История Цейлона. 1795-1965

Победа прогрессивных сил на выборах в июле 1960 г.

Расстановка сил на политической арене Цейлона накануне парламентских выборов в июле 1960 г. значительно отличалась от той, которая сложилась в стране в начале 1956 г. Казалось, что вокруг Объединенной национальной партии сплотились различные реакционные группировки, не желавшие отказываться от тесного сотрудничества с империалистическим блоком, и что им удалось распространить свое влияние на значительную массу цейлонских избирателей. Сторонники Объединенной национальной партии надеялись получить абсолютное большинство мест в новом парламенте, рассчитывая на то, что за них будут голосовать некоторые группы сельской интеллигенции, в том числе многие врачи народной медицины, а также значительная часть буддийских монахов, пользовавшихся большим влиянием на многих сельских избирателей. Действительно, после убийства Соломона Бандаранаике многие бхиккху отказались от активного участия в избирательной кампании на стороне Цейлонской партии свободы, но они не пожелали поддержать и Объединенную национальную партию. Руководство Объединенной национальной партии считало, что Цейлонская партия свободы не сумела оправиться после потери своего лидера и не обладает достаточными силами, чтобы возглавить оппозиционные группы и нанести поражение Объединенной национальной партии.

Однако их расчеты не оправдались. Прежде всего, Цейлонская партия свободы позаботилась об укреплении собственных рядов и руководящей верхушки. Пост президента партии заняла Сиримаво Бандаранаике — вдова основателя Цейлонской партии свободы Соломона Бандаранаике. В предвыборный манифест Цейлонской партии свободы вошли основные пункты программы, разработанные Соломоном Бандаранаике. Призывы Сиримаво Бандаранаике следовать заветам ее покойного мужа и осуществить те задачи, которые он не успел выполнить, помогли привлечь на сторону Цейлонской партии свободы многих избирателей, особенно среди молодежи. За Цейлонской партией свободы пошли различные группы сельского населения, в том числе сельская интеллигенция, получившая образование в сингальских учебных заведениях. Лозунги сингальского национализма (борьба за распространение сингальского языка, развитие национальной культуры и буддизма) находили отклик в сердцах широких масс цейлонцев независимо от их классовой или социальной принадлежности. Эти лозунги помогли укрепить позиции Цейлонской партии свободы, но не только они способствовали консолидации сил оппозиции. Не следует забывать о том, что в сознании значительной части цейлонцев господство Объединенной национальной партии продолжало отождествляться с политическим и экономическим курсом колониальной администрации. Борьба с засильем Объединенной национальной партии рассматривалась этими социальными группами как антиколониальное движение, направленное на укрепление независимости страны.

Таким образом, в борьбе с реакционными элементами, сплотившимися вокруг Объединенной национальной партии, Цейлонская партия свободы сумела опереться на широкий фронт патриотических сил. Большую роль в предвыборной борьбе Цейлонской партии свободы сыграло соглашение о несоперничестве с партией «Ланка сама самадж», к которому также присоединилась Коммунистическая партия Цейлона. Сначала это соглашение касалось запрещения выдвигать кандидатов какой-либо из этих трех партий друг против друга, причем предпочтение отдавалось кандидату той партии, которая одержала победу в данном избирательном округе на предшествующих выборах.

Но вскоре сотрудничество между Цейлонской партией свободы, партией «Ланка сама самадж» и Коммунистической партией Цейлона вылилось в широкую кампанию взаимной помощи и поддержки. В ходе предвыборной борьбы создался своеобразный блок патриотических социальных групп, который сумел нанести решительное поражение Объединенной национальной партии и ее союзникам.

Убедительную победу на выборах одержала Цейлонская партия свободы, которая, имея 75 избираемых и 6 назначаемых мест, стала обладать абсолютным большинством голосов в парламенте. Это позволяло лидеру Цейлонской партии свободы сформировать однопартийное правительство. Формирование правительства было поручено Сиримаво Бандаранаике, которая возглавила новое цейлонское правительство и стала первой в мире женщиной — премьер-министром государства.

Некоторые буржуазные деятели пытались доказать, что генерал-губернатор Цейлона О. Э. Гунетиллеке не должен был поручать формирование правительства Сиримаво Бандаранаике, так как она не являлась членом ни одной из двух палат цейлонского парламента. Однако действия генерал-губернатора в данном случае не противоречили конституции страны. Вскоре (2 августа 1960 г.) Сиримаво Бандаранаике была назначена сенатором.

В правительство Цейлонской партии свободы вошли политические деятели, заявившие о своем намерении осуществить демократические преобразования, разработанные Соломоном Бандаранаике. Основными пунктами программы нового правительства были забота об укреплении национального суверенитета и провозглашение Цейлона республикой, осуществление политики неприсоединения, отвечающей национальным интересам страны, борьба за скорейшую ликвидацию остатков колониализма, отстаивание принципов мирного сосуществования государств с различным общественным строем, стремление к урегулированию спорных вопросов путем переговоров. Экономическая программа была направлена на развитие важнейших отраслей хозяйства, укрепление государственного сектора, осуществление аграрной реформы, национализацию иностранных плантаций, банков и страховых компаний, снижение цен на предметы первой необходимости. Правительство собиралось осуществить целый ряд демократических преобразований, в том числе отменить антирабочее законодательство, провести национализацию проимпериалистических газетных монополий, осуществить прогрессивную реформу школьного обучения, расследовать политические аспекты убийства Соломона Бандаранаике. Программа правительства Сиримаво Бандаранаике по сути дела целиком базировалась на том политическом и экономическом курсе, который разработали и начали претворять в жизнь Соломон Бандаранаике и его сподвижники.

Внешняя политика правительства Сиримаво Бандаранаике в 1960–1965 гг

Позиция цейлонского правительства по важнейшим международным вопросам свидетельствовала о его стремлении бороться за сохранение мира во всем мире, за уничтожение колониализма и разрядку международной напряженности. Цейлонское правительство последовательно боролось за осуществление политики позитивного нейтрализма, препятствуя любым попыткам втянуть страну в агрессивные блоки. Особенно много усилий Цейлон прилагал к укреплению мира в Азии. На различных международных конференциях раздавался голос цейлонской делегации в поддержку мирного урегулирования спорных вопросов.

Еще накануне парламентских выборов, в июне 1960 г., происходила сессия Цейлонского совета мира, которая подчеркнула огромную важность для Цейлона проведения политики нейтрализма и неучастия в военных блоках. Делегаты цейлонских сторонников мира выступили в поддержку освободительной борьбы народов афро-азиатских стран. Движение сторонников мира на Цейлоне органически сливалось с общей борьбой демократических сил за укрепление суверенитета страны. С приходом к власти прогрессивного правительства Цейлонской партии свободы это движение получило существенную поддержку многих государственных деятелей, ибо цели и задачи движения сторонников мира во многом совпадали с миролюбивым внешнеполитическим курсом цейлонского правительства. Примером возросшей сознательности цейлонского народа стал грандиозный митинг в Коломбо, созванный по инициативе всех крупных политических партий в знак протеста против убийства Патриса Лумумбы. На этом митинге выступали многие крупные государственные и политические деятели. Под руководством Цейлонского совета мирз и других прогрессивных организаций состоялись массовые митинги в защиту борющегося Алжира, против расистской политики правительства Южно-Африканской Республики. Цейлонские официальные делегации на международных совещаниях горячо отстаивали аналогичные требования и активно выступали против неоколониалистской политики империалистических держав. Делегацию Цейлона на происходившей в сентябре 1961 г. конференции неприсоединившихся стран в Белграде возглавляла Сиримаво Бандаранаике. Ее речь в защиту народов Азии и Африки, борющихся против колонизаторов, и призывы к укреплению прочного мира с большим удовлетворением были встречены прогрессивными силами Цейлона и мировой демократической общественностью.

Члены цейлонского правительства также поддерживали миролюбивые стремления прогрессивных кругов цейлонского народа, его растущую солидарность с народами других стран в защиту мира. Так, каждый год в начале августа Цейлонский совет мира устраивал собрания сторонников мира в память жертв атомной бомбардировки Хиросимы. Часто среди ораторов на этих собраниях можно было встретить членов цейлонского правительства и других крупных политических деятелей. На многолюдном митинге, происходившем в Коломбо в 1961 г., выступил тогдашний министр внешней и внутренней торговли Цейлона Т. Б. Илангаратне. «Цель каждой миролюбивой страны и каждого миролюбивого человека должна состоять в том, — заявил он, — чтобы любой ценой предотвратить новую мировую войну». Так как день годовщины атомной бомбардировки Хиросимы сторонники мира посвящают борьбе за запрещение ядерного оружия и всеобщее разоружение, то активное участие членов цейлонского правительства в подобных митингах демонстрировало государственную политику, направленную на осуждение угрозы новой войны. Одним из подтверждений подобной позиции цейлонского правительства служило его решение, запрещающее заход в цейлонские морские порты и территориальные воды военных судов и приземление на цейлонских аэродромах военных самолетов, несущих ядерное оружие или приспособленных для ведения ядерной войны.

Стремление цейлонского правительства отстаивать и укреплять суверенитет своей страны, бороться за уничтожение всех форм колониализма, попытки сохранить мир и урегулировать спорные проблемы путем переговоров во многом сближали его точку зрения по ряду вопросов с позицией стран социалистического содружества. Цейлонское правительство значительно укрепило сотрудничество с социалистическими странами, прежде всего с Советским Союзом, который оказывает Цейлону бескорыстную помощь.

В программных документах Цейлонской партии свободы и в речах ее лидеров неоднократно указывалось, что цейлонское правительство является противником империализма в любой форме. Активные выступления Цейлона против угрозы новой войны, его борьба с колонизаторами всех мастей привела к ухудшению отношений с Англией и США. Однако империалистические державы отнюдь не собирались выпускать Цейлон из сферы своего влияния. Для оказания нажима на цейлонское правительство Англия использовала традиционную экономическую зависимость страны от прежней метрополии, а также стремление определенных кругов крупной цейлонской буржуазии сохранить контакты с английскими монополиями. США также пытались опереться на реакционные элементы внутри цейлонского общества, чтобы препятствовать прогрессивным мероприятиям правительства Цейлонской партии свободы.

Некоторые представители крупной цейлонской буржуазии, феодально-клерикальные элементы и католическое духовенство выступали во главе тех, кто пытался свернуть Цейлон с пути широких демократических преобразований. Это они прилагали огромные усилия, чтобы заставить цейлонское правительство теснее связать себя с англо-американским блоком, втянуть Цейлон в агрессивные пакты типа СЕАТО. Их усилия были направлены на раскол сторонников движения за прогрессивные преобразования, на раздувание национальной, религиозной и кастовой вражды. Цейлонское правительство активно боролось с теми, кто пытался подорвать суверенитет страны и помешать миролюбивым устремлениям цейлонского народа.

С большой горечью встретили на Цейлоне сообщения о вооруженном конфликте между Китайской Народной Республикой и Индией. Сиримаво Бандаранаике много сил и энергии отдала попыткам примирить враждующие стороны. По инициативе Цейлона в Коломбо состоялась конференция шести неприсоединившихся стран с целью содействовать мирному урегулированию китайско-индийского пограничного конфликта. Позиция, которую заняла цейлонская делегация, возглавляемая Сиримаво Бандаранаике, помогла поднять престиж Цейлона на международной арене и сыграла положительную роль в деле укрепления мира в Азии.

Внутренняя политика правительства Сиримаво Бандаранаике

Стремление цейлонского правительства ликвидировать остатки колониализма особенно ярко проявилось в экономической политике. Характерной особенностью экономического развития страны была разработка планов укрепления государственного сектора путем создания новых отраслей промышленности и национализации иностранной собственности. Однако уже при разработке непосредственных мероприятий, призванных улучшить экономическое положение страны, цейлонское правительство было вынуждено отказаться от национализации иностранных чайных и каучуковых плантаций — основной сферы приложения иностранного капитала [подробнее см.: 96].

Цейлонское правительство разработало пятилетнюю программу промышленного строительства в государственном секторе (1962–1966 гг.), по которой на сооружение новых промышленных объектов и расширение мощностей действовавших предприятий выделялось 317,9 млн. рупий. Значительная часть средств по этой программе вкладывалась в расширение выпуска цемента, были значительно увеличены государственные ассигнования на энергетику. Для развития ряда новых отраслей хозяйства цейлонское правительство использовало иностранную помощь. Так, строительство таких важнейших промышленных объектов, как сталепрокатный и шинный заводы, велось с помощью Советского Союза. Советский Союз также оказывал Цейлону экономическую и техническую помощь в осуществлении ряда других промышленных проектов. Для развития экономики Цейлона Советский Союз предоставил долгосрочный кредит. Большую помощь в сооружении ряда промышленных объектов оказали Цейлону и другие страны социалистического содружества (ЧССР, ПНР, ГДР). Эти страны помогали укреплению государственного сектора цейлонской промышленности, давая Цейлону возможность снизить затраты на импорт ряда промышленных товаров. Некоторую помощь в развитии цейлонской экономики оказали также капиталистические страны (в частности, Англия, Канада, США, ФРГ) и международные организации. Но большинство займов представлялось этими странами не в денежной, а в товарной форме. Иногда империалистические державы использовали предоставление экономической помощи для оказания политического давления на Цейлон. В качестве примера сошлемся на позицию, занятую США в начале 1963 г.

Одним из важнейших мероприятий цейлонского правительства была разработка законопроекта о создании Цейлонской нефтяной корпорации. План создания этой государственной корпорации предусматривал национализацию собственности трех крупнейших иностранных нефтяных монополий (английской компании «Шелл» и американских компаний «Калтекс» и «Эссо»), господствовавших на цейлонском рынке. Эти три компании ежегодно выкачивали из страны около 45 млн. цейлонских рупий. Законопроект о создании государственной нефтяной корпорации, представленный для обсуждения в парламенте в апреле 1961 г., предусматривал передачу государству всех операций по закупке и распределению нефти и нефтепродуктов, создание Цейлонской нефтяной корпорации и передачу ей национализированных бензозаправочных станций, установление государственных цен на нефть и нефтепродукты на внутреннем рынке, создание судов для разрешения конфликтов по вопросам о компенсации и др. Обсуждение этого законопроекта в парламенте вылилось в волну ожесточенных нападок на цейлонское правительство со стороны представителей крупной буржуазии и прозападных элементов, которых испугало намерение правительства Сиримаво Бандаранаике расширить государственный сектор в экономике за счет вытеснения иностранного капитала. Некоторые руководители Объединенной национальной партии, например Дж. Р. Джаевардене, заявили, что они якобы всегда выступали за контроль правительства над импортом и распределением нефти и лишь настаивают, чтобы правительство отказалось от крутых мер и выплатило значительную компенсацию англо-американским нефтяным монополиям.

Раздувая кампанию против решения правительства о создании государственной нефтяной корпорации, иностранные нефтяные монополии сумели инспирировать выступления реакционных элементов против мероприятий цейлонского правительства. Газетные тресты, такие, как «Лейк хаус», предоставили страницы своих изданий критикам законопроекта. Особенно возмущало последних решение правительства закупать нефть в Советском Союзе. Ряд крупных торговых объединений направил правительству меморандум, в котором пытался доказать, что новая нефтяная корпорация не будет отвечать интересам Цейлона. На страницах многих прозападных газет появились статьи с нападками на инициатора законопроекта министра Т. Б. Илангаратне. Но всем попыткам реакции помешать созданию государственной нефтяной корпорации и национализации собственности иностранных нефтяных монополий был нанесен удар в результате совместных выступлений членов Цейлонской партии свободы, социалистов и коммунистов.

Цейлонская нефтяная корпорация начала функционировать с 1 ноября 1961 г. и уже за первые полгода своего существования сумела получить доход в 1,5 млн. цейлонских рупий. Успехи Цейлонской нефтяной корпорации во многом объяснялись тем, что она закупала нефть и нефтепродукты в СССР, Румынии и ОАР по более низким ценам, чем те, по которым эти товары поставляли западные нефтяные монополии.

В 1961–1962 гг. Цейлонская нефтяная корпорация держала в своих руках 40 % торговли нефтепродуктами на внутреннем рынке, но постепенно ее позиции настолько окрепли, что она получила возможность полностью вытеснить с цейлонского рынка иностранные монополии. Однако Цейлону стал угрожать прекращением экономической помощи Государственный департамент США, требуя выплаты компенсации нефтяным компаниям, которая 246 в 3 раза превышала действительную стоимость национализированного имущества. Цейлонское правительство отказалось удовлетворить притязания американских монополистов. Оно активно выступило против вмешательства США во внутренние дела Цейлона. Тогда в феврале 1963 г. США объявили о прекращении помощи Цейлону. Позиция США вызвала возмущение прогрессивных сил на Цейлоне. «Цейлон не променяет свою свободу на американскую помощь», — заявила Сиримаво Бандаранаике. О своей поддержке действий цейлонского правительства заявили руководители партий «Ланка сама самадж», «Махаджана ексат перамуна», «Джатика вимукти перамуна», Коммунистической партии Цейлона, а также лидеры крупнейших профсоюзов и других общественных организаций. Решение США о прекращении помощи Цейлону осудили даже многие газеты умеренного направления. Некоторые молодежные организации потребовали высылки с острова членов американского «корпуса мира» и запрещения деятельности таких организаций, как «Фонд Азии» и «Голос Америки». Цейлонская прогрессивная общественность потребовала дальнейшей национализации собственности иностранных нефтяных компаний и полного запрещения их деятельности.

В декабре 1963 г. цейлонское правительство приняло решение завершить национализацию имущества англо-американских нефтяных компаний. С 1 января 1964 г. монопольное право на импорт и розничную продажу нефтепродуктов перешло к Цейлонской нефтяной корпорации. Государственной собственностью стали 525 бензоколонок, 183 бензоцистерны и другое имущество англо-американских нефтяных компаний. Правительство Цейлона не отказывалось от уплаты компенсации за национализированную собственность, оно лишь не соглашалось удовлетворить чрезмерные притязания англо-американских нефтяных монополий. Его стремление укрепить государственный сектор страны путем национализации иностранной собственности свидетельствовало о новых тенденциях в экономической программе правительства, о том, что программа экономического развития Цейлона стала носить более ярко выраженный антиимпериалистический характер.

Аналогичные тенденции проявились в решении цейлонского правительства о создании государственной страховой корпорации и передаче этой организации всего дела страхования в стране. Иностранные страховые компании (это были главным образом английские частные компании) вывозили за границу огромные прибыли и этим тормозили накопление капиталов и использование их для нужд экономического развития Цейлона. Нежелание страховых компаний принимать участие в финансировании планов экономического развития особенно заметно проявилось после прихода к власти правительства Цейлонской партии свободы. Создание государственной страховой корпорации, которая стала инвестировать значительную часть своих прибылей в государственные ценные бумаги, оказало весьма существенную помощь в привлечении средств, необходимых для экономического развития страны. Уже в 1962 г. деятельность государственной страховой корпорации принесла ей 188 млн. цейлонских рупий страховки и свыше 138 млн. цейлонских рупий дохода за деловые операции, а в 1963 г. эти показатели увеличились соответственно до 201 млн. и 162 млн. цейлонских рупий, тогда как максимум от продажи страховых полисов иностранными компаниями составлял всего 111 млн. цейлонских рупий. Следовательно, укрепление государственной страховой корпорации не только ограничило сферу деятельности иностранных компаний, но и значительно увеличило приток капиталов в государственные фонды.

Мероприятия цейлонского правительства по национализации страховых компаний серьезно обеспокоили представителей иностранного капитала, прежде всего английских деловых кругов. Ставленники английских страховых компаний сумели заручиться поддержкой части крупной цейлонской буржуазии и развернуть кампанию против осуществления национализации страхового дела. В ход были пущены требования о выплате крупной компенсации и угрозы возможного уменьшения закупок цейлонского чая Англией ц сокращения объема англо-цейлонской торговли (Англия все еще являлась важнейшим торговым контрагентом Цейлона), но цейлонское правительство продолжало последовательно отстаивать свои позиции и сохранило за государственной страховой корпорацией все дело страхования внутри страны.

Проведение Закона о землях под рисом стало составной частью программы правительства Цейлонской партии свободы в области развития крестьянского сектора сельского хозяйства. Правительство вынуждено было признать, что допускались серьезные просчеты при осуществлении Закона о землях под рисом, которое проводилось бюрократическими методами. В Закон о землях под рисом были внесены изменения, делавшие его более эффективным, в частности новые поправки ограничивали произвол помещиков по отношению к крестьянам-арендаторам. Было ускорено распространение этого закона на все округа страны. Так, к маю 1962 г. под действие Закона о землях под рисом подпало 45 % всех посевных площадей, занятых под этой культурой, а к марту 1963 г. его действие было распространено на весь Цейлон.

Наряду с Законом о землях под рисом проводились и другие мероприятия, которые должны были способствовать увеличению производства риса и других продовольственных культур, а также развитию ряда отраслей сельского хозяйства страны. Большое внимание уделялось расширению посевных площадей за счет полного использования всех освоенных земель и увеличения орошаемы; земель.

Важным фактором увеличения урожайности риса стало использование современных методов агротехники, в частности расширение применения удобрений, прогрессивных методов обработки полей, применение высокоурожайных сортов и т. п.

Долгие годы по урожайности риса Цейлон занимал одно из последних мест в мире. Однако осуществление ряда мероприятий, в том числе проведение Закона о землях под рисом, стимулировавшего производство риса крестьянами-арендаторами, позволило увеличить за 1957–1963 гг. сбор риса на 49 %. Средняя урожайность риса с 1956 по 1964 г. поднялась на 25 %. Росту урожайности способствовало более широкое применение удобрений. Так, за период с 1959/60 по 1963/64 г. количество удобрений, использованных на рисовых участках, возросло на 300 %.

При правительстве Сиримаво Бандаранаике увеличилась государственная помощь крестьянам благодаря предоставлению льготных кредитов для развития производства, введению системы страхований посевов от стихийных бедствий, продаже по твердым ценам удобрений, ядохимикатов для борьбы с вредителями, машин и сельскохозяйственного инвентаря, высокоурожайных семян. При закупке этих товаров через кооперативные общества, комитеты по обработке земли, клубы молодых фермеров и другие организации крестьяне получали право на субсидии и займы из расчета 2 % годовых (тогда как ростовщики взимали от 50 до 100 %).

Для стимулирования производства риса в мелких крестьянских хозяйствах большую роль играла государственная система гарантированных закупочных цен (государство платило крестьянам 12 рупий за бушель риса, что было почти в 2 раза выше цен на импортируемый рис). Введение системы гарантированных закупочных цен обеспечило для цейлонского крестьянина устойчивый рынок сбыта. Вместе с тем увеличились государственные закупки риса на местном рынке: в 1962 г. они возросли на 71 % по сравнению с 1960 г. Хотя эти закупки позволили несколько уменьшить расходы на импорт риса, Цейлон продолжал выделять значительную часть бюджетных средств на импорт риса и других видов продовольствия.

Важная роль в развитии сельского хозяйства отводилась государственным фермам. Согласно проекту, им предоставлялись участки земли для выращивания продовольственных культур или развития животноводства. Эти фермы должны были управляться на кооперативных началах представителями молодежи, имеющими специальное образование. Цейлонское правительство надеялось, что создание ферм наряду с развитием сельского хозяйства поможет несколько уменьшить безработицу среди молодежи.

"Попытки цейлонского правительства осуществить целый комплекс мероприятий по развитию сельского хозяйства и оказанию помощи крестьянству, прежде всего его беднейшим слоям, наталкивались на сопротивление крупных помещиков, ростовщиков и феодально-клерикальных элементов. Эти группы сельского населения продолжали саботаж Закона о землях под рисом, срывали деятельность комитетов по обработке земли, выступали против создания государственных ферм, препятствовали государственным закупкам риса по твердым ценам и т. д. В подавляющем большинстве случаев помещики сумели сохранить свои права на землю. Они проводили массовый сгон с земли крестьян-арендаторов. Так, только в шести округах, где раньше всего стал действовать Закон о землях под рисом, было согнано с земли 18 тыс. крестьян-арендаторов. Когда последние выразили протест комиссару аграрной службы, он согласился рассмотреть 16 тыс. заявлений о сгоне арендаторов с обрабатываемых ими участков, но только 2 тыс. из них получили возможность возвратиться на прежние участки. Ведь в большинстве сельских местностей все высшие звенья административного аппарата находились в руках крупных помещиков и их ставленников. В сильной зависимости от верхушки деревенского общества находились также старосты и чиновники деревенской администрации, осуществлявшие власть на местах. Все они выступили против проведения аграрных реформ. Поэтому такими безуспешными оказались попытки многих тысяч крестьян-арендаторов получить обрабатываемые ими земли или право на возделывание пустующих помещичьих земель.

В ряде округов Цейлона, где действовал Закон о землях под рисом, крупные землевладельцы, в том числе буддийское и индуистское духовенство, потребовали возврата к старым нормам обложения крестьян и взимания с них феодальных поборов. Вновь они объясняли свои притязания тем, что крестьянство якобы охотно выполняет подобные повинности из-за религиозного рвения и что только подобные сборы делают возможным празднование Кандийской перахеры и других крупных религиозных праздников. Представители духовенства в округе Канди потребовали изъятия всех храмовых земель из-под действия Закона о землях под рисом. Их притязания поддержало духовенство округа Курунегала и района Ратнапуры. Во многих местах крупные землевладельцы и торгово-ростовщические элементы сумели провести своих ставленников в комитеты по обработке земли. Эти люди саботировали все прогрессивные мероприятия комитетов и мешали осуществлению программы по улучшению положения беднейших слоев крестьянства.

Так, в ряде районов округа Ратнапура крупные землевладельцы (особенно буддийское духовенство) владели 44 тыс. га земли и обладали правом взимать различные феодальные повинности с крестьян, проживавших на этих землях. Они фактически не признали распространения действия нового аграрного закона на их земли и продолжали эксплуатировать крестьян старыми, феодальными методами. Одним из крупнейших землевладельцев этого района было буддийское духовенство храма Маха

Саман около Ратнапуры, которому принадлежало несколько тысяч гектаров земли, обрабатываемой арендаторами-испольщиками. В обязанности этих крестьян также входило участие в религиозных праздниках и выполнение других феодальных повинностей в пользу духовенства. В борьбу против жестокой эксплуатации крестьянства и за проведение Закона о землях под рисом включились наряду с арендаторами-испольщиками другие группы крестьян и трудящихся этого округа.

В ряде районов Цейлона фактически не действовала система государственных закупочных цен на рис и другие виды продовольствия. Ростовщики и торговцы сумели опутать многих крестьян системой кабальных займов, а затем принудить их сбывать им всю продукцию крестьянских хозяйств в уплату долга по ценам значительно более низким, чем гарантируемые государством. Подобное положение сложилось в ряде округов Северо-Центральной провинции, а также в округе Курунегала, где большинство крестьян лишилось возможности продавать по твердым ценам производимую ими продукцию. Торговцы и ростовщики уплачивали крестьянам цены, которые были в 3–4 раза ниже тех, что они сами получали за продажу этих продуктов на свободном рынке. Хроническая задолженность большинства крестьянских семей являлась основной причиной, вынуждавшей их отдавать рис и другие продукты своим кредиторам по низким ценам. Серьезной помехой также было отсутствие дорог и транспорта.

В особенно трудном (положении оказались крестьяне, проживавшие в переселенческих колониях. Подавляющая часть их превратилась в арендаторов-испольщиков, попавших в кабалу к торгово-ростовщическим элементам. Крестьяне многих переселенческих деревень в Восточной провинции были лишены возможности продавать рис по гарантируемым закупочным ценам. Например, из 350 семей деревни Бадагирия лишь 92 семьи были в состоянии продавать рис по государственной цене 12 рупий за бушель, а остальные семьи отдавали его перекупщикам по 9 рупий за бушель. В ряде мест крестьяне-переселенцы организовали крестьянские союзы, которые повели борьбу за распространение на их районы системы гарантируемых закупочных цен, быстрейшее завершение строительства ирригационных сооружений и дорог и т. п. Представители крестьянских союзов организовали депутацию крестьян переселенческих — колоний к государственному агенту Восточной провинции, который вынужден был удовлетворить справедливые требования крестьян и принять меры по осуществлению Закона о землях под — рисом и системы государственных закупочных цен.

Большое значение для проведения аграрных законов, принятых цейлонским правительством, имела борьба крестьян, их растущая организованность. Создание крестьянских союзов происходило во многих районах Цейлона. Крестьянские союзы стали объединять жителей тех деревень, которые прежде стояли в стороне от крестьянского движения. Главную массу членов этих союзов составляли безземельные и малоземельные крестьяне, арендаторы-испольщики и другие группы арендаторов. Именно они являлись основной движущей силой — крестьянского движения. Главными требованиями крестьянства были осуществление Закона о землях под рисом, и прежде всего прекращение — сгона арендаторов с земли, предоставление крестьянам права на обработку пустующих земель, строгий контроль за действием системы гарантированных закупочных цен и ликвидация хронической задолженности крестьянства, более широкое предоставление кредита. Крестьянские союзы также вели борьбу за улучшение жилищных условий крестьян, за расширение сети школ, за улучшение медицинского обслуживания и ликвидацию очагов малярии, за строительство дорог и восстановление ирригационной сети. Борьба крестьян была длительной и тяжелой. Большинство крестьянских выступлений было направлено против сгона арендаторов с земли. Под напором организованного крестьянского движения в ряде случаев крупные землевладельцы были вынуждены отступить и принять требования крестьян: во многих деревнях крестьянам удалось добиться запрещения сгона с земли арендаторов по системе анде. Столь же активно велась борьба крестьян за ликвидацию феодальных повинностей.

Однако отдельные успехи лишь подчеркивали общую слабость крестьянского движения в начале 60-х годов. Большинство крестьянских союзов были чрезвычайно малочисленными, не имели достаточного опыта борьбы и твердого руководства. Часть крестьянских союзов только номинально входила в крупные объединения в масштабе провинции или округа, а в действительности охватывала жителей одной или нескольких деревень. Слабость крестьянских союзов проявилась в том, что они не сумели мобилизовать крестьянство на борьбу за проведение демократических аграрных преобразований. Значительная часть крестьян не только не участвовала в этой борьбе, но и оставалась под влиянием крупных землевладельцев, феодально-клерикальных и торгово-ростовщических элементов. Эти группы продолжали удерживать господствующее положение в цейлонской деревне.

Цейлонское правительство попыталось повести наступление на верхушку деревенского общества, подрывая не только ее экономические позиции, но и политическое господство. Одним из мероприятий правительства, направленных на подрыв позиций старой, феодальной аристократии и улучшение положения — различных категорий крестьянства, была ликвидация института деревенских старост, вербовавшихся в основном из землевладельцев высших каст. Его заменили служащие государственной деревенской службы, не связанные родством с традиционной земельной верхушкой. Учреждение государственной деревенской службы (грама севака) заметно укрепило позиции правительства Сиримаво Бандаранаике в деревне. Средним слоям деревни и сельской интеллигенции также импонировали лозунги сингальского национализма, провозглашенные Цейлонской партией свободы.

Наряду с осуществлением мероприятий в области экономического развития страны правительство Цейлонской партии свободы стремилось выполнить программу широких демократических преобразований, направленных на ликвидацию остатков колониализма и укрепление суверенитета страны. Правительство Сиримаво Бандаранаике, хотя и провозгласило своей целью установление демократического социализма, в действительности придерживалось принципов сингальского национализма. Важнейшие лозунги, вокруг которых лидерам Цейлонской партии свободы удалось сплотить различные группы цейлонского общества, были связаны с провозглашением сингальского языка государственным языком Цейлона, предоставлением привилегий сторонникам национальной культуры, в том числе буддизма. Эти лозунги, включенные в программу Объединенного народного фронта Соломона Бандаранаике, получили дальнейшее развитие в деятельности правительства Сиримаво Бандаранаике.

Серьезный удар по реакционным, проимпериалисгическим элементам нанесла реформа школьного образования, целью которой являлись не только улучшение преподавания, но и ликвидация господства реакционного католического духовенства в области просвещения. С 1945 т. на Цейлоне обучение во всех государственных школах было бесплатным. И только так называемые смешанные школы (в которых оплата учителей производилась государством, а управление находилось в руках религиозных учреждений, главным образом католических) наряду с некоторыми частными школами являлись платными, привилегированными учебными заведениями. Обучение в этих школах велось по западным программам и не преследовало цели воспитания учащихся в духе традиционной национальной культуры.

С 1 декабря 1960 г. цейлонское правительство начало перестройку системы образования, с тем чтобы создать единую систему просвещения и покончить с привилегированными школами. Реформа школьного образования заключалась в передаче в ведение государства всех смешанных неполных средних школ и подавляющей части полных средних смешанных и частных школ. Существование частных школ разрешалось только в отдельных случаях, при этом учащиеся должны были принадлежать к той же религии, что и руководители школы. Последнее требование было разработано в отчете Буддийской комиссии, которая была активной сторонницей изъятия школ из-под ведения христианского, особенно католического, духовенства, проводившего в области образования линию прежнего, колониального правительства, направленную на дискриминацию национальной культуры, и прежде всего буддизма. Реформа системы образования ликвидировала главенствующее положение католического духовенства в области обучения молодежи и открывала широкие возможности для разработки единой системы национального образования. Вот почему это мероприятие правительства нашло широкую поддержку не только членов Всецейлонского буддийского конгресса, но и членов партии «Ланка сама самадж» и Коммунистической партии Цейлона.

При осуществлении реформы системы образования цейлонское правительство столкнулось с серьезными трудностями. Католическое духовенство организовало антиправительственную (кампанию в Коломбо и в других породах Западной провинции, где оно пользовалось значительным влиянием. Руководство католической церкви при этом ссылалось на положение конституции Цейлона, которая запрещала чинить препятствия свободному существованию любой религии. Представители католических кругов Цейлона стремились убедить общественное мнение, что передача смешанных школ в ведение государства ущемляет религиозные права части граждан страны и является атакой на свободу и основные человеческие права. Взгляды руководства католической церкви Цейлона были поддержаны в парламенте депутатами Объединенной национальной партии (следует отметить, что среди депутатов парламента от девяти избирательных округов западного прибрежного пояса и северу от Коломбо, где христиане, в основном католики, составляли от 35 до 74 % всего населения, семь депутатов-католиков принадлежали к ОНП, а два других депутата также были католиками) [83, 1970, 1, 106]. Кроме того, с нападками на реформу образования обрушилась Федеральная партия, видевшая в реформе попытку ущемить права меньшинств. Позиция Федеральной партии определялась и тем, что в ее рядах было много тамилов-христиан. К антиправительственной кампании присоединился также В. Даханаяке, бывший премьер-министр и министр просвещения в правительстве Объединенного народного фронта, выступивший в защиту католического духовенства.

Правительственная точка зрения была изложена в письме премьер-министра Сиримаво Бандаранаике в адрес католической верхушки Цейлона, где доказывалось, что реформа школьного образования не ведет к ущемлению прав воспитания детей в религиозной атмосфере, в том числе и католической, она лишь ликвидирует те привилегии, которыми пользовалась католическая церковь в области образования молодежи.

Однако католическое духовенство и реакционные элементы продолжали нападки на реформу системы образования и сумели организовать выступления против государственных мероприятий родителей и учащихся ряда школ. Так, 500 католических семей захватили два крупных католических учебных заведения в Коломбо и организовали сидячую забастовку. Эти действия были поддержаны родителями-католиками во многих городах прибрежного района Западной провинции, где свыше 60 школ были заняты родителями и учащимися, не допускавшими государственных представителей, прибывших для осуществления реформ. В этих районах в знак траура на многих зданиях (католических школ и домах были вывешены черные флаги. Хотя обстановка была очень напряженной, удалось избежать открытых столкновений между католиками и правительственными силами. Прогрессивные силы страны, выступавшие за установление единой системы национального образования и против пагубного влияния реакционного католического духовенства на умы части цейлонской молодежи, горячо поддержали программу правительства и помогли ему добиться победы. Некоторую роль сыграло вмешательство главы католической церкви Индии, кардинала Грациаса, который по совету Джавахарлала Неру предпринял поездку на Цейлон, где вел переговоры с цейлонской католической верхушкой и членами цейлонского правительства по улаживанию конфликта.

Католическая церковь была ярым противником цейлонского правительства и препятствовала осуществлению не только реформы системы образования, но и демократических преобразований в других областях. Хотя среди населения Цейлона католики составляли незначительную прослойку (7 % населения страны), но среди лиц, занимавших ведущие посты в министерствах и государственном аппарате, в руководстве армии и полиции, было очень много католиков. Значительный процент их получил образование в привилегированных, католических учебных заведениях. Некоторые католики были членами таких реакционных организаций, как «Движение католического действия» и «Моральное перевооружение». Среди членов правящей Цейлонской партии свободы были влиятельные католики (и другие христиане), сумевшие дать своим сторонникам из реакционных католических организаций возможность сохранить или получить вновь ряд крупных государственных постов. Многие католики работали в министерстве обороны и внешних сношений (не только на руководящих постах, но и машинистками, стенографистками и телефонистками, что открывало им доступ к секретной информации, которая часто передавалась руководству антиправительственных католических организаций). Важными позициями католическая церковь располагала, в армии и полиции. Католики занимали свыше 75 % всех руководящих постов в армии, 95 % постов — во флоте и 60 % постов — в авиации. Практически все ключевые посты находились в руках католиков. Среди курсантов офицерских школ, принятых в 1949–1961 гг., католики составляли свыше 75 %.

Ряд важных постов в казначействе, таможне, Департаменте внутренних налогов, в департаментах образования, национального строительства и рыболовства занимали католики. Особенно сильны были позиции католической церкви в Департаменте рыболовства. Интересы католической церкви к этой отрасли хозяйства страны имели экономический характер: ведь большинство рыбаков были католиками, уплачивавшими церковную десятину с улова. Ежегодный доход католической церкви от этого налога превышал 1 млн. рупий. Действия правительства по оказанию помощи рыбакам приводили лишь к тому, что государственные средства попадали в карманы такой организации, как «Движение католического действия», захватившей руководящие посты в кооперативных союзах рыбаков, а также в руководстве Департамента рыболовства. Хотя 35 % рыбаков являлись буддистами, а процент рыбаков-буддистов среди рыбаков юго-западного и южного побережий превосходил процент рыбаков-католиков, «Движение католического действия» сумело организовать кооперативы рыбаков в районах с преобладанием рыбаков-католиков и захватить львиную долю займов, предоставляемых государством кооперативам рыбаков для механизации рыболовного флота.

В ведение католической церкви попал контроль над такими важными средствами массовой информации, как радио и пресса. Еще в колониальный период большая часть времени отводилась вещанию католических программ в ущерб буддийским и индуистским. Аналогичное положение сохранилось в первые годы независимости, а «Движение католического действия» даже усилило свой контроль над радиопрограммами. Укрепились позиции католической церкви в крупнейших газетных монополиях страны. Воинствующие представители «Движения католического действия» осуществляли контроль за изданием ежедневных газет трестом «Таймс», проводя на страницах этих газет линию поддержки католической церкви и обрушиваясь на многие демократические мероприятия цейлонского правительства. Газетная монополия «Лейк хаус» также попала под контроль христиан, в том числе католиков. Ее ежедневные издания на английском языке открыто взяли под свою защиту интересы крупной цейлонской и иностранной буржуазии и выступали против провозглашения сингальского языка государственным языком страны, реформы системы образования, развития буддизма и национальной культуры. Более осторожно эти идеи проводились на страницах сингальской прессы. Таким образом, католическая церковь широко использовала важнейшие средства массовой информации для нападок на прогрессивный курс правительства Сиримаво Бандаранаике, пытаясь также дискредитировать те социальные группы, которые являлись опорой правящей партии, — учителей сингальских школ, буддийских — монахов, врачей народной — медицины и находившиеся под их влиянием сельские сингальские массы.

Среди представителей крупной цейлонской буржуазии было много католиков, связанных не только с «Движением католического действия», но и с реакционной международной католической организацией «Моральное перевооружение». Эту организацию поддерживали управляющие и члены советов директоров крупных фирм, адвокаты, высшее офицерство. Все они использовали экономические трудности, с которыми столкнулось правительство, для нападок на его прогрессивный курс. Опираясь на наиболее реакционную группу крупной цейлонской буржуазии, организация «Моральное перевооружение» прилагала много усилий, чтобы расколоть Цейлонскую партию свободы и перетянуть на свою сторону ее правую группу, возглавляемую Ч. П. де Сильвой. Организация «Моральное перевооружение» стремилась изолировать сторонников прогрессивных мероприятий правительства Цейлонской партии свободы, прежде всего премьер-министра и Т. Б. Илангаратне, а затем заменить правительство Сиримаво Бандаранаике правительством Объединенной национальной партии в коалиции с правым крылом Цейлонской партии свободы.

При поддержке иностранной агентуры высшие офицеры цейлонских вооруженных сил и полиции организовали антиправительственный заговор. Они намеревались в ночь на 27 января 1962 г., накануне 14-й годовщины независимости страны, свергнуть правительство Цейлонской партии свободы, арестовать Сиримаво Бандаранаике, многих членов ее кабинета и прогрессивных лидеров и установить в стране военно-полицейскую диктатуру. Однако правительство узнало о готовившемся заговоре. Его решительные действия помогли обезвредить заговорщиков и сорвать их преступные планы. Среди руководителей неудавшегося антиправительственного заговора были представители крупной |буржуазии, сотрудничавшие с влиятельными иностранными фирмами и проимпериалисгическими политическими организациями, такими, как фирма «Карсон Камбербеч», «Общество защиты английских интересов на Цейлоне», «Движение католического действия», «Моральное перевооружение», американская миссия «Управление международного сотрудничества». Заговорщики были связаны с сотрудниками информационной* службы США и получали от них финансовую помощь.

Попытка государственного переворота — свидетельствовала об обострении внутренних противоречий и росте межпартийной борьбы. В стране было введено чрезвычайное положение. Процесс над заговорщиками (все виновные были приговорены к различным срокам тюремного заключения) и показания свидетелей выявили неблаговидную роль генерал-губернатора Цейлона О. Э. Гунетиллеке, который знал о готовившемся заговоре, но не принял никаких мер, чтобы препятствовать ему. Он вынужден был оставить свой высокий пост. По рекомендации премьер-министра Сиримаво Бандаранаике новым генерал-губернатором был назначен (с 1 марта 1962 г.) У Гопаллава, крупный судья, представитель кандийской аристократии.

Смещение с поста генерал-губернатора христианина и замена его буддистом явилась частью кампании по укреплению на ключевых позициях в государственном аппарате, а также в вооруженных силах и полиции сингалов-буддистов, представителей большинства населения Цейлона. Одним из первых был смещен командующий военно-морским флотом Ройс де Мел, член влиятельного католического семейства, и еще семь высших офицеров военно-морского флота (они были замешаны в контрабандной торговле, нарушавшей государственную монополию). После провала антиправительственного заговора правительство укрепило среди руководства вооруженными силами влияние сингалов-буддистов, сместив ряд высших офицеров-католиков. Пост командующего вооруженными силами был отдан сингалу-буддисту, так же как и большинство руководящих офицерских постов. Так, в августе 1963 г. из 16 высших офицерских постов в армии буддисты уже занимали 10, а христиане — 6 (католики находились только на 3 постах).

В 1963 г. правительство Сиримаво Бандаранаике провело важную административную реформу — была ликвидирована цейлонская гражданская служба, созданная английскими колонизаторами. На протяжении многих лет представители гражданской службы, которая формировалась из наиболее (привилегированной верхушки цейлонского общества, получившей образование на английском языке и впитавшей западную культуру и западный образ жизни, являлись преданными исполнителями воли своих английских хозяев. Хотя после достижения. Цейлоном независимости среди членов гражданской службы значительно упал процент англичан (с 1947 по 1950 г. он сократился с 19,0 до 6,7), все же ее члены сохранили тесные связи с прежними хозяевами. Цейлонская гражданская служба продолжала формироваться из прозападной привилегированной группы. Вот почем} ее члены, охотно сотрудничавшие с правительствами Объединенной национальной партии, отказались поддерживать Цейлонскую партию свободы и препятствовали осуществлению прогрессивных реформ. Особенно резким нападкам бюрократической элиты подвергся закон о введении сингальского языка во всех звеньях административной системы с января 1961 г. (осуществление этого закона затянулось на многие годы).

Проведенная в 1963 г. административная реформа нанесла серьезный удар по позициям реакционной бюрократической верхушки. Ликвидация привилегированной бюрократии помогла уменьшить влияние на государственную политику христиан, и в том числе католиков, занимавших много важнейших постов цейлонской гражданской службы. Отмена этого административного института способствовала укреплению антиимпериалистических сил и общей демократизации страны. Она свидетельствовала об ослаблении роли реакционной, прозападной бюрократической элиты и вовлечении более широких слоев населения в систему государственного управления. Осуществление цейлонским правительством таких мероприятий, как ликвидация господства бюрократической элиты, назначение на — государственные должности сингалов-буддистов, реформа системы образования, свидетельствовало о его стремлении способствовать подъему национальной культуры, и прежде всего буддизма и сингальского языка. Но эта политика резко обострила сингальско-тамильские противоречия. Борьба за превращение сингальского языка в государственный тесно смыкалась с движением за предоставление буддизму привилегированного положения и включала всех тех, кто рассматривал следование христианским догмам, использование английского языка и стремление к западному образу жизни как попытку сохранить влияние и позиции английских колонизаторов. Движение за превращение буддизма в государственную религию основным своим острием было направлено против христианства, и особенно католичества. Оно также во многом было направлено против Объединенной национальной партии, которую значительные массы сельского населения продолжали считать союзником колонизаторов в проведении гонений на буддизм, сингальский язык и на другие сферы национальной культуры. Это движение принято считать второй волной сингальского национализма.

Вторая волна национализма на Цейлоне была исключительно сингальской в отличие от движения, возникшего в 80-х годах XIX в., которое объединяло представителей всех национально-этнических групп. Сингалы рассматривали своей важнейшей задачей защиту сингальского языка, древней национальной культуры, и прежде всего буддизма тхеравады, считая себя единственными носителями этой ветви буддизма на всем Индостанском субконтиненте. Лидерами этого движения выступали буддийские монахи (бхиккху), пользовавшиеся большим влиянием среди деревенского населения. Буддийские бхиккху составляли значительную группу среди игравшего важную роль на политической арене так называемого деревенского руководства (не имеющего аналога в западных обществах), которое также включало учителей сингальских школ, врачей народной медицины, торгово-ростовщические элементы (мудаляли). Представители деревенского руководства видели в Цейлонской партии свободы силу, способную укрепить их политическую власть и позиции в экономической сфере. В борьбе против господства прозападной, христианизированной верхушки принимало участие подавляющее большинство сингалов-буддистов. Это движение имело также антитамильскую направленность.

Хотя буддизм не был объявлен государственной религией Цейлона, он играл важную роль в политической жизни страны. Государственная политика была направлена на предоставление буддизму привилегированного положения. Религиозные символы широко использовались премьер-министром и другими государственными деятелями: ни одно важное государственное мероприятие не обходилось без присутствия буддийских монахов и выполнения религиозных обрядов. После сформирования правительства Сиримаво Бандаранаике состоялись религиозные торжества в крупнейшем буддийском Храме Зуба в Канди, куда прибыли во главе с премьер-министром почти все члены правительства и другие официальные лица. Традиционное подношение цветов в храме должно было символизировать тесную связь государства и буддийской религии.

Одним из ярких примеров использования буддизма в государственных интересах была церемония вступления на пост генерал-губернатора У. Гопаллавы, происходившая 2 марта 1962 г. В бывшую резиденцию английских губернаторов «Квинс хаус» У. Гопаллава прибыл не в традиционном пышном костюме, а в обычной белой национальной одежде, что должно было символизировать его близость к простым людям страны. Он поставил поднос с цветами жасмина перед статуей Будды. Эта процедура происходила под аккомпанемент религиозных песнопений знатных буддийских монахов. Впервые подобная процедура совершалась в центре, связанном с господством колонизаторов. Провозглашение нового губернатора завершилось зажиганием традиционного светильника и дутьем в раковины. После этого, как и во времена сингальских королей, новый глава государства сел у ног ученого буддийского монаха, который объяснил У. Гопаллаве, что, хотя он и является верховным лицом в стране, он должен править Цейлоном согласно законам Будды. Вся торжественная процедура должна была свидетельствовать о том, что буддизм будет занимать важное место в государственной политике.

Буддизм стал играть важную роль в политической жизни страны с середины 50-х годов. Соломон Бандаранаике много сделал для подъема престижа буддизма. Начатые им мероприятия по усилению позиций буддизма и национальной культуры, выразившиеся, в частности, в создании двух буддийских университетов, получили дальнейшее развитие при правительстве Цейлонской партии свободы. В «борьбе буддийских монахов за создание буддийских университетов проявилось их стремление закрепить свое лидирующее положение в идеологической области.

Следует подчеркнуть, что в жизни Цейлонского университета, расположенного в Нерадении (около Канди), буддизм играл весьма заметную роль. Хотя число студентов-монахов было очень невелико, однако они принимали активное участие во всех важнейших мероприятиях и многочисленных религиозных церемониях. Ведущие буддийские монахи из Храма Зуба не только выступали организаторами церемоний, но и являлись преподавателями университета, особенно таких дисциплин, как язык пали, буддийская философия и логика, история буддийской цивилизации и т. д. Еженедельно они участвовали в чтении воскресных лекций для всех студентов-буддистов, которые заполняли самую большую университетскую аудиторию. Крупные религиозные праздники отмечались торжественными церемониями, происходившими на территории вихары (храма), расположенной по соседству с университетскими зданиями[5]. При въезде на территорию Цейлонского университета в Перадении находится большая статуя сидящего Будды.

Примерно раз в две-три недели в одном из общежитий для студентов, преподавателей и обслуживающего персонала устраивалась буддийская церемония пирит (паритта). Церемония проводилась на первом этаже, в помещениях студенческой столовой и так называемой общей комнаты, которые специально украшались по этому случаю бамбуковыми ветками и цветами. Вся мебель выносилась и пол покрывался циновками. В центре ставилось восьмигранное сооружение из бамбука в виде хижины, в нее допускались только монахи. Пришедшие на церемонию обычно одевались в белые национальные одежды и располагались на циновках. Прибытие буддийских монахов, участвовавших в проведении пирита, сопровождалось пышной процессией, которая проходила по аллее, декорированной бамбуковыми ветками и разноцветными лампочками. Затем монахи входили в помещение, где присутствовавшие встречали их традиционным поклоном. Монахи занимали места в бамбуковой хижине и начинали чтение молитв, продолжавшееся больше часа. На церемонию пирит приглашались не только буддисты, но и гости[6]. Следует отметить, что в студенческих общежитиях, где проживали студенты различных вероисповеданий, с такой пышностью устраивались только буддийские церемонии. Это делалось для того, чтобы лишний раз подчеркнуть особое место буддизма в цейлонском обществе и заботу государства о его процветании. Об этом же свидетельствовали буддийские религиозные церемонии на различных международных конференциях, происходившие в помещении Цейлонского университета в Перадении. Их открытие обычно сопровождалось не только зажиганием самым почетным гостем традиционного светильника, но и проведением процессии (перахеры) с участием слонов и исполнителей кандийских танцев. Верхушка буддийского духовенства сумела добиться укрепления своего влияния на умы части студенческой молодежи и использовать курс правительства, направленный на возрождение национальной культуры, для упрочения своих позиций на политической арене.

В 1960–1965 гг. в юго-западных и южных районах Цейлона, где преобладает сингальское население, сооружалось много статуй Будды. Обычно они воздвигались на перекрестках крупных шоссейных магистралей, чтобы привлечь внимание большего числа людей (например, в городах Лунава, Панадура, Калутара на крупнейшей шоссейной магистрали, идущей на юг от Коломбо). Статуи Будды воздвигались и на территории крупных государственных департаментов и других учреждений, например в помещении службы Радио Цейлона и перед зданием управления Департамента ирригации. Распространение статуй Будды в местах, не связанных с выполнением религиозных церемоний, и выполнение религиозных обрядов при проведении государственных мероприятий лишний раз подчеркивало возросшую роль буддийского духовенства в политической жизни страны.

Важную роль в укреплении контактов между высшим буддийским духовенством и цейлонским правительством играл Департамент по культурным делам, который помогал осуществлению крупнейших религиозных торжеств в масштабе всей страны. Департамент был тесно связан с общинами монахов в четырех тысячах вихар.

Активная роль буддийских монахов в избирательных кампаниях являлась важным свидетельством их растущего влияния в политической жизни Цейлона. Участвуя в предвыборной борьбе, буддийское духовенство различных рангов и сект не выступало единым фронтом, а солидаризировалось с программами той или иной партии. На Цейлоне почти невозможно встретить буддийского монаха с чашей для сбора милостыни, зато участниками важных политических митингов непременно являются монахи, одетые в традиционные оранжевые тоги. Высшее духовенство, принадлежавшее к наиболее богатой и влиятельной Сиамской секте, обычно заявляло, что оно стоит в стороне от политики, и называло недостойными (дусила) тех монахов, которые принимали участие в политической жизни страны. В действительности же эта группа высшей прослойки буддийского духовенства, включавшая глав ветвей Асгирии и Мальватте, поддерживала деятелей правого крыла национальноосвободительного движения, в частности тех, кто входил в Объединенную национальную партию. Более прогрессивных взглядов придерживались монахи из сект Амара-пура и Рамания (большинство членов этих сект составляли представители каст карава, салагама, дурава), многие из которых поддерживали националистические лозунги руководства Цейлонской партии свободы. Им импонировала программа защиты сингальской нации и сингальского культурного наследия. Особенно активное участие в предвыборных кампаниях и других событиях политической жизни принимали молодые бхиккху. Многие монахи, изучавшие в университетах экономику и современную политическую историю, отказывались от буддийского сана из-за желания отдать свои силы активной политической борьбе. Некоторые бхиккху охотно участвовали в митингах крайне шовинистических сингальских партий, таких, как «Джатика вимукти перамуна» и «Буддха джатика балавегайа». Не всегда грань между политикой и буддизмом определялась принадлежностью к одной из трех сект. Так, хотя подавляющая часть высшего духовенства Сиамской секты боролась против прогрессивных преобразований, отдельные его группы выступали на стороне цейлонского правительства.

Раскол сангхи на отдельные секты и подсекты заметно ослаблял позиции буддийского духовенства на политической арене. В свою очередь, сангха была обеспокоена враждой двух крупнейших политических партий — Цейлонской партии свободы и Объединенной национальной партии, призванных защищать интересы сингальской нации. Особенно тревожил общину возможный союз одной из партий с тамильскими партиями в ущерб сингальским интересам (попытка заручиться поддержкой Федеральной партии была предпринята Дадли Сенанаяке в марте 1960 г.). Среди руководства буддийского духовенства всегда были сильны не только антихристианские, но и антитамильские настроения. Именно консервативная верхушка буддийского духовенства была склонна раздувать миф об угрозе Цейлону со стороны тамильского населения Южной Индии.

В борьбе различных сект буддизма тхеравады ярко проявлялись противоречия кастового характера. Господство касты гоигама в ведущей Сиамской секте позволило представителям этой касты, к которой принадлежала подавляющая масса сингалов-буддистов, завоевать прочные позиции на политической арене. Все премьер-министры независимого Цейлона принадлежали к касте гоигама[7]. А Сиримаво Бандаранаике происходит из кандийской аристократии, из высшей подкасты радала. Поддерживая буддийское духовенство, лидеры Цейлонской партии свободы вместе с тем намеревались укрепить влияние сингалов из касты гоигама в противовес касте карава, среди членов которой много католиков. В рядах Цейлонской партии свободы можно встретить представителей различных каст, некоторые из них значительно ниже рангом, чем каста гоигама. Но в руководстве этой партии преобладали представители высшей касты. Постепенно возрастало и число выходцев из касты гоигама среди рядовых членов Цейлонской партии свободы. Так как сингалы из касты гоигама составляли около 50 % всего населения страны и проживали главным образом в сельских районах, то в предвыборной борьбе Цейлонской партии свободы и Объединенной национальной партии за голоса — сельских избирателей, без поддержки которых нельзя было добиться победы, проявлялось стремление перетянуть на свою сторону сингалов касты гоигама.

Однако кастовые противоречия не оказывали такого заметного влияния на политическую жизнь на Цейлоне, какое они оказывали в Индии. Это объясняется тем, что кастовые ограничения на Цейлоне значительно слабее, чем в Индии, а также тем, что высшая брахманская каста отсутствовала, высшая цейлонская каста гоигама включала большое число сингалов-буддистов, но почти все они были крестьянами и не занимали господствующего положения в обществе. В политической жизни Цейлона большую роль играли не кастовые, а национальные противоречия, взаимоотношения между сингальским большинством и тамильским меньшинством.

Национальный вопрос в 1960–1965 гг

После прихода к власти в июле 1960 г. правительства Цейлонской партии свободы были сделаны попытки улучшить отношения между сингалами и тамилами. Правительство приняло решение использовать во время парламентских дискуссий сингальский и тамильский языки и в случае необходимости обеспечивать перевод речей. Тронная речь также зачитывалась на сингальском и тамильском языках. Правительство назначило члена парламента С. Тондамана, президента профсоюза индийских плантационных рабочих — Конгресса рабочих Цейлона, в качестве представителя интересов тамильских рабочих, многие из которых не имели цейлонского гражданства. Оно повело переговоры с руководителями Федеральной партии об использовании тамильского языка в административных органах Северной и Восточной провинций после окончательного отказа от использования английского языка. В октябре 1960 г. состоялся визит в Джафну трех министров цейлонского правительства. Основная цель этого визита состояла в намерении правительствам разъяснить свою программу населению Северной провинции и способствовать улучшению отношений между сингалами и тамилами. В многочисленных речах тогдашнего министра промышленности и местного управления Майтрипалы Сенанаяке, произносимых на тамильском: языке, подчеркивалась необходимость тесного сплочения всех групп населения страны в борьбе за укрепление политической и экономической независимости Цейлона.

Но попытки правительства Сиримаво Бандаранаике объединить усилия сингалов и тамилов для осуществления прогрессивных преобразований на Цейлоне не увенчались успехом. Главная причина провала этих попыток, заключалась в том, что в основу государственной политики была положена идеология сингальского национализма, которую невозможно было совместить с заигрыванием с лидерами тамильских партий и других политических организаций. Уже в ноябре 1960 г. представители Федеральной партии прервали переговоры с правительством по языковому вопросу. Постановление об этом Рабочего комитета Федеральной партии было принято в знак осуждения языковой политики правительства, решившего внести ряд поправок к закону 1958 г. о тамильском языке и разработавшего целый комплекс мероприятий, направленных на более широкое использование сингальского языка. Так, был разработан законопроект, по которому все государственные учреждения были обязаны с 1 января 1961 г. пользоваться для административных нужд сингальским языком. В парламент был также внесен законопроект, предлагавший замену в судопроизводстве английского языка сингальским. Тамилам, проживавшим в районах с преобладавшим сингальским населением и занятым на государственной службе, было необходимо, если они хотели сохранить свои посты, овладеть сингальским языком и сдать специальные экзамены. Подобные действия правительства Цейлонской партии свободы вызвали резкие нападки руководства Федеральной партии и ее парламентской фракции.

Федеральная партия осудила также мероприятия цейлонского правительства, направленные на изъятие смешанных школ из-под контроля католического духовенства. Члены Федеральной партии, среди которых было много католиков, приняли участие в антиправительственных выступлениях, прокатившихся по Цейлону в связи с реформой системы образования. Осуществление этой реформы члены Федеральной партии рассматривали как стремление ущемить права отдельной группы населения в угоду укреплению позиций сингальского большинства. Федеральная партия стремилась поднять своих членов на борьбу против предоставления привилегий сингалам.

В качестве орудия нажима на правительство руководители Федеральной партии использовали объявление сатьяграхи. Если прежде внутрипарламентские маневры членов Федеральной партии оказывали давление на решения правящей партии, то с получением Цейлонской партией свободы большинства в парламенте подобные действия членов Федеральной партии уже не были столь эффективны. Итак, 20 февраля 1961 г. в Джафне была начата сатьяграха. Вскоре по призыву Федеральной партии сатьяграха в защиту прав тамильского языка охватила Баттикалоа, Тринкомали, Маннар и Вавунию. Участники сатьяграхи блокировали входы в здания, где размещались местные органы управления и районные отделения центральных государственных учреждений. Особенно велико было число лиц, принимавших участие в пикетировании государственных учреждений, в Джафне. В ответ на призыв Федеральной партии государственные служащие — тамилы прекратили работу. Фактически деятельность государственных учреждений была полностью парализованна. Лидеры Федеральной партии считали, что бойкот работы местных органов власти приведет к задержкам в раздаче риса по карточкам и в выплате пенсий, что поднимет на антиправительственную борьбу широкие — слои тамильского населения Северной и Восточной провинций. На некоторых предприятиях в Канкесантураи, Тринкомали и в других городах произошли забастовки. Федеральная партия организовала многолюдные демонстрации и митинги в Джафне, Баттикалоа, Тринкомали и Ампараи. Цейлонское правительство попыталось разрешить создавшийся кризис путем переговоров с лидерами Федеральной партии, но переговоры ни к чему не привели.

Более того, националистические тамильские элементы всячески раздували антиправительственную кампанию. Руководство Федеральной партии даже рискнуло встать на путь подрыва единства страны, открыв в Северной и Восточной провинциях собственную почтовую службу и выпустив в обращение специальные почтовые марки. В ответ на сепаратистские действия тамильских националистов 18 апреля 1961 г. на Цейлоне было введено чрезвычайное положение. Деятельность Федеральной партии была запрещена и ее лидеры были подвергнуты домашнему аресту. Как заявила Сиримаво Бандаранаике, «лидеры федералистов бросили вызов законному правительству страны, имея целью установление сепаратистского государства». Решительные действия цейлонского правительства, посылка армии и флота в Северную и Восточную провинции помогли ликвидировать конфликт и привели к окончанию сатьяграхи. Правительство провело расследование деятельности Федеральной партии. Оно запретило также деятельность шовинистической сингальской партии «Джатика вимукти перамуна», раздувавшей антитамильские настроения.

Цейлонское правительство сумело сломить действия сепаратистских элементов и заставить Федеральную партию отказаться от антиправительственных выступлений. Государственная политика по языковому вопросу, направленная на предоставление привилегий сингальскому большинству населения, осталась без изменений. Большинство лидеров Федеральной партии решило отложить активные выступления в защиту тамильского языка до более благоприятного момента. Остались тщетными призывы С. Челванаягама, обращенные в мае 1962 г. к тамилам-студентам и тамилам — государственным служащим, отказаться изучать сингальский язык.

Новая вспышка сингальско-тамильской розни в связи с политикой цейлонского правительства в языковом вопросе произошла после того, как сингальский язык был провозглашен единственным государственным языком во всех частях Цейлона с 1 января 1964 г. Многолюдный митинг, осудивший решение правительства, был проведен в Коломбо тамилами — «государственными служащими. В Северной и Восточной провинциях 1 января 1964 г. было объявлено днем траура. В Тринкомали в этот день был публично сожжен текст закона о провозглашении сингальского языка государственным языком Цейлона. Члены Федеральной партии объявили о том, что вооруженные силы, находящиеся в Северной и Восточной провинциях, являются оккупационной армией. Ими были спровоцированы столкновения между населением и войсками. Но правительству удалось быстро ликвидировать конфликт и нормализовать положение.

Таким образом, все попытки Федеральной партии развернуть широкую антиправительственную кампанию и заставить правительство Цейлонской партии свободы изменить политику в языковом вопросе не увенчались успехом. На призыв Федеральной партии откликнулись лишь некоторые группы так называемых цейлонских тамилов. Индийские тамилы, основную массу которых составляли плантационные рабочие, стояли в стороне от этой борьбы. Хотя лидеры Федеральной партии любили выступать от всех проживающих на Цейлоне тамилов, фактически они не пользовались влиянием среди индийских тамилов. Лишь с начала 60-х годов Федеральная партия стала более активно поддерживать борьбу индийских плантационных рабочих за предоставление им цейлонского гражданства и других политических прав. Однако стремление руководства Федеральной партии распространить свое влияние на индийских плантационных рабочих встретило отпор со стороны Конгресса рабочих Цейлона.

Конгресс рабочих Цейлона продолжал оставаться самой многочисленной и влиятельной организацией плантационных рабочих, хотя его членами являлись только плантационные рабочие индийского происхождения. Особенно сильны его позиции были среди рабочих чайных плантаций — наиболее крупного отряда — плантационного рабочего класса. Согласно статистическим данным цейлонского Департамента по труду, на конец 1960 г. из 501476 рабочих чайных плантаций индийские тамилы составляли 396 641 человек (около 80 %) — В то же время число индийских тамилов, работавших на каучуковых плантациях, составляло 39 488 и было меньше числа цейлонских рабочих (4.0 911). Очень велика была численность индийских рабочих в округе Канди, где они на 100 тыс. человек превышали численность цейлонских плантационных рабочих.

Большинство индийских плантационных рабочих подвергалось дискриминации: они были лишены гражданства и избирательного права, их нанимали на более тяжелую работу, но платили заработную плату по самым низким расценкам; существовало кастовое неравенство и т. п. Наиболее активным борцом за предоставление индийским плантационным рабочим политических и экономических прав выступал Конгресс рабочих Цейлона. Лидеры Конгресса рабочих Цейлона считали, что для 75–80 % лиц индийского происхождения, предки которых прибыли на Цейлон, эта страна является местом рождения и постоянного проживания и поэтому они должны обладать такими же правами, как и другие жители Цейлона, и прежде всего правом гражданства. Конгресс рабочих Цейлона потребовал от правительства предоставления равных гражданских прав всем индийским плантационным рабочим и другим — представителям меньшинств. Вместе с тем он поддерживал экономическую борьбу индийских плантационных рабочих, выступая за улучшение условий их труда и жизни.

Цейлонское правительство всячески стремилось ограничить приток индийских плантационных рабочих. С этой целью оно решило начать усиленную борьбу с так называемой незаконной иммиграцией. Правительство разработало проект, по которому все жители страны (включая и лиц, лишенных цейлонского гражданства) должны были получить специальные удостоверения личности. Эти удостоверения призваны были помочь выявить тех, кто незаконно прибыл на Цейлон, не имеет визы на проживание в стране и может быть выслан с острова. Правительство разработало также законопроект, по которому должны были быть установлены квоты для найма на работу на плантации цейлонцев и индийцев, причем значительное преимущество предоставлялось первым. Разработка этих законопроектов возмутила не только плантационных рабочих, но и различные слои цейлонской общественности.

В борьбе против дискриминации индийских плантационных рабочих наряду со всеми крупными профсоюзами плантационных рабочих решила принять участие и Федеральная партия. С. Челванаягам и другие лидеры этой партии в начале 60-х годов стали включать в партийную программу пункты, направленные на защиту прав плантационных рабочих. Для того чтобы укрепить позиции Федеральной партии в различных частях страны, ее лидеры попытались распространить — свое влияние на все группы лиц, говорящих на тамильском языке. Федеральная партия таким образом попыталась представить себя выразителем интересов не только цейлонских тамилов, проживающих в Северной и Восточной провинциях, но и индийских тамилов — плантационных рабочих, большинство которых жило в Центральной провинции и провинции Ува, а также малайцев и мавров, которых можно было встретить во многих районах Цейлона (основная их группа говорила на тамильском языке). Чтобы продемонстрировать свою солидарность с борьбой индийских плантационных рабочих, Федеральная партия в. конце 1962 г. организовала профсоюз плантационных рабочих «Иланкаи тхоллилалар кажагам», Члены этого профсоюза приняли участие в выступлениях плантационных рабочих округа Хэттон в январе 1964 г.

Основным организатором борьбы плантационных рабочих округа Хэттон, выступавших за прекращение дискриминации лиц индийского происхождения, был Конгресс рабочих Цейлона. Плантаторы использовали полицейские силы для борьбы с забастовщиками. Некоторые рабочие были арестованы. Тогда руководство Конгресса рабочих Цейлона призвало членов этого профсоюза — не выходить на работу. На этот призыв откликнулись многие плантационные рабочие, но плантаторам удалось сорвать забастовку.

Хотя между Конгрессом рабочих Цейлона и Федеральной партией существовали противоречия по ряду вопросов, Федеральная партия стремилась поднять свой престиж среди индийских плантационных рабочих. Лозунги о предоставлении права гражданства и избирательного права индийским плантационным рабочим были включены в список требований, предъявленных Федеральной партией правительству во время антиправительственной кампании в феврале 1964 г. Основной целью этой кампании была защита тамильского языка, а также стремление добиться привилегий для верхушки тамильской буржуазии, проживающей в Северной и Восточной провинциях. Руководство Федеральной партии хотело использовать выступления индийских плантационных рабочих, чтобы заставить цейлонское правительство быстрее удовлетворить основные требования Федеральной партии.

В раздувании сингальско-тамильской розни заметную роль играла деятельность сингальских националистических партий и групп, стоявших на крайне антииндийских позициях. Одной из таких партий была «Джатика вимукти перамуна» (Национальный освободительный фронт), основанная в 1957 г. К. М. П. Раджаратне. Программа партии содержала призывы к защите всего сингальского от так называемой «индийской опасности» и провозглашала борьбу за репатриацию с Цейлона всех лиц индийского происхождения. Хотя «Джатика вимукти перамуна» оставалась очень малочисленной (ее даже называли «партией мужа и жены»), однако выдвинутую ею программу поддержали некоторые сингальские экстремисты.

Политические организации части кандийской буржуазии, такие, как «Ударата джатика мандалая» и «Ланка пуравеси перамуна», также стояли на позициях сингальского шовинизма. Они активно выступали за лишение права владеть землей и заниматься торговлей всех тех, кто не имеет цейлонского гражданства, и требовали создания специальных избирательных округов для лиц индийского происхождения, получивших цейлонское гражданство. Члены организации «Ударата джатика мандалая» обратились с меморандумом к правительству и потребовали от него принятия решительных мер в защиту сингальского языка, культуры и буддизма от растущей «индийской опасности». Хотя «Ударата джатика мандалая» и «Ланка пуравеси перамуна» не выставляли своих кандидатов на всеобщих парламентских выборах, позиция кандийской буржуазии и крупных землевладельцев в тамильском вопросе оказывала существенное влияние на решение тамильской проблемы. Организуя выступления в защиту сингальской традиционной культуры, представители кандийских буржуазно-помещичьих кругов получали поддержку некоторых руководителей Цейлонской партии свободы. Не следует забывать, что и внутри правящей партии были сильны сингальские националистические элементы, стремившиеся «защищать» сингальский язык, культуру и буддизм тхеравады от тамилов Цейлона, за спиной которых стояла многомиллионная армия тамилов из Южной Индии.

В речах некоторых лидеров Федеральной партии (например, Ч. Раджадурайя) звучали призывы к созданию единого тамильского государства с отделением от Цейлона северных и восточных районов и последующим их присоединением к тамильским районам Южной Индии. Но большинство руководителей Федеральной партии не поддерживали подобные призывы и требовали лишь широкой автономии тамилам в рамках цейлонского государства, созданного на федеральной основе. Они не стремились, чтобы области проживания цейлонских тамилов превратились в периферию южно-индийского тамильского государства. Ведь одной из главных задач Федеральной партии была борьба за предоставление привилегий цейлонской тамильской буржуазии, укрепление ее позиций на Цейлоне, не только в Северной и Восточной провинциях, по и в масштабе всей страны. Таким образом, сепаратистские устремления лидеров Федеральной партии часто преувеличивались (и продолжают преувеличиваться) многими экстремистскими элементами среди тамилов и сингалов. Как важнейший довод в пользу наличия сепаратистских устремлений Федеральной партии приводится факт ее дружеских отношений с лидерами индийской партии «Дравида мунетра кажагам». Но руководителей Федеральной партии привлекают не пантамильские и пандравидийские лозунги этой влиятельной партии Южной Индии, а ее стремление способствовать политическому и экономическому развитию тамильских районов Южной Индии, ее борьба в защиту многовековой тамильской культуры. Членам Федеральной партии и другим лицам индийского происхождения, проживающим на Цейлоне, импонировал рост влияния националистической тамильской партии. Некоторые мелкие организации индийских тамилов на Цейлоне даже взяли название «Дравида мунетра кажагам» для своих объединений.

Лидеры Федеральной партии часто проводили параллель между своей борьбой в защиту прав цейлонских тамилов против господства сингалов и стремлением тамильских лидеров в Южной Индии бороться с влиянием представителей Северной Индии и движением за укрепление позиций языка хинди в общеиндийском масштабе. Но даже наиболее активные представители Федеральной партии, резко критиковавшие дискриминационные меры цейлонского правительства по отношению к тамильскому меньшинству, отказывались поддерживать пантамильское движение и подчеркивали, что в задачу Федеральной партии входит лишь замена нынешнего унитарного государственного строя страны федеральной формой с предоставлением широкой автономии тамилам на едином Цейлоне. Общность языка и культуры тамилов Индии и Цейлона, однако, не заставляла тамильских националистов забывать о том, что уровень жизни на Цейлоне значительно выше, чем в Индии, а длительное проживание тамилов на острове связало их прочными узами с Цейлоном и делает для них чуждыми лозунги борьбы за единый великий Тамилнад, или Дравидастан. Но всякое сочувствие цейлонских тамилов деятельности индийской «Дравида мунетра кажагам» рассматривается некоторыми лидерами Цейлонской партии свободы как попытка помешать укреплению независимости Цейлона.

Вместе с тем цейлонское правительство продолжало принимать меры для урегулирования тамильской проблемы. С этой целью оно начало переговоры с правительством Индии по вопросу о статуте индийских тамилов, проживавших на Цейлоне, которые оставались лицами, лишенными гражданства. Переговоры происходили в Дели с 24 по 30 октября 1964 г. и велись на высшем уровне: цейлонскую делегацию возглавляла Сиримаво Бандаранаике, а индийскую — Лал Бахадур Шастри. Делегации должны были определить судьбу индийских тамилов, не имевших гражданства. Индийская сторона согласилась на частичную репатриацию индийских тамилов и предоставление им гражданства. Согласно подписанному главами делегаций соглашению, получившему название Индо-цейлонского пакта 1964 г., предполагалось, что численность проживавших на Цейлоне лиц индийского происхождения, не имевших гражданства, достигает 975 тыс. По Индо-цейлонскому пакту 1964 г.: 1) 525 тыс. человек (включая естественный прирост) должны были в течение 15 лет быть репатриированы в Индию; 2) 300 тыс. человек (включая естественный прирост) должны были в течение 15 лет получить цейлонское гражданство; 3) предоставление индийского гражданства должно производиться в определенной пропорции; 4) должны быть составлены списки лиц, получающих соответственно цейлонское или индийское гражданство; 5) лицам, подлежащим репатриации в Индию, предоставлялось право на работу на Цейлоне до срока отъезда или до 55 лет. При репатриации им давалась возможность свободного вывоза сбережений на максимальную сумму 4 тыс. рупий на семью; 6) статут 150 тыс. человек должен быть определен на основе дополнительного соглашения между двумя правительствами.

Индо-цейлонский пакт 1964 г. был большой дипломатической победой Сиримаво Бандаранаике в деле решения тамильской, проблемы. Хотя соглашение между двумя странами касалось не всех вопросов положения индийских тамилов, — проживавших на Цейлоне, оно давало возможность добиться согласия индийского правительства на признание необходимости предоставить индийское гражданство большой группе тамилов, находившихся за рубежом. Индийское правительство впервые согласилось с репатриацией в свою страну лиц, получающих индийское гражданство. Поэтому демократическая общественность Цейлона одобрила Индоцейлонский пакт 1964 г. Она стремилась помешать реакционным, экстремистским элементам раздуть новую антиправительственную кампанию.

Вместе с тем подписание Индо-цейлонского пакта 1964 г. вызвало недовольство тамильских партий Цейлона. Федеральная партия отвергла два основных положения этого соглашения. Особенно ее возмутила возможность принудительной репатриации индийских тамилов. Федеральная партия не ограничилась осуждением пакта, а решила провести целую серию пропагандистских митингов протеста [88, 23.XI.1964]. Особенно резкой критике повое соглашение между Цейлоном и Индией подверглось со стороны руководства Конгресса рабочих Цейлона. К личной обиде его лидера С. Тондамана за то, что он не был приглашен принять участие в переговорах, добавилось недовольство в связи с решением создать дополнительные округа для лиц, получивших цейлонское гражданство. С. Тондаман также осудил цейлонское правительство за решение принудительно репатриировать многих индийских плантационных рабочих, для которых фактическим домом является Цейлон. Предметом дискуссии стал также вопрос о том, каково должно быть соотношение между лицами, получившими цейлонское и индийское гражданство.

Разногласия между Конгрессом рабочих Цейлона и Цейлонской партией свободы по проблемам Индо-цейлонского пакта 1964 г. были использованы Объединенной национальной партией, в то время находившейся в оппозиции к правительству. Критикуя оценку индо-китайского конфликта правительством Сиримаво Бандаранаике, Объединенная национальная партия потребовала оказания более решительной поддержки Индии и этим снискала себе симпатии части проживавших на Цейлоне тамилов. Теперь Дадли Ш. Сенанаяке вновь оказался в одном лагере с Конгрессом рабочих Цейлона, стремясь подчеркнуть неспособность правительства решить тамильскую проблему, осудив его намерение создать специальные избирательные округа для лиц индийского происхождения. Объединенной национальной партии удалось заручиться симпатией тамильских партий не только Цейлона, но и Индии. Националистические партии тамилов в Южной Индии осуждали правительство своей — страны за то, что оно пошло на слишком большие уступки Цейлону и этим предало интересы сотен тысяч тамилов. Таким образом, и после принятия Индо-цейлонского пакта 1964 г. борьба вокруг тамильской проблемы не затихла. В политической борьбе на Цейлоне эта проблема продолжала играть важную роль.

Проблемы межпартийной и классовой борьбы

Борьба правительства Цейлонской партии свободы за укрепление политической и экономической независимости страны была сопряжена с огромными трудностями. Сами лидеры Цейлонской партии свободы не всегда могли оценить важность тех или иных государственных мероприятий, их место в осуществлении преобразования общества молодой развивающейся страны. Правящая партия и ее руководство часто были не в состоянии мобилизовать усилия народа на ликвидацию тяжелого колониального наследия, на борьбу с экономической отсталостью, за социально-экономическую модернизацию общества. Вопрос о том, по какому пути будет происходить политическое и экономическое развитие страны, становился предметом острых межпартийных столкновений. В этих столкновениях принимали участие не только различные группы буржуазии, боровшиеся между собой за политическое господство, но и другие классы и слои цейлонского общества. Неудавшаяся попытка государственного переворота в начале 1962 г. свидетельствовала о том, что реакционные силы на Цейлоне получали поддержку извне. Не затихавшая ни на минуту борьба против реакционных элементов затрудняла действия цейлонского правительства. Руководство Объединенной национальной партии сумело привлечь на свою сторону оппозиционные силы и усилить нажим на правительство Сиримаво Бандаранаике.

Многие лидеры Цейлонской партии свободы, как и представители других общественных групп, разделяли иллюзию того, что крах политического господства колонизаторов приведет к быстрому экономическому подъему. Но медленные темпы промышленного развития, сохранение зависимости от экспорта традиционных видов сырья, ограниченность источников финансирования и ряд других причин породили у них разочарование и потерю веры в возможность экономического прогресса и модернизации традиционного общества быстрыми темпами. Столкнувшись с большими трудностями при решении задач экономического развития, цейлонское правительство при разработке бюджета на 1962 г. не только отказалось от многих шагов, направленных на облегчение положения широких масс населения, но и под нажимом правых элементов намеревалось пойти на серьезные уступки крупному местному и иностранному капиталу за счет усиления налогового бремени на трудящихся и наступления на их политические права.

Действия правительства Цейлонской партии свободы привели к обострению классовых противоречий и усилению межпартийной «борьбы. Инициатором кампании борьбы с наступлением на политические и экономические права рабочего класса и других отрядов трудящихся выступила Коммунистическая партия Цейлона. В мае 1962 и по ее призыву развернулось широкое движение за принятие Народного бюджета. Предложения, выдвинутые коммунистической партией по проекту Народного бюджета, концентрировали внимание правительства на таких источниках финансирования бюджета, которые не ущемляли бы интересов народа. Эти источники финансирования включали национализацию иностранных банков, страховых компаний, экспортных фирм и управляющих агентств и передачу в распоряжение государства распределения важнейших видов продовольствия и некоторых других товаров; развитие в более широких масштабах торговли с социалистическими странами; реорганизацию системы управления предприятиями государственного сектора; сокращение расходов на армию и полицию; жестокую борьбу с коррупцией; получение помощи социалистических стран для развития промышленности и сельского хозяйства.

В течение мая — июня 1962 г. было проведено свыше 325 митингов для обсуждения предложений к Народному бюджету и для сбора подписей под петицией, призывающей правительство принять бюджет в интересах народа. Дискуссии о будущем бюджете шли в таких организациях, как общества сельского развития, общинные центры, кооперативные общества, и в целом ряде других организаций. Большинство предложений касалось проблем увязывания бюджета с общими планами экономического развития, ослабления позиций иностранных монополий в экономике страны, изменения налоговой политики с целью облегчить положение трудящихся. В ходе кампании за разработку Народного бюджета удалось установить связи между городом и деревней, между различными группами прогрессивного движения во всех частях страны, наладить обсуждение ряда важнейших политических и экономических проблем. Кульминационным событием кампании явился созыв Национальной конференции. В период парламентских дебатов по бюджету предложения депутатов-коммунистов получили поддержку не только представителей социалистических партий «Ланка сама самадж» и «Махаджана ексат перамуна», но и некоторых депутатов Цейлонской партии свободы. Под давлением прогрессивных сил внутри и вне парламента правительство было вынуждено изменить некоторые пункты бюджета в духе пожеланий прогрессивных сил.

Однако по многим вопросам политического и экономического переустройства страны правительство Цейлонской партии свободы проявляло колебания, которые в конечном итоге вели к уступкам реакционным элементам. Этим незамедлительно воспользовалась Объединенная национальная партия, сумевшая перетянуть на свою сторону неустойчивые элементы, особенно среди части молодежи. Укреплению позиций Объединенной национальной партии способствовало также отсутствие единства левых сил.

Коммунистическая партия Цейлона стала инициатором разработки предложений по выработке совместной платформы социалистических и прогрессивных партий. На состоявшемся в августе 1962 г. пленуме ЦК Коммунистической партии Цейлона была принята резолюция, содержащая призывы к единству действий коммунистической партии, «Ланка сама самадж парти» и «Махаджана ексат перамуна» на основе общей программы. К общей программе могли присоединиться и другие прогрессивные силы, включая членов Цейлонской партии свободы. Вместе с тем коммунистическая партия понимала, что для достижения такого единства необходимо было рассеять подозрения, существовавшие в течение многих лет разобщенности. Во время выборов в местные органы власти, в конце 1962 г. в отдельных округах были заключены соглашения между этими тремя партиями, но отсутствие действительного единства привело к тому, что Объединенная национальная партия сумела добиться на выборах крупных успехов.

В декабре 1962 г. проходила конференция партии «Махаджана ексат перамуна», большинство ее участников поддержало предложение о выработке общей программы трех левых партий. На пленуме ЦК «Ланка сама самадж парти» в январе 1963 г. развернулись острые дебаты по вопросу о единстве действий. Члены группы Э. Самараккоди выступили против общей программы левых партий и потребовали пересмотра вопроса о поддержке правительства Цейлонской партии свободы. Они считали, что между левыми партиями могут существовать соглашения только по отдельным, конкретным вопросам, что разногласия между этими партиями невозможно будет преодолеть. Более трезвую позицию по вопросу о единстве действий заняли на этом пленуме сторонники Н. М. Переры. Линия Н. М. Переры, направленная на поддержку выработки общей программы, нашла сочувствие у большого числа участников пленума и одержала победу.

С февраля по май 1963 г. по призыву Коммунистической партии Цейлона проходила совместная кампания трех левых партий против политики правительства США, направленной на вмешательство во внутренние дела Цейлона с целью заставить его отказаться от национализации иностранных нефтяных компаний. Широкая поддержка левых сил помогла Цейлонской партии свободы осуществить свою программу и противостоять диктату США. Свидетельством растущего единства стали первомайская демонстрация и митинг, организованные в Коломбо коммунистической партией, «Ланка сама самадж парти» и партией «Махаджана ексат перамуна», на котором присутствовало свыше 150 тыс. человек. Впервые за многие годы в политической демонстрации приняло участие такое большое число представителей рабочего класса и других отрядов трудящихся.

После совместного празднования 1 Мая 1963 г. борьба за единство действий трех левых партий вступила в новую фазу: были начаты переговоры по вопросам разработки общей программы. В ходе переговоров приходилось не только вести борьбу с сопротивлением буржуазных партий и нападками буржуазной прессы, но и преодолевать отпор сектантских элементов в самих левых партиях.

Внутри партии «Ланка сама самадж» против создания Объединенного левого фронта (ОЛФ) выступила группа сектантских элементов, возглавляемая Э. Самараккоди, так называемое революционное крыло ЛССП. Эта группа призывала рядовых членов партии считать правильной раскольническую и великодержавную линию группы Мао Цзэдуна и руководства КПК. Пытаясь укрепить свое влияние внутри ЛССП, Э. Самараккоди провел большую пропагандистскую кампанию, выступая с лекциями и в печати. Он пытался опорочить совместные выступления левых партий, сохранить раскол в рабочем движении. Вместе с тем Э. Самараккоди всячески подчеркивал близость теоретических воззрений членов его группы и политической платформы руководства КПК. Однако большинство рядовых членов «Ланка сама самадж парти» не поддержало выступления Э. Самараккоди и его сторонников и осудило их раскольнические действия.

На путь фракционной борьбы встала образовавшаяся внутри Коммунистической партии Цейлона труппа Санмугатхасана. Без ведома партии члены группы основали раскольническую организацию «Кружок по изучению марксизма на Цейлоне», фактически ставшую зародышем новой партии. Солидаризируясь с политической линией группы Мао Цзэ-дуна, Санмугатхасан и его сторонники обрушились с клеветой на руководство Коммунистической партии Цейлона, критиковали решение о создании Объединенного левого фронта. Но их взгляды не нашли поддержки у рабочего класса Цейлона. Фракционерам из группы Санмугатхасана не удалось помешать созданию Объединенного левого фронта.

12 августа 1963 г., в день десятой годовщины всеобщей стачки трудящихся, способствовавшей падению правительства Объединенной национальной партии, в Коломбо происходили демонстрация и митинг, на котором лидеры коммунистической партии, партии «Ланка сама самадж» и «Махаджана ексат перамуна» подписали соглашение о создании Объединенного левого фронта. Программа ОЛФ состояла из двух частей. В первой части содержались ближайшие требования народных масс (10 пунктов). Во второй, общей, части программы намечались основные цели, которые должны быть достигнуты для завершения антиимпериалистического и антифеодального этапа цейлонской революции. Создание Объединенного левого фронта свидетельствовало о том, что многолетняя борьба Коммунистической партии Цейлона за единство всех прогрессивных сил и преодоление раскола в рабочем движении увенчалась успехом. Оно было с восторгом встречено представителями рабочего класса, различных групп крестьянства, других отрядов трудящихся, а также многими рядовыми членами Цейлонской партии свободы и некоторыми представителями ее руководства.

Острая борьба по сплочению прогрессивных сил развернулась внутри крупных профсоюзных центров. Достижение единства между левыми партиями помогло преодолеть раскол в профсоюзном движении. Однако устранению старых разногласий мешали раскольнические действия антипартийной группы Санмугатхасана, пытавшейся противопоставить профсоюзы партии и закрепиться в профсоюзах и в других массовых организациях. Ей удалось превратить в рупор своей фракционной платформы, получившей поддержку руководства КПК, орган Цейлонской федерации профсоюзов и усилить свое влияние среди некоторых рядовых членов этого профсоюза. В выступлениях Санмугатхасана содержались такие злобные нападки на Советский Союз, Коммунистическую партию Цейлона, Объединенный левый фронт и все прогрессивное движение, что самые реакционные буржуазные органы охотно предоставляли страницы для их опубликования.

Вместе с тем действия раскольников из группы Санмугатхасана и других реакционных элементов не смогли помешать сплочению прогрессивных профсоюзов. Создание Объединенного левого фронта оказалось решающим фактором в преодолении разобщенности в рабочем и профсоюзном движении. В сентябре 1963 г. увенчались успехом переговоры 14 крупных профсоюзов, представлявших более — миллиона трудящихся из различных профсоюзных центров. На состоявшейся 29 сентября 1963 г. конференции представителей основных профцентров был создан Объединенный комитет профсоюзных организаций и принята программа требований, отвечающая интересам рабочего класса.

Борьба с фракционерами из группы Санмугатхасана проходила на партийных заседаниях. Однако все попытки раскольников навязать свою политическую платформу членам Центрального комитета коммунистической партии окончились провалом. Им не удалось помешать принятию ЦК компартии резолюции «О проблемах международного коммунистического движения», в которой цейлонские коммунисты подтвердили свою верность генеральной линии международного коммунистического движения, выработанной на Совещаниях представителей коммунистических и рабочих партий в 1957 и 1960 гг. Большинство членов Коммунистической партии Цейлона выразило несогласие с позицией, занятой руководством КПК, и осудило антипартийную фракционную деятельность сторонников Санмугатхасана. В конце 1963 г. группа Санмугатхасана была исключена из Коммунистической партии Цейлона. В ходе борьбы за чистоту партийных рядов многие члены антипартийной группы Санмугатхасана признали ошибочность его взглядов и возвратились в ряды коммунистической партии.

Только пекинские руководители продолжали поддерживать фракционную деятельность группы Санмугатхасана. При их помощи члены этой группы созвали сборище своих сторонников, которое они пытались провозгласить «VII съездом» КПЦ. Санмугатхасан и другие руководители раскольнической группировки вновь выступили с клеветой на руководство КПСС, генеральную линию международного коммунистического движения и ЦК Коммунистической партии Цейлона. Вместе с тем они — всячески уклонялись от публичного обсуждения их точки зрения руководителями Коммунистической партии Цейлона. Реакционная буржуазная пресса часто печатала заявления Санмугатхасана, что служило дополнительным подтверждением того, насколько далеки фракционеры от рабочего класса. Они оказались также изолированными от рядовых членов профсоюзов.

В марте 1964 г. происходил съезд членов профсоюзов, руководимых коммунистами. Подавляющее большинство членов этих профсоюзов порвало с раскольниками, осудила их действия и влилась в ряды Федерации профсоюзов Цейлона (это название приняла Цейлонская федерация профсоюзов). Съезд Федерации профсоюзов завершился многолюдной демонстрацией и митингом. На съезде присутствовали делегаты от Всемирной федерации профсоюзов и многих крупнейших профцентров страны.

16—20 апреля 1964 г. состоялся VII съезд Коммунистической партии Цейлона, продемонстрировавший верность цейлонских коммунистов идеям пролетарского интернационализма и их решимость крепить единство международного коммунистического движения, опираясь на принципы марксизма-ленинизма. Участники съезда единодушно осудили действия руководства КПК, направленные на раскол коммунистического движения, и одобрили деятельность ЦК Коммунистической партии Цейлона, отстоявшей единство своих рядов и изгнавшей раскольников. Съезд убедительно доказал, что на Цейлоне имеется одна коммунистическая партия — подлинный выразитель интересов трудящихся. Принятые VII съездом компартии решения определили политическую линию и нацелили партию на завершение данного этапа революции на Цейлоне.

Укрепление позиций прогрессивных сил страны и успехи Объединенного левого фронта помогли цейлонскому правительству отразить наступление реакционных элементов и сыграли важную роль в осуществлении таких государственных мероприятий, как передача Цейлонской нефтяной корпорации права распределения нефти и нефтепродуктов на внутреннем рынке, проведение национализации страховых компаний и ряда других экономических и политических реформ. Однако правительство Сиримаво Бандаранаике продолжало сталкиваться с большими экономическими трудностями — следствием однобокого развития хозяйства страны в годы английского колониального господства. Оно затрачивало огромные средства на закупку продовольственных товаров, прежде всего риса, текстиля и текстильных изделий, а также других предметов первой необходимости. Почти все попытки правительства облегчить положение широких слоев населения не дали реальных результатов. Многие прогрессивные мероприятия срывались из-за саботажа бюрократической верхушки и других реакционных элементов, в том числе представителей правого крыла Цейлонской партии свободы.

Испытывая серьезные трудности экономического и политического характера, Сиримаво Бандаранаике решила начать переговоры с представителями Объединенного левого фронта о создании коалиционного правительства. Она опасалась того, что сможет оказаться в изоляции перед лицом своих политических противников, опиравшихся на консолидацию реакционных элементов. Чтобы одержать победу на предстоящих в 1965 г. парламентских выборах, лидеры Цейлонской партии свободы решили опереться на союз с левыми партиями, более прочный, чем соглашение о несоперничестве между Цейлонской партией свободы, «Ланка сама самадж парти» и Коммунистической партией Цейлона, которое помогло им прийти к власти в июле 1960 г. Создание коалиционного правительства должно было помочь расширить социальную базу власти и привлечь дополнительные голоса избирателей. Одновременно Цейлонская партия свободы получила бы возможность переложить вину за некоторые свои неудачи и ошибки на членов коалиции. Вместе с тем Сиримаво Бандаранаике отнюдь не собиралась отказываться от ряда уступок, сделанных правительством крупной цейлонской буржуазии. Проект создания коалиции между Цейлонской партией свободы и всеми левыми партиями, входившими в Объединенный левый фронт, встретил поддержку представителей рабочего класса и всех прогрессивных сил Цейлона, которые видели в этом залог осуществления демократических преобразований в интересах большинства населения страны.

Узнав о разногласиях внутри Объединенного левого фронта по вопросу об участии в коалиционном правительстве, Сиримаво Бандаранаике поспешила начать переговоры с лидерами каждой партии в отдельности. Прежде всего она решила не предоставлять министерских портфелей членам коммунистической партии, мотивируя свои действия тем, что характер ее партии якобы не позволяет ей включить коммунистов в правительство. При этом она ссылалась на отношение коммунистической партии к вопросам религии и на разногласия внутри коммунистического движения. Сиримаво Бандаранаике начала переговоры с Ф. Гунавардене, лидером партии «Махаджана ексат перамуна», пытаясь создать коалицию, подобную существовавшей при Соломоне Бандаранаике с апреля 1956 по июнь 1959 г. Но Ф. Гунавардене отказался участвовать в правительстве, если из него не будут удалены Ч. П. де Сильва и Майтрипала Сенанаяке.

Их он считал главными лицами, принудившими его подать в отставку с министерского поста, который он занимал в правительстве Соломона Бандаранаике. Опасаясь раскола среди членов Цейлонской партии свободы, Сиримаво Бандаранаике не согласилась выполнить это требование. Ее переговоры с Ф. Гунавардене зашли в тупик.

Только лидеры «Ланка сама самадж парти» согласились вести переговоры о создании коалиционного правительства. Но внутри руководства ЛССП не было единства по этому вопросу. Лишь члены группы Н. М. Переры стояли за заключение соглашения с Цейлонской партией свободы. Так называемые центристы настаивали на том, чтобы в коалиционное правительство вошли все партии Объединенного левого фронта, тогда как члены группы Э. Самараккоди осуждали любую коалицию. Для решения вопроса о вхождении в коалиционное правительство был созван съезд «Ланка сама самадж парти». На этом съезде члены группы Н. М. Переры сумели добиться поддержки «центристов» и одержать победу. Н. М. Перера начал конкретные переговоры с Сиримаво Бандаранаике по согласованию программы нового правительства и распределению министерских портфелей. Решение группы Н. М. Переры войти в коалиционное правительство привело к расколу внутри «Ланка сама самадж парти».

Коалиционное (правительство Цейлонской (партии свободы и «Ланка сама самадж парти» было создано 11 июня 1964 г. Члены партии ЛССП получили три министерских портфеля (пост министра финансов достался Н. М. Перере). Новое коалиционное правительство, возглавляемое Сиримаво Бандаранаике, попыталось осуществить ряд прогрессивных мероприятий, направленных на улучшение положения трудящихся, на ликвидацию остатков тяжелого колониального прошлого. Но создание коалиционного правительства еще больше обострило политическую обстановку в стране, затруднив его действия.

Создание коалиционного (правительства привело также к кризису внутри Цейлонской партии свободы. Правое <крыло этой партии, группировавшееся — вокруг министра земель, ирригации и энергетики Ч. П. де Сильвы, резко возражало против сотрудничества с представителями «Ланка сама самадж парти». Ч. П. де Сильва сумел перетянуть на свою сторону 13 членов парламентской фракции Цейлонской партии свободы. Действия Ч. П. де Сильвы и его сторонников во многом смыкались с выступлениями антиправительственных сил. Особенно резкую оппозицию правых внутри и вне правительства вызвало «решение правительства национализировать проимпериалистические газетные монополии, прежде всего крупнейшую из них — «Лейк хаус». Придравшись к процедурной ошибке, реакционные элементы добились того, что принятие этого законопроекта было отложено.

Реакционные элементы, которые в течение нескольких лет боролись против Цейлонской партии свободы, сумели сплотить свои силы и нанести удар правительству Сиримаво Бандаранаике. 3 декабря 1964 г., во время голосования в поддержку тронной речи генерал-губернатора Цейлона, в нижней палате парламента на сторону оппозиции перешла труппа депутатов Цейлонской партии свободы, возглавляемая Ч. П. де Сильвой. Именно в результате заговора членов правого крыла ЦПС удалось нанести поражение правительству большинством всего в один голос (против политического курса цейлонского правительства голосовало 74 депутата, а за поддержку — 73). Свою лепту в свержение коалиционного правительства внесли также члены так называемого революционного крыла ЛССП, к тому времени организовавшего самостоятельную партию, проголосовав за вотум недоверия коалиционному правительству. По разным причинам не смогли принять участия в голосовании семь депутатов, принадлежавших к проправительственным фракциям. Таким образом, даже после ухода в ряды оппозиции группы Ч. П. де Сильвы, всего за час до голосования вотума доверия правительству, что свидетельствовало о его сговоре с реакционными элементами (о чем писала буржуазная пресса), Сиримаво Бандаранаике сохранила рабочее большинство в парламенте. Это позволяло воздержаться от роспуска парламента, ограничившись реорганизацией кабинета. Однако генерал-губернатор Цейлона распустил парламент и назначил новые выборы на март 1965 г.

В период подготовки к парламентским выборам коалицию Цейлонской партии свободы и партии «Ланка сама самадж» поддержала Коммунистическая партия Цейлона и другие прогрессивные силы страны. Между этими тремя партиями вновь было заключено соглашение о несоперничестве. Этим — партиям приходилось не только отражать атаки сплоченных реакционных правых сил, но также бороться против раскольнической линии левацких экстремистов. Трудности усугублялись расколом Цейлонской партии свободы.

Главным противником этих трех партий выступила Объединенная национальная партия, сумевшая привлечь на свою сторону значительные силы. Так, она была поддержана группой Ч.:П. де Сильвы, создавшего Цейлонскую социалистическую партию свободы. К Объединенной национальной партии присоединилась партия «Махаджана ексат перамуна», а также влиятельная верхушка буддийского духовенства, которая — выступала против союза Сиримаво Бандаранаике с социалистами. Лидеры Объединенной национальной партии умело использовали разногласия между Цейлонской партией свободы и Конгрессом рабочих Цейлона. В результате парламентских выборов 22 марта 1965 г. голоса избирателей распределились следующим образом:

На выборах — большинство мест в парламенте получила Объединенная национальная партия, но она не обладала абсолютным большинством мест и поэтому была — вынуждена блокироваться с другими партиями. Из представителей Объединенной национальной партии, Цейлонской социалистической партии свободы, Федеральной партии и партии «Махаджана ексат перамуна» было создано коалиционное правительство, которое возглавил Дадли Ш. Сенанаяке. Таким образом, на парламентских выборах победу одержали консервативные слои цейлонского общества, группировавшиеся вокруг Объединенной национальной партии.