Глава 8

Глория

Сиэтл, настоящее время.

Уважение. Верность. Честь.

С момента своего рождения Иноу слышат эти три слова, повторяемые, по крайней мере, раз в день. Это ценности, в которые они верят; краеугольные камни, на которых построена их семья.

Несмотря на то что росла в других условиях, по-своему, я всегда поддерживала их философию. И всё же, хотя и в разное время и разными способами, мы с Джуном предали людей, которых любили; тех самых людей, которым поклялись в верности. Я сделала это, продолжая сотрудничать с Ноем, он — в ту ночь, когда ушла от него.

Мне больно говорить, но чувствую, что должна.

— Прости, — шепчу я.

Джун поворачивается ко мне спиной и садится на кровать. Резинка, что стягивала волосы, слетела, и теперь они рассыпались по его плечам, закрывая величественную татуировку на спине, которая была и у его дяди — бывшего оябуна. Маски, демоны и красные цветы следуют один за другим, насмехаясь надо мной.

Я делаю вдох, набираясь смелости.

— Признаю, я скрыла от тебя некоторые вещи. Но так же поступал и твой дядя. — Джун поворачивается ко мне. — Он сказал тебе, что о возвращении в Сиэтл попросил Иноуэ-сама, не так ли?

Я воспринимаю его молчание как подтверждение.

— На самом деле всё было не так: сам оябун позвал его обратно.

— Почему он это сделал?

— Он узнал, что я передаю информацию Ною, но никому не сказал, чтобы его сын не выглядел слабым.

У Джуна вырывается странный звук, что-то среднее между стоном и вздохом.

— Слабость здесь ни при чём. Если ему было известно, что Хитоши манипулирует иностранка, как оябун, он должен был приказать убить его.

— Отец не может убить собственного сына, — осмеливаюсь сказать я.

Джун смотрит на меня так, словно сказала большую глупость.

— Ещё до того, как стал его отцом, мой дядя был его оябуном. Руководствуясь своим сердцем, он подверг риску всю семью.

У меня кровь стынет в жилах, когда понимаю, — Джун никогда не поставит сердце выше верности. Он опирается локтями на колени и наклоняется ко мне.

— Продолжай.

Его голос мрачный. Угрожающий.

Я сухо сглатываю, прежде чем продолжить.

— Как только мы приехали сюда, твой дядя отвёл меня в сторону и заставил обо всём рассказать. Я предложила ему сделку: если он отпустит меня и Брайана на свободу, я перестану сотрудничать с Ноем и найду способ исчезнуть.

— Он ведь не согласился на это?

— Он собирался, но потом познакомился с Брайаном. — Я опускаю голову, чувствуя себя неловко. — Он был его племянником и Брайан…

— Необыкновенный, — завершает за меня Джун.

Я киваю. Я и так знала, что он высоко ценит моего сына, но от этих слов в груди становится пусто.

— Я оказалась в плохой ситуации. Я не могла сбежать и оставить Брайана в руках твоего дяди, но и продолжать предавать твою семью я тоже не могла, иначе оябун подослал бы кого-нибудь убить меня. Поэтому я сделала единственное, что могла: опередила его и пришла к тебе.

Джун едва заметно щурится, глядя на меня с враждебностью.

— Ты использовала меня.

— Я сказала, что мне нужна твоя помощь, чтобы сбежать от Иноуэ-сама, но правда заключалась в том, что я не хотела, чтобы ты меня убивал. Ты был убийцей семьи Иноуэ. Я знала, — в один прекрасный день твой дядя потеряет терпение и прикажет позаботиться обо мне, поэтому я попыталась привязать тебя к себе, чтобы этого не произошло.

Он скрипит зубами, глядя на меня с отвращением.

— И тебе это прекрасно удалось.

— Не так, как я хотела. — Правда и ложь это две дороги под откос, как только ты оказываешься на одной из них, остановиться уже невозможно. — Мне не следовало влюбляться в тебя, но я влюбилась.

Джун встаёт. Его кулаки сжаты. Мышцы на спине подёргиваются, когда он двигает головой из стороны в сторону, отчего в шейных позвонках раздаётся хруст.

— Джун, я…

Он поднимает руку, приказывая замолчать.

И я замолкаю.

Но не остаюсь на месте.

Я поднимаюсь и приближаюсь к нему. Беру его ладонь и прижимаю к своей шее. Я чувствую, как его пальцы сжимают моё дыхание, но не отступаю. Сердце бешено бьётся в груди.

Я знаю, он это чувствует.

Он чувствует то, что испытываю я.

У меня начинает кружиться голова, когда он усиливает хватку. Мои ноги дрожат. Я уже готова упасть, и тогда он отпускает меня.

Его большой палец едва шевелится, слегка касаясь кожи.

Его глаза не просто смотрят на меня.

Они меня видят.

А я вижу его.

Гнев, который вызвало в нём моё признание, желание меня наказать, безжалостная война между инстинктом и разумом. Джун знает, — я не лгу, но также и то, что когда-то я делала это так хорошо, что вынудила его предать семью.

Джун уже не тот мужчина, каким был тогда.

Теперь он — оябун.

Он не может позволить себе никаких ошибок.

Его глаза становятся холодными. Опасными.

— Как сильно ты любишь сына?

Я бледнею.

— Больше, чем собственную жизнь.

— Ты бы умерла за него?

— Да.

— А за меня умерла бы?

Большим пальцем он снова скользит по моему горлу, поглаживая. Джун испытывает меня.

Я не должна колебаться.

И всё же испытываю страх.

Джун двигается вперёд, отталкивая меня к кровати, пока мои ноги не упираются в неё и я падаю сверху. Однако Джун не следует за мной, а остаётся стоять. Внушительный и недосягаемый. Скорее жестокий и прекрасный бог, чем дьявол. Волосы цвета чернил покрывают его плечи и заслоняют взгляд. Его руки далеко от моего горла, но мне всё равно не хватает дыхания.

— Спрашиваю в последний раз: ты готова умереть за меня?

Я едва сжимаю челюсти.

— У Брайана больше никого нет. Если со мной что-то случится…

Не обращая внимания на то, что я продолжаю говорить, он поворачивается ко мне спиной. Идёт к двери и распахивает её настежь. У меня нет времени, чтобы отреагировать или остановить его. Я настолько потрясена, что замираю на месте. Вскоре Джун возвращается и бросает в меня что-то тёмное. Я ловлю на лету.

Это его мобильный телефон.

— Прочитай последнее сообщение, которое я отправил.

Дрожащими пальцами делаю то, что сказал. В сообщении длинная последовательность цифр. Когда понимаю, что оно отправлено Рулзу и это спутниковые координаты, я в замешательстве смотрю на Джулса.

— Ты написал Рулзу, где найти Джейка…

Глаза Джуна смотрят на меня, холодные и жестокие.

Он выхватывает телефон из моих рук и убирает в карман.

— С этого момента все договорённости между нами разорваны. Ты свободная женщина, Глория. А я очень занятой человек, поэтому предлагаю тебе собрать чемоданы и уйти.

— Ты выгоняешь меня?

— Ты получила то, что хотела, не так ли?

Я кусаю губу, ища в себе мужество заговорить.

— А что, если я вернулась к тебе не только ради этого?

Его глаза скользят по моему телу, жёсткие и безжалостные.

— Тогда предлагаю тебе подумать над вопросом, который задал, потому как, если завтра утром застану тебя здесь, ты сделаешь всё, что я скажу. И сделаешь это ради меня.