История лошади в истории человечества

Глава 11 Вызовы новейшего времени

Одна из последних крупных кавалерийских атак британских вооруженных сил произошла 2 сентября 1898 года во время битвы за суданский город Омдурман. В этом сражении Второй англо-суданской войны принял участие Уинстон Черчилль, будущий премьер-министр Великобритании, а тогда лейтенант, командовавший одним из эскадронов 21-го уланского полка. Битва за Омдурман примечательна тем, что впервые в истории в ней были в массовом порядке применены пулеметы, к Первой мировой войне уже окончательно прописавшиеся на поле боя и изменившие принципы ведения боевых действий. Кавалерия, разумеется, еще применялась, и порой достаточно широко, но наиболее дальновидные уже мысленно рисовали ее закат.

В сущности, он начался еще раньше, примерно с 50-х годов XIX века, когда появилось нарезное оружие и кавалерия постепенно стала превращаться в пехоту, посаженную на лошадей. Следующим важным моментом стала англо-бурская война 1899–1902 годов, которая ознаменовалась применением пулеметов Максима. Вообще первые пулеметы были изобретены еще в середине XIX века и использовались, к примеру, в ходе Гражданской войны в США, однако распространения не получили, поскольку, с одной стороны, стоили недешево, а с другой, не демонстрировали еще большой скорости и кучности стрельбы — основных преимуществ перед прежними видами стрелкового оружия.

Но пулеметы, появившиеся в Первую мировую войну, уже были очень эффективным оружием — и прежде всего против конницы: высокая скорострельность, плотность огня, мощность и калибр патронов позволяли без труда поражать лошадей, тем более что попасть во всадника или его лошадь из-за их размеров проще, чем в пехотинца. Теперь отправлять конницу в прямую атаку на вражеские позиции значило послать ее на верную смерть. Эффективность она сохраняла, только если действовала против пехоты. Таким образом, кавалерия, на которой в значительной степени зиждилась мощь армий прошлых эпох, была «понижена в ранге» — до роли вспомогательного рода войск.

Вопрос состоял в поиске новой тактики ее использования. Тот факт, что в современных условиях основной задачей конницы становятся удары по флангам противника и с тыла, быстрее всего осознали немцы. В то время как русская кавалерия искала сабельного боя с конниками врага, немецкая по возможности уклонялась от прямых столкновений и плотно взаимодействовала с пехотой и артиллерией. Впрочем, там, где было относительно мало огневых средств на единицу площади, русским конникам сопутствовал успех. Кавалерия сыграла важную роль в наступлении русских войск в Галиции, Польше, Восточной Пруссии, включая Брусиловский прорыв в Галиции в 1916 году.

По самым осторожным оценкам современных историков, всего в Первой мировой войне было задействовано не менее 3 миллионов лошадей — а скорее всего, их было около 4 миллионов. В России к 1914 году поголовье лошадей было самым большим в мире и составляло почти 35 миллионов, в США — 25 миллионов, в Германии — 6,5 миллиона, в Австро-Венгрии — 4 миллиона (причем ежегодно экспортировалось 70 000 лошадей, особенно из Венгрии, где были благоприятные условия для коневодства), в Англии — 2 миллиона. По логике вещей русская армия не должна была испытывать недостатка в конском составе. Однако дело не только в общем поголовье, но и в его распределении: как еще в 1913 году отмечал князь Урусов в «Книге о лошади», большую часть конского поголовья России составляли крестьянские лошади. В 1914 году 43,7 процента владельцев лошадей в стране были так называемыми однолошадными, то есть имели только одну лошадь в хозяйстве, и достаточно большой процент владельцев (29,5 процента) были двухлошадными. Единственная лошадь в хозяйстве не подлежала мобилизации, иначе крестьянин не мог возделывать землю и выращивать хлеб. После мобилизации крестьянские лошади шли в обозы, в то время как для кавалерии и артиллерии нужны были лошади заводских пород. Особенно ощущалась нехватка качественных строевых лошадей, число которых в относительно скором времени после начала Первой мировой войны в результате боевых действий резко уменьшилось, а восполнить убыль было нечем. Таким образом, русская кавалерия, слывшая перед войной самой сильной и подготовленной в мире, начала терять свою мощь.

Усугубляла ситуацию и система подготовки кавалерийских офицеров, которых учили прежде всего быть конниками, а уже потом командовать личным составом. Это не могло не сказаться на функционировании конных частей в ходе войны, особенно на их взаимодействии с другими родами войск.

Последний раз серьезную роль кавалерия сыграла во время Гражданской войны. Особенно следует сказать о тачанках — конных экипажах с установленными на них пулеметами. По сути, тачанку можно назвать апофеозом развития боевой колесницы — того грозного средства, которое с глубокой древности наводило страх на пешего воина. Народная молва приписывает ее изобретение Нестору Махно, предводителю анархистов, хозяйничавших на Украине в годы Гражданской войны. В пользу этой версии говорит тот факт, что на Украине в те годы тачанкой называли легкий рессорный экипаж. Однако есть сведения, что тачанка в форме саней с установленным на них пулеметом появилась в конных частях Красной армии уже к началу зимы 1918 года.

Запрягались тачанки четверкой лошадей в ряд. Может возникнуть вопрос: почему не тройкой? Здесь надо вспомнить, что тройка — это разноаллюрная запряжка, которая эффективнее всего используется, когда коренник идет размашистой рысью, а пристяжные галопом. Для кучера это непростая задача и требует специального навыка и опыта по управлению именно тройкой. Иными словами, править четверкой лошадей в ряд проще, чем тройкой, несмотря на то что лошадей больше. Боевой тактикой тачанки был молниеносный налет и затем быстрое отступление. Редкий фильм о Гражданской войне обходится без эффектной сцены боя с участием тачанки, огонь из пулемета которой косит врагов… Однако, по мнению историков, в реальности боевая эффективность этого боевого средства сомнительна — или, по крайней мере, слегка преувеличена. Тачанка удобна тем, что с ее помощью пулемет может очень быстро перемещаться с одной позиции на другую. В то же время стрелять на ходу, особенно во время езды по степным просторам (отнюдь не ровным), и тем более попадать в противника — практически невозможно. С другой стороны, попасть в тачанку из пулемета или пушки очень легко из-за ее размеров.

Тяжелые потрясения, которые выпали на долю России в начале XX века, не прошли даром для нашего коннозаводства. Много лошадей погибло в Первой мировой, Гражданской и советско-польской войнах — особенно это касается лошадей строевых, которые участвовали в боевых действиях. Практически уничтоженным оказалось поголовье русской верховой и стрелецкой пород. Существенные потери понесло поголовье дончаков, в том числе и маточные табуны: активные боевые действия шли в зоне донского табунного коневодства.

Яркое свидетельство о том, что творилось тогда в коннозаводческом секторе России, оставил известный заводчик Яков Иванович Бутович (1881–1937). Три тома его мемуаров были изданы только в начале XXI века.

Бутович был сыном дворянина из Херсонской губернии, окончил Николаевское кавалерийское училище. Служил в 17-м Волынском драгунском полку, участвовал в русско-японской войне (1904–1905). У этого человека были две страсти — лошади и изобразительное искусство. После выхода в отставку в 1905 году прошел обучение животноводству за границей и в 1909 году приобрел имение Прилепы в Тульской губернии, где занялся разведением орловских рысаков на базе старого завода, существовавшего еще в середине XIX века, но затем пришедшего в упадок. Бутович был сторонником чистопородного разведения орловского рысака. В 1910 году его группа из одиннадцати светло-серых заводских маток получила золотую медаль на Всероссийской конной выставке в Москве, а три жеребца — большую золотую медаль на выставке в Одессе.

В то же время Яков Иванович собирал произведения искусства, связанные с лошадьми. Его коллекция отображает развитие отечественных пород лошадей, так как на картинах, рисунках и статуэтках изображены лошади разных пород, типов и разных эпох.

В 1918 году был принят декрет «О племенном животноводстве», объявивший о национализации частных конных заводов. Был национализирован и Прилепский конный завод и вместе с коллекцией произведений искусства передан в управление Народного комиссариата земледелия. Бутович был назначен членом Чрезвычайной комиссии по спасению племенного животноводства при Наркомземе РСФСР, а позднее директором Прилепского конного завода. В это непростое время он делал все возможное для спасения ценного поголовья орловских рысаков. По его воспоминаниям, самой тяжелой выдалась зима 1917–1918 годов: местные крестьяне приходили в усадьбу и просто уносили с собой все, что могли унести, в том числе и сено, предназначенное для племенных кобыл, многие из которых были на больших сроках жеребости. Только бы продержаться, дотянуть до весенней травы — постоянно повторяется в воспоминаниях Бутовича.

Маточное ядро Прилепского завода выдержало нелегкое испытание. Потери других хозяйств, где разводились чистопородные орловцы, тоже были минимальными. Граф Орлов, серьезно подошедший к системе испытаний молодняка и державший своих маток зимой в неотапливаемых сараях, заложил в породу огромный «запас прочности». В то же время в голодные послереволюционные зимы серьезно пострадали хозяйства, занимавшиеся разведением американо-орловских метисов, а также чистопородных американцев. Нужно признать, что именно революция и последовавшая за ней Гражданская война остановили метизацию орловского рысака.

Увы, в скором времени у Прилепского завода были отобраны и переданы в другие хозяйства пастбища и покосы, что привело к постоянному дефициту кормов. Пытаясь справиться с ситуацией, директор выбраковывал существенную часть поголовья жеребят, чтобы их можно было передавать в пользование крестьянам, а не оставлять в племенном составе. Это, в свою очередь, привело к увольнению Бутовича и к ликвидации Прилепского завода как убыточного предприятия, не имеющего кормовой базы и к тому же производящего много племенного брака. Бутович был вынужден покинуть Прилепы навсегда. В 1937 году его расстреляли как «врага народа».

Год спустя в Прилепах, где была размещена Тульская государственная конюшня, родился жеребенок Улов, которому суждено было стать всесоюзным рекордсменом — он побил достижение легендарного Крепыша, пройдя в трехлетнем возрасте 1600 метров за 2 минуты 7,5 секунды, а в пятилетнем возрасте улучшив его до 2 минут 2,2 секунды. Его рекорд 4 минуты 20,6 секунды на 3200 метров на тот момент являлся и европейским. Улов стал основателем линии, в числе его потомков жеребец Бравурный, показавший резвость 9 минут 17 секунд на 6400 метрах и 2 минуты 6,3 секунды на 1600 метрах. Улов был результатом работы Бутовича — человека, уволенного за то, что не умеет отводить хороших лошадей… А коллекция конного искусства, также национализированная, в 1940 году попала в Тимирязевскую сельскохозяйственную академию, где ее преобразовали в Музей коневодства, который существует и в наши дни.

Восстановление орловской рысистой породы связано также с именем Владимира Оскаровича Витта (1889–1964), выдающегося ученого-ипполога, младшего современника Бутовича. Витт, внук голландского эмигранта и сын врача, родился в Жаворонках Звенигородского уезда Московской губернии (ныне Одинцовский район), закончил юридический факультет Московского университета и занялся адвокатской деятельностью. Параллельно с юридической работой он посещал конные заводы и в 1907 году выпустил свою первую статью по конной тематике. В 1909 году отец Витта основал небольшой завод орловских рысаков, поголовье которого после революции стало одной из составляющих основы восстановления породы. В 1913 году Владимир Витт уехал в Англию изучать конное дело. С 1916 по 1918 год он работал в Главном управлении государственного коннозаводства, затем перешел в образовавшийся тогда же Московский земельный отдел (МОЗО) на должность губернского представителя по коневодству и коннозаводству.

В 1920 году было начато систематическое восстановление орловской рысистой породы. Большинство орловцев, уцелевших в частных хозяйствах, были собраны в Хреновском и Ново-Томниковеком заводах. Несколько хозяйств, находившихся в Москворечье, были объединены сначала под названием «Красный луг», затем в 1924 году на их базе образовался Московский конный завод № 1. В организации нового завода активное участие принимал и Владимир Витт. Именно его работа, как организационная, так и научно-зоотехническая, в 20-е годы заложила восстановление орловского рысака. Акцент был сделан на крупные промеры и выраженность упряжного типа — в 30-е годы, когда страна готовилась к войне, это было актуально. Ведь лошади еще требовались для армейских обозов. Продолжалось использование лошадей и в народном хозяйстве. В 1929 году недалеко от Московского конного завода был открыт Конный институт, занимавшийся подготовкой отечественных зооинженеров.

Витт занимался также фундаментальной наукой, изучая историю коннозаводства и механизмы наследования различных биологических признаков лошадей, и оставил после себя немало научных трудов, среди которых — «Орловская рысистая порода в историческом развитии линий» и написанная в соавторстве книга «Конские породы Средней Азии». Последняя примечательна тем, что в ней, вопреки традиции считать самой древней и «чистой» породой мира арабскую, Витт отдает пальму первенства ахалтекинской лошади. Систематизация Виттом данных по ахалтекинским лошадям позволила по-новому взглянуть на историю коневодства всего мира.

После Гражданской войны в стране еще оставалось небольшое количество уцелевших американских рысистых жеребцов. Для разведения в чистоте их было слишком мало, и требовалось прилитие свежей крови, но это было затруднено из-за закрытости СССР. Поэтому специалистами было принято решение продолжить путь дореволюционных метизаторов, разводя помесей орловских рысаков с американскими «в себе». Так был создан русский рысак — одна из самых многочисленных заводских пород нашей страны, рысистая лошадь призового направления, по типу более близкая к американскому рысаку, чем к орловскому, но превосходящая орловского по резвости. Впрочем, достоинства новой породы не ограничивались успехами на ипподроме: русский рысак стал также и массовым улучшателем в коневодстве.

Орлово-ростопчинская порода не пережила Гражданскую войну, в том числе по причине своей изначальной немногочисленности. Но сразу после войны по инициативе маршала СССР, командующего Первой конной армией С. М. Буденного началось ее восстановление на основе оставшихся в живых всего лишь десяти чистопородных лошадей и с прилитием крови других пород, близких по типу. Новая порода получила название «русская верховая». Восстановление шло очень долго, и лишь в 1998 году порода была официально признана.

Порода с аналогичной судьбой — стрелецкая. Ее остатки, собранные после Гражданской войны в Терском конном заводе, были использованы для племенной работы вместе с арабскими, липицианскими, донскими и кабардинскими лошадьми. Так была создана терская порода верховых лошадей, по типу близких к арабам, но более крупных, похожих на своих стрелецких предков, официально утвержденная в 1948 году. Основателями породы считаются два полубрата жеребцы Цилиндр и Ценитель. У них обоих непростая судьба. Цилиндр был отбит у белогвардейцев в Крыму (на основе этих событий Ф. Ф. Кудрявцев написал рассказ «Как нашли Цезаря»); по слухам, Врангель собирался въехать в Москву верхом на нем. Нетрудно представить, сколь он был красив. Терских лошадей до 80-х годов испытывали на ипподроме.

По окончании Гражданской войны положение дончаков было, к счастью, не столь критическое, как у стрелецкой и орлово-ростопчинской пород. Восстанавливать донское коневодство начали в 1920 году, и через четыре года удалось собрать маточный состав для военных заводов. Дореволюционные племенные записи не сохранились, и происхождение лошадей устанавливали путем опроса очевидцев, по таврам и ориентируясь на выраженность породного типа. Жеребцов было очень мало, но зоотехникам удалось проложить линии, существующие и теперь. К 1926 году было уже шесть крупных заводов, где разводили донских лошадей. С 20-х годов дончаков начали испытывать на ипподромах. Впрочем, в племенной работе были и ошибки: лучших донских кобыл нередко крыли чистокровными верховыми жеребцами, а лучших жеребцов использовали на беспородных кобылах для улучшения пользовательских лошадей. Но с 1930 года в приоритете оказалось чистопородное разведение. Донскую породу в СССР разводили на юге России, в Казахстане и в Киргизии.

Впрочем, специалисты отметили, что от скрещиваний дончаков с чистокровными верховыми часто получаются хорошие верховые лошади — сильные, выносливые и резвые. Так сформировалась еще одна верховая порода — буденновская, названная в честь С. М. Буденного и завода его имени, где велась основная работа. Утверждена порода была в 1948 году. Как и донская, буденновская порода разводилась в степях на юге России, лошади содержались табунным способом. Обе эти породы очень похожи между собой, но буденновская хуже приспосабливается к сложным условиям содержания и при этом обладает лучшими движениями и спортивной работоспособностью. И донская, и буденновская породы использовались для улучшения аборигенных лошадей в разных регионах страны, например на Алтае и в Забайкалье.

После Первой мировой войны конное дело пришло в упадок не только в России. По условиям Версальского договора свою кавалерию было запрещено иметь Германии. Из 110 кавалерийских полков, существовавших до войны и укомплектованных лошадьми из Восточной Пруссии, осталось лишь 18. Перестала быть востребована в прежних масштабах тракененская порода. Поэтому завод Тракенен был переориентирован на разведение лошадей для сельскохозяйственных работ. Все это, однако, не помешало немецким всадникам на тракененских верховых Кроносе и Абзинтхе занять первое и второе места в соревнованиях по выездке на Олимпиаде 1936 года в Берлине; там же немцы выиграли командное «золото» в соревнованиях по конному троеборью.

С падением Австро-Венгерской империи в октябре 1918 года под угрозой оказалось существование пород, ранее обслуживавших нужды монархии, — липицианов и кладрубов. Заводы в Кладрубах-над-Лабой и Слатинянах, где разводили каретных лошадей, после 1918 года оказались на территории Чехии, и лошади попали в ведение малокомпетентных чиновников. Ситуацию усугубил и тот факт, что перед революцией несколько лучших кладрубских жеребцов были отправлены в Вену. После распада империи они оказались на территории Австрии и в свои заводы не вернулись, то есть оказались навсегда потеряны для породы, которая и так была малочисленной. Сохранить породу специалистам удалось благодаря ее четкой линейной структуре и прилитию фризской крови — из всех существовавших на то время пород барокко фризы были больше всего близки по типу к кладрубам.

Липица, где разводили верховых лошадей Габсбургов — липицианов, после 1918 года отошла к Италии, а заводское поголовье еще в 1915 году было эвакуировано в Австрию и Чехию. Итальянцы стали требовать возвращения в Липицу всех лошадей и в итоге получили 107 из вывезенных 179. Чехи доставшихся им лошадей не вернули.

В 1915 году поголовье крупного Янов-Подлясского завода в Польше, где разводили арабов, было эвакуировано в Россию. Завод восстановили в 1919 году после обретения Польшей независимости. Расцвет польского арабского коннозаводства, который приходится на межвоенные годы, — в значительной степени его заслуга. Мы уже рассказывали о выведении русского тяжеловоза. Эта порода обладала многими достоинствами, но ее недостатком был маленький рост, в среднем 150 сантиметров в холке. А сельскому хозяйству, ввиду отсутствия должной механизации, нужна была крупная тяжелоупряжная лошадь с максимально возможной грузоподъемностью.

Селекционеры решили эту задачу. В результате скрещивания импортированных в начале XX века бельгийских брабансонов с местными упряжными лошадьми, битюгами, а также завозными арденнами, першеронами и суффольками (Англия) была выведена порода советский тяжеловоз, официально признанная в 1952 году. Внешне эти лошади очень похожи на русских тяжеловозов, но значительно выше их ростом, достигая 160 сантиметров в холке и больше. В 1957 году был установлен мировой рекорд грузоподъемности: гнедо-чалый жеребец Форс провез груз массой 22 991 килограмм на расстояние 35 метров.

Советские тяжеловозы использовались также и для улучшения местных лошадей, в результате чего получались хорошие рабочие и мясные лошади.

Первая послереволюционная конная выставка в нашей стране состоялась в 1923 году как часть первой Всесоюзной сельскохозяйственной выставки на территории нынешнего ЦПКО им. Горького в Москве. На ней демонстрировалось небывалое количество лошадей — 427. На последующих выставках их было меньше. Вторая конная выставка состоялась только в 1939 году, когда в Москве был построен выставочный комплекс Всесоюзной сельскохозяйственной выставки (с 1959 года ВДНХ). На этот раз демонстрировалось 115 лошадей, причем некоторые из отечественных пород не были представлены.

Незадолго до начала Великой Отечественной войны советская кавалерия пережила масштабное сокращение: из 32 дивизий осталось 13. В июне 1941 года численность лошадей в армии составляла 526 000 голов. Однако уже летом 1941 года началось формирование новых кавалерийских дивизий. В сентябре 1941 года конский состав Красной армии уже насчитывал 1 324 676 голов, и к концу года существовало уже 82 новые кавдивизии легкого типа. До войны и первые годы после нее в совхозах и колхозах существовал фонд лошадей для армейских нужд. Эти лошади были в хозяйствах на особом положении, за ними лучше ухаживали. В дальнейшем в отдельные периоды войны численность мобилизованных лошадей доходила до 2 миллионов голов. А всего со стороны СССР в войне было задействовано около 3 миллионов лошадей (причем более 300 000 голов передала Монголия); из них 1,9 миллиона служило в кавалерии.

В вооруженных силах антигитлеровской коалиции наблюдалась иная картина. Британская кавалерия к началу войны была расформирована, а у США оставался один конный полк, расквартированный на Филиппинах, французы влили кавалерийские подразделения в мобильные дивизии.

Как самостоятельный род войск кавалерия продолжала оставаться в вооруженных силах Италии, Польши, Румынии и Японии.

Воюющие стороны, как правило, уводили племенных лошадей с занятых ими территорий. После того как в 1939 году советские войска вступили на территорию Восточной Польши, часть арабского поголовья Янов-Подлясского завода отправили в Терский конный завод. Немцы, оккупировав Польшу, сделали попытку восстановить племенной состав Янов-Подлясского завода, собирая лошадей в ближайших к заводу крестьянских хозяйствах, но, как только началось советское наступление, угнали этих лошадей в Германию. Точно так же они поступили в 1943 году с лошадьми липицианской породы из Италии. Знаменитые жеребцы из Венской школы были вывезены в Германию уже в 1945 году, перед самым окончанием войны.

Война решительным образом сказалась на судьбе тракененской породы. Когда советские войска вошли в Восточную Пруссию, немецкое командование распорядилось вывезти с Тракененского завода несколько самых ценных жеребцов-производителей, а прочих племенных лошадей погнали своим ходом в потоке беженцев. В результате часть их оказалась на территории, оккупированной англичанами и американцами, а часть, в том числе тракененское маточное поголовье, досталась советским солдатам.

Этих лошадей отправили в конный завод имени Кирова, расположенный в Ростовской области. Существует версия, что сначала отечественные специалисты намеревались смешать тракенов с другими трофейными лошадьми и создать таким образом новую породу; для нее даже придумали название — кировская. Однако от этой идеи вскоре отказались и перешли на чистопородное разведение, причем курировали этот процесс профессор Витт и лично маршал Буденный. В СССР тракенов использовали в пограничных войсках, в кавалерии, в спорте. Именно тракены русского разведения достигли серьезных успехов на спортивной арене, превзойдя своих собратьев из ФРГ, где после войны тракененскими стали считаться все лошади, чьи родители происходили из Восточной Пруссии. Тракененских жеребцов не хватало, и в племенной работе их заменяли чистокровными верховыми. Прилитие крови другой породы в таких масштабах привело к потере изначального типа.

Часть тракенов после войны попала в Польшу: например, четырнадцать лучших племенных кобыл советские власти передали полякам в качестве возмещения ущерба за вывезенных в 1939 году арабских лошадей польского разведения. Однако поляки никогда не ставили перед собой задачу чистопородного разведения тракенов. На основе двух ныне исчезнувших пород, познанской и мазурской, с добавлением крови тракенов, арабов, чистокровных верховых и ганноверанов они вывели великопольскую породу. В научной литературе ее относят к верхово-упряжным, то есть ее представители пригодны как для верховой езды, так и для работы в упряжи, в том числе для легких сельскохозяйственных работ.

В честь победы СССР в Великой Отечественной войне 24 июня 1945 года на Красной площади в Москве прошел парад. Все мы много раз видели эти кадры: как проходят войска народа-победителя, как на брусчатку падают поверженные немецкие знамена — и как принимающий парад маршал Г. К. Жуков вместе с генерал-майором П. П. Зеленским скачут легким галопом из Спасских ворот по красной дорожке и навстречу им на вороном коне выезжает командующий парадом маршал К. К. Рокоссовский.

Однако до сих пор нет точных сведений, кем был «конь Победы» — тот, верхом на котором Жуков принимал парад. Известно, что лошадей для парада подбирали в конюшне манежа Минобороны и Высшей офицерской кавалерийской школы. Для Зеленского выбрали терского Целебеса, а вот по поводу коня Жукова существует несколько разных версий. Ясно одно: он, как и конь Зеленского, серой масти.

Первая версия гласит, что это был ахалтекинец по кличке Араб (из-за чего некоторые, получая информацию на слух, интерпретировали ее как «жеребец арабской породы»), участник пробега Ашхабад — Москва, выступавший также в троеборье и впоследствии подаренный маршалу К. Е. Ворошилову. Эту версию транслирует Е. М. Левин, выступавший на Арабе, а также другие известные конники тех лет. Араб действительно стоял в 1945 году на конюшне Минобороны. Но на кинозаписи парада видно, что конь Жукова очень массивный, округлых линий, что совершенно не характерно для тонких и изящных текинцев. С другой стороны, есть сведения, что Араб был конем нечасто встречающегося в своей породе типа. В 1947 году его направили производителем в Луговской конный завод (Казахстан).

Вторая версия, которую в качестве маловероятной приводит Д. М. Урнов в очерке «Последний парад, или Паспорт кобылы», такова: коня Победы звали Казбек (ранее Араб), он был ахалтекинец, отец будущего олимпийского чемпиона Абсента.

В 80-е годы вдруг появилась и третья версия: конем Победы был терский Кумир, спешно найденный для парада в Кавалерийском полку КГБ. Об этом рассказал И. Ф. Бобылев, служивший в свое время в манеже Минобороны. Однако потом следы Кумира теряются, и что с ним стало после парада, не известно. Это вызывает сомнения в правдивости рассказа: лошадь, участвовавшая в параде Победы, вряд ли могла исчезнуть бесследно. К тому же лошадь терской породы должна иметь специальное заводское тавро на бедре, которого у коня Жукова на записи парада, однако, не видно.

В марте 2005 года ростовское телевидение показало сюжет о берейторе Николае Овчинникове из Новочеркасска, который, как утверждалось, готовил лошадей для Жукова и Рокоссовского, и лошадей этих звали Кумир и Полюс. Таким образом, появилось еще одно сообщение. Вообще-то можно предположить, что для парада готовили не двух лошадей, а больше, и таким образом, хотя бы часть правды есть во всех версиях.

В связи с парадом Победы хочется остановиться еще на одном моменте. Рассказывая об участии лошадей в параде, часто цитируют отрывок из мемуаров Жукова, где рассказывается, что изначально Сталин сам хотел принимать парад верхом на коне и для этого даже ходил в манеж на тренировки. Но однажды конь понес его по манежу и уронил, после чего Верховный главнокомандующий, повредивший себе плечо и голову, сказал: нет, пусть парад принимает Жуков, он старый кавалерист. Жуков якобы узнал об этом от Василия Сталина, рассказавшего ему эту историю «под большим секретом». Урнов, однако, отмечает, что настоящему коннику не может не броситься в глаза нелепость всей ситуации: в 1945 году Сталину было уже 67 лет, у него была сухая рука, в любви к лошадям генералиссимус никогда не был замечен, а уж в тяге к экстремальному спорту — тем более… Да и тренерам, допустившим разнос лошади под таким всадником и тем более травмы, явно не поздоровилось бы. К тому же отношения между Василием Сталиным и Жуковым были не столь близкими, чтобы сын вождя делился с маршалом подобной информацией, тем более по секрету. В общем, ситуация выглядит надуманной. Впрочем, указанный отрывок появился только в тех изданиях мемуаров, которые вышли в свет уже после смерти Жукова, и, как удалось выяснить Урнову, был вставлен издателем со слов Василия Сталина. Свидетельства такого рода нуждаются в проверке или как минимум сноске с оговорками, но в посмертном издании мемуаров маршала такой сноски нет.

После Второй мировой войны СССР и страны Европы снова оказались перед необходимостью восстанавливать народное хозяйство, в том числе и коневодческую отрасль. Советский Союз за годы войны потерял около 8 миллионов лошадей, и речь идет не только о фронтовых потерях. В хозяйствах на Украине, например, осталось менее 10 процентов от довоенной численности лошадей. Немцы вывезли в Германию чистокровного верхового жеребца Гранита II и его потомство с матками из завода «Восход» (Кубань). После войны часть жеребят и маток удалось вернуть, однако сам производитель, давший, кстати, знаменитого жеребца Грога II, бесследно исчез.

Многие заводы были эвакуированы (прежде всего в казахстанские степи), их племсоставы пострадали — они были частично уничтожены либо рассеяны и даже потеряны. Война затормозила племенную работу со многими породами. Племенные ядра разных пород перенесли эвакуацию неодинаково: так, русскому рысаку пришлось в этом смысле тяжелее, чем орловскому.

Очередная перекройка карты Европы по-новому распределила породы и, соответственно, последующую работу с ними. Например, сильно пострадавшую в результате эвакуаций липицианскую породу восстанавливали уже не австрийские или итальянские, а югославские специалисты, ведь Словения, где находится Липица, вошла в состав Югославии.

Первые послевоенные годы в СССР были отмечены определенными селекционными успехами. Во-первых, в 1946 году была утверждена владимирская порода, которую иногда также называют «владимирский тяжеловоз». Селекционная работа по ней началась еще до войны в колхозах и совхозах Владимирской области и Гаврилово-Посадского района Ивановской области. Это лошади темных мастей, с большими белыми отметинами на длинных мохнатых ногах. Они более универсальны, нежели русский и советский тяжеловозы. За основу были взяты местные лошади, к которым прилили кровь завозных клейдесдалей (Шотландия), шайров, суффольков (Англия), а также рысаков. Все эти лошади легче и не столь широкотелы, как тяжеловозы бельгийского корня (русские и советские). Поэтому владимирцы больше подходят для верховой езды и к тому же хорошо, в отличие от своих предков, акклиматизируются в разных регионах России.

В 1946 году родился гнедой орловский жеребец Квадрат (Пролив — Керамика), впоследствии дважды выигравший рысистое Дерби, рекордист среди орловцев, отец более чем 600 жеребят и создатель племенного ядра Московского конного завода № 1. Жеребец этот прожил почти 30 лет и стал единственной лошадью в нашей стране, удостоившейся двух памятников. Один из них установлен на ВДНХ между площадками павильонов «Животноводство» и «Коневодство», второй стоит на Московском конном заводе.

После войны в СССР снова появились американские рысаки как военные трофеи, взятые в Австрии и Венгрии. Позже, 60-е годы, началось их чистопородное разведение, тогда же было сделано повторное прилитие американской крови к русским рысакам. Но поскольку в нашу страну часто завозили порочные экземпляры, такое прилитие не дало ожидаемого результата.

К началу 50-х годов одним из улучшателей аборигенных пород стали дончаки. Их использовали также при выведении кустанайской, кушумской (Казахстан) и новокиргизской (Киргизия) пород. В 60-е годы донская порода заняла третье место в СССР по численности после орловского и русского рысаков, ее поголовье исчислялось сотнями тысяч.

Впрочем, не все было в отечественном коневодческом секторе гладко. На 50-е годы пришлось расформирование кавалерии, и многие заводы, особенно разводившие верховых лошадей, ликвидировали, а лошади пошли под нож. Делалось все это в спешке, поскольку возник проект засева полей кукурузой и срочно освобождали земли под новый злак.

Последняя порода, без которой наш рассказ об отечественном коневодстве был бы неполон, — это белорусская упряжная. Официальное признание она получила достаточно поздно, в 2000 году, но заводская работа по ее выведению началась еще в XIX веке на западе современной Белоруссии. Изначально в этом регионе были местные полесские лошади, похожие на русских вяток и мезенок. Государственные заводские конюшни в Вильне, Лиде и Ошмянах были укомплектованы брабансонами, арденнами, ганноверанами и гудбрансдалями (Норвегия), которыми улучшали местных лошадей, а помесей затем разводили «в себе». К 40-м годам XIX века эти лошади уже имели отдельное название — ошмянские, и их даже вывозили в Европу.

После Первой мировой войны Ошмянский район отошел к Польше, где ошмянские лошади оказали влияние на лидзбарскую породу. Плановая работа с ошмянками в СССР началась уже после Великой Отечественной войны, когда Ошмянский район вошел в состав Белоруссии. На основе ошмянок и вывели белорусскую упряжную породу. Эти лошади были предназначены для перевозки грузов и пахоты; они похожи на тяжеловозов, но, разумеется, не столь массивные. В пересчете на живую массу белорусская упряжная развивает силу тяги на 2,3–7 процентов больше, чем тяжеловозы разных пород, и требует меньше корма.

После Второй мировой войны началась интенсивная механизация сельского хозяйства. И постепенно техника вытеснила лошадей. Многочисленным породам — верховым, упряжным и тяжеловозным — предстояло либо исчезнуть, либо найти новые сферы применения.

С 60-х годов конные заводы и конюшни в Европе начали превращать в туристические центры. Такая судьба, например, постигла знаменитую Липицу и Венскую школу верховой езды. Лошади стали работать на туристических маршрутах и превратились в экспонаты в культурных центрах. Примерно та же картина в США и странах Латинской Америки, где энтузиасты, боровшиеся за сохранение аллюрных пород, создали целую индустрию шоу.

На звание основной сферы применения лошади со второй половины XX века может по праву претендовать конный спорт. Классические виды здесь — выездка, конкур и троеборье. В отличие от скачек и рысистых бегов здесь считается, что побеждает прежде всего спортсмен, а не лошадь.

На соревнованиях по спортивной выездке всадник демонстрирует выполнение лошадью разных аллюров и элементов на площадке 20 на 60 метров. Оцениваются сам факт выполнения элементов, их качество и переходы между ними. Существуют разные уровни как подготовки всадника или лошади, так и соревнований. В целом выездковые элементы являются производными от естественных аллюров лошади. В спортивной выездке ныне нет прыжков, лошадь не поднимают на дыбы, как в школе верховой езды эпохи барокко.

Конкур — это преодоление препятствий. Наверное, это один из самых зрелищных видов конного спорта. На соревнованиях лошадь проходит по стадиону или манежу, совершая на маршруте десять — двенадцать прыжков. Препятствия различны и требуют от лошади совершать прыжки в высоту, в длину или в высоту и в длину одновременно. Всадник должен уложиться в норму времени — в противном случае начисляются штрафные очки; также начисляются штрафные очки за разрушение препятствий и отказ от прыжка. За три отказа от прыжка, нарушение маршрута и падение пара всадник — лошадь снимается с соревнований.

Троеборье — сложная комплексная дисциплина, требующая как от лошади, так и от всадника разносторонней подготовки и большой выносливости, в том числе и психологической. Традиционно соревнования по троеборью проходят в течение трех дней. В состав его входят соревнования по спортивной выездке, полевые испытания и конкур.

Конный компонент — преодоление препятствий, проходящее в формате конкура, — есть и в современном пятиборье. Сложность тут еще в том, что лошадей предоставляют организаторы соревнований и всаднику дается не более двадцати минут на знакомство с конем. Нередки случаи, когда спортсмены выбывают на этом этапе из-за того, что не удалось установить контакт с лошадью.

Три классических вида конного спорта, как и современное пятиборье, включены в программу Олимпийских игр, причем конный спорт достаточно давно — с 1900 года, когда на Олимпиаде в Париже прошли соревнования по конкуру, при этом были отдельные зачеты по прыжкам в высоту, длину и по собственно конкуру.

Программа конноспортивных состязаний часто менялась. Первые Олимпиады включали в себя конкур, выездку и прообраз троеборья, куда, в частности, входил пробег на дистанцию 55 километров. На четырех Олимпиадах — в 1908, 1920, 1924 и 1936 годах — проходили соревнования по конному поло. В Антверпене в 1920 году среди прочего были скачки на 20 и 50 километров и «художественная верховая езда» (она же вольтижировка) — гимнастические упражнения, выполняемые на лошади, скачущей по кругу (заскок на спину лошади на ходу, стойки на ногах и на руках, «ласточка», сальто, повороты и соскоки).

Вольтижировка зародилась еще в Античности и демонстрировалась в цирках. Предполагается, что самые первые вольтижировочные упражнения делали жители древнего Крита, но не на лошадях, а на быках и носила эта вольтижировка не спортивный, а сакральный характер. В эпоху Возрождения она служила в качестве тренировки для повышения навыков верховой езды у дворян. В таком же качестве вольтижировку практиковали позже в кавалерийских школах Европы и России, а затем и в советских конноспортивных школах. Сейчас это единственный вид конного спорта, в котором есть отдельные зачеты для мужчин и женщин. Практикуются также групповые выступления трех спортсменов на одной лошади, причем группы могут быть смешанными. Поначалу для вольтижировки использовали специальное седло, плоское, с двумя ручками впереди и двумя плоскими петлями сзади. Теперь спортсмены выполняют упражнения на вольтижировочной гурте — это толстый ремень, обхватывающий корпус лошади сразу за холкой, с двумя ручками, торчащими вверх, и небольшими ременными петлями, свисающими вниз.

В программу зимних Олимпийских игр в Санкт-Морице (1928) был включен скиджоринг — гонки на лыжах на конной тяге на дистанцию 1900 метров. По способу буксировки скиджоринг напоминает водные лыжи. Буксировочный фал, закрепленный на поясе лыжника, достаточно велик, чтобы держать дистанцию с конем и не получить удар задними ногами. Впрочем, скиджоринг на Олимпиадах не прижился: в том же Санкт-Морице участие в соревнованиях приняли только восемь спортсменов, причем все призовые места заняли швейцарцы, и впоследствии эта дисциплина была исключена из программы игр как немассовая.

Русские всадники впервые участвовали в стокгольмских Олимпийских играх 1912 года. Все они были офицерами. К этому времени у русских конников уже были в активе серьезные успехи на международной арене: в 1911, 1912 и 1913 годах они выигрывали Золотой кубок британского короля Эдуарда по конкуру, однако в Стокгольме удача обошла их стороной.

Следующая Олимпиада, выпадавшая на 1916 год, не состоялась: шла Первая мировая война. Когда в 1920 году в Антверпене состоялись VII Олимпийские игры, в России еще только завершалась кровопролитная Гражданская война, и было не до спорта. И затем еще долго наши спортсмены не приезжали на Олимпиады: руководство СССР объявило их вредной буржуазной забавой и организовывало свои соревнования — спартакиады, названные так в честь Спартака, поднявшего восстание рабов против римлян. То есть была предпринята попытка создать свою, аналогичную западной, спортивную традицию, тоже идеологически привязанную к античной истории.

Конный спорт в СССР тем временем развивался своим путем и служил прежде всего средством подготовки бойцов для Красной армии. В 1921 году в агитационных целях был проведен 100-верстный пробег по маршруту Ростов — Новочеркасск — Ростов, в котором участвовал маршал Буденный. В 1935 году была создана Секция (Федерация) конного спорта СССР. В 1936 году прошли первые всесоюзные конноспортивные состязания. Аналогично знаменитому значку «Ворошиловский стрелок» существовал и значок «Ворошиловский всадник». В стране была разработана своя система спортивных разрядов в зависимости от уровня подготовки всадников.

После войны, с 1946 года, стали проводиться чемпионаты СССР по конному спорту. С 1955 года советские лошади регулярно участвовали в розыгрыше большого Пардубицкого стипль-чеза в Чехословакии и время от времени его выигрывали. Так, в 1964 году победителем стал Прибой, а в 1995-м — Эрудит, оба буденновской породы. Впоследствии Эрудит попал во Францию и использовался в разведении французской верховой лошади. Советские троеборцы трижды выигрывали командное первенство на чемпионатах Европы. В 1959 году на Всемирном празднике лошади в Париже советская команда конкуристов завоевала Кубок наций.

Советские спортсмены дебютировали на Олимпийских играх в 1952 году (Хельсинки), но без особого успеха. Кстати, на этой Олимпиаде в состязаниях по конному спорту впервые участвовали всадницы, и среди них датчанка Лиз Хартель, частично парализованная в результате перенесенного в детстве полиомиелита. Она стала серебряным призером соревнований по выездке.

Настоящий триумф ждал советских конников в 1960 году на Олимпиаде в Риме: Сергей Филатов на ахалтекинце Абсенте взял «золото» по выездке. Абсент был уникальной лошадью: он принял участие в трех Олимпиадах, в 1960, 1964 и 1968 годах, причем в последний раз выступал уже под седлом Ивана Калиты и занял четвертое место. Таких лошадей в мире единицы. В родном Луговском конном заводе Абсенту установлен памятник.

На Олимпиаде в Токио (1964) наши спортсмены завоевали «бронзу» в командном зачете по выездке, а Филатов стал третьим в личном зачете. На Олимпиаде в Мехико (1968) «золото» в личном зачете по выездке получил Иван Кизимов на Ихоре украинской породной группы (сейчас это украинская верховая порода, была выведена на основе русских верховых и тракенов). «Серебро» получила команда по выездке. На Олимпиаде в Мюнхене (1972) команда по выездке взяла «золото», а «серебро» в личном зачете получила Елена Петушкова на тракененском Пепле. На московской Олимпиаде (1980) советские спортсмены завоевали командное «золото» во всех трех дисциплинах; «серебро» в соревнованиях по выездке получил Юрий Ковшов на украинском Игроке, «бронзу» — Виктор Угрюмов на украинском Шквале; в троеборье вторым стал А. Блинов на новокиргизском Галзуне и третьим Ю. Сальников на буденновском Пинцете; в конкуре второе место занял Николай Корольков на тракененском Эспадроне.

Увы, это были последние медали наших конников. В постсоветское время они оказывались все дальше и дальше от результатов той славной эпохи отечественного конного спорта. Самый большой российский успех — шестое место в соревнованиях по выездке Александры Кореловой на Олимпиаде в Пекине (2000 год). Она выступала на орловском рысаке Балагуре.

Разруха, постигшая страну в 90-х годах XX века, не миновала и коневодческую отрасль. С 1991 по 2000 год на главном ипподроме страны в Москве не проводились скаковые испытания. Конные заводы и племенные фермы, оказавшись на грани выживания, были вынуждены продавать лучших лошадей, особенно спортивных пород, на Запад. Так за границей оказались, например, тракененский Биотоп и латвийский Роторс, переименованный в Расти. Биотоп стал бронзовым призером чемпионата Германии и использовался как тракененский производитель. Расти, выступавший под седлом немецкой спортсменки Уллы Зальцгебер, долгое время официально считался лошадью неизвестного происхождения. После победы на Кубке мира по выездке в 2001 году мерин возглавил рейтинг выездковых лошадей мира, и Зальцгебер пришлось открыть правду о его происхождении. Другая русская лошадь Зальцгебер — Уолл Стрит, он же Бах, ранее выступала под седлом призера московской Олимпиады Ковшова. И таких примеров много. Разоренная страна теряла своих лучших лошадей.

На организацию новых хозяйств в ненадежных экономических условиях никто не решался. Многие племенные хозяйства, находившиеся на территории бывших союзных республик, оказались изолированы от России. Снова пострадала тракененская порода: несколько крупных заводов остались на территории Белоруссии, Литвы, Латвии и Украины. Это привело к прекращению обмена племенным материалом и очень плохо сказалось на селекционной работе. В отношении такой немногочисленной породы, как донская, которую разводили на юге России, а также в Казахстане и Киргизии, вообще встал вопрос о выживаемости. Не лучше обстояло дело и с буденновской породой, изначально создававшейся для кавалерии и в 90-е оказавшейся практически невостребованной.

В начале XXI века ситуация начала понемногу улучшаться: стали открываться новые племенные хозяйства, развиваться спорт, в том числе и детский. В Россию для разведения или просто ради экзотики стали завозить породы, которых здесь раньше не было. В то же время поголовье большинства отечественных пород продолжает уменьшаться. Число маток донской, буденновской и орловской рысистой пород приближается к критическому, после которого возврат, то есть восстановление и дальнейшее разведение породы, будет невозможен. Энтузиасты-любители этих пород всеми силами стараются изменить ситуацию. Получится это или нет, покажет время.

Сфера спортивного применения лошадей с середины XX века продолжает расширяться. Кроме дисциплин, о которых уже рассказано, существует драйвинг — экипажная езда, соревнования по которой проводятся в три этапа. Первый этап — дрессаж, фигурная езда по площадке с переменами направления и аллюров, второй — марафон по пересеченной местности, третий — паркур, или езда по площадке между конусами, расположенными в определенном порядке.

Отдельной дисциплиной являются многокилометровые дистанционные пробеги. Они требуют от лошади большой выносливости, а от всадника — умения грамотно распределить ее силы, вовремя ускорять и замедлять движение. На дистанции есть контрольные пункты, где лошадей поят и подвергают ветеринарному осмотру. Лучшими лошадьми для таких пробегов считаются арабские.

Международная Федерация конного спорта (Fédération Equestre Internationale — FEI) признает также рейнинг — выездку в стиле вестерн. В рейнинге есть много специфических элементов, восходящих к ковбойским приемам работы со скотом, которых нет в спортивной выездке: резкие развороты на 180 градусов, скользящая остановка на полном скаку, при которой задние ноги лошади проезжают по земле под ее брюхо, быстрые вращения на месте. При этом седла, уздечки и костюм всадника должны быть в ковбойском стиле.

К рейнингу примыкают не признаваемые FEI, но от этого не менее популярные вестерн-дисциплины. Это ловля бычков при помощи лассо, скачки на скорость вокруг бочек или жердей и т. д. Для этих дисциплин больше всего подходят лошади пастушеского типа — кватерхорсы, индейские аппалузы, хотя в Австрии, где они развиты, немало всадников выступают на местных небольших упряжного типа конях породы гафлингер.

Активно развивается детский конный спорт, и под него выведены отдельные породы высоких пони (выше шетлендских), больше похожих на уменьшенных верховых лошадей. Продолжается скаковое и рысистое дело. В странах, где развит так называемый «ипподромный спорт», годовой оборот тотализатора исчисляется сотнями миллионов евро.

Отдельно следует сказать о роли лошади в реабилитации и социальной адаптации больных и инвалидов. Еще Гиппократ рекомендовал верховую езду больным и раненым, отмечая ее воздействие на душевное состояние пациентов. Французский энциклопедист Дени Дидро в XVIII веке написал трактат «О верховой езде и значении ее для сохранения здоровья и обретения его снова», причем особенно рекомендовал верховую езду нервным дамам. Интенсивное развитие реабилитационной верховой езды началось во второй половине XX века, а в СССР ее впервые начали применять в 80-е годы в Грузии. Мы уже говорили о Лиз Хартель, завоевавшей «серебро» на Олимпиаде в Хельсинки. В 1956 году в Стокгольме она повторила свой успех. Но Хартель выступала в одном зачете со здоровыми всадниками; теперь же существует Международная федерация верховой езды для инвалидов, проводятся соревнования по программам Паралимпийских игр (для страдающих соматическими заболеваниями) и Специальной Олимпиады (для больных с интеллектуальными расстройствами). Соревнования Паралимпиады — это аналог соревнований по выездке, разделенные на уровни, участие в которых зависит от физического состояния всадника. Соревнования по программе Специальной Олимпиады представляют собой полосу препятствий-заданий: например, нужно проехать «змейкой» вокруг тумб, остановить лошадь над лежащей на земле жердью и т. д.

Трудно переоценить роль лошади в реабилитации инвалидов. Занятия конным спортом поднимают самооценку, а люди, лишенные возможности ходить, как будто обретают ее, когда едут на лошади. При этом лошадь выгодно отличается от любого тренажера — хотя бы уже тем, что ни один тренажер не может создать такой же силы мотивацию для занятий, что особенно важно для детей, страдающих ДЦП, которым физически сложно, а иногда и больно двигаться, развивать мышцы.

Селекция лошадей по спортивной работоспособности (в зависимости от дисциплины) стала новым направлением в большинстве стран мира.

Уступив в бою место пушкам, танкам и авиации, кавалерия, однако, не исчезла. Роль лошадей в локальных военных конфликтах в некоторых уголках планеты ничуть не меньше, чем в прежние времена. Крупнейшие страны мира продолжают держать небольшие кавалерийские части, функции которых в мирное время главным образом церемониальные. Всему миру известны конные лейб-гвардейцы английской королевы. Их лошади — традиционно гнедые ирландские упряжные, трубачи ездят на серых, а барабанщик — на пегом мохноногом шайре, на боках которого закреплены барабаны. Последний кавалерийский конь США по кличке Блек Джек родился в 1947 году и участвовал в похоронах политиков. В 1963 году он шел за гробом президента Дж. Ф. Кеннеди. В состав российского Президентского полка входит Кавалерийский почетный эскорт, укомплектованный вороными лошадьми русской верховой породы. Он был образован на базе 11-го Отдельного кавалерийского полка, сформированного в 1962 году по инициативе режиссера С. Бондарчука. Первый фильм, снятый с участием полка, — «Война и мир».

В древние времена правители отправляли друг другу коней в качестве подарка. Не прервалась эта традиция и в наши дни. В 1956 году королеве Елизавете II Хрущев подарил медвежонка и двух лошадей — карабахской и ахалтекинской породы. Младший брат этого ахалтекинца стал подарком в Индию, еще один жеребец той же породы отправился в Югославию. Традицию такого рода подарков после распада Союза продолжает Туркменистан: в 2002 году после подписания на Каспийском саммите договора о дружбе и сотрудничестве президенту России В. В. Путину подарили коня буланой масти.

Незаменима лошадь и для полиции, особенно в городах. Она дает всаднику высокую точку для обзора, способна в случае надобности резко остановиться на полном скаку. К тому же лошади идеальны для патрулирования парков.

Лошадь остается основой хозяйствования этнических групп, ведущих традиционный образ жизни, обеспечивая их молоком, мясом и шкурами. Кумыс, произведенный на специальных кумысных фермах, в наше время стал обычным продуктом в магазинах.

Некоторые держат лошадей просто для души. Представители некоторых пород уже не выполняют своих прямых функций (например, тяжеловозы часто используются для обычных прогулок верхом). Часть пород продолжают сохранять энтузиасты, которым просто хочется, чтобы такие лошади не исчезли, а связанные с ними традиции не прерывались. Есть, впрочем, и просто декоративные породы, например американская миниатюрная лошадь или чубарый аппалуза-пони.

Существует еще одна сфера, о которой как-то не принято говорить в конных изданиях, — это производство сывороток. Сыворотки от различных болезней или змеиных ядов делают из крови лошадей, которым предварительно вводят антигены возбудителей болезней или токсины, и это помогает спасти человеческие жизни.