Избранная для бастарда

Глава 37

Карден

Селеста права. Я могу защитить ее и нашего ребенка. Кто бы ни родился, он так или иначе станет угрозой для Верховного правителя. Будущего или настоящего. Но даже если это будет дочь, ее можно подготовить к трону. Или просто удачно выдать замуж за кого-то из союзников, и таким образом открыть дорогу к трону для нашего с Селестой сына.

Срывая с себя последние клочки ткани, я четко осознаю, что у нас будут еще дети помимо первенца. Я хочу свою Тиальду. Желаю так, что сводит в паху. Причем не только тело, но ее целиком. С улыбками, слезами, истериками, с этим доверчивым взглядом и острым языком. Все хочу, потому что все мое!

Нависаю над Селестой и тяну вверх подол ее сорочки. Мой жадный взгляд скользит по открывающимся участкам кожи. Стройные ноги, округлые бедра, тонкая талия, слегка округлившийся живот, сочная, налитая грудь, тонкая шея, изящные руки. Сглатываю слюну и опять целую жену. Поглощаю ее тихие стоны, пока рукой жадно блуждаю по вожделенному телу. Сжимаю сосок, затем второй, оглаживаю округлости, ныряю во впадины, а потом мои пальцы ложатся на лобок. Скользят между влажных губок, и я нажимаю на чувствительную горошинку клитора. Селеста громко мычит мне в рот, и я буквально пожираю стоны удовольствия.

Кружу между губок, а потом толкаюсь двумя пальцами внутрь в горячую, тесную влагу. Мой член таранит ее голое бедро и пульсирует от желания. Перемещаюсь так, чтобы оказаться между ног своей Тиальды и, отстранившись, смотрю ей в глаза.

– Скажи это еще раз, – прошу хрипло.

– Что?

– То, что сказала раньше. Про чувства.

– Я люблю тебя, Карден.

Толкаюсь внутрь, и Селеста вскрикивает. Ахает, принимая мои медленные толчки. Хочу быстрее и жестче. Хочу рычать и рвать ее плоть на части, но не сейчас. В этот раз все мои желания меняются под воздействием ее состояния.

– Вкусная моя, – мычу я и целую жену. Ее живот немного мешает, так что мне приходится выйти. Ложусь на спину и тяну Селесту на себя. – Ты сверху.

– Карден… – она густо краснеет и пытается прикрыть грудь, но я качаю головой.

– Ты прекрасна. Не прячься.

Не знаю, почему мне на ум пришли такие слова. Я ни одной женщине не говорил, что она прекрасна. Не подарил никому ни единого комплимента, а тут вдруг захотелось. И ведь правда она красива. Светлая кожа серебрится в свете падающего через окна солнца, золотистые волосы отливают медью, небесного цвета глаза потемнели и теперь напоминают цвет штормового моря.

Селеста начинает двигаться, вбирая в себя мой напряженный ствол. Он утопает в горячей влажности, и я на мгновение прикрываю глаза, наслаждаясь этим ощущением. Оно переполняет меня, затапливает, и я даже не замечаю, как хватаю жену за бедра и заставляю ускориться. Она не возражает против такой грубости, и я пробую следующую. Сжимаю ее грудь. Эта ласка жестче, но спина Селесты выгибается, и она снова протяжно стонет. Я сцепляю зубы и скалюсь. Из меня вырывается рык.

Зафиксировав бедра Селесты, врываюсь снизу. Налитая грудь подскакивает прямо перед моим лицом, и я периодически хватаю твердые соски губами. Сжимаю, вырывая из Селесты крик, отпускаю, повторяю с другой грудью. Тиальду начинает трясти, и я ускоряюсь. Теперь долблюсь в ее тело на полной скорости, слыша шлепки влажной плоти, стоны, крики, тяжелое дыхание. Прикусив нижнюю губу, врываюсь в Селесту до основания. Несколько особенно жестких толчков приводят ее к финишу, и я следую сразу за ней.

Селеста скатывается с меня на бок, и я поворачиваюсь лицом к ней. Мы оба тяжело дышим, глядя друг другу в глаза. Никто из нас не улыбается. Мы будто только сейчас начинаем осознавать, насколько глубока связь между нами. Насколько сильны чувства, которые мы стараемся игнорировать, чтобы слишком сильно не привязываться, потому что совсем скоро солнце начнет клониться к закату, и мне придется уйти. Вернусь ли я, ни один из нас предсказать не может.

До самого ухода я глажу живот жены, чувствуя отчетливые толчки ребенка. Мы с ней не разговариваем, только смотрим друг на друга и то улыбаемся, то оба грустим. Все уже сказано. О любви говорить я не умею и не буду. Не знаю, это ли чувство прожигает мою грудную клетку. Оно ли заставляет сердце тянуться к Селесте?

А на закате я целую жену в лоб и, игнорируя влагу в ее глазах, выхожу из покоев. За дверью меня сразу встречает Волара и идет со мной по проходам к стене, где в оружейной я должен полностью собраться и быть готовым к бою.

– Кажется, Фидон затеял двойную игру, – говорю своей воительнице и быстро рассказываю о своих подозрениях.

– Не думаю, что он на такое способен, господин. Думаю, он дал яд вашей Тиальде, чтобы защитить ее от мучительной смерти.

– Никто бы не посмел, – огрызаюсь я.

– Мы также думали, что никто не посмеет напасть на замок, но видим результат.

– Что там происходит?

– Нам удалось оттолкнуть их от главных ворот и стены, оттеснив к краю Рандемая. Сейчас битва на время прекратилась, но, думаю, возобновится к утру.

– Затишье перед бурей, – задумчиво произношу я. – Гонец с Ближних земель прибыл?

– Прибыл, господин, но сказал, что свиток передаст лично вам в руки.

– Где он?

– Ждет вас в стене.

– Волара, – я притормаживаю, глядя на свою воительницу. – Как думаешь, женщина смогла бы править Дальними землями?

– Если это ваша дочь, господин, то смогла бы, – без секунды промедления отвечает она. – Уверена, вы сможете подготовить ее к этой роли. Я же буду рядом, чтобы укреплять ее дух.

Кивнув, я сжимаю плечо Волары и толкаю тяжелую дверь, ведущую в оборонительную стену.