Переговоры завершились, как я и напророчила, подписанием договора. Заметно удовлетворенный Стас проводил китайцев до двери кабинета, там перепоручив их оживленно защебетавшей на таком же уверенном инязе секретарше, а потом вернулся к себе за стол. Так, будто забыл, что не один. Я посидела-посидела, не придумала, что бы сказать такое, способное подколоть, поддеть, зацепить за живое, а потому встала, подхватывая с подлокотника кресла снятый ранее пиджак.
— Уже уходите, Елена Георгиевна? — невозмутимо поинтересовался Стас и поднял на меня веселые глаза.
«Рано радуешься, сволочь!» — подумала я про себя, а вслух сказала:
— Когда вам, Станислав Дмитриевич, будет удобно вновь принять меня у себя? Во сколько сегодня вы освободитесь? Нам предстоит еще столько интересного…
— Будьте добры, напомните мне, какое мы заключили соглашение, когда начинали сегодня игру, — откидываясь на спинку офисного кресла и постукивая долбаной, ранее лишившей меня покоя ручкой по разложенным на столе документам, вдруг перебил меня Стас.
— Не валяйте дурака! Вы же прекрасно помните…
— Мне важно знать, что и вы не забыли!
— Мы договорились, что вы до конца рабочего дня не будете снимать…
— Стоп. Формулировки, Елена Георгиевна, формулировки! Помните ведь, что дьявол кроется в деталях? Мы договорились, что я надену все то, что вы мне купили, и проведу в этом весь свой рабочий день. Ну а вы оставили за собой право наблюдать за мной и проверять, чтобы твердо знать, что где-то в промежутке между совещаниями и переговорами я не избавлюсь от всей этой красоты, — Стас провел ладонью по животу — как раз по все еще сжимавшему ему талию корсету. — Так?
— Так, — согласилась я. — А еще я сказала, что это только первая часть…
— Не-не-не. Это было сказано касательно того, что я должен устроить вам стриптиз. Потом вы озвучили свои пожелания по поводу формы одежды, в которой желали видеть меня. И на этом все, Елена Георгиевна! Ни моего повторного раздевания перед вами, ни тем более всего, что вы явно нафантазировали себе за последний час, этот договор в себя не включал и не включает.
— Но я…
— Уже размечтались, как заставите меня делать что-то пикантное? Нет? Да я же видел это по тому, как вы все это время смотрели на меня, пылая щеками, одним только этим доказывая, что думать у вас получается только о моем члене, упакованном в кружева! Что, скажете, я обманулся?
— Нет, — смиряясь с очевидным, выдохнула я. Скулить, что Стас нарочно сбил, отвлек неспешным стриптизом, заговорил и заморочил, этим не дав оформить в слова все мои планы, было совсем стыдно и как-то по-детски, да и думалось сейчас уже совсем о другом. — Я и предположить не могла, чем эта игра обернется для меня…
— Удивлен вашей подкупающей честностью… Что ж, будете помнить, что в подобные игры всегда играют двое, Елена Георгиевна!
— Но, в отличие от того же покера, в этой проиграть ведь могут оба, Станислав Дмитриевич! Или выиграть.
— Так я и не спорю. Я и не спорю…
— Что ж, тогда… удачи, — процедила я и повернулась, чтобы уходить.
Подспудно ждала, что меня все-таки окликнут, но Стас молчал и лишь шуршал бумагами, так что я, в очередной раз не выдержав первой, все же обернулась:
— У меня ваши носки и боксеры…
Сказанное прозвучало жалко, и даже не пришлось особо удивляться, когда мне тут же прилетело в ответ:
— Оставьте себе, если хотите. На память.
— Спасибо. Надо было попросить, чтобы вы хотя бы автограф на своих трусах поставили, что ли…
Дверная ручка уже легла в ладонь, когда за спиной прозвучало негромко и отчетливо:
— Повторим?
— Ты издеваешься, да? — мгновенно свирепея, едва ли не заорала я и метнулась обратно.
Кулаки сами собой сжались… и так же быстро разжались, когда выскочивший из-за стола Стас встретил меня на половине пути крепкими объятиями, более всего похожими на борцовский захват, и ошеломившим, сбившим с мыслей и почти что с ног поцелуем. Мать его в бога и в душу! Я забрыкалась, неловко саданула Стаса кулаком в живот, но этим никак ему не навредила — корсет и тут сыграл против, послужил защитой.
— Уберись от меня! Сука! Да я…
— А ты азартна… хм… Парамоша! — хмыкнул, отступая, Стас и поднял руки раскрытыми ладонями ко мне — так, будто сдавался, демонстрируя мирные намерения.
— А ты дебил!
— Может, и так. Но вот скажи мне, Елена прекрасная, как бы ты поступила, если бы сегодня я послушно выполнил все, что там было у тебя в программе? А? Можешь не отвечать. Я и сам знаю. Ты бы ушла и больше не вернулась, почувствовав себя отомщенной и этой местью удовлетворенной. А так… Так ты кипишь, готова лезть в драку, глаза горят зеленым, как у кошки ночью… А еще ты вновь чувствуешь, что проиграла… Хоть вроде бы и выиграла. Смекаешь, к чему это может привести?
— Смекаю, пиратская ты скотина. Но… Но зачем все это? Зачем, если можно просто…
— Просто — это со шлюхами, Лен. Денег дал и делай, что хочешь. Вот только скучно это. Ну а то, что интересно, что цепляет и заводит — ох как непросто. Особенно таким, как я, да еще и с такими, как ты. Которых только измором. Только на спор. Цепляя за азарт, принуждая, отпуская и вновь подтягивая с каждым разом все ближе.
— Зачем ты мне все это рассказываешь?
— Потому что ты — это ты. Потому что я по-прежнему хочу вести нашу игру честно. Вот и предлагаю еще раз: повторим?
— Ты себе что-то придумал про меня… непонятное. А я обычная. Таким, как ты тут живописуешь: которых измором и на спор, которые интересны по-настоящему, которых ценят и берегут, — мужья не изменяют.
— Мне абсолютно не интересен ваш бывший муж, Елена Георгиевна, и его похождения, — отступая от меня и сразу как-то холодея, откликнулся Стас.
Вдруг показалось, что сейчас он опять закроется, станет еще более непонятным и чужим… Это неожиданно испугало. Что было бы с моей жизнью после того, как я узнала об измене Макса, после выкидыша и развода, за время которого мой муж-изменник еще и вымотал мне всю душу, если бы не Стас? Если бы не игры, в которые он принялся играть со мной? Да я бы сейчас валялась на продавленном диване в съемной квартире и упивалась своим горем, вновь и вновь расковыривая свои сердечные раны и, заодно, оплакивая потерю бизнеса, а так…
— Опять покер на желание? — спросила я.
— В этот раз просто на постель, — по-прежнему холодновато откликнулся Стас. — Выигравший решает как и где. Годится?
— Нет, — возразила я, памятуя о том, как во время недавней карточной партии меня не оставляла уверенность, что противник ведет игру в поддавки. — Нет, Станислав Дмитриевич!
Я дождалась момента, когда у него изменилось выражение глаз, а лицо окончательно закаменело, с удовлетворением полюбовалась на это и только после закончила с усмешкой:
— В карты я с вами больше играть никогда не сяду. Хватит уж. Так что… Давайте придумаем что-нибудь поинтереснее.