История моей измены

Глава 11

— Что мы делаем —

— Миша!? — рявкнул Таль, проходя через вестибюль.

— Она ушла, чувак, отпусти ее, — простонал Руиз, следуя за ним на небольшое расстояние.

— Заткнись, — прорычал Таль в ответ, прежде чем выйти на улицу.

Но Руиз был прав, Миша давно ушла. Улизнула, пока Таль угрожал засунуть голову Руиза ему в задницу.

— Найдешь свою горячую цыпочку позже. Нам нужно обсудить дело, — крикнул его напарник.

— Мне нечего с тобой обсуждать! Ты, кажется, все время забываешь, напарник, кто выше по рангу, — напомнил ему Таль.

— О, я все прекрасно помню. А вот ты, кажется, многое забыл. О чем ты только думал, решив с ней связаться!? Почему ничего не сказал?! — спросил Руиз, подходя к нему. Он зажимал нос, пытаясь остановить кровотечение. Таль нанес ему точный удар в центр лица.

Назови ее другим именем, ублюдок.

— Потому что это не твое гребаное дело. Это ничего не значит, ничего не меняет, — подчеркнул Таль.

— Ты прикалываешься что ли!? Это полностью компрометирует цель нашей миссии! Так что это ты должен помнить, за каким хреном мы здесь! И что мы здесь надолго не задержимся, — рявкнул Руиз.

— И к чему ты ведешь?

— К тому, каким чертовски милым ты был с этой сучкой, что совсем не обязательно, если хочешь только ее киску. Братан, она, бл*ть, замужем. Она — не твоя. Она тоже тебя использует. Ты здесь не живешь, ты здесь по работе, и тебе, черт подери, нужно помнить обо всем, что влечет за собой эта работа. Помнить, для чего мы здесь.

Ну, когда он так все излагает, звучит хреново.

Таль посмотрел на него и отошел на несколько футов. Конечно, он знал, что Руиз был прав. В Италии они были по работе, а потом они уедут. Получат назначение в другое место. Не то чтобы он мог взять Мишу с собой… по целому ряду е*анутых причин, в которые он даже не хотел вникать. И даже если каким-то волшебным образом он смог бы, она не поедет. Она принадлежала другому.

Нет, пока она здесь. Что-то было в этой женщине… и пока мы здесь, она — моя.

— Слушай, — вздохнул он, поворачиваясь к напарнику. — Я понимаю. Очень мило с твоей стороны пытаться разозлить меня и напугать ее. Не беспокойся обо мне, ладно? Я знаю, что делаю. Я знаю, что происходит, я знаю, в чем заключается миссия. Ты знаешь меня, знаешь, что я бы ничего не сделал, чтобы скомпрометировать дело. Я просто немного развлекаюсь.

Это перестало быть «развлечением» некоторое время назад. Как я не заметил? Она — больше, чем просто «развлечение».

Руиз долго смотрел на него, хмурясь. Затем глубоко вздохнул и кивнул.

— Ладно. Хорошо. Я доверяю тебе, мужик. И ты был прав, она шикарная. Милая. Я просто… не хочу, чтобы твое увлечение испортило все эти месяцы напряженной работы, — сказал он.

— Не испортит.

Руиз коротко кивнул, затем пошел по улице, проводя рукой по голове и бормоча проклятия по-испански.

Таль повернул в другую сторону и бросился к сотруднику отеля, чтобы тот вызвал такси. Когда он скользнул на заднее сиденье, то вытащил телефон. Набрал номер Миши. Но, как и предполагал, она не ответила.

Он кусал ноготь большого пальца, пока машина мчалась по городу. Раньше он действительно не тратил время на размышления о том, что происходит между ними. Он сказал ей, что они действуют по ситуации, просто развлекаются. И это, на самом деле, было развлечение…

Но больше уже нет. Каким-то образом за столь небольшой промежуток времени это превратилось в нечто большее. Он почувствовал это еще до того, как ушел. В свое отсутствие он почувствовал это еще больше. И сейчас он чувствовал это сильнее, чем когда-либо, поскольку беспокоился, что Руиз, возможно, разрушил нечто удивительное еще до того, как оно по-настоящему началось.

Что я делаю, гоняюсь за замужней женщиной по всему Риму? Глупый я, глупый. Такое может произойти только со мной. Я — единственный мужчина на земле, который, наконец-то, увлекся женщиной, а она, черт возьми, оказалась замужем.

Он не стал останавливаться у стойки регистрации или пытаться позвонить ей еще раз. Сразу пошел в ее номер. Постучал в дверь. Ей потребовалось некоторое время, чтобы подойти к двери, и когда она открыла ее, Таль прислонился к дверному косяку.

— Я сказал тебе остаться, — сказал он с улыбкой. Она хмуро посмотрела на него, зажав зубами нижнюю губу и держа дверь практически закрытой.

— Таль, когда есть только мы, все похоже на сон, как бы банально это ни звучало. Но присутствие других людей делает все реальным. А реальность ужасна, — сказала она почти шепотом.

Боже, не говори так. В нас нет ничего ужасного. Я начинаю думать, что мы единственно «правильное», что происходит в нашей жизни.

— Руиз повел себя как мудак, он просто… волнуется из-за работы, — попытался объяснить Таль. Попытался успокоить ее. Попытался убрать с ее лица это обеспокоенное выражение. Он знал, что это глупо, но не мог сказать ей больше. Она отвела взгляд от его глаз в сторону коридора.

— Дело не только в нем, — ответила она.

Ох.

— Что случилось? Он звонил? — прямо спросил Таль.

На самом деле, Миша никогда не говорила о своем муже, не сказала бы и сейчас. В своей голове Таль ненавидел этого человека. Ненавидел делиться с ним. Миша по-прежнему не смотрела на него. Только нахмурилась и кивнула.

Таль не знал, что произошло с отношениями Миши, не мог понять этого. Она была сексуальной. В добавок ко всему, невероятно красивой. Пленительной. Значимой. Как солнце, втягивающее его в свое гравитационное поле.

Он потянулся к ней, провел пальцами по ее лицу, и ее глаза медленно закрылись. У нее были удивительные карие глаза, один чуть темнее другого. Он продолжал медленно скользить пальцами по ее волосам. Переместил руку ей на затылок, пытаясь притянуть к себе. Она стояла на месте.

— Таль, — прошептала Миша, не открывая глаз.

— Просто позволь мне быть с тобой, — прошептал он в ответ.

Он не понимал, откуда взялись эти слова, но они прозвучали.

Позволь мне заставить тебя чувствовать себя целой.

Он продолжал тянуть, и она, наконец, поддалась. Позволила ему вытащить ее в коридор. Позволила прижать себя к нему. Позволила поцеловать себя. Поцеловать так, как она того заслуживает. Как ее всегда должны целовать.

Какого черта я делаю?

— Где ты училась? — выпалил Таль, и Миша взглянула на него.

— В Мичиганском университете, изучала танцы, — ответила она, для пущего эффекта задирая ногу. Он улыбнулся.

— Так я и знал.

— А ты?

— Я нигде не учился. Некоторое время служил в израильской армии.

Миша удивилась. Не только тому, что он служил в израильской армии, но и тому, что он действительно ответил на ее вопрос.

После того, как Таль убедил ее впустить его в номер, все немного улеглось. Он устраивался поудобнее, пока она ходила в ванную, чтобы привести в порядок заплаканное лицо. Когда она вернулась, он сидел у изножья кровати. У Миши был стандартный номер, а не люкс, как у него. Вся мебель — это кровать размера «queen» и два мягких кресла, придвинутых к маленькому круглому столику.

Миша растянулась на кровати и уперлась ногами в стену над изголовьем. Таль лег с того места, где сидел, и их головы оказались рядом друг с другом. Затем они начали говорить.

Чего они договаривались не делать.

— Военный, я должна была догадаться. Этим ты сейчас занимаешься, ты — военный фотограф? — продолжила она, ставя согнутые в коленях ноги на подушки.

— Нет, я давно уже не в армии. Ушел в двадцать три года, — объяснил он.

При этих словах она впервые осознала, что даже не знает его возраста.

— Сколько тебе лет сейчас?

— Двадцать девять.

— Как ты стал фотографом?

— Это длинная история.

— У меня есть время.

— Может, у меня нет.

— Какой вспыльчивый.

— Я бы предпочел послушать тебя. Ты интереснее. Сколько тебе лет? Что ты делала после университета?

— Мне двадцать семь. У меня степень гуманитарных наук, но я всегда хотела быть учителем танцев. Я долго преподавала в студии, но потом порвала крестообразные связки. Пошла работать в сферу страхования и к танцам так и не вернулась.

— Почему?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Просто не вернулась… я почти не хотела больше танцевать. То есть, хотела, но набрала много веса. Чувствовала себя дерьмово, мой брак трещал по швам — все до кучи. Танцы лишь усугубили ситуацию. Вот, я и не вернулась, — попыталась объяснить она.

После небольшой паузы Таль откашлялся.

— Так какой у тебя был план? — спросил он расплывчато, но она знала, что он имел в виду.

— Я собиралась приехать сюда и быть бессердечной мегерой. Я уже пошла на попятную, но тут ты нашел меня, — напомнила она.

— И я рад этому.

— Я тоже. Однако я не хотела, чтобы это становилось чем-то большим, — сказала она медленно, не желая его пугать. — Может, одна ночь здесь, другая там. Звучит ужасно, но я просто хотела изменить, просто переспать с другим. Я просто… хотела, чтобы ко мне прикоснулись. Я не думала заводить роман и поступать так с ним. Физическая измена — достаточно плоха. Эмоциональная измена… это еще хуже.

— Почему ты вышла за него замуж? — спросил Таль.

Она ждала этого вопроса.

— Потому что любила его. Я люблю его, как ни трудно в это поверить. Мы начали встречаться, когда нам было по девятнадцать, и это было так здорово, понимаешь? Мы были лучшими друзьями и отлично ладили, а потом, эй, добавь к этому секс, и это было похоже на джек-пот. Но через пару лет все как-то поутихло. Я списала это на повседневную рутину в отношениях или что-то в этом роде. Он устроился на новую работу, я была занята в студии. Не знаю, может, мне не стоило проводить там столько времени, — закончила она со вздохом.

— Нет. Если бы это была единственная проблема, то все бы изменилось после того, как ты перестала танцевать, — заметил Таль.

Миша пожала плечами.

— Возможно. Я думала, свадьба изменит ситуацию. Может, он испытывал стресс из-за предложения. Потом говорила себе, что это стресс из-за планирования свадьбы. Я просто продолжала искать оправдания, полагая, что все изменится, когда мы поженимся. Что все станет лучше. Но не стало. Все только ухудшалось. Мы оба перестали заботиться о потребностях друг друга, по крайней мере, в этом смысле. Но по-прежнему остаемся друзьями, — заверила его Миша.

— Хммм, друзья. Я не могу представить себе ничего хуже, чем быть женатым на девушке, которая держит меня во френдзоне.

Она нахмурилась.

— Но на самом деле так было не всегда. Раньше у нас были такие замечательные времена… они и сейчас есть. Думаю, он бы тебе понравился, он очень похож на меня, только смешнее. Всегда готов хорошо провести время, всегда хочет повеселиться или чем-то заняться, — описала она своего мужа.

Теперь настала очередь Таля хмуриться.

— Вряд ли, мне мог бы понравиться кто-то вроде него, — ответил он.

— Это не совсем справедливо — то, что я несчастна, не делает его плохим парнем или что-то в этом роде, — возразила она.

— Он мне не нравится не поэтому, и я не считаю его плохим парнем.

— Тогда в чем дело?

— Не думаю, что мне мог бы понравиться мужчина, который прикасался к тебе так, как прикасаюсь к тебе я, — голос Таля понизился. Миша почувствовала, как по ее телу расползается румянец.

Привеееет, новые территории, новые границы.

— О. Ясно. В любом случае, я сомневаюсь, что ты когда-нибудь встретишься с моим мужем.

— Вот и хорошо.

— Перестань.

— Знаешь, в чем проблема? — вдруг сказал Таль.

Миша повернула к нему голову. Он лежал немного ниже, и ее взгляд уперся в его темную макушку.

— Просвети меня.

— Ты вышла замуж за своего лучшего друга, — прозвучало так просто. Она закатила глаза и снова посмотрела в потолок.

— Это глупо. Все должны дружить с человеком, с которым вступают в брак, — утверждала она.

— Дружить, да. Конечно. Но ты сказала, что он — твой «лучший друг». Мне кажется, когда вы начали заниматься сексом, то запутались в том, кем являлись на самом деле. Ты думала, что секс означает, что он твоя родственная душа. Нет, секс означал, что ты просто трахаешься со своим лучшим другом, — объяснил Таль.

Миша молча смотрела в потолок. Лучшие друзья. Она всегда так гордилась тем, что вышла замуж за своего лучшего друга. Что у них была такая крепкая дружба. Она знала много супружеских пар, которые едва знали друг друга. Но не они с Майком, они были лучшими друзьями, могли даже заканчивать друг за друга предложения.

Но слова Таля казались правильными. Они с Майком долгое время были лучшими друзьями, еще до того, как начали спать вместе. Майк всегда привлекал ее, он был очаровательным парнем, и когда они начали заниматься сексом, это влечение только возросло, потому что он был хорош в постели.

Довольно глупо предполагать, что забавные шутки и постельные таланты приравниваются к браку на всю жизнь. Но что было, то было. Она любила Майка, потому что он был ее другом, и почему-то она ошибочно приняла это за любовь к нему. Свою подругу Лейси она тоже любила, но не собиралась выходить за нее замуж.

Но за Майка почему-то вышла.

Боже мой.

— Столько лет, — прошептала она, и по ее щеке скатилась слеза, побежав к шее.

— Что? — спросил Таль.

Миша покачала головой и вытерла лицо, пытаясь остановить армию слез, марширующую вперед.

— Ничего. Я просто чувствую себя глупо, — она умудрилась рассмеяться.

— Почему?

— Ты знаешь меня всего неделю, а уже понял, почему я такая хреновая жена… чего я не могла понять за три года, — ответила она.

— Не говори так, ты не хреновая жена. Вы оба виноваты, но ты не ужасный человек. Он не ужасный чувак. Он просто не должен был быть твоим мужем.

— Нет, только моим лучшим другом.

— Каждый нуждается в правильном названии, — пошутил Таль.

— Тогда какое название у тебя?

— Хм?

— Каждый нуждается в правильном названии. Ты не Мистер На Одну Ночь. Ты точно не мой парень. Кто ты? — продолжила она.

Он долго молчал, потом Миша почувствовала, как он поворачивается. Он забрался на кровать и переместился так, что склонился над ней, встав рядом на колени. Она смотрела на него, стараясь не всхлипнуть.

— Для таких, как я, существует специальное слово, — тихо сказал Таль, вытирая ее слезы.

— А что это за слово?

— Любовник.