Излечи от ненависти

3 ГЛАВА

— Ты ещё, кто такой? — вслух спросила, пытаясь в зеркало заднего вида разглядеть преследователя.

Серебристый спорткар, под капотом явно много лошадок, и он точно преследует меня. Стоит мне перестроиться вправо, он выполняет такой же манёвр. Я влево и он влево. Прибавила газа, и он последовал моему примеру. При этом, что примечательно, не пытался обогнать или поравняться. Словно… сопровождал.

«Неужели кто-то из людей Белорецкого сторожит? Так получается, за мной постоянно могут следить!»,

В панике прибавила газу, наплевав на правила, но Мазератти не упускал из виду, раз даже показалось, что всё же поравняется. А вскоре и вовсе запаниковала, когда сработало оповещение о малом количестве бензина. Гонять до последнего не было смысла. Авто заглохнет посреди дороги, и этот самый «неизвестный» на серебристом спорткаре даст о себе знать, а если это человек Белорецкого, меня ведь и силком перетянут в ту машину, а потом увезут в непонятном направлении. А вот на заправке такой финт не прокатит. Везде камеры, плюс люди.

Припарковав авто у нужной колонки на заправке, выскочила на воздух, замечая, что Мазератти припарковался в метрах десяти от меня, но вот выходить оттуда никто не спешил, а за затемнёнными окнами ничерта не видно.

Набросив на голову капюшон толстовки, стараясь хоть так скрыться от любопытных глаз, ушла в тёплый современный магазинчик-кофейню, служивший и кассами для заправки. Расплатилась за бензин, купила шоколадный батончик, и после, со вздохом сожаления вышла на улицу.

Бросила недовольный взгляд на серебристое авто, подошла к своей машине, присаживаясь на капот и понимая, что конкретно влипла. Не скрыться, не вздохнуть спокойно. А ведь всё только начало приходить в норму.

Откинула голову назад, прикрывая глаза, и тут же раздался сигнал клаксона. Лишь бросила равнодушный взгляд на владельца Ауди, желавшего заправиться именно у той колонки, где сейчас был припаркован мой автомобиль, показала фак, и снова приняла расслабленную позу. Слышала, как в спину летят ругательства, но отгородилась от этого. А спустя пару секунд сработали инстинкты.

На плечо легла явно мужская рука, уж не знаю, что хотели, но я схватила эту руку и молниеносно вывернула за спину нападавшего, отчего сейчас стояла позади и прижимала коленом лицо незнакомца к капоту своего авто. В висках стучал адреналин, а старые привычки сработали быстрее, чем успела сообразить, в чём дело. После изнасилования я занималась разными видами боевых искусств, научилась защищаться, и на любое чужое вмешательство реагировала подобным образом. Но стоило разглядеть лицо парня и узнать в нём того самого идиота, сигналившего мне пару минут назад, отпустила стонущего бедолагу.

— Поубавь гонор, парень, — лишь холодно произнесла, запрыгивая в машину и медленно отъезжая.

На заправке было не так много людей, но все с опаской наблюдали за мной. Вскоре я вновь выехала на трассу и мчала уже в сторону города. Мазератти следовал по пятам, но стоило въехать в город, и я потеряла серебристый спорткар из виду. Поток машин до сих пор был приличный, но всё же не так, как днём.

Действуя спонтанно, приехала в один из самых дорогих отелей столицы, лучезарная девушка на стойке ресепшена быстро оформила бумаги и выдала мне ключ-карту от VIP номера. Я лишь заказала ужин, попросив принести через час, и ушла в своё место сегодняшней ночлежки.

Сомневаюсь, что Белорецкий рискнёт выкрадывать меня отсюда.

Чуть позже, поужинав, наслаждалась тёплой пенной ванной, и, рассматривая тёмный реечный потолок, на какое-то мгновение по-настоящему расслабилась. Сегодня могла отдохнуть и ни о чём не думать…

После ванны, умывшись, просушив волосы феном, и, в чём мать родила, развалилась на шикарной королевской кровати, кутаясь в мягкое тёплое одеяло. Напряжённость дня постепенно отступала, организм вымотался не только физически, но и морально. Перевернувшись набок, рассматривала огни ночного города, и незаметно для себя погрузилась в глубокий сон.

Сквозь сон слышала какую-то возню, тихий шум, кажется, и чей-то голос, но цеплялась ещё за остатки сна, на какое-то мгновение снова словно провалилась в темноту, но резко вынырнула, стоило ощутить на себе чьи-то тяжёлые большие ладони, и жар оголённого чужого тела, прижимающегося со спины. Вмиг затопила паника, вновь на инстинктах схватила чужую руку, но ничего не успела сделать, даже взвизгнуть, так как на рот легла горячая ладонь, и теперь могла издавать лишь мычания.

— Тише, сладкая. Это всего лишь я, — прошептал низкий тембр, и меня словно отбросило к моим шестнадцати годам.

Пребывала в каком-то ступоре. Не пошевелиться, не моргнуть. Словно громом поразило, и я надеялась, что мне просто снится кошмар. Но не может быть кошмар настолько реалистичным, и поцелуи эти, покрывающие мою шею, ключицу, плечи… Не могут быть такими реальными.

Цапнула зубами мужчину за ладонь, услышала позади себя шипение, и неведомым мне образом, смогла извернуться так, что завалила брюнета на спину, а сама сидела на нём, придавливая к матрацу.

— Да ты маньяк, Белорецкий! — громко зашипела, стискивая ладони на шее, словно в попытке задушить.

А этот гад лишь улыбался этак предвкушающее и порочно, и с лёгкостью снял мои руки с себя.

— Ты сейчас так воинственно выглядишь. Знаешь, это заводит, куда сильнее, — всё улыбался, сверкая словно золотыми глазами в полутьме, что меня и отвлекло.

Миг, и мы поменялись местами: я на спине, он на мне, вольготно устроился между разведённых ног, и пока ничего не успела возразить, толкнулся членом на полную длину. От неожиданности и столь большого размера вскрикнула от боли, упираясь в крепкую грудь.

— Отпусти меня! — вскричала уже с обидой, вновь чувствуя себя беспомощной и слабой девчонкой.

— Я ведь сказал. Ты — моя. И к тому же, сама сейчас поймёшь, что лишь я могу доставить тебе удовольствие.

Как же хотелось стереть эту самоуверенную улыбку с лица, размозжить о камень, но как была перед ним слаба одиннадцать лет назад, так и осталась.

— Я ненавижу тебя, — прошипела горько, прикрывая глаза и отворачивая голову, ибо действительно ощущала, как по телу разливается незнакомое мне тепло наслаждения.

— От ненависти до любви один шаг, как говорят. А у нас теперь много времени в запасе, и я могу быть терпеливым. Ведь всё равно полюбишь, примешь, и сама будешь ластиться ко мне, — после чего потёрся щекой о мою щёку. — Будешь умолять коснуться тебя так, — и сжал грудь. — Так, — затем провёл ладонью по животу. — Так, — коснулся пальцами клитора, отчего я застонала против воли. — Но сегодня, всё будет по-моему.

Разум уже был в каком-то сладостном тумане, как бы ни пыталась сопротивляться, но меня вело. Столько лет и столько партнёров, ни с одним я даже не приближалась к началу такого наслаждения, а сейчас словно наглоталась экстази. А затем Арсений начал двигаться во мне с какой-то яростью, быстро, грубо, но даже это вызывало гамму ярких эмоций. Внизу живота всё пылало, по венам словно струилась горячительная с ума сводящая смесь, и в этот раз я кричала и стонала далеко не от боли.

Мой первый в жизни оргазм накрыл с головой, и вместе с тем в районе шеи, словно что-то кольнуло. Но волны наслаждения, прокатывающиеся по моему телу, заглушали любую боль. Когда же удовлетворение начало спадать, а ум более-менее восстанавливал свою работу, смогла приоткрыть глаза, видя лишь макушку брюнета, а его губы продолжали оставлять отметины на моём теле.

— Ты что-то вколол мне? — тяжело дыша выдохнула, вновь откидывая голову на подушку, не в силах открыть глаза.

— Разве что, себя, — усмехнулся, вновь возвращаясь к моим губам, истязая и подчиняя.

А дальше…

Мужчина ещё долго демонстрировал, на что способен и какие грани наслаждения мне не были открыты. А после уложил на свою грудь и приказал засыпать. Учитывая, что мне и пальцем было лень пошевелить, а тем более что-то возразить, быстро погрузилась в сон, решив, что на утро возьму себя в руки, и Белорецкий пожалеет, что на свет родился.

Но на утро проснулась в постели одна, более того, мужчины и нигде не оказалось в номере, а на стеклянном столике в гостиной стоял шикарный букет белоснежных гортензий и картонная открытка.

«Я смету любое твоё сопротивление, мой сладкий ангел. Твой Б.»

— Козёл! Опять воспользовался и бросил? Что, испугался моего гнева, кобель дранный? — злилась вслух.

После долго мылась в ванной, пытаясь отмыть все следы бурной ночи, но засосы, к сожалению, так быстро не рассасываются, а в области шеи и вовсе засос странный, с отпечатком зубов.

Быстро собравшись, набросив на голову капюшон толстовки, а на глаза нацепив солнцезащитные очки, которые постоянно ношу с собой в сумке, вышла из номера, и тут же мне позвонили. Ответила быстро, на экран не смотрела, думала Белорецкий и уже планировала вылить на него помои дерьма, но…

— Ката, доброе утро! — возбуждённо заголосил Матвеев младший.

— Для кого как, — буркнула. — Чего тебе?

— Тебя кто такой бешенный покусал, что ты с раненого утра сама не своя? — удивился приятель.

«Да есть тут одна… псина», — подумала про себя.

— Не с той ноги встала, — нагло соврала. — Так, ты по делу или как?

— Хотел пригласить тебя пообедать в нашем кафе, поговорим заодно. Ты ведь свободна сегодня?

— Свободна. До обеда не звони.

Отключившись, потирая место засоса-укуса, потому что сейчас там словно припекало, передала ключ-карту девушке на ресепшене, и быстро ушла.

Понимание того, что даже в отеле не удалось скрыться, сильно напрягало. И ведь не понятно, как попал в мой номер. Неужто настолько очаровал милых ресепшеенисток, что они ему дали дубликат ключа? Или, он взломал замок?

В неведении пребывала до двенадцати дня, уже несколько раз замазывала все свои отметины специальной мазью против синяков. А потом мне принесли очередную доставку шикарного белоснежного букета гортензий в большой корзине и ещё горячий обед моих любимых блюд. В итоге салат спустила в унитаз, а рыбу, разрезав на мелкие кусочки и переложив в одноразовую посуду, унесла к мусорным бакам, где встречала пару раз бездомных кошек. Цветы выставила в подъезд на подоконник, и теперь они служили этакой новой композицией, радуя глаза соседей.

Вместо привычных свободных кофт, пришлось надевать водолазку с очень высоким воротом и длинными, чуть ли не до пальцев, рукавами. Не хотелось бы ещё перед Костей объясняться, откуда столь яркие отметины.

Набросив пальто и подхватив сумку, ушла на назначенный обед, размышляя о том, что пора бы сменить причёску и перекраситься…

«Может, в изумрудный? С моими линзами будет отлично сочетаться», — размышляла, пока спускалась на лифте.

Особо не тянув, позвонила знакомому стилисту, рассказала о своей новой идее, он с радостью подхватил и пригласил завтра на смену образа.

Матвеев, как всегда, уже ждал меня за нашим излюбленным столиком и даже заказ сделал, чему была безумно благодарна, особенно за кофе, который здесь делали на высшем уровне.

— Задобрил? — улыбнулся, ставя локти на стол и кладя подбородок на сцепленные ладони.

— Сильно не обольщайся, — сразу спустила с небес на землю, отчего мужчина наигранно сдулся.

— Хоть бы раз доброе слово от тебя услышать, например, спасибо.

— Спасибо.

Костя уставился на меня во все глаза, как на НЛО.

— Рот закрой, а то муха залетит, — вставила новую реплику, и друг закрыл рот, начиная ковыряться в своём салате.

— Ты поблагодарила. Сегодня точно пойдёт снег.

— Ты сам захотел услышать «спасибо», я лишь повторила, — пожала плечами.

— И то верно, — резюмировал, начиная наконец-то есть.

— Так, зачем позвал? Опять перед родителями надо прикрыть?

— Твоя проницательность порою раздражает.

— Просто ты слишком предсказуем, Костя, — хмыкнула, приступая к десерту.

— Отец устраивает ужин чисто для «своих». Посторонних не будет. Сказал, что я обязан пригласить тебя, как свою… девушку.

— О как! — усмехнулась, отпивая кофе. — И, когда же сие событие?

— Завтра в восемь вечера.

— Могу не успеть.

— Почему? Уже планы? — нервно спросил.

— Решила немного имидж сменить. Если получится, завтра всё сам увидишь.

Глаза друга загорелись от любопытства, а в голове так и бегали шестерёнки, подкидывая один образ на другой. Пришлось пощёлкать пальцами перед лицом брюнета, а то уплыл бы в мир грёз, и ищи свищи потом.

— Ты чего замечтался? — фыркнула, стоило другу всё же сконцентрировать на мне внимание.

— Представил тебя с белоснежными длинными вьющимися волосами и заострёнными ушами, как у эльфов.

— Сам ты эльф, — буркнула, но идея Кости отчего-то показалась интересной.

— Что, не белые волосы? — расстроено протянул.

— Завтра всё увидишь сам. Если успею.

— Ты можешь прийти, в чём хочешь. Дресс-кода нет.

— Мог бы и не говорить.

Удивительно, но к ужину приехала как раз вовремя. Пусть и проторчала в салоне уйму времени, но результат явно того стоил. Теперь я была обладательницей длинных идеально-прямых волос, и вновь корни чёрные, а вот половина длинны тёмно-изумрудного оттенка. По такому случаю даже купила изумрудную водолазку и не удержалась от соблазна при виде такого же цвета замшевых ботфорт на умеренно массивной плоской подошве. Брюки заменила сегодня кожаной юбкой с высокой талией и длиной чуть выше колена. Если уж шокировать публику на званном вечере, то шокировать до конца.

В доме Матвеевых всегда царил уют и благодать, в интерьере использовались исключительно светлые пастельные оттенки, да и хозяева тёмные одежды не особо жаловали. Строгая классика — вот их стиль. Раньше сама отчасти была такой…

— Как ты… позеленела, — улыбнулся Костя, встречая меня у лестницы, ведущей в дом.

— Милый, тебе не нравится? — скуксила наигранно расстроенную мордашку.

— Что ты! Выглядишь шикарно, жаль, что не белые волосы, — вздохнул, подставляя мне локоть, за который я сразу схватилась.

— Белый — не мой стиль, ты же знаешь, — мягко отвечала.

— Знаю, но теперь ты не сочетаешься со своей машиной, — подколол, чем немного удивил.

— Предлагаешь, перекрасить авто?

— А смысл предлагать, ты ведь сама решения принимаешь, — недовольно пробурчал, чем лишь позабавил, и так и захотелось потрепать друга по щёчкам, но он высокий, а я маленькая.

При входе в столовую зону, прижалась щекой к плечу «избранника», изображая из себя влюблённую дуру с таким мечтательно-пришибленным взглядом, а когда появилась перед гостями, все взгляды устремились на нас, правда, я вот подвисла, не зная, как реагировать на присутствие здесь… Белорецкого.

«А он, что здесь делает?», — запаниковала, крепче вцепившись в локоть Матвеева младшего.

— Ох, а вот и наша Катенька! — запричитала на распев тётя Карина, поднимаясь из-за стола и вскоре обнимая меня.

— Добрый вечер, тётя Карина, — мягко поздоровалась. — Прекрасно выглядите!

— Ой, не стоит. Ты вот всё краше и краше становишься. Образ, вижу, сменила. Тебе очень идёт.

Лишь мило улыбнулась и сделала вид, что засмущалась.

— Добрый вечер, Катерина, — поздоровался и дядя Вадим.

Поздоровалась в ответ.

Костя, по правилам этикета, отодвинул мне стул, а стоило сесть, аккуратно придвинул к столу. Сам сел по левую сторону от меня. Радовалась, что помимо хозяев дома, меня и Белорецкого, здесь сидело ещё трое взрослых мужчин. Этакая деловая встреча, и присутствие женщин становилась абсолютно непонятной. Напротив меня сидел смутно знакомый мужчина, а рядом с ним восседал мой враг номер один, которого старалась игнорировать всеми силами. Благо, он сам поступил благоразумно и не пытался испепелить взглядом и при всех задушить, но на себе его взгляд то и дело ощущала, правда, в такие моменты старалась смотреть с лёгкой улыбкой на Костю.

В целом, ужин протекал спокойно, мужчины обсуждали очередной крупный проект, строили планы, удалось даже узнать, что Белорецкий планирует через месяц уезжать в Питер и там самолично будет курировать новый проект. Стоит ли говорить, что моё сердце возрадовалось, и если бы в этот момент не ела, мой рот готов бы был лопнуть от улыбки.

Но целый месяц ещё терпеть его физиономию и ухаживания, это пытка.

А вот когда тётя Карина заговорила про сына, какой он молодец, перспективный, да ещё невесту такую отхватил, я чуть не поперхнулась, и огромной силой воли удалось не выдать своего дикого изумления.

— Что вы! Мы ещё и не думали о свадьбе, — мягко ответила и как-то нервно усмехнулась.

— Ох, нынешняя прогрессивная молодёжь. Сначала думают о карьере, а уже потом о семье, — покачал головой дядя Вадим. — Представляете, эти двое дружат с первого класса, друг друга постоянно подбивали на какие-то передряги. Думал, так и будут просто друзьями, но сын удивил.

Гости тут же заулыбались, разглядывая нас с Костей, а мне хотелось провалиться под землю.

— Папа, может не будем вдаваться в подробности моей личной жизни и Каты? — вежливо попросил друг, чем несомненно спас.

— Каты? Сынок, ты перепутал окончание? — непонимающе улыбнулась Матвеева.

— Официально в паспорте моё имя Катарина, я его немного видоизменила при переезде в Америку. Катериной сейчас меня мало кто называет, — пояснила кратко и понятно.

— Честно, имя Катарина вам идёт больше, — подал голос один из гостей, на что остальные закивали.

— Благодарю, — мило улыбнулась, слегка кивнув.

— И всё же, вы такая гармоничная пара! — всё не унималась мать Матвеева, а мне всё тяжелее и тяжелее было удерживать на лице вымученную улыбку. — А детки то какие будут.

«Вот это перебор!».

Что есть сил, вцепилась ногтями в бедро Кости, через стол послышался приглушённый рык, хотя мне могло померещиться, ведь кроме меня это никто не заметил. Но взглядом умоляла друга прекратить этот цирк.

— Мама, прошу нас простить. Мы отлучимся с Катой ненадолго, — улыбаясь, извинился мужчина, помогая мне выбраться из-за стола и выводя из столовой, а после уже я его схватила за руку и на всех порах потащила в гостиную чуть ли не в другом конце дома.

— Что это за представление? — зашипела, ударяя друга ладонью в грудь. — Почему твоя мама уже нас так тесно сосватала?

— Ты же знаешь, все мамы такие.

Даже ладони поднял, в неком жесте «сдаюсь!».

— Моя не такая.

— Тебе повезло.

— Признавайся, Костик, что родителям наговорил? — наступала медленно на друга, пока тот отходил назад.

— Ничего, правда! Ну, может, назвал тебя не просто девушкой, а …невестой, — мило улыбнулся, пожав плечами.

А меня затопила буря эмоций, и самая яркая — злость.

— Какая к чертям невеста?! — повысила голос, но тут же вернула себе самообладание. — Какая к чертям невеста, Костя? Я согласилась только подыграть роль твоей девушки.

— Это одно и тоже.

— Нет, приятель. Это совершенно разные вещи. Невеста — это уже статус, а ты знаешь, что я не планирую вообще вступать с кем-либо в брак.

— Ну, слушай, в этом ведь ничего такого нет. Дай мне всего месяц, а потом скажу, что ты меня бросила.

— Не вовремя благородство взыграло, — фыркнула, разворачиваясь и отходя к окну.

— Ката, умоляю! Не оставишь же ты единственного друга в беде, — умоляюще протянул Матвеев младший, но подходить ко мне побаивался.

— Если журналисты что-то пронюхают, я самолично тебя прибью! — зыркнула на Костю, а тот на радостях метнулся ко мне, и крепко стиснул в объятиях.

— Ох, Ката! Я обязан тебе по гроб жизни! — всё не мог нарадоваться, а мне уже кислорода становилось мало.

— Ещё чуть-чуть и ты меня задушить, — прохрипела, наконец-то оказываясь на свободе. — Знаешь, Костик. Я согласна с твоими родителями.

— В чём?

— Тебе бы и правда жениться. Может, серьёзней станешь.

Друг тут же недовольно насупился, смотря исподлобья.

— На тебе хоть завтра женюсь! — твёрдо и уверенно произнёс, но всё равно выглядело забавно.

— А давай! В первый же день стану богатой вдовой, — задорно ответила, а вот если сначала мужчина засветился от счастья, то потом смотрел настороженно.

— Вдовой?

— Конечно. Потому что же я тебя сразу прибью, Матвеев, — рыкнула, пригрозив пальцем.

— Понял. Никакой женитьбы, — кивнул, отходя чуть назад.

— Тебе бы перестать в ловеласа играть и найти нормальную девушку, — устало произнесла, беря мужчину под руку и чуть ли не таща в столовую обратно.

— Знаешь, как тяжело в наше время найти «такую».

— Главное желание, Костя. Же-ла-ни-е! — последнее чуть ли не пропела, на что Матвеев фыркнул.

— Я, как и ты. Хочу нагуляться вдоволь.

— А я не ты. Мне смысла нагуливаться «вдоволь» нет, потому что не собираюсь даже выходить замуж, обзаводиться вечно ноющими детьми-спиногрызами, ипотеками и прочей атрибутиками семейной жизни.

— А чего ты ко мне тогда пристала? Мне твоё видение на жизнь больше импонирует, — возмутился.

— Так скажи тогда родителям, что на самом деле хочешь. Взрослый ведь мальчик, давно самостоятельно зарабатываешь, ни от кого не зависишь.

— Ты не понимаешь, — лишь отмахнулся, более не смотря на меня.

— Нет, Матвеев. Это ты не понимаешь, что твоя жизнь — это только твоя жизнь, и она целиком и полностью лишь в твоих руках, — отчеканила, и, превозмогая желание уйти, зашла с милой улыбкой в столовую.

Десерт ела не охотно, скорее ложкой ковырялась, старалась держать милую улыбку, и на чьи-либо вопросы отвечала односложно. Взгляды Белорецкого настойчиво игнорировала. Когда ужин закончился, тётя Карина начала уговаривать остаться на ночь, но благо Костя вступился и пошёл меня провожать до машины. Шли молча, оба друг на друга дуясь. Когда я уже открыла дверь авто, Матвеев младший всё же подал голос.

— Прости. Был не прав, — пробурчал, словно нехотя.

Я лишь усмехнулась, упираясь в крышу машины, и смотря на друга.

— От меня извинений не жди. И по-хорошему, тебе бы прислушаться к моим словам. Я не враг тебе, и никогда им не была.

Хотела ещё наговорить многое, но из дома вышел Белорецкий, поправляя лацканы пальто и этак вальяжно спускающийся в лестницы, при этом взгляда от меня не отводил. Цепкого и недовольного.

— У меня завтра съёмки, не звони, — быстро попрощалась и запрыгнула в авто, блокируя двери.

С места сорвалась так, словно за мной черти гнались.