Измена. Другие правила (СИ)

Глава 8

Июнь пролетел быстро, но хлопотно из-за большой загруженности на работе. Экзамены, летняя площадка.

А потом началась жара, и каждый поход в школу становился кошмаром. Духота, запах краски (в нескольких кабинетах шел ремонт), из-за которого я сходила с ума, и куча документов по учебной работе, которые нужно было заполнить. Опытные учителя справлялись с бумажками запросто, но для меня они пока казались лабиринтом, в котором я плутала с самого первого дня на работе.

Почти весь педагогический коллектив уже был в отпуске, и в школе остались только завхоз, завуч старших классов и я. Наталья Ивановна посоветовала мне воспользоваться этим относительно свободным временем на каникулах и заняться подготовкой методических материалов на следующий учебный год как по биологии, так и по географии.

— Да, Екатерина Сергеевна, и подготовьте, пожалуйста, для меня список ваших научных работ — я буду готовить статью о нашей школе для районной газеты и хочу немного рассказать про каждого педагога. А вы не только у нас, но и во всём районе единственный учитель-кандидат наук.

Подготовить список было нетрудно — в НИИ мы составляли ежегодные отчеты по научной работе, да и общие списки достижений требовались при каждом прохождении по конкурсу. Нужно было только найти файл на ноуте и добавить в него совсем свежие публикации.

У меня не было данных только по одной статье — которую я отправила в журнал незадолго до увольнения из института. Этой статьей я гордилась особо — ее приняли в один из самых солидных научных изданий страны в области лесного дела, потребовав лишь минимальных правок. Конечно, первым автором в ней значился Шестаков — у статьи за авторством доктора наук изначально больше шансов на публикацию. И обычно Павел просматривал мои работы перед отправкой в редакции, но в этот раз у него не было времени, и даже вся редактура легла на мои плечи.

Я зашла на сайт журнала, щелкнула по последнему выложенному номеру, перешла на оглавление. Ого, она шла второй — после статьи всемирно известного академика. Какое-никакое, а признание. Я нажала на значок принтера и только когда взяла в руки бумажные листы увидела то, от чего меня бросило в пот.

Первым автором был всё так же указан Шестаков, а вот вторым — не я, а А. Ланская! Моя фамилия не шла даже третьей.

Я долго вглядывалась в печатные колонки, еще надеясь, что мне показалось. Но нет — в сведениях об авторах всё так же значилась Арина Ланская, младший научный сотрудник НИИ леса.

Это было не просто обидно, это было настолько обидно, что я, не задумываясь, нарушила данное самой себе слово — никогда не звонить Шестакову. Я была уверена, что сдержу его, что что бы не случилось, нам не о чем было говорить. Но оказалось, есть о чём.

Мои руки дрожали, когда я искала в списке контактов его номер. И пока в трубке шли длинные гудки, я нервно ходила по классу по рядам между парт.

— Здравствуй, Катя!

Я знала, кому звоню, но всё равно вздрогнула, услышав его голос. Свидетельство о разводе я получила две недели назад. Казалось бы — всё, страница перевернута, мосты сожжены. Но прошлое не отменить одним только штампом в паспорте.

— Ты уже получил номер журнала с МОЕЙ статьей? — я старалась говорить спокойно, но у меня это плохо получалось.

Он ответил не сразу.

— Да, Кать, я сам собирался тебе позвонить. Я увидел журнал только вчера и тоже был в шоке. Поверь — если бы я знал… Это — недоразумение, Катя!

— Недоразумение — это наши с тобой отношения, Паша! — я чеканила каждое слово. — Только не говори, что ошибка была со стороны редакции. Я знаю о случаях, когда по ошибке редактора из статьи исчезал один из авторов. Но вот чтобы вместо одного автора редактор указал другого — нет, не слышала.

Я кипела от возмущения и уже жалела даже, что позвонила Шестакову, а не самой Арине.

— Она не знала, что эту статью целиком писала ты. Подумала, что это была моя работа, а тебя я просто включил в соавторы. И когда из журнала прислали верстку статьи для окончательного согласования, она попросила их…

Я не дослушала.

— Тебе не кажется, что это очень удобно — ничего не знать? Только незнание не освобождает от ответственности, Паша! Часть этой работы ранее была опубликована под моим именем в материалах конференции. Только под моим! И если журнал не опубликует опровержения, я обращусь в суд и обвиню вас в плагиате!

Я нажала на отбой и выключила телефон. Я понимала, что объясниться с журналом им будет непросто — но это были их проблемы. Теперь мне было уже жаль, что я оставила все свои рабочие записи в лаборатории. Думала, осчастливлю этим науку. Нечего сказать — осчастливила.

Телефон я включила только на следующий день, и уже через пять минут на экране высветился номер Ланской. Конечно, можно было внести ее в черный список, но я знала, что ее это не остановит — она позвонит с другого, например, рабочего телефона.

— Катя, я знаю, что ты не хочешь со мной разговаривать, и вполне это понимаю, — боясь, что я положу трубку, она затараторила так быстро, что проглатывала половину окончаний слов. — Ну, прости, прости! Что я еще могу сказать? Откуда я могла знать, что именно ты писала эту статью? Я думала, она Пашина.

— А спросить у него ты не могла? И если уж тебе так хотелось пролезть в соавторы, то почему бы было просто не добавить себя третьей?

— Катюша, — она произнесла мое имя с такой тошнотворной сладостью, что меня передернуло, — ну, ты же ушла из науки. Вот я и подумала, что еще одна публикация теперь для тебя ничего уже не значит. Послушай, ну раз уж так получилось, давай решим этот вопрос мирно. Павел сейчас пишет статью для очень серьезного китайского журнала. Первый квартиль, всё такое. Он включит тебя в соавторы, хорошо? Это гораздо круче, ты же сама понимаешь. Ну и, разумеется, в той монографии, которая будет опубликована по результатам исследования, ты тоже будешь в числе авторов.

— Арина, я не намерена с вами торговаться, — сухо сказала я. — Наверно, ты удивишься, но есть люди, которым не нужно чужого. Ни чужой статьи, ни чужого мужа. Ни-че-го! Свое условие я озвучила. Не будет опровержения, будет обвинение в плагиате.

— Катя, но ты же понимаешь, что это не так просто! — теперь ее голос уже звенел от возмущения. — Журнал на такое не пойдет! Это в любом случае будет удар по репутации Шестакова.

— Какая жалость! — вздохнула я. — Именно его репутация и волнует меня больше всего.

— Значит, ты готова опуститься до мелочной мести? — кажется, она была удивлена. — А Паша считал, что ты выше этого. Что ты вся такая благородная, в белом пальто. А тебе просто нужен скандал! Ну, хочешь, я на колени перед тобой встану? Приеду в вашу Тьмутаракань и встану. Ну, ошиблась я, ошиблась, так что теперь?

Рыдания, истерика — всё это я видела и слышала в ее исполнении не раз. И поначалу даже верила этому.

— Ты о своей ошибке лучше редактору журнала расскажи — он-то, может быть, и поверит. И даже наверняка пойдет тебе навстречу — особенно если узнает, что ты дочь заместителя министра науки и высшего образования. А сейчас выпей чего-нибудь успокоительного. Тебе нельзя волноваться. И давай договоримся — когда вы решите этот вопрос, и опровержение будет опубликовано, просто пришли мне ссылку на журнал. А звонить не нужно, хорошо?

Я положила трубку, почти гордясь своим спокойствием, но всё равно долго еще после этого не могла заставить себя заняться чем-то другим.