Глава 2

Глория

Rules Corporation выходит на одну из самых оживлённых улиц Сиэтла, но я без труда узнаю машину, которую за мной прислал Джун. Она припаркована наполовину на проезжей части, наполовину на тротуаре. У капота стоит мужчина в тёмной одежде. Его руки сложены перед собой, а взгляд устремлен на дверь, из которой я сейчас вышла.

Как только наши глаза встречаются, он делает поклон.

На мгновение я вижу сцену со стороны.

Роскошный автомобиль, женщина в шикарном платье и водитель, готовый отвезти её к мужчине, который три года назад разбил ей сердце.

Похоже на начало романтического фильма.

Но на самом деле это не так.

Забрать меня пришёл дьявол.

Только сделал он это не посреди ночи, а при свете дня и в роскошном чёрном «Мерседесе».

Приближаясь, я рассматриваю машину. У неё иностранный номерной знак и тонированные стёкла. Я не могу знать, что — или кого — найду внутри, но я не раздумываю. Когда передо мной открывают дверь, я сажусь с гордо поднятой головой. Сиденья холодят мои голые ноги. Я оглядываю салон. Ищу его.

Но внутри его нет.

Джун Иноуэ — чёртов садист. Зная его, он будет оттягивать момент нашей встречи как можно дольше, чтобы держать меня в напряжении, заставляя мой разум наполнятся вопросами, догадками и ужасными предположениями.

Автомобиль встраивается в поток транспорта, и я не могу удержаться от того, чтобы не обнять себя. По окнам бьёт усиливающийся дождь. Силуэты и огни становятся размытыми. Это похоже на сон — или кошмар. Я вижу только близкие ко мне предметы, — подол слишком короткого платья, свои дрожащие руки, кандзи на шее водителя, — а всё остальное кажется размытым.

Постепенно свет гаснет.

Поворотов становится меньше.

Мы оставляем город позади и выезжаем на огромную дорогу, засаженную деревьями, которые так густы, что заслоняют пейзаж. Я чувствую, как лесная сырость забирается в окна и атакует мою кожу, заставляя потеть ладони. Я вытираю их о платье, гадая, куда Джун решил меня отвезти.

Его семья владеет недвижимостью повсюду. Он мог выбрать номер в отеле, изолированный коттедж, склад, тюрьму или что-нибудь ещё похуже.

Ответ получаю менее чем через полчаса, когда машина сворачивает с главной дороги на частную улицу. Перед моими глазами открываются величественные свинцовые ворота. Как только «Мерседес» проезжает через них, у меня возникает ощущение, что я попадаю не только в другой мир, но и в другое время.

Более далёкое, тёмное.

Опасное.

Цветы вишни усыпают ветви, что смыкаются в вышине, затмевая небо. От деревьев исходит резкий аромат. С каждым порывом ветра я вижу, как ветви шевелятся и тянутся, словно хотят схватить меня. По мере того как я оглядываюсь по сторонам, в памяти всплывают дремлющие воспоминания. Когда я впервые увидела Джуна, он прятался среди ветвей вишнёвого дерева. Он курил сигарету и был весь в крови.

Должна была понять. Сбежать.

Вместо этого я нырнула прямо в его объятия.

Автомобиль немного замедляет ход, прежде чем остановиться. Пока водитель обходит капот, чтобы открыть мне дверь, я оглядываюсь по сторонам. Я уже видела этот дом раньше. Я даже жила в нём какое-то время, до того как умер его дядя. Не думала, что дядя оставит дом Джуну, или что он согласится им управлять.

Очевидно, я ошибалась.

Чем дольше я осматриваюсь, тем больше признаков его присутствия замечаю.

Отношение к контролю.

Склонность к насилию.

Здесь полно вооружённых людей. Я насчитала двоих, патрулирующих сад, и трое стоят в дверях. На меня уставились десять глаз, плюс водитель. Я не могу позволить себе выглядеть испуганной, поэтому выхожу из машины и иду вперёд с гордо поднятой головой.

На полпути я едва спотыкаюсь.

Пальцы на ногах подгибаются.

На меня смотрит Джун Иноуэ.

Желая спровоцировать его, я выпрямляю спину и усиливаю движение бёдер. Я превращаю своё приближение к дому в чувственную прогулку. По голым ногам скользит утренний ветерок. Прохладно, но я без колебаний расстёгиваю пальто и обнажаю щедрое декольте платья, которое на мне надето.

Улыбаюсь насмешливо и понимающе.

Джун ненавидит слишком кричащую одежду.

А это платье такое.

«Даже к лучшему.

Он должен знать, — я не принадлежу ему».

Преграждая путь, передо мной встаёт один из охранников.

— Вы не против?

Я приветливо улыбаюсь, поднимая руки.

— Пожалуйста.

Он тщательно меня обыскивает. Его прикосновения лёгкие, совсем не навязчивые. Пальцы не задерживаются больше, чем необходимо, но и ничего не пропускают. Он даже проверяет заколки, которыми я уложила волосы, в то время как четвёртый мужчина (появившийся из ниоткуда), приказывает мне отдать личные вещи.

Я ничего с собой не взяла. Опасаясь, что Джун может воспользоваться моим кошельком или мобильным телефоном, чтобы добраться до сына, я оставила свою сумку Рулзу. Поняв, что охранник не уйдёт с пустыми руками, я снимаю пальто и отдаю ему.

Наконец меня впускают. Мужчины шепчутся, когда я прохожу мимо. Так было всегда: они не любят иностранцев, но ещё больше они не любят меня. Они думают, что я заманила Иноуэ-сама в ловушку своими уловками или привлекательной внешностью.

Они не знают, как ошибаются.

Если здесь и есть дьявол, то это не я.

Я останавливаюсь перед дверью, которая больше остальных; она бронирована, под защитой ещё одного бойца. Самого преданного.

Самый жестокий.

Я смотрю ему прямо в глаза.

— Меня ждёт Джун.

Синдзо кивает и отходит в сторону.

Я вхожу с гордо поднятой головой, изображая спокойствие, которого на самом деле нет. По комнате эхом отдаётся стук моих каблуков. Я уже бывала здесь раньше, но с трудом узнаю обстановку. Мебели стало гораздо меньше; только современный письменный стол и пара белых кожаных кресел. Меня передёргивает, когда понимаю, что старые деревянные книжные шкафы заменили тяжёлыми чёрными шкафами. Их дверцы закрыты, но нетрудно представить, что находится внутри.

Журналы учёта. Орудия пыток. Ножи.

Кимоно на дальней стене заменили на коллекцию катан. Они выглядят старинными, ценными.

Но при этом острые.

Когда мои ноги касаются ковра в центре комнаты, я останавливаюсь как вкопанная. Его стиль хорошо сочетается с другими элементами — тёмными шкафами, чёрными стенами, белыми креслами. И всё же я ощущаю что-то странное, словно фальшивую ноту. Ковёр намного новее остальной обстановки, на нём нет никаких следов износа. Несомненно, его недавно заменили.

Возникает вопрос: почему?

В голове мелькает образ, столь же тревожный, сколь и правдоподобный. На мгновение я вижу человека, лежащего на ковре, похожем на этот. Тело бедолаги покрыто ранами, а рот полон крови. Он умоляет о пощаде, не зная, что эти же мольбы станут его погибелью.

Не зря Джуна Иноуэ все называют «дьяволом».

Некоторые мужчины возбуждаются, раздевая женщин.

Он же делает это, убивая других мужчин.

И мучая меня.

Внезапный шум возвращает меня в настоящее.

К нему.

Джун появился из ниоткуда в углу комнаты. Откупорив бутылку шампанского, он наполняет два бокала до краёв и с соблазнительным видом приближается ко мне. Часть меня пытается удержать образ, что проносится в мыслях; страх и кровь. Хотя это и трудно, но я не могу позволить себе забыть ту мутную душу, которая скрывается за этой элегантной внешностью.

Он протягивает мне бокал, от которого я благоразумно отказываюсь.

— Я не хочу пить, спасибо.

Джун едва слышно смеётся. Смех тихий. Коварный.

Прошло три года с тех пор, как мы виделись в последний раз, но он почти не изменился. Длинные тёмные волосы собраны в хвост. Намёк на бороду прикрывает щёки, делая черты менее жёсткими и угловатыми, чем я помню. Вся его фигура излучает власть, начиная с дорогого костюма-тройки и заканчивая роскошными туфлями итальянского производства. Его плечи стали более мускулистыми, но взгляд остался прежним.

Мрачный. Тёмный. Холодный.

— Когда тебя встретил, ты пила в любое время дня и ночи, — укоряет он с лукавой улыбкой. — Ты не могла насытиться…

По позвоночнику пробегает дрожь, от того, как его голос затихает в конце фразы. Мы познакомились, когда я переживала трудные времена. Мне казалось, что я попала в кошмарный сон, и я постоянно пила, надеясь, что рано или поздно проснусь. Но это было не так. Кошмар закончился, но он оставил на моих плечах длинную череду последствий.

Среди которых и он.

Стремясь скрыться от его взгляда, я поворачиваюсь к нему спиной и прохожу к одному из кресел. Сажусь, скрестив ноги. Его взгляд не покидает меня ни на мгновение.

И я не удивлена.

В отличие от большинства мужчин, Джун Иноуэ не интересуется ни женским, ни мужским телом. Его не привлекает вуайеризм, как Рулза, и не привлекают женские изгибы, как Джейка. Его ум тёмный, загадочный и запутанный. Невозможно понять, о чём Джун думает или почему улыбается. Большинство его слов не искренни, а если и искренни, то имеют скрытый мотив. Он не просто обманул меня: он манипулировал мной.

«Заставил меня влюбиться в него».

Я поклялась себе, что никогда больше не позволю ему сбить меня с толку и не вернусь к нему. И всё же я снова здесь, мои глаза прикованы к нему, а внутри растёт жгучее желание почувствовать, как он охотится за мной.

Я вздёргиваю подбородок, прогоняя этот образ.

— Думаю, ты гордишься собой. У тебя ушло три года, но ты сумел меня найти и вернуть сюда.

Джун смеётся. Смех низкий, приглушённый.

Чувственный.

— Я всегда знал, где тебя найти.

Я улыбаюсь ему высокомерно, испытывая превосходство.

— Я так не думаю.

Он едва шевелит запястьем, устремив взгляд на пузырьки, поднимающиеся со дна бокала.

— Брайан не сказал тебе, не так ли?

— Что не сказал?

Сразу же после того, как спросила, я жалею об этом.

Джун произнёс имя сына не случайно.

Он хотел привлечь моё внимание.

И чтобы я задала ему именно этот вопрос.

— Пару недель назад мы вместе играли в шахматы. Он выиграл, но я выиграл в предыдущий раз. Как и до этого.

Я впиваюсь пальцами в ручки кресла.

— Это неправда.

Джун смачивает губы шампанским, затем облизывает их.

— По совету директора школы ты записала его на продвинутый курс шахмат. Помнишь? Очень эксклюзивный курс, который ведёт преподаватель высшей квалификации.

Я качаю головой.

— Если бы Брайан увидел тебя, он бы мне рассказал.

— Брайан знает, что я не представляю для тебя опасности.

— Брайан — ребёнок, — резко возражаю я. — У него ещё нет опыта, чтобы отличить опасное от неопасного.

Джун ставит бокал. Его пальцы легонько скользят по ободку.

Он прикасается к нему, как к женскому телу.

Как он делал с моим.

Я плотнее сжимаю бёдра и стискиваю зубы.

— Хочешь узнать кое-что забавное? — Несмотря на то что Джун обращается ко мне, он не отрывает взгляда от бокала. — Я подумал о тебе то же самое, когда впервые тебя увидел.

В замешательстве я поднимаю бровь.

— Я посмотрел на тебя и подумал: «Вот, эта девушка понятия не имеет, что такое опасность».

Против воли уголки рта складываются в грустную улыбку. В тот момент я не была ни дерзкой, ни наивной.

Просто отчаявшейся.

И он воспользовался этим.

— Я изменилась.

Его взгляд путешествует по моему телу.

Медленно.

Осторожно.

Я чувствую, как он скользит по моим голым ногам, и живот сжимает в тисках. Там, где проходит его взгляд, остаётся огненный след. Джун не прикасается ко мне, но кажется, что делает именно это. Его руки были точно такими.

Лёгкие. Но горячие.

— Не так сильно, как думаешь.

Это всё, что он говорит.

Всего пять простых слов, но они способны перечеркнуть годы борьбы за то, чтобы вновь обрести себя, взять свою судьбу в собственные руки и обеспечить будущее сыну. Внезапно я снова ощущаю себя женщиной, попавшей в ловушку жизни, которую она не выбирала и из которой не может выбраться. Я во власти его прихотей, его жажды власти и мести, его желания всегда одерживать верх.

— Ты не прав.

Как только я осмеливаюсь возразить ему, Джун приподнимает уголок рта и переводит взгляд на меня. Его глаза, хоть и тёмные, жадно блестят.

— Думаешь, ты стала сильнее? И можешь принимать решения?

— Я не думаю: я знаю.

Он опирается бёдрами о край стола и выпячивает грудь. Когда Джун облизывает губы, моё сердце замирает в горле.

Его голос становится немного хриплым, заставляя меня вздрогнуть.

— Тогда иди сюда и докажи мне это.

Берёт на слабо. Я потратила больше половины жизни на то, чтобы скрывать свои чувства и справляться с мужским вниманием. Я могу сделать это снова, даже если на этот раз это будет он.

Я встаю со всем хладнокровием, которое у меня есть.

Шаг за шагом я сокращаю разделяющее нас расстояние.

Меня захлёстывают воспоминания.

На этом столе мы трахались.

А потом заключили договор, который изменил мою жизнь.

Как только ноги касаются его ног, я останавливаюсь. Мы стоим лицом друг к другу, нас разделяет лишь дыхание. Я тянусь к бокалу, который он наполнил для меня, и подношу к губам. Чертовски вкусно. И крепко. Из-за спешки пара капель скатывается в уголок рта.

Из нагрудного кармана пиджака краду у него носовой платок и вытираю им губы.

Большая ошибка.

Он пахнет им.

Табаком, кровью и порохом.

Я глубоко вдыхаю. Мы так близко, что ничего не можем скрыть друг от друга. Вены на моей шее пульсируют всё сильнее и сильнее, подстраиваясь под бешеный ритм сердца.

И всё же я не сдаюсь.

Я не отстраняюсь и не отвожу взгляд.

— Почему ты хочешь, чтобы я вернулась?

— Потому что здесь твоё место.

Нет, неправда.

В его больном воображении я принадлежу не этому месту.

Толькоему.

Но я здесь не для этого.

— Я серьёзно, Джун.

Как только произношу его имя, его глаза темнеют. Джун набрасывается на меня и меняет наши позиции. Он зажимает меня между столом и своим стройным телом. Его руки цепляются за стол, а не за мои бёдра. Джун не прикасается ко мне, но мне кажется, что он это делает. Хотя и на расстоянии, я чувствую тепло его кожи. Я заставляю себя сделать вдох. Держаться, когда всё остальное в мире рушится, медленно исчезая.

Остаёмся только мы.

Сцепленные взгляды.

Нас разделяет невыносимое напряжение.

Когда он наклоняет голову в сторону, его дыхание касается моей шеи.

— Скажи мне. Скажи мне, почему я хотел видеть тебя здесь.

Его голос похож на бархат.

Мне приходится напоминать себе, что нужно дышать.

Ответить.

— Ты хочешь отомстить?

Его смех разбивается о мои губы.

— Если бы я хотел убить тебя, я бы уже сделал это. И много лет назад.

Если бы только могла, я бы вздохнула с облегчением.

Он не хочет моей смерти.

У меня перехватывает дыхание.

Дрожь предвкушения пробегает по моему телу.

— Ты хочешь… трахнуть меня?

Джун снова смеётся.

— После того, что ты сделала? Я бы не стал тебя трахать, даже будь ты последней женщиной на планете Земля.

Я знаю, это неправда, он просто хочет меня унизить.

И всё же это больно, потому что той связи, которая возникла между мной и Джуном, я не нашла ни с кем другим. И неважно, что он смотрит на меня так, будто презирает, эта связь до сих пор существует.

Видя, что я погрузилась в себя, Джун постукивает пальцем по моему виску.

— Заставь свой мозг работать, Глория. Это лучшая часть тебя.

Я моргаю, внезапно осознавая.

Джун не хочет ни убить меня, ни трахнуть.

— Ты хочешь использовать меня.

Он едва заметно кривит рот, забавляясь.

— Ты говоришь так, будто это что-то ужасное, а вовсе не то, что ты позволяла делать Рулзу последние несколько лет. На самом деле, позволь мне поправить себя. Он не просто использовал тебя, чтобы заманить в ловушку и шантажировать своих противников, а ещё и сексуально надругался над тобой.

— Он не…

— Он не трахал тебя? — давит Джун. — И не просил, чтобы тебя трахали другие в его присутствии?

Это кошмар. Всё, что я разделила с Рулзом, должно было остаться конфиденциально. Он не может знать об этом. Мысль о том, что Джун видел, как я потакаю фантазиям другого мужчины, разжигает внутри меня огромное пламя.

По шее струйками стекает пот.

Я кусаю губы, мне не хватает воздуха.

«Как же больно».

Презрение в его голосе.

Отвращение, с которым он смотрит на меня.

Мне должно быть стыдно. «Молчи».

Вместо этого я вздёргиваю подбородок.

— Я не жалею о сделанном выборе. — Если Джун и удивлён моим ответом, то никак этого не показывает. — Неважно, считаешь ли ты меня ничтожеством или шлюхой. У меня была цель, и у меня не было ничего, кроме моего тела, в качестве разменной монеты, поэтому я использовала его.

Улавливаю вспышку гнева в его взгляде.

Инстинкт кричит мне, чтобы остановилась, но я не могу.

— Теперь ты смотришь на меня свысока, но ты ничем не отличаешься от меня. Скажи мне, сколько человек тебе пришлось прижать, чтобы узнать, где находится Джейк, и заставить меня вернуться к тебе? Может, ты и не заплатил за эту информацию своим телом, но готова поспорить, — она обошлась тебе так же дорого. Верно?

Его взгляд предупреждает меня.

— Глория, ты переходишь черту.

Я качаю головой.

— Для тех, кто познал отчаяние, нет границ.

— А ты хорошо его познала, не так ли?

Я резко замираю деревенея. Может быть, я ошибаюсь, но у меня такое впечатление, что он прекрасно понимает, о чём идёт речь. Должно быть, Джун тоже достиг дна, только я понятия не имею, где и когда это произошло.

Большим пальцем он касается моей шеи.

Я вздрагиваю.

— Ты бы не пошла на сделку с дьяволом, если бы не была в отчаянии.

Сердце замирает в горле. Джун Иноуэ — не просто дьявол, он жестокий убийца. И неважно, что он сказал, что не хочет меня убивать — его глаза рассказывают совсем другую историю. Я провожу рукой по столу. Ищу нож для писем, ручку — всё, что может помочь мне защитить себя.

Когда Джун замечает движение, то улыбается.

Он делает шаг назад, засовывая руки в карманы.

— Придержи свою ненависть, ангел. Она понадобится тебе завтра вечером, когда мы будем ужинать с человеком, который побудил меня вернуть тебя сюда. — Его взгляд меняется, становится жёстким. Бескомпромиссным. — Помоги мне договориться с ним, и я скажу тебе где Джейк.

С его точки зрения, всё кажется таким простым, таким понятным… Но будь всё на самом деле просто, Джун не стал бы шантажировать Рулза, чтобы вернуть меня, и не заставлял сейчас прийти к соглашению с ним. Уверена, он что-то скрывает, поэтому и настаиваю.

— Что будет, если я потерплю неудачу?

Джун вздёргивает подбородок.

— Ты не узнаешь где Джейк.

— Но я смогу свободно уйти, верно?

Он застёгивает пиджак, отводя от меня взгляд.

— Поверь, я не заинтересован в том, чтобы ты оставалась здесь или общаться с тобой больше необходимого.

Не сомневаюсь в этом ни на секунду.

За всё время моего пребывания в доме он прикоснулся ко мне лишь один раз.

И то для того, чтобы запугать.

Я потираю шею, где его палец оставил горящий след. Джун приближается, а я отступаю. Он протягивает мне руку, кривя губы в дьявольской улыбке.

Я уже пережила этот момент, в этом самом месте.

Только тогда я была тем, кто отчаянно нуждался в помощи.

Он сдержал своё слово. Джун дал мне именно то, о чём я просила, но взамен выжал из меня гораздо больше, чем мы договаривались.

— Мы договорились?

Я смотрю на протянутую мне руку, не решаясь взять её, или нет. В первый раз, когда это сделала, я почувствовала, как по телу прошла дрожь. Не знаю, чего я больше боюсь — снова испытать это ощущение или не почувствовать его вовсе.

Джун Иноуэ высокомерно мне улыбается, зная, какой эффект он производит на моё тело. Он расставляет свою ловушку, и я попадаю в неё.

Полностью.

Я протягиваю руку и хватаюсь за его пальцы. Мы оба вздрагиваем. Это длится мгновение, взмах ресниц, затем он смыкает пальцы и притягивает меня.

К своему телу.

Лаская, его дыхание едва заметно танцует на моей коже.

В поражении я закрываю глаза, пока дьявол завладевает мной.

Сейчас и навсегда.

— Отличный выбор.