Из дневника "Попаданца". Необычный попаданец в 1941г.

28 июня 1941 года где-то в Белоруссии

— Командир, — слышен голос Онищука, — вставай утро давно нагрянуло неожиданно. У нас в десять праздник, забыл, давай отрывай тушку от кушки, или тушетку от кушетки, вставай короче.

Сволочь, поспать не дал, но! Надо, надо так надо, поднимаюсь и иду подмыть лицоморду и рукикрюки. После водных процедур, надо пробежаться, все-таки война, надо в форме ся держать, дыхалка-то не казенная, чай не газпром оплачивает амортизацию дыхалки. И я трусцой покатился вокруг лагеря, кстати, я такой не один, Никифоров тоже свой взвод

погнал, но они с оружием и вещмешками системы "Сидор", то есть с выкладкой, а я в галифе и сверху полный стриптиз, голова только местами прикрыта волосенками. Свежо, белорусский июнь по сравнению с нашим таджикистанским июнем, даже на апрель наш не тянет, но приятно. У нас бы я по колено в поту ща был бы, а тут свеженький, как будто всю ночь в "олд спайсе" отмачивали. Ну что километра три отмахал, можно и на завтрак, чем фриц послал, и я так же трусцой бегу в хату штабную. По дороге отжимаются по формуле "упал – отжался" чем-то провинившиеся бойцы Ивашина, их мучениями руководит сержант танкёр.

Вокруг птички шебечут, им сукам накласть на то, что РККА, откатывается от вермахта гнусновонючего. Прошу Эрисханова окатить меня водичкой, и он окатывает меня во всю эрисхановскую, вот нехороший человек, даже кальсоны нафиг, промокли, я ж думал он мне, только торс обольет. А этот стахановец брызнул меня, как будто я грязная тачка на, автомойке, редиска он, даже турнепс какой-то. Прискакал я от разводных процедур, пришлось менять обмоченные Эрисхановым шикарные немецкие штанишки, на родные РККА-шные, но сухие галифе. Ну и где завтрак?

А на завтрак, кстати, был жареный заяц, Акмурзиновские джигиты настреляли всякой дичи (5 штук всего, расслабься гринпис). Ну и после вкусного зайца, надо обойти технику и личный состав, и мы с Онищуком пошли сперва к танкам и бронетачкам.

Ивашин, постарался на славу, мы ж его просили только звезды нарисовать, так он вообще отпад сделал, на всей технике одинаковая надпись. Надпись сделана белой краской (не знаю, где они ее нашли, или из чего сделали), но на всей технике надпись буквами стилизированными под славянский шрифт (ретрокирилица) и написано следующее.

ДОН – 16 Новосибирск (дивизия особого назначения).

Такая надпись просто кайф, немцы ничего про такую дивизию, ни разу не в курсах, и абверам по мордам и не только понараздают. А если мы город возьмем, то гитлерчата с катушек точно на ролики перекатят мозгом. Класс уважил Ивашин, молодца!

— Товарищ лейтенант Ивашин, объявляю благодарность за находчивость!

— Служу трудовому народу.

— Все классно, Онищук скажи бойцам, что бы командиров всех собрали, на постановку задачи.

— Так точно.

— Ивашин пошли, Онищук догонишь.

Пока мы дошли, до штаба, вокруг уже забегали бойцы, в поисках командиров, и практически одновременно с нами, все командиры прибыли в штаб.

— Товарищи красные командиры, — начал с патетической ноты я, — сегодня наше соединение, должно заявить о себе, до сего дня то, что мы делали, было конечно полезным. Но то, что запланировано на сегодня, это не просто наказательная акция, где мы будем наказывать непрошенных гостей, но и этой акцией поднимем дух, наших сограждан, сломленных неудачами последних дней на фронтах.

Предлагаю сперва представить всем план демонстративного захвата Городка1, затем обсудим, его, если будет необходимость, то внесем изменения, и потом час на готовность, ровно в 10 часов, мы должны выезжать на дело. Если нет вопросов, то приступим.

Нука Онищук, начинай.

— Значит перед всеми лежит схема города (кстати, верно, но кто и когда успел нарисовать причем 5 штук). в город существует три въезда – входа. Север, юг и проселочная дорога на северо – востоке. Нападение осуществляется, с севера и юга, на проселочной дороге, которая на западной оконечности города, немцев будет ждать засада, взвод добровольцев, наполовину из новичков, уже выехали, для осуществления засады, под руководством Эрисханова. Все они в немецкой форме, и обещали аццки зажечь, Эрисханов в мундире обер-лейтенанта, и поставлен главным за знание языка, они по дороге снимут четыре ДТ с КВ и Т-28, кроме того у них один ДП, два миномета, и ручное оружие, топоры и пилы. Они для начала, сделают завал на дороге, и оборудуют секреты, для встречи бегущих из города немцев, и потом устроят там радушную встречу, надеюсь, сарафан, хлеб и соль прихватили с собой.

Чуть раньше этого, с одной стороны наступают броневики Абдиева, и взвод Онищука, то есть мой, с другой, южной стороны наступает танковая тройка Нечипоренко с взводом Никифорова, при поддержке стрельцов Акмурзина. Каримов идет с Нечипоренковскими, каждой группе по миномету, и скажем по 50 мин к нему самому. Плюс делим пулеметы пополам, а так как у Абдиева вооружение побольше, поэтому счетверенная установка зенитных максимов едет с Нечипоренкой. Вопросы?

Вроде особых вопросов не возникло, но мне кажется, недоговоронность есть, это, прежде всего во взаимодействие железок с пехотой. Поднимаю руку, прошу этим слова у Онищука.

— Да товарищ старший лейтенант.

— Все мы помним, как идут в атаку немчуринцы, они техникой подавляют пулеметы и орудия, затем техника идет чуть впереди, а пехота чуть позади, прикрываясь этими железяками, прошу воспользоваться их опытом. Так и страшнее немчуре, и мы людей сбережем, да и гитлеренки не привыкли к такому методу боя с нашей стороны. Танкам и броневикам ни в коем случае, не отрываться от группы. Елисеев давай своего "генерала", мне кажется, ему надо посмотреть, что творят его "друзья" на оккупированной территории. Со мной на грузовике поедет, а бойцы присмотрят. У меня все.

— Ну, командир, не Америку открыл, и даже скажем честно не Австралию, но он прав, у кого другое мнение?

— Не глупо ли соваться в Городок1, без разведки? — спрашивает, подняв руку Кравцов.

— На данный момент, это во первых фактор внезапности, вот представь Нечипоренко (а тот весит в два раза меньше Кравцова, и ниже на голову) шандарахнет тебе внезапно по киндер-сюрпризам, он же пока ты в себя придешь порвать тебя успеет так?

— От подлый хохол, Нечипоренко я не тебе, я Онищуку, сравнил так сравнил, но ты прав.

— Второй фактор, непуганность немчиков, они как зрелая деревенская девка, раскрутить на шпили-вили, как Машку за ляжку. То есть они не видят в нас достойного соперника, и от своей непуганности могут нам дать как, та деревенская Джокомонда, или как ее там Мондализа.

Если вопросов нет, то Каримов, Нечипоренко и Никифоров, к своим, готовят свою группу. Проверить всё, танки, машины, пулеметы, миномет и мотоцикл. Абдиев и я проверяем и готовим свою группу, остальные остаются, особенно Елисеев. — смотри как Онищук раскомандовался, ща как по фабержам дам, небо с козлинку покажется.

Ну и все само собой рассосались, Елисеев, молодец, кстати, он то по званиям старше нас как Динозавр старше мамонта, но не пикнул, пошел свои авгиевы конюшни расчищать, тоже мне фейри или как его там мистер проктер.

Прошло минут двадцать и я прибарахлившись в свою родную РККА-шную форму (с каких пор она стала родной то, служил то я в камуфляже-трехцветке, или как оно там называлось) пошел с месту сбора. Там уже собирались люди, Никифоров со своим взводом размещаются в грузовиках, они захватили два наших РККА-шных грузовика, полуторочку и ЗИС-5. Онищуковцы подошли, когда взвод Никифорова уже завоевал наши грузовики практически навечно, вот им и остались два блитца, может машинка блитц и не совсем паршивая, но Зис-6 и Газ-АА, все-таки наши, родные.

Танкёры и бронетачанкисты стояли у своих железных коней, или скорей волов железных, наконец, все загрузились и сводной колонне, предстояло проехать два с половиной часа, что бы потом войти в бой. Танки стояли без гусениц, все-таки планируется поход по дорогам, и они так и едут быстрее и бензину жгут поменьше, у нас-то не ЮКОС, треба экономиты.

Тут мне в голову вдарила мысль, а почему бы наш красный флаг на танк не установить а?

— Боец, как звать?

— Рядовой Никодимов, снайпер я помните?

— Да вспомнил, слушай Никодимов сгоняй в штаб, притащи знамя.

— Так точно товарищ старший лейтенант, — и снайперские пятки засверкали, ну не пятки подметки сапог сверканули.

И вот обратно бегмя бежит с развевающимся знаменем Никодимов.

— Вот товарищ старший лейтенант.

— Спасибо Никодимов.

— Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться?

— Можно мне тоже пойти с вами, я из взвода Кравцова, наш взвод не идет в бой.

— Вообщем-то нужно, ты ж снайпер, а снайпера, как и мозги лишними не бывают.

— Спасибо, товарищ старший лейтенант, мне в какую машину садится?

— Иди в Зис-5 к Никифорову.

Снова засверкали подметки Никодимова, какой-то подметкосверкун или сверкопят быстроногий. Вот его подметки сверкнули последний раз и исчезли на борту Зиса.

— Нечипоренко, давай принайтовим флаг к танку, для пущего страха немцев и полной радости наших.

Танкисты нашли из железных внутренностей проволоку, кусачки и еще кой-какие гаджеты, и мы намертво прикрепили флаг к командирскому танку Нечипоренки. При взгляде на флаг у всех светлели глаза, ведь два три дня назад, будучи в плену, нам казалось, что все, трындец всему и нашей родине, ан нет, повоюем еще.

Ну и "генерала" тоже погрузили

— Онищук, Абдиев, Никифоров, Нечипоренко все готовы, все и всё на месте?

— Да.

— Да.

— Да.

— Тогда ни пуха, ни пера, надеюсь, ни бог не выдаст, ни свинья ни схавает.

И заурчав моторами, пятнадцать бензинопожирателей больших (три танка, пять бронетачек, четыре грузовика и зенитная счетверенка) и два мелких (немецкие байки) рванули к Городу.

Мерно рокоча моторами наших транспортных средств, двигаемся вперед, с огромной по тем временам скоростью в 50 км в час. У меня в будущем мерин в 203 кузове, мотор 163 лошадки, а эти ретротачки по-моему все вместе, столько лошадок не имеют, я уж молчу про то что тут ни магнитолы, ни МП3 модулятора, комфорт никакой. Ах да я еду в кабине ЗИС-5, по сравнению даже с ГАЗ-53 это явный раритет, я уж молчу про КАМАЗы, и про распространившиеся у нас в таджикистане китайские грузовики Дон-фенги, Фотоны и еще какие то, с трудноперевариваемыми названиями, то ли чайхуни то ли хренсухимы.

Но пусть и дребезжа, урча и местами попискивая, этот рыдван, верно, нес нас со скоростью 50 километров в час к Городу, верно и неотвратимо приближая смерть немцам.

Ну и пришел черед расставания, то есть наши колонны разделились, онищуко-абдиевцы поехали в своему северному въезду в город, мы поехали к южному, само собой, что проселками и т. д., для скрытности. Километров через 15, нарвались на фельджандармерию. Сразу после танков шла полуторка с очетверенной "максимкой", и счетверенка выкосила оба экипажа немецких цундапов. Колонна пошла дальше, а мы (ЗИС-5) задержались, взяли оружие и шмотье моднявое, типа мотоплащей, и железок на шею, у покойных жандармов, заныкали в лес нацибайки, и рванули вдогонку за остальной колонной.

Долго- ли, коротко-ли, мы доехали до Города, как говорит остановивший колонну проводник (Явтушевич ехал в головном танке), еще полкилометра и после поворота, Городок1. — Явтушевич, веди акмурзинскую пятерку вперед, там, на въезде должен быть КПП, надо снять и желательно беззвучно, или хотя бы просто разведать, справитесь Акмурзин?

— Так точно, разрешите выполнять?

— Конечно, о чем речь, вперед, наверно она давно тебя ждет. — словами "Мальчишника" ответил я, и они бесшумно растворились как клофелин в водке.

Не прошло и десяти минут, как из потустороннего мира материализовался Церенов.

— Товарищ, старший лейтенант, на КПП около десятка немцев, нам нужно прикрытие, на всякий случай человек пять-шесть автоматчиков.

— Никифоров, пять автоматчиков и Никодимова ко мне, веди Церенов, остальные ждать.

Церенов повел нас к КПП, причем не по дороге, а параллельным курсом, через лес, и вот он показался КПП, и Акмурзин выныривая из небытия, как дух говорит, -

— Трое автоматчиков на ту сторону дороги, обходите КПП с противоположной стороны, трое с этой, снайпер чуть дальше в лес, и на дерево, стрелять только в одном случае, если немцы начнут стрелять, а до того вас просто нет. Товарищ командир, попрошу вас тоже не геройствовать, дайте нам пройти экзамен.

— Хорошо Акмурзин действуй.

Автоматчики и снайпер вышли на исходные, а я в трофейный цейсовский дальногляд, изучаю КПП, вижу на посту три зольдатика и унтер. За будкой и шлагбаумом палатка, за ней стоит "ганомаг 251" с куляметом наверху, видимо остаток поста отдыхает в палатке и бетеэре.

Вжик- вжик, засвистели стрелы, и штук 7–8 стрел поразили всех троих, с глухим шмяком, трупы (а может полутрупы) арийских завоевателей шмякнулись на дорогу. Зашевелились листва и трава, и стрелки видимо стали подползать ближе, потом они начали стрельбу в стиле смертельный дождь, и закидали ганомаг десятком стрел. Пораженный пулеметчик, захрипел, стал с места и рухнул на борт, очумелые пулеметчицкие ручки бессильно повисли через борт. Стукотнул пулемет, и из палатки потягиваясь, вышел толстый немец, он успел сделать пять шагов, к посту как превратился в ежа наоборот. То есть ему все пузо и грудь нашпиговали стрелами, и он глухо брякнулся на пузо, вгоняя стрелы еще глубже в свое пузо, тыловик-с. Из палатки появилось еще одно германское чудо, зевая как крокодил, и получил свое, кто-то из стрелков угодил стрелой, прям в раскрытую пасть немца, он успел что-то взвизгнуть (или хрюкнуть), и покинул бренную землю, да нет, он на нее упал. Ну и из палатки выбежали четыре остатних немца, встревожившись от крика крокодильего, что-то там шебурша меж собой, и на ходу кто, натягивая сапог, кто одевая китель. Рой башкиро-калмыцких стрел, увеличил число немецких ежей наоборот, кто-то из нибелунгов, успел даже выстрелить, но он не видел никого и выстрел попал, почему то в ганомаг (у немчика наверно аллергия на ганомаги). Потомки Чингисхана, рванули и стали добивать немцев, весело прошла жатва, потерь с нашей стороны нет.

Акмурзин послал Церенова к нашим, и мы стали заниматься крысизмом, очищать немецких реверс ежей от имущества вермахта и личного, то есть крысить (ну или трофеить). При осмотре выяснилось, что в ганомаге спал офицер, и транзитом прямо из царства Морфея лучники отправили, лейтенанта вермахта (из запаса офицер, ему лет 40–45) в царство Аида. Оружие, которому несколько тысяч лет, снова показало свою эффективность, пока мы крысятничали, подошли танки и грузовики, и я спросил у Никифоровских бойцов.

— Водители есть, кто-нибудь немецкий гроб на колесо-гусеницах вести сможет?

Нашлось три могущих и хотящих, плюс два пулеметомана, и мы сразу присоединили цундап и ганомаг КПП-шников к нашей колонне, и я скомандовал атаку.

Сперва пошли танки, затем ганомаг, за ним зенитная счетверенка, и потом грузовики с пехотой. При вхезде в сам город стояло опять несколько фрицев у шлагбаума, их скосили из пулеметов, в дежурку, домик у поста, стерилизировали двумя выстрелами осколочно фугасных снарядов БТ-шек, и не сбавляя темпа пошли вперед отстреливая все что казалось в фельдграу.

Атака была ужасной, колонна шла со скоростью 20–30 километров в час, грузовики разгрузились, и пехота шла за танками и бронетранспортером, в полуторку с зенитной установкой набились пять шесть автоматчиков, и она стала косить все вокруг, просто СМЕРТЕЛЬНОЕ оружие. Из окон длинного одноэтажного здания начали стрелять из карабинов, МП-38 и МГ, ураганный огонь, однако принес немцам пользы меньше чем нам, у нас они ранили троих и убили двоих, зато выдали свое местоположение. Три осколочных снаряда, аккуратно уложенные в окна здания (казармы) ускорили решение этой проблемы. Затем по уменьшающим интесивность огня стрелкам немцев, очищающей десницей бога прошлась "косилка" а четыре ствола плюющие винтовочными патронами, это покруче "Фауста" Гёте. Под прикрытием "косилки" и пулеметов танков, борйцы подобрались ближе и закидали очаги сопротивления гранатами. Ф-1 в замкнутом пространстве комнаты действует на немцев как гексахлоран на мелких паразитов, и мы с бойцами зачистили комнаты, достреливая, все что двигается, устроив из временного отдыха фрицев – вечный.

Потом оставив на попечение двух бойцов, и одного танка раненных и убитый наших товарищей, мы пошли дальше, юркие и маневренные БТ-шки, пользуясь отсутствием у немцев противотанковой панацеи, чувствовали себя берсерками, и давили на психику. На одном из перекрестков попались человек пять немцев на мотоцикле и кюбельвагене, они ничего понять не успели, косилка и два пулеметных танка (блин танковых пулемета), показали немцам, что "наше дело правое, мы победим". И мы продолжили движение, к центру города, красное знамя гордо реяло над БТ-хой Нечипоренки, а мы, "косилка" и пехота, двигались в кильватере.

Наконец наша ОПГ (мы ж в тылу врага, значит вне закона) оказалась у какого-то центрового здания разукрашенного гитлеровскими флагами, из окон стали бить по нам пулеметы, шмайсеры (МП-38 или 40) и карабины. Бойцы таяась за танками и ганомагом стали стрелять по окнам, танки бабахали осколочными и стрекотали пулеметами, счетверенка косила немцев как болгарка железный лист. Тут послышались выстрелы из за здания, видимо подоспели онищуко-абдиевцы, немцам небо показалось с козлинку (мабуть с овчинку?). Танки, ганомаг и счетверенка остались нас прикрывать, и я повел бойцов на штурм здания. Нам помогло два обстоятельства, первое само собой то, что немчура непуганая была, и растерявшись, позволила нам взять здание – комендатуру. Второе то, что немцы не привыкли обороняться, это они к 42–43 научаться обороняться, а щас попытались пойти в атаку, а против ППШ в тесных коридорах и комнатах, это гиблое дело. Мы захватили раненного коменданта – майора вермахта, и бургомистра, остальных добили.

Покончив с засевшими в штабе, в комендатуре, то есть, оставив под охраной пленников, снова объединившись с абдиевско-онищуковским ОПГ, мы начали зачистку города, наши сограждане, оставшиеся под немецким игом, видимо не успели к нему привыкнуть, и активно выдавали места спрятавшихся нечурбанов и их приспешников. Особенно порадовало попадание в наши очумелые ручки не кого-нибудь, а самого шефа полиции некоего Остащука, эмигранта из Польши, но местного уроженца, которого пленил собственноприкладно не менее местнейший Явтушевич.

А почему Ильиных нигде не видать, да еще нас не встретили его посланцы, в чем же дело думаю. Тут подошел местный житель и сказал, что в тюрьме (как в любом цивилизованном городе и в Городке1 есть тюрьма) немцы начали расстрел заключенных. На выручку заключенным рванули два броневика с "косилкой" так обозвали счетверенку бойцы, взвод Онищука (и я к ним прицепился), остальные продолжили расчистку по квадратам. Бронетачанка бортовой номер 658 (вообще лживый гений Ивашина им проставил номера от 654 по 659) подразделения ДОН – 16, с ходу вскрыл ворота тюрьмы, и для устрашения бабахнул во внешнюю стену бронебойным (тупо шугануть), потом за ним прорвался второй броневик и наша "косилка", ну и бойцы начали зачистку.

Немцев парализовал бронебойный выстрел, а вид Церенова и Мамбеткулова с какими-то саблями окровавленными (само собой для понтов) вообще вызвал у немчуры преждевременную импотенцию с признаками внеочередной менструации. Ведь немцев запугали азиатскими ордами, и вот они, живое воплощение духов Чингисхана, Батыя и Эмира Тимура с окровавленными ятаганами (или что там немцы ждали, там акинаки может, или катаны). Они ж не знают что Мамбеткулов вообще городской, да еще и учитель математики, короче они подняли свои клешни, а начальник отстреливался (мы потом поняли кто он), но на одном парабеле далеко не уедешь, да и Мамбеткулов лицо кровью обмазал, и показался, ощерив зубы. Начальник тюрьмы наверно подумал, что сам Чингисхан за ним пришел, и застрелился последней пулей. Бойцы начали открывать камеры, то есть открывали тюремщики под присмотром бойцов, подгоняемые пинками и прикладами по тому же филе. В тюрьме, оказалось, было человек пятьдесят заключенных, в основном окруженцы, коммунисты и дерзкая молодежь не пожелавшая прогнуться перед немчуринами, немцы успели расстрелять человек десять. Потому что расстреливали не все, ведь орднунг же, убийствами занимались пять надзирателей, остальные охраняли периметр и т. д.

— Церенов, вы, где с товарищем киргизом сабли то нашли а?

— Как где, в комендатуре, там было штук пять в кабинете у одного покойного фрица, мы его сперва мочканули, и потом не смогли спросить (о чем "искренне" сожалеем), где он взял да как, но это точно наши, советские клинки, кавалерийского образца.

— Мне кажется надо остальным бойцам с монголоидной внешностью, тоже раздать сабли, на немцев очень потрясающе действует, мне кажется еще какие-нибудь чапаны и малахаи, и вообще фашисты на генетическом уровне какать будуть

— Если мой разрез глаз пугает немца, кладу его на алтарь родины, — заржал Мамбеткулов.

— Товарищ старший лейтенант, посмотрите, кого мы нашли, — говорит Соловьев молоденький боец из пограничников, а сзади идет своей персоной его величество господин-товарищ Ильиных, в меру отполированный немчурыдванами.

— Арсений Никанорович, а что ж вы тут делаете? Нашли время для отдыха на курорте " У кривого Ганса".

— Сегодня с утра поймали, лично господин Остащук, а выдал ему меня бывший второй секретарь нашего горкома, ныне бургомистр Яковенко Олег Павлович сука. За три дня сделал шаг по карьерной лестнице, и полный путь по карьере предателя. Ребята были заняты печатанием листовок, а я не знал, что эта сука подалась к немцам, зашел поутру, что бы он вас встретил на севере. Сам-то на юге хотел вас встретить, но не попал, скорее, попал, но не туда.

— Арсений Никанорович, а Яковенко стреноженный ждет вас в комендатуре, можете ему всю жопу двухжопую напинать (двухжопый – икки кут, идиома из узбекского, предатель значит).

— Его не напинать надо, а повесить в центре города за яйца.

— Так вы Арсений Никанорович первый секретарь райкома партии, а партия сказала выполнить, мы сказали есть! Повесим за милую душу, хоть за яйца хоть за хоботок.

— Бойцы, обследуем дома, очищаем от вражеской скверны город; бронники и "косилка" помогаем, все вперед выполнять, Церенов останься.

И мы втроем Ильиных, Церенов и я пошли не спеша (как 45 год блин) к комендатуре, и я показывая кровожадный вид калмыка спрашиваю у Ильиных.

— Арсений Никанорович, кстати, ваши друзья, то есть недруги, которые из высшей расы, почему-то сильно бояться вот этого горячего калмыцкого парня, даже выстрелить в него ссут.

Представьте, идет человек, рост 180 – 190 см, пилотка одета как шляпа Наполеона, перпендикулярно взгляду, на шее висит ППШ, на спине лук, с одного боку ножны сабли, другого колчан со стрелами. Колчан, скажем так себе – третий сорт MADE in ЛЕС (на коленке, за пять минут), не каждый неандерталец одобрил бы. В руках сабля, причем с сверхбрутальными потеками крови. И раскосое лицо истинного сына степей Азии плюс усы подковой аля Чингисхан. Тут не только немцу, тут любому экстренная замена памперса потребуется, он еще для пущего страха лицо кровожадно перекашивает, как будто кости грызет, и лицо нехороший человек кровью смазал немного.

— Так если б он на меня попер, я б наверно тоже туалет искать стал, во плечи как фасад танка еще и антураж полный экзотики, прям Субудай Багатур во плоти ведет тумены на Европу.

— Ау, товарищи европеоиды, хватит заливать, кроме чингизидов завоевателей не было, что ли, по-вашему, ваши македонские, д. римляне, лакедомонцы (или ламекедонцы) святославы, стефаны батории, гитлер тот же, тоже по колени и выше в крови шастали. Гунны тоже не совсем сестры милосердия, но венгры (потомки гуннов) у вас как-то даже европейцами считаются, — начал умничать брат калмык.

— Босхамджи, да я не европоид брат, правда и не монголоид, а там смесь бульдога с носорогом, мои то предки тюрки оттуда же, откуда монголы пришли, правда лет на тысячу раньше, и ассимилировались с среднеазиатскими аборигенами, персоязычными, вот и получились мы узбеки европомонголоиды или монголоевропоиды, короче ни туды, ни сюды. А то, что немцы от тебя писаются, так это их проблемы и наша сила, сила СССР в дружбе и разнообразии его народов.

— Да кто ж против, командир, — усмехнулся так же кровожадно по станиславскому Церенов, — Вон от Акмурзинского прадеда наполеоновские бандюки через всю европу бежали, а почему мне так же не шугать их белые мягкие жопы!

Так мило болтая, мы дошли к комендатуре, бойцы еще часа два вылавливали, и додавливали немчур и их шестербасов ягодицелизов. К центровой площади, что у экс комендатуры была, уже стекался народ, люди волокли угощение освободителям (нам любимым) и даже совсем деликатес притаранили, полицая, который неделей ранее тут же был участковым.

Потом он куда-то исчез, оставив после себя кровавую тушку, причем бойцы в суде Линча не принимали участие, женщины и мужчины жители города, самостоятельно прекратили бренное существование эксмента.

А товарищ первый секретарь райкома, успел за время линчевания на бронемашине Гаджиева сгонять за листовками, и теперь листовки расходились как акции АО "МММ" в 92–94 годах, то есть как горячие пирожки, ну или холодные блины. И Ильиных залез на броневик Гаджиева, в стиле В. И. Ленина начал свою речь, даже жесты он скоммуниздил у отца пролетарской революции.

— Товарищи жители Города, поздравляю вас с временным освобождением нашего Города от гитлеровских ублюдоскотин. А, нам радоваться рано, РККА истекает кровью под хищными ударами кровососов "новой европы", но это не значит, что мы должны предаваться унынию, нет победа, нам нужна, и мы за ценой не постоим. Тут в немецких тылах действуют бойцы шестнадцатой Дивизии Особого Назначения, присланные товарищем Сталиным из Новосибирска. Они снова уйдут в лес, продолжая партизанский метод ведения войны, от нас же им требуется повсеместная поддержка.

И таким же макаром Ильиных продолжил высокоидейное бла бла бла, почти полтора часа. За это время нами полностью был очищен город, и даже броневики Абдиева погнали бегущих немцев к Эрисхановской засаде. А там эрисхановские универсальные болеутолители системы ДП и ДТ, окончательно излечили последних немцев от всех болезней, даже представителя абвера обер- лейтенанта Штайнера накрыло разрывом осколочного снаряда. По документам мы и смогли узнать какую важную птичку мочканули (без документов, Штайнер не был похож не то, что ни как кого, но и ни на что). Три немца подняли ручки, не вынеся кошмара кинжального огня спереди и сзади, ведь еще минометчики добавили сверху горячих апельсинов, один их хендехохных немчиков оказался помощником коменданта гауптманом Дюрером (сука какую фамилию опозорил).

Танки и бронемашины я отправил на въезды в город, один БТ и два БА на север, один БА и два БТ на юг, и ганомаг с двумя оставшимися БА на эрисхановский курорт, каждым в придачу по отделению пехоты. Сегодня мы решили провести в Городке1, отсортировать трофеи, проверить человек сорок – пятьдесят желающих поступить к нам, в основном окруженцы и пленные, как из тюрьмы, так и прятавшиеся по домам.

Трофеев было много, как штатное вооружение немцев, так и заботливое собранное немцами брошенное или отбитое имущество РККА. Одних минометов ротных 8 штук, три батальонных (у нас как раз их не было, зато были выстрелы к ним). Четыре максима, пять ДП, пять МГ, пятнадцать МП-38, двадцать пять ППШ, и даже двенадцать ППД ну и мосинки, СВТ и Kar-98. Кроме того, еще три БТ одна тридцать четверка и два Pz Kpfw II, правда один БТ пулеметный, три ганомага, шесть грузовиков (из них три самсунга, то есть LG-3000 мерсовских, один MAN на четыре с половиной тонны и два блитца). Так как железная дорога не проходит по Городу, а горючего для немецких колымаг нужно много, поэтому в Городе была устроена этакая нефтебаза, и все одиннадцать тонн бензина и тонна соляры попала к нам в плен. Кроме того целых пять цундапов и два корытомобиля тоже пополнили наш автопарк. Правда БТ-шки и кое-какая другая техника требовала ремнота, но онищуко-абдиевцы пленили ремонтников, у них и отобрали БТ, Т-34 и Pz Kpfw II, те их ремонтировали, теперь доремонтируют, но уже для нас. А куда они денутся-то, как вы думаете, кто за ними присматривает, правильно Церенов, и Мамбеткулов, и им запрещено очистить сабли, психология-с.

Кроме того конечно было захвачено продовольствие, все таки тут хавчика тут было как минимум на два немецких полка, а этого до хера нам хватит на дохрена. Весь взвод Никифорова, при поддержке новичков окруженцев и новичков из эрисхановского контингента занимались крысятничеством, то есть разбором и погрузкой трофеев. Всего у нас вместе с с нашими получилось 12 грузовиков (шесть своих, и шесть новозахваченных), кроме того набили трофеями (патронами, гранатами и минами) все что можно было в танках и бронемашинах. Я себя чувствовал каким-то флибустьером типа Моргана, Черной бороды или Блада, после захвата какой-нибудь Картахены или Панамы.

Правда надо признать, что и мы потеряли двенадцать человек погибшими (четверо у нашей группы, пятеро у Онищуко-абдиевцев и трое у Эрисханова), ну и раненных человек пятнадцать, из них пятеро тяжело. Зато нами убито 113 немцев, 15 полицаев, и 25 захвачено в плен.

Пока я занимался хозяйственными нуждами (крысятничал с бойцами) жители Городка1, под руководством товарища красного партизана Ильиных, построили уютную четырехзвездочную виселицу для ренегаДов и просто гадов. Еще они успели провести блитц-суд, и вынести приговоры, коменданту, его помощнику гауптману, бургомистру Яковенко и начальнику полиции Остащуку. Тут и пригодились наши дощечки с лейблами "предатель", нам не жалко мы и на немчиков их навесили, правда, дощечек у нас было пять, а приговоренных, четыре, дощечку притырили, на время. На показательное выступление, на бенефис немецко предательской головки Города, пригласили и меня. Все четверо виновников торжества, авторитеты гитлеровски-коллаборационистского ОПГ стояли у виселицы, с разной степенью разукрашенности морд лица, в ожидании прыжка на небо, а на шеях красиво офомленные лейблы. Первый секретарь зачитывал приговор, для экономии времени объединив все четыре приговора в один оптовый.

— Исходя из всего выше следующего, районный комитет партии Города, приговаривает бывшего коменданта Городка1 майора Тодта, помощника коменданта гауптмана Дюрера, начальника полиции Остащука и бургомистра Яковенко, к смертной казни через повешение, присутствующих жителей города и бойцов ДОН-16 прошу проголосовать, кто за? — ораторствовал Ильиных.

Вверх взметнулось рук, больше чем было людей, потому что многие подняли обе руки.

— Кто против?

Вверх не поднялось ни одной конечности.

— Кто воздержался?

Результат тот же.

Единогласным постановлением народного собрания Городка1, вы Тодт, вы Дюрер, вы Остащук, и ты сука Яковенко, будете прямо сейчас повешены.

Двое из жителей города, по одному отвели, каждого приговоренного к виселице, и взгромоздив на длинную четырехместную скамью возвели, скажем, на эшафот. Вся площадь затаила дыхание, давно уже в Городе никого не вешали, даже в польские времена (до 1940 года). Арсений Никифорович лично толкнул ногой скамью, и немцы и их соплевытиратели зашевелились в последнем танце.

А народ закричал:

— Ура, смерть захватчикам. — Правда вразнобой, и местами слово "захватчики" люди заменили, на разнообразные синонимы, местами не совсем парламентские, а местами вообще русско-белорусским матом-перематом.

Потом начался, как говаривал Булгаков, "байрам огромных размеров", то есть люди праздновали временное (все-таки на дворе не май 45, а июнь 41) унижение немецкого крысиного гитлеризма. На площади даже сбацали тусовку типа первомайской демонстрации, кричали слава великому Сталину, и т. д. Затем нас пригласили на обед, организованный местным женским полом, при активном содействии словом самого первого секретаря. Из наготовленных женщинами кулешей и каких-то других местных блюдей заслали доляну и пацанам на постах, и на север, и на юг, и на "эрисхановку". Короче дым коромыслом, пар веслом, жрачка центнерами, вино и самогон конечно декалитрами.

Тут весь кайф поломала орудийная стрельба с севера, на мотоцикле примчался Явтушевич с Гаджиевым, там какие-то фрицы ломанулись в Город. Их встретили пулеметно – минометным огнем, страсти добавили БТ и БА, ну и на двух грузовиках, взяв пяток пулеметов и "косилку" мы рванули в подмогу. Оказалось колонна немцев, три мотоцикла ганомаг охраны и пять грузовиков: три опеля, один MAN и один самсунг (вы поняли, о чем я), везли что-то в город, и мягко говоря, чуть не довезли бедняги.

Наши редиски шандарахнули подъезжающих и не подозревающих подляны нибелунгов, железными (местами свинцовыми) презентами. И там шел бой, минут за 15 – 20 мы доехали, и я предложил окружить, место боя, скрытно подойдя через лес, правой стороной стал командовать я а двадцаткой танкисто-броневико-пехотинцев Онищук. Еще минут 5-10 ушло на скрытный выход на боевые позиции.

Немцы укрываясь, за грузовиками, и придорожными деревьями, вяло отстреливались, они видимо надеялись, что с города подойдет помощь, они ж не в курсах, что Городским немцам кранты, крышка, амбец и полярный лис в одном флаконе пришли, и помощь пришла отнюдь не к ним. Короткими очередями ППШ, и гулкими хлопками немецких карабинов с обеих сторон, мы дали немчуре понять, что они окружены, человек 15 – 20 уже валялись смертным боем (прикольный эпитет, не правда ли?), человек 15 еще отстреливались, но это недолго, это исправимо. Впереди отделения онищуковцев один БА и один БТ (справа и слева), сзади их объехал второй БА-10, плюс слева и справа мы подоспели и начали лупить со всех стволов, тут и пулеметчики, оборудовав позиции, открыли сабельный, нет мечевой, ах да кинжальный огонь на поражение. Ответный огонь немцев стал захлебываться, гранаты мы конечно же не кидали, хватит того что огнем миномета, наши солдатушки бравы ребятушки один из грузовиков расколошматили, к чертям собачьим, зачем портить имущество, которое через пяток минут вермахт торжественно подарит РККА?

Короткими перебежками приближаемся к остаткам фрицев, прикрывая огнем бегущих, вот и БТ и БА решили, что и без них все на мази, и перестали шмалять. И отстреливаются уже три четыре фрица-шприца остальные или ранены, или убиты или тупо зассали. Ведь они ж круты когда с автоматом на безоружного или в танке на пехотинца. А тут и численное превосходство, плюс кругом блитц-криг, и пулеметов десяток (кроме наших они ж у БТ и БА тоже есть). Ну и последние три-пять немчиков, подняли кривые лапки и сдались на милость победителя, наверно сорок пятый почуяли, или Сталинград.

Кстати я б на месте Путина (ВВ который, а не наш Петрован), я бы Волгоград переназвал в Сталинград, а то Волгоград никакое название, а от слова Сталинград у любого врага СССР (ну и СНГ-шного последыша той великой страны) очко от дрожи слипается, неся вселенский запор на вражью задницу. Уверен и туристы б со всего мира поехали бы, а Волгоград, ну мало ли городов в мире, но Сталинград, Канны, Гавгамелы в мире лишь одни. Вон у хранцузов Канны до сих пор Канны, в пику итальяшкам, типа вы древний Рим а нам насрать и растереть, у нас Канны, где Ганибал отымел вас итальяшек древних и в хвост и в гриву.

Сори товарищи читатели, отвлекся, немчура подняла ручки, поднявших ручки оставили жить, остальных дострелили, медикаменты и моторесурс врачей (а как еще назвать, расходами на амортизацию?) лишними не бывают. Ну и знакомее флибустьерско-крысиный оргазм снова охватил меня, кстати "косилку" не пришлось использовать, ей раздолья не было. Из пяти машин немцев наши молодцы раскокали один самсунг, как я раньше говорил, зато остальные вполне пригодны к употреблению, то есть к применению хотел сказать, правда, надо признать пулями мы их и подырявили, и поцарапали, когда у экс хозяев их отцарапали (каламбур-с поручик). Бойцы полезли, пошаманить в кузовах, что там, да почем, а мы с техникограмотными осмотрели моторы и т. д., вроде в норме, да есть дырки, даже пробито два колеса, но моторы работают, из баков и систем охлаждения ни хера ничо не журчит, и даже фары включаются, норма.

Ганомаг тоже осколками посекло, но он так же годен к употреблению, правда пришлось выкинуть из него покойного бундеспулеметчика, успокоенного Никодимовым одним росчерком пера СВТ в лоб. Но мотор заводился, руль крутился гаджет можно использовать, а в дырки можно тряпок напихать, или ездить так. Нам-то экстерьер трофейной техники по барабану, не на парад чай нам ехать, до парадов еще года четыре, ну и наверно и читателю не терпится, чегож там немцура везла. Целых две машины одеял, подушек и матрацев, конечно не горячий товар, но пусть, мы не зазнайки, с паршивой немцы хоть шерсти (постельных принадлежностей) клок. Разчихвостили машину (самсунг) с продовольствием, армейские пайки вермахта (треть из него еще скажем, пригодна), и MAN уставлен бочками с бензином (может солярой) и опелек вез немцам почту, оборудование для связистов и обмундирование (кителя, брюки, шинели и белье). Ну что ж спасибо, а чего ж нам патефон с последним моднявым музлом не подбросили сцуки, нам че в лесу от скуки помирать а? Какие эти фашисты нетактичные, невоспитанные, фу прАААтивные, даешь патефон-граммофон суки, мы "Рио-риту" желаем.

Пленную четверку немцев и еще одного вполне здорового, но немного обкакавшегося немца (реально обосрался) заставили рыть могилы для погиблых "хозяев мира" и инсталляторов (установщиков) нового порядка. Почему-то немчики возомнили, что мы и их прироем для полного комплекта, не ссы немец, солдат ублюдка не обидит. Пусть поработают на благо не фюрера, а нормальных адекватных по всем параметрам пацанов. Потом им пришлось перетаскивать в другие машины, недопорченную минометом и пулеметами жрачку из разгромленного DEWOO (конечно самсунга, то есть мерседес LG- 3000), а кто работает, тот временами ест, и потому им от щедрот ДОН 16 дали по пачке галет. Кстати байки тоже в поряде, только одному обе щеки бака прострелили, ниче заткнем и снова кататься будем, их экипажи были ликвидированы первыми очередями ДТ с БТ и с БА, потому и ответить адекватно не смоги. Ибо мертвецы не умеют стрелять из пулеметов, даже если при жизни и пуляли почем зря. Какой то сержант (танкист Тимофеев) установил БТ на правой обочине диагонально к дороге, и БА так же, но на левой обочине, дорогу перекрестили, андреевский флаг немцам сделали, что бы порвать их на британский (оцените кратив каламбура).

Остальное упаковали и отправили в город, затем в километре от засады посадили наблюдателей, и протянули к ним провод полевого телефона (и первое и второе из кузова опеля-блитца). Они исподтишка будут наблюдать за дорогой, и за километр предупредят, если чо. Тот же ценный метод повез Явтушевич на вооружение на юг и к эрисхановской засаде (с телефонами и проводами), предупрежден, значит, вооружен, говорил какой-то древнеримский авторитет. Ганомаг кстати оставили тут же, передав его во владение онищуковскому отделению, пусть пользуются, заработали.

После этого в тот день был отдых, хороший день провели, можно и отдохнуть (правда посты, со сменами и т. д., все, что велит устав выполнили). На этом закончился и этот день.