Измена. Я отыграюсь! (СИ)

Глава 44

Остаток праздников я провела дома. Точнее, в съемной квартире, на которую наконец-то появилось время, чтобы превратить ее именно что в дом. Я содрала с окон мерзкие безвкусные занавески формата «дорого-богато» — с какими-то фалдами, немного облезлыми кистями и бахромой по краю и заменила их простыми, купленными в ближайшем строймаркете, но, главное, светлыми. Я отмыла полы, стены и плинтуса. Я скатала в рулон ковер с какими-то райскими (или скорее адскими?) птицами и стоймя задвинула его в угол коридорного шкафа. Хотела оставить просто паркет, но оказалось, что за то время, пока тут лежали эти самые птицы, в центре комнаты появился светлый квадрат. Пришлось опять смотаться в тот же строймаркет и купить еще и ковер, который бы сочетался с уже повешенными шторами, а ко всему этому еще и пару пледов, которыми можно было бы застелить диван и единственное кресло. В завершение в тележку отправилось еще несколько уютных подушек и внезапный цветок в красивом горшке, про который работница строймаркета сказала мне, что он «выносливый». Выглядел он скорее несчастным, и я решила бедолагу забрать к себе.

После того, как я отмыла кухню и расставила в шкафах все по своему вкусу, я уже падала с ног, но зато теперь мое новое жилище не вызывало у меня чувство тоски и безысходности, а даже нравилось.

Завалившись на обновленный при помощи пледов и подушек диван, я с наслаждением вытянула уставшие конечности, потерлась щекой о приятную пушистость новенькой подушечки… и поняла, что внутри все еще свербит — приступ активности не прошел, хоть сил уже ни на что не осталось. Дело кончилось тем, что я утащила к себе на диван свой рабочий ноут, чтобы навести порядок еще и в нем: почистила захламленный рабочий стол, повыкидывав с него кучу каких-то уже ненужных скринов, а после решила разгрести и «авгиевы конюшни» в почте. Можно было бы просто отправить весь скопившийся спам в корзину сразу, но уже были прецеденты, что вместе с прочим мусором система оправляла туда и что-то важное. Так что я решила прежде листануть ранее неоткрытые сообщения.

В основном это были какие-то рассылки, от которых приходилось постоянно отписываться, но которые потом вновь плодились, будто мушки-дрозофилы, однако в какой-то момент наметанный глаз зацепился за письмо, явно отличавшееся от этого мельтешения. Сначала адресом отправителя, а потом… потом и содержимым: некто, пожелавший остаться неизвестным, предупреждал, что в самом ближайшем будущем меня ждут серьезные неприятности, если я не буду вести себя разумнее. Текст был корявым, как… как гуглоперевод, блин. Или это безграмотные, неспособные нормально мысль изложить подростки развлекались? «Хренота какая-то!» — решила я и выкинула это, прости господи, творчество, в корзину.

А потом и вовсе про него забыла, потому что ко мне опять приперся Максим. Вид мой бывший муж имел какой-то по-кошачьи блудливый: постоянно отводил глаза, облизывал губы и вообще как-то мялся. Но при этом почему-то не сомневался, что я тут же брошусь ему на шею. С чего бы? Так уверен в себе? Или в том, что я вот прям под корень сражена подаренным «им» грузовиком цветов?

— А что, Максинька, Зайка твоя тебя пайки не лишила за то, что ты, поди, весь семейный бюджет на лютики-цветочки, мне после подаренные, спустил?

— Лен, ну что ты ерунду-то говоришь?

Вот ведь… Опять от прямого ответа ушел! Захотелось все-таки заставить его соврать: прямо сказать, что да, это он был таким щедрым и внимательным, что осыпал меня, а точнее мой пикап цветами.

— Сколько стоило-то?

— Я не помню, и вообще это не важно…

— Мне важно!

— Все-то ты норовишь измерять деньгами. А чувства… — тут он принял вид торжественно-романтичный и даже возвел очи к свежеотмытой мною в порыве постотпускного смутного настроения люстре. — Чувства — они не измеряются в твердой валюте, Лен.

— Ммм… — протянула я. — Вон оно чё, Михалыч.

— Он тебя бросит! Потрахает в свое удовольствие и бросит!

— Кто⁈ — я даже ушам своим не поверила.

— Твой новый любовник, ради которого ты тут все так вылизала. Блестит, как яйца у кота. А я ж тебя знаю: тебя генеральной уборкой может заставить заняться только стресс какой-то. Уже бросил? Я угадал?

— Макс, ты вот сейчас говоришь, а ощущение, что бредишь. Ты вообще о чем? О каком моем любовнике, который меня уже бросил, а я и не заметила как и когда? А! Я поняла! Может, о том, который на самом деле мне те цветы подарил? М? Или это все-таки был ты?

— Я — не я. Что ты вот все…

— Так ты или не ты?

— Ну, если тебе так важно это услышать вот так, таким вот образом, если ты мне до такой степени не доверяешь, то да — это был я!

— Х@я! — отрезала я, внезапно от этого всего взбесившись просто-таки адски. — Топай отсюда, Максинька, к своей Зайке. К памперсам, молочным смесям и ночным подъемам под детский крик. Окончательно и навсегда. На хрен! И как я с тобой, скользким таким, до вранья и подлостей охочим, столько лет рядом прожила? Почему была настолько слепой? Любовь глаза застила?.. Так нет уж ее-то, ушла твоими стараниями. Прозрела я и все про тебя поняла. Так что просто уйди с моего нового ковра, чтобы его собой не запачкать, а дальше по коридору будет дверь, выйдешь из нее — и по лесенке на один пролет вниз, к мусоропроводу. Самое тебе там и место… Максинька.

— Думаешь, теперь все можно? Бесстрашная стала? — он разозлился так, что даже шагнул вперед, навис, сжимая кулаки.

Темные глаза, которые еще совсем недавно казались мне очень красивыми, яркими, выразительными… Хотя что это я? Они и сейчас еще как выражали массу на редкость ярких эмоций: мой бывший любимый муж ненавидел меня так остро, что даже страшно стало. Господи, зачем я его вообще пустила на порог⁈

— Убирайся, Макс!

— Да я-то уберусь. Уж точно рядом с такой сукой злобной не останусь. Да только и ты помни: сколько веревочке не виться, конец будет, у палки два конца…

— А у медали две стороны. Что-то поумнее будет, Макс?

Он прикрыл горевшие злобой глаза, отступил в сторону (тут я тихонько перевела дух, потому что на самом деле видела его в таком состоянии впервые и было совершенно непонятно, чего от этого, как оказалось, совершенно незнакомого мне человека можно ждать), а потом вдруг засмеялся. Холодно и неприятно.

— Я предупреждаю, Лен. Просто предупреждаю. Жизнь — она штука такая, сложная. Всякое может случиться.

— Я не поняла — это ты мне сейчас угрожаешь?

Но на этот вопрос Макс ничего не ответил. Улыбнулся как-то совсем уж отвратительно, развернулся и молча ушел.

Фуф! И вот что это было? «Больше никогда!» — пообещала я мысленно себе, запирая за спиной бывшего мужа сразу показавшуюся слишком хлипкой дверь. Надо обсудить с хозяином и поменять ее на что-то более внушительное. Или все-таки действительно заняться покупкой нового жилья?.. А еще завести собаку побольше и позубастей… Хотя как она тут будет одна, если я все время на работе?..