колонизаторов в традиционный уклад деревенской жизни, выражали резкое недовольство новыми мерами английской администрации по дальнейшему развитию кофейных плантаций. Кандийским крестьянам удалось отказаться от работы на плантациях на ненавистных английских колонизаторов. Теперь же их гнали на строительство дорог, обслуживавших нужды тех же колонизаторов.

Недовольство различных слоев населения новыми налогами было использовано К. Эллиотом и его сторонниками для организации кампании на страницах газет против английских колониальных властей на Цейлоне. Сигналом для них послужили сообщения о начале революции во Франции. 3 июля 1848 г. в газете «Коломбо Обзервер» появилось анонимное письмо, в котором жителей Цейлона призывали последовать примеру французов, отказаться от уплаты новых налогов и агитировать за создание государства, основанного на расовом равенстве и образованного путем всеобщих выборов.

Только К. Эллиот и Р. Морган в петиции на имя секретаря по делам колоний потребовали сформирования на Цейлоне ответственного правительства и введения всеобщего избирательного права. Лозунгом остальных членов и сторонников их группы, которая включала представителей нарождавшейся местной буржуазии, буржуазной интеллигенции, получившей европейское образование, а также часть проживавших на острове английских плантаторов и торговцев, было требование: «Никаких налогов без представительства». Эта группа цейлонского общества по сути дела стремилась использовать общее недовольство введением новых налогов для установления выборного большинства среди членов Законодательного совета и предоставления его членам больших прав в решении внутренних дел. Прежде всего они хотели установить свой контроль над Законодательным советом, чтобы распоряжаться средствами, необходимыми для развития плантационного хозяйства.

В борьбе за осуществление своих требований К. Эллиот, Р. Морган и их сторонники наряду с кампанией на страницах газет использовали метод подачи петиций, а также попытались созывать митинги протеста против введения новых налогов. Им удалось провести митинг в пригороде Коломбо 26 июля 1848 г. Но когда часть собравшихся на митинг людей направилась в район форта, где возникли столкновения между ними и полицией, К. Эллиот поспешил убедить толпу разойтись. Это произошло до прибытия на место происшествия военных отрядов, которые по приказу губернатора находились в состоянии боевой готовности. Таким образом, ан-тианглийское выступление в Коломбо было быстро ликвидировано. Однако К. Эллиот продолжал агитацию против налоговой политики английских властей. Он издал в виде брошюры статью из газеты «Коломбо Обзервер» от 3 июля 1848 г., переведенную на сингальский язык. Трудно сказать, какое влияние оказала эта брошюра, если учесть, что она распространялась среди людей, которые в подавляющем числе были неграмотны. К вспыхнувшему в ряде районов бывшего Кандийского государства восстанию группа К. Эллиота и Р. Моргана не имела прямого отношения.

Недовольство действиями английских колониальных властей, вылившееся в восстание в районах Канди, Матале и Курунегалы, было порождено различными причинами. Большинство их так или иначе было связано с созданием в этих районах плантационного хозяйства. Как отмечал губернатор Торрингтон в одном из писем к лорду Грею, «наши кофейные плантации являются причиной смертельной ненависти кандийцев». Хотя кандийское крестьянство уже более десяти лет было вынуждено мириться с тем, что в районе Центрального нагорья появились кофейные плантации, принадлежавшие английским колонизаторам, столкновения между кандийскими крестьянами и английскими плантаторами не затихали. Продажа лесов и пустошей лишала крестьян пастбищ. Основной причиной столкновений между плантаторами и крестьянами после 1841–1842 гг. стали не вопросы захвата крестьянских земель, а нарушение крестьянским скотом границ кофейных плантаций и потраву посевов. Новые посадки кофе производились на высокогорных участках, где было редкое население. Кроме того, лесные угодья представляли для крестьян значительно меньшую ценность, чем земли хена. Поэтому, как считают некоторые исследователи, в восстании 1848 г. значительная часть крестьянства не приняла участия.

Поводом к антианглийскому восстанию 1848 г. послужило введение новых налогов. 6 июля 1848 г. несколько тысяч человек собралось около здания местного управления в Канди, протестуя против введения новых налогов. Собравшиеся не были вооружены. Они хотели объяснить правительственному агенту С. Р. Баллеру, который являлся главой английской администрации в Центральной провинции, почему выступают против новых налогов. Но С. Р. Баллер предпочел укрыться от толпы в одном из помещений Храма Зуба. Затем он обратился к собравшимся с речью, но его речь лишь еще больше разожгла недовольство. Произошли столкновения между толпой и полицией. Английские власти поспешили вызвать воинские части, которые быстро рассеяли собравшихся. На помощь С. Р. Баллеру пришел один из наиболее опытных представителей английской администрации на Цейлоне, Дж. Э. Теннент. Последний решил сместить двух крупных местных чиновников из районов Верхней и Нижней Думбары с их постов (оба они принадлежали к кандийской феодальной аристократии), так как большинство крестьян, прибывших в Канди 6 июля, было из района Думбары. Вместе с тем Дж. Э. Теннент 8 июля собрал большую группу представителей кандийской знати и старост деревень в окрестностях Канди с целью выяснить причины недовольства действиями колониальной администрации н попытаться убедить их в необходимости введения новых налогов. Но речи Дж. Э. Теннента не привели к разрядке напряженности. Все присутствовавшие, а их было около тысячи человек, решительно высказались против введения новых налогов. Многие осудили политику правительства по отношению к буддизму и указали на злоупотребления при разборе дел о нарушениях крестьянским скотом границ кофейных плантаций в судах, особенно на практику лжесвидетельства.

Во многих районах Центрального нагорья шла агитация против уплаты новых налогов. Сплачивались силы для борьбы с ненавистными английскими колонизаторами. Во главе этих сил встал претендент на кандийский трон. Некоторые исследователи считают, что им был Гонегаллегода Банда, принадлежавший к довольно низкой касте. Он долгое время жил в семьях кандийской знати и сумел убедить многих людей, что принадлежит к королевской семье Шри Викрамы Раджасингхе и призван восстановить сингальскую династию на кандийском троне. Главными его сторонниками называют Дингералле и Пуран Аппу. Последний был одним из руководителей восстания. Многие историки (С. Г. Перера, Колвин Р. де Сильва, С. Виджесингхе и др.) пишут, что именно он был коронован королем Канди. Пуран Аппу, выходец из крестьян, разделял монархические иллюзии кандийского крестьянства и полагал, что под руководством своего собственного короля страна сможет возвратиться к традиционному образу жизни, к обществу, в котором не будет места английским чиновникам, плантаторам, индийским плантационным рабочим, а следовательно, и новым налогам.

Одним из центров восстания стал г. Матале, где собралось несколько вооруженных крестьянских отрядов, во главе которых были Пуран Аппу, Гонегаллегода Банда и Дингералле. Часть крестьян (400 человек) пришла из Дамбуллы, где в одной из вихар (храмов) и был коронован претендет на кандийский престол. По мнению губернатора Торрингтона, это произошло 26 июля 1848 г. На коронацию прибыли крестьяне из Наланды, Нуваракалавии и из области Семь коралов. Собравшиеся в Матале крестьянские отряды 29 июля совершили несколько нападений, главным образом на правительственные здания. Прежде всего они разрушили здание местного административного управления (каччери), являвшееся в глазах крестьянства символом оплота английских колониальных властей. Были разграблены дома английских чиновников, правительственная гостиница, тюрьма. Численность находившихся в Матале повстанцев достигала 10 тыс. Они были вооружены ружьями и пиками. Эти необученные отряды не были в состоянии оказать серьезное сопротивление частям регулярной английской армии. Английские военные части быстро овладели г. Матале и ликвидировали очаг восстания в этом районе.

31 июля 1848 г. восстание вспыхнуло в Курунегале. Отряд крестьян численностью 4 тыс. человек захватил город. И здесь разграблению подверглись в основном дома английских колониальных властей, а также лавки торговцев, прибывших из прибрежных районов Цейлона. Но английские войска сумели быстро очистить город от повстанцев.

Первого августа 4 тыс. повстанцев предприняли две атаки на Канди. Но обе атаки были без особого труда отбиты английскими военными отрядами. Руководители восстания придавали большое значение захвату города, ибо Канди в недалеком прошлом был центром последнего независимого сингальского государства. В Канди, в Храме Зуба, находилась главная святыня цейлонских буддистов. Каждый из претендентов на кандийский престол, а их было минимум два (один — в Матале, другой — в области Семь коралов), стремился обладать Зубом Будды Бывшие феодальные правители и буддийские бхиккху, вставшие во главе восстания, использовали свое влияние на крестьянство для расширения района восстания. Предполагают, что общая численность повстанцев достигала 60 тыс.

Как только сведения о восстании дошли до Коломбо, губернатор Торрингтон поспешил принять срочные меры. В районе Канди и в области Семь коралов было объявлено военное положение. Английские войска были высланы из Коломбо. Дополнительные военные силы прибыли в Тринкомали из Индии. Губернатор прежде всего позаботился о защите кофейных плантаций. Но повстанцы фактически разграбили лишь несколько плантаций в районах Матале и Курунегалы. Подавляющее большинство плантаторов не пострадало от действий повстанцев. Нужно также подчеркнуть следующее. Опасения плантаторов, что индийские плантационные рабочие или примкнут к восставшим, или вернутся на родину, оказались напрасными. На многих кофейных плантациях индийские кули во главе с владельцами плантаций создавали отряды самообороны и боролись против восставших крестьян.

Английские войска жестоко расправились с восставшими. Многие были арестованы, некоторые расстреляны по приговору военных судов, среди них один из претендентов на кандийский престол. Карательные меры, предпринятые английскими колонизаторами, привели к тому, что многие кандийцы покидали свои дома из страха перед английскими военными отрядами и примыкали к повстанцам. Вокруг одного из претендентов на кандийский трон, коронованного в Дамбулле, вновь собралось много сторонников. Тогда губернатор Торрингтон издал приказ, по которому все те, кто возвратится домой и не будет продолжать борьбу против англичан, не подвергнутся наказанию. Если же они не сделают этого, их имущество будет конфисковано, в том числе и земли.

К середине сентября 1848 г. английским войскам удалось окружить отряды повстанцев в районе Матале и и около Курунегалы. Вскоре основные силы восставших были полностью разбиты. Пуран Аппу, Гонегаллегода Банда и другие руководители восстания попали в плен. Среди пленных находился дисава Матале, один из наиболее знатных кандийских аристократов. Он был единственным оставшимся в живых из тех, кто поставил свою подпись под кандийской конвенцией 1815 г. Арест этого престарелого представителя кандийской знати, всегда лояльно относившегося к английским колониальным властям, вызвал глубокое возмущение, и он был освобожден без суда. Но большинство подлинных руководителей восстания понесло суровое наказание. По приговорам военных судов, действовавших в Канди, Матале, Курунегале и Дамбулле, было расстреляно 18 человек. Среди них находились Пуран Аппу и другие руководители восстания, их земли и имущество были конфискованы. Широкое недовольство вызвала расправа английских колонизаторов с представителями буддийской сангхи. Так, в августе 1848 г. военный суд в Канди приговорил к расстрелу двух буддийских монахов. Губернатор Торрингтон отклонил просьбу об их помиловании, на чем настаивали крупные английские судьи на Цейлоне, и монахи были расстреляны.

Таким образом, в антианглийских выступлениях 1848 г. можно проследить два направления. Во вспышке недовольства в Коломбо и в довольно широкой оппозиционной кампании в прессе вылилось возмущение нарождавшейся цейлонской буржуазии и некоторых представителей имущих групп политикой английских колониальных властей, ограничивавших их предпринимательскую деятельность и возможность политической активности (даже в весьма узких, конституционных рамках).

Иной характер имели антианглийские выступления в Канди, Матале, Курунегале и других районах бывшего Кандийского государства. Значительной группе бывшей феодальной аристократии и верхушке буддийской сангхи (сумевшей сохранить большую часть своих земельных владений) удалось поднять крестьянское восстание и стать его руководителем. Однако разногласия среди руководителей мешали организации единой повстанческой армии и оказанию серьезного сопротивления колониальным войскам. Отдельные выступления крестьянства были довольно легко подавлены английской военно-административной машиной.

Жестокость при расправе с участниками восстания, которую проявил губернатор Торрингтон, вызвала протест не только на Цейлоне, но и в Великобритании. Сторонниками позиции губернатора Торрингтона по отношению к участникам и руководителям восстания 1848 г. были кофейные плантаторы, крупные английские торговцы и часть нарождавшейся цейлонской буржуазии, тесно сотрудничавшей с английскими колониальными властями. Они считали, что благодаря быстрому введению чрезвычайного положения в районах, охваченных восстанием, удалось сохранить жизнь и имущество плантаторов, предохранить кофейные плантации от разграбления и ликвидировать угрозу всеобщего восстания. Об этом цейлонские плантаторы и торговцы сообщали в посланиях на имя лорда Грея и в нижнюю палату английского парламента.

Торрингтон предпринял ряд репрессивных мер по совету двух английских военных, долгие годы служивших на Цейлоне и в Индии. Полковник Фрэзер был участником оккупации государства Канди в 1815 г. и подавления антианглийского восстания 1817–1818 гг. За проявленную при подавлении восстания 1817–1818 гг. жестокость он получил прозвище «тигр». Именно он настоял на скорейшем введении военного положения, так как опасался, что повстанцы уничтожат его кофейные плантации около Канди. Большое влияние на губернатора оказал также один из крупнейших кофейных плантаторов, Г Мэддок, который долгие годы был видным чиновником Ост-Индской компании, а затем занимал крупные посты в английском административном аппарате в Индии. Мэддока называли злым гением проведения политики репрессий при подавлении восстания 1848 г.

С осуждением деятельности губернатора Торрингтона выступила группа К. Эллиота и Р. Моргана. Вновь на страницах «Коломбо Обзервер» замелькали оппозиционные статьи, в которых доказывалось, что причиной восстания было установление серии новых налогов. Губернатора обвиняли во введение на длительный срок военного положения без особой необходимости, за вынесение суровых приговоров военными судами, не имевшими на это законных прав, за убийство двух буддийских монахов без достаточных на то оснований. Противники Торрингтона добивались назначения специальной комиссии английского парламента для расследования положения на Цейлоне и смещения губернатора.

Вопросы колониальной политики часто становились предметом острых парламентских дебатов в Великобритании. В 1849 г. колониальная политика, проводимая секретарем по делам колоний лордом Греем при поддержке тогдашнего премьер-министра Д. Рассела, встретила резкую оппозицию сторонников Р. Пила. Последние воспользовались событиями на Цейлоне для осуждения своих политических противников. Большинство их вошло в комиссию по расследованию положения на Цейлоне, назначенную в феврале 1849 г.

В качестве свидетелей перед Комиссией выступали члены цейлонской государственной службы, которые, за редким исключением, поддерживали Торрингтона и настаивали на необходимости принять строгие меры для подавления восстания. Большинство свидетелей заявили, что восстание 1848 г., по их мнению, не было стихийным выступлением, а давно и долго готовилось его действительными руководителями — представителями кандийской феодальной знати и буддийскими монахами. Им удалось получить поддержку крестьянства, недовольство которого политикой английских колониальных властей усугубилось введением при губернаторе Торрингтоне новых тяжелых налогов. Только благодаря немедленному введению военного положения удалось предотвратить расширение очагов восстания и защитить кофейные плантации — главную сферу приложения английских капиталов на острове и основную статью доходов. В защиту Торрингтона выступил Т. Скиннер, много лет прослуживший на Цейлоне и хорошо знавший положение в стране. Он считал, что восстание произошло из-за плохого знания английскими чиновниками местных условий, неспособности этих чиновников наладить контакт с населением Цейлона. Факторы эти существовали задолго до прибытия Торрингтона, и поэтому губернатор не мог нести ответственности за это.

Противники Торрингтона всячески стремились уменьшить серьезность создавшегося на Цейлоне положения, отрицали возможность подготовки восстания и высказывали сомнения в том, что происшедшие события действительно были восстанием. Они осуждали введение губернатором военного положения и приговоры полевых судов. Среди главных противников Торрингтона, дававших показания перед членами Комиссии, были Ф. Анстратер и П. И. Уодхауз, критиковавшие губернатора Цейлона за затяжку отмены военного положения и решение о конфискации собственности участников восстания. Серьезные обвинения были выдвинуты также против капитана Уотсона, установившего режим террора в Матале. С осуждением Уотсона выступил К. Эллиот, собравший много материалов о том, что полевой суд в Матале осуждал невиновных людей. Некоторые члены Комиссии получили ценные сведения, направленные против Торрингтона, от Маккристи. Вновь губернатор Цейлона обвинялся в незаконном расстреле двух буддийских монахов в их оранжевых одеждах, что рассматривалось как оскорбление буддийской религии, а также в затяжке отмены военного положения без всякого основания.

Борьба в Комиссии переросла вопрос о виновности губернатора Цейлона в жестоких мерах при подавлении восстания 1848 г. Она вылилась в волну парламентских дебатов по важнейшим проблемам колониальной политики. Резкие нападки на Джона Рассела и лорда Грея увенчались победой их противников. Осуждение колониальной политики Джона Рассела и лорда Грея предопределило решение Комиссии по рассмотрению положения на Цейлоне. Это дало возможность отозвать Торрингтона за неспособность наладить сотрудничество чиновников государственной службы, что пагубно сказалось на делах колонии.