Итоги № 43 (2011)

Ударная шестилетка / Политика и экономика / В России

Как намекают в «Единой России», 27 ноября Владимир Путин изменит свой статус в избирательной кампании. Ожидается, что в этот день пройдет вторая часть предвыборного съезда правящей партии, на котором действующего главу правительства официально объявят кандидатом в президенты РФ. Впрочем, это еще не означает, что в конце ноября «проблема-2012» окончательно канет в Лету. Какой будет конструкция власти после парламентских и президентских выборов? Изменятся ли отношения России с Западом после того, как Владимир Путин вернется в Кремль? На эти и другие вопросы «Итогов» ответили известные российские политологи Владислав Иноземцев, Михаил Ремизов и Дмитрий Орлов.

— Какой будет конфигурация российской власти после выборов?

Владислав Иноземцев: Российская власть вернется к образцу 2006—2008 годов, когда вся ее полнота находилась в Кремле, а Белый дом являлся местом, где ведется техническая работа. Несмотря на многочисленные разговоры о том, что неизбежно обновление правительства и появление новых ноток в политике, я не вижу для этого никаких существенных причин. Мне представляется, что основные ориентиры останутся прежними: сырьевая экономика, ориентация на Китай, попытка запустить интеграцию на постсоветском пространстве. При этом я не считаю, что этот курс бесперспективен — третий срок Путина пройдет в условиях, скорее всего, неплохой внешней конъюнктуры, и кризис в России не повторится.

Михаил Ремизов: Сейчас власть президента сбалансирована конституционным большинством «ЕР» в Госдуме и де-факто несменяемым правительством. После «рокировки» институт президентства вернется в свое привычное состояние. Президент займет место над разделением властей в качестве верховного арбитра и модератора.

В этой связи я не ожидаю никакого нового застоя. Скорее наоборот. Вспомним середину нулевых годов, когда суперпрезидентская модель власти была на пике. Партийная система в тот период была заметно более плюралистичной, чем сегодня. В этой связи можно ожидать появления новых игроков в политической системе и оживления оппонентов «Единой России».

Дмитрий Орлов: Долговременный политический союз президента и премьера — такова, на мой взгляд, формула созданной Путиным и Медведевым конфигурации. Она обеспечивает условия для долгосрочного и при этом динамичного развития России. Сделан ясный выбор в пользу развития демократических институтов и дифференциации власти, а не персоналистского режима. Застоя не будет — вот сигнал, который транслируют Путин и Медведев элитам.

— Насколько выполнима для Дмитрия Медведева задача привести «Единую Россию» к безоговорочной победе на парламентских выборах?

В. И.: Это очень сложная задача для Дмитрия Анатольевича. На мой взгляд, Владимир Путин отказался встать во главе списка «ЕР» прежде всего для того, чтобы его рейтинг не опустился ниже приемлемой черты накануне президентских выборов. И он совершенно прав, так как популярность правящей партии невелика, а число нарушений на выборах будет почти наверняка довольно значительным. Я считаю, что не слишком приемлемый для «ЕР» результат на выборах можно будет списать на то, что народ не хочет модернизации и ориентации в сторону Европы. И проводить в перспективе более консервативный курс.

М. Р.: Способность Дмитрия Медведева мобилизовать бюрократию под эгидой «ЕР» не вызывает больших сомнений. В способности бюрократии, в свою очередь, мобилизовать электорат тоже пока можно не сомневаться. По крайней мере в пределах простого, а не конституционного большинства. А вот удастся ли действующему президенту сохранить собственное политическое лицо — вопрос. Ответ зависит от того, сможет ли он в партийных форматах эффективно обращаться к тем слоям общества, к которым он обращался в качестве президента. То есть к образованным горожанам, молодежи, в целом к тем, кто предъявляет спрос на перемены.

Д. О.: Задача вполне выполнима. Для чего Медведев, «лидер обновления», возглавляет список «ЕР»? Для того, чтобы придать партии и политической системе в целом больший динамизм. С Медведевым во главе списка «ЕР» партия способна ответить на все актуальные запросы общества. К тому же в ходе избирательной кампании Дмитрий Медведев не одинок. Он опирается на поддержку Владимира Путина и «ЕР», а в более широком смысле — на поддержку большинства населения России. С точки зрения прочности этой коалиции важно то, что «ЕР» выдвигает Владимира Путина в президенты и при этом он остается председателем партии.

— Насколько конкурентными будут предстоящие президентские выборы, хватит ли для победы Владимира Путина одного тура?

В. И.: Предстоящие выборы не могут быть конкурентными уже потому, что норма закона, требующая от потенциального кандидата сбора двух миллионов подписей, радикально ограничивает шансы на выдвижение независимых политиков. Возможность второго тура можно допускать только в случае, если на выборы будет допущен серьезный оппозиционный кандидат, ранее никогда не принимавший в них участия. Потенциал ветеранов президентских кампаний исчерпан уже давно.

М. Р.: В электоральных рейтингах, когда людей спрашивают, за кого бы вы проголосовали, результат Путина сопоставим только с одной графой — «ни за кого». Но на реальных выборах «ни за кого» отдать голос нельзя. Поэтому если новых политических предложений обществу не поступит, то можно ожидать победы Владимира Путина уже в первом туре.

Д. О.: У Путина есть реальные оппоненты, пользующиеся значительным общественным доверием. Говорить о Зюганове или о Явлинском как о подставных лицах попросту смешно. Законность выборов и адекватность волеизъявления граждан, думаю, гарантированы. Вместе с тем уровень доверия к Владимиру Путину очень высок, а его отрыв от других возможных кандидатов очень велик. Полагаю, сегодня он легко победил бы на выборах президента в первом туре. Не думаю, что до марта 2012-го произойдут какие-то существенные изменения.

— Возможен ли сценарий с появлением коалиционного правительства?

В. И.: Партия власти намерена получить достаточное количество голосов, и у нее нет причин стремиться к созданию коалиций — тем более что ни коммунисты, ни либерал-демократы не являются теми силами, союз с которыми мог бы повысить авторитет «ЕР» как внутри страны, так и за рубежом. Союз же с «эсерами» невозможен по организационным причинам.

М. Р.: На роль второй партии власти номинировалось прохоровское «Правое дело». Но всем известно, чем это дело кончилось. Еще раньше — «Справедливая Россия». Но сегодня она, хотя и действует примерно в той же левоцентристской нише, что и «ЕР», позиционирует себя как ее антипод. Короче, среди нынешних партий стратегического партнера для «ЕР» не просматривается. Поэтому если и можно ждать каких-то коалиций, то ситуационных.

Д. О.: Мне такой сценарий кажется маловероятным: «ЕР» почти наверняка наберет более 50 процентов голосов. Однако если допустить, что этого не произойдет, для правящей партии был бы логичен путь ситуативных коалиций с ЛДПР и «Справедливой Россией». Постоянная коалиция не нужна — достаточно иметь большинство в момент утверждения премьера. С этим проблем, думаю, не возникнет.

— Чем третий срок Владимира Путина будет принципиально отличаться от двух предыдущих?

В. И.: Я считаю, что третий срок Владимира Путина ничем не будет отличаться от двух предыдущих. У Путина, судя по всему, нет желания менять что-то из того, что было создано им в течение предшествующих лет.

М. Р.: Скорее всего будет отличаться тем, что внешнеэкономическая и внешнеполитическая конъюнктура уже не будет настолько благоприятной. Вместе с кризисом, который и для мировой экономики, и для российской оказался не циклическим, а структурным, для нас кончилось время легких успехов. Поэтому придется искать новые источники роста внутри страны, заново придумывать «российское экономическое чудо».

Д. О.: Это будет «новый» Путин, Путин-модернизатор. «Государство для человека» — квинтэссенция новой политической философии российской власти. Проводить новую политику определенно будет новая — во всяком случае, сильно обновленная — элита. Опираясь на Общероссийский народный фронт, «ЕР» качественно обновила свой избирательный список. Обновление предстоит и правительству: востребованы молодые и «агрессивные» специалисты.

— Затруднит ли возвращение в Кремль нынешнего главы правительства «перезагрузку» отношений с Западом?

В. И.: Разумеется, затруднит, так как консерватизм власти в сфере внешней политики будет только нарастать. Уже сейчас это можно видеть на примере как позиционирования России в СБ ООН в связи с ситуацией в Сирии, так и предполагаемой политики Москвы на постсоветском пространстве. Предложенный Владимиром Путиным план развития интеграции на пространстве бывшего СССР политически, очевидно, антизападен. В общем, политический курс России будет строиться исходя из потребностей исключительно внутренней аудитории, без оглядки на Запад. Соответственно интересы «перезагрузки» во внимание приниматься вряд ли станут.

М. Р.: Третий срок Путина мог бы действительно поставить под вопрос «перезагрузку», если бы не одно «но». Она и без того оказалась фактически сведена на нет. Ее повестка оказалась в основном исчерпана, не приведя к какому-то новому качеству отношений. Так что дипломатам придется придумывать какой-то новый бренд.

Д. О.: Взаимоотношения России с Западом станут, очевидно, несколько более прагматичными, произойдет возврат к «политике интересов». При этом для инвесторов российская деловая среда будет все более и более благоприятной — особенно с учетом предсказуемости и долгосрочности системы. Конечно, по таким проблемам, как размещение ПРО в Европе или силовые акции, противоречащие нормам международного права, позиция Москвы, думаю, станет более жесткой. Но в целом в росте конфликтности не заинтересована ни одна из сторон.

* * *

Несмотря на тактические разногласия, стратегическое видение политологами предстоящей «шестилетки» в целом едино. Конфигурация власти, по их мнению, вернется к состоянию нулевых годов. Президент вновь станет непререкаемым «внешним» для политической системы арбитром, правительство — техническим, а Дума останется целиком управляемой. При этом консолидация власти с Путиным во главе позволит проводить реформы политической системы. В том числе и в части ее либерализации.

Александр Чудодеев