История лошади в истории человечества

Глава 2 Лошади Ближнего Востока

Мы отправимся в государство, созданное носителями древнейшего из зафиксированных индоевропейских языков, — в Хеттское царство, существовавшее в 1800–1180 годах до н. э. на территории Малой Азии и частично современной Сирии.

Именно у хеттов появилось первое в мире из дошедших до нас сочинение по подготовке лошадей — уже упоминавшийся трактат Киккули. Текст написан на хеттском языке на глиняных табличках хеттским письмом. Трактат Киккули — сочинение в высочайшей степени ценное: он отражает опыт первых ближневосточных конников по использованию лошадей в упряжной езде; также это памятник хеттского языка и, следовательно, источник специальной конной терминологии.

Таблички с трактатом Киккули были найдены учеными в ходе раскопок 1906–1907 годов в Анатолии (территория современной Турции), которые проводились под руководством ассириолога Хьюго Уинклера. Позже, уже в 1930-е годы, во время раскопок под руководством Курта Биттеля были обнаружены и другие хеттские таблички, имевшие отношение к тренингу лошадей. В немецкой научной литературе все эти находки принято называть старыми и новыми конными сочинениями хеттов. Трактат получил название в честь своего автора — Киккули. Этот человек был, как сказали бы современные конники, берейтором (то есть он готовил лошадей, а не всадников или возниц) родом из Миттани — государства, расположенного в Северной Месопотамии и населенного семитами, говорившими по-аккадски, и хурритами. Хурритский язык предположительно является родственником языка царства Урарту. Свое имя автор называет в первой строчке первой таблички своего сочинения. Объем трактата около 1000 строк на глиняных табличках.

В чем особенности тренинга лошадей по Киккули? Он начинался осенью и продолжался 184 дня по детально разработанному графику. Были проработаны не только режим тренировок, но и рацион лошадей, режим поения и уход за животными: предусматривались конюшенное содержание, массаж и использование попон. По окончании подготовки коней отправляли на пастбище. Сам тренинг мог проходить в разное время суток, как ранним утром, так в полдень или даже в полночь, — но очередность занятий тоже была определена заранее.

Примечательно, что трактат Киккули оказался включен в царский архив в Хаттусе, столице Хеттского царства, — настолько велика, по мнению современников, была его важность. Это легко понять, если вспомнить, что колесничные лошади использовались тогда прежде всего для армейских нужд. Следовательно, трактат Киккули был очень важен для обороны страны.

Новые конные сочинения хеттов не были составной частью трактата Киккули, как считали после их обнаружения. В 1961 году это смогла доказать ученый-хеттолог Аннелиз Камменхубер, которая издала транскрибированные и переведенные тексты этих табличек. Они представляют собой самостоятельное сочинение. Другой хеттолог, Эрих Ной, доказал, что найденные в начале XX века таблички с трактатом Киккули были не оригиналом, а копией, сделанной в XIII веке до н. э. Сам же текст трактата датируется среднехеттским периодом, а точнее, XV веком до н. э. В результате копирования шрифт трактата был адаптирован для читателей более поздних столетий. Оригинал трактата обнаружить археологам так и не удалось.

Как мы уже сказали, трактат Киккули не был единственным конным сочинением хеттов, поэтому уместно говорить, что бытовала традиция передачи знаний о подготовке лошадей. Известны инструкции по тренингу, датируемые концом XV века и XIV веком до н. э. Таким образом, можно утверждать, что преемственность методики подготовки лошадей существовала уже в те далекие времена: в XV–XIII века до н. э. хетты не только накопили в этом деле богатый опыт, но и письменно его зафиксировали. Впрочем, это вовсе не означает, что традиция подобных сочинений у хеттов начинается только в XV веке до н. э., — они вполне могли существовать и ранее, но не дойти до наших дней. Первые упоминания колесниц у них встречаются еще в текстах XVIII века до н. э. Сам же факт того, что в их империи был письменно систематизирован и зафиксирован опыт по тренингу колесничных лошадей, который впоследствии копировался, указывает на осознание современниками Киккули важности сохранения такой информации.

Язык сочинения Киккули наводит ученых на мысль, что хеттские берейторы той эпохи сотрудничали со своими хурритскими коллегами — либо здесь сыграло роль происхождение самого автора трактата… Специалисты отмечают, что некоторые таблички, видимо, были переписаны писцами, которые плохо знали хеттский. Примечательно, что миттано-хурритские и хеттские берейторы пользовались терминологией, заимствованной из разных языков — аккадского, шумерского, хеттского, лувийского, хурритского…

Какие же интересные термины мы можем найти в трактате Киккули? Среди них есть слова бесспорно индоарийского происхождения, в числе которых название плаца или манежа для тренинга лошадей. Индоарийские корни имеют и названия мастей — babrunnu (гнедая? бурая?), baritannu (желтая — то есть буланая или соловая), paritannu (серая), pinkarannu (рыжая). Название профессии самого Киккули (aššuššanni, aswasanni — от индоарийского ašva — «конь»), по мнению разных ученых, может иметь лувийское происхождение. В среднеассирийских источниках похожее слово susâni встречается в том же значении. Саму же лошадь хетты называли anshukur-ra, «животное с востока».

С какой целью использовалась описанная Киккули методика подготовки? В целом она была направлена на увеличение выносливости лошадей. Некоторые приемы предполагали использование голода и жажды. Если учесть езду по ночам, можно сделать вывод, что основной целью было не повышение резвости спортивных животных, а увеличение выносливости лошадей, использовавшихся в бою. Однако благодаря некоторым историкам — интерпретаторам трактата до сих пор бытует версия о сугубо спортивных задачах такого тренинга.

По Киккули, программа подготовки колесничных лошадей занимает не менее семи месяцев и начинается осенью. Лошади могли проходить до 150 километров в день. Австралийская спортсменка Энн Найленд, занимающаяся дистанционными пробегами, в качестве эксперимента решила даже испытать методику Киккули на своих лошадях. Конечно, у всадницы не было в распоряжении колесниц, чтобы достоверно проверить методику, поэтому лошадей в ее эксперименте привязывали к автомобилю. Примечательно, что методика оказалась действенной.

Хотя надо признать, что в трактате Киккули до сих пор остаются места, трудные для толкования. Во-первых, автор не сообщает прямо о целях тренинга. С другой стороны, нельзя исключать, что такая информация все же содержалась в табличках, которые до нас не дошли. Впрочем, она могла быть и не нужна целевой аудитории текста как самоочевидная.

Во-вторых, автор не различает аллюры, на которых происходит тренировка (шаг, рысь или галоп), а только примерно указывает на скорость движения лошади. Конечно, это затрудняет понимание текста и его применение.

Несмотря на наличие детализированного трактата, мы не располагаем данными о коневодстве хеттов — мы не знаем, где они разводили или закупали лошадей, по каким критериям отбирали их для езды в колесницах. Если тренинг Киккули был направлен на акклиматизацию животных, это говорит о том, что их могли завозить откуда-то из-за пределов Анатолии.

Мы не знаем, как выглядели плац или беговая дорожка для тренировок. В тексте она называется ŭasanna, это слово индо-иранского происхождения. Есть и упоминание о том, что это пространство имеет деревянное ограждение, но нет сведений о ее протяженности и наличии или отсутствии поворотов. В тексте также нет сведений о тактике колесниц во время боя и подготовке лошадей и возниц непосредственно к сражению.

Если же говорить в целом о роли лошади в Хеттском царстве, то, по мнению В. Б. Ковалевской, вряд ли хетты одомашнили лошадь, но именно они первыми поняли значение колесничного войска. Также у хеттов появляется первое изображение верховой лошади.

Некоторое представление о роли лошади в Хеттском царстве могут дать нормативно-правовые акты, например Хеттский свод законов: согласно ему, лошадь для упряжки стоила 20 или 30 сиклей, простая лошадь — 14 сиклей, в то время как корова — всего 7 сиклей. Дороже всего была пара лошадей, подготовленных для упряжки, — она оценивалась в акр земли. В хеттском законодательстве многое посвящено лошадям, в том числе говорится о разных видах конокрадства. В случае кражи двухгодовалого племенного жеребца вор должен был отдать 15 лошадей — 5 двухгодовалых жеребцов, 5 годовалых жеребцов и 5 жеребят-сосунков; если он этого не делал, то у него конфисковывали все его имущество. Лошади в законодательстве делились на категории — на жеребят, годовичков и двухлеток, кобыл и жеребцов, племенных животных и упряжных.

Считается, что лошади появились в Египте после нашествия гиксосов в середине II тысячелетия до н. э. Гиксосами принято называть группу азиатских племен, вторгшихся в страну фараонов из Передней Азии через Суэцкий перешеек. Об их происхождении известно крайне мало. Представители гиксосов носили и хурритские, и семитские имена, поэтому можно говорить о смешанном происхождении этноса. Завоевав Нижний Египет, они основали там свою столицу Аварис. Их правление приходится на 1650–1540 годы до н. э. Победить гиксосов и изгнать их из Египта в Палестину смог фараон Яхмос I (1550–1525 годы до н. э.). Далее следы гиксосов теряются.

Известно, что у многих египетских богов были звериные головы, но бога с конской головой среди них не было. У бога пустыни Сета, брата Осириса, голова ослиная. Можно предположить, что лошади появились в Египте слишком поздно для обожествления. Изображения лошадей появляются только после гиксосов, во времена XVIII династии. Впрочем, останки лошадей находят и в более ранних слоях. Так, захоронение лошади было обнаружено на территории Форта Бухен в современном Судане, большой крепости эпохи XII–XVIII династий. По находкам создается впечатление, что лошади в Египте были и до нашествия кочевников, однако их либо не использовали, либо по каким-то причинам использовали очень мало. Принято считать, что основная черта египетской цивилизации — крайняя консервативность, не дававшая активно внедрять разные новшества, в том числе и езду на лошадях. Впрочем, это не помешало египтянам со временем создать колесничное войско, ведь в те времена колесницы были самым мощным родом войск на Ближнем Востоке.

Существует египетский иероглиф, изображающий лошадь. Он использовался при написании таких слов, как ssmt (лошадь), ibr (жеребец), tr (упряжка). Этот иероглиф и первые два слова тоже появились в Египте только после эпохи господства гиксосов. Третье же слово в древнеегипетском языке изначально обозначало быка и лишь со временем поменяло свое значение.

Лошадей в стране фараонов всегда было относительно мало, и обладание ими указывало на привилегированное положение египтянина. Коней здесь никогда не использовали для сельскохозяйственных работ, а только для войны, охоты и церемоний. Лошадям давали имена, и некоторые дошли до нас. Эта деталь указывает на особое отношение египтян к этим животным: имя считалось не просто обозначением, а важным элементом личности египтянина наряду с разновидностями души Ка и Ба и духом Ах.

У фараона Тутмоса III (1490–1436 годы до н. э.) была тысяча колесниц. В битве под ханаанским городом Мегиддо в 1457 году до н. э. египтяне захватили много лошадей и колесниц противника — коалиции Северной Сирии и Палестины в союзе с Митанни. Египтянам досталась 2041 лошадь, 191 жеребенок, 6 племенных жеребцов, 2 украшенные золотом боевые колесницы и 922 обычные колесницы.

К северо-востоку от современного Каира были обнаружены остатки конюшенного комплекса на 460 лошадей, построенного Рамсесом II (1290–1224 годы до н. э.). Он занимал 1700 квадратных метров и включал шесть рядов строений, в том числе каменные бассейны и коновязи, канавки для сбора мочи, которую, как и навоз, использовали в качестве удобрения. Этот комплекс считается самым большим конным археологическим памятником на Ближнем Востоке.

В битве при Кадеше (1312 или 1296 год до н. э.) фараон Рамсес II оказался в окружении, но смог вырваться из него на колеснице, дождаться подкрепления и победить. В память об этом событии был создан рельеф храма в Луксоре: кони фараона топчут врагов. В ту пору силы Египта и Хеттского царства были примерно равны. В египетских источниках битва при Кадеше описывается как завершившаяся победой египтян, но историки последующих эпох видят в этом событии победу хеттов. Как бы то ни было, основной ударной силой в сражении стали колесницы. Хеттская колесница была мощной, но менее маневренной, чем египетская; в ней помещались 3 воина — копейщик, щитоносец и возница. Запрягалась такая колесница двумя лошадьми, и еще одна пристяжная была в резерве. Что касается египетских колесниц, то известно, что в XV веке до н. э. их делали из древесины березы, вяза, ясеня или сосны. Но береза не растет южнее Арарата; следовательно, колесницы могли делать из импортных материалов. Колесницы XVII–XV веков до н. э. представляли собой легкий деревянный кузов, покрытый кожей, на колесах с четырьмя спицами, с деревянным дышлом и изогнутым ярмом. Наверное, они были очень легкими, поскольку сохранились изображения, на которых колесницу несет на себе всего один человек.

В числе хозяйственных построек вокруг поминального храма Рамсеса III (1185–1153 годы до н. э.), возможно, были и конюшни, расположенные позади главного входа. Фасад одной такой постройки украшен изображением самого фараона и лошадей. Внутри имелись перегородки: не исключено, что это денники и в них стояли 12 лошадей для царского выезда.

Если судить об экстерьере египетских коней по сохранившимся изображениям, можно сказать, что они были крупные, стройные, сухие, с высоким выходом шеи, породными головами, развитыми холками, часто узкотелые, с тонкими ногами без щеток. Масти обычно рыжие и бурые, иногда золотистые, изредка пегие (с крупными белыми пятнами). Но до какой степени это правда? Реалистичность искусства Древнего Египта сильно зависит от периода: так, эпохи реализма чередовались с эпохами условности и подгонки изображений под идеал, каким его представляли художники. Однако можно быть уверенным в том, что лошади были хорошими: так, ассирийцы после завоевания Египта постарались забрать себе побольше египетских лошадей. Впрочем, такими египетские лошади были не всегда: в эпоху Хатшепсут и Тутмоса III (XV век до н. э.) их изображали большеголовыми, с провислой спиной и слабыми ногами. Однако постепенно лошади становятся более совершенными. Привычными для нас их изображения становятся при Аменхотепе II (1428–1397 годы до н. э.). По сохранившейся мумии колесничного коня XVI века до н. э. можно сказать, что они были не выше 130 сантиметров в холке.

Фараоны очень ценили своих лошадей и иногда хоронили их внутри или возле своих усыпальниц. В Эль-Курру (ныне территория Судана), на кладбище нубийских царских семей, было найдено захоронение лошадей XXV династии; судя по останкам, они были захоронены в стоячем положении. Перед гробницей Сенмута, зодчего, творившего во времена женщины-фараона Хатшепсут (XV век до н. э.), было найдено погребение его лошади.

Верховая езда в Египте практиковалась, судя по изображениям, с XIV века до н. э., но считалась не столь престижной, как езда в колеснице. Седел у египтян не было, как и привычных нам подков. На изображениях времен Рамсеса II и Рамсеса III можно увидеть только защитные приспособления из луба или соломы на ногах у лошадей.

В глубокой древности Междуречье не знало лошади, а для хозяйственных нужд использовались ослы, быки и, возможно, куланы. Существует так называемый «штандарт города Ур» — это табличка из камня, на которой можно различить колесницу, запряженную какими-то животными. К сожалению, у таблички отбита верхняя часть, где были изображены головы. У животных волосяные хвосты до земли, но в целом они больше похожи на львов, чем на лошадей или мулов. На рельефах Сузианы, датируемых III тысячелетием до н. э., можно увидеть четырехколесную колесницу и изображенные очень условно четыре лошади с орлами на спинах, похожие на животных со «штандарта».

Первые упоминания лошади в письменных памятниках Месопотамии появляются в III тысячелетии до н. э. Примечательно, что у шумеро-аккадцев лошадь называлась «осел гор» и «осел Востока». Возможно, это указывает на ее появление в этом регионе с плоскогорий Северного Ирана. Вплоть до II тысячелетия до н. э. бытовало представление, что верховая езда опасна, а ездить надо на колеснице, желательно запряженной не лошадью, а мулом — гибридом осла и кобылы. В Шумере использовались запряженные ослами тяжелые повозки в виде платформ, с которых стреляли лучники. Однако достаточно маневренной для битвы может быть лишь конная колесница.

В знаменитом эпосе о Гильгамеше (XVIII–XVII века до н. э.) есть упоминание колесницы, коня и мула. Впрочем, сохранились и свидетельства применения колесниц на рубеже III и II тысячелетия до н. э. — это гимн Шульги, второго царя III династии Ура:

Шульга проехал из Ниппура в Ур во время бури, проходя 120–140 километров за день, — этому событию и посвящен гимн.

Интересно, что в законах Хаммурапи (1750-е годы до н. э.) лошади не упоминаются совсем, но уже в источниках, созданных во времена правления его наследников, такие упоминания есть. Верховая езда появилась в Вавилоне примерно с XII века до н. э.

Первая конница появилась у ассирийцев, но точное время этого события не известно. Однако всадниками ассирийцы поначалу были слабыми, и основную роль в войне продолжало играть колесничное войско.

Ассирийские лошади на сохранившихся изображениях крупные, стройные, сухие, неглубокие в корпусе, у них шеи с высоким выходом, породные головы, развитые холки, сухие ноги без щеток (длинный волос на задней стороне путового сустава). Гривы и хвосты заплетены и схвачены нагривничками. На первых ассирийских изображениях амуниция верховых лошадей похожа на амуницию колесничных. За конным воином обычно следовал невооруженный всадник — очевидно, присматривавший за лошадью, пока воин стрелял из лука.

Синаххериб, царь Ассирии (705–680 годы до н. э.), разгромил вавилонян в 701 году до н. э. и затем повернул на юго-запад и опустошил Иудею. На знаменитой шестигранной призме Синаххериба есть такая надпись: «…взял 200 150 человек, от мала до велика, мужчин и женщин, лошадей, мулов, ослов, верблюдов, крупный и мелкий скот без числа из них я вывел и причислил к полону»[1].

Согласно Ветхому Завету, земля между Иорданом и Средиземным морем течет молоком и медом (Чис. 34:1–12), и в ней есть все, что только пожелаешь. Лошадей там, однако, не хватало. Это неудивительно, поскольку травы здесь мало. Древние евреи с опаской относились к этим животным. До времен царя Давида (XI–X века до н. э.) захваченные у врагов колесницы было принято ломать, а лошадям перерезать жилы.

В 1938 году в Мегиддо был открыт огромный комплекс, датированный началом IX века до н. э. и атрибутированный как царские конюшни, упомянутые в Третьей книге Царств (9:19) среди построек Соломона как «города для колесниц и города для конницы». Соломон особенное внимание уделял лошадям, которых привозили из Египта и Кувы (юго-восток Малой Азии). Американский семитолог Уильям Фоксуэлл Олбрайт отмечал: «В те дни о лошадях заботились более чем о людях»[2]. Конюшни в Мегиддо, состоявшие из параллельных отсеков, были рассчитаны на 450 лошадей. Проходы между ними были шириной около 3 метров, с двумя рядами каменных столбов, которые поддерживали крышу; к ним же, как предполагается, привязывали лошадей для чистки или ковки. Пол был булыжный или со слоем дробленого известняка.

Впрочем, высказывалась версия, что комплекс в Мегиддо — это всего лишь складские помещения и никакого отношения к конюшням не имеет, а датировать его следует не временем Соломона (то есть серединой X века до н. э.), а царствованием Ахава (873–852 годы до н. э.).

В Иерусалиме у источника Тихон была обнаружена пещера с сосудами и статуэтками, в том числе лошадей с дисками на лбу. Могли быть эти диски изображениями солнца? Есть версия, что пещера связана с реформой царя Иудеи Иосии (правил в 641–609 годах до н. э.). Он вырубил священные рощи, связанные с культом богини Ашеры, и уничтожил языческие святилища. В пещере могли устроить склад из конфискованных приношений языческим богам. В Четвертой книге Царств сообщается о конях, которых ставили иудейские цари перед входом в дом Господень так, чтобы на них падали первые лучи восходящего солнца. Эти изображения и сжег Иосия (4 Цар. 23:11).

В Палестине найдены египетские печати, датированные периодом персидского владычества (537–332 годы до н. э.), на них есть среди прочего и изображения лошадей. На печатях персидского происхождения часто встречается крылатый конь.

После завоеваний Александра Македонского наступила эпоха эллинизма. Античный мир стал оказывать значительное культурное влияние на Ближний Восток. Коснулось оно и конного дела. Иудейский историк I века н. э. Иосиф Флавий упоминает построенные Иродом Великим ипподромы в Иерусалиме и Магдале. Именно этот царь и его наследники ввели в Палестине конные ристания, но после них строительство ипподромов застопорилось. Во время Иудейской войны (66–71 годы н. э.) кавалерии у евреев не было. Новые ипподромы стали появляться лишь во II–III веках в Декаполисе (северо-восток Палестины). Они использовались также и для состязаний атлетов. Интересно, что в Декаполис (Десятиградие) входил город Гиппос — по-гречески «конный».

Примечательно одно из многочисленных дошедших до нас писем ранних христиан. Оно написано на папирусе, датировано 23 августа 133 года и отправлено из Сирии; в нем сказано: «…Петей, который написал мне, сердечно тебя приветствует, и твою жену, и дочь, и твоего коня Бассона…» Включение коня в этот перечень неудивительно: у многих народов Ближнего Востока лошади считались почти что членами семьи. Не случайно в переписке ближневосточных царей между собой нередко встречаются пожелания благополучия коням и колесницам. Интересно другое: почему из всех «чад и домочадцев» только конь Бассон удостоился чести быть названным по имени? Тому могут быть разные причины. Возможно, автор письма опасался, что оно попадет в чужие руки, а поскольку некоторые фразы четко указывали на то, что письмо отправлено христианам, упоминание имен адресата и его родственников могло точно указать на его семью. Впрочем, нельзя исключать, что конь Бассон ранее проявил себя особым образом, например спас своего всадника в минуту опасности, и поэтому его имя запомнили даже друзья его хозяина.

У персов и массагетов (так античные авторы называли кочевые и полукочевые племена, обитавшие на территории Скифии) конь был посвящен богу солнца. Геродот пишет, что персы приносили коней в жертву солнцу на вершинах гор, и объясняет это тем, что «быстрейшему из богов подобает быстрейшее животное». Перед царским войском обычно шла посвященная солнцу колесница с шестью конями. У массагетов почитались золотистые лошади — рыжие с выраженным блеском волоса.

Персы, впрочем, не только использовали лошадь как ездовое животное, но и ели конину, а царь Дарий Гистасп (522–486 годы до н. э.), по преданию, был вскормлен на лошадином молоке. По мнению В. О. Витта, по употреблению в пищу конины можно точно определить, у каких народов лошадь появилась раньше. У тех, кто познакомился с ней позднее, она служила только для езды и войны. Пожалуй, персы наравне с хеттами могут претендовать на звание народа, одомашнившего лошадь.

В VII–VI веках до н. э. центр политической жизни Ближнего Востока сместился в Персию и Мидию. Геродот описывает обширную равнину Несею в Мидии, где «водятся величественные лошади». Ее точное местоположение загадка для современных ученых. Возможно, это Нишапурская равнина под Мешхедом (город на северо-востоке современного Ирана). По мнению современников Геродота, несейские лошади были лучшими в мире. Страбон писал: «Несейские лошади были самые крупные и самые лучшие, и ими пользовались персидские цари». Он сообщает также, что, по слухам, несейские кони происходят из Армении (Урарту). Кстати, за 300 лет до возникновения Урарту, в XIII–XII веках до н. э., между Малой Азией, Северо-Западным Ираном, Северной Месопотамией и Кавказом располагалась страна Наири, славная развитым коневодством. Некоторые из населявших ее племен занимались разведением колесничных и верховых лошадей. На рубеже VI–V веков Урарту была покорена Мидией. Не исключено, что мидийцы получили этих коней в качестве контрибуции.

Во II веке н. э. Оппиан и в IV веке Аммиан Марцеллин писали, что эти кони достойны вождей. Попадая в чужие руки, они отказывались служить новым хозяевам. Уже в наше время появилась версия, что несейские лошади могут быть предками современных ахалтекинских лошадей, о которых мы подробнее расскажем дальше.

По Геродоту, во время похода на Грецию царь Ксеркс устроил в Фессалии состязание между фессалийской конницей и своими лошадьми, так как слышал о достоинствах конницы эллинов. Фессалийские лошади это состязание проиграли.

Персы первыми в истории выставляли против врага тяжелую конницу, закованную в медь и железо. У соседей конница была легкой, а у греков ее изначально не было, но они впоследствии исправили эту ошибку. Конница Кира позаимствовала немало тактических приемов у скифов и мидийцев. В Мидо-Персидском государстве колесницы были постепенно вытеснены конницей.

Геродот сообщает, что в Несее в персидском царском заводе было 120 000 кобыл, а Александр Македонский после победы над Дарием захватил 50 000 кобыл из царских заводов, хотя такие цифры сомнительны. В любом случае у персов было много хороших лошадей. По мере увеличения территории своей империи персы получали дань конями от разных народов. В конницу Ксерксу поставляли своих лошадей мидяне, бактрияне, сагартии, каспии и индийцы, а также провинция Киликия. Скифы пригоняли невысоких лошадок, масть которых варьировалась от вороной до светло-рыжей, но белых отметин не было. Мидийские лошади были ростом примерно 142–152 сантиметра в холке, с большими головами и сильными шеями, вороные, рыжие и караковые (черные с рыжими подпалинами возле глаз, носа, локтей и в паху). Арабы в этом списке не значатся, так как ездили они на верблюдах (это важно для разговора о происхождении и древности арабской породы).

Развитое коневодство позволило персам первыми в мире организовать почтовое сообщение. Станции располагались на таком расстоянии одна от другой, которое лошадь могла проскакать без отдыха во весь опор. Так, дорога из Сард в Сузы имела протяженность 450 парасангов (2500 километров), и на ней было 111 станций.

Публий Флавий Вегеций, римский военный историк и теоретик (конец IV — начало V века), писал, что движения персидских лошадей горячи, но легки и не утомительны для всадника. Последнее трудно интерпретировать. У них могла быть плавная, мягкая поступь, но в то же время они могли ходить ходой — быстрым аллюром, по скорости близким к рыси, но по механике — к шагу. Персидские лошади были выносливы, они почти касались губами груди, то есть они имели высокую способность к «сбору»: округляя шею и опуская голову, лошадь округляет и пояснично-крестцовый отдел позвоночника. Это позволяет ей быть уравновешенной, делать шаги короче, а ноги поднимать выше. При таких движениях лошадь при этом смотрится значительно эффектнее.

Очевидцы похода Александра Македонского сохранили такие воспоминания о конях Маргианы, одной из сатрапий Персидской империи: «В окраинах Восточной Александрии плодородная почва производит много домашних животных, в особенности превосходных лошадей отличной породы. Подобных им нет ни в какой другой стране. Они пылки, очень быстры и выносливы, белой и радужной масти, а также цвета утренней зари»[3]. Интерпретировать описание мастей довольно сложно; мы считаем, что речь идет о соловой (песочно-желтой со светлой гривой и хвостом), буланой (песочная с черной гривой, хвостом и ногами, иногда с выраженным потемнением вдоль позвоночника) и изабелловой мастях (цвета ряженки с розоватым или золотистым оттенком, с голубыми глазами и розовой кожей). Эти масти встречаются у лошадей этого региона и в наши дни.

Гривы в Персии стригли коротко, оставляя их длинными только колесничным лошадям. Верховым к тому же коротко подвязывали хвосты. Длинными оставляли только челки, которые в бою украшали яркими лентами. Чепраки были большими и яркими, обычно из войлока, иногда с кожаной отделкой. Они крепились при помощи подпруги (под животом) и подперсья (вокруг груди, один ремень проходил между передними ногами). Ни седел, ни пряжек, ни стремян еще не было. Уздечки делали из мягкой кожи, удила были из бронзы или железа. На лошадей надевали подобие панцирей из металла или кожи, которые защищали грудь, пластина из бронзы прикрывала голову; специальные пластины на седле прикрывали бедра всадника спереди.

У бактрийцев, персов, парфян в ходу было много собственных имен с корнем «asp», что означает «конь». Так, в бактрийском эпосе есть герои Антрватаспа и Вистаспа. Крепость Балха, одного из величайших городов древности и центра Бактрии (сейчас расположен на территории Афганистана), называлась Зариаспа — Золотистоконная. Золотистоконной называли и саму Бактрию. Аристотель упоминает в своих трудах племя зариаспов. Река Балх-аб на севере Афганистана называлась Зариаспис. Парфянский царь Митридат I (195–138 годы до н. э.) отнял у греко-бактрийского царя Эвкратида I (171–166 годы до н. э.) в числе прочих область под названием Аспионес.

На блюдах бактрийской работы часто встречаются лошади, в том числе и кобылы с жеребятами. При Селевкидах Сирия, включавшая в свой состав Парфию и Бактрию, чеканила монеты с подсосной кобылой — это трактуется археологами как эмблема конеразведения.

Парфянское коневодство было наследником коневодства персидского. У римлян особенно ценились парфянские кони. Страбон считал их лучшими в мире и сравнивал с персидскими. Они были красивы, резвы и выносливы. Ростом они были примерно 150–160 сантиметров в холке. Ниса, столица Парфии, как писал Геродот, «всех лошадей имеет желтых» (то есть соловых и буланых). Вообще же парфянские лошади имели самые разные масти, включая чубарую (с мелкими цветными крапинками по белому фону). Витт считал, что лошади северных предгорий Ирана, Мидо-Персии, Бактрии и Парфии были единого происхождения, хотя и немного различались внешне. Соседние народы боялись парфянской конницы, нередко наносившей поражения Риму. Император Марк Аврелий Проб (276–282 годы до н. э.) в числе военных трофеев получил парфянского коня, который мог восемь — десять дней подряд проходить по 50 километров. Римские патриции предпочитали использовать парфянских лошадей также и для охоты.

Парфия славилась своими конными лучниками. Появилось даже понятие парфянского выстрела, который производился на полном скаку. Луки парфян, однако, были заимствованы у скифов. Легкая конница была вооружена, кроме лука, также и маленьким мечом. У тяжелой конницы оружием были пики, мечи, вспомогательные луки, доспехи, которые прикрывали и лошадь. Тяжелая конница формировалась из родоплеменной знати и в битве наносила основной удар. Легкие лучники предваряли атаку или прикрывали отступление тяжеловооруженных всадников.